Текст книги "Жажда опасности (ЛП)"

Автор книги: Мишель Херд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 13 страниц)

Во время шести с половиной часов полета я сосредоточилась на том, чтобы успокоиться, но пока я иду к маме, мои эмоции переполняют меня, и я не могу остановить слезы.

Когда я дохожу до нее, мы обнимаемся, и я прижимаюсь к маме.

Она замечает, что я плачу, и нежно спрашивает: – О, милая. Что случилось?

– Я просто сильно соскучилась по тебе.

Это лишь полуправда. Я действительно по ней скучала.

Она отстраняется и, улыбаясь, вытирает мои слезы подушечками больших пальцев. – Тебе нужно почаще навещать нас.

Я киваю и, пока мы идем к выходу, говорю: – Если бы у меня было больше времени на отпуск, я бы так и делала.

Когда мы доходим до маминого Prius, мне становится немного легче.

Я собираюсь устроить лучшее представление в своей жизни, чтобы не волновать родителей. Они не должны знать, что мистер Витале – босс мафии или что вчера на нас напали.

Когда мы оказываемся в машине и мама отъезжает от аэропорта, она спрашивает: – Сильно устала после перелета?

Я качаю головой. – Нет. Я немного вздремнула.

– О, хорошо. Не хочешь пройтись по магазинам? Я хочу купить кое-что к Четвертому июля3.

– Конечно.

Она улыбается мне, а затем возвращает свое внимание на дорогу. – Весь район решил устроить барбекю в парке.

Я добавляю в свой голос немного волнения. – Звучит здорово.

– О, а я говорила, что мисс Джеймсон и мистер Паркер поженились?

– Вау. Серьезно?

Эта пожилая пара встречалась и расставалась столько, сколько я себя помню, так что я удивилась, узнав, что они наконец-то поженились.

– Да. Они поженились в Вегасе. – Мама сморщила нос. – Но они до сих пор живут в разных домах. Каждый вечер мисс Джеймсон кричит мистеру Паркеру, чтобы он пришел к ней на ужин.

Я хихикаю. – Ты имеешь в виду миссис Паркер, или она сохранила свою фамилию?

– Одному Богу известно. У этих двоих самые странные отношения, которые я когда-либо видела. – Мама поворачивает на светофоре налево, а потом говорит: – У Мэтта на работе все хорошо, а Венди вот-вот родит. Когда у них родится ребенок, я, наверное, поеду в Портленд, чтобы им помочь.

– А они знают, кто у них будет?

Мама качает головой. – Они хотят сохранить это в тайне, но у нее такая большая попа, что я думаю, будет мальчик.

– Надеюсь, ты не сказала ей, что считаешь ее попу большой, – говорю я, глядя на маму широко раскрытыми глазами.

– Конечно, нет.

Мама направляет машину к подъездной дорожке, и когда я открываю дверь, папа выходит на крыльцо и машет мне рукой.

Нахождение дома помогает снять напряжение с моего тела, и когда я спешу к отцу и обнимаю его, я отбрасываю все мысли о мистере Витале и Коза Ностре на задворки своего сознания.

– Добро пожаловать домой, Сэмми, – бормочет папа, отталкивая меня назад, чтобы посмотреть на меня. – Как тебе живется в Нью-Йорке? Ты выглядишь слишком худой. Ты достаточно ешь?

Я успокаивающе улыбаюсь папе. – Я просто была занята на работе. Я планирую набрать вес за следующую неделю.

– Хорошо. Я поджарил немного миндаля, чтобы ты могла перекусить.

Запах жареного миндаля – это синоним папы. Он делал это всю мою жизнь.

Мы заходим в дом, и знакомый семейный очаг оседает на моих плечах, как теплое одеяло.

Это как раз то, что мне было нужно, чтобы прийти в себя.

– Мы только оставим багаж, а потом пойдем по магазинам, – сообщает мама папе о наших планах.

В Джо продается стейк рибай. Возьмите три штуки, а я зажарю их на ужин, – говорит папа, следуя за нами в мою спальню.

– О, я собиралась приготовить жаркое в горшочке, которое так любит Сэмми.

– Хорошо, я могу приготовить их на гриле завтра, – соглашается папа.

Улыбка играет на моих губах, и, войдя в свою детскую спальню, я смотрю на плакаты Nirvana и Red Hot Chili Peppers, которые все еще висят на стенах. Мои родители сохранили комнату в том виде, в каком я ее оставила.

Односпальная кровать застелена розовым покрывалом, а на столе, где я делала уроки, в центре стоит ваза с маргаритками.

– Давай дадим Сэмми освежиться, – говорит мама, выталкивая папу из комнаты, а затем улыбается мне: – Мы будем на крыльце, милая.

– Хорошо. Я быстро.

Когда за ними закрывается дверь, я опускаюсь на край кровати и падаю спиной на покрывало.

Боже, я могла бы проспать целую неделю.

Мой телефон пикает, и я со стоном роюсь в сумочке в поисках устройства. Когда я смотрю на экран, по моему лицу расплывается улыбка, и я открываю сообщение.

МТМ: Твой рейс уже должен был приземлиться. Ты в Сиэтле?

Саманта: Я только что приехала к родителям и собиралась отправить тебе сообщение.

МТМ: Как тебе татуировка?

Саманта: Такое ощущение, что я обгорела на солнце. Ничего такого, с чем бы я не справилась.

МТМ: Рад это слышать. Я отпущу тебя, чтобы ты могла провести время с семьей.

Саманта: Спасибо, что написал.

МТМ: Конечно. Хотел убедиться, что моя девушка добралась до Сиэтла в целости и сохранности.

Его девушка.

Саманта: Я, наверное, единственная женщина на планете, которая не знает имени своего парня.

МТМ: Скоро. Обещаю. Поговорим позже.

Я бросаю телефон на кровать и смотрю в потолок.

Я сошла с ума. Кто встречается с мужчиной, лица которого даже не видели?

Я. Вот кто.

https://t.me/bookswithlovefromgg

 

Глава 22

Франко

Я держался подальше от Vitale Health и Paradiso, потому что не хочу, чтобы словацкая мафия нападала на меня в моих компаниях, где могут пострадать невинные люди.

Работая дома, я окружен армией, готовой к войне.

Дарио превратил мою гостиную в свой личный кабинет. Всякий раз, когда мне приходится проходить через гостиную, чтобы добраться до раздвижных дверей, я чуть не ломаю себе шею, спотыкаясь обо все эти чертовы компьютерные кабели.

Ренцо практически переехал ко мне, и я не могу сделать ни одной чертовой вещи без того, чтобы он не дышал мне через плечо.

Я разговариваю по телефону с Поли. Я отправил его в Хьюстон, чтобы получить информацию о местонахождении Тодда.

– Около года назад он попал в довольно серьезную автомобильную аварию, – сообщает мне Поли. – Судя по всему, его выписали из больницы два месяца назад, и с тех пор его никто не видел. По городу ходят слухи, что он уехал в свой домик, чтобы восстановиться.

– Узнай, где находится хижина, и проверь ее, – приказываю я.

– Сделаем, босс.

Закончив разговор с Поли, я бросаю взгляд на Ренцо. – Хватит со мной нянчиться.

– Как только разберусь со словаками, – бормочет он, не отрывая глаз от экрана своего ноутбука.

– Господи, – ворчу я, выходя из кабинета.

Направляясь в гостиную, я бросаю взгляд на Дарио. – Нашел что-нибудь новое?

Он качает головой. – Нет. Обычное дерьмо.

Выйдя из дома через раздвижные двери, я иду туда, где Марселло отдает приказ людям прочесать город в поисках словаков.

– Скажите своим информаторам, что они хорошо заработают, если дадут нам надежную зацепку, – говорит он мужчинам.

Когда они уходят, чтобы выполнить задание, Марселло поворачивается ко мне лицом. – Звонил Майло. Похороны в понедельник. Он уже возвращается.

Я киваю, чувствуя укол горя. – Как только он будет здесь, готовься к отъезду. Я хочу съездить на грузовой двор.

– Да, я беспокоюсь о грузе, который отправляется сегодня. Я велел всем водителям иметь при себе оружие и изменил их маршруты.

За последние несколько лет Марселло занял позицию младшего босса семьи Витале. Это негласное соглашение между нами.

Ворота открываются, и я провожаю взглядом внедорожник, подъезжающий к подъездной дорожке. Я смотрю, как Майло вылезает из машины и идет к нам.

– Все готово к завтрашнему дню, – говорит он, его лицо потемнело от горя, вызванного потерей лучшего друга.

Лоренцо всегда был самым тихим из них, но после его смерти молчание повисло вокруг нас тяжелым грузом.

Положив руку на плечо Майло, я сжимаю его. – Спасибо.

– Мы направляемся к грузовому двору, – сообщает Марсело.

У меня в кармане вибрирует телефон, и я достаю его. Открываю сообщение от Саманты, и уголок моего рта приподнимается.

Саманта: Моя мама только что отлупила моего отца лопаткой. К твоему сведению, я взяла с нее пример.

МТМ: Ты хочешь сказать, что я должен спрятать все лопатки?

Саманта: Просто даю тебе время отступить.

МТМ: Никогда.

Саманта: У меня есть вопрос.

МТМ: Какой?

Саманта: В Парадизо во всех комнатах есть камеры наблюдения. Значит ли это, что вы наблюдаете за тем, как люди занимаются сексом?

МТМ: Я стараюсь избегать этого, и у меня есть сотрудники, которые заботятся об этой части бизнеса.

Саманта: Черт. А я-то надеялась, что у тебя есть какие-нибудь сочные истории, чтобы рассказать мне.

Улыбка на моем лице расширяется, я смотрю на Марселло, пока он идет к гостевому дому, где я храню оружие в подземном арсенале.

Из моего кабинета в главном доме есть вход в оружейную комнату, который также используется для побега.

Телефон снова вибрирует в моей руке, возвращая мое внимание к разговору.

Я воспользуюсь возможностью позвонить ей, пока она не узнала, кто я такой, и не бросила меня.

Саманта: Шучу. Мне нужно идти и спасать папу от мамы.

МТМ: Поговорим позже, детка.

Когда я убираю устройство обратно в карман, Марселло идет ко мне с бронежилетом. Он протягивает его мне со словами: – На случай нового нападения.

Я беру у него бронежилет и натягиваю его. Поправив его на груди, я направляюсь к раздвижным дверям. – Дайте мне пять минут, и мы поедем.

– Мы будем в G-Wagon, – отвечает он и идет туда, где Майло устраивает перекур.

Я захожу в дом и вижу, что Ренцо уже в который раз стоит над работающим Дарио.

– Я ухожу, – сообщаю я им.

Ренцо вскидывает голову. – Куда?

– На грузовой склад. У меня есть груз наличных, который нужно доставить Кастро и Диасу. Это не может ждать. Мне нужно медицинское оборудование.

– Я поеду с тобой, – говорит он.

Не утруждая себя спорами, я киваю и выхожу на улицу.

– Марселло, захвати бронежилет для Ренцо, – говорю я, когда подхожу к мужчинам.

Майло докуривает сигарету и, вытащив пистолет из-за спины, где он держит его заправленным в пояс брюк, проверяет обойму.

Ренцо снимает куртку и отстегивает нагрудную кобуру, в которой хранятся два его кольта. Когда Марселло возвращается с жилетом, он надевает его и убирает оружие в прорези.

Когда все готовы, мы забираемся в G-Wagon и с Майло за рулем отправляемся на автобазу.

Поездка проходит в напряжении, и все мы внимательно следим за тем, нет ли чего-нибудь подозрительного.

– Ты поменял маршруты? – спрашивает Ренцо.

– Да. Марселло уже позаботился об этом, – отвечаю я, обращая внимание на своего друга.

– Хорошоъ – Его глаза встречаются с моими. – Я организовал небольшую армию, которая будет охранять тебя и твоих людей на похоронах. Просто дай нам знать, когда это будет.

– Спасибо, брат.

Голос Майло мрачен: – В понедельник, в одиннадцать утра.

Ренцо кивает и снова смотрит в окно. Прежде чем вокруг нас воцаряется тишина, он спрашивает: – Итак, что происходит между тобой и твоей помощницей.

– Мы встречаемся... вроде того, – бормочу я. Когда глаза Ренцо переходят на меня, я добавляю: – Я ношу свою униформу Paradiso, так что она не знает, кто я такой.

– Какого хрена? – Он хмурится. – Такое ощущение, что ты упускаешь огромный кусок истории.

Я вздохнул и пробормотал: – Она пришла в клуб, потому что пыталась разобраться с тем, что с ней случилось. Один из мужчин, с которым она была в паре, облажался, и я взял его работу на себя. Прошел месяц, и за это время мы стали близки.

– Значит, она думает, что ее босс и ее партнер в Paradiso – это два разных человека? – Он хихикает, качая головой. – Брат, это просто пиздец какой-то.

Я вздохнул. – Поверь мне, я знаю.

– Как, черт возьми, ты собираешься объяснить ей это? Я уверен, что эта женщина тебя ненавидит. – Он посмотрел на Марселло и Майло. – Верно, ребята?

– Да, – пробормотал Майло.

– Я надеюсь, что она влюбится в меня и простит, что я ее обманул.

Ренцо разражается хохотом и в какой-то момент я подумал, что он обмочится рядом со мной. Когда он переводит дыхание, то говорит: – Удачи тебе.

Майло останавливает G-Wagon возле склада, и, когда я вылезаю, мой взгляд окидывает парк грузовиков.

Кажется, все в порядке, и, зайдя на склад, я вижу, что мои люди усердно работают. Они наполняют матрасы фальшивыми банкнотами, а затем упаковывают их, чтобы они выглядели совсем новыми.

Я подхожу к стопкам фальшивых банкнот и проверяю парочку, пока Марселло разговаривает с водителями, проверяя, знают ли они, по каким маршрутам ехать.

– Новые принтеры лучше старых, – комментирует Ренцо.

– Да, – соглашаюсь я. – Их почти невозможно отличить от настоящих.

Когда мужчины начинают грузить груз, я выхожу на улицу и, скрестив руки на груди, наблюдаю, как они заполняют прицепы матрасами.

Ренцо занимает место рядом со мной и спрашивает: – Что ты собираешься делать, если Саманта взбесится, узнав, что он это ты?

– Я похищу ее и буду держать у себя, пока она меня не простит, – бормочу я.

Я чувствую на себе взгляд Ренцо. – Я не могу понять, шутишь ли ты.

Я встречаю его взгляд. – Я серьезно.

Его брови поднимаются. – Я не понимаю, как это поможет твоему делу. Если что, это напугает ее до смерти.

Я знаю, что он прав, но что еще я могу сделать, кроме как отпустить ее?

Я делаю глубокий вдох и медленно выдыхаю. – Вот почему я надеюсь, что она влюбится в меня.

Некоторое время мы молчим, просто наблюдая за работой мужчин, затем Ренцо говорит: – Подожди. Ты надеваешь балаклаву, когда встречаешься с ней?

Я киваю, а когда он разражается смехом, окидываю его хмурым взглядом.

Он говорит: – Так ты ее человек в маске?

Прежде чем я успеваю кивнуть, он сгибается в талии, и его смех эхом разносится по двору.

– Ублюдок, – бормочу я, а улыбка растягивает уголки моего рта.

Он пытается выпрямиться и хватается за мое плечо. Со слезящимися глазами он говорит: – Ладно, а если серьезно, как она тебя называет?

Зная, что его это заинтересует, я бормочу: – Таинственный мужчина.

Когда Ренцо падает на землю, он едва успевает сказать: – Отныне я буду называть тебя так.

– Попробуй, и я тебя пристрелю.

– Это того стоит.

Покачав головой, я ухожу, чтобы уточнить у Марселло, все ли идет по плану.

https://t.me/bookswithlovefromgg

 

Глава 23

Саманта

Наблюдая за тем, как мисс Джеймсон (которая ясно дала понять, что оставляет свою фамилию) нагружает картофельным салатом тарелку очень недовольного мистера Паркера, я фыркаю.

Он пытается остановить ее, говоря, что не хочет так много.

– Ты съешь все овощи на своей тарелке, прежде чем тебе разрешат мясо, – сурово приказывает она.

– Ты убьешь меня всеми этими овощами, – возражает он.

– По крайней мере, ты умрешь здоровым, – бормочет она.

– Как можно умереть здоровым? – спрашивает мистер Паркер свою жену. – Серьезно, Матильда, ты слышишь себя, когда говоришь?

Она направляет на него ложку, и картофельный салат падает на траву между ними.

– Почему ты сидишь в одиночестве? – говорит мама, садясь рядом со мной. – Иди пообщайся с соседями и повеселись.

Я показываю на пожилую пару. – Ш-ш-ш. Я смотрю шоу.

– Они опять за свое? – спрашивает мама.

– Мисс Джеймсон говорит, что мистер Паркер должен съесть все овощи, прежде чем сможет есть мясо, а он этого не терпит, – ввожу я ее в курс происходящего.

– Одному Господу известно, зачем они поженились, – хихикает мама. – Они постоянно ссорятся.

– Хм, похоже на другую пару, которую я знаю, – поддразниваю я ее.

– Мы с твоим отцом не ссоримся.

– Нет, ты просто бьешь его лопаткой.

Она ухмыляется. – В Библии сказано: – «Пощади розгу и испортишь ребенка». Я считаю, что с мужьями то же самое. Это мой способ показать твоему отцу, что я его люблю.

Выпустив взрыв смеха, я снова смотрю на мисс Джеймсон и мистера Паркера. Они наконец-то отошли от стола и сидят на скамейке. Мисс Джеймсон продолжает указывать на то, что мистеру Паркеру следует съесть следующим.

– Давай перекусим, – говорю я маме.

Мы идем к столу, и я наполняю свою тарелку кукурузой в початках, хот-догом с солеными огурцами и петрушкой, цуккини, фаршированными кукурузой, и маринованной стручковой фасолью.

– Ты собираешься все это съесть? – спрашивает мама с расширенными глазами.

– Постараюсь. Я обещала папе набрать вес, пока я здесь.

– Только оставь немного места для пирога с ревенем, который я испекла.

– О, поверь мне, я так и сделаю.

Когда мы снова занимаем свои места, я беру хот-дог и откусываю огромный кусок, пока мои глаза сканируют все семьи, которые едят и веселятся.

Мой взгляд останавливается на мужчине на другом конце парка, но он исчезает за деревом, прежде чем я успеваю его рассмотреть.

По позвоночнику пробегает холодок, а сердце замирает в груди.

Как раз в тот момент, когда я начинаю паниковать, думая, что видела Тодда, мужчина появляется снова и, опираясь на трость, хромая идет к машине.

Выдохнув с облегчением, я смотрю, как он садится в машину и уезжает.

Господи, у меня чуть не случился сердечный приступ.

***

Я бы хотела остаться здесь подольше, но через пару часов мне нужно лететь домой.

Сидя за кухонным столом, я потягиваю кофе, а в голове крутятся мысли о том, как выбраться из этой передряги.

Мистер Витале дал понять, что не позволит мне уволиться, поэтому у меня нет другого выбора, кроме как вернуться на работу.

К тому же, даже если я попытаюсь сбежать, уверена, он выследит меня в мгновение ока.

– Привет, Сэмми, – говорит папа, входя на кухню. Он наливает себе чашку кофе и садится за стол. Отпив пару глотков, он пробегает глазами по моему лицу, а затем говорит: – Ну что, ты собираешься рассказать своему старику, что тебя беспокоит?

– Ничего. – Я улыбаюсь папе, чтобы успокоить его. – Я в порядке.

– Я знаю тебя. – Он поднимает бровь. – В чем дело? Тебе нужны деньги?

Я качаю головой. – Нет. – Опустив глаза к своей чашке, я обвожу пальцем ободок. – Просто на работе много дел, а моему боссу невозможно угодить.

– Почему бы тебе не поискать другую работу?

Быстро подумав, я отвечаю: – Если я так быстро уйду из компании, это будет не очень хорошо смотреться в моем резюме.

– Да, но это не поможет, если ты будешь несчастна. Никакая работа не стоит твоего душевного спокойствия.

– Я знаю. – Я протягиваю руку через стол и сжимаю папино предплечье. – Со мной все будет в порядке. Не беспокойся обо мне.

– Это моя работа – беспокоиться о тебе.

Мама заходит на кухню, смотрит на нас и спрашивает: – О чем вы говорите?

– Мы думаем как захватить мир, – отвечаю я.

– Да поможет нам всем Бог. – Она хихикает, а потом спрашивает: – Во сколько ты хочешь поехать в аэропорт?

Никогда.

Поднявшись со стула, я несу свою чашку к раковине. – Мне нужно собрать последние вещи, и тогда мы сможем отправиться.

– Под последними вещами ты имеешь в виду, что совсем не собрала вещи, – поддразнивает она меня.

Я хихикаю, выходя из кухни, чтобы быстро принять душ, а затем бросить все в чемодан.

Сев на край кровати, я разблокировала телефон и отправила своему таинственному мужчине сообщение.

Саманта: Я вернусь в Нью-Йорк в пять. Не хочешь прийти ко мне сегодня вечером?

Я кладу устройство рядом с собой и надеваю балетки.

Через несколько минут приходит ответ.

МТМ: Во сколько ты хочешь меня видеть?

Саманта: В любое время после пяти.

МТМ: Это свидание.

Запихнув телефон в сумочку, я тащу свой багаж к входной двери, прежде чем снова присоединиться к родителям на кухне.

Папа ест овсянку с недовольным выражением лица, и это заставляет меня поддразнивать маму. – Видишь, ты тоже заставляешь папу есть полезные продукты, как мисс Джеймсон заставляет мистера Паркера.

Мама косится на меня. – Это для его же блага.

Поскольку мама стоит за папой, она не может видеть, как он шепчет: – Это отвратительно.

Мама берет пакет из мусорного ведра и говорит: – Проследи, чтобы твой отец съел все до последнего кусочка, пока я вынесу это.

– Хорошо.

Как только она исчезает за дверью, я тянусь к миске и запихиваю овсянку в рот. Мне удается сделать в ней огромную вмятину, прежде чем я передаю миску обратно ему.

– Вот почему ты моя любимая дочь.

Я закатываю глаза и сглатываю, прежде чем пробормотать: – Я твоя единственная дочь, папа.

– Точно.

Мама возвращается в дом, бросает взгляд на почти пустую миску и спрашивает: – Что произошло с остатками овсянки?

– Я сказала папе, что приеду к вам на День благодарения и Рождество, если он съест свой завтрак.

На лицах моих родителей появляются улыбки.

– Это замечательная новость, – восклицает мама, а затем хлопает папу по плечу. – Видишь, как хорошо, когда ты ешь свою овсянку.

Папа подмигивает мне, а затем говорит маме: – Я съем все, что ты положишь передо мной, лишь бы Сэмми была здесь на День благодарения и Рождество.

Мама моет руки, а потом спрашивает: – Ты готова, милая? Мы не хотим опоздать на твой рейс.

– Да. – Я издаю хныкающий звук, вставая и надуваясь. – Хреново быть взрослой. Я бы хотела остаться с вами подольше.

– Мы тоже, милая.

Я целую папу в щеку. – Спасибо за потрясающую неделю, папа.

– В любое время. Дай нам знать, когда благополучно приземлишься в Нью-Йорке.

Кивнув, я следую за мамой к входной двери и загружаю свой багаж в ее машину.

Поездка в аэропорт проходит спокойно, и к тому времени, как мама высаживает меня, мое сердце тяжелеет от страха.

Я быстро обнимаю ее. – Я буду скучать по тебе.

– Я тоже, милая. – Она отстраняется, и ее глаза скользят по моему лицу. – Я люблю тебя.

– Я тоже тебя люблю, мам.

Взяв в руки свой багаж, я тяну его за собой, пока иду в аэропорт. Я регистрируюсь и прохожу контроль, пока мои мысли крутятся вокруг всего, что произошло.

Завтра мне придется вернуться на работу и что? Притворяться, что ничего не произошло?

Я настороженно относилась к мистеру Витале и до того, как узнала, что он босс мафии, но теперь я его просто боюсь.

https://t.me/bookswithlovefromgg

 

Глава 24

Франко

Я влезаю в окно Саманты и не нахожу ее.

Я двигаюсь к спальне и, заглянув внутрь, вижу, как она встает на носочки, чтобы поставить свой багаж на верхнюю полку.

Господи, как же я рад ее видеть.

Я подхожу ближе и, подойдя к ней сзади, беру ее за бедро.

– О, Господи, – выдыхает она и, споткнувшись, отступает назад, ударяясь о мою грудь.

– Добро пожаловать домой, – говорю я мягким тоном. Я наклоняюсь, чтобы мой рот оказался возле ее уха. – Я скучал по тебе.

Она оборачивается и, бросив на меня игривый взгляд с предупреждением, говорит: – Не подкрадывайся ко мне. А то у меня случится сердечный приступ.

– Прости, детка.

Она обхватывает меня за талию и говорит: – Я тоже по тебе скучала.

– Я скучал по тебе больше. – Я поднимаю руки и провожу ладонями по ее обнаженным плечам и рукам. – Ты прекрасно выглядишь в этом платье.

– Я рада, что оно тебе нравится. – Она улыбается мне. – Я купила его в Сиэтле.

Я изучаю глазами ее лицо, прежде чем спросить: – Ты хорошо провела время?

– Лучше всех. – Она поворачивается и закрывает дверцы шкафа, а затем говорит: – Я съела слишком много еды. Каникулы пошли мне на пользу.

– Я рад это слышать.

Она снова встает передо мной. – Как прошла неделя?

Чертовски утомительно.

Я пожимаю плечами. – Я был занят работой. – Я подношу руку к ее лицу и провожу пальцем по ее челюсти. – Чем ты хочешь заняться сегодня вечером?

Она отстраняется от меня и говорит: – Я не знаю, стоит ли продолжать список, потому что это не помогает. Даже если с тобой у меня не возникает приступов паники, я все равно чувствую себя паршиво рядом с другими мужчинами.

– Со всеми другими мужчинами? – спрашиваю я, потому что она не паникует, когда я прикасаюсь к ней как Франко, а не как ее таинственный мужчина.

Она задумывается на мгновение, а потом бормочет: – По какой-то причине я вроде как не боюсь своего босса. По крайней мере, раньше...

Саманте не нужно заканчивать фразу. Я знаю, что она говорит о том, что было до нападения и выяснения, что я – один из глав Коза Ностры.

Желая помочь ей справиться с ее демонами, я говорю: – Думаю, нам стоит продолжить работу над твоим списком. Никогда не знаешь, что может помочь.

Она кивает, затем жестом указывает на кровать. – Я всегда могу попробовать полежать с тобой.

Я смотрю на светло-зеленые покрывала с напечатанным на них узором из листьев. – Как ты хочешь это сделать?

– Сначала я лягу и закрою глаза, а потом ты ляжешь рядом со мной. Ничего не говори. Я просто хочу послушать, как ты двигаешься.

– Хорошо.

Она снимает туфли, и я смотрю, как она забирается на кровать. Она поправляет платье, прежде чем лечь, и, сделав глубокий вдох, закрывает глаза.

Я даю ей минуту, прежде чем придвинуться ближе и положить колено на кровать.

Мои глаза не отрываются от ее лица, и я ищу любой признак того, что она паникует, пока я перехожу в положение лежа.

Саманта делает глубокий вдох и медленно выпускает воздух. Она еще немного держит глаза закрытыми, затем открывает их и поворачивает голову, чтобы посмотреть на меня.

– Я думаю, это пустая трата времени. Мне комфортно с тобой, так что не думаю, что что-то из того, что ты делаешь, заставит меня паниковать.

Повернувшись на бок, я опираюсь головой на руку и говорю: – Может быть, тебе станет лучше, если ты расскажешь о том, что случилось.

Она на мгновение задумывается, а потом признается: – Это сложно. Каждый раз, когда я пытаюсь, меня словно переносит назад.

– Ты была в порядке, пока Данте наносил тебе татуировку, потому что я был там. Попробуй.

Она поворачивается на бок и смотрит мне в глаза. – Хорошо, но ничего не обещаю.

Другой рукой я беру ее за руку и провожу большим пальцем по ее коже. Ее взгляд опускается на наши соединенные руки, и она молчит.

Мои глаза впиваются в ее прекрасное лицо, и я чертовски счастлив, что она вернулась. Это были долгие десять дней без нее.

Я скучал по своей дикой кошке в офисе и по своему ранимому котенку по ночам.

Ее язык высунулся, чтобы снова смочить губы, а потом она говорит: – Домашнее насилие – это не то, что разрушило меня. Это то, что случилось после того, как я с ним рассталась.

Я знаю, что этот ублюдок вырезал на ней свое имя, поэтому готовлюсь к худшему.

Она долго молчит, прежде чем сказать: – Я просыпалась по утрам с ощущением, что у меня похмелье, хотя я не пила никакого алкоголя. Так было несколько недель.

Я хмурюсь, слушая ее.

– Я чувствовала себя странно... как будто не могла соединиться со своим телом.

Ее брови сходятся вместе, а голос дрожит, когда она говорит: – Оказалось, что он накачивал меня наркотиками.

Господи Иисусе.

– Я узнала об этом только потому, что по какой-то причине пришла в себя после того, как он накачал меня наркотиками. – Она делает паузу, и я наблюдаю, как она с трудом выговаривает слова. – Я не могла пошевелиться или открыть глаза. Я не могла говорить.

Неописуемый гнев проникает в меня, пока сердце не начинает колотиться в груди.

Блять, я даже не могу представить, что она чувствовала, будучи пленницей в собственном теле.

– Я так испугалась, – шепчет она, ее голос хриплый. Ее глаза переходят на мои, и я вижу ужас и травму, с которыми она была вынуждена жить, дрожащие в ее зеленых радужках.

Это удар по сердцу, но то, что она говорит мне дальше, перемалывает мою душу в пыль.

***

Саманта

Когда Тодд забирается на кровать, я не могу пошевелиться и издать ни звука.

Я чувствую себя пленницей в собственном теле, и от этого у меня возникает чувство клаустрофобии, а паника и страх проникают в меня.

Между ног у меня липкая субстанция, и от нее у меня сводит живот, потому что я знаю, что это значит.

Тодд занимался со мной сексом, пока я была без сознания.

Он изнасиловал меня.

Мое сердцебиение ускоряется, а разум бешено работает, собирая все кусочки головоломки воедино.

Как долго он пичкал меня наркотиками? С того первого утра, когда я проснулась с ощущением, что меня переехал автобус?

Я думала, что схожу с ума.

Я снова чувствую, как он ползает по моему телу, и это заставляет каждую мою фибру наполняться отвращением.

Сколько раз он меня насиловал?

Его руки блуждают по моим грудям и бокам, и вдруг я чувствую резкую боль, как будто что-то режет мою кожу.

О Боже. Остановитесь!

– Если бы ты не была такой упрямой, мне не пришлось бы тебя клеймить, – шепчет он. – Не волнуйся. Я собираюсь вырезать твое имя и на моих ребрах.

Нет!

Боль усиливается с каждым порезом, а сердцебиение учащается, пока не превращается в ужасающий трепет в груди.

Когда он закончил, и мой бок горит, я чувствую, как его язык проводит по моей коже, слизывая кровь.

– Ммм... ты такая вкусная.

Господи. Он ненормальный.

В то время как мой разум замирает от кошмара, в котором я нахожусь, сильный страх покрывает мою кожу, потому что я не знаю, что он собирается делать дальше.

Тодд оседает на моем теле, и я чувствую его эрекцию между ног, отчего мой живот неистово сворачивается, а душа корчится от отвращения и унижения, которые мне приходится терпеть.

Когда он проникает в меня, кажется, будто моя душа пытается отделиться от тела.

Он издает стон. – Чувствуешь, как мы хорошо подходим друг другу, Сэм?

Меня одолевают гнев, ненависть и разбитое чувство, которое продолжает расти, пока не превращается в зияющую дыру, засасывающую мой разум в мир тьмы.

Мое тело чувствует каждый толчок.

Мои легкие дышат.

Мое сердце бьется.

Мой разум поглощен развратом, которому меня подвергают.

Он снова вонзается в меня, и мой разум кричит, чтобы он остановился. Еще одна слеза вытекает из уголка моего глаза и исчезает в волосах.

– Я никогда не позволю тебе покинуть меня. Если ты попытаешься, я убью нас обоих.

Движения Тодда становятся беспорядочными, и он начинает хрюкать, как свинья, прежде чем войти в меня. Он наваливается на меня всем весом, и его дыхание бьет мне в ухо.

– Ты такая хорошая девочка. Не двигайся, – дразнит он меня.

Кровать опускается, и я слышу, как он идет в туалет. Когда он возвращается, то трогает порезы на моем боку, заставляя их гореть как огонь.

– Моя очередь.

Я слышу его шипение и думаю, что он вырезает мое имя на своей коже.

– Видишь, как сильно я люблю тебя, Сэм? Я заклеймил себя ради тебя.

Уходи! Пожалуйста. Просто оставь меня в покое.

Я чувствую, как кровать снова двигается, и когда он забирается на меня сверху, мой разум кричит. Он начинает целовать меня, его язык и слюна покрывают мои губы, и я чувствую, как безумие овладевает мной, когда он снова насилует меня.

https://t.me/bookswithlovefromgg

 

Глава 25

Франко

Мое тело дрожит от ярости, и я сжимаю челюсть с такой гребаной силой, что могу сломать зуб.

Ублюдок.

То, что он с ней сделал, не поддается описанию, но она наконец-то смогла об этом рассказать.

Гребаный ублюдок. Лучше бы Поли нашел Тодда Гранта, чтобы я оторвал ему яйца и засунул в глотку.

– Он наконец-то ушел. Не знаю, сколько я так пролежала, пока действие наркотика, который он мне дал, не закончилось. Я встала, привела себя в порядок, потом собрала все, что могла, в машину и уехала из Хьюстона.