Текст книги "Защитить любой ценой (ЛП)"
Автор книги: Моника Корвин
Соавторы: Джей Эл Бек
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 17 страниц)
30
ВАЛЕНТИНА
Больно смотреть, как Адриан уходит, когда заходит в лифт и отправляется на деловую встречу. Головой я понимаю, что он вернётся, но мне его не хватает, и я пытаюсь залатать это тем, что произошло со мной в последнее время.
Когда цифры на лифте достигают первого этажа, меня тянет лечь в постель и ждать его. Вместо этого я иду на кухню, чтобы взять что-нибудь поесть. Адриан сказал, что пропустит ужин, а значит, я буду сама по себе.
Может, в этом и проблема. Я никогда не была сама по себе. Когда мне нужна была компания, у меня всегда была Роуз. На меня обрушивается волна скорби, пока я иду на кухню. Временами думаю, что я в порядке, пока не вспоминаю, что её больше нет. Это давит на меня и мешает думать о чём-то другом.
В комнате только повар, и она возится с едой на завтра. Что я нахожу странным, поскольку в пентхаусе бывает не так много людей. Пятёрка Адриана обычно находятся вне дома, занимаясь порученными им делами. Возможно, ей просто нравится заниматься делом.
Я усаживаюсь на стул, кладу руки на столешницу и прислоняюсь к ним лицом.
– Ты приготовила что-нибудь на ужин? Или мне самой что-нибудь приготовить?
Она очень быстро двигается для такой невысокой и плотной женщины. Повар ещё немного порхает, а затем вздыхает достаточно громко, чтобы я её услышала. Но она всегда поднимает шум, когда я рядом, словно её утомляет моё существование.
– Конечно, я приготовила поесть, и мне не нужно, чтобы ты испачкала моё рабочее место.
Я притихаю и наблюдаю за её работой, радуясь, что мне хотя бы какое-то время не придётся быть одной. Она ставит передо мной чашку свежего рамена, а затем поворачивается и начинает печатать что-то на своём сотовом. Я наслаждаюсь своей лапшой, пока она чистит безупречно чистую нержавеющую сталь.
Я пробую рамен и стону.
– Так вкусно, спасибо.
Как обычно она одаривает меня ворчанием и вновь принимается за работу.
Я доедаю восхитительную лапшу и подхожу к раковине, чтобы вымыть за собой посуду. Она отгоняет меня, и я вновь сажусь за столешницу.
– Ты уверена, что я не могу тебе помочь?
– Ты понятия не имеешь, где что лежит, и я не хочу найти что-нибудь не на своих местах.
Повар говорит это суровым тоном, но я уже привыкла к этому, поэтому просто качаю головой.
Я не обращаю внимания на то, что я пыталась помыть лишь чашку и вилку... где они лежат, я уж точно знаю.
– Ты всё ещё здесь? – говорит она через мгновение после того, как вытирает и убирает посуду.
– Прости, уже ухожу.
Отчасти мне хочется, чтобы она окликнула меня, но когда я ухожу, то понимаю, что повар этого не сделает. Эта женщина не слишком жалует пустые разговоры.
Я бреду в комнатку, из которой я сделала библиотеку, и смотрю на полупустые полки. Адриан подарил мне все эти книги, заплатив за каждую, словно это ничего не значило. Я должна чувствовать вину, да? Он не только спас мне жизнь, но и подарил мне здесь безопасность, комфорт, роскошь. У меня всегда были деньги, но я никогда не чувствовала, что я могу их тратить или просить о чём-то. Мой отец едва выделял деньги на новую одежду по мере надобности, и только если мне нужно было выйти в свет, где его могли унизить, если бы я не играла роль избалованной принцессы. Если бы только другие видели синяки под кашемиром и кружевом. Но опять же, зная теперь больше об обществе, может, никому бы не было и дела. Кажется, что у всех здесь есть затаённая злоба. Её редко можно увидеть, если не спровоцировать.
Обдумываю это, пока расставляю книги и аккуратными рядами выстраиваю их по краям каждой полки из тёмного дерева. Мне доставляет удовольствие видеть, что все они идеально расставлены по длине и цвету. И мне нравится иметь пространство для себя.
Я должна признать, что отчасти всё ещё ожидаю, что что-нибудь случится. Например, я узнаю какой-нибудь тёмный секрет из прошлого Адриана, за что мне придётся заплатить. Или ещё хуже – Сэл однажды выйдет из этого лифта и убьёт меня.
От стука в дверь сердце уходить в пятки, и я уже на ногах, когда она открывается. Но мне следовало знать, что это не Адриан, поскольку он не стал бы стучаться.
В дверном проёме стоит Кай.
– Ты в порядке? Тебе что-нибудь нужно?
Я сужаю глаза.
– Он послал тебя проверить меня? Или тебе так же скучно, как и мне, когда его здесь нет?
– Просто выполняю свою работу. Адриан сказал защищать тебя, и я защищаю тебя. Даже если это значит защищать тебя от порезов бумаги.
Я разражаюсь смехом и возвращаюсь к полке, моё волнение сходит на нет. Скоро Адриан будет дома, и тогда я накинусь на него. Ненормально чувствовать такую привязанность. Я знаю это, но я и не хочу, чтобы было по-другому. Не тогда, когда Сэл всё ещё на свободе.
– Могу я кое-что у тебя спросить? – спрашивает Кай, застыв в дверном проёме.
Я думала, он ушёл, когда я отвернулась.
– Конечно, в чём дело?
– Ты обдумала ваши отношения? С Адрианом, я имею в виду. Ты понимаешь, что как только он разберётся с Сэлом, он займётся и твоим отцом тоже? Только так он сможет почувствовать, что отомстил за убийство отца.
Я слышала, что мой отец убил его отца, но никогда не слышала этого от него напрямую. Но я и не могла отрицать, что это правда.
В памяти всплывает образ лужи крови, в которой отражается лунный свет. Воспоминание из моего детства. Нет, моему отцу не привыкать к убийствам, и он не делает исключений для женщин и детей. Я жива только потому, что была полезна в качестве разменной монеты.
Я всматриваюсь в Кая. Он кажется идеально собранным человеком, но чем больше я его узнаю, тем больше вижу трещин под поверхностью.
– Позволь узнать... почему тебя это волнует? Я понимаю, ты защищаешь Адриана и его интересы, но почему моё присутствие угрожает тебе, или оно в каком-то смысле угрожает ему? И поэтому ты хочешь защитить его?
Лицо Кая не выдаёт никакой реакции. На нём всё та же очаровательная маска, что и обычно.
– Ты не угроза для меня, Валентина. Дело не в тебе. Дело в том, что происходит между вами двумя. Он уже пошёл на уступки, которые никогда бы не принял – лишь бы уберечь тебя. Адриан на пределе возможностей, и я вижу, как это сказывается на его выстраданном контроле. И никому не нравится происходящее, когда он теряет контроль.
Теперь я просто уверена, что Кай пытается напугать меня. После всего, что Адриан сделал для меня, я не думаю, что есть хоть что-то, чего бы я ни сделала или не вынесла ради него.
– Ты пытаешься напугать меня, Кай? Потому что я сталкивалась с ситуациями куда страшнее лекции в библиотеке.
Нам не нужно это обсуждать. Я вижу, что он был там в ту ночь, когда Адриан спас мне жизнь.
Он касается дверного косяка и кивает мне.
– Полагаю, ты права. Я просто хочу, чтобы ты была готова к неизбежному. Вскоре его контроль даст трещину. Может, не ты станешь причиной, и не я, и не кто-то из наших, но, когда это произойдёт, он будет страшен в своей ярости. Надеюсь, у тебя хватит ума убраться с дороги, когда это произойдёт.
Когда Кай уходит, я смотрю на дверь ещё несколько мгновений. Не сказать, что я питаю иллюзии, что Адриан – герой. Никто из нас им не является. Но он помогает мне чувствовать себя в безопасности, и мне не представить ситуацию, в которой я бы ощущала обратное. Даже подталкивая меня к пределам моих возможностей, он отказывается делать мне больно.
Возвращаюсь к своей полке, пока со стола не раздаётся сигнал телефона. И вновь сердце уходит в пятки, и перехватывает дыхание. Чёрт, даже мои пальцы дрожат, когда я открываю новое сообщение. Его прислали с незнакомого номера, но он мог взять телефон у своих ребят, чтобы отправить мне сообщение.
Я жду, пока прогрузится изображение, а потом нажимаю на него. Но оно не от него. На фотографии он сам. И он не один. Я смотрю на экран, а затем нажимаю на него, чтобы приблизить фото. Он сидит за столом, который усеивают еда и тарелки. И тянется к женщине, пока они говорят.
Она очень хорошо мне запомнилась по нашей встрече в гостиничной уборной. Я медленно опускаюсь на ящик с книгами и не могу отвести взгляда от экрана. Затем я листаю дальше и нахожу ещё больше фотографий, и на них развернувшуюся картину видно лучше. Адриан тянется к ней, чтобы либо прошептать ей что-то на ухо, либо поцеловать её в шею. Она улыбается, и эта улыбка пробирает меня насквозь.
Мои руки дрожат, и из-за слёз мне мало что видно. Не знаю, злилась бы я меньше, если бы это был кто-то другой.
Внутренний голос нашёптывает, что Адриан мне не принадлежит. Он сделал меня своей, но только чтобы иметь возможность соблюсти свою часть сделки и убедиться, что я в безопасности. Но после всего, что он мне дал, я не могу требовать, чтобы он принадлежал лишь мне.
Любые доводы не играют роли, потому что мне хочется лишь сломать её длинную шею и оттащить от него за волосы. Подобное кажется жестоким, и я немного шокирована собственными мыслями. Но я шокирована не настолько, чтобы чувствовать вину. Не после того, как он касался губами каждого сантиметра моего тела. Не после того, как я делала с ним то же самое. Не после того, как он стал единственным человеком на всём белом свете, с которым я чувствую себя в безопасности. Я не могу это потерять, даже если это значит смириться с тем, что он спит со своей бывшей.
На меня обрушивается волна тошноты, и я сгибаюсь пополам, прикрывая рот рукой. Нет, меня не вырвет на книги. Я выбегаю из комнаты и добегаю до ванной как раз вовремя, чтобы успеть выблевать свой ужин из рамена.
После того, как я поднимаюсь с холодного кафеля, чищу зубы и протираю лицо прохладной тряпкой.
Кидаю телефон на кровать и бросаюсь к нему, чтобы ещё раз посмотреть фотографии. Может, они старые? Может, они остались с того времени, когда они были вместе? Я цепляюсь за эту отговорку и залезаю в постель. У меня сводит живот, и слёзы застилают глаза.
Если мириться с тем, что он спит с другой, гарантируя мне безопасность, то я должна это сделать. Но это не значит, что в процессе моё сердце не разорвётся в клочья.
31
АДРИАН
Когда встреча заканчивается, я хочу лишь стиснуть своего ангела в объятиях и забраться с ней в постель. Обычно я ничего не чувствую, когда дело доходит до бизнеса. Но сегодняшняя встреча с Ником Дьяволо превратилась в воссоединение. Его информатор настаивал на своём присутствии, и у нас с ней своя история. Я также задолжал ей за то, какую роль она сыграла в нападении Сэла на Вэл. Ни на секунду не сомневаюсь, что она помогла и расчистила ему путь в ту уборную.
Поначалу мне пришлось быть милым с ней. Выстрелить ей в голову за ужином не помогло бы мне заключить союз с Ником. Несмотря на старания повара, это было бы слишком даже для него. Но мне это не помешало постоянно касаться пистолета в кобуре на боку. Я дал себе обещание, что очень скоро взыщу с неё справедливость.
Когда она раскрыла локацию Сэла, я пожал руку Дьяволо и ушёл прежде, чем сделал что-нибудь, что могло бы подорвать мой союз с ним. По крайней мере, пока я не узнаю цену за потерю его информатора. Тогда я натравлю на неё свою пятёрку, и её больше никто никогда не найдёт.
Прямо сейчас, пока я поднимаюсь на лифте в пентхаус, я хочу лишь увидеть её. Уверить себя, что она по-прежнему здесь и в безопасности. Если она уйдёт, не знаю, смогу ли я выдержать это.
Когда двери открываются, я тут же обвожу фойе взглядом в поисках присутствия Вэл, но уже поздно, и естественно, она не будет дожидаться меня здесь. Подавив разочарование, я иду сначала в библиотеку. Ей нравится работать здесь допоздна. Наконец, я нахожу Вэл в спальне, где должен был проверить с самого начала.
Свет всё ещё включен, и я останавливаюсь в дверном проёме, рассматривая её. Валентина всё ещё в одежде, свернулась на одеялах спиной к двери.
Я обхожу изножье кровати. Её глаза открыты, и я опускаюсь на колени, чтобы встретиться с ней взглядом. Всё лицо Валентины покраснело, словно она плакала, и у меня сжимается сердце от этой мысли. Она расстроилась, что я ушёл?
Я провожу большим пальцем по её щеке, но Вэл отшатывается.
– Что случилось, ангел? Меня не было не так уж и долго, и Кай был здесь. Никто бы не добрался до тебя.
Валентина хлюпает носом и бросается всё дальше, чтобы я не смог достать до неё. Я сужаю глаза и поднимаюсь на ноги.
– Ангел? ― говорю я.
– Я в порядке, правда. Ничего такого.
Ненавижу, что она отстраняется от меня, но я даю ей мгновение собраться с мыслями.
– В чём дело? Расскажи мне.
Она вновь всхлипывает и качает головой.
– Всё в порядке.
Я забираюсь на кровать и стискиваю бёдра Вэл, чтобы она не отодвинулась ещё дальше.
– Чушь, ты закрываешься от меня.
В её глазах загорается эмоция, и она садится, сбрасывая с себя мои руки.
– Я не закрываюсь.
– Тогда что ты делаешь? Потому что у меня такое ощущение, словно ты не позволяешь мне прикасаться к себе.
Вэл спрыгивает с другого края кровати и начинает расхаживать рядом с ней.
– Как прошла твоя встреча? Повеселился?
Я удивляюсь смене темы.
– О каком веселье речь? Это была деловая встреча. Я бы не назвал это весельем. Думал, ты знаешь, куда я иду.
Вэл поворачивается ко мне и бросается вперёд, и я должен признать, что меня возбуждает эта ярость, эта её вспыльчивая сторона.
– Я знала, куда ты идёшь, но я не знала, кто ещё там будет.
Теперь моя очередь показать зубы. Я поднимаюсь и комкаю свой пиджак, затем обхожу кровать, чтобы посмотреть ей в глаза.
– Не думал, что мне нужно отчитываться перед тобой о своих деловых партнёрах, прежде чем встречаться с ними.
Она может разговаривать со мной в любом тоне, в котором пожелает, если она готова столкнуться с последствиями этого. И прямо сейчас я самолично готов предоставить ей эти последствия.
Валентина продолжает расхаживать из стороны в сторону, затем разворачивается ко мне.
– Я видела вас вместе. Обстановка не показалась мне слишком деловой.
– Какого хера ты несёшь, Вэл? Тебе лучше прояснить ситуацию, прежде чем я решу, что с меня хватит, и просто перегну тебя через постель для твоего наказания за то, что ты говоришь со мной в таком тоне.
Раньше одно упоминание наказания пугало её. Теперь она разворачивается к прикроватному столику и поднимает стакан. Затем указывает им на меня и выкрикивает:
– Ты был с этой дрянью, и я зла. Доволен?
Стакан разбивается о стену прежде, чем я успеваю понять, что она кинула его. Впечатляющий бросок, и он стоил бы этого мини-шоу, если бы она не выглядела абсолютно шокированной сейчас.
– Прежде всего, Валентина, тебе нужно на хер успокоиться. Может, расспросить меня будет лучшим способом получить ответы, чем беситься и кидаться вещами.
Её руки дрожат, и она смотрит на вмятину в стене, куда попал стакан.
– Ангел? ― говорю я.
Вэл моргает и вновь переводит на меня взгляд. В этот раз искра её гнева затухает в новой порции слёз. Затем она опускает глаза на свои дрожащие руки.
– В кого я превращаюсь? Я не вытворяю подобных вещей. Я не кидаюсь вещами и не кричу на людей.
Я шагаю к моему ангелочку, и, когда она не отступает, я заключаю её в объятия.
– Или, может, ты никогда не чувствовала себя в достаточной безопасности, чтобы выражать свои истинные чувства. Когда тебя что-то расстраивало в твоём доме, ты просто подавляла это и позволяла этому осесть. Какая-то часть тебя знает, что со мной ты в безопасности, и поэтому ты становишься храбрее. Я горжусь тобой.
Вэл всхлипывает напротив моей груди.
– И ты говоришь это через мгновение после того, как сказал, что накажешь меня за это.
Я зарываюсь пальцами в её растрёпанные локоны.
– Но, ангел, мне так понравится наказывать тебя, и обещаю, под конец ты будешь умолять о моём члене.
Её смех успокаивает те мои грани, которые накалились от её гнева. Не знаю, был я готов ответить ей или её врагам. Об этом стоит поразмыслить позже.
Я продолжаю поглаживать её голову.
– Расскажи, что случилось. Ты сказала, что видела меня. Я знаю, что ты не выходила из пентхауса. Как ты могла меня видеть?
Когда Вэл отстраняется, у меня почти возникает желание притянуть её обратно, но сейчас ответы нужны мне больше.
– Мне пришло сообщение.
Она берёт свой телефон и протягивает его мне. Я не узнаю номер, и он не запрограммирован в её телефон. Я рассматриваю фотографии и понимаю, как ей могло прийти в голову, что я встречаюсь со своей бывшей. И в то же время это причиняет боль. С тех пор, как я положил на неё глаз, она единственная, кого я вижу. Никто с ней не сравнится, и она думает, что я могу уйти и потратить время на свою бывшую, потому что мне этого захотелось.
Я выключаю её телефон и бросаю его на кровать.
– Во-первых, я узнаю, кто прислал эти фотографии, и заставлю их заплатить за то, что это тебя расстроило. Во-вторых, у меня есть нож с её именем, и когда были сняты эти фотографии, я в подробностях рассказывал ей, как именно я хочу расчленить её за причинённую тебе боль. Но что действительно я хочу знать, так это то, почему ты так расстроилась? Как ты могла подумать, что я захочу кого-то помимо тебя?
Теперь она отказывается встретиться со мной взглядом, ко мне вернулся мой скромный ангел.
– Я просто... я имею в виду... я знаю, что ты мне не принадлежишь. Мне просто больно видеть тебя с ней, вот и всё. Но если ты этого хочешь, тогда я пойму.
Я стискиваю подбородок Вэл и заставляю посмотреть мне в глаза.
– Как я уже сказал, я хочу вставить в неё только пятнадцатисантиметровый кинжал, чтобы иметь возможность наблюдать, как жизнь покидает её глаза.
Она несколько раз моргает, ничего не говоря.
– Это пугает тебя? – спрашиваю я и подхожу ближе, чтобы сократить расстояние, которое Вэл сохраняет между нами.
Когда Вэл облизывает губы, я обращаю внимание на то, как она скользит по ним языком.
– Нет. Хотя должно, так ведь? Я должна быть в ужасе от тебя, но ты единственный мужчина, который заботился обо мне и защищал меня. Я решила для себя, что если тебе нужна твоя бывшая, то я готова пойти на это ради безопасности.
Я сжимаю пальцы, но она не вздрагивает.
– А что, если бы мы поменялись местами? Что, по-твоему, я бы сделал, если бы узнал, что к тебе прикасался другой мужчина?
– Эм-м...
– Обратись к своему воображению, ангел, потому что я обещаю тебе, что если хоть кто-то посмотрит на тебя, я обязательно обращусь к своему. Никому лучше даже и вздоха в твою сторону не делать.
–Да, но для тебя это иначе. Это просто сдел…
Обрываю Вэл, обрушиваясь своим ртом на её губы настолько сильно, что наши зубы заскрежетали друг о друга. Когда я отрываюсь от ангелочка, она в заторможенном состоянии и с полузакрытыми глазами.
– Ты продолжаешь говорить, что это своего рода сделка, но для меня это не так. Тогда мне не нужно было бы жениться на тебе. В последний раз говорю тебе, ты принадлежишь мне, и если кто-нибудь попытается забрать тебя у меня, то поплатится жизнью.
Вэл качает головой, похоть понемногу покидает её взгляд.
– Я не хочу, чтобы кто-то снова умер из-за меня...
– Снова?
В этот раз она зажмуривается и бросается ко мне в объятия. Я прижимаю её к себе и жду, пока она соберётся с духом.
– Когда я была маленькой, у меня на глазах умерла женщина. Как ты можешь догадаться, мой отец убил её. Я подала ему в руки пистолет, но я была слишком мала, чтобы понимать, что он собирается с ним сделать. Большинство деталей как в тумане, но я помню мокрую дорогу и лужу крови в луже от дождя, и в ней так ярко отражалась луна. Мне оставалось только разглядывать луну, пока отец не увёл меня оттуда. Эта женщина умерла из-за меня. Роуз умерла из-за меня. Прошу, нельзя, чтобы из-за меня ещё кто-то погиб.
Я крепко обнимаю Вэл, а затем подвожу к кровати. Она всё ещё не смотрит на меня, словно ей стыдно.
– Ангел, ты была ребёнком. Какую бы роль ты ни сыграла в смерти этой женщины, ты не виновата. Мне было бы всё равно, даже если бы ты стояла над ней и нажала на курок. Твой отец ответственен за это, и я считаю недопустимым, что он позволил ребёнку чувствовать ответственность за это всю свою жизнь.
Она улыбается мне сквозь слёзы, и я продолжаю, делясь с ней тем, что знает обо мне только Кай:
– Мой отец был не таким, как твой. Он был таким же жестоким, но убивал сам, и каждый раз заставлял меня смотреть на это, чтобы однажды я стал главой нашей семьи. Когда я отказывался, он заставлял меня, связывал и разжимал мне веки.
Вэл обхватывает мои щёки тёплыми ладонями, вырывая меня из воспоминаний.
– Мне так жаль, что тебе пришлось пережить это. Сколько тебе было?
Я кладу свои руки поверх её.
– Это было очень давно. Думаю, это началось, когда мне было четыре. Но всё в прошлом, и мой ублюдок отец мёртв. Нам больше не нужно о нём волноваться.
Больше о нём ничего не скажешь. Ничего такого, что я собирался бы ей рассказать, учитывая её историю с собственным отцом и моё будущее с ним.
Нужно направить одного из моих ребят по этому следу, чтобы разузнать об этой мёртвой женщине. Скелеты в шкафу её отца я хочу выстроить в ряд, чтобы отбросить его с пути, когда придёт время.
