Текст книги "Новогодний реванш (ЛП)"

Автор книги: Морган Элизабет

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 18 страниц)

И когда я перебирала варианты нарядов, моя рука коснулась его, и чувство вины и тоски в равных частях обожгло мою кожу.

Я не могла его надеть.

Я хотела его надеть. Так сильно. Но даже взглянув на него, я поняла, что облажалась.

И сейчас, когда он выжидающе смотрит на меня, это ещё больше укрепилось.

Я должна сказать ему.

Я должна сказать ему прямо сейчас.

И он может возненавидеть меня, и это будет обоснованно, но он точно возненавидит меня, если я позволю ему взять меня на эту вечеринку, не рассказав ему всю правду о том, кто я. О том, кто мой бывший. И каковы были мои истинные намерения – в самом начале.

– Дэмиен, мы…

– Вот это. Иди, сейчас же, naranja.

– Серьёзно, Дэмиен. Мне нужно…

– Хорошо, я сделаю это, – говорит он и поворачивает меня так, чтобы я стояла к нему спиной. – Сними это проклятое похоронное платье. – Я смеюсь, потому что он не ошибается. Ками сказала почти то же самое с усмешкой, когда я вышла из примерочной, отодвинув занавеску и стоя в проёме.

Его пальцы переходят на верхнюю часть моей спины, затем тянутся к маленькой молнии.

Она задевает каждый позвонок на пути вниз, и когда она доходит до бёдер, верхняя часть поддаётся, расходясь вниз по моим рукам. Его тёплые руки спускают платье с моих плеч, и оно падает на пол.

– Слава богу, – шепчет он, словно испытывая облегчение от того, что ему больше не придётся иметь с ним дело. – Вот так. Так гораздо лучше, – говорит он, его руки мягким шёпотом скользят по моим бокам, по кружевным стрингам и бюстгальтеру, спрятанными под платьем. – Намного, блять, лучше, – говорит он и, положив руки мне на талию, поворачивает меня к зеркалу.

– Это. Вот что я хочу, чтобы все представляли, когда увидят тебя в этом платье. Чёртовы мили идеальной кожи. Изгибы, в которые я хочу погрузить свои пальцы. Абсолютное совершенство, Эбигейл. – Использование моего полного имени всегда вызывает у меня мурашки, но сейчас, когда он стоит позади меня в чёртовом смокинге, а я почти голая, у меня их ещё больше.

– Но только я могу видеть эту красоту. Моя гребаная красота, да? – Его лицо движется вниз, отодвигая мои волосы за шею и покусывая кожу под ухом. Моё дыхание учащается, становясь ещё более рваным, чем раньше, и каждый мускул моего тела напрягается.

Руки на моей талии движутся вверх, пока его большие пальцы не погружаются в чашечки моего бюстгальтера, заправляя тонкое кружево под мою грудь.

– Только я получаю это, Эбигейл. – Толстые загорелые пальцы сжимают мои соски, и я наблюдаю за контрастом, когда он тянет их, и ощущения передаются непосредственно моему клитору.

– Ах! – говорю я с низким стоном. – Дэмиен, нам нужно…

– Ты права, – говорит он, перемещая меня, опрокидывая на спину на кровать. Затем я лежу там, глядя на него, когда он возвышается надо мной. Пальцы двигаются, когда моя грудь вздымается, проникая под кружево моих стринг и стягивая их на пятки.

– Дэмиен…

– Я собираюсь трахнуть тебя быстро, Эбигейл, – говорит он. – Быстро и жёстко прямо сейчас, чтобы напомнить тебе, чья ты и что ты самая сексуальная женщина, которую я когда-либо видел. – Его палец двигается по моей только что обнажённой влажности, подводит его к моему клитору и обводит один, два раза.

Я стону от этих ощущений, извиваюсь, требуя большего.

– Дэмиен, – говорю я хриплым голосом, который не похож на мой собственный. Я больше не протестую, не пытаюсь сказать ему, что у нас нет времени. – Мне нужно больше.

– Я точно знаю, что тебе нужно, детка. Я дам тебе это, когда буду готов. – Его улыбка становится откровенно коварной, когда он смотрит вниз на моё извивающееся тело.

Темные руки переходят к его поясу, медленно расстёгивая его, пока он наблюдает за мной. Моя рука движется к моей груди, всё ещё в бюстгальтере со спущенными чашечками, что, похоже, является любимым способом Дэмиена брать меня, и я потягиваю за сосок.

– Чёрт, Эбигейл. Так красиво, когда ты играешь с собой для своего мужчины. – Я прикусываю губу, стеснение берет верх. Он берет меня за подбородок, не сводя с меня глаз.

– Ты думаешь, что мне нужна милая невинная девочка, Эбигейл. Что я хочу похвастаться какой-нибудь матроной? Нет. Я хочу, чтобы все знали, что я самый счастливый человек на свете. Рядом со мной женщина, которая является влажной мечтой каждого мужчины, но только я могу играть с ней. – Мокрый палец перемещается к моему рту. – Соси это, как моя хорошая девочка, – говорит он шёпотом, и я подчиняюсь, мой рот открывается, чтобы принять его палец и пососать его.

– Вот так, rubia. Я знаю, что тебе нравится. Что тебе нужно. – Он выпрямляется, одной рукой заканчивая расстёгивать ремень и освобождая себя.

Я молчу.

Я не могу, всё моё тело охвачено пламенем и потребностью.

Его член в его руке, а его палец всё ещё у меня во рту, и я наблюдаю, как он поглаживает себя, капля предэякулята образуется на головке.

– Ты этого хочешь, Эбигейл? – спрашивает он низким и хриплым голосом. Я киваю. – Конечно, хочешь. – Он проводит головкой по моей влажности, и я стону, покачивая бёдрами.

– Да-да, – говорит он, перемещая руку с пальцами, мокрыми от моей слюны, к моей груди и надавливая. – Всё равно. Я решаю, когда ты получишь мой член, Эбигейл. Ты будешь лежать здесь, пока я не дам тебе его, да? – Я знаю, что он ищет ответа. Я киваю.

– Такая хорошая, блять, девочка, – бормочет он про себя, его рука мягко движется вверх, пока не обхватывает моё горло. Он вводит головку своего члена в мой вход и не сводит с меня глаз, ожидая, что я не подчинюсь. Ожидает, что я пошевелюсь, попытаюсь ввести его глубже.

Я не двигаюсь.

Я едва, блять, дышу.

Единственное, что есть в этой комнате, – это Дэмиен, его глаза, устремлённые на меня, и я использую их как спасательный круг.

Он улыбается.

– Моя хорошая маленькая шлюшка, – говорит он шёпотом, затем наклоняется вперёд, его рука сжимает мою шею, и нежно, так нежно прижимается своими губами к моим. Мои глаза закрываются от ощущения его тела над моим, его руки на моём горле, медленно сжимающейся, его дыхания на моих губах, и, наконец, его члена, медленно проникающего внутрь меня. Под таким углом всё так чертовски туго, и он заполняет меня идеально, почти болезненно.

Он стонет мне в губы, когда ощущения захватывают нас, но я не могу вымолвить ни звука.

Он выпрямляется, его рука мягко и быстро отпускает, позволяя крови вернуться к моему лицу, позволяя мне вдыхать воздух, а затем быстро вырывать его обратно, когда он отступает назад и снова входит в меня.

– Чёрт! Дэмиен!

– Чья ты? – требует он, рука, лежавшая на моём бедре, двигается, большой палец нависает над моим клитором.

– Твоя! Чёрт, боже, я твоя, Дэмиен!

– Кто получает эту киску, когда захочет?

– Ты. Боже, это ты! Ты!

– Для кого ты одеваешься, Эбигейл?

– Для тебя! Моё тело – твоё!

– Правильно, детка. – Он входит в меня, рука снова сжимая моё горло.

Он уже близко.

Я вижу это по его челюсти, по тому, как он входит глубже, по тому, как большой палец, который раньше висел над моим клитором, теперь обводит его с каждым толчком. Его рука сжимается, замедляя кровоток, отчего у меня кружится голова, и мои руки перемещаются к груди, сильно сжимая оба соска.

– Вот так, поиграй с собой для меня. Такая чертовски красивая.

Из моей груди вырывается шум, и он знает.

Он сильнее сжимает мой клитор, глубоко входит в меня и убирает руку от моего горла.

– Кончи для меня, Эбигейл. Прямо сейчас, блять, – говорит он, и я делаю это, потому что моё тело принадлежит ему, подчиняется ему. Когда мы вот так, оно больше не реагирует на меня.

В моих глазах темнеет, сквозь них проступают звезды, когда моё тело взрывается, спина напрягается, его имя вырывается из горла в виде беспорядочного крика. Слабо слышно, как Дэмиен продолжает врезаться в меня, а затем выкрикивает моё имя, прежде чем рухнуть на меня сверху. Он остаётся там, глубоко во мне, лёжа на мне в течение долгих мгновений, пока мы переводим дыхание.

Проходит время.

Проходят вечности.

В конце концов, мой разум догоняет вселенную.

– Нам нужно… идти, – говорю я, пробормотав через напряжённые лёгкие. Он кивает, его кожа ласкает мою.

– Возможно.

Он не двигается, и я не могу удержаться от хихиканья.

– Дэмиен, – говорю я, и он целует меня в шею, милый и весёлый – контрастирующий с тем мужчиной, который был несколько минут назад.

– Давай пропустим её, – говорит он, проводя ртом по щекочущим нервным окончаниям.

– Хорошо, – говорю я, рукой поглаживая его голую спину. Я даже не могу вспомнить, почему я хотела пойти на эту дурацкую вечеринку, почему я предпочла бы что-нибудь другое, кроме голого Дэмиена в моей квартире.

– Нам пора идти, – говорит он.

– Наверное, – соглашаюсь я. Он щиплет меня за ключицу, и я вскрикиваю, чувствуя, как он выскальзывает из меня. С моих губ срывается другой звук – звук тоски и пустоты. Он останавливается и смотрит на меня.

– Не издавай таких звуков, иначе мы никогда не выберемся отсюда, – говорит он. Я просто улыбаюсь. Дэмиен качает головой, затем целует меня в нос. – Оставайся. Я принесу полотенце. – Он встаёт, и я смотрю на его широкие плечи, узкие бедра и загорелую кожу, пока он уходит.

Он не задерживается надолго, когда он вернулся с тёплой влажной мочалкой, вытер меня и отложил её в сторону. Затем он осторожно поднимает чашечки моего лифчика и помогает мне встать. Он уже надел боксёры и держит в руках мои трусики.

– Как бы это меня не убивало…, – говорит он и кладёт одну из моих рук себе на плечо, прежде чем наклониться. – Подними, – говорит он, постукивая по каблуку, и я послушно делаю шаг, затем повторяю движение. Он медленно поднимает кружево вверх, задевая при этом каждый сверхчувствительный нерв.

Затем он встаёт, надевает смокинг и накидывает галстук на шею, затем подходит к платью и берет его, аккуратно снимает с вешалки и расстёгивает молнию.

– Какой лифчик ты носишь с ним? – спрашивает он, глядя на чёрный кружевной лифчик, который был на мне под похоронным платьем.

– Эм… никакой, – говорю я. – Он встроен. Никаких линий и тому подобного. – Он улыбается.

– Отлично, – говорит он, снова наклоняясь и помогая натянуть платье на моё тело.

Как ни странно, это более интимный опыт, чем всё, что мы разделили раньше, – он одевает меня. Он заставляет меня стоять и застёгивает молнию сбоку, когда я стою лицом к нему, а затем передвигает вещи, сдвигая платье, в которое я влюбилась, чтобы помочь ему сесть правильно.

Я не могу удержаться от ответной услуги: протягиваю руку и беру его галстук-бабочку, поправляю его, а затем начинаю изящно завязывать розовый шёлк. Когда я заканчиваю узел под его подбородком, я улыбаюсь ему.

– Повернись, – говорит он, глядя мне в глаза, его голос негромкий.

Он часто так делает, смотрит мне в глаза, когда я в чем-то сексуальном, в чём, я знаю, ему нравится, как я выгляжу. Как будто он хочет, чтобы я знала, что, несмотря на всю экстравагантность, именно меня он находит привлекательной. Меня. Он хочет видеть под всем этим.

Это совершенно опьяняет.

Я делаю то, что он требует, и встаю перед зеркалом, а он позади меня.

Он высокий, смуглый и красивый, в чёрном смокинге и розовом галстуке-бабочке, но его лицо серьёзно. Так чертовски серьёзно, когда его глаза изучают меня.

Я маленькая, светловолосая и розовая, и на долю секунды – микросекунду – я понимаю, что имел в виду Ричард. Я не выгляжу серьёзной. Я не выгляжу профессионально. Я выгляжу как весёлое времяпрепровождение. И хотя я выгляжу и чувствую себя собой, той версией себя, которую я подавляла последние несколько лет, я не могу не задаться вопросом, было ли выпустить её на свободу хорошим выбором.

И тут его загорелая рука ложится на моё бедро, обхватывает его и притягивает меня к себе.

– Красивая, – говорит он шёпотом, как будто говорит это себе, а не мне.

– Мои волосы в беспорядке, – говорю я, глядя на волосы, которые я идеально уложила в скромную причёску, на полуприческу, которую пальцы Дэмиена разрушили, оставив волосы свободными волнами вокруг моих плеч.

– Ты выглядишь так, будто я трахнул тебя перед отъездом. – Моё лицо побелело.

– О, Боже, Дэмиен, я…

– Только я буду знать. Я шучу, Эбигейл, – говорит он, рукой убирая мои волосы за плечо, открывая большой бант. – Ты выглядишь как подарок, который я хочу развернуть. Ранний рождественский подарок. Пошли.

И хотя я улыбаюсь, когда он целует меня в висок, прежде чем проводить нас к выходу, не забыв по пути захватить моё пальто, я не могу отделаться от ощущения, что это ужасное решение.

Но у меня нет времени.

Часы пробили полночь, а я не призналась, и теперь моя сказка рухнет вокруг меня.

И что бы ни случилось дальше, я заслужила это, потому что использовала хорошего мужчину, чтобы отомстить дерьму, который даже не заслужил таких усилий.

Глава 28

23 Декабря

Дэмиен

Вестибюль выглядит магически, когда мы входим, прежде чем служащий берет наши пальто и быстро провожает нас к лестнице и лифту. Я смотрю вниз на Эбби, которая с отвращением смотрит на лестницу.

– Сколько здесь пролётов? – спрашивает она.

– Не волнуйся, rubia. Мы поедем на лифте, – говорю я с улыбкой, потянув её за собой. – Я не буду заставлять тебя делать сумасшедшее кардио. – Она закатывает глаза. – По крайней мере, до сегодняшней ночи. – Это посылает дрожь по её позвоночнику, которую я не пропускаю. Когда я вижу лифтёра и чувствую, как Эбби сжимает мою руку, я поворачиваюсь к нему. Потянувшись в карман, я достаю бумажник и немного наличных, а затем протягиваю их парню, работающему в лифте. – Дай нам вот это, хорошо? – спрашиваю я, с улыбкой наклоняя подбородок к пустому лифту. Глаза паренька расширяются при виде денег, и он кивает.

– Эм, конечно, да. 60-й этаж, – говорит он, держа автоматические двери открытыми, когда мы заходим внутрь. – Приятного вечера, сэр. – И затем двери захлопываются. Я знаю этот лифт – я ездил на нём достаточно раз. Он медленный и занимает целую вечность, чтобы добраться до самого верха. У нас есть хотя бы две минуты покоя.

Я двигаюсь, прижимая Эбби к стене в углу.

– Ты выглядишь чертовски красиво, – шепчу я ей на ухо, наклоняя голову, пока мои губы не коснулись нежной кожи её шеи. Мои руки перемещаются с холодной металлической стены лифта, хватают её за бёдра и медленно скользят вверх. Я прохожусь по её талии, затем по бокам груди, удивляясь тому, как меняется её дыхание, прежде чем зарыться руками в её волосы. Наконец, я откидываю её голову назад, пока она не смотрит на меня.

– Прекрати, ты испортишь мои волосы, – говорит она с улыбкой, но это не её обычная улыбка. Это другая улыбка. Она скрывает беспокойство и панику.

Из-за чего она так нервничает?

Мои мысли перемещаются к разговору о платье, о желании соответствовать, вписаться в какой-то образ, в который, как она думает, мне нужно, чтобы она влезла.

Если я когда-нибудь встречу её говнюка бывшего, я набью ему морду за то, что он сделал это с ней. За то, что заставляет её стесняться, усомниться в том, что она прекрасна и совершенна.

Он идиот, оттолкнувший это великолепное, любящее человеческое существо.

К счастью, я не идиот.

– Хорошо, – говорю я, нежно прижимаясь губами к её губам.

– Хорошо? – Между её бровей образуется морщинка, и я целую её.

Мне чертовски нравится эта морщинка.

Надеюсь, когда она станет старше, у неё там появится постоянная складка, которую я смогу целовать каждый гребаный день.

Если бы я мог, я бы поцеловал каждую унцию смущения и неуверенности, которые она чувствует.

Правда в том, что всё это началось как развлечение, как способ скоротать время и найти себе пару для этих обыденных событий. Это переросло в нечто большее.

Гораздо большее.

И я всё ещё не до конца уверен, знает ли она об этом.

– Naranja, зачем мне идти на эту вечеринку вместе с тобой и позволять любому мужчине там думать, что я не удовлетворяю тебя? – Теперь она борется с улыбкой, той самой улыбкой, которая исходит от её коварной, безрассудной стороны. Интересно, сколько из этой стороны было подавлено, сколько вернулось.

Сколько ещё предстоит открыть?

– Но они могут…

– Брось это идеальное дерьмо. Ты настоящая. Я настоящий. Мы? Мы настоящие. Эти засранцы? Они, блять, не имеют значения. – Её лицо опускается, на нём появляется смесь паники и обожания, что совершенно сбивает с толку.

– Дэмиен, нужно поговорить…, – начинает она, и тут раздаётся дзиньканье лифта, сигнализирующее о том, что мы добрались до Радужной комнаты. Я прижимаю ещё один поцелуй к её губам.

Я уверен, что она собирается сказать мне, что всё зашло слишком далеко, что для неё это уже не просто весело и легко, и я не могу дождаться, чтобы поговорить с ней об этом, увидеть, как на её лице появится выражение шока и благоговения, когда она поймёт, что я не отпущу её, что бы она ни говорила.

– Мы здесь, rubia. Сегодня, да? Скажешь мне сегодня вечером, после того как я трахну тебя в этом платье, – говорю я, и её глаза расширяются.

Вся фирма смотрит на нас, когда двери раздвигаются, и я откидываю голову назад от смеха, притягивая свою женщину к себе.

Глава 29

23 Декабря

Эбби

Ужас скручивается у меня внутри, нагревает мои вены и затуманивает разум, когда звенит лифт. Смех Дэмиена заполняет крошечное пространство и выплёскивается в комнату, в которой я когда-то хотела быть больше всего на свете.

Сейчас я хочу только одного – бежать из неё.

Я облажалась.

Я так сильно облажалась.

Я думаю обо всех тех случаях, когда я пыталась рассказать Дэмиену, обо всех случаях, когда нас прерывали… и теперь я знаю, что не было такого, что я не смогла найти возможность сказать правду.

Сказать ему истинную причину, по которой я согласилась на его свидание, почему всё это началось.

Сказать ему, что независимо от того, почему это началось, мои намерения изменились. Правда, они изменились в тот первый вечер, если быть честной с собой. И они изменились снова, когда он привёл Шэрон в мой магазин. Далее, когда он взял меня на концерт, и когда он понял, что я забочусь о нём, и оценил это. И наконец, когда он повёл меня с сестрой на гребаных «Рокетс», исполнив глупую детскую мечту, потому что я рассказала ему об этом однажды на нашем первом свидании.

Если бы я действительно хотела рискнуть, открыться и сказать правду, я бы не смогла просто стоять там и сказать: Нет, Дэмиен, мне нужно сказать тебе что-то очень важное прямо сейчас.

Потому что я знаю до глубины души, что если бы я когда-нибудь сказала Дэмиену, что для меня что-то важно, он бы мгновенно остановился и выслушал.

Потому что то, что важно для меня, важно и для него.

Это часть того, что так чертовски прекрасно в нём.

И так невероятно трагично.

Знать, как выглядят и что чувствуют обе стороны этой монеты.

Мои глаза сканируют комнату, когда Дэмиен проходит через неё, улыбаясь и махая рукой, его рука гордо обвивает мою талию. Глаза следят за нами, но это не шокированные глаза, как всегда делал вид Ричард, что престиж этого мероприятия привлечёт внимание.

Для Дэмиена я не скрытое препятствие.

Я – сияющая жемчужина, которую он выставляет напоказ.

Трофей.

Что-то, что он выиграл.

Чёрт возьми, я облажалась. Я облажалась.

Каждая часть меня хочет отмотать назад, переделать всё это, согласиться на первое свидание и в ресторане сказать ему, что один из его сотрудников – мой бывший, но я с нетерпением ждала возможности узнать его получше. Что я думаю, что мы подходим друг другу.

Это могло быть так чертовски просто.

Я могла бы войти в эту комнату с тем же эффектом, но без стресса и предательства. Чёрт, Дэмиен, вероятно, получил бы от этого удовольствие, даже присоединился бы к нему. Я бы сияла. Вместо этого Дэмиен сияет от гордости и радости на своём лице, и он перемещает меня по комнате, пока я стою с натянутой, фальшивой улыбкой на моих губах.

И тогда комната перестаёт двигаться.

Мир останавливается.

Потому что глаза Ричарда встречаются с моими, и, чёрт возьми, если выражение шока и замешательства в его глазах – это не всё, чего я ожидала, и даже больше.

Взгляд снова меняется, когда он переводит взгляд на мужчину рядом со мной. Он переходит в чистый гнев и неверие, а затем… панику. Паника в его глазах.

И, чёрт возьми, мне приятно это видеть. Взгляд, о котором я мечтала, взгляд, который, как я думала, он подарит мне, когда поймёт, что женщина, которую он предал, использовал и бросил, находится возле мужчины, которого он больше всего хотел впечатлить.

Встретившись с ним глазами, я отбрасываю свои волосы через плечо, спутанные из-за рук Дэмиена в лифте, широко улыбаюсь и двигаюсь немного ближе к Дэмиену. Он смотрит на меня сверху вниз с маленькой, мягкой улыбкой, и я отвечаю ему тем же.

Он не замечает, что происходит.

Я получила свою месть, холодную, как прогнозируемый на сегодня снег.

Единственная проблема в том, что месть кажется мне более кислой, чем я думала, запятнанной паникой и стыдом. Я могу только надеяться, что моё собственное наказание не будет таким болезненным, как следовало бы.

Прошло всего десять минут после нашего прибытия, прежде чем мы добрались до угла Ричарда в комнате.

Потребовалось около тридцати секунд из этих десяти минут, чтобы понять, что блондинка рядом с ним была помощником юриста, которая работала с ним, и которая, как он сказал мне, был взбалмошной и надоедливой.

Блондинка, взбалмошная и надоедливая, но, видимо, не настолько, чтобы быть дисквалифицированной как "спутница" на этом престижном мероприятии.

Полагаю, именно отсутствие изгибов и консервативный наряд сделали её победительницей, превратив её в очень блондинистую Жаклин по сравнению с моей неординарной Мэрилин.

Неважно. Я бы предпочла быть Мэрилин, чем Жаклин в любой день.

Когда мы стоим перед Ричардом и… Мисти – её зовут гребаной Мисти, ради всего святого – я делаю своё любимое фальшивое лицо.

Именно его я использую, когда в магазин приходят засранцы, командуют всеми вокруг, а потом пытаются подойти ко мне, чтобы получить скидку и мой номер.

Мягкие, знойные глаза, надутая улыбка, расслабленное лицо.

Я спокойна.

Со мной приятно общаться.

Я собираюсь заставить вас каким-то образом удвоить мои комиссионные к тому времени, как вы покинете мой магазин.

Я сделаю эту месть сладкой, как чёртов леденец.

Если я уже иду ко дну, то могу и насладиться этим.

– О, Дик, – говорит Дэмиен, словно забыв, что Ричард здесь, его рука лежит на моей талии. Потребовались все фибры моего существа, чтобы не рассмеяться, как над прозвищем, которое Ричард презирает, так и над тонким намёком в том, что его не замечают. – Чуть не пропустил тебя. Приятно видеть, что ты смог прийти. Счастливого Рождества. – Его голос твёрдый и дружелюбный, но под ним скрывается раздражение, и я вспоминаю, что Ричард ему не нравится. Оказывается, Ричард был не так уж далёк от истины все те разы, когда он говорил мне, что Дэмиен его недолюбливает.

Я имею в виду, кто мог его винить?

– Мартинес. Счастливых праздников, – говорит он, протягивая руку и пожимая руку моего спутника самым неловким способом, который я, возможно, когда-либо видела. Его глаза переводятся на меня, потом на босса, а затем на меня, в их глубине всё ещё горят растерянность и разочарование.

Но он ничего не говорит.

Не выставляет меня той, кем я являюсь для него.

Он не делает… ничего.

– О, мои манеры. Дик, это моя прекрасная девушка, Эбигейл, – говорит он, наклоняя голову ко мне.

Девушка.

Чёрт. Это что-то новенькое.

Мне это очень нравится.

Слишком, блять, сильно.

И здесь, на этой вечеринке, на которую я надеялась, что Ричард приведёт меня, чтобы доказать, что я что-то значу для него, на этой вечеринке, которая, как я думала, станет началом вечности, Дэмиен начинает что-то наше общее.

Сможет ли оно пережить эту обречённую ночь?

Глаза Ричарда расширяются, но едва заметно.

То тонкое расширение, который вы научились замечать, потому что провели четыре года с мужчиной, читая каждую его эмоцию и пытаясь найти баланс, как лучше с ней бороться.

Так много дней было потрачено на то, чтобы противостоять его ужасным перепадам настроения, чтобы исправить то, что я не сломала.

– О, я встречал Эбби раньше, – говорит он, и я думаю: вот и всё. Мне крышка. – Мне нравятся волосы, Эбби. Тебе идёт, – говорит он о блонде.

Затем он ещё раз кивает, пока его не оттаскивает в другой угол Мисти, её глаза пронзают меня через плечо.

Похоже, она знает, кто я.

Я не могу побороть желание пошевелить пальцами в её сторону в самой пассивно-агрессивной манере, известной человечеству.

– Ну, это было странно. Ты его знаешь? – озадаченно спросил Дэмиен.

– Эм, да. Типа того. Я… Это то, о чём я хотела тебе рассказать. Мы поговорим сегодня вечером? – спрашиваю я с надеждой голосе. Судя по тому, как всё складывается, кажется, что я получила свою сладкую месть и, возможно, парня. Но нет такой вселенной, где я могла бы просто отмахнуться от этого и никогда не рассказывать Дэмиену.

Что бы ни случилось, перед сном я должна буду рассказать ему всю историю.

И если он решит простить меня, я буду всю жизнь доказывать ему, что он сделал правильный выбор.

Радужная комната такая же волшебная, как я всегда себе представляла. Напитки текут рекой, еда восхитительная, но истинная слава всего вечера – провести его с Дэмиеном.

Он внимателен, как и в любой другой раз, когда мы были вместе, он втягивает меня в разговор с естественной лёгкостью, чтобы я не чувствовала себя обделённой, представляет меня абсолютно всем как свою прекрасную девушку, Эбигейл, и шепчет мне на ухо забавную информацию об окружающих нас людях, рассказывая мне всю грязь о своих коллегах.

Эта ночь – совершенство.

И когда ложка стучит о фужер с шампанским, а официанты ходят по залу с подносами шампанского, чтобы убедиться, что у каждого есть бокал для тоста, мы все останавливаемся и смотрим на Саймона Шмидта.

Дедушка Ричарда.

Партнёр Дэмиена, с которым он основал эту фирму более десяти лет назад.

Он улыбается, оглядывая комнату с искренней радостью на лице, а затем начинает говорить.

– Спасибо всем, что пришли! С каждым годом это мероприятие растёт, растут семьи, растёт наша фирма, и каждый раз это становится главным событием года – видеть, как это происходит. Чтобы вы все – семья, которая помогла нам с Дэмиеном построить нашу мечту – провели с нами этот напряжённый праздничный сезон. – Дэмиен поднимает свой бокал в сторону Саймона. – Мы все знаем, что Дэмиен не слишком разговорчив вне зала суда, поэтому, как обычно, вам придётся немного послушать этого старика, пока я буду перечислять обширный список достижений компании и вех, которых вы все достигли за год. – Все смеются, а Дэмиен закатывает глаза, обнимая меня за плечи. – По крайней мере, в этом году у него, похоже, прекрасная спутница! Не облажайся, Мартинес, я хочу снова увидеть её в следующем году, хорошо? – говорит он, и я краснею до глубокого румянца.

Но вместо того, чтобы покачать головой или отмахнуться от Шмидта, он кивает и говорит через толпу смеющихся, ещё раз поднимая бокал в сторону своего партнёра. – И не планирую, мужик. Всё так и будет, и надолго.

Если бы два месяца назад, вы сказали мне, что этот обмен произойдёт, и попросили бы меня предсказать мой следующий шаг, как бы я отреагировала и чтобы ответила, я бы сказала вам, что я ни за что не перевела бы взгляд в тут часть зала, где Ричард сидит с Мисти, и не записывала бы каждое выражение его лица.

Я так не делаю.

Я улыбаюсь.

Я наклоняю голову, моё плечо зажато между рукой и грудью Дэмиена, и улыбаюсь ему.

Полной, искренней, до глубины души улыбкой, забыв о яме, которую я сама себе вырыла, забывая, что сегодня мне придётся признаться, забывая, что мой бывший следит за каждым моим шагом.

И пока я улыбаюсь и купаюсь в лучах солнца, которым является Дэмиен, гнев Ричарда начинает закипать.

Но я слишком поглощена блеском этих новых отношений, чтобы заметить это.

Саймон Шмидт тратит добрых тридцать минут на то, чтобы отметить достижения сотрудников на рабочем месте, поздравить их со знаменательными событиями вне работы, и даже упомянуть некоторые важные моменты для своих гостей: кажется, сын Джоани выиграл СЦИ¹⁰ своей команды в малой лиге, а дочь Генри поступила в Нью-Йоркский университет.

Это место – семья, как сказал мне Дэмиен. Это то, что удерживает его здесь, даже когда он не всегда согласен с делами.

Это также то, чем Ричард никогда не делился со мной об этом месте – насколько все были близки в офисе.

И когда Саймон заканчивает свою речь с повышениями и похвалами, наступает неловкая тишина.

Ожидающая тишина.

Одного повышения не хватает.

Не хватает одного очень важного повышения, одного объявления.

Ричарда в качестве партнёра.

Тишина затягивается, настолько густая, что её можно почувствовать на вкус, прежде чем Саймон наклоняет голову к ди-джею в задней части зала. – Хочешь поставить несколько песен, друг мой? – говорит он с вынужденной улыбкой, не оглядывая комнату с теплотой, как это было во время его речи. – Я готов к буги! – С началом музыки раздаётся общий вздох облегчения, что всё закончилось.

Но я наблюдаю за Саймоном, когда он сходит того с места, где выступал, с мини-подиума, который они собрали для него, и смотрю, как Ричард встаёт, его густо покраснело от злости, что я вижу даже отсюда.

Более того, кое-что, чего я не замечала раньше – выглядит он ужасно.

Его одежда плохо сидит. Брюки слишком узкие, пуговицы на рубашке натянуты. Волосы у него сальные, но, если я не ошибаюсь, кажутся тоньше.

Он разваливается без меня.

Странное чувство жалости проходит через меня.

Неожиданное.

Не та жалость, которая вызывает желание что-то изменить, не та жалость, которая вызывает желание помочь собрать осколки, а та, которая вызывает грусть от того, что этот человек дышит с тобой одним воздухом.

Начинаются тихие крики, и мне требуется всё, чтобы отвести глаза, перестать наблюдать за происходящим. Я наклоняюсь к Дэмиену, задавая вопрос, ответ на который я знаю.

– Что там происходит? – спрашиваю я, глядя на него. Глаза Дэмиена тёмные и прикованы к спору. Прежде чем он успевает ответить, Ричарда вместе с Саймоном уводят в другую комнату, и дверь захлопывается за ним.

Дэмиен вздыхает, проводя рукой по волосам. – Ричард думал, что сегодня его повысят до партнёра. Он внук Саймона, но он не справляется со своими обязанностями, а я не потерплю кумовства.

Ричард уже несколько месяцев предполагал, что это будет его день. Сегодня был бы день, когда он стал бы партнёром.

Но Ричард также считал себя хорошим адвокатом.

Ричард винил в любых проигрышах всех, кроме себя: присяжных, судью, душещипательную историю истца, некомпетентного клиента. Это никогда не было его собственной ошибкой.

– Тебе стоит пойти проверить? – спрашиваю я, глядя от Дэмиена к двери и обратно. Он вздыхает и качает головой.