Текст книги "Новогодний реванш (ЛП)"

Автор книги: Морган Элизабет

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 18 страниц)

– Не может быть, – говорит Ками, её голос понижается, а глаза переводятся с её рук на меня.

– Да ладно! – говорит Кэт, а я просто пожимаю плечами. – Так он был милым? – спрашивает она, её безнадёжная романтическая сторона выходит наружу, и я почти вижу сердечки над её головой. Я вздыхаю. Этим я могу поделиться.

– Он был… милым. Он был очень милым. Он заботился обо мне и заставил меня провести ночь, а потом… Я пыталась улизнуть утром, но он настоял на том, чтобы отвезти меня домой.

– На Лонг-Айленд?!

– В восемь утра. И он купил мне рогалик и кофе.

– Разве ему не нужно работать или что-то в этом роде? – спрашивает Кэм, всегда скептически настроенная из нас.

– По-видимому, он не работает по утрам. И он сказал, что джентльмен следит за тем, чтобы его спутница добралась домой в целости и сохранности. – Я кусаю губы, а затем продолжаю. – Он проводил меня до входной двери. Поздоровался с Фредом и поболтал с ним о футболе.

– О, Боже.

– Он понравился Фреду? – спросила Кэт, зная, что Фред, швейцар моего дома, абсолютно ненавидел Ричарда. Несмотря на то, что мы встречались с ним четыре года, в те несколько раз, когда Ричард соизволил приехать на Лонг-Айленд, Фред никогда не отправлял его наверх, не предупредив меня. Не то, чтобы Ричард когда-нибудь хотел подняться в мою квартиру, всегда встречая меня в холле. Но всё же, я всегда напоминала ему, что Ричард был в моём списке, и Фред просто бормотал: “Мои извинения, мисс Эбби”.

– Фред сказал ему, цитирую: “Следите за тем, чтобы эта молодая леди не оставалась слишком много времени одна, сэр”. – Обе мои подруги гогочут.

– Прекрати! Что он сказал в ответ?! – спрашивает Кэт, и я улыбаюсь тайной улыбкой, полной скрытой надежды и бабочек, которые не должны быть в уравнении этих отношений.

– Он сказал, что не планирует в ближайшее время, – говорю я, борясь с наклоном губ и терпя неудачу.

– Что?! – кричит Кэт.

Ками смотрит на меня, менее впечатлённая.

– Он тебе… нравится? – спрашивает Ками со смехом, как будто одна эта мысль вызывает истерику. А потом она смотрит на меня. Должно быть, она что-то увидела на моём лице. – Святые угодники.

– Боже, нет, – быстро говорю я, пытаясь, но потом исправляюсь. – Я имею в виду, он мне не не нравится. Он горячий. Он милый.

– Я думала, что он осел, – говорит она, напоминая мне о том, что сказал мне Ричард.

– Говорил Ричард. Но Ричард тоже осел.

– Так что, твой план отменяется?

Я должна была сказать "да".

Оглядываясь назад, я думаю о том, как мне следовало сказать "да" в тот самый момент, послать Дэмиену сообщение о том, что нам нужно поговорить, позвонить и сказать ему правду.

Но потом я вспоминаю, как меня передёрнуло, когда Ричард сказал мне, что я недостаточно серьёзна, чтобы быть рядом с ним на той дурацкой вечеринке. Что я была просто забавой. И я вспоминаю, как мне будет чертовски весело, когда я увижу лицо Ричарда и он поймёт, что облажался.

Поэтому я этого не делаю.

Вместо этого я говорю: – Боже, нет! Конечно, нет. План остаётся в силе. – А потом я меняю тему. – Итак, как мы распределим эти ключи?

И вечер продолжается.

Но камень, который поселился в моём желудке, не исчезает.

Он остаётся на несколько недель.

Глава 13

13 Ноября

Эбби

В четверг вечером у меня звонит телефон, и я улыбаюсь, когда на экране высвечивается имя Дэмиена.

Мы созванивались и переписывались последние несколько дней, и каждый из них ощущается ярким и счастливым. Внутренний визг хихиканья, которого я не могу избежать. Волнение. Тот прилив счастья, который возникает, когда ты только начинаешь встречаться с кем-то.

Это не может быть хорошим знаком, это головокружение.

Моя тупая задница игнорирует предупреждения, как это, похоже, свойственно мне.

– Привет, – говорю я, улыбка отчётливо звучит в моём голосе.

– Привет, – отвечает он, и меня охватывает паника.

Проблема с чувством вины заключается в том, что в любой момент ты начинаешь создавать в своём воображении сценарии того, что тебя поймают, что твой номер не работает, и когда ложь станет слишком большой и захватит твою жизнь.

Говорил ли Ричард с Дэмиеном?

Обыскал ли Дэмиен меня, нашёл ли доказательства того, кто я… или кем я когда-то была? Кем, как я думала, я могу быть?

– Что случилось? – спрашиваю я в ответ на его печальный тон.

– Ненавижу делать это. – На другом конце раздаётся вздох, и я почти представляю, как он проводит рукой по волосам. – Я правда, правда чертовски ненавижу делать это.

Мой желудок опускается к земле.

Я не отвечаю.

– Мне придётся отменить завтрашний день.

Странно, но паника ослабевает.

Это не тот случай, когда он узнает правду. Это перенос. Или отмена.

– В два часа я должен быть в суде по делу, которое нужно сделать в последнюю минуту, а потом мне нужно провести выходные, чтобы подготовиться к подаче кучи дерьма в понедельник.

– О, Боже, конечно! Это не проблема, – говорю я.

Это, по крайней мере, кажется знакомым.

Работа на первом месте.

Дела на первом месте.

Точно, всё на первом месте.

Часть моего желудка, которая опустилась, когда я боялась, что он мог меня раскусить, остаётся там, потому что то, что я считала своими острыми инстинктами, в очередной раз оказалось неверным. Он не хороший парень. Он не идеальный мужчина, не какая-то мечта.

Он подвержен ошибкам, он взбалмошный, и он такой же, как все они.

Как Ричард.

Как мой отец.

– Если бы это было обычное дело, я бы справился, но это дело на общественных началах. – Я делаю паузу, заинтригованная. – Домашнее насилие и опека.

– О, Боже, – говорю я, слегка задыхаясь.

– Она наконец набралась смелости уйти от него и составила план, но когда она это сделала, он избил её до полусмерти. Она только что вышла из больницы, а дети у него. Кто знает, почему они у него, но она должна бороться за детей. Завтра мы подаём на экстренный судебный приказ о защите, а в понедельник я должен подать документы на опекунство и развод, чтобы запустить это дело.

– Конечно. Боже, Дэмиен… это ужасно. – Я делаю паузу, неуверенно. – Я чувствую себя глупо, даже говоря это, но если есть что-то, что я могу сделать… – Он смеётся.

Опять же, это не то, чтобы смеяться надо мной. Это… другое. Непринуждённый, искренне счастливый смех.

– Я должен был догадаться, что такая милая душа, как твоя, может предложить. – Он снова вздыхает. – Вообще-то у меня есть к тебе просьба.

– Да, что угодно, – говорю я и говорю серьёзно. Дело хорошее, человек ещё лучше. Так что если есть что-то, что я могу сделать, я более чем готова.

– Шэрон – это моя клиентка – очень хочет пойти завтра. Она всё ещё сильно избита и не видела своего бывшего с той ночи.

– Хорошо…

– Я купил ей наряд, чтобы она чувствовала себя лучше, чувствовала себя уверенно и безопасно в суде.

Боже, он такой милый.

Такой чертовски милый.

– Но я ничего не знаю о макияже. – Он делает паузу; кажется, я понимаю, к чему он клонит. – Могу я привести её к тебе завтра? Ты ведь работаешь по утрам?

– Привести её ко мне?

– На работу. Я заплачу, конечно. Но можно я приведу её к тебе, ты сделаешь ей макияж и поможешь ей почувствовать себя немного увереннее, прежде чем ей придётся встретиться с этим монстром?

Боже.

Боже, Боже, Боже.

Этому человеку нельзя верить с его внимательностью.

– Ты хочешь, чтобы я…

– Слушай, если это невозможно или тебе неудобно, то всё в порядке. У неё есть несколько синяков, которых она стесняется, и…

– Нет, – говорю я, прерывая его.

– Ладно, всё в порядке, я…

– Нет, то есть, да.

– Да?

– Да. Я с удовольствием. Но нет, ты не заплатишь. – Он смеётся, звук наполняет мои вены, как тёплый, густой кленовый сироп.

– Обязательно заплачу.

– Нет, серьёзно, – говорю я со смехом. – Консультации по макияжу бесплатны.

– Ты заслуживаешь того, чтобы тебе заплатили.

– Я получаю почасовую оплату. Если ты действительно хочешь платить деньги, когда я буду делать ей макияж, я могу собрать ей сумку, и ты можешь купить её для неё, чтобы в следующий раз, когда вы пойдёте в суд, тебе не пришлось тащить её на Лонг-Айленд.

– Но что, если мне нужен повод, чтобы увидеть тебя? – спросил он, его голос стал низким и хриплым.

Боже, у этого мужчины чертовски хороший голос.

– Назначьте время, и мы сможем это устроить, мистер Мартинес. – Теперь мой голос понизился.

– Хотел бы я быть там сейчас. Пришли мне своё расписание. Я хочу знать, когда ты свободна. – Его голос подражает моему, в нём чувствуется то же нетерпение.

– Это у тебя напряжённый, важный график юриста. Скажи мне, когда ты свободен, и я всё устрою, – говорю я, откидываясь назад и погружаясь в свой диван. – Я просто визажист в универмаге.

– Не делай этого.

– Что?

– Не говори так о себе.

– Я не говорю о себе ничего такого, что не соответствовало бы действительности. – Мои слова легкомысленны и небрежны, но под ними скрывается истина, которую я прячу.

– То, что ты делаешь, очень важно. Мы говорили об этом. – Странно. Часть меня думала, что это была просто милая беседа, что-то, что ты говоришь, когда ты сонный, а в твоей постели лежит обнажённая тёплая женщина.

– Это просто макияж.

– Завтра ты дашь женщине уверенность в себе, чтобы она смогла противостоять мужчине, который терроризировал её и её детей. Этот человек сейчас использует свою власть и богатство, чтобы напугать её. Дать ей небольшой толчок? Это важно. – Я не отвечаю.

Правда в том, что я люблю макияж. Мне нравится играть с цветом и находить идеальное сочетание продуктов, чтобы кто-то чувствовал себя лучше. Я знаю, что макияж может изменить человека, придать ему уверенность или вернуть искру. Он может скрыть неуверенность или усилить отличия. Макияж – это искусство само по себе, а я – художник.

Но широкая общественность воспринимает то, чем я занимаюсь, как какую-то милую вещицу. Что-то неважное, что-то, что может сделать каждый. Людей ежедневно поносят за то, что они наносят макияж при любых обстоятельствах – от тренировки до похода на работу или проводов детей в школу. Людей – в основном женщин – обсирают за то, что они делают что-то, чтобы чувствовать себя хорошо.

И чаще всего я к этому отношусь нормально. Я понимаю, что не все видят в этом ценность. Не все понимают, что это больше, чем макияж и эго. Больше, чем просто хорошо выглядеть для широкой публики. Речь идёт об уверенности в себе, о самовыражении. Это больше о человеке, который его носит, чем для кого.

– Хмм, – это всё, что я могу сказать в ответ. На заднем плане звонит телефон, и Дэмиен ругается. – Это тебя? Тебе нужно идти? – спрашиваю я, уже расстроенная тем, что пришлось повесить трубку.

– Нет. Я в офисе. Один из здешних адвокатов разозлил какую-то цыпочку, и она выдала его рабочий номер, сказала, что это секретный номер кого-то из бойз-бенда. – У меня кровь стынет в жилах, поскольку я точно знаю, что происходит. Хотя Дэмиен смеётся. – Честно говоря, довольно забавно наблюдать, как он целый день борется со звонками.

– Звучит… раздражающе.

– Так и есть, но он придурок, так что он это заслужил. Они звонят не на мой номер. – Интересно, что он считает Ричарда придурком.

Второй звонок, более близкий.

– Чёрт, а вот это меня, – говорит он.

– Поняла. Иди, будь крутым юристом, уравновесь весы правосудия, – говорю я с улыбкой, а он смеётся таким глубоким смехом, и мне жаль, что я не вижу его лица.

– Понял, rubia. Увидимся завтра, да?

– Я буду здесь, – говорю я, и когда мы вешаем трубку, я взволнованно визжу, как девчонка, прежде чем позвонить своим лучшим подругам.

Глава 14

14 Ноября

Эбби

– О, Боже, это он, – шёпотом произносит Кэт рядом со мной, пока я расставляю помады на полке.

– Успокойся, Кэт, – шепчу я ей под нос, стараясь вести себя спокойно. – Он просто мужчина. Мужчина, который привёл клиентку на макияж. Вот и всё.

– Это не мужчина, Эбигейл. Это бог, – говорит она, и её голос стал мечтательным в той мальчишеской сумасшедшей манере, которая у неё есть. Я вздыхаю, поворачиваюсь и вижу, что он даже не так близко – орлиные глаза всегда могут заметить горячего мужчину за милю. Он идёт к отделу макияжа, в его глазах выражение, похожее на решимость, рядом с ним идёт женщина средних лет. Она блондинка с отросшими темными корнями, но хорошо одета.

Интересно, это работа Дэмиена или из гардероба, который, я уверена, был у неё с бывшим?

Но самое главное – это пожелтевший синяк на верхней части её скулы.

Он не опухший и не новый, но я вижу, что она безуспешно пыталась покрыть его чем-то сверху.

Блять.

Мой взгляд возвращается к Дэмиену, который, кажется, заметил меня – решимость в его глазах превратилась в странное счастье и лёгкость.

Это что-то новенькое.

Непривычно видеть мужчину, особенно такого мужчину, как Дэмиен, выглядящего так непринуждённо в этом отделе. Большинство оглядываются вокруг, смущённые и беспокойные, прячась за безопасностью того, кто их сюда притащил.

Но только не Дэмиен.

– Привет, – говорю я, когда он оказывается в пределах слышимости. – Забавно видеть тебя здесь. – Его губы изгибаются, и он закатывает глаза, но это не потому, что он считает меня раздражающей. Напротив, он как будто принимает участие в шутке.

– Рад тебя видеть, rubia, – говорит он, затем делает ещё один шаг вперёд и, к моему удивлению и шоку, притягивает меня к себе, обнимая на глазах у всех.

Подобные мысли – сам факт того, что этот шаг настолько шокирует меня – заставляют меня задуматься, как, чёрт возьми, я так долго терпела Ричарда.

Ричард отказывался демонстрировать мне любую форму физической привязанности, которая не была абсолютно необходима на публике. Это было неприлично, говорил он мне. Излишне. В эти дни я задаюсь вопросом, не хотел ли он, чтобы я ещё больше запятнала его имидж. Он и так уже опустился чертовски низко.

Боже, как я была так глупа и слепа к его дерьму?

– Эбигейл, это Шэрон, моя клиентка, – говорит он, отступая назад и кладя руку ей на поясницу.

– Эбби. Ты можешь называть меня Эбби. Дэмиен слишком формален. Я так рада, что ты здесь! – говорю я, стараясь говорить своим самым звонким голосом, который только можно услышать при обслуживании клиентов. Она улыбается, но улыбка получается натянутой и неловкой.

Придётся это исправить.

– Приятно познакомиться, – говорит она, и слова звучат тихо. Я поворачиваюсь к Дэмиену.

– Это моя лучшая подруга, Кэт, – говорю я, указывая на неё. С её великолепными латиноамериканскими изгибами, глазами, достойными сирены, и темными волосами цвета карамели, спускающимися безумными локонами по спине, я почти паникую, что Дэмиен посмотрит на неё и задастся вопросом, почему он со мной.

Он не с тобой, Эбби. Он был с тобой на одном свидании, и то в основном потому, что у тебя есть план, которому ты следуешь.

В основном это та часть, которая должна меня пугать. Что даже в подсознании я не могу сказать, что единственная мотивация – это моя мелочная месть.

– Приятно познакомиться, Кэт, – говорит он и вежливо протягивает руку, которую Кэт пожимает. Но пока она улыбается Дэмиену, её голова почти мгновенно поворачивается к моей, она улыбается ещё шире, широко раскрыв глаза.

– Господи, Кэт. Он не слепой. Он может видеть тебя, – говорю я, и Дэмиен смеётся. Даже Шэрон хихикает. Я качаю головой, прежде чем повернуться обратно к столь важному адвокату и ключу к моей мести.

– Ладно, уходи. Сколько у меня времени? – спрашиваю я, пристально глядя на него.

– Мы должны уйти отсюда в час, суд в два. – Я смотрю на часы и улыбаюсь. Я должна была знать, что Дэмиен каким-то образом даст мне идеальное количество времени. У меня больше часа с этой прекрасной женщиной.

– Поняла. Иди поброди по торговому центру. Я дам тебе знать, когда буду готова. – Он отдаёт мне честь, и, чёрт возьми, это мило. Этот мужчина, о котором мне годами твердили, что он прямолинейный, жёсткий и всегда работает, отдаёт мне честь.

– Эй, Кэт, позволь мне взять и твой номер, на случай, если я не смогу дозвониться до Эбигейл, – говорит он, поворачиваясь к моей лучшей подруге, и всё во мне рушится.

– Да, конечно, – говорит Кэт, поворачиваясь ко мне широко раскрыв глаза, прежде чем назвать свой номер.

Вот оно.

Чувство вины за то, что я использовала этого мужчину, чтобы получить своё, исчезло, когда он откровенно приставал к моей лучшей подруге у меня на глазах, получая её номер.

– Ладно, я ухожу, – говорит Дэмиен, махая нам рукой. – Обязательно собери сумку, как я просил, да? – спрашивает он, указывая на сумку с косметикой, которую он купит для Шэрон, когда я закончу. Я киваю и натянуто ему улыбаюсь, и брови Дэмиена нахмуриваются самым незначительным, почти незаметным образом, прежде чем он слегка кивает и отворачивается, доставая свой телефон, чтобы позвонить.

Кэт, Шэрон и я стоим несколько мгновений, глядя друг на друга, прежде чем я хлопаю и нацепляю счастливую улыбку обслуживания клиентов. – Хорошо! Давайте повеселимся! – говорю я и усаживаю Шэрон на свой стул, а сама бегу за материалами.

Через несколько минут у меня уже была стопка продуктов, готовых к работе, и зеркало, расположенное напротив Шэрон. Я объяснила ей, как работает праймер для сцепления макияжа, и что если у неё возникнут вопросы – остановить меня и я объясню. Я хочу, чтобы она ушла отсюда, с чувством полной уверенности, не только на сегодня, но и на любые другие будущие судебные заседания.

– Так можно ли… нанести что-нибудь на это? – спрашиваю я, указывая в зеркало на пожелтевший синяк. Это неожиданный случай, но не первый, который я вижу. Просто это может быть первый случай, когда я знаю истинный источник этого пятна, а не выдуманную историю. Шэрон улыбается мне, натянуто, неловко, прежде чем кивнуть.

– Поняла. Я буду нежной. – Затем я показываю ей различные маскирующие средства. Мы обсуждаем различные способы маскировки темных кругов (она смеётся и говорит, что они появились у неё из-за двух детей), пятен (стресс, говорит она мне) и других… пятен (изменений цвета).

Я держусь подальше от темы синяка, судебного разбирательства, от всего, кроме весёлой, девчачьей информации о макияже. За время работы с людьми я поняла, когда нужно надавить, когда задать вопросы, а когда дать клиенту посидеть в своих собственных мыслях. Пока я пробую различные тональные средства, она говорит.

– Дэмиен был спасителем, – говорит она, и я делаю короткую паузу, даже не настолько длинную, чтобы она успела это заметить, а затем продолжаю двигаться и проверять тона.

– О? – говорю я. У визажиста нет такой репутации психотерапевта, как у бармена или парикмахера. Тем не менее, когда ты целый час находишься перед лицом человека, узнавая его самые большие опасения по поводу того, что он не может легко изменить, людям легко чувствовать себя комфортно, разговаривая с тобой.

– У меня не было больших надежд. На самом деле я начала этот… процесс год назад. Потихоньку копила деньги, перевозила вещи в дома друзей. Я знала, пока всё не стало… плохо, что мне нужно выбраться. Ради моих девочек. – Я киваю, но не поднимаю глаз.

Если она хочет поговорить со мной, я хочу, чтобы она чувствовала себя максимально комфортно.

– Я разослала запросы о помощи очень многим адвокатам. Но у моего мужа – бывшего мужа – есть влияние. У него есть деньги. Так что в каком-то смысле, похоже, что у меня тоже. Это лишило меня многих бесплатных услуг, и у меня просто нет денег на хорошего адвоката. И с учётом того, сколько влияния имеет мой бывший… мне нужен был талантливый адвокат.

– Мне жаль, – это всё, что я могу сказать, нанося тональный крем на её кожу.

– Всё началось со слов, – говорит она шёпотом. Мне требуется всё, чтобы не показать, что её слова повлияли на меня, не сделать паузу в нанесении макияжа на её кожу. Я не хочу, чтобы она останавливалась, поэтому не прекращаю работу. – Ничего слишком безумного. Замечания по поводу моего веса и того, как я одеваюсь. Ничего… Ничего не было достаточно хорошим.

Мои мысли перемещаются к Ричарду, к тому, как он просит меня сменить наряд или намекал, что брюнеткой я выглядела бы лучше. Комментировал мой вес, сравнивал меня с другими женщинами.

Ничего не было достаточно хорошим.

– Потом это было финансово. У меня было пособие, но едва ли. Он требовал подробные квитанции, хотел знать, куда уходит каждый цент. – Мой желудок сжался. – Я никогда не думала… Я никогда не думала, что дойдёт до этого. – Её рука поднимается, и она рассеянно показывает на своё лицо. – Я просто знала, что не хочу, чтобы мои девочки так жили, чтобы они считали это нормальным.

– Это достойно восхищения, – говорю я и решаю сказать ей, что могу соотнестись к её истории. – У меня есть старшая сестра. Она, по сути, вырастила меня. Наша мама была… не такой сильной, как ты. – Мне не нужно говорить ей, что моя мама была пьяницей, которой никогда не было дома, а мой отец был изменщиком. Ей не нужно знать, что он бросил её ради другой женщины, а она обвинила в этом нас. В конце концов, это не имеет значения. Чтобы сопереживать кому-то, не обязательно прожить ту же историю. – Я бы хотела, чтобы она была такой. Всё могло бы быть по-другому.

Небольшая улыбка украшает губы Шэрон, и она красива, когда ей удобно. Она красивая. – Приятно слышать. Спасибо, что рассказала мне об этом. Иногда… ты думаешь, не сделала ли ты неправильный выбор. Может, мне стоило просто смириться с этим, и тогда их не пришлось бы тащить через опеку и бракоразводный процесс? Им бы не пришлось видеть свою маму с синяком? Слышать, что я выдвигаю обвинения против их отца? Они никогда не видели плохого, так что для них это должно быть шоком… – Её голос дрожит от её слов, разбивая моё сердце.

– Как я вижу, ты показываешь им быть сильными, – говорю я, наклоняясь, чтобы взять кисть и закрасить точки. – Моя мама никогда не показывала нам, как выглядят здоровые отношения. Моей сестре повезло. Она нашла хорошего мужчину, который боролся за неё и обращался с ней, как с золотом.

– А ты? Дэмиен кажется потрясающим. – Я смеюсь.

– Веришь или нет, но у нас было только одно свидание, – говорю я с улыбкой, откидываясь назад, когда она откидывает голову назад и смеётся.

– Не может быть! Я подумала, что это серьёзно, когда он говорил о тебе по дороге сюда. – Я смотрю на Кэт, которая слушает с любопытством и широко распахнутыми глазами.

– Нет. Совершенно новые. Мы познакомились в приложении для знакомств несколько недель назад. – Я добавляю разные оттенки продуктов, используя их для создания бликов и контуров. – Но до него у меня долгое время был парень. – Я молчу, решая, как много рассказать этой незнакомке, и Шэрон тоже. Она оказывает мне ту же любезность, что и я ей, и в этот момент я понимаю, что в каком-то смысле я похожа на неё.

Я восстанавливаюсь после четырёх лет жизни в стране грёз, которая на самом деле была кошмаром, и я учусь жить с этим знанием. Учусь снова быть собой. Кто такая "я" вообще.

– Он не бил меня, – говорю я и делаю паузу, чувствуя себя странно. Шэрон, должно быть, замечает, понимает, потому что она успокаивает меня.

– То, что это не было плоть о плоть, не означает, что это не больно, – говорит она. Я смотрю на неё, и её глаза смотрят на меня и слезятся. Как будто она знает всё без слов. Она улыбается той натянутой улыбкой, которую вы дарите людям, когда хотите сдержать эмоции, но в то же время хотите, чтобы они знали, что вы понимаете.

– Он… не был добрым. Я думала, что он был. И только недавно я поняла, что потеряла большую часть себя, когда была с ним. Я даже не узнавала себя больше. – Я поднимаю голову и вижу, что глаза Кэт смотрят на меня, и, чёрт возьми, всё должно было быть не так. Это должен был быть весёлый день для милой женщины перед дерьмовым моментом в суде. – Мне повезло. Он всё закончил. Но я думаю, если бы он этого не сделал, я могла бы быть потеряна для мира навсегда. Сейчас я потихоньку возвращаюсь к себе. Но я думаю, если бы у меня был кто-то вроде тебя? Мама, которая показала бы мне, как ведёт себя сильная женщина? Это случилось бы раньше.

Я поворачиваюсь спиной к Шэрон и Кэт, делая вид, что хватаю что-то и использую ватный шарик, чтобы промокнуть её слезящиеся глаза.

– Боже, ладно, моё дерьмо даже близко не похоже на то, с чем ты живёшь, – говорю я с водянистым смехом, поворачиваясь. – Ты пришла сюда за макияжем, а он превращается в травматологическую свалку! Ты, наверное, думаешь, что я сумасшедшая. Я просто пыталась сказать… я думаю… твоим девочкам повезло. – Я начинаю растушёвывать румяна по её щекам, но мягкая рука на моем запястье останавливает меня.

– Не преуменьшай. Я вижу родственную душу. Твой собственный опыт не меньше, потому что мой был больше. – Я улыбаюсь ей, и на мгновение я вижу это. Я вижу, что если бы всё не закончилось, и я бы вышла замуж за Ричарда и родила от него детей, есть шанс, что я была бы похожа на Шэрон. Может быть, не физический аспект – Ричард никогда не был жестоким, но финансовое насилие… Определённо, словесные оскорбления.

В каком-то смысле он оказал мне услугу, отпустив меня, когда я не была достаточно сильна, чтобы сделать это самостоятельно.

После этого мы говорим о весёлых вещах – она рассказывает мне о своих девочках и о том, чем они увлекаются, а я рассказываю ей о мелких, мелочных поступках, которые Кэт, Кэм и я совершали, чтобы превратить жизнь Ричарда в ад. Шэрон смеётся, а затем добавляет несколько собственных идей, например, заказать кучу пицц в его офис на его имя и заставить его платить за офис, который он не очень любит, чтобы поесть.

Примерно через десять минут я пишу Дэмиену сообщение, что закончила с Шэрон, собираю сумку, полную образцов и предметов первой необходимости, которые Дэмиен настоял купить ей. Пока я занималась ею, Кэт убежала с размерами, чтобы воспользоваться нашей скидкой в магазине и купить одежду для неё и несколько нарядов для её девочек.

Я: Она уже готова, – гласило сообщение.

«Уже иду», – ответил он, а через пять минут стоял передо мной с подносом кофе.

– Вот, Шэрон, – сказал он, передавая чашку своей клиентке. – И Кэт – тыквенная пряность. – Ещё одну белую чашку с зелёным логотипом он передаёт моей лучшей подруге, но он улыбается мне, а мой рот слегка приоткрыт от смущения. – И для тебя, rubia. Мокко с белым шоколадом. – Он протягивает мне третью чашку в подносе, самую большую, и улыбается мне.

– Что это? – спрашиваю я, сбитая с толку.

– Кофе.

– Зачем ты принёс кофе?

– Ты любишь кофе. Это ведь твой заказ? – спрашивает он, глядя на меня растерянно.

Так и есть.

Это то, что я заказала утром после нашего свидания.

– Да.

– Я написал Кэт сообщение спрашивая её. – Смятение, понимание и действительно тревожный намёк на облегчение проходят через меня.

Он узнал её номер, чтобы получить её чёртов заказ на кофе.

Не потому, что он мудак, который пристаёт к моей горячей подруге у меня на глазах.

Господи, я действительно полная катастрофа, исцеляющаяся от серьёзной травмы в отношениях.

Кэт просто улыбается, оставляя след помады на горлышке своей чашки, а затем подмигивает мне.

Я бросаю на неё ответный взгляд. Она могла бы хотя бы предупредить меня.

– Не хотелось бы этого делать, но нам действительно пора идти. Шэрон, ты выглядишь великолепно. Не то чтобы ты не выглядела раньше, – говорит Дэмиен. – Но теперь я вижу, что ты и чувствуешь себя великолепно. – Он поворачивается ко мне. – Видишь? Это не просто макияж, rubia.

Боже, он понимает, не так ли?

Это не просто макияж. И никогда им не был. Это уверенность, почётный знак, защита от мира.

Ричард так и не понял этого, за четыре года. И он, чёрт возьми, никогда не пытался.

– Спасибо, – говорит Шэрон, берет сумку и идёт к выходу. – И тебе спасибо, Эбби. За всё. Я надеюсь… Надеюсь, что скоро мы с тобой снова поговорим.

– Приводи девочек! Я сделаю им макияж. Что-то простое, конечно. Блеск для губ и прозрачная тушь, румяна. Но мы можем устроить день в торговом центре! За мой счёт! – говорю я.

– Им это понравится, – кивает Шэрон и улыбается, прежде чем написать свой номер на визитке, которую я держу на стуле.

– Блин, подожди, прежде чем ты уйдёшь, я попросила Кэт собрать это для меня, – говорю я, проходя за прилавок и передавая Шэрон большую, перегруженную сумку.

– Что это?

– Одежда. Для тебя и для девочек. Просто несколько нарядов, чтобы вы, ребята, почувствовали себя рок-звёздами, каковыми вы и являетесь, – говорю я и улыбаюсь. Она выглядит смущённой.

– Это так мило, правда, но я не могу…, – начинает она, собираясь оспорить цену, я уверена.

– Скидка для сотрудников. Это преимущество работы здесь. Я покупаю вещи для всех своих племянниц и племянников, и только сегодня у меня появились ещё две племянницы, – говорю я с улыбкой, решив, что Шэрон теперь часть моей огромной, запутанной, сумасшедшей семьи. Её глаза начинают слезиться.

– Я не могу…

– Я заплачу, – говорит Дэмиен, прерывая её.

– Нет, я уже заплатила, – говорю я с улыбкой. Эта улыбка менее дружелюбная и более коварная, и полностью направлена на Дэмиена.

– Тогда я тебе верну, – говорит он, и от его взгляда, который он бросает на меня в ответ, по моему телу пробегает жар.

Этот чёртов мужчина.

– Не-а. – Я улыбаюсь, и его глаза сужаются, и я почти могу прочитать его мысли в его глазах. Мысли о том, как бы он хотел перевернуть меня через колено или сжать руку, которой он так любит обхватывать моё горло.

– Эбигейл.

– Дэмиен, – говорю я укоряющим тоном.

– Я плачу, – настаивает он, и видно, что ему редко возражают.

К несчастью для него, старая Эбби постепенно возвращается, а она редко слушает, что ей говорят делать другие.

– Я уже сделала это. Ты ничего не можешь с этим поделать. Я воспользовалась своей скидкой, так что это было не так уж и много. – Шэрон смотрит между нами, двигая головой, как будто следит за теннисным матчем, но Кэт просто стоит и качает головой, улыбаясь.

– Ты проблема, не так ли? – спрашивает он с ноткой разочарования, но на его губах появляется улыбка, когда он качает головой на меня.

– Хорошая, – говорю я с улыбкой, и не могу не задаться вопросом, уже не в первый раз, не ошибаюсь ли я с выбором.

Я думаю, могло ли это быть чем-то хорошим, если бы он не был пешкой в моей игре.

Он не ищет чего-то серьёзного, – напоминаю я себе. Если бы он искал чего-то серьёзного, любви или отношений, это было бы одно. Но он не ищет. Так какое это вообще имеет значение?

Он притягивает меня в свои объятия, и когда я вдыхаю его запах, на меня снова накатывает чувство вины, которое быстро укрощается тихим покоем, проникающим в меня, когда он целует меня.

Потому что он быстро делает именно это. Чмок в губы, что-то маленькое и сладкое, но всё же поцелуй.

На глазах у клиентки.

На глазах у моей подруги.

Посреди отдела макияжа в «Роллардс».

Я замерла.

“Я не могу проявлять к тебе любовь в присутствии моих друзей, Эбби”, – сказал мне однажды Ричард, когда мы ссорились в машине после ночной прогулки. “Это слабость. А я не слабый человек”.