Текст книги "Последний элемент"

Автор книги: Мойсес де Пабло

Соавторы: Хоаким Флувиа
сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 20 страниц)

– Полиция, как всегда, припозднилась, – пошутил Виктор.

Они удивленно переглянулись. Перед автомобилем ничего не было. Странный шар исчез так же внезапно, как и появился.

ГЛАВА 32

– Алхимики нас по-прежнему опережают, – холодно сказал генерал О’Коннор. – Поверьте, я не виню вас в том, что вы до сих пор не смогли их выследить. Их возможности превышают наши. На сей раз настал черед музея Резерфорда, расположенного в Монреале.

Джулия с Виктором мгновенно поняли, что им предстоит отправиться на север, в Канаду.

– Что ж, раз вы молчите, я продолжу. Должен сообщить вам следующее: во-первых, музей принадлежит физфаку Университета Макгилла, во-вторых, там выставлены приборы, на которых ученый работал в свою бытность профессором с 1898 по 1907 год.

– Это какая-то важная аппаратура? – уточнил Боско.

– Судите сами: с ее помощью Резерфорд изучал радиоактивность и определил природу альфа-излучения. За это в 1908 году он получил Нобелевскую премию.

– Вот как?! – воскликнула Джулия.

– У бедняги А наверняка припасено на него досье, – сказал Виктор.

О’Коннор с досадой поморщился.

Боско, после того, что случилось, я должен перед вами извиниться. Теперь нам доподлинно известно, что А был причастен к похищениям и связан с алхимиками. Вы почувствовали это раньше всех, выражаю вам признательность. Хотя мне все равно непонятно, зачем А связался с этими типами. Чего ему не хватало?

– Господин генерал, вы-то уж точно не виноваты в предательстве А. – Джулия даже подумать не могла о том, что хакер поступил так из-за недосмотра со стороны генерала. – По-моему, А и сам был не рад, что ведет двойную игру. Не зря же он поставлял нам сведения об ученых. Мне почему-то кажется, что он и после смерти будет помогать нам в работе над «Загадкой Галилея».

Генерал еле заметно улыбнулся и подумал: «Да, пожалуй, парень был не таким уж мерзавцем».

А вслух сказал:

– Все зависит от вас. Может, вы и впрямь до сих пор члены одной команды.

– Спасибо, господин генерал. С вашего позволения мы ознакомимся с досье на Резерфорда, – сказал Боско.

– Держите меня в курсе. Еще раз благодарю вас, молодой человек. Информация, которую предоставил им А была, как всегда, очень подробной.

ЭРНЕСТ РЕЗЕРФОРД

Родился в 1871 году в Новой Зеландии. Умер в 1937 году в Кембридже.

Изучал физику и математику в Новозеландском университете, который окончил в 1893 году. Создал детектор радиоволн. Спустя два года поехал учиться в Кембридж.

Там открыл альфа-лучи(поток ядер атомов гелия с двумя протонами и двумя нейтронами) и бета-лучи(поток электронов, возникающих при радиоактивных превращениях урана).

В 1898 году Резерфорд стал профессором Университета Макгилла в Монреале (Канада), где изучал радиоактивность и обнаружил, что, когда атом одного химического вещества отторгает частицу самого себя, он превращается в атом другого.

Это было похоже на возрождение алхимических экспериментов.

В 1907 году Резерфорд переезжает в Манчестер и создает международный научно-исследовательский центр. В нем изучали явление радиоактивности, благодаря чему деятельность центра получила всемирное признание.

Бомбардируя тонкую золотую фольгу альфа-частицами, ученый обнаружил, что некоторые частицы отклоняются от первоначального направления движения под углом 90 градусов, а иные даже начинают лететь в противоположном направлении.

В 1908 году Резерфорду присудили Нобелевскую премию по химии.

Прах Резерфорда покоится в Вестминстерском аббатстве рядом с прахом Исаака Ньютона.

– Резерфорда прозвали «Крокодилом». Такое прозвище дал ему один студент из России, потому что в представлении русских крокодил символизирует силу.

Вероятно, поэтому на стене Кавендишской лаборатории, которой руководил Резерфорд, висит барельеф с изображением крокодила.

– Резерфорд не любил математику. Считается, что формулу, которая объясняет, каким образом отклоняются частицы, оказавшиеся на некотором расстоянии от атомов, вывел молодой математик, ухаживавший за дочерью Резерфорда.

– В своей изобретательской деятельности Резерфорд нередко пользовался любым подручным материалом, чему научился у своего отца.

– Резерфорда похоронили в Вестминстерском аббатстве рядом с Исааком Ньютоном, что свидетельствует о признании обществом его выдающихся заслуг в области науки.

Что такое атомы?

Изначально считалось, что атомы – неделимые плотные шарообразные частицы.

Теперь мы знаем, что они состоят из трех частиц: протонов и нейтронов, образующих ядро, и электронов, которые вращаются вокруг ядра. Кроме того, они «почти пустые».

Если бы мы могли съежиться до такой степени, что атом показался бы нам размером с футбольное поле, то ядро было бы таким же, как футбольный мяч, а электроны – как горошины, вращающиеся на самом краю поля.

«Невозможный» рикошет

Бомбардируя субатомными частицами пластинку золотой фольги, Резерфорд заметил, что большинство частиц проходит сквозь нее. Но происходило и нечто необычайное: некоторые частицы отскакивали рикошетом. Увидев это, ученый пришел к выводу, что атомы не могут быть плотными частицами. Иначе они не отскакивали бы рикошетом, это было бы так же невероятно, как «если бы снаряд диаметром 40 см, пущенный в листок бумаги, отскочил бы от него назад», сказал Резерфорд.

Он счел, что атомы могут отскакивать, только если почти вся их масса и положительный заряд сосредоточены в ядре, находящемся внутри атома.

Тот факт, что большинство частиц не отклоняется или отклоняется ненамного, может означать лишь одно: атом состоит главным образом из пустого пространства. Поэтому Резерфорд предположил, что электроны, крошечные частицы, имеющие отрицательный заряд, вращаются на большом расстоянии от ядра в зоне, называемой оболочкой, внутри которой находится основной объем атома. Резерфорд считал, что атом подобен Солнечной системе в миниатюре: в центре находится ядро, а электроны движутся по орбитам на большом расстоянии от ядра.

Изображение атома. Размер ядра на рисунке сильно преувеличен.

Загадки продолжаются

Резерфорд разгадал одну загадку, но натолкнулся на другую. Предложенная им модель атома была, судя по всему, правильной, однако возник новый вопрос. Существует физический закон, согласно которому движение или вращение электрических зарядов приводит к испусканию энергии в виде радиации. Закон этот применим и к электронам, которые вращаются внутри атома. А раз так, то электроны должны были бы быстро растерять всю свою энергию и устремиться по направлению к ядру. Это привело бы к коллапсу атома, и материя в том виде, в котором она существует сейчас, была бы уничтожена. Физика времен Резерфорда столкнулась с новой загадкой.

Ответ на нее дал Нильс Бор.

Внимательно изучив досье, агенты отправились в аэропорт, чтобы первым же самолетом вылететь в Монреаль. Генерал О’Коннор велел им связаться с самым большим начальником, отвечающим за безопасность города. Начальник этот, как выяснилось, был его близким другом.

Очутившись в канадском городе, Джулия и Боско воочию убедились в том, что местные СМИ устроили шумиху из происшествия, случившегося в музее Резерфорда. Музей, где произошла кража, находится в ведении престижного Университета Макгилла. В этом учебном заведении тридцать два факультета и тридцать программ подготовки бакалавров, лиценциатов и докторов.

По телевизору показывали передачи, в которых выдвигались самые безумные гипотезы, начиная с того что это дело рук инопланетян и кончая заговором черных магов, решивших уничтожить город.

Начальник монреальской полиции принял их скептически.

– Я только что переговорил с вашим шефом, стариной О’Коннором, и изложил ему свою точку зрения. Я лично не придаю значения случившемуся, – заявил начальник полиции, толком не взглянув на агентов.

Джулия так и взвилась. Ей ужасно не понравилось равнодушие собеседника.

– По-вашему, зеленоватое свечение, которое было видно за много километров вокруг, это пустяки?

– Послушайте, я знаю, что О’Коннор – профессионал экстракласса, да и вы наверняка тоже, – устало сказал начальник полиции, перелистывая документы, лежавшие на столе. – Но сегодня людям часто что-то мерещится. Зачем далеко ходить? На прошлой неделе моя соседка прибежала с воплями, что муж хочет ее убить… А она не замужем, живет одна. У нас с каждым днем все больше проблем, и мы решаем их в одиночку, без посторонней помощи. Это очень трудно. В наши дни жить вообще очень трудно. И поэтому мы нередко пугаем то, что привиделось нам в состоянии психического расстройства, с реальной действительностью.

– Но позвольте… – начала было Джулия.

– Ваше правительство не раз сталкивалось с НЛО, которые потом оказывались либо метеорологическими радиозондами, либо огнями земного происхождения. Только, пожалуйста, не думайте, что я недооцениваю вашу работу, – торжественно заявил полицейский. – Однако мы предпочитаем расследовать случившееся, не увлекаясь сенсациями.

И все же Джулию нелегко было сбить с толку.

– Я понимаю, – упрямо продолжала она. – Но если вернуться к краже в музее Резерфорда, как вы думаете, между этими двумя происшествиями, свечением и кражей, не может быть связи?

Собеседник задумчиво почесал подбородок. Он не знал ответа. Тогда агент Сальдивар заговорила снова:

– Этот случай может быть связан с другими, очень похожими на него, они в последнее время происходят по всему миру. Мы ничего не выдумываем. Мы ведем расследование, и нам удалось установить интересные связи.

Ну что вы, я не хотел вас обидеть! Однако у нас тут полно детективов, которые ведут расследование странных происшествий и готовы поклясться, что это свечение связано с тем, чем занимаются они. Мы на сегодняшний момент не придаем особого значения связям, которые трудно установить. Поверьте, мы держим ситуацию под контролем: несколько патрулей наблюдают за музеем и расследуют случившееся. – Говоря это, друг О’Коннора взял какую-то папку и с видимой неохотой протянул ее своим гостям. – Вот, возьмите, у нас есть копия. Тут все, что нам известно об этом деле.

Выйдя из его кабинета, Виктор проворчал:

– Нам это как мертвому припарки. Я с трудом сдержался, чтобы не ответить ему так, как он того заслуживал.

– Ты разве не понял, что это такой же старый лис, как и сам О’Коннор? Из него даже под пытками больше ничего не вытянешь. Но ведь он все-таки дал нам досье, а это значит, что теперь мы располагаем теми же сведениями, что и канадские разведслужбы. Ты не согласен?

Боско ничего не сказал, но понял, что дела обстоят не так плохо, как ему казалось.

Ни в одном другом городе мира они не получали доступа к секретным сведениям о кражах.

– Что ж, в конце концов, он друг О’Коннора. И, наверное, чем-то обязан нашему генералу.

* * *

В скором времени нужно было ехать в аэропорт, по агенты решили немного прогуляться по берегу реки, которая разделяет Монреаль на две части.

Джулия с Виктором находились сейчас неподалеку от павильонов Международной выставки 1967 года.

Джулия подошла к высокому берегу.

– Как ты думаешь, вода очень холодная? – спросила она Виктора. Спросила из чистого любопытства, глядя на реку, плескавшуюся внизу в нескольких метрах от них. Джулия не сомневалась, что Виктор знает ответ. В юности его шутливо называли «ходячей энциклопедией».

А география вообще была его коньком.

Понятия не имею, и ты это прекрасно понимаешь. Я же не А, – резко ответил Боско, – но насколько помню, эта река течет и через Квебек, ее протяженность более 3000 километров. И она четыре месяца в году закрыта для судоходства, потому что затянута льдом.

Больше Виктор ничего не сказал. У него возникло неприятное ощущение… так бывает, когда тебе кажется, что за тобой следят, но ты не понимаешь кто.

Он посмотрел по сторонам, но увидел только несколько пожилых пар и горожан, которые выгуливали собачек, держа в руках пластиковые пакетики для сбора собачьих экскрементов. Да еще один «металлист», весь в черном, в наушниках, сидя на деревянной скамейке, подвывал в ритм своей любимой музыке. «Что ж, – подумал Боско, – наверное, парню нужно сбросить адреналин».

– Я знала, что ты не подкачаешь. Ты же у нас гений, – сказала Джулия, рассеянно облокачиваясь на перила на смотровой площадке, с которой открывался великолепный вид на реку.

Все случилось слишком быстро. Виктор ничего не успел заметить, хотя какое-то время уже чувствовал нечто подозрительное. Нечто необъяснимое.

Память перенесла его в прошлое. Такое же ощущение он испытал однажды мирным летним днем, когда вышел в море на маленьком паруснике и вдруг при полном, каком-то нереальном штиле, при отсутствии дуновения даже самого легкого ветерка разразилась страшная буря и он чуть не погиб. Виктору удалось кое-как со сломанной мачтой добраться до порта, включив запасной мотор.

Старый рыбак из тех краев, морской волк с седой бородой, сквозь которую проглядывали тысячи морщин и разочарований, и с такими ярко-голубыми глазами, каких Виктор не видел больше ни у кого, сказал вернувшемуся горе-мореплавателю, поглядев на его потрепанное суденышко: «Тебе крупно повезло, паренек. Сегодня море тебя пощадило. Постарайся быть этого достоин и поблагодари море за то, что оно подарило тебе жизнь. Это тебе говорит человек, который не раз чувствовал рядом дыхание смерти. Не верь штилю, он гораздо опаснее, чем самая страшная буря. Запомни: море в этом отношении похоже на жизнь».

С того дня Виктор всегда с опаской смотрел на безмятежное небо. Такое, например, как сейчас. И в подобные минуты соблюдал крайнюю осторожность. А то вдруг налетит буря…

И она вдруг налетела. Как будто кто-то из мирно прогуливавшихся неподалеку людей толкнул Джулию. Но ведь ее никто и пальцем не тронул, к ней и близко-то не подходили!

И все же одно было ясно наверняка: резко взмахнув руками, Джулия упала в реку, словно ее столкнул туда призрак.

Боско казалось, что это происходит во сне. За несколько секунд до того у него возникло чувство, будто кто-то (или что-то) следует за ними по пятам. И неотрывно следит. Виктор почуял чье-то присутствие совсем близко, у себя за спиной. Чужое дыхание обдало ему затылок. Но когда он резко обернулся, надеясь застать воображаемого противника врасплох, то с изумлением обнаружил, что сзади никого нет. Только в нескольких метрах от Джулии с Боско безобидная парочка старичков пыталась выгулять громадного дога, который все порывался побегать и буквально волок их за собой по земле.

Ученый среагировал за десятую долю секунды. Тело его уже и так было напряжено, поскольку он предчувствовал опасность. Шестое чувство (так он обычно называл интуицию) его не подвело.

Боско сбросил плащ и швырнул его в воду, держа за рукав, чтобы Джулия могла ухватиться за него и выбраться на берег.

Она постаралась доплыть до плаща, с трудом барахтаясь в ледяной воде, и ухватилась за другой рукав, как человек, потерпевший кораблекрушение, хватается за любую плавающую деревяшку.

Виктор стал тянуть Джулию к берегу, громко взывая о помощи. Двое молодых людей услышали его крики и подбежали к нему. Втроем они достаточно быстро вытащили Джулию из воды.

– Ради бога, кто-нибудь, вызовите «скорую помощь»! Эта женщина совсем замерзла! – закричала старушка, пытаясь в одиночку справиться с огромным догом, поскольку ее муж в это время полез в карман за мобильным телефоном. Но телефон выскользнул у него из рук и упал на газон.

Взволнованный происходящим пес завыл, резко мотнул головой и вырвал поводок из рук хозяина, который шлепнулся на землю.

А громадная псина опрометью помчалась прочь.

Через десять минут приехала «скорая» из ближайшей больницы. К тому времени Джулию уже укутали несколькими пальто, которые сняли с себя прохожие. Вокруг нее собралась небольшая толпа.

– Мне не нужна «скорая помощь»! – воскликнула Джулия, хотя всем было очевидно обратное, ведь ее тело сотрясалось в ознобе.

– Не спорь, – принялся уговаривать ее Боско. – нужно, чтобы тебя осмотрели. Вдруг у тебя переохлаждение?

– Все нормально. Мне просто надо добраться до отеля и немножко отдохнуть. Только и всего.

Пока они переговаривались, медработники осмотрели Джулию и один из них сказал:

– Никаких видимых повреждений нет, но на всякий случай нужно поехать в больницу. Если вы этого не сделаете, мы не отвечаем за последствия.

– Послушайте, – сказала Джулия, стараясь говорить как можно увереннее, что было довольно трудно, поскольку ее голос дрожал, – у нас важная работа, которую я могу бросить, только если умру. Я понятно объяснила? А раз я пока еще не умерла, то работа продолжается.

– Ну и характер! – воскликнул врач «скорой помощи», решив, что Джулия и ее спутник приехали в город но каким-то делам, связанным с бизнесом. И подумал, что американцы – неисправимые трудоголики…

Садясь в такси, которое должно было отвезти агентов в гостиницу, где они остановились, профессор увидел, что юный «металлист» по-прежнему вопит и жестикулирует с закрытыми глазами, притопывая ногами и совершенно не обращая внимания на происходящее.

Все вернулось на свои места, случившееся уже казалось страшным сном, который прошел, потому что видевшие этот сон проснулись.

Даже громадный дог покорно прибежал назад к своим встревоженным хозяевам.

* * *

– Мне не хотелось тебе говорить, Виктор, потому что я боялась показаться смешной, но когда мы гуляли по берегу реки, я почувствовала что-то неладное… – сказала Джулия. Она лежала на кровати в гостинице, укутанная термопростыней.

– Что ты имеешь в виду? – спросил Боско, хотя интуиция подсказывала ему ответ.

– Не знаю, как объяснить… У меня создалось впечатление, будто кто-то идет за нами по пятам и следит за каждым нашим шагом. Ты, наверное, решишь, что я сумасшедшая.

– Нет, мне тоже так показалось. Хотя если бы ты не упала в реку, я бы тебе ничего не сказал.

– А я не упала, Виктор. Меня столкнули. Только не знаю, кто и как.

– Что ты говоришь?!

– Что слышишь. Какая-то сила вытолкнула меня за перила.

Они переглянулись. Что происходит? Сколько же нестыковок в этом расследовании! Сколько загадок, которые им не удастся разгадать! Может, они упустили какие-то детали, с виду не важные, а на самом деле ключевые?

В этот момент Виктор неизвестно почему вдруг вспомнил фразу, которую когда-то давно сказал А. Сказал, как всегда, снисходительно, тоном всезнайки: «Правда в деталях».

Может, он хотел дать им подсказку с того света?

ГЛАВА 33

Мужчина в форменной одежде быстро шел по залам музея. Он сильно наклонил голову вперед, так что козырек кепки заслонял лицо. Впрочем, если бы кто-то из сотрудников охраны дома-музея Нильса Бора, в котором датский ученый жил со своей семьей с 1926 по 1932 год, увидел вошедшего, он бы сразу понял, в чем дело.

Мужчина работал в службе безопасности Института Нильса Бора на востоке Копенгагена. Район этот обычно спокойный, но сегодня что-то стряслось. Во всяком случае, лицо вошедшего было искажено до неузнаваемости. Понять при этом, что он сейчас чувствует, было невозможно, ибо его лицо больше напоминало лицо статуи, нежели человека.

Оно было мертвенно-бледным, глаза неестественно расширены. И если приглядеться повнимательнее, становилось ясно, что они, не мигая неотрывно смотрели в одну точку.

Следуя плану, разработанному вплоть до мельчайших деталей, мужчина вошел в кабинет, некогда принадлежавший великому датскому ученому. Сунув руку в правый карман куртки, он достал маленький приборчик, испускавший голубоватый свет, и посветил им вокруг как фонариком.

Зачем он это сделал, было совершенно непонятно, потому что в следующую секунду мужчина подошел к окнам и распахнул их настежь. Практически тут же сработала система сигнализации и раздался громкий свист. Тогда мужчина с силой швырнул приборчик в открытое окно, и тот, вопреки закону земного притяжения, не упал, а улетел в ночной мрак.

Сторож же остался стоять, неотрывно глядя на горизонт. Как будто ожидая из пустоты приказа, который так и не поступил.

* * *

– В жизни не видела ничего подобного! – воскликнула заведующая психиатрическим отделением городской больницы Копенгагена, маленькая, кругленькая, с длинными темными волосами и на удивление веселым лицом.

Она, как сразу понял Боско, была в восторге от того, что хоть кто-то заинтересовался ее работой, и решила этим воспользоваться. Он не ошибся.

– Вы думаете, тут какой-то гипнотический эффект? – спросил Боско.

– Я бы не рискнула это утверждать со всей определенностью. Но происходит нечто немыслимое: больной уже целую неделю пребывает в «вегетативном» состоянии, однако никаких физических повреждений обнаружить не удалось.

– Тогда, может, это просто безумие?

Не похоже. Будучи не в силах справиться с ситуацией, человек порой может выставить эмоциональную защиту. Грубо говоря, отключиться. Надеюсь, вы меня понимаете? В других случаях психическое заболевание возникает, когда люди зацикливаются на какой-то ситуации, особенно если она для них эмоционально значима. Тогда они, наоборот, зацикливаются на своих переживаниях, уходят в себя, как улитка, которая прячется в раковину. Но это совсем другой случай. Мозг больного вроде бы абсолютно здоров и в то же время, не отвечает ни на какие внешние раздражители.

Удивляет и то, что, по словам сослуживцев, они разговаривали с пострадавшим буквально за несколько минут до происшествия. Он был в прекрасном настроении, да и раньше все было нормально, никаких печальных известий в последнее время этот человек не получал.

Теперь же он все время лежит, уставившись в потолок. Кормят его через зонд. Когда он спал, мы сделали энцефалограмму. В фазе БДГ большие нарушения. Глазные яблоки практически не движутся.

– Простите, пожалуйста, я не врач… Вы не могли бы объяснить, что значит «фаза БДГ»? – спросила Джулия.

Доктор улыбнулась, довольная тем, что может немного поговорить на любимую тему, и начала рассказывать:

– У сна есть несколько фаз, в том числе фаза быстрого сна и фаза медленного сна. В первой фазе сон неглубокий, глазные яблоки быстро движутся. Отсюда и аббревиатура «БДГ» – «быстрые движения глаз», по-английски REM (Rapid Eye Movement). В эти периоды мы можем запоминать большую часть наших сновидений. У некоторых пациентов мы наблюдали изменения в фазе БДГ, но такого, как у этого пациента, никогда не видели.

– Вы не могли бы поскорее перейти к выводам? – довольно сухо спросила Джулия.

Конечно. Во сне сознание периодически отключается, таким образом, млекопитающие отдыхают и восстанавливают силы. В случае с нашим пациентом, похоже, что он отключен от жизнедеятельности. Он как бы прекратил свое существование. Фазы БДГ у него нет, поэтому он не видит снов. Такое впечатление, что у него прерваны важнейшие процессы, протекающие в коре головного мозга. Для меня странно, что он вообще до сих пор еще жив, потому что наш мозг должен во сне отключаться, чтобы потом, бодрствуя, справляться с нагрузками.

– Правильно ли я понял… – уточнил Боско, – вы хотите сказать, что пациент больше похож на мертвеца?

– Ну, если хотите, можно выразиться и так… Мозг – это громадная тайна. Пациент не умер, потому что у него есть мозговая активность, однако она минимальна. Гораздо ниже нормального уровня. В других культурах сказали бы, что у него отняли душу. Я видела подобные случаи только у людей, не очнувшихся от гипноза. – Доктор помолчала. – Все экспонаты музея на месте, сторож, проработавший там пятнадцать лет, всегда вел себя безукоризненно. Что же случилось? Неужели опять замешаны алхимики?

– Значит, – сказал Боско, – его сознание мог кто-то контролировать?

– Не исключено. Но подвергнуть сторожа такому гипнозу могли только безжалостные люди.

– Почему? – удивилась Джулия.

– Потому что он превратился в «овощ» и неизвестно, сколько протянет в таком состоянии. Конечно, мы вводим ему питание внутривенно…

– Благодарим вас за помощь, доктор.

– Не стоит благодарности, я с удовольствием ответила на ваши вопросы. Приезжайте, когда хотите! – восторженно откликнулась психиатр.

Агенты сели в такси и отправились в гостиницу, находившуюся в старом центре города. Может, они найдут какую-то подсказку в биографии датского ученого, одним из первых исследовавшего структуру атома?

НИЛЬС БОР

Родился 7 октября 1885 года в столице Дании Копенгагене.

В 1911 году он получил докторскую степень и устроился на работу в Кавендишскую лабораторию Кембриджа, один из самых престижных научно-исследовательских центров в мире.

Основываясь на результатах, полученных Резерфордом, Нильс Бор в 1913 году опубликовал в английском журнале «Философикал мегезин» статью, в которой описал свою модель атома. И хотя его идеи вызвали большое смущение в ученом мире, в конце концов они были приняты, поскольку подтвердились экспериментально.

Через три года Бор вернулся в Копенгаген и в 1920 году основал там Институт теоретической физики, в котором велись прорывные разработки в области атомной физики.

За новаторские работы в области квантовой механики, вклад в теорию атома и исследование радиации Бор в 1922 году был удостоен Нобелевской премии по физике.

Добродушный и чудаковатый, он был типичным ученым «не от мира сего».

Спустя годы Бор перебрался в Соединенные Штаты Америки. Там он работал в Принстонском институте высших исследований (штат Нью-Джерси), принимая участие в разработках, которые привели к созданию атомной бомбы.

Вернувшись в разгар Второй мировой войны в Копенгаген, Бор в 1941 году принял в своем доме одного из крупнейших физиков того времени.

Немец Вернер Гейзенберг, некогда бывший учеником Бора, удивил его заявлением, что большинство немецких физиков, несмотря на опасность, которую представляет собой нацистский режим, мечтает принять участие в ядерных исследованиях, хотя и не одобряет идею создания атомной бомбы.

Зачем Гейзенберг приезжал к Бору, до сих пор неизвестно: то ли чтобы сообщить ему о своих открытиях и привлечь к сотрудничеству, то ли чтобы предупредить, какую опасность таит в себе ядерная энергия в руках Гитлера.

Впоследствии Гейзенберг уверял, что пытался убедить Бора в том, что создание атомного оружия нацистами чрезвычайно опасно.

В 1943 году Бор стал подвергаться преследованиям со стороны нацистского режима за еврейское происхождение.

Он бежит в Швецию, а затем в Лондон и поддерживает англо-американское сотрудничество в области разработки атомного оружия. Затем он вновь едет в США и работает под руководством Оппенгеймера в проекте «Манхэттен»в центре исследований Лос-Аламос (штат Нью-Мехико), где была создана первая атомная бомба.

После окончания Второй мировой войны Бор стал пламенным защитником атомной энергии в мирных целях. В 1958 году он получил премию «За мирный атом».

В 1962 году один из величайших гениев XX века скончался. Эйнштейн называл его «величайшим ученым нашего времени».

– Бор был большим любителем кино. Однако он не понимал сюжета кинокартин и постоянно задавал вопросы.

– В одной из театральных пьес приводится его разговор с немецким физиком Гейзенбергом. Разговор ученого с ученым и человека с человеком в разгар мировой войны.

Пьеса «Копенгаген» английского драматурга Майкла Фрайна с успехом шла во многих странах, теперь она считается классикой.

– Бору было очень трудно излагать свои мысли в письменном виде, он никак не мог найти подходящих слов.

– Нас Казимир, голландский физик и альпинист-любитель, однажды возвращался со званого ужина вместе с Нильсом Бором. Проходя мимо банка, он залез по стене на второй этаж.

Бор не захотел от него отставать и полез за ним. Его заметили двое сторожей и кинулись задерживать «грабителя». Когда же они узнали Нильса Бора, который был известен в городе своими чудачествами, то сказали: «Ах, это всего лишь профессор Бор!» И продолжили обход.

Большой скачок

Узнав о том, к каким выводам пришел Резерфорд, исследовавший структуру атома, Бор был поражен. Из теории Резерфорда следовало, что атомы состоят из электронных облаков, которые вращаются вокруг более тяжелого положительно заряженного ядра. Однако существует физический закон, который гласит, что каждая частица, имеющая электрический заряд, при вращении испускает излучение и, соответственно, теряет энергию.

По этому закону электроны должны были бы за мельчайшую долю секунды достичь ядра и материя в том виде, в котором мы ее наблюдаем, перестала бы существовать. Однако этого не происходит. Загадка оставалась неразрешимой, ученые были смущены.

А Нильс Бор ее разгадал! Великий датчанин предположил, что раз энергия света распространяется в квантах, то есть в виде небольших порций, то почему бы не применить ту же идею к атомам?

Он выдвинул гипотезу, что механическая энергия электронов, вращающихся вокруг ядра, тоже может выделяться квантообразно. Это означает, что электрон не может иметь какой угодно запас энергии, а также не может вращаться по произвольной орбите.

Электрон может вращаться вокруг ядра по определенным квантовым орбитам. Кроме того, вращаясь, он не теряет энергию. Потеря энергии происходит, когда он «перескакивает» на орбиту, имеющую меньшую энергию.

Орбиты, по которым электроны движутся вокруг атомного ядра, можно сравнить с полками в библиотеке: книгу можно положить или на одну полку, или на другую, но нельзя положить ее между полками.

Модель Бора произвела революцию в физике: он первым объяснил, что происходит внутри атомов. Согласно Бору, изменение энергии электрона происходит при скачках с одной орбиты на другую. Отсюда пошло выражение «квантовый скачок» (quantum leap).