Текст книги "Сохранить замок (ЛП)"

Автор книги: Моника Пирс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 15 страниц)

– Это был ее выбор. Она так решила. Он не согласен, – Гетен оттолкнулся от стены и застонал. Он разжимал и сжимал кулаки, пытаясь прогнать боль и онемение.

– Наверное, потому он так рад бою, – сказал Николаус. – Я отправлю его разведать стены. Замок – следующая цель. Оттуда появились крикуны в ночь Ним.

Гетену не нравилось, как это звучало.

– Из земель замка?

Воин кивнул.

– Их наступление хотя бы замедлилось. Сначала они лились оттуда как осы из улья. Мы не смогли связаться с королевской семьей, мы не знаем, живы ли они. К счастью, кронпринц Валдрам уехал за три дня до начала безумия.

– Куда он уехал? Ему отправили весть?

– В Татлис. Конечно, отправили. Но, если принц и послал ответ, гонец мог умереть по пути. Ничто не приходило, и я не могу отправить еще кого-то с вестью.

– Татлис? – Валдрам мог не пересечься с королем Вернардом и сидеть при дворе, ожидая, не зная о хаосе в его городе.

Николаус кивнул.

– Он бы уже вернулся, если бы получил весть.

– Кости Скирона, – Гетен зевнул. – Я посплю. Я почти бесполезен, не могу толком колдовать, когда я так устал.

– Я с тобой. Бараки на востоке замка в паре улиц отсюда, там еще безопасно, – Николаус повел его и несколько солдат по улицам и через врата к баракам. Лучники с арбалетами, пехотинцы с булавами, алебардами и пиками охраняли место от крикунов и отчаявшихся жителей.

Внутри Гетен обмяк в углу и закрыл капюшоном глаза.

– Когда нужно возвращаться?

– У нас есть четыре часа, – Николаус бросил одеяло на колени и указал на койку неподалеку. – Ложись, маг, ты заслужил. Поешь и отдохни. Завтра попробуем пробиться в замок. С боевым магом будет шанс.

Гетен подумывал уснуть там, где сидел, но мысль о кровати заставила поднять кости с пола. Он рухнул на кровать, застонал и благодарно кивнул солдату, уступившему ее.

– Странное дело, – пробормотал Николаус, глядя на утомленного Гетена.

– Что странно? – невнятно отозвался он, засыпая.

– Изо всего безумства я не узнал твое имя. Как тебя звать, если не магом?

– Волшебником. Другом. Это не хуже имен, которыми меня звали, а то и лучше, – Гетен зевнул и повернулся к стене, солдаты утомленно смеялись. Он прошептал чары вокруг себя, тусклое сияние символов быстро угасло. Он подумал о Галине. Он хотел увидеть ее, узнать, что она была в безопасности, не пострадала из-за крикунов и ее отца. Почему он согласился не использовать слезы тени?

«Я могу это сделать, и она не узнает, – он закрыл глаза и вздохнул. – Но я буду знать».

* * *

Половицы скрипели под ее ногами, Нони прошла в лазарет.

– Боги, господин. Она мертва?

– Почти. Поставь воду на стол и дай мне полотенца и аптечку, – он резал ремешки, удерживающие побитую и окровавленную броню Галины на ее теле. Она была холодной, липкой, бледной, слабо и быстро дышала. Нужно было вытащить клинок из ее бедра, но она уже истекала кровью, и это ускорит ее смерть, если он не закроет скорее рану.

Нони вручила ему влажное полотенце и стала работать над наплечниками воительницы и пластиной на груди.

– Говорила же, тот призрак будет проблемой.

Металл и кожа были в крови. Гетен, наконец, расстегнул броню на левом бедре.

– Я пожалею об этом позже. Вставь нить в иглу, – он посмотрел на вошедшего Магода. – Бери полотенце, – сказал он садовнику. – Как только я уберу кинжал, дави на рану, иначе она умрет от потери крови, – Гетен затянул свой пояс выше раны Галины. Им нужно было работать быстро.

Нони протянула иглу с нитью. Магод стоял наготове с полотенцем. Гетен убрал броню и кинжал. Кровь полилась из Галины. Магод накрыл рану, и Гетен затянул пояс.

– Кровь Семел, – ее клинок порезал ее артерию. – Скирон, пощади ее, – прошептал он, закрывая рану, пока потеря крови не лишила ее ноги или жизни.

Комната потемнела, Гетен оторвал взгляд от швов. Где были Нони и Магод? Он опустил взгляд. Галина пропала, как и лазарет. Он сидел под столом, прятался за тяжелой скатертью. Два голоса разносились эхом в большой комнате, звук улетал за колонны. Там был его отец. Но это было невозможно, ведь отец Гетена был мертв. Другой голос звучал странно, знакомо и нет. Он тоже был мертв, от руки Гетена. Как он мог знать, если не знал человека? Гетен покачал головой.

Его отец сказал:

– Она была сильной без магии солнца. Теперь ее не победить. Это делает ее нашим самым опасным врагом.

– Или лучшим союзником.

– Она откажется.

– Откуда такая уверенность?

– У той ненависти глубокие корни.

– Ладно. Тогда используй ее силу, чтобы уничтожить его, – их голоса утихали, они отходили.

– Хорошо, – дверь открылась со скрипом. – Смерти начнутся этой ночью, – дверь закрылась.

Он обнял колени, замерз в ночной рубашке. Его побьют, если поймают тут, не в кровати. Он выполз осторожно из-под стола. Он встал и моргнул. Он был в главном зале Харатона.

– Я не хочу тебя тут, – Галина шагала вокруг него. – Я не хочу тебя тут. Я не хочу тебя тут, – она сжала его руку.

Гетен проснулся с кинжалом в руке. Бледный юный паж пискнул и отпрянул, удивленный клинком и жжением чар, которые он нарушил.

– Моя рука мертва! – юноша прижал ладонь к груди.

– Считай, что тебе повезло, – зарычал Гетен. Он сел и убрал чары взмахом руки. Он зевнул, потянулся, все еще ощущая усталость, зуд желания под кожей. Его отдых был слишком коротким. Рядом с таким количеством душ он едва сдерживался.

– Но…

– Хватит ныть, – прорычал он и направил кинжал на мальчика. – Это будет длиться так долго, чтобы я успел перерезать тебе горло, – кинжал дрожал. Его ладонь и тело дрожали от желания, ставшего хуже от усталости. Это было проблемой некромантии. Тянуть силу из души зверя было легко, этим было просто управлять. А из человека? Это было слишком просто, слишком сильно и заманчиво. Было ужасно больно остановиться, и редкие некроманты могли уйти, попробовав это. Многие друзья, семьи и деревни погибали от жажды некроманта. Эта боль сделала Гетена отшельником, потому он оградил чарами Хараян, потому ему нужна была Галина. Она ослабляла желание, убирала безумие и зуд.

– У тебя интересные привычки, маг, – Николаус убрал меч в ножны. – Прошлой ночью я удивился, что ты уснул среди нас, – он надел перчатки из кожи и стали и добавил. – Вижу, это не от доверия.

Гетен убрал одолженный кинжал за пояс и потер ладонями подбородок со щетиной.

– Я доверяю меньшему количеству людей, чем у леди Кхары целых пальцев, и себе – меньше всего, – несколько мужчин в комнате приподняли брови.

– Инстинкты нельзя игнорировать, когда имеешь дело с магом, – сказал Таксин. Он сидел за длинным столом, чистил кинжалом яблоко. Новая рана тянулась от виска к его уху. Кровь засохла на носу и под ногтями. Сажа была на его светлых волосах и форме.

Николаус бросил Гетену твердую булку, вареное яйцо и яблоко.

– Этого мало.

– Это лучше, чем голод, – Гетен быстро съел, собрал скорлупу и огрызок аккуратной кучкой, пока Таксин смотрел на него яркими глазами с подозрением. Он ощущался как из осколков стекла, готовых порезать. – Мне нужна лошадь.

– Куда-то едешь? – спросил Таксин.

Гетен не слушал его.

– Та, которая не понесет груз сегодня.

Николаус нахмурился, растерявшись.

– Зачем?

– Я не успел отдохнуть. Мне нужна сила духа зверя, – от этого повисла неприятная тишина. Гетен огляделся. Он посмотрел на Таксина. – Если ты не хочешь вызваться.

Капитан Галины оскалился, но не предложил свою душу, трус.

– Ты – некромант, – сказал один из солдат.

Таксин фыркнул.

– Он – некромант, – его сапоги стукнули по полу. Ножки стула застучали, когда он отодвинулся от стола. Он встал и поклонился. – Лакей Скирона. Хранить двери смерти. Маг солнца Кворегны. Как звали тебя те дети? Томру-как-то-там?

Кто-то буркнул:

– Херра-томрума, – он не звучал радостно. Солдаты пялились, медленно встали. Вытащили мечи и ножи. Сжали кулаки. В Налвике не любили некромантов. Таксин сидел, закинув ноги на стол, отклонив стул. Он почистил яблоко, сунул кусок в рот.

– Козел ты, – сказал Гетен.

Голубые глаза капитана сияли, он смотрел, как комната меняется, пока жевал и глотал. Он пожал плечами и махнул на округу.

– Я говорил, что от магии нет добра.

– Это для тебя игра, некромант? – прорычал Николаус, его меч был угрозой.

Гетен пятился к двери, следя за приближением солдат к нему, видя улыбку Таксина.

– А видно, что мне весело?

– Ты пришел посмотреть, как твои творения играют? – прорычал еще один солдат с двумя кинжалами в руках.

Гетен добрался до порога. Там стоял крупный воин с булавой.

– Кости Скирона, – он поднял щит, его жар вызвал дым от деревянных стен барака, отгоняя врагов. – Как хотите, – он показал Таксину любимый грубый жест Галины, произнес чары перемещения и направил себя к восточным вратам замка. Янтарное сияние чар рассеялось, Гетен выругался. – Я убью капитана Таксина, хочет того Галина или нет.

Глава 13

– Галина? – Аревик поманила ее. – Это не работает, – принцесса сидела за Валдрамом, прижимая кусок, оторванный от платья, к его черепу, сосредоточилась на задании, не смотрела на трупы у окна. Ее ладони дрожали, слезы тихо лились, блестя на ее щеках. Но она старалась управлять собой. Бедняжка была не в своей стихии, тонула под водой. Ей нужна была поддержка. Сила Галины. Как когда она в детстве боялась грома.

Она заползала в кровать Галины во время бури и спрашивала: «Хотырь злится?».

Галина всегда обнимала ее.

– Нет, Аревик, это смех Скирона. Хотырь щекочет его. Видишь дождь? Это он смеется до слез.

Галина сидела рядом с младшей сестрой, гладила ее волосы, поцеловала в висок. Она подавляла свою неуверенность к животу, показывала только уверенность, чтобы Аревик могла на этой основе строить свою уверенность.

– Что такое? – хорошо. Ее голос звучал сильно и твердо.

– Я не могу остановить кровотечение, – Аревик подняла ткань. Затылок бледной головы Валдрама и бледная форма была в крови, белые волосы прилипли от крови.

– Потому что нужны швы, – Галина встала за кузеном. – Есть игла и нить?

– Конечно, – девушка всегда носила такое в сумочке, и она отдала это. – Но как ты увидишь, когда столько крови? – Галина быстро вставила нить в иглу и завязала узел.

– Не нужно видеть, чтобы зашить рану, – она ощупала брешь на голове принца, кусок скальпа свисал, как парус без ветра. – Это сделала булава. Это ее след. Если бы крови было не так много, ты увидела бы, что удар пришелся вскользь и оставил след в виде полумесяца, – Галина умело делала стежки. Валдрам едва вздрагивал. Она закончила и откусила черную нить, оставив пару дюймов висеть в его волосах, передала иглу сестре. Она чуть потянула за нить. – Смотри, теперь он на поводке.

Валдрам фыркнул.

– Мечта сбылась? – спросил он. Аревик побелела, сглотнула и отвела взгляд, не могла вытерпеть черный юмор сестры.

– Если бы только Бурсука было так просто посадить на поводок, – рана немного кровоточила. – Галина прижала ткань к ладони кронпринца. – Дави на рану, пока кровь не перестанет течь.

Аревик смотрела на окровавленную иглу с ужасом и отвращением. Она вяло нащупала сумочку, глядя на иглу, осмотрелась и сунула ее в черный край большого гобелена, криво висящего на стене, кусок оторванной ткани валялся на полу. Галине было все равно. Гобелен звался «Война за богов». Она всегда презирала его, потому он и остался во время ремонта. Там были два десятка солдат, терзающие друг друга, кровь летела брызгами, и замок на холме с цветами виднелся на фоне, пастух махал там, ведя овцу. Глупый гобелен, особенно для зала, где она ужинала, глупые солдаты и глупый пастух. Она посмотрела на свои ладони. Она ненавидела кровь под ногтями.

Аревик пробубнила:

– Я думала, что сделала хуже из-за того, что не видела, что делала, – она оторвала больше ткани от зеленого платья и протянула. Галина вытерла руки и передала ей.

– Вытри ему лицо, шею и ладони, как можешь.

Валдрам поймал запястье Галины, когда она выпрямилась.

– Благодарю, ваша светлость, – он погладил окровавленными пальцами ее ладонь.

Она отдернула руку.

– Предлагаю не шевелиться. Удар повредил тебе мозг.

– Возможно, – Валдрам пожал плечами. Он теребил край рукава Галины. – Шелк Бесеры. Тебя предал твой жених?

Аревик охнула, принц ухмыльнулся.

Галина склонилась ближе, их лица разделяли дюймы.

– Тебя предала твоя глупость? – она выпрямилась и окинула кузена взглядом. Его левый глаз был с синяком, губа опухла. Кровь запятнала серую тунику и штаны. Он уже не выглядел мило. Она кивнула на его лицо. – Мне нравится, что сделал Кадок. Это улучшение.

Аревик раскрыла рот.

Валдрам усмехнулся.

– Я ношу войну почти так же хорошо, как ты, Красный клинок.

Галина изогнула губы.

– Ты не изменился, Валдрам. Все такая же заноза.

Он нахмурился.

– Я изменился. Просто ты этого не видишь, – сказал он. – Тебе нравится играть спасительницу и мученицу, воительницу, которая выбралась из оков крови бастарда, чтобы встать на вершине навозной кучи ее королевской семьи. Королева своего замка, – она махнул на зал. – Ты не одна боролась. Ты не знаешь, с какими сложностями сталкивались жители Налвики после войны.

– Сложности от войны, которую начали Бурсуки, – указала она на него.

– И никто не дает нам забыть.

– А с чего бы? Галион и Тириус умерли в той войне. Я все еще ощущаю боль и шрамы от той войны. Я не смогу родить из-за той войны, – она скрестила руки. – Почему мне нужно верить, что Бурсуки изменились? Вы хорошо улыбаетесь, но при этом режете всех со спины.

Валдрам нахмурился сильнее.

– Не только у тебя шрамы. Урсинум – не единственное королевство, которое пострадало от ошибок моей семьи, но остальная Кворегна позволила продолжать. Нам постоянно напоминают об ошибках. Наши дети голодают. Наша страна растерзана от войны. Остальная Кворегна годами поддерживает санкции против нас, хотя мы сделали все, что от нас просили, когда мы сдались.

– О, хочешь, чтобы я проглотила печальную историю. Но ты пытался убить меня с детства. Жители Налвики страдают из-за жестокости и жадности твоей семьи. Не из-за того, что вся Кворегна хочет им страданий. Санкции ослабили. Я была при тех переговорах. Не думай, что я не знаю о политике королевств из-за того, что я – женщина. Только в Налвике женщин считают дурами и вещами. Твой народ не должен голодать и страдать. У них есть все, что нужно, но богачи не дают им.

Аревик глядела на нее. Магод смотрел на свои ноги. Наемники скалились. Галине нужно было замолчать и уйти, но Валдрам вызывал в ней худшее. Всегда.

Он сжал кулаки. Он хмуро глядел на нее с ненавистью, ревностью и голодом в глазах. Может, он ударит ее. Она расправила плечи. Это будет весело. Но он покачал головой и расслабил ладони. Он выглядел спокойно, ответил ровным голосом:

– Да, есть проблемы с коррупцией. Уверен, такое есть и в Урсинуме, Ор-Хали и Бесере, – он кивнул на наемников. – Другие дома не идеальны, Галина. Ни капли.

– И я не без изъяна. Я не верю в твою невинность. Я не раз сталкивалась с тобой в бою. У меня есть шрамы от тебя, и у тебя много шрамов от меня, – она поднесла кулак к его лицу. – Лучше проглоти свою ложь, или я дам тебе новые шрамы.

Она повернулась, Валдрам сказал:

– Я изменился к лучшему, Галина. Ты увидишь, – он хорошо скрывал свои намерения. Ее много раз заставляли терпеть его жестокость в детстве, а потом видеть, как он играл невинного мальчика. Его даже хвалили за то, что он освобождал ее из ловушек, которые сам установил. Слово юного кронпринца было выше слова маленькой бастардки. Так все еще было.

– К лучшему? – она фыркнула. – Точно. От личинки до мясной мухи. Обе едят навоз и любят смерть.

Валдрам не выдержал. Он выругался на нее на налвикском и отошел.

– Если думаешь, что я буду поддерживать брачное соглашение отца после этого, ты – идиот, – сказала она ему в спину.

Атмосфера комнаты исказилась, словно ветер пронесся мимо нее. Она повернулась к двери главного зала. Кадок был там с несколькими наёмниками, Бриттой и Винсом. Юные маги опустили чары. Это объясняло ветер, приличия покинули комнату. Галина посмотрела на Аревик и Магода, хотела, чтобы они тут не присутствовали. Только они тут были хорошими.

Кадок отсутствовал часами, но теперь пошел к ней.

– Не нужно было убивать тех солдат, – сказала она, скрестив руки, отгоняя неприятное осознание, что она поступила бы так же на его месте.

Он остановился в центре комнаты.

– Конечно, нужно было, и ты это знаешь. Играть дуру у тебя не выходит, маркграфиня, – он откусил яблоко, хруст поставил точку в предложении. Он холодно смотрел на нее и жевал.

– Пришел убить меня?

Он проглотил и вытер сок с губ.

– Всему свое время, – он отцепил кожицу от зубов, посмотрел на нее и съел, махнул ей яблоком. – Ты умрешь интересно, лорд Риш это обещал, – еще укус. Сок капал с его подбородка. Он вытер его рукавом и бросил огрызок камин. Он шлепнул об камни, семена и сок разлетелись в стороны. – И не жди спасения снаружи. Мои маги зачаровали периметр замка. Никто не войдет и не выйдет без нашего ведома.

Двое мужчин появились на пороге северной двери слуг, но они не вошли в комнату. Кадок кивнул им.

– Ну?

– Слуг нет, как и стражи замка.

– Ключи?

Один из них протянул несколько колец с ключами.

– Все, что мы нашли.

– Начинайте искать их замки, – щелкнул пальцами Кадок. – Принесите два стула. Нам с хозяйкой нужно поболтать, – он подмигнул Галине.

– Началось, – буркнула она, Кадок прошел к боевым магам и своим четверым людям, ухмыляясь. Она хотела ударить его мечом.

Магод подошел к ней справа.

– Почему мы еще живы?

– Думаю, мы вот-вот узнаем.

Он встал между ней и приближающимися наемниками, скрестил руки и хмуро смотрел на них.

– Ближе не подходите.

Кадок замер, приподнял брови.

– Мило, но глупо. Не заставляй меня убивать тебя.

Галина сжала плечо Магода.

– Я благодарна за твою верность, – она обошла его и сжала плечо сильнее, увидев его гневный взгляд. – Я не могу позволить кому-то еще умереть, особенно под моей защитой.

– Но…

Она впилась пальцами в плоть, пока он не скривился.

– Не спорь со мной, – она понизила голос до шепота. – Ты нужен мне живым, – она посмотрела на Аревик за ними, на Валдрама у колонны, а потом на Магода. – Я верю, что ты защитишь мою сестру от Кадока и Валдрама.

Он посмотрел на двух мужчин и смирился.

– Своей жизнью, ваша светлость.

Она кивнула, повернулась и шагнула вперед.

– Почему мой отец умер, Кадок?

– Кроме большой потери крови? Я думал, это было ясно. Ничто не начинает войну быстрее мертвого короля. Нам заплатили, чтобы начать эту войну, – мужчина соединил ладони и постучал пальцами по губам, почти в молитве, а потом улыбнулся, не вызывая доверия. – Теперь поговорим.

– Тебе нужны два мага и четыре головореза для разговора? – Галина оскалилась, глядя на побитого Рена, пока он ставил два стула между ней и Кадоком.

Лидер наемников издал смешок, пожал плечами.

– Ты проявила свою репутацию убийцы, леди Кхары. И мне нравится, пока моя кожа и кости на моем теле, так что я решил, что защита мудрее, пока я в одной комнате с тобой. Как твой покойный отец, ты напоминаешь дикого медведя, восхищаешь издалека, опасная вблизи. Потому я его быстро убил.

– Если это должно льстить, у тебя не вышло.

Четыре наемника обступили ее, оттолкнув Магода. Аревик попыталась поймать ее руку, но Галина не позволила. Она посмотрела в испуганные глаза сестры и покачала головой, просила ее мысленно отойти и не подвергать себя опасности. Галина доверяла ему свою жизнь, но, что важнее, свою младшую сестру.

Кадок сел и указал на другой стул.

– Прошу, ваша светлость. Присядете?

– А если я предпочту стоять? – Галина скрестила руки.

Он закинул правую ногу на левую, хмурясь от пятен крови на штанах.

– Разговор может быть долгим. Уверен, вам будет удобнее присесть. И мне будет безопаснее. Уж извольте.

Шея Галины хрустнула, когда она склонила голову. Мужчина был интересным, опасным и точно хотел причинить ей много боли. Она посмотрела на стул, на двух магов по бокам него и больших наемников за ними.

– Ладно. Сделаем вид, что это вежливая беседа, – она села.

Маги зашептали заклинание, объединяя силы. Магия пронеслась по ее коже, холодная и колючая, как крысиные когти. Это не было лаской теплых заклинаний Гетена, но тело Галины слушалось. Она вскрикнула, ее мышцы свело. Ее пальцы сжали подлокотники стула, ступни прижались к полу. Ее спина выпрямилась, а голова врезалась в спинку стула так, что звезды вспыхнули перед глазами. Дышать было больно, двигаться – невозможно.

– Но не вышло, – процедила она.

Кадок поднял пальцы, и хватка чар ослабла.

– Теперь ты знаешь, на что они способны, – он склонился, уперся локтями в колени, сцепил пальцы под подбородком. Он выдерживал ее взгляд, слабо улыбаясь. Она заметила бледные потрескавшиеся губы. – Я хочу ключи от сокровищницы замка, – сказал он. – Скажи, где они спрятаны.

– Я думала, тебе хорошо платит покровитель.

– Да. И твое богатство – часть оплаты, – он пошевелил пальцами. – Ключи.

– Нет.

Он моргнул, приподнял брови.

– Нет?

– Иди ты, – ключи не хранились в замке. Даже если Кадок получит их и откроет сокровищницу, он будет разочарован. Там было почти пусто. Галина распределила почти все свое богатство среди деревень Кхары после долгой жестокой зимы, остальное вложила в ремонт замка. Она поняла, что уже наполнила кошельки наемников.

Он вздохнул, на миг показался неловким каменщиком.

– Я тебя уважаю, маркграфиня. Но, хоть мы узнали замок за месяцы работы в нем, это не помешает мне ранить тебя, чтобы получить то, за чем я пришел.

Галина нахмурилась. Если она скажет ему, где ключи, она и ее товарищи быстро встретят конец и окажутся с трупами под окнами. Лучше потянуть время для идей, для ее солдат за стенами, чтобы они придумали, как напасть.

– Я не буду упрощать это для тебя, – пусть Кадок и его бандиты тратят часы на поиски ключей, молотов и пытки, чтобы получить доступ к сокровищнице Харатона. Там были толстые стены, три двери с множеством замков, и туда еще не врывались враги.

– Плохо, – он отклонился. – Винс, Бритта, поднимите ее. Трефор, сними платье с леди Кхары. Оно слишком дорогое, чтобы его портить еще сильнее.

Маги сделали движение в унисон. Галина пискнула, ее мышцы послушались и подняли ее на ноги, пока разум гадал, как это происходило.

«Привыкай, мозг», – подумала она.

Трефор гадко рассмеялся. Он вытер губы и оскалился.

– Я буду рад, – Галина нахмурилась. Наемник думал не только о снятом платье. Он вытащил ножик из-за пояса.

– Только платье, идиот, – сказал Кадок. – Мы не звери.

Аревик за ней заплакала. Трефор разрезал шнурки на ее спине с треском. Дыхание мужчины было гадким, как гнилая капуста, а от тела воняло еще хуже.

– Отвернись, Аревик, – Галина оберегала нежное сердце сестры. Она была ребенком, которая поднимала пауков выше на окнах замка, чтобы они могли ловить мух, а не погибали от слуг. Она спасала мышей от котов Татлиса и воровала объедки с кухни, чтобы извиниться перед котами за сбежавший ужин. Она ни разу не видела пытки или войну. Она верила в романтику. И Галина не хотела, чтобы она потеряла это.

Ее сестра сказала:

– Нет. Если ты можешь это вынести, Галина, могу и я.

Трефор сорвал рукава и бросил их Кадоку.

Галина закатила глаза.

– Отверни ее, Магод.

Голос садовника был мягким, но решительным.

– Леди Кхары права, графиня. Не смотрите на ее страдания. Так ей будет хуже.

Трефор схватил платье спереди, пальцы были мягкими, а лицо в следах сыпи слишком близко. Его оскал расширился. Галина опасно улыбнулась в ответ и разбила его нос лбом. Он выругался, кровь потекла. Аревик завизжала. Галина увидела звезды, отшатнулась бы на шаг, но чары магов не пустили ее. Рен и другие наемники засмеялись. Трефор поднял ножик.

– Сволочь.

– Только я понимаю, как опасна маркграфиня? – буркнул Кадок и оттащил его. – Я заберу платье, – Галина подняла голову, поджала губы и мрачно смотрела на лидера, снимающего платье. Он быстро отошел, сунул его в руки Трефора и толкнул его к дверям. – Не испачкай шелк Бесеры кровью, идиот. Он стоит больше твоей жизни, – Трефор ушел, ругаясь, платье висело на его плече. Кадок поманил Рена пальцем. – Посмотри, сможешь ли ты уговорить леди Кхары поделиться богатством.

– Галина? – голос Аревик дрожал.

Галина зарычала.

– Я сказала тебе отвернуться. Живо, Аревик, – видимо, это был ее тон. Всхлипы сестры стали тише, голос Магода зазвучал мягко, и их шаги отошли.

Рен шагнул вперед, закатывая рукава. Он был крупным, с волосами мышиного цвета, жидкой бородой и огромными предплечьями. Галина увидела его оскал и приготовилась. Первый удар всегда был худшим. А он затаил на нее обиду.

Глава 14

Гетен стоял на землях замка Древья Линна спиной к опущенной решетке. Он поднял волшебный огонь, чтобы озарить туннель. Вход в замок напоминал вход в город, два туннеля с высокими стенами вели гостей от ворот. Слева была гора вонючих трупов. Руки, оторванные от тел, тянулись через железную опущенную решетку, пальцы отчаянно сжимали, желая сбежать, но пойманные в ловушку защитой своего замка. Он поднял голову. Цепь механизма ворот висела, оборванная, бесполезная. Кто-то разбил ее, похоже, чтобы оставить крикунов в замке.

– Кровь Семел, – прошептал он. Это было жуткое представление самопожертвования.

Справа от него двигалась стена крикунов, их кости тускло сияли от проклятия, оживившего их. Он смотрел на них. Они глядели в ответ.

– Кости Скирона, – в город он отступить не мог, солдаты искали его из-за Таксина. Подняться он не мог, стены были в крови и изогнуты. – Тогда вперед с огнем.

Словно ощутив его решимость, крикуны завизжали и пошли на него, кости гремели, гниль летела. Гетен скрипнул зубами, поднял щит и бросил в них огромный шар огня. Он прикрыл лицо и сжался за мерцающим янтарным заклинанием, крикуны загорались. Некоторые остановились в смятении. Другие отвернулись. Некоторые нападали друг на друга. И некоторые шли дальше, огонь с плотью и шерстью летел с них. Он выпрямил щит и добавил к растущему списку сожалений решение отдать меч Фэдди.

Три крикуна держались вместе достаточно долго, чтобы добраться до него. Они закричали и бросились на щит, их отбросило, но они собрались и напали снова. Каждый удар сотрясал его, почти физический. Мышцы болели. Раздался треск, визг, раскатилась волна жара. Он отлетел кубарем. Вонь окутала его. Гетен поднял другой щит, ударил по двум последним крикунам в туннеле чарами, бросая их то в левую, то в правую стену. Он отпустил их. Они рухнули дымящейся кучей плоти, костей и пепла.

– Зараза, – буркнул он и обошел гадкие трупы. Он вышел в широкий конный двор, увидел больше следов резни. Казалось, все лошади, коровы, козы и курицы были растерзаны и оставлены сохнуть на солнце. Дым от гнилых трупов за ним смешивался с вонью гнили перед ним. Желчь подступала к горлу. Гетен сглотнул жалкий завтрак во второй раз. Конюшне и скоту Бурсуков пришел конец. Он закрыл рот и нос рукой и посмотрел на высокие шпили замка.

Высокий и острый, Древья Линна вонзался в небо зубами. Замок был красивым, построенным на развалинах древней крепости, с остроконечными крышами, изящно вырезанными оленями на перемычках и водостоках, и высокими окнами. Сады тянулись уровнями от северного двора по утесу, на котором замок нависал над оврагом реки Джеры. Туман и радуга мерцали у водопадов и змеящейся реки. Зелено-белые птицы летали над водой и башнями, их хриплые крики было слышно от рассвета до заката. Они гнездились среди древних скал и пещер у основания замка.

Гетен почесал челюсть. Белые двери замка высотой в два человеческих роста были приоткрыты из-за безголового тела солдата. Неприятное зрелище. И стало менее приятным, когда он подошел ближе, и его волшебный огонь озарил брызги крови, сделавшие двери розовыми. Может, и хорошо, что он почти не поел. Он закрепил тряпку вокруг рта и носа, сделал огонь ярче, вошел в замок и приготовился к худшему. Он не разочаровался. Целитель видел многие части людей так, как их редкие видели, но он никогда не видел их так и надеялся, что не увидит снова. Резня была бесконечной. Никого живого не осталось, ни души, не тронутой крикунами.

Он был в замке юношей, смутно помнил королевские покои в северо-западном углу крепости. Он был прав. Сначала он наткнулся на четверых мертвых королевских стража, их броня была во вмятинах и дырах, неузнаваемая, как и их тела.

А потом он нашел взрослых принцесс, Сигвейг и Ирсу. Они умерли в коридоре у детской.

Гетен вошел в покои, где шестнадцать детей, от младенцев до почти взрослых, обычно спали в четырех смежных комнатах. Четыре няни пострадали так же, как Сигвейг и Ирса, но младшие дети Бурсуков остались нетронутыми. Только лишились душ. Малыши лежали в углу, двое старших парней и девушка пытались защитить их. Благородно, но бесполезно. И ужасно больно.

Гетен опустился на кровать и потер виски. Голова гудела за глазами. Всю семью Бурсук убили за ночь. Только кронпринц Валдрам – теперь король Валдрам – выжил, только в этом замку повезло, хотя, как казалось Гетену, новый король был опасным подлецом.

Он нахмурился. Элоф и Фэдди сказали, что крикуны прибыли из Древьи. Солдаты говорили, что они появились из замка. Он огляделся.

– Где кладбище? – оно не могло быть далеко. Навозная куча? Логичное место, но не такое большое, чтобы породить столько крикунов. Он искал место, где бросали много псов и зверей.

Он уловил звук. Затаил дыхание, надеясь, что это были птицы за окном. Он ждал. Слушал.

Голоса. Не птицы. Солдаты в замке. Дым от горящих тел крикунов выдал его местоположение. Уничтожение монстров дало солдатам пройти сюда. Крики ужаса и гнева звенели на лестнице.

– Пора идти, – пробормотал Гетен.

Мужчина крикнул:

– Где король?

Идиоты не понимали, что замок был гробницей? Нужно было хранить тишину, уважая мертвых. И быть настороже. Если в замке было больше крикунов, вопли привлекут их.

– Проверьте детскую!

– Принцесса Ирса!

Сапоги стучали по ступеням.

– Ищите детей!

Броня гремела в коридоре.

– Боги! Это принцесса Сигвейг?

Гетен встал. Он не мог сбежать так, как пришел. Он потушил волшебный огонь и шагнул в тень.

Двери скрипнули, хлопнули.

– Дети!

– Нет! Боги, нет.

Он вышел в большую комнату и выдохнул. Он вернул свет. Король Хьялмер был мертв посреди комнаты, грудь была разорвана и опустошена. Королева Эктрина не успела встать с кровати. Их души застряли в мире сметных по воле Скирона, бушевали в комнате, не могли говорить и уйти в Пустоту. Они сбрасывали книги с полок, гремели ставнями, бросали свечи и тянули одеяла с кровати. Заметив его, духи направили гнев и предметы на него.

– Я это не делал, – прошипел Гетен, пытаясь успокоить их, не привлекая солдат в покои короля. Поздно. Крики и топот донеслись из коридора. Он прыгнул к открытой двери спальни и закрыл ее перед лицом солдата на замок. За ним духи стали сильнее гневаться и бросаться вещами. – Спокойно. Я никого не убивал.