Текст книги "Похищенная грешником (ЛП)"

Автор книги: Мишель Херд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 15 страниц)

Было приятно иметь возможность прислониться к нему.

Было приятно чувствовать, как его руки обнимают меня.

Мой взгляд скользит по его взъерошенным волосам и темной щетине на подбородке. Его руки выглядят сильными, линии мышц теперь видны, когда на нем не костюм, а футболка. Ткань туго натянута на его груди.

Любопытство проникает в мое сердце вместе с благодарностью, которую я испытываю к этому человеку, который заботился обо мне вместо того, чтобы позволить мне умереть.

До сих пор я никогда не испытывала никакого интереса к мужчине.

Но Габриэль мой босс, а я всего лишь горничная в его доме.

Я засовываю любопытство поглубже, и это как раз вовремя, потому что глаза Габриэля открываются, и он замечает, что я смотрю на него.

Я быстро сажусь и застенчиво провожу рукой по своим растрепанным волосам.

– Как ты себя чувствуешь? – спрашивает он глубоким и хриплым ото сна голосом.

В моем животе разливается тепло, и я быстро прижимаю руку к животу, чтобы остановить это ощущение.

– Намного лучше. Я могу сегодня поработать.

Не буду врать, мне будет не хватать внимания. Были моменты, когда казалось, что я умираю, но было удивительно, что все заботятся обо мне.

Было ощущение, что я часть семьи.

– Ты вернешься к работе, когда я скажу, – бормочет он, вставая. Взяв термометр, он проверяет мою температуру. Когда он читает результат, на его полных губах появляется улыбка, и я пялюсь на него.

– Температуры нет, – хвалит он меня, заставляя мои собственные губы растянуться в улыбке, затем он бросает на меня предупреждающий взгляд. – Ты вернешься на работу только в понедельник.

Это еще четыре дня!  

Не желая никоим образом расстраивать Габриэля, особенно теперь, когда все так хорошо, я киваю.

– Хорошо.

Что я буду делать в постели четыре дня?

Я смотрю, как Габриэль идет к двери, все еще не привыкнув видеть его в спортивных штанах и футболке. Он выглядит иначе, чем когда одет в костюм. Он более располагающий к себе и не холоден, как когда он глава турецкой мафии.

Прямо перед тем, как закрыть за собой дверь, он снова смотрит на меня, и мой желудок делает странный кувырок.

Это просто благодарность.  

Вскоре после того, как Габриэль ушел, дверь снова открывается, и входит Низа.

– Габриэль Бей  говорит, что тебе сегодня намного лучше, – сияет она, как будто это самая счастливая новость, которую она когда-либо слышала.

– Evet , – отвечаю я, пытаясь использовать больше турецких слов.

– Хорошо. Я надеюсь, это означает, что к тебе вернулся аппетит. Ты теряешь весь набранный вес.

Мой желудок урчит, и я прикрываю его рукой.

Низа издает смешок, взбивая подушку.

– Я приготовлю завтрак и принесу тебе поднос.

Мои брови сходятся на переносице.

– Мне действительно нужно оставаться в постели? Это все, что я делала последние три дня. Не могу ли я составить тебе компанию на кухне?

Она качает головой.

– Ты останешься в постели. Завтра мы посмотрим, сможешь ли ты передвигаться.

Неохотно я откидываюсь на подушки, провожая Низу взглядом, выходящую из комнаты.

У меня достаточно времени, чтобы подумать, и мои мысли заполнены всем, что произошло. Каково это – расти в доме Тимона. Как сильно я скучаю по своей матери, теперь, когда Низа напомнила мне о том, каково это, когда о тебе заботятся.

Взлеты и падения с тех пор, как я начала работать на Габриэля. Всякий раз, когда он сердился на меня, он никогда не причинял мне боли. Он заботился обо мне, пока я была больна, и не выбросил меня, как мусор.

Я поворачиваюсь на бок и зарываюсь лицом в подушку, эмоции бурлят внутри меня, пока они не выплескиваются из моих глаз.

Я молча пролила несколько слез, потому что за последние три дня я поняла одну вещь – Габриэль не Тимон. Он не убьет меня, если я заболею, не побьет меня, если я совершу ошибку, и не пригрозит мне смертью только ради садистского удовольствия, которое это доставит ему.

Габриэль действительно заботится о своих сотрудниках, и я одна из них.

Благодарю тебя, Боже.

Будучи лишенной какой-либо привязанности в течение стольких лет, я не знаю, как переварить всю ту признательность, которая изливается в мое сердце. Эти люди стали очень важны для меня, и я сделаю все, чтобы остаться с ними.

Я ловлю себя на том, что плачу о тех холодных годах, которые мне пришлось пережить, и о благословениях, которые пришли в мою жизнь.

Все из-за Габриэля Демира, мне больше не нужно просто существовать. Вместо этого я могу жить и испытывать все то хорошее, что может предложить жизнь.

Я обязана ему всем.

Самое сильное чувство, которое я когда-либо испытывала, наполняет мою грудь. Я прижимаю руку к сердцу и умудряюсь перестать плакать. Мой взгляд останавливается на кресле, в котором он провел ночь, и я вспоминаю все случаи, когда он вставал, чтобы помочь мне, каким нежным он был, его голос был успокаивающим и терпеливым.

Уголки моего рта медленно приподнимаются.

Может, он и не мой принц, но он определенно мой спаситель. Я проведу остаток своей жизни, благодаря его. Я никогда не ослушаюсь его.

Не из страха, а из-за верности.

Глава 20

ГАБРИЭЛЬ

Я прибываю в клуб как раз вовремя, чтобы успеть на собрание с остальными членами Священства.

Прошло много времени с тех пор, как я получал известия от кого-либо из них, и я предполагаю, что это означает, что бизнес у них идет хорошо.

Открывая свой зашифрованный ноутбук, я захожу в приложение, созданное Виктором, главой Братвы. Его союзнику и лучшему другу Луке, главе итальянской мафии, пришлось уехать в Италию по делам, поэтому мы не смогли встретиться в Лос-Анджелесе, как обычно.

Один за другим каждый из мужчин входит в чат. Первым подключается Виктор, за ним следует Николас, возглавляющий греческий синдикат, затем Лиам, глава ирландской мафии, и, наконец, Лука.

– Джентльмены, – говорит Лука, устраиваясь поудобнее в кресле.

Я присоединился к Священству только ради мирного договора, который оно гарантирует. Последнее, чего я хочу, это идти против одного из этих людей, и заключение союза с ними было лучшим вариантом. Это также приносит больше денег, так что я не могу жаловаться.

– Как дела? – Спрашивает Лука.

– Теперь, когда с сицилийцами разобрались, все спокойно, – отвечает Лиам.

Николас кивает.

– Да, с моей стороны никаких проблем.

– Как супружеская жизнь? – Спрашивает Виктор с усмешкой.

Лиам, блять, ухмыляется от уха до уха.

– Хорошо.

– Моя жена не пыталась меня убить, так что я воспринимаю это как победу, – шутит Николас.

Я не из тех, кто болтает о пустяках, поэтому просто слушаю.

Внезапно Виктор говорит:

– Я слышал, ты напал на Тимона Мазура?

Мои глаза переключаются на его лицо на экране.

– Да.

Интерес вспыхивает в глазах всех мужчин. Лука спрашивает:

– Почему?

– У меня есть долг, который я должен уладить с ним, – отвечаю я неопределенно, чувствуя, что не обязан объяснять свои действия. – У кого-нибудь с этим проблемы?

Все они качают головами, затем Виктор говорит:

– Просто скажи, если мы можем чем-нибудь помочь. Мы знаем, что тебе нравится работать в одиночку, но мы здесь для поддержки.

– Спасибо – бормочу я.

Лука переводит разговор на поставки оружия, которые в настоящее время находятся у нас в пути, и как только мы все обсуждаем, встреча подходит к концу.

Когда я закрываю свой ноутбук, в офис заходит Эмре.

– Я слышал, Ларе сегодня лучше?

– Да, прошлой ночью она почти не просыпалась. – Я смотрю на свои наручные часы, проверяя время. Всего два часа дня.

– Тебе нужно куда-нибудь пойти? – спрашивает мой кузен.

Я качаю головой.

– Только что закончил встречу со Священством.

– Через пару минут прибудет новый покупатель. Хочешь присутствовать на встрече?

– Evet . – Я встаю со стула и следую за Эмре в зал заседаний. Обычно я поручаю ему вести любое новое дело, чтобы я мог сосредоточиться на более крупных клиентах, но из-за болезни Лары моя рутина полетела ко всем чертям. Я полагаю, что деловая встреча позволит мне вернуться в игру.

Когда я сажусь во главе стола, мой телефон вибрирует. Пока Эмре идет приветствовать клиента, я проверяю сообщение, пришедшее от Элиф.

Мазура видели в Польше. Я попросила доказательства. Дам тебе знать, когда получу их.

– Это хорошая новость, – бормочу я себе под нос.

Эмре возвращается в зал заседаний, на этот раз рядом с Дэниелем и двумя мужчинами, идущими за ними. Я остаюсь сидеть, когда все они собираются вокруг стола.

– Это Каир Мохаммед и Дариус Ибрагим, – представляет их Эмре.

Я киваю и жестом приглашаю их сесть.

Эмре садится справа от меня, в то время как Дэниел остается стоять. Он израильский солдат, которого я нашел живущим на улице, когда был в Израиле по делам.

Я почти издаю смешок, когда понимаю, что, похоже, питаю слабость к сломанным вещам. Сначала Дэниел, теперь Лара.

Эмре начинает встречу, и мы слушаем, какое оружие хотят получить египтяне.

На то, чтобы договориться о цене, которая устраивает обе стороны, уходит почти семь часов. К тому времени, как египтяне направляются в клуб на бесплатную ночную выпивку, мне не терпится отправиться домой.

Словно прочитав мои мысли, Эмре спрашивает:

– Ты направляешься домой?

– Evet . – Я иду по коридору к лестнице.

– По крайней мере, сегодня ты можешь спать в своей собственной постели. – Дразнящий тон в голосе моего кузена не ускользает от моего внимания.

Взглянув на него, я спрашиваю:

– Разве это преступление – следить за тем, чтобы один из моих сотрудников не умер?

Он поднимает руки, в его глазах появляется озорной блеск.

– Я ничего не говорил.

– Точно, – усмехаюсь я. Поднимаясь по лестнице на верхний этаж, я признаюсь. – Кроме того, мне нравится спать в кресле.

Смех Эмре следует за мной прямо через дверной проем, прежде чем его заглушает пульсирующий ритм, наполняющий клуб.

Проходя через группы ранних посетителей, я останавливаюсь, чтобы поприветствовать VIP-клиентов, и, наконец, выхожу за дверь намного позже десяти вечера.

Лара, наверное, уже спит.

Мирак придерживает заднюю дверь открытой, чтобы я мог забраться во внедорожник, и пока он везет нас домой, я вспоминаю прошедшие три дня.

Заботясь о Ларе, я чувствовал, что делаю что-то стоящее.

Да, вот так просто, эта женщина тебе понравилась.

Я издаю смешок, который заставляет Мирака взглянуть на меня в зеркало заднего вида.

Когда я, наконец, захожу в свой дом, расстегиваю пиджак и захожу в спальню, чтобы быстро принять душ. Для ужина уже слишком поздно, поэтому я переодеваюсь в спортивные штаны и футболку, прежде чем спуститься в комнату Лары.

Без стука, на случай, если она спит, я открываю дверь. Меня встречает испуганный вскрик, когда Лара быстро натягивает футболку через голову.

Я захлопываю дверь, затем застываю как вкопанный, моя рука все еще на дверной ручке.

Блять. Я должен был постучать.

Пару секунд спустя ручка поворачивается под моей рукой, и Лара открывает дверь.

– Простите, – извиняется она за мою ошибку.

Я вхожу в комнату и, прищурившись на нее, говорю:

– Тебе нужно прекратить это делать.

Ее широко раскрытый взгляд устремляется на меня.

– Что?

– Перестань извиняться за все. Это была моя ошибка. Прости, что не постучал, прежде чем войти.

Ее брови хмурятся, и когда кажется, что она действительно хочет что-то сказать, я бормочу:

– Хватит. Выскажи свое мнение.

Она качает головой.

– Я действительно благодарна, Габриэль Бей . – В ее глазах сияет неподдельная признательность. – За все, что вы для меня сделали.

Уголок моего рта слегка приподнимается.

– Не за что, Лара. – Я указываю на стол. – Я думаю, нам пора серьезно поговорить. – Мгновенно черты ее лица напрягаются от волнения, и это заставляет меня быстро добавить. – Ничего плохого.

– Хорошо.

Я устраиваюсь в кресле, откидываясь назад, в то время как Лара присаживается на краешек своего, крепко сложив руки на коленях.

Блять, у нее красивые руки. Почему я не замечал этого раньше?

Протягивая руку, я накрываю ее руки своими и успокаивающе сжимаю их.

– Ты не в беде. Расслабься, Лара.

Я должен приложить усилия, чтобы успокоить ее, иначе стресс сведет ее в могилу раньше времени.

Она снова кивает, часть напряжения покидает ее плечи. Она одета в пару черных леггинсов и светло-голубую футболку, ее стройное тело скрывается под одеждой.

Она все еще выглядит слишком хрупкой, что заставляет меня чувствовать себя ее защитником.

Меня поражает, как она выживала в доме Мазура двадцать два года.

Мне нужно прояснить некоторые вещи между нами, чтобы Лара не волновалась так сильно, я начинаю с того, что говорю:

– Не извиняйся за каждую мелочь. Хорошо?

– Evet , Габриэль Бей , – отвечает она с большей покорностью, чем обычно. Слыша, как она так старается говорить по-турецки, я почти улыбаюсь.

– Перестань беспокоиться, что я вышвырну тебя на улицу или отправлю обратно к Мазуру.

Уголок рта Лары грозит приподняться в улыбке, когда облегчение наполняет ее глаза.

Эти проклятые глаза.

– И я не убью тебя, так что перестань беспокоиться и об этом.

Ее глаза прикованы к моим, и я вижу момент, когда страх покидает ее. Она как будто выдыхает его из своего тела.

Блять, я должен был начать этот разговор раньше.  

Наконец, я говорю:

– Больше никаких ограничений. Тебе разрешено свободно передвигаться по дому. Мурат все еще будет рядом, но только для защиты, когда мы с Эмре будем на работе.

На ее лице появляется выражение удивления.

– Мне разрешено находиться в восточном крыле?

– Да. – Чтобы убедиться, что она поняла, я добавляю. – И ты можешь ходить по дому одна.

На этот раз ее губы изгибаются в захватывающей дух улыбке.

– Спасибо, Габриэль Бей .

– Просто Габриэль, – бормочу я, возвращая ей улыбку.

Такое чувство, что мы, наконец, сделали шаг вперед.

– Как ты себя чувствуешь сегодня?

– Намного лучше. – Она присаживается на краешек кресла. – Могу я завтра выйти из своей спальни?

В моем сердце зарождаются эмоции. То, что эта женщина постоянно просит моего одобрения, что-то со мной делает.

– Да.

Интенсивная благодарная реакция, которую она испытывает на все, что я даю ей, на все, что я позволяю, – дает мне больше силы, чем я должен иметь.

У меня есть абсолютный контроль над ней.

Осознание этого заставляет меня пялиться на Лару, пока она не наклоняет голову и не спрашивает:

– Все в порядке?

– Да. – Из чистого любопытства я спрашиваю. – Если бы я дал тебе свободу, что бы ты сделала?

Мгновенно черты ее лица напрягаются от беспокойства и замешательства.

– Я... – Ее язык высовывается, чтобы облизать губы, – я не хочу уходить.

Пытаясь снова, я говорю:

– Если бы я дал тебе столько денег, сколько тебе когда-либо могло понадобиться, и ты могла бы делать все, что когда-либо хотела, куда бы ты пошла?

Дыхание Лары становится прерывистым, в глазах снова темнеет от паники, затем она умоляет:

– Пожалуйста, позвольте мне остаться.

Я протягиваю руку и кладу свою поверх ее сжатых пальцев.

– Расслабься. Я не говорю тебе уходить. Я просто хочу знать, хочешь ли ты обрести свободу.

Она качает головой, ее глаза встречаются с моими и наполнены таким количеством эмоций, что это ударяет меня прямо в грудь.

– Я никуда не хочу идти. Я хочу остаться здесь с Низой Ханым , Муратом Беем , Алией Ханым ... и вами. – Она поворачивает свои руки, и ее тонкие пальцы обвиваются вокруг моих. Затем она наклоняется вперед и признается. – Я здесь в безопасности. Я чувствую, что принадлежу себе.

Поднимая другую руку, я обвиваю пальцами ее шею. Мы так близко, что я почти чувствую вкус ее отчаяния на своем языке. Наклоняясь вперед, я прижимаюсь губами к ее лбу, затем говорю:

– Теперь это твой дом, Лара. Тебе никогда не придется уходить.

Ее глаза сияют, когда она бросает на меня благодарный взгляд, ее щеки порозовели.

– Спасибо, Габриэль Бей .

– Просто Габриэль, – напоминаю я ей. По какой-то причине меня раздражает, когда она называет меня мистером или сэром.

Когда она кивает, я понимаю, что все еще держу ее за шею. Нас по-прежнему разделяет всего несколько дюймов, и все же она не выглядит смущенной.

И я тоже.

Три дня заботы об этой женщине, и она каким-то образом изменила мое представление о ней. Я не уверен, кто она, но она определенно не обуза.

У нее чистейшее сердце, и оно сияет в ее голубых глазах.

Я подношу руку к ее лбу, и когда я чувствую, что он прохладный, без признаков жара, я улыбаюсь, но добавляю:

– Только потому, что ты можешь делать все, что хочешь, не значит, что я позволю тебе снова загонять себя до смерти. Постарайся действовать помедленнее. Хорошо?

– Evet.

Моя улыбка становится шире, затем я спрашиваю:

– Низа Ханым  учит тебя турецкому?

Она качает головой.

– Я подбираю слова и пытаюсь их запомнить.

– Тебе не обязательно учить язык, – говорю я ей, на всякий случай, если она думала, что должна. Я откидываюсь на спинку кресла, затем спрашиваю. – Ты можешь говорить по-польски?

– Совсем немного.

– Каково было расти в доме Мазура?

Лара смотрит в окно, напряжение прорастает в морщинки вокруг ее рта.

– Это было совсем не так, как здесь.

– Ты ходила в школу?

Она кивает, ее глаза все еще сосредоточены на темной ночи снаружи.

– Только до тех пор, пока мне не исполнилось шестнадцать.

– Значит, ты так и не закончила школу?

Качая головой, она отвечает:

– Нет.

Это самый длинный разговор, который у нас был, и я не спешу его заканчивать.

– Ты хотела бы продолжить свои занятия?

Лара обращает свое внимание на меня, затем наклоняет голову.

– Вернуться в школу? Я слишком стара.

– Ты можешь учиться онлайн.

Я наблюдаю, как она думает об этом, затем она начинает улыбаться.

– Мне бы действительно этого хотелось.

Я снова ловлю себя на том, что улыбаюсь ей.

– Я попрошу Мурата достать тебе ноутбук, чтобы ты могла учиться.

– Спасибо, Габриэль Бе ... – Она замолкает в тот момент, когда я качаю головой, затем она хихикает и говорит. – Просто Габриэль.

– Ты привыкнешь к этому. – Я смотрю на свои наручные часы и замечаю, что уже почти два часа ночи. – Черт, ты, должно быть, устала.

– Нет, – быстро отвечает Лара. – Мне пришлось провести в постели весь день. Я совсем не устала.

Прежде чем я успеваю отфильтровать свои слова, я поддразниваю ее:

– Это твой способ попросить меня составить тебе компанию? – В тот момент, когда ее глаза темнеют от страха, я быстро тянусь к ее руке снова. – Я шучу, Лара.

У меня много работы, но, несмотря ни на что, я как-нибудь исправлю весь ущерб, который Мазур причинил ей.

Мои пальцы обхватывают ее, и я наклоняюсь ближе. Удерживая ее взгляд в плену, я говорю:

– Тебе не нужно меня бояться. Я хочу, чтобы ты говорила со мной так, как ты говорила бы с Низой.

Ее брови хмурятся, затем она признает:

– Это трудно.

– Что трудно? – Бормочу я, сохраняя свой мягкий тон.

– Не бояться вас.

– Почему?

– Вы мужчина. Низа мне как мать.

Господи, неужели она говорит то, о чем я думаю?

Просто чтобы быть уверенным, я спрашиваю:

– Ты боишься Мурата?

– Нет, он мой охранник.

Такое чувство, что я ищу иголку в стоге сена, когда спрашиваю:

– Чем я отличаюсь от Мурата?

– Вы спасли меня, – приходит ее простой ответ, который наносит адский удар.

– Я не спасал тебя, Лара. – Я всегда был прямолинейным и никогда не лгал. Не собираясь начинать, я признаю. – Я тот, кто стрелял в тебя.

Глава 21

ЛАРА

На протяжении всего нашего сегодняшнего разговора я начала чувствовать себя более непринужденно с Габриэлем, но я изо всех сил пытаюсь донести свою точку зрения, и это расстраивает меня.

– Вы спасли меня, – повторяю я, не зная, как еще объяснить ему, какое влияние он оказал на мою жизнь.

– Ты слышала, что я только что сказал? – Он наклоняет голову. – Я тот, кто стрелял в тебя. Я почти убил тебя.

Все еще кажется неправильным спорить, но я не могу сдержать своих слов.

– Из-за того, что вы стреляли в меня меня и привезли сюда, вся моя жизнь изменилась.

– Господи, Лара. – Он смотрит на меня так, как будто я сошла с ума. – Насколько, блять, плохо было жить у Мазура, что ты воспринимаешь то, что в тебя стреляли и чуть не убили, как благословение?

Мои глаза опускаются туда, где он все еще держит меня за руку. Я не могу сдержать дрожи в голосе, когда признаюсь:

– Вы первый мужчина, который взял меня за руку.

Он мгновенно отстраняется, и я поднимаю глаза, чтобы встретиться с ним взглядом.

– Вы первый мужчина, который не причинил мне боли. – Все хорошие эмоции, которые я испытала с тех пор, как приехала сюда, взрываются фейерверком в моей груди. – Вы спасли меня.

Габриэль пристально смотрит на меня, и я вижу, как беспокойство искажает черты его лица.

– Когда ты говоришь о боли, что это подразумевает?

Травматические воспоминания об избиениях и порках пронзают меня дрожью.

Однажды я пролежала без сознания целый день после избиения. Я не могла использовать свою правую руку в течение двух недель, и мои глаза были опухшими и закрытыми.

В другой раз немного кожи оторвалось вместе с порванной блузкой после того, как Тимон нанес мне пятьдесят ударов плетью за то, что я на пять минут опоздала с чаем, потому что автобус опоздал после школы. Я неделями не могла спать на спине, и так и не вернулась в школу.

Я настолько потеряна в том аду, который пережила, что вздрагиваю, когда ладонь Габриэля накрывает мою челюсть.

– Поговори со мной, Лара.

Не желая вновь переживать тот ад, через который прошла, я качаю головой и лгу:

– Наверное, я все-таки устала.

Он наклоняет голову, его пристальный взгляд встречается с моим, прежде чем сказать:

– Тогда я позволю тебе отдохнуть.

Мы встаем одновременно, и я мгновенно осознаю, как близко мы стоим друг к другу. Моя голова откидывается назад, и мой желудок делает странное сальто, когда мой взгляд останавливается на его лице.

– Может быть, однажды ты почувствуешь себя достаточно комфортно, чтобы рассказать мне, что произошло? – он спрашивает.

У меня вертится на кончике языка извиниться, но, зная, что ему не нравится, когда я так делаю, я просто киваю.

Габриэль проходит мимо меня, затем я поворачиваюсь, чтобы посмотреть, как он покидает мою спальню, молча желая, чтобы он остался и снова спал в кресле.

Какое-то мгновение я просто стою между столом и кроватью, не зная, как переварить все, что произошло сегодня вечером.

Затем важность обрушивается, как десятифунтовый молот, воздух со свистом вырывается из моих легких. Я обхватываю себя рукой за талию и в полном шоке падаю на край кровати.

Габриэль принял меня. Более того, он был дружелюбен, понимал и даже поддерживал. Он изо всех сил старался успокоить меня.

Поднеся дрожащую руку ко рту, я закрыла глаза, и слезы покатились по моим щекам.

Он был готов дать мне свободу. Хотя я бы никогда не ушла, потому что не проживу и дня без его защиты, одна мысль о том, что он был готов дать это мне, значит гораздо больше, чем он когда-либо узнает.

Габриэль показал мне, что мужчина может быть нежным.

В его доме я узнала, что незнакомые люди могут стать семьей, а враги – спасителями. Я узнала, каково это, когда о тебе заботятся, и не думаю, что когда-нибудь смогу снова жить без этого.

Чем больше привязанности мне дарят, тем больше моя душа жаждет ее.

Мне никогда не придется уходить, и он не убьет меня.

Умиротворение, которого я раньше не испытывала, омывает меня. Я быстро вытираю слезы со своих щек и, встав, иду к двери. Улыбка блуждает по моему рту, когда я открываю ее и выхожу в коридор.

Несмотря на то, что сейчас середина ночи, я не могу дождаться наступления утра. Я слишком взволнована.

Я иду по коридору и, зная, что это разрешено, иду на кухню. Просто потому, что я могу.

Теперь я одна из них.  

Я сажусь за стол, за которым мы с Низой ужинаем, и снова и снова прокручиваю в голове наш с Габриэлем разговор.

Я больше не пленница, а часть семьи.

Последнее напряжение покидает мое тело, и я чуть не смеюсь вслух. Трудно сдержать все счастье, которое я чувствую.

Теперь это мой дом.

Я наслаждаюсь своей вновь обретенной свободой, пока не начинает всходить солнце. Встав, я потягиваюсь, прежде чем включить плиту и поставить на нее чайник, чтобы вода могла закипеть, пока я готовлюсь к новому дню.

С улыбкой на лице я быстро возвращаюсь в свою комнату и переодеваюсь в джинсы и желтую блузку. Цвет соответствует моему счастливому настроению.

Когда я возвращаюсь на кухню, то начинаю печь по рецептам, которым меня научила Низа, чтобы тарелки были полны. Я измельчаю фисташковые орешки и кладу их между слоями теста фило. Пока они в духовке, я пробую приготовить турецкие деликатесы, которые Низа любит иногда подавать к чаю.

Интересно, что любят есть Габриэль и Алия Ханым ? Мне нужно спросить Низу, чтобы я могла убедиться, что для них тоже есть угощения.

– Аллах Аллах , мое сердце, – внезапно восклицает Низа, заставляя меня подпрыгнуть от испуга. – Что ты делаешь так рано?

На моем лице расплывается улыбка.

– Я готовлю.

– Я вижу это. – Она подходит ближе и открывает духовку. Я замечаю, что пахлава почти готова. Низа снова смотрит на меня. – Почему ты печешь? Ты должна быть в постели.

Я качаю головой, моя улыбка становится шире.

– Габриэль сказал, что я могу свободно передвигаться по дому. – Не раздумывая, я хватаю Низу и обнимаю ее. – Я больше не пленница. Я свободна.

Она обнимает меня, затем говорит:

– Ты никогда не была пленницей, Лара. Но я рада слышать, что ты можешь свободно передвигаться. Это давно нужно было сделать.

Когда мы отстраняемся друг от друга, она наливает нам чаю, затем спрашивает:

– Когда Габриэль Бей  сказал тебе это?

– Прошлой ночью. Он сказал, что мне не нужно его бояться, и даже сказал, что я могу вернуться к обучению.

Брови Низы высоко поднимаются на лоб.

– Что еще он сказал?

Я опускаю взгляд на липкое месиво, которое приготовила, затем морщу нос.

– Как ты готовишь рахат-лукум?

– Это может подождать, – ругает она меня. Она берет меня за руку и тащит к стулу. – Сядь и расскажи мне все, что произошло прошлой ночью.

– Габриэль только сказал мне, что я могу расслабиться и что больше нет никаких ограничений.

Низа, должно быть, не понимает, потому что она спрашивает:

– Как он это сказал? Какими были его выражения лица, его жесты.

Сбитая с толку, я качаю головой.

– Они были нормальными?

– Аллах, Аллах . – Она поднимает взгляд к потолку, как будто произносит молитву. – Он улыбался или хмурился?

– О. – Мои губы мгновенно изгибаются. – Он улыбнулся пару раз. – Затем я думаю добавить. – Он был действительно дружелюбным и терпеливым. Это было приятно.

Низа откидывается на спинку стула, обмахивая рукой раскрасневшееся лицо.

– Вытянуть из тебя информацию невозможно, – бормочет она. – А я-то думала, что получу пикантную историю перед завтраком. – Со вздохом она встает, чтобы посмотреть на беспорядок, который я устроила, затем указывает на это. – Рахат-лукум готовят не так.

Встав, я достаю пахлаву  из духовки и ставлю ее на решетку для охлаждения.

– Ты научишь меня?

– Не сегодня. – Она снова указывает на беспорядок. – Убери это, чтобы мы могли приготовить завтрак.

Приступая к работе, на сердце у меня легче, чем когда-либо. Мне становится легче смеяться. Все становится вкуснее. Солнце светит ярче.

Я счастлива.

Глава 22

ГАБРИЭЛЬ

Слыша смех Лары, я знаю, что поступил правильно, поговорив с ней прошлой ночью.

Я иду на звук, пока не нахожу Лару снаружи, в саду, где она гуляет с моей бабушкой.

Babaanne  указывает на куст цветов.

– Это мои любимые. Пионы. Их легко выращивать.

– Они красивые, – говорит Лара, наклоняясь ближе, чтобы понюхать одно из них. – Они пахнут почти как Низа Ханым .

– Это и ее любимые, – говорит моя бабушка, прежде чем потащить Лару в сторону сада с розами.

Я поступил правильно.

Низа и Лара присоединились к нам за завтраком. С сегодняшнего дня они будут есть с нами в столовой.

Я постоянно ловил себя на том, что мой взгляд блуждает по Ларе, и наблюдение за тем, как ей нравилась еда, вызывало улыбку на моем лице.

Низа, с другой стороны, наблюдала за мной так, как будто пыталась разгадать загадку. Дай женщине половину шанса, и ее разум унесется вместе с ней. Я знаю, о чем она думает. С чего такая внезапная перемена в сердце?

Возвращаясь в дом, чтобы пойти на работу, меня загоняет в угол Низа, которая ждет у входной двери. Она приподнимает бровь.

– Итак, что заставило тебя передумать?

Я усмехаюсь, снимая пиджак с крючка и надевая его.

– Мне пришлось смягчиться по отношению к Ларе, иначе вы с Babaanne  до конца жизни будете это припоминать мне.

– О. – Она сдувается прямо у меня на глазах. – Тебе лучше приступить к работе.

Я смотрю, как она идет на кухню, затем качаю головой и выхожу из дома.

Пока Мирак везет меня в Reckoning, который находится рядом с Space Needle, я проверяю свои сообщения. Есть одно с незнакомого номера, и, открыв его, я нахожу фотографию Лары, Низы и Мурата. Должно быть, оно было сделано, когда они некоторое время назад ходили по магазинам.

Нахмурившись, я читаю сопроводительный текст.

Отдай ее мне в качестве предложения мира, и я прощу нападение.

Я быстро набираю номер Дэниела.

– Босс?

– Отправляйся ко мне домой с двумя мужчинами и помоги Мурату обеспечить всем безопасность.

– Уже в пути.

Я заканчиваю разговор и набираю номер Эмре.

– Ты в пути? – он спрашивает в тот же миг, как отвечает.

– Evet . Двадцать минут. Мазур вышел на контакт. Я отправил Дэниела в дом присматривать за всеми. Ты больше не ходишь один. Пусть Керем всегда будет с тобой.

– Хорошо. А ты?

– У меня есть Мирак.

– Что сказал Мазур? – Спрашивает Эмре.

– Он знает, что Лара жива. Он каким-то образом раздобыл фотографию ее, Низы и Мурата, когда они ходили по магазинам.

– Как ты хочешь с этим справиться?

– Мы подождем. Мазур хочет вернуть Лару, поэтому он вынужден принять опрометчивое решение, которое может сыграть в нашу пользу.

– Дай мне знать, если случится что-нибудь еще.

После того, как мы заканчиваем разговор, мне звонит Элиф. Я даю ей номер, с которого пришло сообщение, приказывая отследить его, когда буду звонить.

Зная, что Элиф ждет, я нажимаю на кнопку набора. Я удивляюсь, когда раздается звонок, думая, что он уже избавился от него.

– Демир, – раздается хриплый голос на линии.

Слишком много сигар, старик.

– Мазур.

– Я вижу, ты получил мое послание, – высокомерно бормочет он. Когда я продолжаю молчать, он требует. – Верни мне женщину.

Я усмехаюсь.

– Я ломал голову, пытаясь понять, почему она так важна для тебя. Ты боишься, что она скажет мне что-то важное?

– Она идиотка, – издевается он.

Тогда, может быть…

– Она твоя родственница?

– Она не более чем собака, которую мне нравится держать на поводке, – выплевывает он.

– Она мне очень понравилась, – говорю я, чтобы подразнить Мазура. – Она так стремится выполнить каждую мою команду. – Желая разозлить его, я добавляю. – Такая покорная.

– Мне все равно, что ты с ней сделаешь. Трахни ее и отправь обратно, и я прощу нападение. Я больше не сделаю такого предложения.