Текст книги "Последний элемент"

Автор книги: Мойсес де Пабло

Соавторы: Хоаким Флувиа
сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 20 страниц)

ГЛАВА 34

Генерал О’Коннор с нескрываемым раздражением швырнул телефонную трубку на рычаг. Он мог уже не соблюдать правила приличия, поскольку давно завоевал хорошую репутацию. Не дав сенатору Фалкрофту договорить (тот перечислял ему скрытые последствия запутанной истории с похищениями), генерал не совсем прилично выразился и без предупреждения повесил трубку.

Что они о себе возомнили?! Он не нуждается в том, чтобы в разговоре с ним приукрашивали действительность. За столько лет работы он не видел ничего подобного. «Столько усилий, столько смертей – и все зря?» – спросил себя генерал. И этот вопрос вернулся к нему бумерангом, больно задев его самолюбие, уязвив чувство собственного достоинства.

Генерал в ярости стиснул кулаки.

У него не оставалось другого выхода, кроме как связаться с группой, которая вела расследование, и объяснить им ситуацию. Он назначил видеоконференцию через час и все это время просидел, запершись в кабинете. Генерал сидел не шевелясь и курил.

А ведь он бросил курить двенадцать лет назад!

* * *

Когда генералу доложили, что агенты на линии, он виновато спрятал коробку импортных сигар и с места в карьер заявил:

– Официально я не должен вам ничего говорить, но мне на это наплевать.

– Господин генерал, пожалуйста, не говорите ничего такого, о чем вы можете впоследствии пожалеть.

Для агента Сальдивар О’Коннор был не просто начальником.

Она всегда считала его своим вторым отцом, который в тяжелые минуты помогал ей жить дальше. Ей вдруг вспомнилось, как когда-то давно она собралась уходить из Управления. Тогда генерал в разговоре с глазу на глаз сказал ей: «Девчушка, я умею распознавать таланты. Не трать силы на нелепую борьбу за власть. Здесь, на своем месте, ты можешь сделать много хорошего. Не забывай об этом». А когда она объяснила, что не согласна с некоторыми методами работы ЦРУ, шеф дал ей понять, что с тех пор, как он и ему подобные люди получили там командные посты, Управление стало гораздо более гуманной организацией, чем раньше.

– Джулия, ты для меня как дочь, и тебе это известно. Я лучше тысячу раз потеряю свой пост, чем брошу тебя в беде…

Она знала, что только в особые, очень редкие моменты наивысшего эмоционального напряжения суровый генерал позволяет себе проявлять эмоции.

С вашего позволения я продолжу… – генерал поглядел на Сальдивар и Боско с экрана, нахмурив брови, – в общем, так расследование «Загадки Галилея» прекращено… официально прекращено, поскольку его сочли безрезультатным. Как и многие другие дела, которыми занималось Управление. С этой минуты вы действуете самостоятельно. На свой страх и риск. Хотя вы можете мне звонить когда захотите. С какой стати мне отказываться выслушать старых друзей?.. Но официально вы в бессрочном отпуске.

– Понятно. Спасибо за откровенность, – рискнул подать голос Боско.

– Тогда перейдем к делу, – продолжал генерал уже более сухим тоном. – Я не должен был бы вам говорить, но скажу: произошло еще одно ограбление. В фамильном замке де Бройлей; он находится в Нормандии, в долине Шарентон. Сейчас я пришлю по Интернету файл. Изучите его как можно скрупулезнее, потому что я с каждым разом все меньше ориентируюсь в происходящем. И будьте осторожны: в высших сферах есть люди, которые очень нервничают.

О’Коннор попрощался, и связь прервалась.

– Ничего не понимаю, – сказал Боско.

– Ты же слышал: высокие чины в Пентагоне требуют его голову, и завалить работу с нашей стороны равносильно тому, что подать им голову генерала на серебряном блюде. Теперь мы обязательно должны докопаться до сути таинственной «Загадки».

ГЛАВА 35

Судя по материалам, которые передал Боско и Джулии О’Коннор, ограбление в замке де Бройлей было в том же духе, что и остальные таинственные кражи «Загадки Галилея». Мужчина, ухаживавший за огромным замком, окруженным великолепным парком, подстригал живую изгородь. И вдруг на его глазах окно замка, как по волшебству, распахнулось, и из него начали вылетать чайные ложки, ножи, чашки и чайники.

Мужчина бросился за ними вдогонку (выглядело это наверняка забавно) по соседним полям и бежал, пока не запыхался. Столовые же приборы продолжали неутомимо лететь вперед и скрылись за горизонтом.

Полиция, приехав на место происшествия, не обнаружила никаких следов, ни малейших признаков взлома. Однако было совершенно ясно, что дорогая посуда, служившая украшением столовой, исчезла. Дойдя до этого пункта в полицейском донесении, Боско мысленно воспроизвел дальнейший ход событий. Мужчина пытается рассказать о странном исчезновении предметов, полицейские смотрят на него скептически, обращаются как с обвиняемым. В конце концов, он выходит из себя.

Ученый продолжил чтение, но не смог сдержать улыбки. Джулия тут же это заметила и, словно угадав его мысли, сказала:

– По-моему, ничего смешного. Тут дан психологический портрет садовника. Вот послушай: он человек «серьезный, замкнутый, нелюдимый. Соседи говорят, что он никогда не лжет, предельно честен, всегда держит свое слово. Много лет не посещает местные бары, экспертиза не выявила в его крови следов наркотиков или алкоголя. Несколько допрошенных соседей показали, что он выходил на работу, даже когда был болен. Судя по всему, предположение о его временном галлюцинаторном состоянии или о кризисе идентичности следует отмести как не имеющее под собой никаких оснований».

– Ох уж эти мне серьезные люди! Хуже нет. В один прекрасный день у них в голове что-то переклинивает, и они становятся способны на такое, о чем никогда даже не подозревали.

Агент Сальдивар пристально посмотрела на Виктора. Он нервно сглотнул. Неужели он перегнул палку? Виктор предпочел не развивать больше эту тему, а продолжить чтение. Но все равно подумал, что между Джулией и садовником есть определенное сходство: оба работают как одержимые.

Странное происшествие пополнило список легенд, обычно окружающих старинные замки. Местные власти навесили на него ярлык «необъяснимо». В конце донесения говорилось о том, что радар ближайшего аэропорта засек некие странные сигналы. Речь шла о волнах низкой частоты.

Ознакомившись с донесением, Виктор и Джулия принялись изучать биографию ученого. Виктор открыл архив с папками, которые А передал им, подарив Джулии кулон. Просматривая названия пятидесяти папок, каждая из которых была озаглавлена именем какого-то знаменитого физика, Боско обнаружил среди них и папку «Луи де Бройль». Что и следовало ожидать.

ЛУИ ДЕ БРОЙЛЬ

Родился во французском городе Дьеппе 15 августа 1892 года в одном из самых известных аристократических семейств.

В 1909 году поступил в Сорбонну, намереваясь впоследствии стать членом дипломатического корпуса. Однако предпочел физику и в 1913 году получил ученую степень по этой дисциплине.

Спустя год разразилась Первая мировая война. Де Бройль оставил научные исследования и поступил в армию телеграфистом.

Он работал на станции беспроводного телеграфа при Эйфелевой башне. Позже ученый рассказывал, что почти всю войну размышлял над техническими проблемами, однако затем заинтересовался теоретической физикой.

В 1920 году, в то время как его брат Морис занимался изучением рентгеновских лучей, Луи де Бройль защитил докторскую диссертацию, посвященную дуальной природе света как волны и потока частиц.

После защиты диссертации де Бройль преподавал в Сорбонне, а в 1928 году перешел на работу в Институт Анри Пуанкаре. Через год он получил Нобелевскую премию по физике, что позволило ему работать профессором теоретической физики в Сорбонне с 1932 года до выхода на пенсию.

Всю свою жизнь де Бройль посвятил физике и научным исследованиям. Он написал двадцать пять книг, которые легли в основу квантовой механики.

Ученый получил множество премий. Все его исследования были направлены на разрешение одного фундаментального вопроса: является ли статистическая теория самой точной областью знаний о микрокосмосе или можно разработать другую теорию, в рамках которой не останется места для неопределенности?

– Де Бройль был холостяком. Он говорил, что «женат на физике».

– Во время Первой мировой войны он служил военным телеграфистом на Эйфелевой башне.

– Строительство фамильного замка де Бройлей началось в 1716 году. Местечко, в котором находится замок, называется Бройль в честь этого семейства.

Волны из материи?

Докторская диссертация де Бройля была одной из революционных в истории науки: в ней он заложил основы новейшей физической теории – квантовой механики. Де Бройль выдвинул «сумасшедшую» гипотезу: частицы материи могут вести себя как волны!

Эта идея была новаторской, и когда он представил диссертацию на факультете естественных наук Парижского университета, работу де Бройля не отвергли, оценив корректность и оригинальность рассуждений, однако не приняли ее всерьез из-за отсутствия экспериментальных подтверждений.

Первым признал ценность этой работы Эйнштейн, после чего ею заинтересовались и другие члены научного сообщества.

Волновая природа материи предполагает, помимо всего прочего, что невозможно одновременно точно определить положение и скорость частицы. Мы можем говорить лишь о вероятности, рассуждая об элементарных частицах в рамках статистической интерпретации.

Виктор Боско был поражен. Но не информацией о де Бройле, а совершенно неожиданным открытием, – в папке с файлами, подготовленными для них А, он в конце вдруг увидел еще одно имя и фамилию и понял, что дело принимает неожиданный оборот.

«ЭРВИН ШРЕДИНГЕР».

– Джулия, иди сюда! Посмотри-ка!

Сальдивар оторвалась от бумаг и, подняв голову, взглянула через плечо Виктора на экран ноутбука.

– Ничего себе! И что это значит?

– Ты у меня спрашиваешь? Я надеялся, это ты мне объяснишь, – пошутил Виктор.

Оба подумали об одном и том же: дружище А обращается к ним с того света и направляет в очень опасное место.

Затем Виктор нарушил молчание, вызванное тем, что они сосредоточенно обдумывали неожиданное открытие.

– Если А протягивает нам руку помощи, давай возьмемся за нее и пройдем за ним по лабиринту науки до самого конца.

На экране появились черные буквы, набранные жирным шрифтом. Так обычно начинались все биографии, составленные А., на сей раз речь шла об австрийском физике Шредингере.

ЭРВИН ШРЕДИНГЕР

Родился 12 августа 1887 года в Вене. Был единственным сыном Рудольфа Шредингера, эрудита, хорошо разбиравшегося в химии, увлекавшегося живописью и ботаникой. Интересы отца благотворно повлияли на юного Эрвина.

В гимназии сын Шредингеров интересовался всем на свете, от научных дисциплин до грамматики древних языков.

Однако он ненавидел запоминать даты, не связанные между собой никакой внутренней логикой.

С 1906 по 1910 годы Эрвин учился в Вене и проявил недюжинные способности к науке. В этот период он решил несколько физических задач весьма оригинальным способом.

Во время Первой мировой войны Шредингер служил офицером артиллерийских войск.

В 1920 году он стал ассистентом академика Макса Вина.

Был профессором в университетах Штутгарта, Бреслау и Цюриха. В последнем городе пробыл шесть лет.

Работал в области термодинамики, изучал атомные спектры и физиологию восприятия цвета.

Шредингер был настоящим донжуаном, хотя и не обладал красивой внешностью, был чересчур худым и сутулился.

Тем не менее, он постоянно волочился за женщинами и имел любовные интрижки во всех городах, где ему довелось побывать. Когда он в тридцать два года женился на Анне-Марии Бертель, все были изумлены.

Знакомые недоумевали, зачем Эрвин это сделал. Позднее он признавался, что заключил брак в надежде иметь еще больше возможностей ухаживать за другими дамами.

Шредингер никогда не скрывал своих романов – напротив, он непрестанно похвалялся любовными победами.

Жена отплатила Эрвину той же монетой, заведя роман с его коллегой. Она постаралась, чтобы Эрвин узнал о ее измене, но физик отреагировал на нее самым обидным образом: полнейшим равнодушием.

Как-то раз он в одиночестве встречал Рождество в одном из самых любимых мест – швейцарской долине Ароза. Там ему пришла в голову гениальная мысль: как собрать новый «пазл», предложенный квантовой механикой… Но это, как выяснилось, не было типичным интеллектуальным подвигом одинокого гения.

По словам Шредингера, его теорию породило «эротическое воображение». Позже он рассказывал, что во время этого отпуска к нему приезжала женщина необыкновенной красоты и что именно в ее объятиях он обрел вдохновение.

Свой главный вклад в квантовую физику он внес в 1926 году, составив так называемое уравнение Шредингера.

– В отличие от других ученых, Шредингер всегда работал один.

– В 1933 году он получил Нобелевскую премию вместе с англичанином Полом Дираком.

– В юности Шредингеру нравились все предметы, которые он изучал. Как гуманитарные науки, так и точные.

Неопределенность исчезает?

Шредингер сочетал уравнение движения, разработанное в рамках классической механики, с новой квантовой теорией, и сумел вывести уравнение, дающее возможность описать движение субатомной частицы, положение которой в пространстве мы можем знать лишь приблизительно, а не точно.

Кот-призрак

Другим ключевым принципом теории Шредингера является роль наблюдателя. Согласно квантовой теории, частица может существовать в суперпозиции (наложении) различных состояний, и только увидев ее, можно понять, в каком она сейчас состоянии. Этими наблюдениями занимается ученый в своей лаборатории.

Для пояснения Шредингер предложил умозрительный эксперимент, известный ныне как парадокс «кота Шредингера».

Представим себе кота в закрытом ящике, в котором также находится емкость с ядовитым газом (механизм, содержащий радиоактивное ядро). Если газ вылетит, кот сдохнет. Вероятность же того, что радиоактивное вещество распадется за короткий промежуток времени, составляет 50 %.

По законам квантовой механики, состояние кота и радиоактивных частиц описывается суперпозицией двух состояний. Пока мы не откроем ящик и не увидим кота, он будет жив и мертв одновременно, а радиоактивные частицы – и в нераспавшемся, и в распавшемся состоянии.

Только открыв ящик, мы узнаем, жив кот или умер. И, соответственно, распалось ли радиоактивное ядро.

В этом одна из величайших тайн Вселенной, описываемая в терминах квантовой механики.

Ричард Фейнман, лауреат Нобелевской премии 1965 года, которую ему присудили за работы по квантовой физике, сказал: «Никто не понимает квантовой механики».

Дочитав текст до конца, сыщики увидели, что на экране компьютера появилось новое имя. Вторым ученым, которого они не ожидали увидеть в архиве А, был Вернер Гейзенберг.

Боско сказал:

– Я всегда подозревал, что А с нами играет. Он мог нам помочь, а вместо этого без зазрения совести заманивал в ловушку. Вот и доказательство: если выяснится, что следующие похищения будут связаны со Шредингером и с Гейзенбергом, ты должна будешь признать мою правоту в отношении А.

Пожалуй, впервые в жизни Джулия не знала, что ответить.

Ей было нечего возразить Виктору. Может быть, желая защитить их, А передал им досье на ученых; тогда это смягчающее обстоятельство… Но все же подозрения профессора выглядели вполне обоснованными, ведь улики вроде бы налицо.

Шредингер и Гейзенберг действительно фигурировали в архивах А. Однако Джулия и Виктор пока не слышали об исчезновении каких-либо предметов, принадлежавших этим ученым.

Тут компьютер издал прерывистый сигнал, оповещая о получении электронной почты.

– Это О’Коннор. Только не забывай, что мы официально уже не занимаемся расследованием, – сказала Джулия.

– Спорю на пакетик арахиса, что он хочет сообщить нам о похищении, связанном со Шредингером.

Она улыбнулась.

– Ты его уже наполовину опустошил, фантазер.

– У меня в кармане другой. – Профессор машинально нажал на значок электронной почты.

Письмо действительно было от генерала: О’Коннор плевал на приказание начальства прикрыть расследование «Загадки Галилея».

«Ребята! – говорилось в письме.  – Мне только что сообщили, что в Ирландии, в Дублинском институте продвинутых исследований, произошла кража. Была похищена вещь, принадлежавшая Шредингер. Он бежал в Ирландию, когда нацисты оккупировали Австрию. Ирландский премьер-министр того времени Имон де Валера пригласил Шредингера принять участие в научных исследованиях. В этом институте, несмотря на скудость средств, были сделаны замечательные открытия.

Не забывайте, что по происхождению я ирландец!»

К письму прилагалось донесение, из которого следовало, что несколько ученых, работавших в институте, увидели, как письменный стол в кабинете внезапно стал прозрачным. Один из тех, кто наблюдал это странное явление, подошел к столу и, протянув руку, увидел, что она прошла сквозь дерево. Может, это была голограмма? Никто в отделе не слышал об экспериментах, позволявших предмету утратить свою твердость, но сохранить при этом очертания.

Феномен продолжался почти две минуты, за которые тот же человек успел пройти сквозь стол. Точнее сказать, пройти по тому месту, которое раньше было занято столом.

К счастью, человек вовремя отошел в сторону, потому что через пару секунд стол вновь материализовался.

Боско доел арахис, оставшийся в пакетике, и воскликнул:

– Ничего не понимаю, но, по-моему, мы почти у цели!

– Да, – кивнула Джулия, – за мной пакетик арахиса, хотя тебе это совсем не на пользу.

Мозг профессора работал со скоростью компьютера.

– Ограбление произошло вчера. А у нас уже есть информация о Шредингере. Мы приближаемся к разгадке.

– Да. Жаль только, что мы не можем их опередить. Откуда нам знать место следующего ограбления?

Боско улыбнулся.

– Но мы можем его вычислить, не так ли?

– Не понимаю как. Вероятность предвосхитить следующую кражу минимальна. Вспомни, что говорил Эйнштейн: «Бог не играет в кости». Мы тоже.

– Джулия, я готов поспорить и на нечто большее, чем пакетик арахиса, я почти уверен, что следующий на очереди у грабителей – Гейзенберг. Не спрашивай почему.

Ученому, заигравшемуся в детектива, не терпелось докопаться до сути таинственных событий. Наверное, поэтому он поспешил раскрыть папку, озаглавленную именем немецкого ученого Вернера Гейзенберга.

ВЕРНЕР ГЕЙЗЕНБЕРГ

Родился 5 декабря 1901 года в германском городе Вюрцбурге.

Его отец Август Гейзенберг был профессором и преподавал греческий язык в Вюрцбургском университете, а дедушка, отец Анны Веклейн, матери Вернера, был директором гимназии в Мюнхене, где Вернер обучался с 1911 года.

В 1914 году разразилась Первая мировая война, и школа была отдана под казармы.

Ученикам пришлось сильно потесниться, но несмотря ни на что Вернер самостоятельно изучал физику, математику и теологию. В изучении математики он быстро достиг такого высокого уровня, который позволял ему помогать друзьям семьи в их исследованиях. В двадцать пять лет он уже был известен среди немецких ученых; считалось, что он подает большие надежды (Вернера называли вундеркиндом немецкой науки).

Гейзенберг создал теорию матричной квантовой механики (1925), фундаментальную теорию квантовой физики, позволяющую вкупе с уравнением Шредингера описать движение субатомных частиц. Вначале ученые разделились: одни поддерживали Гейзенберга, другие – Шредингера. Но потом оказалось, что их теории не противоречат друг другу. Однако хотя обоим физикам удалось достичь одинаковых результатов, метод Гейзенберга не получил дальнейшего развития, поскольку был слишком сложным.

За это открытие ему в 1932 году присудили Нобелевскую премию по физике.

В 1927 году Гейзенберг сформулировал знаменитый принцип неопределенности.

Во время Второй мировой войны он руководил Институтом Макса Планка. По слухам, ученый сотрудничал с нацистским режимом, однако сам Гейзенберг это всегда отрицал. Гейзенберг умер в 1976 году.

– Его обвиняли в сотрудничестве с фашистами. Говорят, что Гейзенберг приезжал к своему датскому коллеге Бору и пытался выудить у него сведения для разработки атомной бомбы, которую стремились создать нацисты. Однако подробности встречи до сих пор неизвестны.

– Совместно с Отто Ганом, открывшим ядерное расщепление, Гейзенберг руководил нацистской программой создания ядерного реактора. Идя по пути разработки атомного оружия, Третий рейх надеялся получить превосходство во Второй мировой войне.

– Свидание Гейзенберга с Бором приобрело настолько широкую известность, что даже вдохновило драматурга написать пьесу «Копенгаген», которая была поставлена во многих театрах Европы и США.

Почему Бог все-таки играет в кости

Пытаясь разрешить противоречия новой теории, Гейзенберг ввел новое понятие, ставшее одним из столпов квантовой теории: принцип неопределенности. Он утверждает, что существуют пары переменных величин, которые нельзя определить одновременно.

Согласно теориям Ньютона и Эйнштейна, движение частицы можно определить, когда знаешь ее скорость и положение в пространстве. А принцип неопределенности гласит, что одновременно узнать с абсолютной точностью значения двух этих величин невозможно.

Принцип неопределенности позволяет лишь просчитать вероятность, а не выяснить точные значения. Поначалу некоторые физики отказывались воспринимать эту новаторскую идею.

Эйнштейн отверг ее со словами: «Бог не играет в кости!»

Ему претила мысль о том, что глубинное познание человеком законов природы сводится к статистике, выражается в размытых и неопределенных терминах вероятностей. Принцип неопределенности можно сформулировать следующим образом: «На атомном уровне невозможно точно и одновременно измерить положение и скорость частицы».

– Видишь? – сказала Джулия Виктору, дочитав текст до конца. – Ты считаешь, что следующим в списке будет Гейзенберг. Что ж, может, ты и прав. А может, они выберут кого-то другого. Из того, что нам сообщил А, нельзя понять, где произойдет следующее ограбление. Поверь мне, это невозможно.

Боско бесцельно водил мышкой по экрану, погрузившись в раздумья. Его нервы были на пределе. Он чувствовал себя беспомощным. Ему казалось, что он запутался в сетях, расставленных алхимиками, потерялся среди обилия данных, которые предоставил им А. Или это последняя западня, самая коварная и ужасная из всех, что расставил перед ними высокомерный и плохо воспитанный юнец? Вдруг подсказки, которые давал им А, – это тоже ловушки? Похоже, он просто пытался сбить их с толку, подкидывая информацию, из которой не следовало ровным счетом ничего.

Столько всего узнать и ни до чего не докопаться…

Однако шестое чувство подсказывало Виктору, что есть нечто ускользающее от них. Нечто, до чего они пока не докопались. А между тем оно могло бы направить расследование в нужное русло. Боско чувствовал, что в архивах есть отгадка, которую они не смогли найти. Однако она здесь. Перед глазами. Просто им не удается ее увидеть.

Похоже, зря он недооценивал А, тот был гораздо умнее, чем казалось. Почему-то, без всяких объективных причин, у Виктора возникла уверенность в том, что хакер все это предвидел. Ввязавшись в сложную игру и поставив свою жизнь на карту, он просчитал дальнейшее развитие событий, и все это время играл с ними в кошки-мышки.

С самого начала он играл с ними.

Минуты шли, а Виктору не удавалось найти выход из тупика. В подобных случаях у него опускались руки. Вот и теперь он словно заблудился в лабиринте расследования, который затянул его вглубь, и метался в поисках выхода. Так белка мечется в колесе: бежит, бежит – и никуда не прибегает…

Чтобы выйти из тупика, нужно было машинально повторять одни и те же движения. И он бездумно водил мышкой по экрану вокруг папки с именем Гейзенберга…

В такие моменты профессор терял ощущение времени.

Когда же он наконец приходил в себя и вспоминал о существовании окружающего мира, он как бы выныривал на поверхность реальности, и это было неприятно. Ведь реальность полностью контролировать нельзя.

И потому она нас пугает.

Эта истина была для ученого большим разочарованием, поскольку свидетельствовала об ограниченности его возможностей.

Внезапно Боско заметил, что Джулия с безумным видом шевелит губами. Как будто хочет ему что-то сказать, по он не слышит. Он не мог ее услышать, а Джулия удивленно и нетерпеливо говорила. О чем это она? Ничего не поймешь…

Окружающий мир словно ударил его в солнечное сплетение. Реальность… Снова реальность…

– Ты что, слепой?! Не видишь?! – кричала Джулия.

– А? Что? Что не вижу?

Только тут профессор окончательно пришел в себя и, посмотрев, куда указывает пальцем взволнованная Джулия, уперся взглядом в какую-то точку на экране.

– Да проснись же! Щелкни мышкой вот тут, быстрее! – торопила его агент Сальдивар.

Она показывала на нижнюю часть экрана. Всякий раз, когда мышка попадала туда, эта зона слегка меняла цвет. Они бы ни когда ничего не заметили, если бы Боско не начал водить мышкой по экрану. Случайность. Снова случайность.

– Здесь? – переспросил Боско, выйдя из задумчивости.

– Да, да!

Тут уж и он разглядел. Как он раньше этого не заметил? Виктор с удивлением увидел, что при попадании мышки чуда, куда указывала Джулия, на экране появлялось оранжевое пятно. Это не могло быть случайным совпадением. Особенно если вспомнить извращенную логику А.

Все указывало на то, что кто-то (вернее, не кто-то, а именно хакер) хочет им что-то сообщить.

Англичанин щелкнул левой кнопкой мыши, На экране появился новый квадратик текста, развернувшийся в центре экрана.

Агенты поспешили прочесть надпись, жадно поглощая новую информацию. В тот момент Джулии и Виктору даже не показалось странным, что заглавные буквы мерцают, как бы подмигивая им:

«ЗАГАДКА ИЗ МОГИЛЫ:

если разгадаешь, сможешь узнать дату и место следующего ограбления»

Привыкший к замысловатым шуточкам А Виктор и бровью не повел.

А Джулия содрогнулась при мысли, что компьютерный пират пытается состязаться с ними даже после смерти.

Затем на экране появились странный рисунок и следующая надпись:

«Представь себе, что перед тобой бумага и карандаш. Нарисуй мышкой эту фигуру, но учти: пересекать линии нельзя! Если ошибешься (а скорее всего, так и будет, потому что задача тебе не по силам), файл исчезнет.

У тебя 15 секунд. Для тебя более чем достаточно. Ха-ха-ха!..»

– Что означает этот рисунок? – спросила Джулия, боясь, что ценнейший элемент головоломки, который может помочь им довести расследование до конца, сейчас исчезнет.

Но Боско ее не слышал: его внимание было приковано к экрану.

Времени было очень мало. Компьютер пискнул, давая понять, что отсчет секунд пошел. Но пальцы Боско уже с отчаянной быстротой чертили на экране прямые и округлые линии.

До конца условленного срока оставалось еще две секунды, а профессор уже отстранился от экрана, демонстрируя Джулии результат:

Виктор нарисовал четыре изображения, показывающие, как получается такая фигура.

Стрелки указывали на последовательность действий, которые необходимо было предпринять, чтобы соблюсти условие убитого хакера.

Джулия воскликнула:

– Потрясающе! Я знала, что ты быстро соображаешь, но никогда бы не подумала, что ты способен решить такую сложную задачу за столь короткое время.

На экране появилась третья надпись:

«Правильно. Очевидно, я тебя все же недооценивал.

Поздравляю… хотя не думаю, что ты способен разгадать самую главную загадку. Впрочем, выполняю обещанное.

Тебе очень повезло. Итак:

ИЗБРАННЫЙ ОБЪЕКТ: ОСТАНКИ ГЕЙЗЕНБЕРГА МЕСТО КРАЖИ: МЮНХЕНСКОЕ КЛАДБИЩЕ (ГЕРМАНИЯ)

ДАТА: 28 ОКТЯБРЯ, 1 ЧАС НОЧИ».

Боско усмехнулся и победно поднял руки.

– Я считаю, что ты должна мне еще один пакетик арахиса, – торжествующе сказал он Джулии.

– Получишь в Мюнхене, а сейчас пора за работу. Пошли. Ограбление будет завтра. Значит, у нас в запасе целые сутки, чтобы успеть испортить праздник алхимикам.

Как всегда, чемоданы были практически собраны. Оставалось лишь добраться до Копенгагенского аэропорта.

А что, если это просто ловушка?

Может, так оно и было, но ни Джулия, ни Виктор сейчас об этом не думали.