Текст книги "Хроники Темных Времен (6 романов в одном томе) (ЛП)"

Автор книги: Мишель Пейвер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 99 страниц)

– Но почему? – спросил Торак. – Почему он это сделал, тот бродяга?

Ренн покачала головой.

– Кто знает? Может быть, хотел создать такое существо, которое выполняло бы любой его приказ? Но все получилось не так, как он хотел. – Отблески костра играли в ее темных глазах. – Как только тот злой дух получил тело медведя, он обрел силу и высвободился из колдовских пут. Он успел убить троих, прежде чем людям из племени Благородного Оленя удалось его отогнать. А тут исчез и тот калека.

Торак молчал. Слышно было, как шепчутся деревья на ветру и шуршит шершавый язык волчонка, лижущего кожаный ремень.

Нечаянно волчонок прихватил зубами и руку Торака. Мальчик, не подумав, резко обернулся и сердито рыкнул на звереныша, чтобы тот впредь был осторожнее.

Волчонок тут же отскочил, с улыбкой прося прощения.

Ренн охнула:

– Значит, ты все-таки можешь с ним разговаривать!

– Нет! – выкрикнул Торак. – Нет, тебе показалось…

– Я же видела! – Она даже побледнела. – Значит, это правда. И в пророчестве так говорится… Значит, ты и есть Слушающий!

– Никакой я не Слушающий!

– Что ты ему сказал? Что ты еще задумал?

– Я же сказал, что не могу с ним…

– Я никогда не позволю тебе, – прошипела Ренн, – что бы то ни было замышлять против нас! И Фин-Кединн меня поддержит! – Выхватив нож, она перерезала поводок, которым был привязан волчонок, подхватила его на руки и бросилась через поляну туда, где заседал Совет.

– Вернись! – крикнул ей вслед Торак и попытался вырваться, но ремни держали крепко. Волчонку не хватило времени перегрызть их.

Волна ужаса затопила душу Торака. Все свои надежды он возлагал на волчонка, а теперь его нет, и рассвет уже недалеко. На деревьях начинали просыпаться и чирикать птицы.

Торак снова и снова пробовал разорвать свои путы. Но все было тщетно.

И вдруг он увидел, что вождь Фин-Кединн и старуха по имени Саеунн встали и направились прямо к нему.

Глава 11

– И много ты еще знаешь? – спросил Фин-Кединн угрожающе тихим голосом.

– Ничего, – сказал Торак, глядя на изогнутый костяной нож, висевший на поясе у вождя. – Вы собираетесь принести меня в жертву?

Фин-Кединн не ответил. Он и Саеунн уселись на пол у входа в жилище и прямо напротив Торака, который чувствовал себя загнанной дичью.

Он тщетно шевелил пальцами за спиной, пытаясь нащупать хоть что-нибудь, чем можно было бы перерезать ремни. Но нащупал лишь край циновки, сплетенной из ивовых прутьев, гладкой и бесполезной.

– Говори, что ты знаешь еще? – снова спросил Фин-Кединн.

Торак набрал в грудь побольше воздуха и выпалил, стараясь, впрочем, держать себя в руках:

– Никакой я не Слушающий! Я никак не могу им быть. Я же никогда не слышал об этом вашем пророчестве!

Фин-Кединн отвернулся. По лицу его, как всегда, ничего прочесть было нельзя, но Торак заметил, что рука вождя стиснула рукоять ножа.

Саеунн, склонившись совсем близко к Тораку, всмотрелась в его глаза. Впервые он видел ее так близко. Сквозь редкие седые волосы Саеунн просвечивал ее череп, блестевший, как полированная кость. Личико у колдуньи было маленьким и остреньким, как птичий клюв. Старость, казалось, выжгла в ее душе все добрые чувства, оставив только яростную сущность ворона.

– Если верить Ренн, – резким голосом прокаркала она, – ты можешь разговаривать со своим волком.

– Она ошибается, – возразил Торак. – Я не могу…

– Не лги нам, – сказал Фин-Кединн, не оборачиваясь.

Торак умолк.

Снова и снова он шарил у себя за спиной пальцами. И вдруг – о, удача! – нащупал крошечный осколок кремня, не больше ногтя; возможно, кто-то уронил его здесь, делая себе нож или наконечник для копья. Торак жадно стиснул добычу. Когда Фин-Кединн и старуха вернутся к костру, он сможет потихоньку перерезать путы и освободиться. Нужно еще узнать, куда Ренн унесла волчонка… Потом проскользнуть мимо сторожей и…

От этих мыслей он несколько сник: чтобы все успеть и остаться на свободе, нужно большое везение.

– Хочешь, я расскажу тебе, почему ты способен разговаривать со своим волком? – спросила Саеунн.

– К чему это, Саеунн? – недовольно заметил Фин-Кединн. – Мы зря теряем время…

– Ему нужно это знать! – резко возразила старуха и стала молча водить желтым, похожим на коготь ногтем по спирали, изображенной на том амулете, который носила на груди.

Торак следил за движением ее ногтя, медленно выписывавшего круги, и у него начала кружиться голова.

– Много лет назад, – донесся до него голос колдуньи, – твои мать и отец покинули племя Волка и ушли в чащу Леса, желая скрыться от своих врагов под защитой зеленых духов вещих деревьев. – Острый ноготь старухи все кружил по амулету, и Тораку показалось, что перед ним раскрывается неведомое ему прошлое.

– Через три луны после твоего рождения, – продолжала Саеунн, – твоя мать умерла.

Фин-Кединн встал, скрестил руки на груди и замер, глядя во тьму.

Торак, точно очнувшись от колдовского сна, захлопал глазами.

Но Саеунн даже не взглянула в сторону Фин-Кединна. Ее внимание было полностью сосредоточено на Тораке, и ноготь ее ни на мгновение не прекращал своего вращательного движения.

– Ты был грудным младенцем, – сказала колдунья, – но не мог же твой отец кормить тебя грудью. Обычно, когда такое случается, отец предпочитает удушить ребенка и избавить его от медленной голодной смерти. Но твой отец избрал иной путь. Он нашел волчицу с маленькими волчатами и подложил тебя в ее логово.

Торак пошатнулся, как от удара.

– Целых три луны провел ты в ее логове. Целых три луны ты учился разговаривать по-волчьи.

Торак так стиснул осколок кремня, что он врезался ему в ладонь. Он чувствовал: Саеунн говорит правду. Вот почему он может разговаривать с Волком. Вот почему ему тогда все мерещилось волчье логово. Пищащие волчата. Густое жирное молоко волчицы…

Но откуда могла об этом узнать Саеунн?

– Нет, – сказал он. – Ты хочешь поймать меня в ловушку. Откуда тебе знать такие вещи? Ведь тебя там не было.

– Твой отец сказал мне об этом, – ответила Саеунн.

– Неправда, не мог он этого сделать! Мы с ним никогда даже близко к людям не подходили…

– Нет, все-таки подходили. Однажды, пять лет назад. Разве ты не помнишь? Помнишь Совет племен на берегу Моря?

Сердце готово было выскочить у Торака из груди.

– Твой отец пришел туда, чтобы найти меня, – продолжала Саеунн. – Он хотел рассказать мне о тебе. – Ее острый ноготь остановился и замер в самом центре спирали. – Я знаю, ты не такой, как все. – Голос колдуньи все больше походил на карканье ворона. – Я думаю, ты и есть Слушающий.

Торак снова до боли вдавил осколок кремня в ладонь.

– Я… я не могу им быть! Я не понимаю…

– Ну конечно, он не понимает, – бросил через плечо Фин-Кединн и вдруг резко повернулся к Тораку; его голубые глаза сверкали огнем. – Твой отец ведь ничего не рассказывал тебе о том, кто ты такой, верно?

Торак кивнул.

Вождь племени Ворона некоторое время молчал. Лицо его оставалось совершенно неподвижным, но Торак видел, что в душе у него все кипит, несмотря на эту маску полнейшего спокойствия, даже равнодушия. Наконец Фин-Кединн заговорил снова:

– Есть только одна вещь, которую тебе знать совершенно необходимо: тот медведь не случайно напал на твоего отца. Ведь это ИЗ-ЗА НЕГО он появился на свет.

Торак вскинул голову:

– Из-за моего отца?

– Фин-Кединн… – попыталась остановить вождя Саеунн.

Но тот, бросив на нее испепеляющий взгляд, возразил:

– Ты же сама сказала, что ему нужно это знать. Вот я и рассказываю!

– Но, – робко возразил Торак, – там ведь был какой-то бродяга, калека, и он…

– Этот «калека», – резко оборвал его Фин-Кединн, – был заклятым врагом твоего отца!

Торак, невольно отпрянув от него, прижался к столбу.

– У моего отца не было врагов! Глаза вождя опасно сверкнули.

– Твой отец был не просто охотником из племени Волка. Он был колдуном этого племени. Великим колдуном.

У Торака перехватило дыхание.

– Он и об этом тебе не сказал, верно? – спросил Фин-Кединн. – Да-да, он был колдуном племени Волка. И именно благодаря ему этот… это существо сеет теперь смерть по всему Лесу… опустошает его…

– Нет, – прошептал Торак, – неправда…

– Он, значит, держал тебя в полном неведении?

– Фин-Кединн, – вмешалась Саеунн, – он ведь пытался защитить…

– Да? И каковы результаты? – резко повернулся к ней Фин-Кединн. – Парень почти взрослый, а ничего толком не знает! И ничего не понимает в том, что вокруг него творится! А ты еще просишь меня поверить, что именно он – тот единственный, кто может… – Вождь не договорил, горестно качая головой.

Повисла напряженная тишина. Затем Фин-Кединн глубоко вздохнул и тихо сказал, обращаясь к Тораку:

– Тот, кто создал этого медведя, создал его по одной-единственной причине: чтобы убить твоего отца!

Небо на востоке уже светлело, когда Тораку удалось наконец перерезать стягивавшие его запястья путы. Времени терять было нельзя. Фин-Кединн и Саеунн вернулись к большому костру и яростно спорили о чем-то с остальными членами Совета. Окончательное решение могло быть принято в любой момент, и тогда все повернулись бы к нему, Тораку.

Ремни на лодыжках оказались еще крепче, и у Торака в голове гудело от напряжения, а в ушах по-прежнему звучали слова: «Твой отец подложил тебя в волчье логово… Он был колдуном племени Волка… Тот медведь напал на него не случайно…»

Осколок кремня стал скользким от пота, и Торак нечаянно выронил его, а потом долго искал. Наконец ему удалось разрезать ремень. Он попытался слегка размять ноги и чуть не вскрикнул от боли. Ноги точно огнем обожгло – слишком долго они были связаны и совершенно затекли.

Но куда более сильная боль жгла ему сердце. Отец был убит не случайно. Какой-то таинственный хромой бродяга создал настоящее чудовище в обличье медведя с единственной целью: выследить отца Торака, уничтожить его…

Нет, это невозможно! Это какая-то ошибка!..

Но в глубине души Торак чувствовал, Фин-Кединн и Саеунн сказали ему правду. Он вспомнил, каким мрачным было лицо отца, когда он лежал на смертном одре. «Он скоро придет за мной», – сказал он тогда, значит, знал, кто и зачем создал этого медведя.

Торак пребывал в полном смятении. Все, во что он верил, все, что он знал, было словно сметено ураганом, и теперь он стоял на тонком-тонком, только что образовавшемся льду, видя, как у него из-под ног во все стороны молниями разбегаются трещины.

Боль в ногах вернула его к действительности. Он старательно растер ноги, возвращая им чувствительность и сразу ощутив, какой холодной стала земля. Босиком сейчас, конечно, не очень-то походишь, но тут уж ничего поделать нельзя. Торак совершенно не представлял, куда Ослак унес его башмаки.

Становилось все светлее, а Тораку еще нужно было незамеченным выбраться из жилища, нырнуть под ореховые кусты и как-то доползти до края поляны, избежав встречи со сторожами.

Нет, его непременно увидят! Если только он не придумает, как этих сторожей отвлечь…

На дальнем конце стоянки в туманном утреннем воздухе прозвучал одинокий волчий вопль: «Ты где? – плакал волчонок. – Почему бросил меня одного?»

Торак замер. Собаки мгновенно откликнулись на волчий вой, и люди у большого костра вскочили, желая проверить, что там такое. Оказалось, что Волк, сам того не подозревая, помог ему, Тораку.

Действовать пришлось очень быстро. Торак метнулся к кустам орешника и исчез в их густой тени. Он знал, что ему придется сделать, – и мысль об этом была ему ненавистна.

Он должен будет бросить Волка здесь.

Глава 12

От ледяного воздуха перехватывало горло, когда То-рак продирался сквозь заросли ивняка к реке. Босые ноги были до крови разбиты о камни, но он почти не замечал этого.

Благодаря Волку ему удалось выбраться из лагеря незамеченным, однако его исчезновение вскоре, конечно же, обнаружили. И позади уже слышались громкие звуки погони. Тревожно гудели берестяные дудки, кричали люди, лаяли собаки. За ним гналось чуть ли не все племя Ворона.

В клочья раздирая прочные штаны из оленьей шкуры, Торак скатился по берегу реки и плюхнулся в воду среди высоких тростников. Проваливаясь по колено в ледяную черную воду, а точнее, в жидкий черный ил, он прикрыл рукой рот и нос, чтобы превращавшееся в облачка дыхание не выдало его преследователям.

К счастью, ветер дул в его сторону, и собаки его пока не чуяли, но он сильно вспотел, да и на ногах все еще болтались обрывки сыромятных ремней, а мокрая кожа, как известно, пахнет так, что собаки запросто взяли бы его след. И Торак никак не мог решить, то ли срезать эти ремни и выбросить их, то ли все же сохранить на случай непредвиденной необходимости.

В душе его по-прежнему царило смятение. Мысли неслись сердитым мутным потоком. Кроме того, у него не было ни башмаков, ни спального мешка, ни оружия – ничего, что могло бы помочь ему добыть хоть какое-то новое оснащение; разве что в голове еще сохранились те небольшие знания, что были получены от отца, да руки хранили кое-какие навыки и умения. «Даже если удастся уйти от погони, что же потом?» – думал он.

И тут, перекрывая вой берестяных дудок, до него долетел знакомый вопль: «Где ты?»

При этих звуках в голове у Торака сразу прояснилось. Нет, не мог он бросить своего друга! Он должен спасти Волка!

К сожалению, он никак не мог провыть ему в ответ: «Я иду! Не бойся! Я тебя не бросил!» – и, стиснув зубы, слушал отчаянный тоскливый вой волчонка.

Ноги у него совершенно окоченели. «Надо вылезти из реки, – думал Торак, – иначе я совсем не смогу бежать».

Люди племени Ворона, видимо, думают, что он направится на север, как и говорил раньше, когда попал в плен; так что он решил именно так и поступить – сначала пойти на север, а потом, сделав петлю, вернуться в лагерь и как-нибудь разыскать Волка, пока преследователи будут рыскать в северной части Леса.

Чуть ниже по течению реки хрустнула ветка.

Торак резко обернулся.

Тихий всплеск. Кто-то выругался сквозь зубы.

Торак затаился в тростнике.

Шагах в пятидесяти от него в реку спустились двое мужчин и направились прямо к тем зарослям тростника, где прятался он. Двигались они осторожно, но явно рассчитывали на удачу. Один держал в руках огромный лук, размерами превосходивший рост Торака, и в лук уже была вложена стрела; второй сжимал в руке базальтовый метательный топор.

Зря он так долго прятался в тростнике! И теперь, если он останется на прежнем месте, его наверняка обнаружат, а если попытается переплыть реку, люди Ворона настигнут его и проткнут копьем, как щуку. Нет, нужно попробовать немедленно вернуться в Лес.

Стараясь двигаться совершенно бесшумно, Торак развернулся и стал осторожно выбираться на берег. Берег густо порос ивняком, что давало отличное прикрытие, но был очень крут. Красная глина так и ползла под ногами. Если он не удержится на склоне и скатится обратно в реку, они, конечно же, услышат всплеск…

Морщась и скаля зубы от усилий, Торак пальцами и даже ногтями цеплялся за скользкую землю. Вниз скатывались мелкие камешки, но эти негромкие всплески, к счастью, совершенно заглушал вой берестяных дудок, и те двое ничего не замечали. Грудь у Торака ходила ходуном, когда он наконец взобрался наверх. Теперь на север. Небо затянули тучи, и он никак не мог определить направление по солнцу, но догадался: раз река течет на запад, то если оставить ее точно за спиной, пойдешь примерно на север.

Он шел сквозь густой лесок, состоявший из березняка и осинника, стараясь волочить куски сыромятной кожи по земле, чтобы оставить хорошо сохраняющийся сильный запах – для собак.

И вдруг собачий лай раздался в пугающей близости от него. Видно, он слишком рано начал оставлять след, и собаки уже успели почуять запах ремней.

Охваченный паникой, Торак взобрался на ближайшее дерево – это была довольно высокая тонкая осина – и едва успел скатать ремешки в клубок и забросить этот клубок как можно дальше от себя в сторону реки, как из зарослей выскочила здоровенная рыжая собака.

Собака с лаем принялась скакать под деревом, на котором притаился Торак; хлопья пены так и летели из ее разинутой пасти. Потом она вдруг почуяла запах сыромятной кожи и бросилась в ту сторону.

– Он там! – донесся до Торака крик с берега реки. – Один из псов взял его след!

Трое мужчин пробежали прямо под осиной, где сидел Торак, пытаясь нагнать удравшую вперед собаку. Торак прижался к стволу дерева. Если хоть один из них поднимет глаза…

Но преследователи с хрустом вломились в заросли и исчезли. Через несколько секунд Торак услышал слабые всплески. Должно быть, они обшаривали заросли тростника.

Он немного выждал, опасаясь появления новых преследователей, спрыгнул на землю и побежал на север, лавируя меж тощих осин и стараясь держаться подальше от реки. Потом вдруг резко остановился. Пора было сворачивать на восток, к стоянке, и постараться как-то сбить со следа собак.

В отчаянии Торак огляделся, пытаясь найти хоть что-нибудь, способное забить его собственный запах. Оленьи катышки? Это не поможет, собаки все равно его учуют. Тысячелистник? Возможно… Это растение обладает очень сильным запахом, но и его маловато.

У корней высокой березы Торак заметил помет росомахи; помет был старый, засохший, из него торчала какая-то отвратительная шерсть, а запах был такой жуткий, что у Торака стали слезиться глаза. Вот так удача! Торак растоптал какашки, буквально задыхаясь от вони, и натер этой дрянью свои ступни, лодыжки и руки до плеч. Росомаха – зверь не больше барсука, но нападает на все, что движется, и почти всегда выходит в схватках победителем. Наверняка собаки не решатся схватиться с таким опасным хищником.

Вой дудок внезапно стих.

Тишина оглушила Торака. Сердце его сжалось от ужаса, ибо он понял, что одновременно стихли и вопли волчонка. Не случилось ли с ним чего? Но конечно же… конечно, люди племени Ворона не осмелятся причинить вред такому лесному охотнику, как волк.

Торак сломя голову кинулся сквозь густой подлесок к стоянке. Бежать приходилось в гору, рядом меж разбросанных всюду огромных валунов, скользких от мха, вилась река.

Торак увидел впереди завитки дыма, поднимавшиеся к тяжелым набрякшим тучам. Стоянка, должно быть, совсем рядом. Торак присел на корточки, напряженно прислушиваясь к звукам возможной погони, которые вполне могла заглушать шумливая речка. Он то и дело затаивал дыхание, опасаясь услышать резкий свист выпущенной стрелы и ощутить, как ее острый наконечник вонзается ему между лопатками.

Но вокруг было тихо. А что, если ему все же удалось обмануть их и они продолжают преследовать его в северном направлении?

Сквозь деревья Торак заметил впереди что-то большое, застилавшее ему обзор, и резко остановился. Он догадывался, что это может быть, и очень надеялся, что ошибся. Медленно, с опаской двинулся он к этому предмету.

Точно гигантская жаба, перед ним возник могильный курган. Курган был довольно приземистый, всего на голову выше Торака, и весь порос мхом и кустиками черники. За ним виднелись еще два кургана, поменьше, а вокруг них густо росли тисы, полузадушенные побегами вечнозеленого падуба.

Торак рванулся было назад, не зная, как поступить. Однажды они с отцом набрели на такие курганы… а здесь, должно быть, кладбище племени Ворона: то место, куда они относят своих мертвых.

Путь к стоянке – и к Волку – лежал прямо через это кладбище. Но Торак не был уверен, что осмелится пройти здесь. Ведь он не принадлежал к племени Ворона и не решался осквернить столь священное место, опасаясь рассердить мертвых предков этих людей…

Туман проплывал над могильными курганами, цепляясь за бледные, похожие на привидения сухие побеги болиголова, качавшиеся у Торака над головой, и за красноватые стебли кипрея, с едва слышным шорохом ронявшего на землю сухие семена. А вокруг высились темные, настороженные деревья; эти деревья всю зиму оставались зелеными и никогда не спали, а теперь чутко прислушивались к каждому шагу Торака. На ветвях самого высокого тиса сидели три ворона и внимательно на него смотрели. «Интересно, – отчего-то подумал он, – который из них является хранителем этого племени?»

И тут же услышал позади лай собак.

Он попался в ловушку! Хитрый Фин-Кединн, широко раскинув сеть погони, затем быстро стянул ее и поймал рыбку.

Бежать Тораку было некуда. Течение в реке было слишком быстрым, чтобы запросто ее переплыть, а если взобраться на дерево, то вороны тут же сообщат охотникам, где он скрывается, и те подстрелят его, точно загнанную белку. Если же он попытается спрятаться в густых зарослях, собаки вытащат его оттуда, как ласку.

Торак повернулся к преследователям лицом, хотя защитить ему себя было нечем; в руках у него не было даже камня.

Он попятился и уперся спиной в склон ближайшего кургана, с трудом подавив желание закричать от ужаса. Его поймали, загнали в угол – и живые преследователи, и их мертвые предки.

И тут кто-то схватил его сзади за шиворот и потащил во тьму.