Текст книги "Бессмертное королевство (ЛП)"

Автор книги: Мишель Роуэн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 16 страниц)

Нерисса сказала Клео, чтобы та не ходила сюда, пока остальные искали Магнуса и Курта. Она хотела, чтобы Клео отдохнула.

Это было невозможно.

Нерисса хотела остаться с Клео, но та настояла, чтобы и она искала Магнуса.

Улыбка прорвалась сквозь синяки и порезы.

– Как мило! Вы правда хотите знать? Курт привёл принца сюда. Сюда… – он кивнул на толстые цепи. – А потом лорд Курит отправил меня работать. Это я и сделал. Что было потом – я не знаю. Но есть ещё кое-что…

Клео содрогнулась, представляя Магнуса тут, прикованного цепью на месте заключённого. Его избытое, окровавленное лицо. Его сломанное тело.

– Что ты знаешь? – прорычала Клео сквозь стиснутые зубы, приближаясь к заключённому. Она была так близко, что кислое зловоние стало почти невыносимым.

– Лорд Курт одержим его убийством. Ну, полагаю, это он и сделал.

Боль охватила Клео, и она проглотила слёзы. Она уже представляла себе всё то, что Курт мог сделать с Магнусом. Это были причины оставаться в сознании. Бороться за ответы, потому что она не собиралась сдаться.

– Магнус жив, – выдохнула она.

– Может быть, лорд Курт разрезал его на множество кровавых кусочков, разбросал по всей Митике…

– Замолчи.

Дышать было трудно.

Она тонула. Она вновь тонула, но проснулась.

Из глубины тюрьмы, окружённой тяжёлыми стенами, она услышала раскат грома.

– Курт пообещал тебе что-то за верность, – промолвила Амара. – Что, спасение? Удачу?

Она права. Курту понадобилось бы всё, чтобы победить Амару.

– Ты должен знать, где он, – промолвила Клео, и её голос казался болезненным и раненным. Дышать было трудно, и она почти не могла игнорировать жжение на своей ладони.

Мужчина смущённо посмотрел на неё.

– Глупая, тебе будет без них лучше. Тебе стоит сказать лорду Курту спасибо. И мне, – его пылающий взгляд скользнул по Амаре. – Самой умной идеей было бы запереть короля Гая. Он перережет тебе горло, как только сможет.

– Может быть, – разрешила Амара.

– Он умрёт, как и я?

– Я ещё не решила.

После того, как прошлой ночью пропали Каян и Оливия, Амара швырнула короля Гая в камеру вместе с Феликсом и Ашуром. Трое мужчин, что угрожали императрице, каждый по-своему. Три человека, которых она предпочитала держать в отдельных заблокированных клетках.

– Ты сказал, что мне стоит благодарить.

– Да, и я так думал, – он рассмеялся, но это звучало грубо. – Его называли Кровавым Принцем, да? Его кровь такая же алая на этом грязном полу… И хруст его костей – это музыка для моих ушей…

– Замолчи, – вновь прорычала Клео.

Взгляд заключённого расширился. Губ его двигались, словно он пытался вдохнуть, но не мог.

– Что… Что происходит? – прохрипел он.

Клео старалась сохранять спокойствие, но с каждым ненавистным словом, что произносил этот заключённый, соглашалась с Нериссой. Это была ужасная ошибка.

Ей надо найти Тарана. У него Родич Воздуха, что сражается за господство над его смертным телом… Она почти игнорировала его с прошлой ночи, потерялась в своём собственном горе, в своих страданиях.

Она не имела права. Она нуждалась в нём. Ей надо было знать, как справляется он.

Её рука горела. Она смотрела вниз на символ воды, и глаза её расширились. От символа разбегались маленькие синие линии.

– Ты ведьма, – выдохнул заключённый.

Что он думал? Что она нарисовала символ элементаля на ладони и надеялась получить кусочек волшебства воды, как обычная ведьма.

Ей хотелось сказать, что она не колдунья.

Она не знала, кто она.

Клео оглянулась. В этой комнате страдал Магнус.

– Он мёртв? – её слова едва прорвались сквозь стену, и она прокричала: – Отвечай!

– Сейчас? – переспросил заключённый. – Не сомневаюсь в этом.

Дыхание оставило Клео, и она не отводила взгляд от монстра.

– Ты достаточно сказал, – бросила Амара пленнику.

– Да, – кивнула Клео.

А после позволила своей ненависти и скорби вырваться на свободу. В одно мгновение жжение в левой руке обратилось льдом.

Глаза заключённого широко распахнулись, он издал страшный крик, застыл на месте, и его руки напряглись в металлических кандалах, тяжёлая цепь до ужаса натянулась.

– Что ты делаешь с ним? – ахнула Амара.

– Я… не знаю.

Её боль и ярость призывали к чему-то такому внутри, что она не могла контролировать. Но инстинкты подсказывали ей, что делать. Она чувствовала, как вода в теле этого человека превращалась в лёд.

Холод саваном разлёгся над камерой. Когда Клео выдохнула, облачко пара превратилось в замёрзшие кристаллики, как в самые холодные лимерийские дни.

А после замороженное тело заключённого разбилось на бесчисленные кусочки льда.

Клео смотрела на то, что осталось от мужчины, и её разум освобождался. Ошеломлённая тишина заполнила подземелье.

– Ты его убила, – произнесла Амара, и голос её звучал смущённо.

Клео повернулась к Амаре, ожидая столкнуться со страхом, с ужасом. Может быть, императрица падет и будет молить о спасении.

А Амара смотрела на неё с завистью.

– Невероятно, – выдохнула Амара. – Да, это возможно, ты вчера показывала нам магию воды. Но это? Это же невероято! Может быть, Гай ошибся в своих словах. Ты, ты и Таран, вы можете использовать родичей в себе – вы можете пользоваться стихиями, не разрушая свои смертные тела!

Каждая унция силы вдруг покинула её, и Клео рухнула на колени, опуская руки. Земля оказалась влажной, а обледеневшие кусочки пленника уже таяли.

Она так долго хотела обладать магией Родича.

А теперь Родич обладал ею.

Клео потянулась к карману своего платья, туда, где она хранила аквамариновую сферу, что служила когда-то тюрьмой для Родича Воды. Всю прошлую ночь она отчаянно пыталась прикоснуться к ней, сжимала в своей руке, но это было невозможно. Боль приходила так быстро, она была до того интенсивна, что Клео кричала и роняла шар.

Таран испытывал то же самое. Он не хотел находиться рядом с лунным камнем, он называл его проклятым мрамором и швырял через всю комнату в стену. Сегодня он присоединился к поиску Магнуса со шлейфом стражи, назначенной Амарой, вместе с Энцо, бывшим лимерийским стражником, и Нериссой, и ушёл так далеко, как только мог.

Лунный камень Тарана вместе с обсидиановой сферой, что когда-то содержала Родич Земли, пока тот не влился в Оливию, теперь находились в закрытом кабинете, и Клео носила ключ на золотой цепочке на шее.

Амара протянула Клео руку, и та после короткого колебания позволила императрице помочь ей подняться.

– То, что ты только что сделала… Если б ты могла делать это тогда, когда хочешь, ты была бы непреодолимой, – медленно произнесла Амара. – Тебе необходимо научиться контролировать эту магию!

Клео скептически посмотрела на девушку.

– Амара, тебе следует быть более осторожной со своими советами. Ты могла бы случайно помочь мне вернуть своё королевство.

Амара казалась задумчивой.

– Я хотела Митику только из-за Родичей. А теперь Каян блуждает где-то там с Оливией. Мы понятия не имеем, когда они вернутся, но знаем, что они сделают. И когда они начнут своё выступление, нам придётся быть готовыми к сражению.

Образ Ника так легко пришёл в сознание Клео – его морковно-рыжие, грязные волосы, его кривоватая улыбка, что никогда не стиралась с его лица, даже в самые ужасные, мрачные дни…

Каян отнял у Ника жизнь так же легко, словно просто перерезал ему горло.

Она ненавидела Каяна. Она ненавидела колотившуюся в ней магию.

Амара прислонилась к стене, поморщившись, осторожно провела рукой по своей сломанной ноге.

– Да, у нас были определённые проблемы, не буду отрицать. И у тебя, вне всяких сомнений, хватает причин меня ненавидеть. Но теперь у нас один и тот же враг, и он может уничтожить всё, что нам дорого. Согласна?

– Согласна, – медленно кивнула Клео.

– И ты, и Таран должны найти способ использовать магию, что живёт в вас, чтобы победить Каяна и Оливию, – Амара на миг задержала воздух. – Победите, и тогда Митика будет твоя – только твоя.

Клео не верила своим ушам. Это последние слова, которые она когда-либо ожидала услышать от императрицы Крешии.

– Ты согласищься на это?!

– Да. Я клянусь душой своей матери, – твёрдо кивнула Амара. – Подумай о моих словах.

Она постучала в дверь, и Карлос открыл её. Он заглянул в комнату и нахмурился, когда увидел мелкие кусочки льда, тающие на грязном полу.

Амара потянулась к его руке.

– Помоги мне, Карлос. Здесь мы уже закончили.

Карлос, подозрительно щурясь, посмотрел на Клео.

Клео вскинула подбородок и ответила на его взгляд. Она ему не доверяла. Не доверяла ни единому крешийцу, особенно тому, что что-то обещал ей.

Убей Каяна – и получи королевство.

Это были просто слова.

Если б она воспользовалась этой магией так, чтобы победила Каяна, но при этом даже не умерла, ей тогда не понадобится Амара. Ей не надо будет возвращать королевство, она заберёт его сама.

Клео бросила последний взгляд на подземельную камеру, прежде чем покинула её, сердце было тяжело в груди.

«Я найду тебя, Магнус, – молча пообещала себе она. – Клянусь, я сделаю это».

Она последовала за Амарой и Карлосом по коридору, поднималась, ступая на самый краешек лестницы, выточенной из грубого камня, пока они не поднялись наверх, в дом Базилия, пелсийского вождя. Сама композиция была похожа на маленькую, скромную копию Золотого Города Ораноса, только тут было куда больше грязи и камня, а не драгоценностей и древнего белого мрамора, привезённого из-за океана.

Ливень смыл все следы крови с десятков мертвых тёл, стражников, которых убила Селия Дамора, чтобы помочь Родичу Огня, сконцентрированных вокруг громадной, тридцатифутовой ямы в центре города.

Дождь прекратился, но над головой сгрудились тёмные тучи, а день в полдень напоминал сумерки.

Она не могла просто вернуться в палаты, которые Амара отдала ей, ничего не делала. Ожидание новостей о Магнусе сводило её с ума.

Если в ней было так много волшебства, почему она чувствовала себя такой бессильной?

А потом она услышала звук. Мощный удар.

Он доносился из-за закрытых ворот входа, высотою в двадцать футов, и только вшестером стража могла открывать и закрывать их.

Стражник бросился к Карлосу.

– У нас проблема, капитан.

– Что случилось? – потребовала ответ Амара, прежде чем Карлос успел заговорить.

– Кто-то у ворот, требует войти, – мужчина поёжился в ответ на звук. Казалось, от него дрожала сама земля.

– Это Каян, да? – голос императрицы был наполнен страхом. – Он вернулся.

О богиня! Клео чувствовала, как паника сжимала его горло. Нет, она не готова…

– Это не он, императрица, – сказал стражник.

Страх Амары исчез в один миг.

– Ну, и что же это? Повстанцы? Разве наша разведка не предупредила бы нас?

– Это не повстанцы, – стражник выпрямил плечи, но он не мог скрыть свой страх. – Это… это намного хуже.

– Хуже?

Ещё два удара содрогнули землю под ногами Клео. Воздух наполнился выкриками стражи. Сотни людей с оружием в руках застыли у ворот, словно пространство раскололось по центру.

Нетронутые ворота широко распахнулись, покоряясь неведомой силе.

Гвардейцы рванулись вперёд, но их отшвыривало назад, очищая путь для врагов.

Две фигуры с мечами направились прямо к Клео – она стояла на месте, рядом с Карлосом и Амарой.

Клео с ужасом осознала, что у одного из них был ребёнок. Незнакомец откинул капюшон своего плача – и свету показалось знакомое лицо.

Люция Дамора.

– Где мой брат? – холодно спросила она.

Глава 3

Люция

Пелсия

Йонас коснулся руки Люции.

– Постарайся сохранять спокойствие.

Она пристально посмотрела на него, оглянувшись через плечо. А что она сделает? Убьёт Клео и Амару, не сойдя с места?

Наверное, именно это он и предполагал.

– Мне нужна правда, – прошипела она.

Встреча у закрытых ворот с армией Амары с оружием наголо отобрала остатки спокойствия, что она собрала в себе. Да и беспокоился ли мятежник о жизни Люции, или, может быть, его больше волновала судьба стражи, окружившей их?

– Люция, – голос Амары привлёк внимание волшебницы. Крешийская принцесса стояла криво, опиралась о деревянную трость. – Добро пожаловать. Мы давно не виделись, и с той поры многое изменилось.

Люция прищурилась, глядя на обманчивую императрицу-завоевательницу, что теперь считалась её мачехой.

– Мой брат. Мой отец. Где они?

Стража двинулась к ним, и мечи их были направлены на люцию.

Йонас наконец-то откинул капюшон своего плаща.

– Императрица Амара, отзови стражу. Это не имеет смысла.

– Йонас! – выдохнула Клео. – Ты!

О да, принцесса Ораноса великолепно наблюдательна.

– Рад видеть тебя, принцесса, – широко улыбнулся Йонас.

– Я тоже, – но голос Клео звучал напряжённо.

Казалось, Йонас радовался воссоединению куда больше Люции. То, что Амара и Клео стояли рядом, заставляло её сердце биться чаще. Она почти ждала увидеть Клео пленницей в руках новой императрицы, чья армия поставила Митику на колени, но нет…

– Твой отец выступил против меня. Он совершил попытку убить меня, – равнодушно ответила Амара. – Но я могу заверить тебя в том, что он в целости и сохранности. Уверяю, ты вполне поймёшь причины, по которым я вынуждена держать его взаперти. Он – опасен.

Разумеется, это не казалось для Люции аргументом.

– Уверена, ты просто счастлива, – сказала она Клео.

Взгляд Клео, казалось, мог расколоть пространство.

– Ты даже не представляешь, что я чувствую после того, что случилось.

Люция старалась оставаться терпеливой.

– Где он? – обратилась она к Амаре.

– Я отведу тебя к нему, – Амара говорила так же легко, словно они просто обуждали погоду. – Но, Люция, что за прелестное дитя! Чьё оно?

Люция посмотрела на Лиссу, которую держала на руках, на её безмятежное личико, что даже не дрогнуло, пока её мать магией воздуха разорвала ворота. Ребёнок просто крепко спал.

Она вскинула голову, чтобы встретиться взглядом с Амарой.

– Отведи меня к нему сейчас же.

Амара с колебанием посмотрела на стражника, стоявшего рядом с нею, а после вновь перевела взгляд на Люцию.

– С удовольствием. Прошу, следуй за мной.

– Жди здесь, – сказала Люция Йонасу.

Её приказ был встречен пылким возмущением.

– Да, Ваше Высочество, – с притворной искренностью ответил он.

Люция знала, как Йонасу не нравилось ощущать себя слугой рядом с нею, но это было больше привычкой, чем сознательными действиями с её стороны.

Мысль о том, что этим утром он ворвался в её кошмар, всё ещё беспокоила её. Он был тайной для него – но она приучилась к доверию.

Однако, если он ждал от неё милости и вежливости, то выбрал для дороги не ту принцессу.

Их путешествие подошло к концу. И Йонасу больше не придётся её терпеть.

Не было причин сожалеть.

Не было.

Люция почувствовала в Клео что-то необычное, когда проходила мимо неё, но предпочла просто проигнорировать, следуя за Амарой в тюрьму. Императрица жалась к стражу и к трости, хромала, и Люция направила шепоток волшебства земли, чтобы понять, в чём беда Амары.

Сломанная нога.

Казалось, получи она Родича Земли, такой беды бы не было.

Когда они миновали пыльные домики, которые создавали почёт королевскому дворцу, Люция чувствовала, что где-то уже это видела. Тут правил её отец, сумасшедший, возомнивший себя богом. Она ничего не знала о матери – лишь только ведала о её смерти…

А её сестра по крови – просто танцовщица на западе Пелсии. Может быть, однажды она сумеет задать ей больше вопросов, но сейчас прошлое казалось таким незначительным…

Теперь только три цели волновали Люцию.

Воссоединение с отцом и с Магнусом.

Будущее Лиссы.

И любым способом, которым она только сумеет воспользоваться, заключить Каяна в его янтарном шаре, который она всё так же неотступно носила в кармане плаща.

Они миновали запертые железные двери, но Амара наконец-то остановилась перед одной из них в конце коридора, и опустила ладонь на рукоять.

– Если ты хочешь поговорить с Гаем, – промолвила Амара, – то придётся соблюдать некоторые правила.

– Да что ты говоришь? – Люция изогнула бровь, прищёлкнула пальцами, и дверь тут же распахнулась.

Удивлённый стражник Амары немедленно потянулся к рукояти меча.

– О да, побалуйте меня ещё и этим, – Люция вновь призвала магию воздуха, и меч ринулся куда-то в коридор и встрял в стену, правда, не столь глубоко, как она изначально рассчитывала.

Выражение лица Амары оставалось всё таким же – королевское самообладание не покинуло её, разве что губы сжались в тонкую линию.

– Твоя магия воздуха просто невероятна.

Не столь невероятна, как хотелось бы Люции. С той поры, как прошлой ночью она взяла элементали, что скопились в груди Йонаса, и пережила роды Лиссы, Люция медленно, но уверенно теряла этот заряд.

Но Амаре не надо было знать об этом.

– Я хочу поговорить с отцом наедине, – промолвила Люция. – И ты должна надеяться, что он так же цел и невредим, как ты и утверждаешь.

– Так и есть, – Амара кивнула на не проронившего ни слова стражника.

Задержав дыхание, не зная, что увидит внутри, Люция шагнула в камеру, сталкиваясь с тенями и тьмой.

Амара держала отца в темноте.

Ярость вспыхнула в её душе от этой мысли.

– Моя прекрасная дочь. Ещё могущественнее и сильнее, чем когда-либо прежде.

Сильный, зычный королевский голос принёс ей облегчение, и на глазах выступили слёзы. Она повернула запястье, зажигая факелы на стенах магией огня.

Король Гай моргнул от внезапного света и прикрыл глаза ладонью.

– Отец, – она сама удивилась собственному голосу, проходя в камеру и закрывая за собой дверь, чтобы больше никто не сумел их расслышать.

У него на подбородке уже появилась многодневная щетина, под глазами залегли тёмные круги, словно он не спал несколько дней.

– Прости, что так выгляжу, дочь моя, – промолвил он. – Кажется, ты застала меня в отвратительном состоянии…

Она не помнила, когда в последний раз позволяла себе слёзы. В этот раз она пыталась совладать с собою, но горячие капли всё ещё обжигали её щеки. Горло сжалось до боли, и она с трудом могла говорить.

– Это я должна просить прощения. Это я оставила тебя и Магнуса… Я была неправа. Из-за моего эгоизма столько всего произошло! Я не смогу исправить абсолютно всё, но попытаюсь сделать то, что от меня зависит. Пожалуйста, прости меня!

– Простить тебя? Не за что прощать. Я просто благодарен, что ты жива и здорова, – он нахмурил тёмные брови, подавшись вперёд, словно пытаясь обнять её, но застыл, как только его взгляд коснулся маленького свёртка у неё на руках.

– Чей это ребёнок, Люция?

Позорное волнение не позволяло ей говорить чётко и уверенно.

– Это моя дочь. И её имя – Лисса.

Она ожидала, как доброе выражение его лица обострится, как губы его сожмутся в тонкую линию, как он небрежно проронит слова кары

Он же отодвинул мягкую ткань, прятавшую лицо Лиссы, и посмотрел внучке в лицо.

– Она так же хороша, как и её мать.

Люция уставилась на него.

– Ты не сердишься?

– А должен? – слова его звучали серьёзно. – Это ребёнок Алексиуса?

Она кивнула.

– Дитя волшебницы и изгнанного хранителя, – протянул он. – Ты просто обязана защитить её.

– Я сделаю это с твоей помощью, – ответила она.

– Это были быстрые роды. Я не видел тебя, кажется, вечность, но прошли лишь несколько месяцев…

– Я была в Святилище, – промолвила она. – Мне пришлось… И мне кажется, именно это и ускорило процесс.

– Она новорожденная.

Она кивнула.

– Да. Прошлой ночью…

Он потрясённо посмотрел на неё.

– Ты так хороша после родов.

– Это были не обычные роды, – призналась Люция, понимая, что вынуждена поделиться этим с кем-то, кому она доверяет. И этот человек – Кровавый Король, укравший её из своей колыбели, вырастивший, как родную дочь, из-за пророчества, несмотря на его репутацию, на его прежние поступки, на его репутацию… Он никогда не был жесток с Люцией. Всегда такой добрый. Такой всепрощающий.

Гай Дамора был её отцом, и она искренне любила его.

– Что ты имеешь в виду? – натолкнул он её на продолжение.

И она, как могла, пересказала пророчество Тимофея о смерти родами. О том, как магия помогла ей выжить.

Лучше было не упоминать о связи Йонаса и Хранителей, о волшебстве, что он позволил ей забрать.

Люция сказала отцу, что прошла лишь волнительная агония, и она полагала, что умрёт, а Лисса оказалась просто… здесь. Лежала на пропитанной дождём земле, и глаза её в темноте сверкали фиалковым.

Таким же оттенком, как и кольцо Люции.

Отец слушал внимательно, и ни разу не перебил.

– Это ещё одно доказательство того, насколько Лисса особенна, – промолвил он. – Какой бы особенной ни была ты сама.

– Да, я согласна, она особенна, – что-то тяжёлое в её груди наконец-то пропало после этих слов. – А где Магнус? Он в другой камере?

Когда король встретил взгляд Люции, в его тёмных глазах застыла невообразимая боль.

Она почувствовала, как прерывается её дыхание.

– Что случилось? Расскажи мне!

Он рассказал. О том, как они нашли её бабушку, женщину, которую она считала мёртвой уже больше десятка лет. О том, как отца и брата схватили солдаты Амары. О том, как Амара заключила договор с Родичем Огня, о том, как в соседнюю яму она сгрудила жертв. Как Каян завладел телом Николо Кассиана, как ритуал прервала смерть её бабушки, но не раньше, чем остальные Родичи выбрали свои сосуды из плоти и крови – неведомая Люции Хранительница, незнакомый друг Йонаса… И Клео.

– А Магнус? – прошептала она, чувствуя, что задыхается.

– Лорд Курт Кирелло увёл его… куда-то. Его ищут. Я ничего не знаю, потому что я бесполезен, заперт в этой тюрьме! – в глазах короля появилась смешанная со сдержанным сожалением ярость. – Он ненавидит меня за то, что я сделал, и я его не виню. Я пытался помочь ему, как мог… – он умолк, пытаясь отыскать остатки своего самообладания. – Но, боюсь, этого слишком мало.

Ей хотелось спросить, как он мог помочь, но мысли скользнули к мальчишке из прошлого. О ненавистном, жестоком, бессовестном существе.

Курт Кирелло.

Люция вдруг вспомнила, как он таскал умирающего котёнка на руках. Лорд Курт хихикал, радовался его смерти, а ей несколько недель кряду снился бедный кот.

Магнус ненавидел Курта, но терпел его, лишь потому, что тот был сыном лорда Гарета, друга и главного королевского советника.

– И где сейчас Курт? – прошипела она.

– Не знаю. Насколько мне известно, его не нашли. Но я лишь знаю, что он очень хотел отомстить Магнусу…

Всё остальное ушло. Всё могло подождать.

– Мы должны найти его.

– Я – пленник Амары.

– Уже нет.

Она швырнула потоком магии воздуха в дверь, и та сорвалась с петель. Амара стояла у входа со своим стражником, и её лицо исказилось от страха, когда Люция вышла из камеры вместе со своим отцом.

– Вы ищите моего брата? – спросила Люция. – И каковы результаты?

Амара побледнела.

– К сожалению, пока ничего. Мы отправили сорок человек, и они найдут его…

Императрица её боялась. Все боялись. Её репутация, репутация не только волшебницы из пророчества, а и той, кто мог выжигать целые города, ей неплохо сослужит.

Люция не могла дожидаться, пока они вернутся.

Её магия всё ещё достаточно сильна, чтобы взрывать двери и ворота. Может, она сумеет воспользоваться ею иначе.

– Мне нужна отдельная комната и то, что принадлежало Магнусу, и я сумею его найти.

Она помнила, как Алексиус рассказывал ей об особом заклинании, что помогало найти и разбудить Родичей. Она слышала о том, как обыкновенные ведьмы искали людей и потерянные вещи с помощью магии, усиленной собственной кровью.

Раньше она этого не пробовала, но она была волшебницей, а не обыкновенной ведьмой. И даже её угасающая, ненадёжная магия сумеет подобное.

Амара не пыталась остановить её и не требовала вернуть Гая обратно в его камеру. Она с мягкой улыбкой поспешила удовлетворить просьбу Люции.

– Следуйте за мною, – произнесла она.

Люция передала Лиссу отцу, когда они добрались до комнаты, куда их привела Амара.

– Я бы хотела помочь, если смогу, – промолвила Амара.

– Ты не можешь помочь, – прорычала Люция. – Вон.

Амара слегка прищурилась, бросила мрачный взгляд на Гая, но не произнесла ни слова, только кивнула и покинула комнату.

Люции дали то, что принадлежало брату. Его чёрный плащ нашли в коридоре, и король узнал в нем Магнусов.

Разорванный, весь в крови.

От одного взгляда на него в груди Люции всколыхнулась паника. Её брат мучился из-за Курта…

«Мне так жаль, – подумала она, сжимая грубую ткань в руках. – Я обвиняла тебя, я тебя ненавидела, я в тебе сомневалась… Я оставила тебя, лучшее, что было в моей жизни. Пожалуйста, прости меня».

Она найдёт его.

Когда её отец встал рядом с нею, с ребёнком на руках, она устроилась на пол, закрыла глаза и сконцентрировалась.

Магия Земли реагировала легко. Она ощутила вес плаща в руке, представила себе Магнуса – его статную фигуру, тёмные волосы, что постоянно спадали ему на глаза, то, как он ненавидел свой шрам. Его чётко прорисованную челюсть, тёмные карие глаза, которые смотрели на неё серьёзно или озорно, в зависимости от дня. Шрам на правой щеке, который он не помнил где получил.

А потом его взгляд изменился.

Кровь на его лице капала со свежего разреза под глазом. Во взгляде плескалась ярость.

Он висел на цепях, сковывающих его руки.

– Я вижу его, – прошептала Люция.

– Где? Где он? – выдохнул Гай.

– Я… Это уже случилось, – она крепче сжала плащ.

Лицо Курта, напоминающее ласку, и жестокая улыбка, искривившая его губы.

Люция резко выдохнула.

– Магнус его так ненавидит. Он его не боится, но ему плохо…

– Убью, – прорычал король.

Люция попыталась игнорировать его, сосредотачивалась только на том, что видела. Когда-то к ней уже приходило прошлое – о том, как первая волшебница Эва погибла от рук Миленьи. В тот миг, когда Родичи сделали Клейону и Валорию богинями много лет назад.

Она погружалась в магию земли и выпускала её на свободу. Даже сейчас она чувствовала, как быстро уходит сила, и от безысходности хсь кричать.

Тимофей сказал, что магия Эвы пропала после её беременности. И именно это позволило её бессмертной сестре убить её.

Люция зажмурилась и сосредоточилась на Магнусе. Только Магнус. Она прижала плащ к груди, призвала к стихии земли… след его жизни, его кровь, его боль…

Земля.

Много земли.

Лопаты, швыряющие клочки грязи один за другим, бьют о деревянную коробку.

– Нет… – прошептала она.

– Что ты видишь? – спросил отец.

– Я чувствуют. Курт… После пыток… – её голос оборвался. – Он… Он похоронил Магнуса заживо.

– Что?! – взревел Гай. – Где? Где мой сын?!

Люция попыталась удержать свой ужас, свои мысли, и картинки прыгали у неё перед глазами, но их было поймать так же трудно, как и развеянные штормом сухие листья.

– Всё так быстро проходит, я… Нет, богиня, нет! Сердце Магнуса бьётся в темноте, а сейчас…

Люция содрогнулась и наконец-то открыла глаза. Он исчез, и магия исчезла, и заклинание закончилось.

– Я чувствую только смерть, – по её щеке покатилась слеза, но она не нашла в себе сил смахнуть её. – Он мёртв. Магнус мёртв.

Глава 4

Магнус

Пелсия

Те, кто избрал тёмный путь в жизни, так же себя чувствовали в Тёмных Землях.

Бесконечная темнота.

Медленное, мучительное удушение.

И столько боли!

Переломанные кости убили его силу, и столкнуть крышку гроба могло только дыхание.

Время было вечным, и он не знал, сколько пробыл в этой ловушке, в гробу под землёй. Он устал бороться. Горло охрипло от крика, но никто не мог открыть свежую могилу.

Каждый раз, засыпая, он верил, что больше не проснётся, но приходил в себя.

Снова и снова.

Лимерийцев не хоронили в деревянных ящиках. Они веровали в Валорию и радовались возможности соприкоснуться с землёй телами или утонуть в море.

Пелсийцы жгли своих мертвецов.

Оранийцы веровали в богиню огня и воздуха и должны были поступать, как и пелсийцы, но предпочитали гробы. Богачей хоронили в мраморе, крестьян – в дереве.

– Курт похоронил меня, как оранийского крестьянина, – пробормотал Магнус.

О да, последнее оскорбление бывшего короля.

Пытаясь отвлечься от ужаса быть похороненным заживо и совершенно беспомощным, он представил себе смерть лорда Курта Кирелло. Возможно, крешийцы поделятся с ним умением сдирать с заключённого кожу?

А ещё он слышал, как жертву хоронили в земле до шеи, поливали сиропом и позволяли медленно их съедать голодным жукам.

Это будет прекрасно.

Может быть, Магнус отрежет Курту руку. Медленно, тупым ножом. Или ложкой.

Именно ложкой.

Крики Курта помогли Магнусу избавиться от боли. Но это отвлекало ненадолго.

Магнус подумал, что расслышал эх грома. Но единственным звуком доселе было сердцебиение – уже медленнее. И дыхание его теперь было тихим, поверхностным.

Он умирал.

Курт отомстил. И вот какую смерть он выбрал злейшему врагу! Одиночество, и у Магнуса хватало времени подумать о жизни, о выборе, об ошибках и жалости.

Вспомнить о ледяных лабиринтах и скульптурах, вырезанных из снега в тени лимерийского дворца.

О младшей сестре, что смотрела на него с ужасом и отвращением, убегая с бессмертным красавцем или с огненным монстром.

О красивой золотой принцессе, что презирала его. Чьи сине-зелёные глаза излучали такую ненависть, что он и не помнил, когда её взгляд успел смягчиться.

Она не оттолкнула его при поцелуе. Она ответила со страстью, такой же, как и его.

Может быть, он просто это придумал. Он помог отцу уничтожить её жизнь, и она праздновала сейчас его смерть.

Но он позволил себе фантазировать о Клео.

Его свет. Его надежда. Его супруга. Его любовь.

Магнус вновь женился на ней – но не в разрушающемся храме, не по принуждению, а на лугу. Красиво цвели деревья, колосилась пышная трава.

Пышная трава? Что за глупости лезут ему в голову?

Он предпочитал лёд и снег Лимероса.

Так ведь.

Магнус позволил себе вспомнить её редкую улыбку, её радостный смех, её острый взгляд, когда он говорил что-то раздражающее её.

Он думал о её волосах – они всегда его отвлекали, эти золотистые локоны, спадающие на плечи до талии. Он вспомнил шелковистую кожу, свадебный тур, первый поцелуй под аплодисменты толпы – поцелуй, который он презирал за всё то удовольствие…

А ещё поцелуй на вилле у леди Софии, подобный молнии. Его это так испугало, хотя он не признал бы подобное вслух. В какой-то миг он позволил бы ей себя уничтожить.

А потом в том маленьком домике, посреди метели, когда он считал её мертвой… и понял, сколько она значила для него.

Тот поцелуй не закончился так же быстро, как остальные.

Тот поцелуй означал смерть старой жизни и рождение новой.

Когда он узнал, что она проклята, как и её мать, мстительной ведьмой, что умрёт во время родов, его эгоистичные желания умерли. Он не мог рисковать её жизнью. И они сами уничтожат проклятие.

Но лорд Курт навис новым над их головами.

Магнус помнил, как Курт угрожал ему, закованному в цепи, и не мог разодрать его на части. Угрожал, что сделает с Клео, когда Магнус не сумеет её защитить.

Кошмарные зверства, которые Магнус не пожелал бы и врагу.

В нём вспыхнула паника, мысли вернули в суровую реальность. Сердце колотилось, и он попытался вновь вырваться из маленькой, душной тюрьмы, спрятанной глубоко под землёй.