Текст книги "Сохранить замок (ЛП)"

Автор книги: Моника Пирс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 15 страниц)

Невесты в Бесере всегда носили такой шелк, ткань была такой дорогой, что только королевичи могли позволить все платье из нее. Многим женщинам хватало ленты на запястье или шее, которую передавали в семье или получали от женихов много поколений.

– Мне говорили, что ваша талия уже, чем у королевы Керис и королевы Тегвен, но ваши плечи шире. Швея из Иствита была в истерике, пока не доставили больше шелка, – она осторожно повернула платье, показывая вышивку. – Вся вышивка на спине была осторожно соединена, чтобы скрыть новые швы. И спереди символы были изменены, чтобы отражать единство дома Персинна и дома Риш.

Платье, которое принесла Филиппа, было королевским сокровищем Бесеры.

Галина уперла руки в бока и сказала:

– Вот гад.

Филиппа растерянно и с тревогой посмотрела на нее.

– Что-то не так?

– Как давно это скрывалось тут?

– Две недели.

Галина покачала головой.

– Я упускаю очевидное, даже когда это под моим носом.

– Вы были отвлечены.

– Конечно, он хотел встречи с королем, – она покачала головой. – Я слишком упряма.

– Вы и лорд Риш в этом равны, – ответила Филиппа, стала развязывать шкурки платья и разделять слои. – И равны в глупости.

– Я думала, тебе не нравился Гетен.

– В отличие от Таксина и Юджина, я вижу, как хорошо на вас влияет господин Гетен, хотя я переживаю больше о вашем благе, чем о выгоде Кхары, – она скривила губы. – Ваши управляющий и капитан – мужчины. Они уважают вас, но никогда не поверят, что вы полностью управляете Кхарой, потому что у вас нет члена.

Галина выдохнула.

– Я не хочу в это верить, но властность Така заставляет меня задумываться, не думает ли он, что я не справлюсь без него. И Юджин на его стороне против моего выбора… и это меня разочаровало.

Филиппа кивнула.

– Им нужно, чтобы вы в них нуждались.

Галина погладила вышивку.

– Приходи на пир. Я хочу, чтобы ты видела лицо Валдрама, когда я приду в бесеранском шелке. Это будет почти так же бесценно, как это платье.

– Буду рада, кроха, – она указала Галине снять пояс и меч. – Проверим, как оно сидит.

– Только дура любила бы мага, Фила.

Фрейлина кивнула.

– И только дурак полюбит воительницу, – она посмотрела на платье. – Швея хорошо поработала.

Галина рассмеялась.

– Он опасен. А ты… – она пронзила Филиппу взглядом. – Я буду следить за тобой.

Глава 6

Гетен обмяк в сером кресле в кабинете, глядя, как голубое сияние исходило от баночки мази, которую он сварил той ночью. Сова ухала за закрытыми ставнями. Жук летал по комнате, гудя. Ранит напоминал ему о Галине. Дверь лазарета была закрыта, но комната манила. Там была кровать, где она лежала с ранами, нуждалась в помощи. Там был стол, где она сочиняла послание, чтобы обвинить его перед кролем. Там он впервые коснулся ее, поцеловал ее, выпустил жар их магии.

Его тело болело от того, как они с Магодом ударно завершили работу над ульями. Его глаза болели от часов за книгами из библиотеки, где было мало записей о крикунах. Он устал, но уже не мог хорошо спать в Раните. Не из-за холода цитадели, а без тепла Галины в кровати. Многие ночи он избегал спальни, спал на потертом кожаном диване в кабинете. Этой ночью даже там он не смог отдохнуть. И он пришел в мастерскую варить настои и смешивать мази.

Он встал, открыл ставни и опустил руки на подоконник. Небо было скорее синим, чем черным, ночь сменялась утром. Он со стоном потер руками лицо.

– Зараза, – он потянулся, зевнул и взял бокал медовухи со стола. Он выпил бутылку мэломэля за ночь, попробовал напиток из бочки, которую сделал для Галины в конце зимы из последних сушеных эбон-ягод. Там было больше кислоты, чем ему нравилось, но он не хотел выбрасывать бочку, а ей нравилась кислинка.

Он осушил бокал и забрал огонек из камина, он озарял путь Гетена к первому этажу. Чем скорее он завершит поиски в библиотеке, тем раньше получит ответы для Галины. Внизу широкой каменной лестницы башни Гетен встретился с Магодом.

– Я в путь, господин, – он сунул половину вареного яйца в рот.

– Гетен.

Смятение исказило лицо садовника, а потом он робко улыбнулся. Он сглотнул.

– Я не скоро привыкну.

Гетен кивнул.

– Безопасного пути. Чары тебя пропустят. Скажи Галине, что я пришлю больше информации о крикунах, как только отыщу ее, – он пошел к библиотеке, ускорился от стука двери кухни вдали. Магод отправился в замок Харатон.

Пол библиотеки, как и в других комнатах, был с цветными коврами. Полки занимали почти все стены. Два больших кресла стояли перед камином, и темно-синий диван был у стены, печально провис там, где сидели предшественники Гетена, думая о смерти.

От его жеста волшебный огонь загорелся в камине и в нишах на стенах. Гетен прошел к книгам о существах и демонах, посмотрел на корешки и выбрал три. Хоть тома были пыльными, от них не ощущалась злоба, как от некоторых его книг, особенно о некромантии. Те он избегал как можно больше. Хоть он был некромантом, Гетен предпочитал не такие разрушительные формы магии. Об этом не знали жители Кворегны, и их страх позволял ему оставаться одному. И вызывал у них паранойю.

Он пролистал книги, новой информации о крикунах там не было. Записи, которые он отправил, были краткими, но полными. Скирон создал существ после того, как король-воин Ор-Хали Курмун-бок заявил, что он и его род не хуже богов по силе и убили всех, кто был против их воли. Псы смерти украли души сына и дочери короля. Курмун-бок, его королева Байханай и его братья пытались забрать детей. Но крикуны покалечили взрослых, покончили с династией Курмун.

Гетен отклонился. Он посмотрел на полки. Он знал все книги в библиотеке. Там не было чар, которыми призывали крикунов. Но, если слухи были правдой, кто-то их выпустил.

– Нужно больше информации, – он посмотрел на шкаф в углу. Он нахмурился и встал. Лучшим источником знаний о некромантии, кроме книг, были предшественники Гетена.

Ему нужно было посоветоваться с мертвыми.

Он опустился на колени, отпер шкафчик и открыл черный металлический реликварий магов. Он подавил желчь от запаха смерти и вкуса сухой крови и злых намерений, которые исходили от коробки, быстро посмотрел на полочку с косой черных волос мага солнца Салвен. Он погладил прядь, запоминая теплый сильный дух предшественницы, а потом вернул волосы на полочку, поспешил запереть реликварий и шкаф, запереть века проклятий, смерти и темнейшей магии. Кроме него и Салвен – магов солнца – границу Пустоты охраняли только теневые маги, жестокие и кровожадные.

Вытирая ладони об тунику, чтобы убрать следы зла, он пошел к главному залу и повернулся к низкому узкому коридору, ведущему под двором к древней базилике Ранита. Место страданий и убийства из его детства и почти смерти Галины год назад, оно стало из замкнутого пространства укрытием для зверей Хараяна с тремя стенами. Певчие птицы сидели на балках, две лани посмотрели на него большими темными глазами, а потом продолжили полуденный сон.

Гетен прошел к медовому прямоугольнику мрамора над гробницей Салвен. Он опустился на колени, прижал ладони к полу и начал заклинание для призыва ее духа. Опыт говорил ему, что процесс будет трудным, так что он не утихал, даже когда мышцы спины и плеч свело. Пальцы и ступни онемели. Его голос стал хриплым. И когда он подумал, что это не сработало, что ее дух ушел слишком далеко от смертного мира, клетка янтарного света вырвалась из трещин между золотой плитой и белым мрамором вокруг нее. Свет окутал его, тепло пропитало его, и певучий голос Салвен заполнил его разум:

– Я не ждала твой зов, маг солнца Гетен.

– Прости за беспокойство, но я ищу знания, каких нет в библиотеке Ранита.

– Как я могу помочь?

– Скажи, как Скирон сделал крикунов.

Пауза.

– Это описано в четвертом и пятом томах Хроник разрушения Ярви.

– Хроники Ярви? Ни разу такое не видел, было лишь несколько упоминаний в разных книгах.

– Ты читал все в библиотеке?

– Каждую книгу, каждый листочек. И знаю об этом случае только из истории о Курмун-боке.

– Хроники не должны отсутствовать.

Гетен вздохнул.

– Не должны, но это подождет. Мне нужно знать, как Скирон создал его крикунов.

– Почему ты спрашиваешь о ворах душ?

– Потому что есть улики, что они снова охотятся в Урсинуме.

– Невозможно.

– И я так думал, но свидетели упоминали детали. Мне нужно больше информации. Некроманты могут призывать монстров?

– Да, но нужно больше сил, чем есть у тебя. Если это случилось, это привлечет внимание Скирона к миру смертных, и ему не понравится то, что он увидит. Все пострадают, и ты больше всех, маг солнца. Найди и уничтожь крикунов и того, кто их призвал.

– Это я понял. Как их сделали?

– Это кости и гнилая плоть из кладбища, оживленные чарами, записанными кровью их хозяина на их костях.

– Это ведет их обратно к создателю?

– Да. К нему или месту, которое он выберет. Это очень сильная некромантия.

– Сильнее моей?

– Возможно. Хот я не понимаю, как такой маг существует без твоего ведома.

– Как и я. Еще часть загадки, – он встал. – Спасибо за ответы, Салвен.

– Мои знания – твои.

Он поклонился и рассеял чары, вызвавшие предка из иного мира. Солнце достигло зенита, и базилика стала жаркой. Лани ушли искать тени в лесу, вместо них прибыли тихие Гвин и Дуэш. Время всегда проходило странно, когда он вызывал Салвен. Он потянулся, спина и суставы хрустели, мышцы болели. Его туника прилипла к коже из-за пота, ладони и ступни покалывало.

Он нахмурился и подумал о гневе Скирона. Гетен сталкивался с божеством дважды, первый раз, когда ему было пять, а второй раз в ночь, когда он убил Шемела. Эти воспоминания были ужасными. Он не хотел повторять опыт, как и не хотел привлекать гнев божества.

Пора было посетить Сокос.

Словно ощутив его желания, волки подошли к нему и сели, янтарные глаза были полны терпения и мудрости.

– Вы – хорошие друзья, и я требую немного, – сказал Гетен, водя пальцами по их шерсти. Под его сильными бледными ладонями серебряные духи волков мерцали и смешивались с его янтарным волшебным огнем. Он мягко потянул силу зверей. Она текла в него, пополняла его силы. Он отпустил волков. Они опустились на пол базилики, свернулись вместе и спали, а он пошел во двор сделать Ремига.

Глава 7

Галина с капитаном и управляющим по бокам стояла на широком каменном крыльце замка Харатон и смотрела, как отец и кузен едут к вратам.

– Хотырь меня побери, – пробормотала она, заметив мрачное лицо Вернарда и улыбку Валдрама.

– Спокойно, ваша светлость, – прошептала Филиппа.

– Один из нас умрет за эти две недели.

Прибыли король Вернард и кронпринц Налвики, несколько стражей и слуг, карета с сестрой Галины и ее тремя фрейлинами. Солдат было слишком мало для защиты короля, но ему пришлось оставить большую часть защитников за стенами замка Харатон.

Черный конь короля остановился, Галина и ее подданные поклонились, встав на колени. Она смотрела на отца исподлобья, его волосы поседели сильнее. Он спешился с легкостью, не вяжущейся с его возрастом, и прошел к ней. Король-медведь с широкой грудью и хмурый передал свои рыжие волосы, голубые глаза и упрямый нрав всем своим детям. Его черные сапоги поднимали пыль, солнце сияло на рубине на рукояти его меча, похожем на кровавый глаз. Король остановился, долго смотрел на нее и сказал:

– Встань, девица.

Галина поджала губы. Она подавила желание ответить.

– Не зови меня так, – она встала, король протянул руки. Она сжала его ладони и поклонилась, прижалась лбом к его костяшкам. Он склонился и поцеловал ее опущенную голову. Они выпрямились, и Галина сказала. – Мы приветствуем вас в Кхаре и замке Харатон, Ваше величество.

Вернард пронзил собравшихся взглядом, пока ее подданные поднимались.

– Где твой маг?

– Он не мой маг.

– Ты отослала его, когда получила мое послание?

– Он приходит и уходит, когда хочет, Ваше величество.

Он ухмыльнулся.

– Ссора любовников?

Галина склонилась ближе.

– Ты хочешь, чтобы тебя убили сегодня?

– Многие пытались и не смогли. С чего ты взяла, что преуспеешь?

– Потому что ты так думаешь.

Вернард пронзил ее взглядом. Валдрам за ним спешился. Король рявкнул:

– Поприветствуй своего кузена, а потом приходи в мои покои. Я поговорю с тобой наедине.

Его величество прошел поприветствовать Юджина, и Галина оказалась перед бледным врагом.

– Ваша светлость, – сказала она и склонила голову перед кронпринцем Налвики. Он не протянул руки. Она и не коснулась бы его.

Валдрам смотрел на нее хитрыми серебристыми глазами.

– Выглядишь опасно, Галина, – его голос барда привлекал внимание при дворе, его острое красивое лицо и острый разум удерживали то внимание.

– Ты-то знаешь.

Его улыбка стала шире.

– Верно. Ты оставила мне впечатляющие шрамы в Гурван-Сам.

– Хочешь больше?

Его улыбка осталась.

– Нет. Я задумал другое, дорогая кузина.

– Дочь, приходи ко мне, – крикнул король, шагая к дверям крепости. – Нужно обсудить твое будущее.

Галина выругалась под нос.

– Мой управляющий Юджин сопроводит вас, ваша светлость, – она прошла мимо Валдрама и догнала отца парой широких шагов.

Вернард нахмурился, глядя на ремонт в главном зале. Каменщики замерли и преклонились перед королем.

– Бардак ты натворила. Рад, что я тут ненадолго, – они вышли в восточный двор и пошли по саду роз к Погодной башне. Их сапоги стучали, звук отражался эхом от камня. – Ты снова поместила меня в старой затхлой комнате?

– Да. Я не дам тебе свои покои.

Король фыркнул, минуя по две ступеньки за шаг.

Они добрались до двойных дверей его покоев. Внутри Вернард снял перчатки и сказал:

– Мне нравилось, как ты боролась со мной, Галина. Только ты из моих детей отбивалась когтями и зубами. Но я всегда мог рассчитывать на твою верность. Я не сомневался, что для тебя Урсинум на первом месте.

Она поймала его взгляд.

– Так и есть.

Он налил медовуху из бутылки, которую слуги оставили в гостиной, и опустился на бордовый диван. Он осушил бокал и сказал:

– Хороший напиток, – и наполнил бокал снова. – Твой маг сделал?

– Гетен сделал, да, – она смотрела, как он пил. – Где деньги Кхары?

– Где маг?

– Серьезно, старик? В такую игру ты хочешь играть?

– Я не играю! – он ударил кулаком по подлокотнику дивана. – Хьялмер, Зелал и Арик-бок следят за Урсинумом с интересом, гадая, ошибся ли я, отправив тебя в Ранит, – он направил на нее палец, как кинжал. – Гадая, что задумали маркграфиня Кхары и маг солнца.

– Задумали? – она отмахнулась. – Глупости.

– Да? Наши отношения натянуты, все знали, Галина. Многие верят, что твоя близость с самым сильным магом в Кворегне дает тебе преимущество над твоим королем. И что его близость с тобой дает ему преимущество над всеми нами.

– О чем ты? Я не собираюсь идти против тебя, Ваше величество. И Гетен из Ранита служит всей Кворегне. У него нет повода использовать меня против Урсинума или других трех королевств. Кто продал тебе эту ложь?

– Ты. Твои письма говорили, что он был на стороне Бесеры против Урсинума, как он управлял твоим разумом, чтобы ты думала, что замерзаешь насмерть, как его призрак чуть не убил тебя, чтобы ему пришлось тебя спасти. Ты говорила мне, как он пронзил тебя, отправил в Пустоту и спас тебя снова, – он склонился, пронзая ее взглядом. – Ты говорила, что выйдешь только за него, отказываясь больше десяти лет от одной идеи о браке. И ты отказалась требовать для брака от него верность Урсинуму. С каких пор Красный клинок Ор-Хали отказывается от похоти многих ради внимания одного? С каких пор она выбрала одного мужчину выше королевства?

– С тех пор, как познала любовь. И разве моя любовь доказывает, что я затеваю против Кворегны, Урсинума и моего короля? Думаешь, я дура, отец, и влюбилась в ложь?

– Правда, ложь или любовь – не важно. Это бремя, – он провел пальцами по седой бороде. – Ты говоришь, что Урсинум для тебя выше всего, но ты запутала себя и меня, потому что маг солнца управляет тобой.

Она уперла руки в бока и посмотрела на него.

– Я есть и всегда буду верна Вашему величеству, гад ты или нет. Все это знают.

Вернард хмыкнул.

– Знания не всегда влияют на толпу. Это понимают те, кто используют неведение как преимущество, это понимает некромант, которого учили быть королем. Восприятие влияет на реальность, девица.

– И король влияет на восприятие.

– Как и маги.

– Я могу отличить правду от выдумки.

– О? – он приподнял густые брови. – Скажи, тот кузен, которого ты так презираешь… Думаешь, жестокость, от которой ты пострадала, была лишь в одну сторону?

– О чем ты? Жестокость Валдрама ко мне не вызывает сомнений.

– Да, но ты забыла о стае барсуков, которую ты и твои братья натравили на него.

– Он заслужил это.

– Уверена?

Она скрестила руки.

– Некоторые шрамы не угасают.

– Валдрам был младшим из пяти мальчиков, с ним были жестоки. Я забрал его в Татлис, чтобы купить его верность добротой. Но мои дети сделали его врагом.

– Тириус, Илькер и Галион защищали меня, когда я не могла отбиться.

– Может, Валдрам не знал лучшего, Галина. Он познал только жестокость от кузенов.

Она вместо ответа налила себе медовухи и прошла к окну. Король Вернард смотрел на нее, ждал, потягивая свое вино.

Король восхищался кронпринцем Налвики, когда он был мальчиком. Ему нравились амбиции Валдрама, и он говорил это, когда сообщили, что Валдрам поступил ужасно с Галиной – столкнул ее с Черной лестницы в Татлисе, сбил ее с лошади галопом, толкнул в подземную темницу. Вернард отмахивался и говорил:

– Он просто мальчишка. Он забывает о своей силе. Мальчики так делают. Девочкам лучше привыкнуть к такому, если она хочет быть солдатом.

Но Илькер всегда защищал ее, как и Галион и Тириусом. После случая с темницей, где она чуть не утонула, ее братья избили Валдрама так, что он кашлял кровью. Король Хьялмер злился из-за побоев сына, злился, что кронпринц не выстоял против трех мальчишек старше него. Галина жалела бы его, если бы он не использовал каждый шанс, чтобы ущипнуть ее, толкнуть, порезать, ранить, если бы он не был монстром.

Бурсуки поддерживали желание детей драться и жестокость с раннего возраста. Но сила и жестокость не должны были идти рука об руку, Гетен был доказательством этого. Он пострадал хуже от Шемела, чем Валдрам дома – ожоги, побои, кровопускание – но он был добрым, щедрым, целителем, хорошим в сердце. У него была сила вызывать мертвых, переходить от жизни к смерти и обратно, управлять духами. Но он отказывался забирать жизни людей и зверей, увеличивать свои силы. Валдрам не мог получить ее жалость.

Наконец, она спросила:

– Для чего эта печальная история, отец?

– Восприятие. Ты считаешь Валдрама монстром. Я вижу мужчину, на которого повлияло чудовищное обращение родни. Твое восприятие изменило твою реальность, но разве кронпринц Валдрам такой? – он пожал плечами и добавил. – Ты считаешь мага солнца своим союзником. Я вижу в нем растущую угрозу.

Галина смотрела на цитадель Ранит в окно, серую и грозную даже под летним солнцем. Она покачала головой.

– Твои требования ставят Гетена в невозможное положение, Ваше величество. Маги солнца и тени появились раньше Урсинума. Они всегда обитали в Раните на холме Хараян. Они служили только Скирону, – она повернулась к отцу. – Если Гетен уйдет в Татлис, другие короли решат, что у тебя больше власти, и это изменит их восприятие реальности, и они могут начать еще одну войну.

– Угроза войны идет только от сильного союза, которым я и мои товарищи-короли не управляем, между Красным клинком Ор-Хали и магом солнца. Тебя послали получить верность и доверие мага, а он завладел властью над твоим мечом и прикрыл свои действия любовью.

Она потрясенно смотрела на него.

– Любовь между мной и Гетеном – истина, отец. Сила ее не мотивирует. Власть друг над другом или Кворегной ее не мотивирует. Как еще я могу тебя убедить, что в нашем союзе нет угрозы?

Король сделал еще глоток медовухи, его тон был сухим, когда он сказал:

– Никак. Мое отвращение укрепилось из-за требований, которые ты отбросила, Галина. С каждым решением, которое ты приняла, не похожая на верную дочь, которую я знал. Маг солнца влияет на тебя. С ним твои мотивы уже не ясны для меня. И я против брачного контракта между тобой и лордом Ришем. И я согласился на условия с кронпринцем Валдрамом. Ты станешь третьей женой Валдрама и будущей королевой Налвики.

Шум вырвался из нее – оханье, хмыканье, как от удара на поле боя. Она сжала дрожащие кулаки, подавляя возмущение, за которое ей отрезали бы язык. Она прорычала:

– Я не выйду за того урода с лицом ласки.

– Выйдешь, – ответил спокойно Вернард. – Я тебя заставлю, только я тобой управляю.

– Управляешь? Я не орудие! У меня есть желания и нужды, которые я отложила на службе королевству. И я для тебя ничего не значу?

– Хватит, Галина. Ты поедешь в Налвику.

– Валдрам – змей.

– Возможно, но я выберу змея, которым могу управлять, а не дракона, которым не могу.

Она скрипнула зубами.

– Твоя паранойя строится на старых новостях. Если сомневаешься в Гетене, попроси, чтобы он поклялся при Совете королей равной верности четырем королевствам, независимо от твоего влияния и моего.

Вернард встал и прошел к широкому окну рядом с ней. Он прислонился к подоконнику и скрестил руки, кожаный черный жилет скрипнул.

– Если попытаешься увильнуть от приказа, я все продумал. Валдрам получит новую королеву из моих дочерей. Если не ты, то Аревик подойдет, хоть она не так умела. Она даст мне нужное влияние, когда родит от кронпринца.

Галина сжала рукоять меча, она отошла от отца, чтобы не пронзить его.

– Ты согласился, зная, что я не позволю Валдраму получить ее, – он кивнул и поднял бокал, мрачно салютуя им. Вернард знал, что Галина не даст кронпринцу тронуть Аревик, сломать ее и сделать своей третьей мертвой женой.

Она смотрела на пол, сглотнув горечь сожалений. Сколько вариантов убить отца она упустила? Всегда слушалась долга, благодарности и своей репутации верной дочери. Теперь она была в углу, как и предупреждал Гетен.

– Ты бессердечная свинья, – процедила она.

– Нет, девица. Я – медведь.

Глава 8

Сокос был полон беженцев. Мужчины и женщины, рыдающие дети, бегающие за собаками и козами дети, старики на спинах сыновей, лошади и волы тянули телеги с жалкими вещами людей. Всюду Гетен видел грязные лица, полные отчаяния, и усталость давила на плечи сильнее сумок. Он не видел столько страданий с войны. Он дал Ремигу самому идти через толпу и по дорожкам в деревне в следах колес телег.

Он миновал первую гостиницу. Она была у ворот города, и толпа вокруг была широкой и кипящей. Вторая, третья и четвертая были не лучше. Он ехал, пока не нашел тихую таверну на западном краю города. Гетен привязал коня к столбику снаружи гостиницы «Красный клинок» и провел ладонью по мягкому носу жеребца.

– Я быстро.

Местные и путники сидели в тусклом старом здании. Разговоры гудели, кружки звякали. Он прошел по комнатке к потертому деревянному бару, еще один чужак в толпе, и только служанка посмотрела на него, пока он проходил, оценивая размер его мешка с монетами, помимо прочего.

Хозяин таверны, худой мужчина с маленьким кривым носом и бледно-зелеными глазами, подал две кружки и сказал:

– Если ищете комнату, езжайте в Харатон. Тут их не найти.

– Почему так? – Гетен бросил монету на бар и добавил. – Пинту эля.

– Никто не хочет спать под открытым небом, – мужчина взял монету и налил пенный мутный напиток.

Если бы Гетен не хотел пить так сильно, он потребовал бы вернуть монету. Но такой напиток был лучше пыли на его языке, и он быстро выпил кружку, чтобы утолить жажду и не ощутить толком вкуса.

– Из-за воров?

– Крикунов. Вы не слышали? Лес полон их на севере и западе Делкати и до Сельги.

Мужчина вошел в таверну за Гетеном, склонился к бару и кивнул хозяину таверны.

– Как обычно, Джекс, – он окинул Гетена взглядом. – Что бесеранец забыл на этой стороне Серебряного моря? – он звучал заинтересованно, а не злобно.

Лучше всего было предоставить измененную правду.

– Я слышал, Кхаре нужны услуги целителя после потопов и жуткой зимы.

Мужчина посмотрел на дверь и приподнял бровь.

– У тебя хорошая лошадь как для бродячего мага.

Гетен кивнул.

– Бродячий не значит неумелый. Я принимаю плату в разных формах, включая хорошего коня от бесеранского землевладельца, жена которого заболела после родов, – не важные факты.

– Вижу, она выжила.

Гетен бросил еще монету на бар, кивнул на напиток мужчины, указывая, что платил за это.

– Жива и родила еще сына.

Хозяин таверны забрал монету, а мужчина поднял напиток.

– За здоровье хорошей женщины и щедрость наших соседей из-за моря.

Гетен улыбнулся.

– Может, вы предложите место для лагеря целителя, чтобы я мог предлагать услуги нуждающимся путникам.

– Лучше езжайте в Харатон, сэр, – повторил хозяин таверны, и другой мужчина кивнул. – Если только вас не оберегают солдаты и лучники.

Гетен фыркнул.

– Я объехал почти всю Кворегну, но нигде не встречал слух, который не мог развеять.

Худая женщина за соседним столом сказала:

– Это не слух, бесеранец. Это правда. Я слышала и видела их. Прошлой ночью они убили мужа моей соседки и ее сына, а ее оставили почти мертвой.

Гетен смотрел на нее. Она верила своим словам, даже если они не были правдой.

– Женщина выжила?

Люди за ее столом кивнули, и другая женщина, горбящаяся от возраста и тяжелой жизни, ответила:

– Пока что.

– Может, я могу ей помочь.

Мужчина за столом покачал головой.

– Нет денег или вещей, которыми можно оплатить спасение женщины, чья семья мертва, целитель. Лучше иди и предложи свои услуги путникам на дороге в Харатон. Они хотя бы могут дать еду и напитки взамен.

Гетен оттолкнулся от бара.

– Возможно, но я могу помочь вдове даром, если это спасет ее жизнь, – он пожал плечами и добавил. – И не каждый день у целителя выпадает шанс одолеть псов Скирона.

Люди вокруг стола покачали головами.

– Пусть бог смерти получит свой приз, – буркнула худая женщина.

Но мужчина у бара повернулся к Гетену.

– Я знаю женщину, на которую напали. Я тебя отведу к ее дому.

Гетен поблагодарил его, и они покинули таверну. Он отвязал Ремига и повел лошадь по менее людным улицам, миновал западные врата Сокоса и направился на север к небольшой ферме. Корова, осел и несколько овец и свиней ходили вокруг, не пострадав от того, что сорвало дверь с петель и бросило на дорогу.

Его спутник замер у порога.

– Зрелище жуткое.

Гетен соврал, что служил на войне, но резня, которую он увидел, заставила бы и Галину побелеть.

Женщина была жива, но без сознания. Она лежала на груде окровавленных одеял в углу комнаты, то быстро дышала, то едва слышно. Правая сторона ее лица была разорвана до кости и зубов. Старушка сидела у ее ног, тихо пела мимо нот.

Смерть была близко.

Кровь, кость и плоть испачкали все поверхности в хижине от пола до потолка. Та мебель, что тут была, стала обломками. Перья из подушек кружились и прилипали к крови от шагов Гетена.

Он склонился рядом с умирающей женщиной и поймал взгляд старушки. Это была лесная ведьма Сокоса, Дима. Ее глаза расширились, она узнала его, но продолжила петь, когда он покачал головой. Он поймал холодную ладонь умирающей женщины своими руками, ее душа держалась за плоть так слабо, что от легкого ветерка могла улететь.

– Ее не спасти, – прошептал он и тихо вытянул дух из ее тела. Дух медленно описал круг по комнате.

Дима встала, склонилась и закрыла оставшийся глаз женщины.

– Ее страдания окончены, – мужчина снял желтую шапку. Гетен склонил голову. Пеплом из разбитого камина лесная ведьма смазала веко умершей, нарисовала две точки на ее лбу, по одной над глазницей, чтобы отметить слепоту смерти и открытие духовных глаз при входе в Пустоту. – Отпустил сердце, которое уже не бьется, – прошептала она. – Не пытайся видеть слепыми глазами. Выйди из плоти, которая уже не дышит. Ты, дух, чьи связи с этим смертным телом порваны, поднимись и покинь царство живых. Твое место уже не с твоей семьей. Пересеки границу Пустоты и ступи на путь, который ждет тебя. Твое путешествие по Пустоте начинается, – она накрыла тело одеялом, и дух ушел в Пустоту.

Гетен встал.

– Где ее сын?

Целительница махнула большим пальцем на чердак, лестница была разрушена.

– Ты проверила, что он мертв?

Целительница пожала плечами.

– Мне так сказали. Я не могу туда подняться.

– Никто не думал, что мальчик мог испугаться и спрятаться? – она пожала плечами, и он кивнул мужчине. – Подсоби-ка, – тот помог Гетену забраться на чердак.

Ребенок лежал в кровати, не потревоженный ужасом рядом с его спальней. Его души не было, но маленькое тело не пострадало. Но когда Гетен приподнял веки ребенка, следы крикунов стали бесспорными. Зрачки ребенка были такими большими, что карие радужки было едва видно. Пока его тело мирно спало, крикун прогнал из него жизнь.

– Ну? – крикнула Дима. – Он мертв или нет?

– Мертв и без души, – Гетен закрыл глаза мальчика, укутал тело в одеяло и передал проводнику, а потом спрыгнул с чердака. Он нахмурился, глядя на кровавый бардак. – Сожгите дом.

Мужчина спросил:

– Это отгонит крикунов?

Гетен покачал головой.

– Нет, но хоронить отца уже не выйдет, а их общий пепел рассеется и станет землей, на которой они работали вместе.

– Это решать семье, – Дима закрыла глаза и запела погребальную песнь, хотя в этом не было необходимости.

Гетен вышел за мужчиной из дома.

– Есть идея, откуда эти монстры?

– Некоторые винят некроманта маркграфини.

– И ты так думаешь?

– Нет. Существа с севера. Я служил у леди Кхары в Скорвале во время войны. Я пошел бы за ней в Пустоту, если бы она попросила. Если она говорит, что маг солнца их не делал, я верю ей. Слово Красного клинка лучше, чем слово короля, как по мне.

– Ваша маркграфиня вызывает поразительную верность у жителей и солдат.

– Точно, лорд Риш, – ответил другой мужчина.

Гетен повернулся на знакомый голос.

– Я гадал, когда наши пути пересекутся, капитан.

Таксин сидел на коне. Золотое солнце Кхары пылало на груди на синей накидке. Он выглядел так, словно попробовал кислые ягоды, когда склонился вперед в седле.

– Почему ты тут, некромант?

– Ее светлость попросила узнать о крикунах. Мои исследования привели меня в Сокос.

– Она сказала тебе, что я тут?

– Да, и…

– Твои услуги не нужны. Ползи в свою башню. Мои солдаты и я разберемся с этим, – он сделал паузу, – лорд.

Гетен приподнял бровь.

– Ползти?

Краем глаза он увидел, как проводник побелел. Мужчина перевел взгляд с него на Таксина и попятился к вратам города. Фермер вел себя мудро.

– Нам не нужен некромант, чтобы разобраться с больными псами. Мы уже одного убили.

– Покажи.

Таксин нахмурился.

– Что? Мертвого пса?

– Да.

– Зачем?

– Потому что вы ошибаетесь.

Капитан слез с коня, его кольчуга звенела, сапоги хлюпали в грязи.

– Еще чего. Леди Кхара теперь во всем видит магию. Но я не думаю, что тут она замешана.