Текст книги "Последний элемент"

Автор книги: Мойсес де Пабло

Соавторы: Хоаким Флувиа
сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 20 страниц)

ГЛАВА 43

Нострадамус и Боско только что вошли в большой круглый зал. В центре зала стоят тринадцать кресел, из которых свободны лишь два. Одно наверняка предназначено для верховного жреца, а второе, судя по всему, – для Боско. Если он останется жив.

Перед каждым креслом труба. Она как бы вырастает из пола и заканчивается двумя окулярами, похожими на окуляры микроскопа. И сиденья, и аппараты повернуты в сторону большого окна, с которого свисают металлические рычаги. Они напоминают Боско балерин, собирающихся исполнить какой-то странный, диковинный танец.

Половина зала заставлена аппаратурой и экранами, о предназначении которых Боско не осмеливается даже подумать.

За экраном из толстого стекла находится маленький стеклянный цилиндр, в который налита жидкость кремового цвета, очень похожая на молоко. Цилиндр поддерживается двумя механическими рычагами; он окружен какими-то трубками. Вероятно, это линзы и лазерная аппаратура. Алхимики выжидающе замерли. Все сидят на своих местах, украдкой наблюдая за происходящим, и почтительно молчат.

Как оркестр, которому не терпится сыграть музыкальный шедевр под руководством дирижера.

Профессор Боско чувствует волнение членов тайного общества.

– Настал долгожданный момент! – восклицает их предводитель.

И пристально смотрит на Боско. Лицо Нострадамуса на несколько мгновений омрачается. Словно на него неожиданно свалился груз прожитых лет.

– Сын мой, – по-отечески обращается он к Виктору, – я хочу, чтобы ты знал: это самый счастливый момент в моей долгой жизни. Но даже сейчас моя радость не совершенна. Счастье часто сопровождается грустью. Поэтому нам снятся сны, поэтому я предлагаю тебе узнать главную тайну Вселенной. Я хочу, чтобы та узнал тайну, возникшую из глубины человеческих снов. Эта тайна привела нас к тому состоянию, в каком мы сейчас находимся. И к тому, что ожидает нас в будущем. Человек похож на свои сны, а не сны на человека. Чувствуешь разницу?

Боско не понимает своего любезного собеседника.

– Порой люди похожи не на сны, а на кошмары, – презрительно замечает Виктор.

– Тот, кто так говорит, не чувствует красоты кошмаров, ведь их тоже создал человек.

Но что, например, хорошего в атомной бомбе? – саркастически спрашивает Боско.

– Корректнее спросить, что хорошего было бы в атомной бомбе, если бы она попала в руки немецких фашистов. Поэтому мои четверостишия служат людям постоянным предупреждением. Это призыв к человечеству, чтобы оно было бдительным.

– Ты хочешь сказать, что алхимики помешали нацистам создать атомную бомбу?

– За последние пять веков почти все важные события в истории человечества не обошлись без нашего вмешательства. Но не будем больше о прошлом. Сегодня нам предстоит совершить самое важное, самое чудесное открытие в истории науки.

В душе Боско нарастает тревога, но одновременно растет и восхищение верховным жрецом. Правда, Виктор старается его подавить.

И все же безотчетная симпатия к противнику проторила дорожку в его мозгу. Неужели Нострадамусу удается манипулировать его сознанием, заглушая голос разума?

Профессор не знает.

Не знает он и сколько времени еще продержится. Но знать это необходимо. Он должен понять, почему погибло столько людей и стоила ли игра свеч. Хотя ничто, никакие самые великие цели не могут оправдать столько смертей.

Виктор в смятении.

Сейчас ему как никогда необходимо разгадать «Загадку Галилея».

Все в зале понимают, что настал решительный момент.

Даже Боско, хотя ему неведомо, что затевается.

– Хорошо, если бы ты объяснил мне, для чего все эти похищения, убийства, что значат все эти тайны.

– Крут замыкается. Человечество вот-вот узнает правду.

– О чем ты? Это связано с нашим генетическим кодом?

– Сейчас ты узнаешь причину странных краж Как и все великие открытия в истории, это открытие произошло случайно. У нас есть молекулярный репродуктор, он позволяет обнаружить на любом предмете, принесенном в лабораторию, следы ДНК людей, которые хотя бы раз к этому предмету прикасались. Обнаружить и воспроизвести. Как ты понимаешь, чем дальше мы углубляемся в историю, тем сложнее выявить ДНК. Подчас бывает необходимо переносить сюда очень крупные объекты, потому что это повышает вероятность обнаружения следов ДНК.

– То, что ты говоришь, звучит как научная фантастика. В другой ситуации я решил бы, что ты сумасшедший, но после всего увиденного не знаю, что и думать.

Нострадамус указывает на одного из своих соратников, которые смотрят на него, не произнося ни слова. Они выжидают.

– Некоторые из наших братьев интересуются работой человеческого мозга. Особенно тем, как отличить гения от обычного человека.

– Вопрос на миллион! – восклицает Боско.

Собеседник продолжает, словно не слыша. Он сосредоточен на повествовании:

– …Мы полагаем, что, проанализировав комбинации тридцати с лишним тысяч генов, образующих геном человека, мы сможем понять механизм работы интеллекта. Это титаническая задача. Гены характеризуются порядком сочетания базовых оснований ДНК: аденина, тимина, гуанина и цитозина. У каждого гена этот порядок свой, отличный от других, – так образуются ступеньки лестницы ДНК. В сущности, структура жизни. Мы уверены, что детальное изучение ДНК гениев науки в том порядке, в котором мы их ДНК добывали, позволит нам узнать, как работает мозг гения.

– Погоди… Правильно ли я понимаю: ты хочешь сказать, что, изучив ДНК ученых, вы сумеете обнаружить, какие процессы ведут к развитию гениальности?

– Да, да! Но вопрос не в этом, поверь мне! Я уже говорил, многие великие открытия совершались случайно. То, что открыли мы, неизмеримо важнее.

– Важнее вопроса, откуда берутся гении? Что лежит в основе наивысших проявлений человеческого ума?

– Я говорю тебе о происхождении жизни и мироздания.

Боско онемел. Он не может произнести ни слова, потому что его мысли лихорадочно скачу! Это бесконечный каскад, бурная река сомнений и вопросов.

Я понимаю, это звучит настолько невероятно, что одних моих слов недостаточно. Но тут не только слова, но и дела. Дела, которые можно показать и которые свидетельствуют о величайшем научном прорыве. Скажу больше… – Голос Нострадамуса звучит все громче. – Это то, что человек искал с тех самых пор, как стал человеком разумным. Узнать, откуда мы появились… Что может быть важнее? Разве это не привилегия Бога? Разве мы не мечтали об этом с незапамятных времен? Ни поэзия, ни проза, ни музыка, ни какой-либо другой вид искусства не смогут дать тебе то, что я дарую тебе сегодня. Ты, Виктор Боско, узнаешь истину. А узнаешь ты ее, потому что войдешь в круг алхимиков. Неужели есть нечто грандиознее того, что я тебе предлагаю?

Воздев руки, Нострадамус поворачивается к профессору и глядит на него: глаза Инициатора вылезают из орбит, лицо раскраснелось. Лоб избороздили морщины, как бурные волны бороздят разгневанное море. Морщины – свидетельство возбуждения, овладевшего всеми фибрами его души.

Настал величайший момент в его жизни. Никто, кроме него, не осмеливается раскрыть рта.

– Ты спрашиваешь, что ты сегодня увидишь? Ты увидишь зарождение жизни, зарождение Вселенной… Может быть, ты даже увидишь Бога. Мы достигли вершины.

На мгновение лицо человека, который выдает себя за Гриффита, омрачается. Но он продолжает:

– Поверь, сегодня величайший день в истории. Моя долгая жизнь наконец-то обретет истинный смысл. – Он понижает голос почти до шепота. – Но, несмотря на все то могущество, которое я обрел благодаря науке, дни мои все равно сочтены. Я скоро умру, Виктор. Буквально через несколько месяцев. Мой жизненный цикл подходит к концу. Даже мои возможности продлевать жизнь имеют предел. Я пытался усовершенствовать формулу омоложения, по жизнь протяженностью почти пятьсот лет для человека – целая вечность, я не могу сделать ее еще длиннее. А если честно, то и не хочу. Сейчас я понимаю, что все время жил лишь ради этих мгновений. А что будет после, меня не волнует. Пусть другие продолжат мою работу.

Верховный жрец смотрит на Виктора в упор. Глаза Нострадамуса, как два раскаленных гвоздя, впиваются в его лицо. Виктор не выдерживает этого властного взора и отводит взгляд.

«Я нужен Нострадамусу в качестве подопытного кролика или как преемник?» – спрашивает себя Виктор.

Остальные члены братства молча внимают Великому Учителю. Они напоминают застывшие восковые фигуры.

– Ах, Боско! Ничего-то ты не знаешь! Ты хоть понял, что мы осуществляли кражи, выбирая ученых, которые работали в одном направлении?

– Да, до этого мы додумались.

– И потому я считаю, что ты достоин быть с нами, Боско. Когда один из наших братьев исследовал гены, ему вздумалось нагреть опытный образец до 6000 градусов и посмотреть под микроскопом, что получится. Сначала он ничего не увидел, но потом заметил нечто удивительное. Если бы мы сами не повторили его эксперимент и не увидели все своими глазами, мы бы ему ни за что не поверили.

Но и я, и остальные братья смогли это увидеть. При помощи туннельного микроскопа, который способен увеличивать изображение в миллионы раз, мы увидели, как две скалы сталкиваются друг с другом и образуется огромное облако пыли. Позже мы поняли, что это астероиды. Дух захватывало при виде такого грандиозного разрушения, Виктор! Мы тогда не понимали, что именно открылось нашему взору, но зрелище было завораживающее. Но что же это все-таки могло значить? Мы много месяцев не знали, как это выяснить. Потом наконец одному из братьев пришла в голову мысль смешать гены опытного образца с генами другого ученого, который родился спустя несколько лет после смерти первого.

То, что мы наблюдали в окуляр микроскопа, нас потрясло: мы увидели планеты, вращавшиеся вокруг звезды. Затем планеты вдруг распались на сотни тысяч скал и образовали кольца вокруг огненного шара. Мы замерли в нерешительности, хотя сразу поняли, что это похоже на путешествие во времени: как будто мы перенеслись назад и видим процесс формирования Солнечной системы. Понимаешь? Сначала мы увидели Солнце и планеты, а потом – кольца первичной материи, из которой планеты впоследствии сформировались. То есть время обратилось вспять. Мы стали свидетелями формирования Солнечной системы: Солнце было в центре, а материя, из которой затем получились планеты, вращалась вокруг’ него. Так, вероятно, было до образования Земли. Более четырех с половиной миллиардов лет назад.

Виктор не верит своим ушам.

– После того, что я сегодня увидел, я готов многое принять на веру, но всему есть предел! – Боско казалось, что его мозг скоро взорвется. – Ты хочешь сказать, что, нагрев до нескольких тысяч градусов образцы ДНК великих ученых, вы смогли увидеть процесс формирования Вселенной?

– Вот именно! – Нострадамус расплывается в улыбке и становится похож на слабоумного. – Даже я не выразился бы лучше. Но это еще не все. Сочетая ДНК гениев, разгадывавших таинственные законы движения Космоса, мы увидели не только формирование Солнечной системы. Под микроскопом было видно и формирование галактик. И даже скоплений галактик, которых там тысячи! Скажу больше: смешивая ДНК ученых, исследовавших энергию, мы стали свидетелями формирования солнц, взрывов сверхновых и образования черных дыр. Как будто пленка фильма под названием «Космос» отматывалась назад и мы вместе с ней отправились в прошлое.

– То есть вы видели феномены, происходившие во Вселенной с конечного момента до самого первого?

– Да. Хотя мы пока увидели не все. Ты понимаешь, какое невероятное могущество таит в себе это знание?

Боско молчит. Он разинув рот слушает человека, прожившего почти пятьсот лет, и взирает на него, как взирал бы на внезапно появившегося призрака.

– Хочу пояснить еще кое-какие детали, – говорит предводитель алхимиков. – Соблюдение хронологии в выборе объектов было необходимо, потому что образцы ДНК, полученные вначале, через несколько дней неожиданно распадались. Нам никак не удавалось их сохранить. Но путем многочисленных проб и ошибок, не раз заходя в тупик, мы в конце концов сумели не только сохранить их в неизменности, но и воспроизводить такие сочетания ДНК, которые поворачивали бы время вспять.

«Понятно! Вот почему алхимикам нужен был хронологический порядок! Сперва они только так могли соединять различные генетические коды. Это был единственный способ не разорвать цепочку!» – думает профессор.

Логика их действий безупречна.

– Понимаешь, Виктор? В крошечном гене человека творится великое чудо. Когда человеческий мозг открывает нечто важное, связанное с действием Космоса, эта информация фиксируется и воспроизводится его ДНК. Тут нечему удивляться. Мы часть Вселенной, только наделенная разумом и задающаяся вопросами о Космосе.

Правой рукой Нострадамус торжествующе указывает на середину большого стеклянного экрана, где установлен цилиндр с беловато-кремовой жидкостью, вокруг которого Виктор видит трубки, напоминающие ему окуляры микроскопа и мощные лазерные пушки.

– Эта жидкость – смесь ДНК двадцати семи крупнейших физиков в истории человечества. Это цепочка ДНК, которая приведет нас к пониманию того, как возник Космос. Мы разогреем цилиндр до 6000 градусов и увидим зарождение Вселенной. Наше с тобой зарождение.

Похититель Боско хочет сказать, что они станут свидетелями уникального момента, предшествовавшего Большому взрыву, потрясшему Вселенную до основания и вызвавшему к жизни все сущее?

Словно позабыв о своем невольном госте, Нострадамус направляется к одному из свободных кресел. Он идет, улыбаясь как ребенок при виде новой игрушки. Один из алхимиков указывает Виктору на второе свободное кресло.

Неужели человек наконец, после длинной череды открытий, неудач и заблуждений, узнает правду? Неужели возможно вернуться на пятнадцать миллиардов лет назад и присутствовать при возникновении космического яйца в момент рождения времени и начала творения? Неужели Нострадамус в состоянии увидеть Высшее Существо, Бесконечный Вселенский Разум или – кто знает? – отсутствие Бога? А вдруг все, что рассказал и показал ему Нострадамус, – это просто галлюцинация, фантазии свихнувшихся фанатиков? Сложные вопросы теснятся в голове Боско, но на ум приходит только одна фраза.

Причем не особенно подходящая в сложившихся обстоятельствах:

– Начинайте представление.

ГЛАВА 44

Боско следует примеру остальных и тоже приникает к окуляру микроскопа. В зале воцаряется гробовая тишина. То, что он сейчас видит, нельзя описать словами. Потому что слова будут казаться пустыми и фальшивыми, они не смогут выразить образов, как не могут куклы-марионетки отобразить действительность.

Боско видит как бы волчок белого света, концы которого сужаются по направлению к полюсам. Свет такой яркий, что создает гипнотический эффект. Никогда профессор не видел ничего подобного. Постепенно, по мере того как изображение фокусируется, оно увеличивается в масштабах. И, приближаясь, приобретает голубоватый оттенок. И тут на вроде бы безупречно ровной светящейся поверхности начинают появляться маленькие неосвещенные зоны.

Как будто на гигантском холсте появилась сотня мелких трещинок.

Ученый не сразу соображает, что смотрит на Вселенную снаружи. Свет, который он видит, отбрасывают тысячи миллионов звезд. А темные зоны, зрительно увеличивающие изображение, – это пустое пространство.

Он видит то, о чем ни одна живая душа не могла даже мечтать.

– Так… сосредоточились… Теперь проникаем в тайну! – кричит Нострадамус.

«Что он имеет в виду?» – недоумевает профессор.

Теперь изображение уменьшается. Вселенная сжимается, свет приобретает красноватый оттенок «Эффект Допплера», – думает Боско. Как звук приближающейся «скорой помощи» кажется наблюдателю более высоким, а удаляющейся – более низким, так и источник света в пространстве, приближаясь к нам, выглядит голубоватым, а удаляясь – красноватым.

Они несутся в прошлое с немыслимой скоростью.

С начала путешествия не прошло и минуты, а Вселенная уже стала крошечной светящейся точкой в центре экрана.

– Мы пока за десять миллиардов лет до Большого взрыва! Пять миллиардов лет мы уже отмахали. Я сейчас снова увеличу изображение, – сообщает верховный жрец.

Светящаяся зона увеличивается в размерах и становится голубоватой прямо на глазах у изумленного Виктора. Это служит очередным указанием на то, что они приближаются к цели.

Через несколько секунд свет разрастается уже почти во весь окуляр, но на этот раз темных вкраплений гораздо меньше. «Мы видим меньше межзвездных пустот, потому что Вселенная начала расширяться из одной точки!» – говорит себе профессор.

– Мы уже за миллиард лет до начала. В это время образовались первые звезды, – прерывающимся от волнения голосом объясняет Нострадамус.

Казалось, они смотрели фильм задом наперед. Алхимики и Боско увидели, как гаснут миллионы крохотных звездочек.

– Сто миллионов лет! Тогда появились первые галактики.

Нострадамус постоянно напоминает им, что они несутся в прошлое с бешеной скоростью.

Боско видит какие-то газообразные формы, спирали, эллипсы, диски… Они распадаются и соединяются, образуя одно огромное облако газа. Он знает, что ни одно из этих облаков не является нашей галактикой, тут нет Млечного Пути, потому что хотя перед ним сейчас спиральная галактика (как и те, что недавно исчезли на его глазах), наша галактика сформировалась, когда Вселенной было более миллиарда лет.

Виктор смотрит на часы. Осталось меньше восьмидесяти миллионов лет. Млечный Путь уже исчез. Он только что наблюдал одно из самых эффектных зрелищ в мире, такого никто до него не видел. И это зрелище подтверждает многие из известных ему научных гипотез.

Виктор понимает, что сейчас все галактики сойдутся в одной точке, за несколько минут пройдя путь, который длился миллиарды лет и не завершился до сих пор.

Но у него нет времени взвесить последствия происходящего, потому что в зале вновь раздается голос предводителя алхимиков:

– Идем дальше.

Весь окуляр микроскопа занимает белый свет. Уменьшаясь, он постепенно розовеет.

Боско догадывается, что свет в форме слезинки – это Вселенная, которая сейчас удаляется от них на огромной скорости и уменьшается в размерах.

Нострадамус кричит в состоянии, близком к экстазу:

– Мы всего за триста тысяч лет до цели! И видим момент, когда распадается единство материи и излучения. Когда это произошло, возникла такая сильная радиация, что она пронизала все пространство. Ее следы выявляются до сих пор.

Для Виктора не секрет, что Нострадамус имеет в виду фоновую космическую радиацию, или реликтовое излучение, которое было открыто в 1965 году физиками Арно Пензиасом и Робертом Уилсоном. Настраивая антенну, предназначенную для ретрансляции телепередач, они случайно обнаружили сигнал, некий шумовой фон, поступавший не из какой-то определенной точки, а как бы отовсюду. Сами того не подозревая, ученые нашли самое исчерпывающее доказательство теории Большого взрыва и за это получили Нобелевскую премию.

Изображение начинает увеличиваться в размерах.

Виктор не верит своим глазам, красота зрелища превосходит его ожидания, ведь речь идет не о рождении какого-то одного живого существа или о явлении, происшедшем в какой-то одной точке земного шара. Нет, они являются свидетелями создания Космоса! Всего на свете: и живых существ, и неживой природы.

Они движутся дальше. Все время назад на безумной скорости.

И видят потрясающую сцену. Волчок начинает испускать пучки разноцветного света. Они напоминают соцветия. Как будто космический Творец забавлялся, разбрызгивая краску по холсту материи.

Разные цветовые оттенки соответствуют участкам с разной плотностью материи. Это чистая поэзия движения. В зонах, где плотность атомов больше, сила гравитации привела к уплотнению материи и образованию галактик.

Когда Нострадамус объявляет, что через тридцать минут они будут у цели, профессор не удивляется. Он уже это почувствовал.

Теперь в окуляре микроскопа все окрашено одним цветом, который при этом невозможно определить.

То, что видит Боско, уже не материя, состоящая из атомов. Перед ним и остальными плазма – состояние вещества, отличное от привычного нам состояния материи на Земле. А вот во Вселенной оно самое распространенное.

Многие звезды и планеты состоят из плазмы.

В отличие от обычной материи, в плазме частицы перемещаются свободно.

Изображение постоянно уменьшается.

Когда, наконец, вся Вселенная превращается в крошечную точку, остается несколько секунд до завершения процесса.