Текст книги "Похищенная грешником (ЛП)"
Автор книги: Мишель Херд
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 15 страниц)
– Теперь мы, блять, начнем сначала и выясним, где этот ублюдок, – рычу я, чертовски недовольный тем, что сегодняшний вечер прошел не так, как планировалось.
– Мазур, вероятно, узнает, что ты жаждешь его крови. Мы потеряли преимущество внезапной атаки.
Покидая особняк, мы садимся на заднее сиденье внедорожника. Мирак садится за руль.
– Домой?
– Evet.
Этой женщине лучше выжить. У нее может быть информация, которая облегчит охоту на Мазура. Не может быть совпадением, что она столкнулась со мной сегодня.
Я начинаю проверять свою одежду на предмет любого устройства слежения, которое она могла мне установить, но, не найдя ничего, я откидываюсь на спинку сиденья.
Глубоко вдыхая воздух, я медленно выдыхаю, а затем бормочу:
– Хорошо, если Мазур знает, что я приду за ним. Пусть он, блять, снует вокруг, как крыса, пытаясь выяснить, почему я напал.
Я чертовски надеюсь, что он охвачен страхом и замешательством.
Когда я прихожу домой, я снимаю пиджак и вручаю его Низе, моей экономке.
– Selam 4 , – приветствую я ее.
Низа следит за тем, чтобы все в доме шло гладко, и она составляет компанию моей бабушке.
– Selam , Габриэль Бей . – Ее слова сопровождаются улыбкой облегчения.
Я поднимаюсь по парадной лестнице, направляясь в восточное крыло особняка. В тот момент, когда я вхожу в личную гостиную моей бабушки, ее глаза сканируют каждый дюйм моего тела, облегчение омывает ее морщинистое лицо.
– Я в порядке, – бормочу я, чтобы успокоить ее.
– Хорошо. А Эмре? – Спрашивает она, ее брови снова хмурятся.
– Он в добром здравии, – уверяю я ее.
– Tanrıya şükür 5 . – Она бормочет слова благодарности Богу.
Добравшись до кресла, на котором она сидит, я опускаюсь на одно колено и беру ее за руку. Опустив голову, я с трудом сглатываю горечь, когда признаю:
– Мазур сбежал. Я потерпел неудачу.
Она поднимает другую руку к моей голове, ее прикосновение любящее и всепрощающее.
– Ты узнаешь, куда он сбежал.
Я киваю и, подняв глаза, смотрю на женщину, которая вырастила меня. Она носит только черное с тех пор, как умер мой отец. За последние тридцать лет не проходило и дня, чтобы она не оплакивала своего сына.
– Узнаю. – Сталь переплетает мои слова.
Поднимаясь на ноги, я склоняюсь над ней и целую в макушку.
– Söz veriyorum 6 .
Глава 5
ГАБРИЭЛЬ
Нет никаких гребаных признаков Мазура. Это заставляет мою кровь кипеть, зная, что я был так близко, но ему удалось ускользнуть.
Идя по мощеной дорожке, ландшафтный сад, утопающий в зеленых папоротниках и кустах роз, образует вокруг меня оазис. Моя бабушка всегда любила садоводство. Всякий раз, когда она подрезает кусты или прогуливается среди зелени, она по-настоящему умиротворена.
Я открываю дверь в коттедж и, войдя внутрь, смотрю на Мурата, солдата, которого я поставил охранять женщину, которую украл у Мазура.
– Она проснулась? – Я спрашиваю.
Он качает головой, бросая взгляд в сторону спальни.
– Но доктор Байрам сказал, что трудности позади. Ты только что разминулся с ним. Он вернется через пару часов, чтобы проверить ее.
– Она выздоравливает? – Спрашиваю я. Это не из-за беспокойства. Я просто надеюсь, что у нее есть информация, которую я могу использовать против Мазура.
Мазур кивает.
– С операцией все прошло хорошо. Доктор Байрам поставил ей капельницу с лекарствами.
Вздыхая, я иду в спальню, затем смотрю на женщину без сознания. Она чертовски бледна.
Ей, вероятно, немного за двадцать, ее светло-каштановые волосы сейчас распущены и образуют ореол вокруг ее лица. Несмотря на то, что она невзрачна, маленький носик пуговкой и широкий рот придают ей невинный вид.
– Почему ты была в Aqua? – Бормочу я, необходимость выяснить все, что она знает, заставляет меня хотеть разбудить ее.
У нее вырывается тихий вздох, и когда черты ее лица искажаются болью, ее ресницы медленно приподнимаются, открывая поразительные голубые глаза, которые вывели меня из себя до чертиков, когда она столкнулась со мной возле ресторана.
Господи, они самого чистого голубого цвета, который я когда-либо видел.
Ее лоб хмурится сильнее, и в тот момент, когда я делаю шаг ближе к кровати, ее взгляд останавливается на мне. На ее лице мгновенно появляется замешательство, затем она слабо шепчет:
– Вы?
Наклоняя голову, я пристально смотрю на нее, но прежде чем я могу потребовать ответы на свои вопросы, ее глаза закрываются, и она снова впадает в бессознательное состояние.
– Блять, – бормочу я. – Ты не могла бодрствовать по крайней мере минуту? – Не имея больше возможности терять время, я выхожу из комнаты и инструктирую Мурата. – Позвони мне, когда она проснется.
Покидая особняк, Мирак отвозит меня в клуб, где Эмре уже вовсю работает, получая от Луки Котрони партию Glock, оснащенных тактическими фонарями и глушителями, которые предназначены для Николаса Статулиса в Ванкувере.
Будучи частью Священства, группы, сформированной пятью главами соответствующих мафий, которые правят миром, мы помогаем друг другу.
Много лет назад мы заключили союз. Я бы не назвал никого из этих мужчин друзьями, но то, что мы сражались бок о бок, укрепило связь между нами.
Я слежу за тем, чтобы грузы Луки доходили до Николаса, а взамен Лука перевозит оружие для меня в Турцию. Как только оно попадает к Эймену, моему кузену по материнской линии, он продает его на черном рынке.
На протяжении многих лет мы оптимизировали всю операцию, редко сталкиваясь с проблемами со стороны конкурирующих преступных организаций. Они фактически стали постоянными клиентами.
– Все в порядке? – Спрашиваю я Эмре, бросая взгляд на пивную бочку. Все оружие находится в герметичных пакетах, а бочки заполнены настоящим пивом, чтобы скрыть их. Всякий раз, когда проводится досмотр, что случается нечасто, пограничники находят только пиво.
– Evet . Все здесь, – отвечает Эмре. – Мы загружаем грузовик. Как только он будет в пути, я позвоню Николасу и сообщу предполагаемое время прибытия.
– Хорошо.
По большей части мы говорим по-английски, поскольку практически выросли в Сиэтле, но некоторые турецкие слова застряли в нас, постоянно проскальзывая в разговоре.
Я смотрю, как мои люди загружают бочки в нашу фуру. Чтобы облегчить перевозку через границу, Николас открыл еще и клуб. Таким образом, не будет выглядеть подозрительно, что к нему едет партия алкоголя.
Как только фура покидает док, мы с Эмре возвращаемся внутрь и идем в игровую секцию. Мы проверяем, хорошо ли поработали уборщики и готовы ли столы к сегодняшнему вечеру.
Найдя Джастина, менеджера, отвечающего за этаж, в его кабинете с видом на столы, я говорю:
– Сообщи мне последние новости.
– Все идет гладко. Я нанял нового дилера. Он раньше работал в Лас-Вегасе и у него наметанный глаз на то, чтобы поймать любого карточного мошенника.
– Хорошо, – бормочу я.
– Прибыль выросла на пять процентов, – добавляет Эмре. – Дела идут отлично.
Я улыбаюсь своему кузену.
– Увидимся дома.
– Не съешь всю еду, – кричит он мне вслед.
Покидая офис, я поднимаюсь наверх, чтобы проверить других менеджеров, прежде чем отправиться обратно домой.
Как раз к обеду я сажусь и улыбаюсь своей бабушке.
– Selam, babaanne 7 .
– Selam , – отвечает она на мое приветствие. Ее глаза, такие же светло-карие, как и мои, тепло смотрят на меня.
Стол уже ломится от еды, и мы недолго ждем, когда прибудет Эмре и Низа присоединится к нам.
После того, как Эмре приветствует нашу бабушку, я беру ложку и наслаждаюсь турецким супом. Только благодаря нашей бабушке и Низе мы продолжили наши турецкие традиции в Америке.
Пару минут мы едим в тишине, затем моя бабушка говорит:
– Низа сказала мне, что в коттедже есть женщина.
Я вытираю уголки рта салфеткой, затем объясняю.
– Она одна из сотрудниц Мазура, которая пострадала во время нападения. Как только я допрошу ее, она уйдет.
Меняя тему, моя бабушка спрашивает:
– Вы заняты на работе?
Эмре кивает, затем одаривает меня игривой улыбкой.
– Я перегружен работой и мне недоплачивают.
– Черта с два, – бормочу я, накладывая себе немного овощей и рубленой говядины. Прежде чем откусить кусочек, я смотрю на свою бабушку и спрашиваю. – Как продвигаются планы на твой день рождения?
Она морщит нос.
– Я сожалею об этом каждый год. Почему я все еще устраиваю вечеринки в моем возрасте?
– Отмени ее, если не хочешь праздника, – упоминает Эмре.
– Тогда Габриэль никогда не увидит свою семью по материнской линии, – бормочет она. Вздохнув, она добавляет. – Я никогда не ладила с Айсенур и Эслем.
– Аллах, Аллах , – бормочет Низа. – Я их терпеть не могу.
Не могу сказать, что я ладил со своими тетей и кузиной, но поскольку мы семья, я не могу просто повернуться к ним спиной.
Кроме того, тесное сотрудничество с Эйменом, который является полной противоположностью своей сестры и матери, делает невозможным разрыв связей с ними.
– Это всего на неделю, – говорю я, ободряюще улыбаясь женщинам. – Спасибо, что терпишь их ради меня.
Моя бабушка тянется через стол и сжимает мою руку.
– Gözümün nuru 8 , – она называет меня светом своих очей, это одно из ее любимых ласковых выражений.
Глава 6
ЛАРА
Проснувшись, я моргаю от яркого света, льющегося в комнату.
Странно.
Проходит мгновение, прежде чем я понимаю, что здесь нет ничего знакомого.
Никакого тускло освещенного подвала.
Не слышно храпа другого персонала.
Здесь тихо.
Как только мое зрение фокусируется, я оглядываю комнату, замечая кремовое постельное белье с вышитым цветочным узором. Кремовые занавески. Стул с высокой спинкой в углу.
Все выглядит мягким, теплым и роскошным.
Я снова бросаю взгляд на кровать, пытаясь принять сидячее положение, затем, внезапно, все возвращается на круги своя.
Боль от порки.
Нападение на особняк.
Меня охватывает паника, моя кожа становится ледяной. Мое дыхание учащается, глаза дико мечутся вокруг.
Мое тело протестует, когда я снова пытаюсь сесть, сильная боль в животе останавливает меня. Замечая капельницу, вставленную в тыльную сторону моей ладони, мои глаза расширяются еще больше.
Боже. Где я?
Как только я вспоминаю, что в меня стреляли, в дверях появляется мужчина. Его черные брюки-карго и рубашка такие же, как те, что носят охранники Тимона. Без всякого выражения на лице он бормочет:
– Ты проснулась.
Нервно мой язык высовывается, чтобы смочить пересохшие губы.
– Где я?
– Ты узнаешь достаточно скоро. – Он снова исчезает.
О, Боже.
На этот раз я сжимаю зубы от боли, и мне удается сесть. Спуская ноги с кровати, я прислоняюсь к краю матраса, когда пытаюсь встать. На мне только белая ночная рубашка, доходящая до пят.
Давай, Лара. Ты должна двигаться быстрее.
С колотящимся в груди сердцем и отсутствием сил в ногах я не успеваю пройти и половины пути до двери, как падаю на ковер, подставка для капельницы валится рядом со мной.
Нет. Вставай!
Боль становится такой сильной, что кажется, будто что-то пытается вырваться из моего живота.
Ты в порядке.
Ты можешь это сделать.
Ты в порядке.
Ты переживала и худшее.
Я вскидываю голову, когда слышу бормочущие голоса, затем в дверях появляется еще один мужчина. В отличие от охранника, который одет во все черное, этот мужчина одет в дорогой костюм-тройку угольного цвета.
Проходит пара секунд, прежде чем я узнаю его.
Грубый мужчина из ресторана.
Я не могу вспомнить его имя.
– Наконец-то, – бормочет он, уже выглядя раздраженным мной. – Если ты не планируешь выползать отсюда, я предлагаю тебе вернуться в кровать.
Предчувствие сжимает мои мышцы, усиливая боль.
– Вы вообще позволите мне выползти отсюда?
Его глаза прищуриваются на мне, затем он медленно наклоняет голову.
– Нет.
Боже правый.
– Почему? – Я снова облизываю губы, разочарование закручивается в моей груди, потому что у меня недостаточно сил даже для того, чтобы выползти отсюда. – Почему я здесь? – Я качаю головой, когда мой страх темнеет, превращаясь в чувство бессилия. – Как я сюда попала?
Мужчина смотрит в коридор, потом говорит с кем-то, кого я не вижу, его слова звучат властно.
– Верните женщину в постель. Пристегни ее.
– Да, босс.
Босс?
Дерьмо.
Вот дерьмо!
Охранник возвращается в комнату, затем меня поднимают в воздух и кладут обратно на кровать, тошнотворные волны боли прокатываются по мне.
Капли пота выступают на моей коже, а измученная дрожь сотрясает мое тело. У меня нет сил помешать охраннику надеть кандалы на мою лодыжку. Цепочка гремит, когда оседает, свисая с края кровати. Я даже не заметила, что она лежала под кроватью.
Что происходит?
Паника крадет последнее тепло из моего тела, оставляя меня дрожащей.
– Зачем вы это делаете? – Слабо спрашиваю я, страх пропитывает мои слова.
Босс смотрит на меня, и как раз в тот момент, когда мне начинает казаться, что он пытается разрезать меня пополам своим пронзительным взглядом, он говорит:
– Ты работаешь на Мазура.
На моем лбу появляется легкая морщинка.
– Да?
Он указывает рукой по всей длине моего тела.
– Тебя ранили во время нападения. Я спас тебя, а взамен ты ответишь на все мои вопросы.
Я хмурюсь еще сильнее и нерешительно спрашиваю:
– Вы напали на особняк?
Он кивает, прежде чем сесть на стул с высокой спинкой, отчего эта штука выглядит как трон. Охранник выходит из комнаты, закрывая за собой дверь.
Одним человеком меньше, с которым придется иметь дело.
Мой взгляд снова останавливается на боссе, тот факт, что он несет ответственность за нападение на особняк, заставляет меня испытывать к нему абсолютный ужас.
– В меня стреляли из-за вас, – выдыхаю я, быстро понимая, что этот человек – враг Тимона, и по умолчанию это означает, что он тоже будет считать меня своим врагом.
Мое сердце быстро колотится в груди, во рту становится суше, чем в пустыне.
В панике я бормочу:
– Я всего лишь горничная. Я ничего не знаю о деловых отношениях мистера Мазура. Я...
Он перебивает меня, его тон жестоко резок:
– Это просто совпадение, что ты столкнулась со мной в Aqua в тот же день, когда я планировал напасть.
Что?
Мои губы приоткрываются, а хмурый взгляд становится еще глубже.
Aqua?
Затем я вспоминаю, и мои глаза расширяются. Я быстро восклицаю:
– Я не знаю, кто вы.
Его львиные глаза встречаются с моими, и я мгновенно чувствую себя добычей, которую в секунду могут разорвать на части.
Боже. Помоги мне.
Уголок его рта подергивается, заставляя мое сердце бешено биться о ребра. Моя кожа покрывается еще большим количеством пота, по мне пробегают мурашки страха.
– Я Габриэль Демир. – Я никогда раньше не слышала этого имени. – Глава турецкой мафии.
Мурашки превращают меня в глыбу льда. Мои губы приоткрываются, затем мое сердце опускается в самые глубокие ямы ада.
Я не выберусь отсюда живой.
Медленно, и потрясенно я вдыхаю воздух, задыхаясь.
Его глаза снова сужаются, когда он замечает мою шокированную реакцию.
– Почему ты была в Aqua? Тебя послали шпионить за мной?
Моя голова начинает трястись, волосы разметались по плечам.
– Меня там не было… чтобы шпионить за вами. Я была в Aqua, чтобы принести ужин… для мистера Мазура. Вы видели еду… она разлетелась по всему тротуару. – Страх сковывает мой голос.
И снова Габриэль смотрит на меня, пока с моих губ не срывается прерывистое дыхание от ужаса.
Он мне не верит.
– Клянусь, – восклицаю я, – я была там только для того, чтобы заказать морепродукты для мистера Мазура.
Меня даже выпороли. Доказательство у меня на спине.
Что-то останавливает меня от того, чтобы показать отметины на моей коже этому человеку.
Ему было бы все равно.
Хищный взгляд его глаз и опасная аура вокруг него говорят мне об этом.
Как только этот человек убедится, что от меня нельзя получить никакой информации, он убьет меня.
Возможно, мое молчание – это все, что может сохранить мне жизнь. Не то чтобы у меня была какая-то информация, которой можно поделиться.
Мне просто нужно выиграть время, пока я не стану сильнее.
Габриэль медленно качает головой, и, как будто он может прочитать мои мысли, он предупреждает:
– Не пытайся лгать мне. Я знаю много креативных способов заставить кого-то говорить.
Пытки.
Боже.
И снова по мне пробегают мурашки, напоминая мне, что я все еще дрожу, как осиновый лист на ураганном ветру.
Мой взгляд падает на кандалы вокруг моей лодыжки.
Я так много пережила, но как мне избежать этого кошмара?
Медленно мой взгляд поднимается и встречается со взглядом Габриэля, затем он спрашивает:
– Как тебя зовут?
Я с трудом проглатываю свой страх, прежде чем ответить:
– Лара… Лара Новак.
– Как долго ты работаешь на Мазура?
– С тех пор, как мне исполнилось двенадцать.
Его голова слегка наклоняется, и я не уверена, верит ли он мне, потому что я не могу прочитать его. Все, что я могу сказать наверняка, это то, что он опасен, и у меня полно проблем.
С Тимоном я знала, чего ожидать. Я привыкла к наказаниям.
Но с Габриэлем я понятия не имею, на что он способен. С побоями я справлюсь. Раны и сломанные кости заживут.
Что, если…
О, Боже.
Мои щеки немеют, в горле образуется комок.
Я девственница. Тимон никогда не допускал отношений между персоналом, не то чтобы это имело значение, потому что я слишком невзрачна на вид. Это была моя единственная спасительная милость. Никто не проявлял ко мне никакого интереса.
Инстинктивно я забираюсь на кровать так далеко, как только могу.
– Пожалуйста, не делайте мне больно, – слабая мольба срывается с моих губ. – Я всего лишь горничная.
Тем не менее, Габриэль только смотрит на меня, вселяя в меня страх Божий.
– Куда бы Мазур пошел, чтобы спрятаться?
Накатывает волна головокружения, заставляющая точки танцевать перед моим взором. Я не привыкла ко всем эмоциям, проносящимся через меня.
С Тимоном все было рутиной. К которой я привыкла с рождения.
Находиться в руках врага, не имея возможности предвидеть его следующий ход, чертовски нервирует.
– У него дома по всему миру. – Я тяжело сглатываю, жалея, что не могу выпить немного воды. – Я понятия не имею, в какой из них он побежит, – признаю я, все еще не уверенная, было бы лучшим вариантом промолчать.
Бровь Габриэля приподнимается.
– Где находятся эти дома? Дай мне адреса.
Тот факт, что он думает, что простая горничная могла знать настоящие адреса, почти вызывает у меня циничный взрыв смеха.
– Я всего лишь горничная, – говорю я ему снова. – У меня не было доступа к такого рода информации.
Он снова смотрит на меня, прищурившись.
– И все же, ты знаешь, что у него много собственности? Ты противоречишь сама себе.
Дерьмо.
Габриэль встает, это движение вызывает во мне новую волну изнуряющего страха. Не в силах остановиться, мой подбородок начинает дрожать, слезы угрожают пролиться.
Не плачь.
Поднимая руку к подбородку, он проводит подушечкой большого пальца по нижней губе, его пристальный взгляд все еще прикован ко мне.
– У тебя есть три дня, чтобы решить, расскажешь ли ты мне все, что знаешь, или столкнешься с последствиями.
Какого рода последствиями?
Габриэль глубоко вдыхает, как будто смакует запах моего страха.
– Небольшой совет. – Он начинает выходить из комнаты. – На твоем месте я бы заговорил.
Эти слова звучат зловеще, заставляя мой желудок гореть от страха и напряжения.
Дверь спальни закрывается за ним, и я остаюсь одна.
Что мне делать?
Как, ради всего святого, я выберусь отсюда живой?
Глава 7
ЛАРА
Последние сорок восемь часов я провела в панике, пытаясь освободиться от оков и то и дело проваливаясь в сон.
Единственное человеческое общение, которое у меня было, когда охранник приносил мне еду и давал перерывы на туалет, а доктор приходил осмотреть мои раны.
Я измотана, испытываю боль и напугана до безумия.
Когда дверь спальни открывается, я быстро сажусь, не обращая внимания на боль в животе. Входит доктор Байрам, за ним женщина, которой на вид чуть за пятьдесят.
Вчера я умоляла доктора помочь мне сбежать, но он просто осмотрел мои раны, наложил свежие повязки, а затем ушел, не сказав ни слова.
Может быть, эта женщина поможет мне?
Я смотрю, как она кладет стопку одежды на стул. Когда она подходит, чтобы встать рядом с доктором, я пытаюсь установить зрительный контакт, но она не смотрит на меня.
Как будто меня здесь нет, доктор Байрам показывает ей, как менять мои повязки и на что обращать внимание в случае заражения.
Либо эти люди боятся Габриэля, либо он хорошо им платит.
Дерьмо. Как я собираюсь сбежать?
– К вам вернулся аппетит? – спрашивает доктор, не потрудившись взглянуть на меня.
– Меня держат в плену. Вы действительно думаете, что я могу есть при таких обстоятельствах? – Я огрызаюсь на него.
Это странно. Я бы не осмелилась говорить с Тимоном в таком тоне, но с тех пор, как я проснулась в этой чужой постели, я как будто не могу остановиться.
Может быть, это потому, что мое шестое чувство подсказывает мне, что я не выберусь отсюда живой, так что я могу бороться всем, что у меня есть.
– Ешьте, или вы не восстановите свои силы, – бормочет доктор, затем он выходит из комнаты, а женщина следует прямо за ним.
Он показал ей, что делать. Возможно, это означает, что она будет проверять меня с завтрашнего дня. Если я смогу поговорить с ней наедине, я, возможно, смогу завоевать ее симпатию.
Как только мои мышцы начинают расслабляться, дверь снова открывается. На этот раз входит Габриэль, и это заставляет меня отодвинуться на край кровати. Я готова спрыгнуть с матраса, если он попытается что-то сделать.
Не то чтобы я далеко ушла с цепью, прикрученной к кровати.
Мои глаза прикованы к нему, каждое его движение заставляет меня чувствовать себя все более напряженной. Он подходит к окну и смотрит в него, пока тишина не начинает действовать мне на нервы.
Боже, как он напряжен.
Внезапно тишину нарушает его глубокий голос.
– Сколько тебе лет?
Я тяжело сглатываю из-за своих расшатанных нервов.
– Двадцать два.
– И ты работала на Мазура с двенадцати лет?
– Да. – Единственное слово – не более чем шепот, мои глаза горят от того, что я не моргаю, пока настороженно наблюдаю за ним. Каждый мускул в моем теле напряжен.
Он высокий, крепкий и сильный. У меня не будет ни единого шанса против него в драке. Он убьет меня за считанные секунды.
Безнадежность ситуации начинает доходить до меня, заставляя чувствовать себя животным в клетке.
– Как ты в конечном итоге стала работать на польскую мафию?
Я колеблюсь, не желая делиться своей личной жизнью с этим человеком.
Габриэль оборачивается и, встретившись со мной взглядом, приподнимает бровь.
– Ты родственница Мазура?
Боже нет. Не желая, чтобы он подумал что-то настолько ужасное, я сдаюсь и отвечаю:
– Моя мать работала на него. Мистер Мазур привез нас из Польши после моего рождения.
– Ты не похожа на польку. – Габриэль наклоняет голову, в его глазах мелькает интерес. – Твоя мать тоже работает на него?
– Нет. – Мой язык высовывается, чтобы смочить пересохшие губы. Я опускаю глаза на постельное белье. – Она умерла.
– Как она умерла?
Качая головой, я хмуро смотрю на него.
– Почему вы задаете мне личные вопросы? Это не поможет вам найти мистера Мазура.
– Просто ответь мне, – приказывает он, его тон ясно говорит о том, что мне лучше подчиниться.
Вздыхая, я бормочу:
– Она умерла от бронхита, когда мне было двенадцать.
Габриэль кивает, затем бросает на меня один из своих нервирующих взглядов, который имеет тенденцию выводить меня из себя.
– В чем заключалась твоя работа?
Мои пальцы сжимают покрывало, и я обхватываю другой рукой талию, надеясь уменьшить боль.
– Я убиралась в особняке, готовила напитки и приносила мистеру Мазуру еду. – Я действительно не понимаю линию вопросов Габриэля.
– Ты была единственной, кто заботился о его еде и напитках?
Мой лоб снова хмурится сильнее.
– Нет. Агнес, другая горничная, иногда помогала.
– Значит, только вы двое прикасались к его еде и напиткам?
Предчувствие сгущается в моей груди.
– Да.
Габриэль кивает, его пронзительный взгляд пронизывает меня насквозь.
– Мазур доверяет тебе.
Черт.
Теперь я понимаю, в чем суть допроса, и я попала прямо в чертову ловушку, которую он для меня расставил.
Отчаянно желая выбраться из ямы, в которой я застряла, я говорю:
– Мистер Мазур никому не доверяет. Я просто делала свою работу, чтобы он не убил меня.
Его глаза сужаются.
– Сколько он тебе платил?
– Нисколько. – Я с трудом сглатываю от страха, который этот человек заставляет меня чувствовать. – У нас есть еда, чтобы есть, и кровать, чтобы спать.
– Ты легально в Америке?
Я быстро киваю.
– Но мои личные документы находятся в особняке. – Вместе с единственными вещами, которые у меня были.
Габриэль подходит к стулу, и когда он садится, мое сердце замирает. Если он устраивается поудобнее, это означает, что допрос далек от завершения.
Расстегнув пиджак, он кладет руки на подлокотники. Его пальцы слегка постукивают по обивке.
Все в этом человеке кажется расчетливым.
Наши взгляды встречаются, его светло-карие радужки наполнены сообразительностью.
Он глубоко вдыхает, затем спрашивает:
– Ты путешествовала с Мазуром?
– Редко, – шепчу я.
Поддавшись жажде, я тянусь к стакану, стоящему рядом с кроватью, и делаю пару глотков, смакуя, как прохладная жидкость смягчает мой рот и горло.
– Куда ты путешествовала с ним?
Я ставлю стакан на стол. В миллионный раз с тех пор, как проснулась, я оглядываю комнату, бессознательно ища что-нибудь, что я могла бы использовать в качестве оружия.
– Только в Польшу.
– Куда конкретно в Польшу?
Я качаю головой.
– Я не знаю. Мы путешествовали на частном самолете, и я всегда оставалась в доме.
Габриэль поднимает руку к лицу, его пальцы касаются подбородка.
– Кто союзники Мазура?
Откуда я должна знать что-то подобное?
– Ааа… Марсель? Он начальник охраны. Если мистер Мазур кому-то и доверяет, так это Марселю. – Я бы с радостью бросила Марселя под автобус, если бы это избавило меня от неприятностей.
Между глаз Габриэля появляется морщинка, придающая ему более угрожающий вид.
– Дудек. Как долго он работает на Мазура?
Я не знаю.
– Он всегда был там.
– Почему ты была в Aqua?
Вопрос случайный, но в тот момент, когда слова доходят до меня, лед разливается по моим венам.
– Чтобы принести ужин для мистера Мазура, – отвечаю я так же, как и раньше.
Габриэль наклоняется вперед и, положив предплечья на бедра, сцепляет руки. Его пристальный взгляд впивается в мой.
– Ты пыталась установить на меня устройство слежения?
Что?
– Нет! – Я яростно качаю головой.
– Ты должна была убить меня?
Боже.
Мой подбородок начинает дрожать.
– Нет.
– Почему ты была в Aqua?
Я хватаю ртом воздух, страх сжимает мое горло удушающей хваткой. Мне трудно выдавить из себя слова.
– Чтобы принести ужин для мистера Мазура.
Габриэль встает и, застегивая пиджак, медленно подходит ближе ко мне.
Я с трудом поднимаюсь с кровати, гремя цепью. Мои ноги слабеют, а на лбу выступают капли пота.
Он останавливается передо мной и смотрит на меня сверху вниз, пока я не чувствую себя более уязвимой, чем когда-либо в своей жизни. Я опускаю голову и смотрю на ковер, каждый мускул моего тела напряжен.
– Я действительно надеюсь, ради твоего же блага, что в следующий раз, когда мы поговорим, ты сможешь рассказать мне что-то важное.
Или иначе?
Когда я поднимаю взгляд, глаза Габриэля пронзают мои, выражение его лица холодное, безжалостное и наполненное обещаниями боли.
Он разворачивается и выходит из спальни, а из моих легких вырывается воздух, и я опускаюсь на край кровати.
Боже милостивый.
Глава 8
ГАБРИЭЛЬ
Прошла целая неделя, а Лара продолжает давать мне одни и те же ответы. Ясно как божий день, что она напугана до смерти, и мое нутро подсказывает мне, что она мне не лгала.
Пока.
Тем не менее, я ничуть не приблизился к поиску Мазура. Ублюдок растворился в воздухе.
Входя в коттедж, я спрашиваю:
– Все так же?
– Evet , – отвечает Мурат. – Она ест, принимает душ и пытается освободиться от оков. Она не просила Низу Ханым 9 снова помочь ей сбежать. Ничего нового.
Кивнув, я иду в спальню и вхожу. Как и в любой другой день, Лара придвигается к краю кровати, ее тело напрягается от страха. Со вчерашнего дня она носит платья, которые я попросил Низу принести в комнату. Красочные узоры делают ее еще моложе.
На ее лицо возвращается некоторый румянец, и она, кажется, набирает вес. Она больше не выглядит такой изможденной, ее поразительные глаза сверкают ярче.
Лара никогда не смотрит в глаза, потому что она всегда настороже и напугана до смерти.
Это не значит, что она не храбрая.
Она ни разу не заплакала, и не проходило дня, чтобы она не пыталась разорвать эти гребаные оковы.
Вчера доктор Байрам удалил капельницу и сказал, что Лара хорошо поправляется.
Пробуя сегодня другую стратегию, я закрываю за собой дверь и сажусь на стул. Достав пистолет из-за спины, я достаю обойму.
Когда я поднимаю глаза на Лару, говорю:
– За каждый правильный ответ я извлеку пулю. К тому времени, как я закончу допрашивать тебя, я использую оставшиеся пули на тебе.
Я смотрю, как страх темнеет в ее глазах, пока они не становятся почти как ночное небо, светло-голубые крапинки сияют, как звезды.
Глаза женщины – это нечто иное. Она может сохранять нейтральное выражение лица, но ее глаза выдают ее эмоции.
– Почему ты была в Aqua? – Я спрашиваю в сотый раз.
Лара делает глубокий вдох и медленно выдыхает.
– Чтобы принести ужин для мистера Мазура.
Снова мои мысли возвращаются к сцене возле ресторана. Потрясенное выражение лица Лары. Ее вспышка гнева. Ее страх. Как она заказала еще одно блюдо и ушла, не взглянув на наш столик.
К сожалению, я действительно начинаю ей верить.
Мой большой палец двигается, выбрасывая пулю. Я кладу патрон на подлокотник.
Глаза Лары расширяются, и я наблюдаю, как в них появляется облегчение.
– У Мазура есть какие-нибудь романтические отношения?
Ее лоб хмурится, и на долю секунды она выглядит отчужденной.
– Насколько мне известно, нет.
Я сосредотачиваюсь на эмоции, которой она позволила проскользнуть сквозь свою защиту.
– Почему тебя отталкивает этот вопрос?
Она пожимает плечами. Ее взгляд устремляется к обойме в моей руке, прежде чем снова встретиться со мной глазами.
– Трудно представить, что мистер Мазур может быть близок с кем-то в каком-либо смысле.
– Ни подруг? Ни жен?
Она качает головой.
– Ни одной, которую я видела.
Я извлекаю еще одну пулю. Когда я кладу ее рядом с другой, Лара расслабляется еще больше.
Допросив женщину, я узнал пару вещей. У нее нулевая преданность к Мазуру. Я понятия не имею, на что была похожа ее жизнь, но могу представить, что она была не очень хорошей. Я слышал, что у Мазура есть привычка убивать своих сотрудников за малейшее нарушение.
Может, у Лары и выразительные глаза, но я никогда не видел в них ни проблеска надежды. Эта женщина была приучена выживать любой ценой, а это значит, что если бы у нее была информация о Мазуре, она бы отдала ее, чтобы спасти себя.
