Текст книги "Сохранить замок (ЛП)"

Автор книги: Моника Пирс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 15 страниц)

Гетен повернулся на спину, прижал дрожащие ладони к груди, смотрел во тьму. Он упал с замка и успел только притянуть немного силы из душ короля Хьялмера и королевы Эктрины. Но даже в ту минуту искра человека, хоть и уже умершего, вызвала желание большего.

Это был голод его магии.

– Я не хочу это, – простонал Гетен не в первый и не последний раз. – Я не просил этого, – его голос дрогнул. Он прижал ладони к глазам. Он был некромантом, но он не практиковал некромантию, не в чистой форме. Так он стал бы монстром.

Он опустил дрожащие кулаки. Подавляя желание поглотить чистую энергию духов короля и королевы, он потянулся к воспоминаниям о Галине, желая ее, как зависимый. Он вспоминал ее лицо, ее смех. У нее был бесстыжий смех, от которого мужчины хохотали с ней. Галина и ее смех заставляли его думать о жизни, делали его жизнь достойной. Хоть он был в дыре, и во рту была земля, как и под туникой и в носу, хоть ему было больно, он смеялся, думая о том, как ее лицо и грудь розовели, а груди подпрыгивали немного, когда она смеялась.

Гетен рассмеялся сильнее, повернулся, сплюнул грязь, кривясь, когда что-то ткнуло его в зад. Он потянулся, думая, что это корень, но вытащил его из грязи. Кость. Длинная, тонкая и изогнутая. Ребро.

– Кладбище, – стараясь остаться целым, он и забыл о поисках. Он ощупал вокруг себя и нашел больше костей. Он забрался глубже в пещеру, его ноги миновали открытое пространство, крыша расширилась, стала выше. Гетен медленно сел и поднял шар волшебного огня, огляделся, раскрыв рот.

Пещера стала широкой. Кости усеивали пол. В основном, звериные, но он заметил и несколько человеческих черепов, улыбающихся среди них. Он соскользнул с выступа и рухнул на пол пещеры, его колени подкосились. Он выругался, падая вперед, рухнул на четвереньки, погрузился по запястья в старые сломанные кости, кривясь, когда они хрустели под его весом. Ковер костей и зубов тянулся перед ним. Он оттолкнулся, встал и прижался к стене пещеры.

По периметру в стенах были вырезаны небольшие ниши и широкие полки. Черепа и кости стояли на них, аккуратно размещенные с не горящими свечами, сухими цветами, пыльными фигурами, книгами, тарелками и кубками – храмы Скирона. Он заметил блеск. Он сделал волшебный огонь ярче. Блеск усилился. Гетен смотрел на стену черного перламутра и желтых зубов. Черные ракушки устриц были принесены через сотни миль из бухты Эвелл, зубы были вырваны из сотен челюстей. И все для создания мозаики, где Скирон вызывал крикунов.

– Ох.

Хьялмер и Эктрина привлекли его внимание, кружа по пещере все быстрее, проносясь взволнованно мимо него. Гетен поднял дрожащую ладонь, стряхнул землю с лица.

– Это кладбище некроманта, – духи еще кружили. – Что? Что еще вы знаете? – он не мог думать ясно. Он устал, ему было больно. Его магия была потрачена, он хотел поглотить души. – Кровь и кости, просто покажите!

Души врезались в него. От этого он отлетел на землю. Сила пронзила его, мощная, приятная. Синяя и оранжевая, как огонь, она сжигала усталость из его нервов, вызвала фестиваль красок, звуков и запахов в его голове. Он лежал на спине, дрожа, потея, стонал, не ощущая больше ничего из-за попавших в него двух душ.

* * *

– Хорошо, – дверь открылась со скрипом. – Смерти начнутся этой ночью, – она закрылась.

Она обняла колени, мерзла в ночной рубашке. Ее побьют, если поймают вне кровати. Она выползла из-под стола с опаской, озираясь. Она встала и моргнула. Она пробежала по тронному залу, нервный ночной зверек, надеющийся, что его не заметят хищники. Она спешила по темному длинному ковру, не глядя на трон короля. Он пугал ее почти так же сильно, как мужчина на нем. Раздался тихий высокий звук. Она замерла и слушала. Она смотрела по тьму большими глазами, напрягшись, как заяц, готовый бежать.

Тревожный шепот:

– Фэдди!

Она пискнула и повернулась с сердцем в горле.

Элоф поманил ее из двери слуг, хитро улыбаясь.

– Напугал!

Она оскалилась, как собака, как делал ее отец на тренировках на площади.

– Не заставляй меня ранить тебя, слуга, – прошипела она тихо, напоминая ветер.

Его улыбка расширилась. Он поклонился, взмахнув рукой, как посол из Телеянска.

– Прощу прощения, ваша светлость.

Она захихикала.

– Лучше, – она схватила его ладонь и край ночной рубашки. – Нужно бежать. Кронпринц ходит по коридорам. Он сорвет с нас шкуры, если поймает.

– Меня не поймает, – Элоф потянул ее к двери, куда ушли мужчины.

Высокий тонкий звук повторился. Фэдди застыла, ноги приросли к месту, волосы на руках и голове встали дыбом.

– Что это было?

Элоф потянул ее.

– Дикие псы. Идем! Пропустим танцующие огни, если не поспешим. Этой ночью их будет видно лучше всего. Лаума сказала, они были лиловыми и зелеными в прошлом году и занимали все небо.

– Ладно, но… – звук вернулся. Громче, ближе. Грохот. Крики. Двери хлопали, броня звенела. Вопли. Глаза Элофа расширились. – Что происходит? – прошептала Фэдди, не ощущая больше смелость.

– Не знаю, – Элоф потянул ее в коридор и в хаос. Солдаты неслись мимо. Жуткие высокие вопли следовали за ними. Он утащил ее к скрытой двери в стене за гобеленом двора Снежной королевы. Элоф знал все проходы в стенах, пещеры и лес. Лаума показала ему. Она знала все тайны Древьи Линны, и у нее было много своих тайн. Вниз, во тьму, в пещеры, и слышно было только их дыхание. А еще треск костей под ногами. Треск, хруст, кости двигались под Древьей Линной. Фэдди ненавидела кости. Они будто жили на кладбище.

Гетен проснулся, сон разбился, как кости под его телом. Он ощущал остатки страха, видел блеск брони, слышал жуткий звук, но это не рассказало ему полную историю. Он снова поднял волшебный огонь. Кладбище. Некромант. Крикуны. Верно. Он был в грязи и пыли, замерз в мокрой одежде. Жертва духов сделала его сильным, с ясным разумом. Он будет позже переживать из-за боли желания, которая заполнит место, когда он растратит их дар. Волшебник, который был в ответе за крикунов, точно был неподалеку. Может, в замке, может, в одной из этих пещер.

– Я иду за тобой, гад. Ты не сможешь прятаться вечно.

Он добрался до выхода и сел. Что-то тревожило его. Некромант создал крикунов в Древье и послал их в Кхару, но другой Урсинум не пострадал. Король Вернард сказал бы Галине в письме, если бы такое заметили в других частях королевства. Существа были без разума. Без направления некромантом они погрузились бы в хаос. Гетен прищурился во тьме.

– Значит, Кхара – цель. Кровь и кости, – он хотел найти скорее создателя крикунов, но ему придется нарушить обещание. Он должен был знать, что Галина была в безопасности. – Прости, маркграфиня, но ты знала, что я – лжец, когда влюбилась в меня, – он выудил флакон слез тени из мешочка на поясе и откупорил его. Он окружил себя чарами, отклонил голову и капнул чернильную жидкость в оба глаза.

Казалось, его глаза замерзли. Жуткая боль следовала за холодом. Он дышал ртом, чтобы успокоить живот. Мир расплылся, все стало серым, потом черным. Он моргал, моргал, моргал. Холодные слезы лились по щекам, зрение стало светлеть. Появились силуэты, краски, и он различил широкую главную лестницу восточного крыла замка Харатон, мир тянулся и искажался из-за положения тени. Гетен попросил тень сосредоточиться на Галине с места на полу и стене. Она послушалась.

– Боги! – он дернулся так, что ударился головой об стену пещеры. Земля посыпалась на него, но он едва замечал от шока. Она была в крови, синяках и ранах, замерла у входа в коридор слуг, прижимая руку к ребрам, ее лицо искажали боль и страх. Мужчина был с ней, худой и бледный. Из Налвика. Не король и не воин из армии Галины. Он казался знакомым, и Гетен понял, что это был кронпринц Валдрам.

Он добрался до Татлиса и поехал с королем Вернардом. Это объясняло то, что он не ответил солдатам. Галина что-то сказала. Валдрам покачал головой. Тень тянулась, чтобы Гетену было видно лучше. Они вздрогнули и посмотрели на восточную лестницу. Они побежали по коридору к кухне, Галина боролась. Валдрам держал ее за руку и нес кривую пику. Они добрались до тяжелой двери кухни. Он толкнул ее вперед, крикнул что-то, захлопнул дверь между ними.

Галина пыталась придвинуть тяжелый стол к двери, качая головой, злясь. Наверное, проклинала себя. Или Валдрама. Она отскочила, когда что-то врезалось в дверь. Она толкнула стол на место. Дверь дрожала. Стол подпрыгнул, но выстоял.

Она шагнула к окну, посмотрела во двор, по сторонам. Замерла. Она оглянулась на дверь, посмотрела во двор. Она схватила нож мясника со стола и пошла, хромая, к пекарне.

Свет угасал.

– Зараза! – Гетен упустил тень. Он нашел флягу, вылил на лицо, смывая слезы тени из глаз. Он заморгал, игнорируя жжение зелья. Ему нужно было к Галине. Он не знал, что гналось за ней, но точно не несколько вооруженных солдат. Он мог спорить на деньги, что это был крикун. Его кровь кипела, сердце боялось. Какой бы Галина ни была крепкой, она не могла убить крикуна ножом и без помощи. Гетен едва победил, и ему много раз требовалась помощь гадкого Таксина.

Он думал о пекарне Харатона, двух кирпичных печах, длинном столе, муке в воздухе, тусклом свете, запахе свежего хлеба. Он произнес заклинание перемещения, чтобы оказаться рядом с ней. Грязь и пыль смешивались с янтарной магией, вихрь магии и земли. Но что-то ощущалось не так, когда чары понесли его из туннеля, пока он несся через пространство. Он приближался к замку и главному залу. Что-то толкало его, обжигало и кусалось.

Чары. Кровь и кости. Он не оставлял их. Гетен изменил курс, опасное, но необходимое изменение в чарах перемещения. Он рухнул среди испуганных солдат Кхары, ребра болели от столкновения с деревянной оградой. Появились мечи, острые кончики были у его груди. Он вытер грязным рукавом грязное лицо, посмотрел на замок. Решетки были опущены, а стены – пустые.

– Лорд Риш? – Юджин поднял его.

– Почему вы тут? – прорычал Гетен. Он посмотрел на поле у стен. Лошади, палатки, солдаты. Знамена Кхары, Урсинума и Налвики покачивал вечерний ветер. – Почему в замке нет солдат?

– Мы пытаемся, – рявкнул управляющий с необычным пылом. Он махнул на мост. Несколько тел лежали у его начала. – Но мы не можем миновать чары волшебника.

Гетен схватил Юджина за тунику и притянул ближе.

– Галина там, и она ранена, – он ткнул пальцем в сторону замка. – Кто-то привел боевых магов в замок, пока вы сидите тут.

– Такой, как ты, наверное? – прорычал воин в черно-красной форме Урсинума. Он оказался лицом в земле, Гетен нависал над ним с окровавленным кулаком.

– Не смей сомневаться в моей верности леди Кхары, – было что-то опасное в его спокойном голосе и холодных глазах. Он услышал это, осознание отразилось на лицах солдат.

Юджин оттащил Гетена.

– Если лорд Риш хотел бы смерти маркграфини, он уже убил бы ее, – его настороженный вид не поддерживал слова. – Вы знаете, кто захватил Харатон, лорд?

– Нет, но я уверен, что маг не один. Их магия странная в паре, – Гетен посмотрел на воинов вокруг и сказал. – Идем со мной, Юджин. Мне нужно поговорить с тобой наедине, – он пошел к краю моста. Управляющий следовал, махнув солдатам оставаться на местах. Они пошли бок о бок, Гетен спросил. – Кронпринц взял слуг в замок? Я только вернулся из битвы с крикунами в Древье.

– Они настоящие?

– Да, – он понизил голос. – Кроме принца Валдрама, вся королевская семья Бурсуков мертва.

– Все? – Юджин не смог скрыть шока. – Боги. Кронпринц в замке с парой стражей. Он и король Вернард оставили почти всех солдат тут.

– Маги, которые сделали это, могут быть в ответе и за крикунов, – Гетен скривился. – Судя по тому, что я видел, один может ходить по замку.

– Проклятье. Тогда проблемы страшнее, чем мы думали, – они замерли у моста вдали от тел. Вонь горелой плоти и волос разносилась с ветром. Юджин стал холодным и спокойным. Он кивнул на замок. – Как нам пересечь те чары?

– Не прямой атакой. Так будет только больше мертвых солдат, – Гетен сцепил ладони за спиной. – Кто внутри?

– Галина, король, кронпринц и леди Валы. Повар и я насчитали два десятка слуг, включая Филиппу. Кадок с каменщиками. И ваш Магод. Он доставил дюжину бочек и остался помочь на кухне. Мы не знаем, кто жив, а кто мертв.

Галина и Магод?

– Солдат нет?

– Шестнадцать патрулировали стены, но их не было видно часами. Мы думаем, что они мертвы.

Гетен смотрел на заброшенные стены замка.

– Скорее всего, ты прав, – он скрестил руки и посмотрел на землю, на отполированные сапоги Юджина. Мужчина был аккуратным, предсказуемым. Гетену нравилось это в нем. – И чары не только снаружи, но и вокруг главного зала, – магия двух боевых волшебников была дикой, они неумело применяли чары. Это надо ему преимущество. Как они могли создать столько крикунов? Им повезло?

Воин, которого он сбил, шел к ним, хмурясь, несколько товарищей – за ним. Он не перестал подозревать Гетена, остановился близко, ладонь лежала на рукояти меча.

– Поклянись своим богом Скироном, что ты не стоишь за этим, маг.

Гетен выдерживал взгляд мужчины.

– Я в этом не замешан. Клянусь перед всеми богами.

Юджин кивнул на опущенные врата.

– Что вы будете делать, пока мы собираем отряд?

– Попытаюсь снять чары.

Один из солдат оскалился.

– Это должно быть просто для самого сильного мага Кворегны.

Гетен оскалился.

– Только идиот считает магию простой.

Воительница Теола шлепнула по руке солдата рядом с ней.

– Я говорила, что что-то не так, когда увидела, что решетки опущены.

Юджин встал между Гетеном и солдатами.

– Нам нужна осторожность, а еще нужно работать вместе, – он кивнул на опущенные железные врата. – С чего начнем, лорд Риш?

Гетен мрачно улыбнулся.

– Я проверю навыки и силу магов.

– Как?

Он стоял на расстоянии руки от края чар. Они мерцали, как жар, дрожали, как улей злых ос. Он оглянулся на Юджина и сказал:

– Болезненным образом, – он поднял ладонь к барьеру из магии.

Глава 17

Валдрам нашел старую изогнутую пику и уводил крикунов.

– Как бы ты ни хотела разрушить чары, делай это быстро, – сказал он и закрыл дверь кухни перед ее лицом.

– Зараза, – она не могла решить, что злило больше – что он жертвовал собой, или что она не ожидала от него такого. Она стояла в полумраке пекарни, ее успокаивал нож мясника в руке, но она была в ужасе от резни у ее ног. В комнате пахло землей и теплом. Мука покрывала пол и столы, комья засохшего теста ждали, что их испекут, но не могли дождаться. Пекарь, повариха и ее юная помощница, как и все слуги кухни, были мертвы, разорваны и брошены, как мешки зерна. Их кровь смешалась с мукой, их кишки извивались на полу.

Галина посмотрела на окно, на стену напротив. У нее был план, но будет сложно не погибнуть в процессе.

– Это безумие.

Это был кошмар. Замок Харатон ни разу не захватывали. Его защита выдержала не одну большую армию, когда замок защищало мало солдат. Но, чтобы ее воины вошли, нужно уничтожить чары.

Огонь был лучшим шансом. Она смотрела на двор. Она подумывала о соломе в конюшне, но отказалась.

– Будет долго гореть, для замка опасно, – она хотела то, что быстро загорится и само погаснет. Мусор с кухни было сложно зажечь, как и мусор в конюшне. Много дерева и опилок было у плотника, но он был близко к конюшне, так что нет.

Она вздрогнула, когда раздался крик, и дверь кухни содрогнулась. Послышался треск. Стол дернулся, чуть не упал. Крикуны вернулись. Валдрам, наверное, был мертв. Она удивилась тому, что надеялась, что это не так.

– Думай, Галина. Думай, – время было на исходе.

Она прошла тела тихо, с уважением и сожалением, чтобы лучше увидеть двор, и заметила изгиб каменного зернохранилища. Узкая башня была возле сторожки. Пыль от зерна хорошо взрывалась, потому она хранилась в каменной башне и отдельно от жара пекарни и кухни. Она могла добраться туда через Капитанскую башню и покои Таксина, и ее не увидел бы никто на стене.

– Сойдет.

Петли скрипнули, пока она открывала узкую дверь в башню. Галина замерла. Она открывала ее дюйм за дюймом, замирая и слушая. Наконец, она смогла заглянуть. Никого не было в прихожей, никого на спиральной каменной лестнице. Она пересекла пространство. Дверь в покои Така была приоткрыта. Она заглянула. Наемник сидел за столом у камина, спиной к ней. Огонь трещал, он рылся в полной тарелке еды, запихивал мясо в рот, собирал соки хлебом, который забрал у ее мертвого пекаря.

Галина сжала крепче нож мясника. Она прошла в комнату босыми ноющими ногами, незаметная и неслышная тень. Она замерла за мужчиной. Порой жизнь встречала смерть на стальном острие. Мужчина отклонился, сделал отрыжку, слизнул жир с пальцев. Галина поймала его за черные волосы. Она дернула его голову, провела клинком по его горлу, вытащила, вонзила в горло до кости, выдернула и погрузила в грудь.

Умирающий перевернул стол, падая. Мясо, хлеб, бульон пролились на пол.

– Я надеюсь, тебе понравилась еда, – Галина вытащила нож из его дрожащей груди, вытерла его об его штаны и схватила огниво с камина. Она открыла дверь во двор, осмотрелась. Никого.

Держась теней, она пошла к зернохранилищу. У каменной башни она открыла дверцу, куда заходили работники пекарни, чтобы зачерпнуть зерно. Пыль встретила ее. Она улыбнулась. Она вытащила из коробочки ткань, огниво и сталь, перевернула крышку. Малейшая искра вызовет взрыв, быстрый и жаркий. Она могла пострадать от взрыва, но не боялась рискнуть.

Галина высекла несколько искр на ткань, смотрела, как огонь распространяется по краю ткани, оставляя темный след.

– Хотырь, помоги, – она бросила ткань в хранилище и захлопнула дверь.

* * *

Гетен приготовился к боли. Магия обжигала пальцы, ладонь, руку, его магия пылала, он тянулся к чарам. Будет больно. Насколько? Ну…

Шипение появилось в воздухе. Последовал грохот взрыва. Огонь взлетел из решеток на башне зернохранилища за стенами замка. Крышу сорвало. Рев огня ударил его. Боль пронзила уши.

– Боги! – он отшатнулся и сцепил ладони. Поздно. Окна замка разбились. Окна города разбились. Бетон, пыль, осколки, щепки, куски камня летели вверх, в стороны, всюду.

Крики. Грохот. Гул. Он поднял взгляд. Трехэтажная башня дрожала. Она извивалась, как умирающий бык. Она ударила по покоям Таксина, разбила сторожевую вышку. Гетен повернулся, крича:

– Бегите! – но не слышал свой голос.

Дерево и камень падали вокруг. Ворота замка стонали и скрипели. Железные решетки гнулись. С треском рухнула деревянная решетка. Цепи обвивали крошащийся камень, как руки монстра. Они рушили все. Одна попала по воину, сбив его с моста. Мужчина охнул и оставил брызги крови. Вторая цепь разбила пешеходный мост, оторвала перила. Она разбила плот на воде рва, и рыбак на плоту погиб.

Мост дрожал. Гетен упал на лицо. Он впился в доски, сползая к воде. Мост упал. Он замер, дрожа, и упал снова, замер под углом. Гетен ухватился, занозы вонзались в пальцы. Солдаты летели мимо него, кричали о помощи. Некоторые цеплялись за доски и замирали, другие пропадали за краем, падали в воду. Они тонули, крича, их тянул на дно вес брони.

Юджин ехал к ним. Гетен поймал его за руку. Его хватка не выдержала. Он выругался и впился в запястье управляющего. Юджин остановился. Боль пронзила плечо Гетена. Теола катилась к ним. Управляющий схватил ее за наплечник. Гетен застонал от их веса. Его плечи и руки ныли от веса, но он не отпускал доски моста. Он не хотел плавать снова.

Вторые врата содрогнулись с лязгом. Падающий мост тянул их за собой, и они качались. Они дернулись к замку, но не рухнули. Железная решетка скрежетала, гнулась. Она вырвалась из моста, обломки дерева летели, длинные, как кинжалы, в лагерь. Воины, которые бежали на помощь, пострадали. Лошади паниковали, их пронзали куски дерева.

Гетен поднял голову. Разрушение моста и решеток открыло бреши в защите, где могли пролезть солдаты. И чары замка мерцали и угасли. Он улыбнулся, но это была и гримаса.

– Спасибо, Скирон, Хотырь и Семел, – процедил он.

* * *

Все двоилось перед глазами Галины. Она летела без крыльев, рухнула. Ее голова ударилась об брусчатку. Она перекатилась, тяжело дыша, боль вонзалась в уже ноющие ребра, Галина кашляла, вдохнув дым и пыль. Двор был в неестественном тумане. Стена замка обмякла там, где раньше стояли зернохранилище и сторожевая вышка. Где-то под обломками были разбитые покои Таксина.

– Так не обрадуется, – буркнула она хрипло и слабо. Она встала на колени, направилась к безопасности коридора слуг, пытаясь прогнать звон из ушей и сосредоточить взгляд.

Два наемника стояли на пороге кухни с Бриттой, раскрыв рты, щурясь от пыли. Они озирались, призраки в тумане пыли. Галина глядела на них. Они смотрели на нее. На их лицах появилось осознание. Один из мужчин указал и закричал. Его голос был приглушен для ее ушей.

– Кровь Семел, – Галина побежала по двору, не было времени на боль и раны, не было времени гадать, не бежала ли она к проклятым крикунам, как и решать, двигалась ли она по прямой.

* * *

– Чары пропали! – Гетен не слышал свой голос.

– Что? – казалось, Юджин кричал это.

Он указал на разбитый проход, пригнулся, когда мост дрогнул и добрался до линии, где были чары. Он махнул солдатам, которые встали на ноги. Юджин кивнул. Воительница встала, подняла его, и больше солдат присоединилось к ним.

Воин в черно-красном сказал:

– Нужно заходить, пока можем.

– Вы знаете, кто захватил замок, лорд? – крикнула Теола.

Он покачал головой.

– Я знаю только, что леди Кхары и кронпринц в опасности. И там могут быть крикуны.

Это вызвало тяжелую тишину. Юджин нарушил ее:

– Их не уничтожить, отрубив головы, да, лорд?

Гетен кивнул. Он посмотрел на воду и вытер ноющие ладони об штаны. Рыбаки вытаскивали солдат из рва, некоторые были живы, но многие – нет. Он посмотрел на пыль над замком Харатон, в голову пришла идея.

– Ведите как можно больше солдат внутрь, пока чары не вернулись. Мне нужно, чтобы враг отвлекся, и его руки были заняты.

Юджин и воины кивнули.

– Куда вы? – спросила Теола с подозрением в голосе.

Он оскалился.

– Охотиться.

* * *

Галина бежала по двору, перебираясь через обломки, ворвалась на лестницу Северной башни, наемники следовали за ней. Она потеряла нож после взрыва, оставались только быстрые ноги, воля выжить и жуткая способность подавлять боль, когда жизнь была в опасности.

Один из солдат отстал, другой направился за ней.

Она миновала по две ступеньки за шаг, надеясь, что не столкнется с наемниками или крикунами впереди. Шаги мужчины за ней становились громче, ближе. Она бежала по винтовой лестнице, а та все вилась и вилась. Галина надеялась, что оторвется от наемника.

Проход на третий этаж был близко, Галина бросилась туда, повернулась и захлопнула дверь перед лицом наемника. Мужчина врезался в деревянную дверь. Он закричал, она улыбнулась. Она открыла дверь и схватилась за нее сверху. Она ударила по груди мужчины обеими ногами. Тот потерял равновесие, охнул и упал кубарем по лестнице, ударяя голову об стены и ступени, пока он катился, кряхтя и вскрикивая.

Не было времени радоваться небольшой победе. Галина побежала дальше, стараясь купить несколько минут, оторваться от другого наемника, спрятаться, перевести дыхание и продумать план. Она не остановится, пока Аревик и Магод не будут свободны. И Валдрам, если он еще был жив.

Северо-восточное крыло замка выпирало в гавань Харатон, стены спускались в глубокую воду, позеленели от водорослей и мха. Галина повернулась налево, увидела открытое окно. Она схватилась за подоконник, хотела запрыгнуть и забраться по стене замка. Если она не удержится, упадет в холодную воду, а не на острые камни.

Появился другой наемник. Он поймал ее за талию и бросил в коридор. Она ударилась об стену. Голова попала по дереву. Зубы лязгнули. Мужчина ударил кулаком, и Галина едва уклонилась. Он был выше, тяжелее. Она была быстрее, опытнее и хитрее. Она была закалена в бою, стремилась получить больше силы, лучшие техники, большую скорость. Она останавливала его удары. Она отбивала его кулаки. Она нанесла несколько хороших ударов. Но она устала и была ранена, и если она не уйдет быстро, ее превратят в кровавую отбивную.

Хотырь не бросила любимую дочь. Галина уклонилась, ударила кулаком по ключицам наемника. Он охнул, отшатнулся. Она толкнула его плечом. Он ударился об выступ окна. Она подняла его ноги, и он улетел из окна в гавань.

Галина благодарила богов, пока бежала по лестнице к четвертому этажу. Она открыла двойные двери, закрыла их за собой, выдохнула, сделала два шага и завизжала. Боль обжигала, пронзала ее от ступней до мозга. Она обмякла на полу, подавила всхлип и посмотрела на свои окровавленные ступни. Осколки стекла торчали из пяток и у пальцев ног левой ступни. Она бежала по разбитому стеклу во дворе, так сосредоточилась на выживании, что не чувствовала боли. До этого.

Кровавые следы вели к двери.

Галина выругалась, застонала, глотая слезы и сопли, пока ползла к комнате Гетена, надеясь найти то, что притупит боль и остановит кровотечение. На пороге она выругалась сильнее. Комнату обыскали. Графин с водой и чаша для умывания были разбиты, шкафчики – открыты и опустошены. Содержимое валялось на полу, разбитое и смешанное. Мази и настои слились с травами, порошками и пеплом, чтобы создать пруд испорченной работы. Даже его медовуху разлили.

– Заразы, – она закрыла глаза и пожалела себя. Тело не могло долго терпеть издевательства. Но она взяла себя в руки. – Хватит этого, – процедила она. – Ты нужна Аревик, – Магод не мог защитить ее сестру от комнаты наемников и двух мерзких магов. – Боги, как я хочу убить этих козлов.

Галина нашла сухое полотенце, стряхнула с него обломки и вытащила три длинных осколка из правой ступни, еще два из левой. Она отдала бы многое ради сомы из Скорвалы, чтобы ослабить боль. Но и этого не осталось. Спешные стежки остановили кровотечение. Порванные простыни и окровавленный мох сделали потертые сапоги мягче внутри. Она хромала, но не перестанет сражаться, пока Кадок и его подельники не умерли.

Она посмотрела на кровавые следы. Она была в покоях долго, чтобы наемники уже нашли ее. Что им мешало?

Дверная ручка повернулась, замок щелкнул, и дверь медленно открылась.

* * *

Воины перебирались по искривленному мосту, проходили во двор. Звенели крики, вопли, лязг брони и мечей с топорами. Звуки боя состязались с грохотом, с которым рубили и резали деревья, солдаты и жители деревни тащили их в ров, укрепляли мост, чтобы он не упал. Пострадавший мост дрожал и стонал от веса солдат.

Гетен стоял в стороне, скрестив руки, смотрел на замок, думая о каждой комнате, коридоре, стенах снаружи и даже туалете. Где лучше проникнуть? Где его вряд ли заметят? Чары были опущены, и сложно было не пройти в замок, а сделать это незаметно. Он мог пройти в центр двора среди сражений и устроить спектакль, но если Галина во власти магов, было глупо привлекать к себе внимание. Никто в замке не знал, что он вернулся в Харатон. Он мог использовать это неведение в свое преимущество. Но только если будет осторожен.

Один из воинов Короля-медведя подошел к нему.

– Чего ты ждешь, маг? – несколько других солдат замерли рядом, слушали и смотрели.

– Нужного момента и места, – Гетен подавил возмущение, но ему надоело, что люди сомневались в его методах и мотивах.

Мужчина ткнул пальцем в сторону замка и прорычал:

– Уже пора. А место там.

– Еще нет.

Воин хотел схватить его, но ладонь Гетена поймала его за лицо, сила потекла по пальцам так, что дурак заплясал, как кукла на нитях.

Юджин прошел мимо солдат, схватил воина и оттащил его от Гетена. Мужчина споткнулся, его удержал управляющий Галины, а потом Юджин дважды стукнул его по затылку.

– Идиот! Не трогай мага без разрешения.

Гетен опустил руку. Он повернул голову и посмотрел на них.

– Боевые маги не знают, что я тут. Пока еще. Что они сделают с королем, маркграфиней и кронпринцем, если я ворвусь в замок? – он склонился к солдату, оскалился. – Я не буду причиной их смертей.

Юджин кивнул. Он толкнул воина к мосту и сказал:

– Удачи, лорд Риш, – и ушел за мужчиной к замку.

– Удачи всем нам, – пробормотал Гетен.

Ряды палаток тянулись от гавани к городу, некоторые уцелели, некоторые пострадали от обломков. Тела солдат и лошадей собрали для сожжения. Крики страданий и печали разносились с ветром. Дым и пыль кружили над лагерем, висели над замком и гаванью.

Гетен повернулся к замку. Он войдет через временную кладовую, где была мебель и ткани, убранные из-за ремонта. Комната была заперта, не использовалась в других целях, находилась на юго-восточной стороне замка. Он проверил два одолженных кинжала на поясе – оба острые, для убийств – и вызвал тени из леса и палаток. Он укутался во тьму, стараясь управлять потоком магии. Чтобы оставить след как можно меньше, он войдет без брони и щита. Он представил комнату с мебелью, сундуками и ящиками, перенесся чарами, подавляя остальную магию. От усилий он задрожал, потратил больше сил Хьялмера и Эктрины, чем хотел, но тут он не мог ничего исправить.

Комната появилась, его магия угасла. Сапоги шаркали по камню. Мужчина выругался.

Гетен развернулся, кто-то несся к нему из открытой двери с кинжалом в руке, скаля зубы, как бешеная собака. Он даже не успел отругать удачу, встретил атаку своими клинками, отвечал на удары противника своими ударами.

Темная сила наполнила его. Враги Галины были его врагами. Его гнев ослаблял контроль. Веревка тьмы вылетела из теней и обвила запястье мужчины. Она потянула напавшего за порог, стала бить его об стену. Снова и снова. Кости трещали. Кровь брызгала. Белые стены потрескались. Лицо мужчины было разбито, когда тень придавила его к стене. Он тихо молил о пощаде. Кровь стекала из носа.

Но Гетен не жалел его, он узнал мужчину.

– Трефор, – он резал камни для растущих стен крепости и играл на лютне во время перерывов. Каменщики, которых Галина пригласила в замок, которым доверяла, которых слушала и с которыми смеялась… – Ты не должен был приходить, – холод и смерть Пустоты наполнили голос Гетена. Он прошептал заклинание, медленно подавил жизнь в противнике. Глаза мужчины закатились, он выдохнул в последний раз. Гетен убрал теневую магию. Тело Трефора рухнуло на пол. Дух наемника кружил, но не получал от хранителя границы Пустоты ни сожаления, ни совета.

Магия Гетена, напитанная душами Хьялмера и Эктрины, пылала от ненависти, которую он редко трогал с той ночи, как убил Шемела. Он оскалился.

– Проклятье, – гнев ярко пылал в нем. Магия тянулась наружу, грозила разбить его контроль и порвать его по швам.

Он посмотрел на мужчину, его бесеранские веснушки и полоски, увидел предательство глубже. Гетен оскалился, оторвал ножку от сломанного стула и избил лицо мужчины в кашу. Каждый удар выпускал немного гнева, и Гетен смог совладать с собой. Он выпрямился, бросил ножку стула в кладовую и вытер дрожащие окровавленные ладони о тунику мертвеца. В ушах звенело. Голова гудела. Он подавлял соблазнительную силу в темное место, откуда она вылезла. Он не последует к завершающей части, не поддастся безумию некроманта, из-за которого потом мог сгнить.