Текст книги "Похищенная грешником (ЛП)"

Автор книги: Мишель Херд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 15 страниц)

Моя единственная надежда в том, что она знает что-то, о чем не подозревает. Работая в особняке, она могла подслушать что-то ценное, что для нее ничего не значило.

– Как тебе удалось прожить двадцать два года?

На мгновение она хмурится, прежде чем черты ее лица снова становятся невыразительными. На этот раз свет в ее глазах тускнеет.

Когда она не отвечает мне сразу, я медленно повторяю.

– Работая на Мазура, как ты продержалась двадцать два года? – Чтобы вызвать у нее реакцию, я добавляю. – Я могу только предположить, что ты представляешь для него ценность. Он, должно быть, заботится о тебе.

Черты лица Лары напрягаются от вспышки ненависти. Опять же, это всего лишь на мгновение.

– Я ничего для него не значу. Я выжила, выполняя свою работу и не создавая проблем.

Чтобы подбодрить ее, я вынимаю еще один патрон из обоймы и кладу его на подлокотник.

– Как ты объяснила ему испорченный ужин?

Я наблюдаю, как все эмоции покидают ее глаза, пока они почти не кажутся безжизненными.

– Я не сказала ему.

Я мгновение смотрю на нее, но на этот раз с ее стороны нет нарастающего страха.

– Но кое-то случилось, – бормочу я.

– Я опоздала.

Впервые с тех пор, как я взял ее в плен, Лара, кажется, полностью отключается. Я и сам много раз делал это раньше, и я понимаю пустоту в ее глазах.

Из любопытства я спрашиваю:

– И?

– Я был наказана.

Что напомнило мне.

– У Мазура хранится пуля с твоим именем на ней?

Она немедленно кивает.

– Да.

– Знаешь ли ты кого-нибудь из близких Мазура, у кого нет пули с вырезанным на ней их именем?

Она медленно качает головой, и только тогда я понимаю, что она убрала волосы в пучок.

– Я никогда не заглядывала внутрь коробки, – отвечает она.

Я вытаскиваю еще одну пулю из обоймы.

– Тем не менее, мне интересно, как ты продержалась так долго.

В ее глазах снова вспыхивает искра жизни.

– Мистер Ковальски работал на мистера Мазура с тех пор, как мне исполнилось пять. Я не единственная, кому удалось остаться в живых.

– Кто такой Ковальски?

– Главный дворецкий.

Я помню пожилого мужчину, который говорил от имени группы в подвале, и предполагаю, что это Ковальски. У меня есть люди, размещенные в доме на случай, если Мазур окажется настолько глуп, чтобы вернуться. Я попрошу их допросить дворецкого.

Желая еще немного испытать Лару, я спрашиваю:

– Если бы я тебя отпустил, ты бы побежала обратно к Мазуру?

Светлое лицо Лары бледнеет, ее глаза кажутся вдвое больше. Ее дыхание учащается, пока не превращаются в короткие порывы воздуха.

Ее реакция говорит мне все, что мне нужно знать. Она не может вернуться, потому что он, вероятно, убьет ее.

Блять, эта женщина не представляет для меня никакой ценности. Она ничего не знает.

Я собираю патроны с подлокотника и медленно вставляю каждый обратно в обойму. Когда обойма со щелчком встает на место в пистолете, Лара закрывает глаза. Видимая дрожь пробегает по ней, ее страх ощутимо витает в воздухе.

– У тебя нет ни документов, ни вещей, и тебе некуда идти.

Медленно ее глаза открываются. Они снова тусклые и пустые.

Она думает, что я собираюсь убить ее, и уже мысленно отключается.

Поднимаясь на ноги, я подхожу ближе. Я поднимаю пистолет, направляя ствол на нее.

– Дай мне причину не убивать тебя.

Она поднимает подбородок, и ее взгляд встречается с моим.

– Я хорошая горничная.

– У меня уже есть домработница.

Совершенно напуганная, она шепчет:

– Я никому не расскажу о вас.

– Это не тот шанс, которым я готов воспользоваться.

Ее плечи горбятся, как будто она пытается сделать себя меньшей мишенью, затем женщина удивляет меня, когда опускается на колени.

Передо мной никогда никто не преклонял колени. Никто не прожил достаточно долго, чтобы молить о пощаде.

– Пожалуйста. – Слово натянуто из-за непролитых слез, но ее щеки остаются сухими. – Я буду работать очень усердно.

Низе не помешает помощь, и если Мазур узнает, что Лара у меня, это может разозлить его настолько, что он свяжется со мной. Я знаю, что мне бы не понравилось, если бы у него был один из моих сотрудников.

Пряча пистолет за спину, я разворачиваюсь и иду к двери, говоря при этом.

– Ты начнешь завтра. Ты будешь делать в точности то, что скажет Низа. Нарушишь любое из правил, и второго шанса у тебя не будет.

Я открываю дверь и оглядываюсь на Лару, которая смотрит на меня в полном шоке.

– Ни при каких обстоятельствах тебе не разрешается входить в восточное крыло дома. Наказанием будет смерть.

Все еще стоя на коленях, она почтительно бормочет:

– Да, сэр.

Выходя из спальни, я останавливаюсь, чтобы поговорить с Муратом.

– С завтрашнего дня Лара начнет помогать Низе Ханым . Ты должен постоянно присматривать за ней. Переведи ее в комнату рядом с комнатой Низы Ханым . Ей запрещено приближаться к восточному крылу. Я не хочу никаких контактов между моей бабушкой и этой женщиной.

– Evet.

Только время покажет, правильно ли я поступил, сохранив Ларе жизнь.

Глава 9

ЛАРА

Все еще не придя в себя от стопроцентной уверенности в том, что Габриэль не собирается меня убивать, я опускаюсь на задницу.

Что только что произошло?

Я обнимаю рукой свою нежную талию, мое дыхание становится слишком быстрым, сердце колотится о ребра.

Боже, это было близко.

Задыхаясь, я пытаюсь осознать тот факт, что я буду работать на Габриэля.

Это выход. По крайней мере, я жива.  

Я буду усердно работать, чтобы он не пожалел, что пощадил меня.

Пока что здесь все по-другому. Они кормят меня три раза в день, в то время как мы только ужинали у Тимона.

Габриэль страшен как черт. С Тимоном я, по крайней мере, знала, когда ожидать пощечины, взбучки, сломанной руки или ребер.

Я в замешательстве, пытаюсь держать под контролем свои эмоции, пока еще не зажили огнестрельные раны и удары плетью по спине.

Все изменилось. Меня забросили в мир, где я не знаю правил.

Мурат, человек, который охранял меня, входит в комнату. Я быстро поднимаюсь на ноги, длинное платье колышется вокруг моих ног. Я никогда не надевала ничего более яркого.

Когда Мурат идет прямо на меня, я отступаю назад, пока не натыкаюсь на прикроватный столик.

– Расслабься, я сниму кандалы, – бормочет он.

Остерегаясь любых его резких движений, я наблюдаю, как он приседает передо мной и отстегивает кандалы. Металл спадает с моей лодыжки.

Прежде чем эта мысль может прийти мне в голову, он говорит:

– Если ты попытаешься убежать, я пристрелю тебя. Просто делай, как тебе говорят, и с тобой все будет в порядке.

Я быстро киваю, пока он снова выпрямляется.

Мурат смотрит мне в глаза.

– Я буду следить за каждым твоим движением, так что ничего не предпринимай.

Я снова киваю.

– Тебе запрещено приближаться к восточному крылу дома.

Хорошо. Правила. Мне нужно знать их, чтобы у меня не было неприятностей.

– Тебе не разрешается разговаривать или смотреть на миссис Демир.

Габриэль женат? Не то чтобы это имело значение. Я буду держаться от нее подальше, если это то, чего они хотят.

– Просто делай хорошую работу. Хорошо?

Я киваю, все еще не в состоянии осознать, что происходит.

– Собери одежду и следуй за мной, – инструктирует Мурат.

Я делаю, как мне сказали, и с руками, полными ночных рубашек, платьев и нижнего белья, которые мне дали, следую за Муратом из места, где меня держали всю прошлую неделю, которое, кажется, находится в задней части большого участка.

Я оглядываюсь вокруг, любуясь всей красотой. Сад – не что иное, как рай.

Боже, это захватывает дух.

Мои глаза пожирают разноцветные розы, зелень, огромный бассейн и камни, с которых вода радостно плещется в фонтан.

С капельками пота на лбу от долгого движения, всего через неделю после того, как в меня стреляли, я переступаю порог особняка.

Это совсем не похоже на дом Тимона.

Я обнаруживаю, что меня ведут через гостиную. На главной стене висит великолепный красный гобелен. Темно-синие диваны и уютный камин придают помещению ощущение тепла.

Повсюду растения в горшках. Все стены цвета песчаника.

Когда мы входим в большое фойе, где потрясающая люстра сверкает в солнечном свете, льющемся из окон от пола до потолка, я замечаю лестницу. Мы поворачиваем направо, к западному крылу, прежде чем я успеваю рассмотреть что-либо еще.

Дальше по коридору Мурат открывает дверь, затем жестом приглашает меня войти.

Я бросаю взгляд на большую кровать с персиковым постельным бельем и занавесками. Вдоль одной стены стоят шкафы, а другая дверь ведет в смежную ванную комнату, которую я вижу через открытый дверной проем.

– Это будет твоя спальня. Оставайся здесь, пока я не приду за тобой.

Мои губы приоткрываются, а глаза расширяются от шока.

Прежде чем я успеваю спросить Мурата, уверен ли он, что это моя комната, он закрывает за собой дверь.

Это не комната для прислуги.

Дерьмо.

Я не хочу попасть в неприятности, даже не имея возможности показать Габриэлю, что я хороший работник.

Я стою неподвижно с одеждой в руках, мое сердце колотится со скоростью мили в минуту, живот ноет.

Что мне делать?

Я снова оглядываюсь, на этот раз обращая внимание на плюшевый белый ковер, который выглядит достаточно мягким, чтобы на нем можно было спать. По обе стороны кровати стоят прикроватные тумбочки, у стен два прямоугольных зеркала, с потолка свисают две лампы. Все выглядит уютным, но современным. Здесь также есть небольшой круглый столик с двумя креслами у окна и телевизор, установленный на стене.

Это не похоже ни на одну комнату, в которой я когда-либо жила.

Дверь снова открывается, и я выдыхаю с облегчением, когда Мурат возвращается. На его лбу появляется хмурая складка.

– Почему ты все еще стоишь там?

Нервно я оглядываю комнату, затем говорю:

– Я думаю, ты привел меня не в ту комнату. Я не хочу влипать в неприятности.

Мурат некоторое время пристально смотрит на меня.

– Это будет твоя комната, пока ты здесь работаешь.

Снова мои губы приоткрываются в шоке.

– Правда? Ты уверен?

Мурат кивает головой, и я не упускаю из виду, как приподнимается уголок его рта, как будто он изо всех сил старается не рассмеяться надо мной.

– Положи одежду, чтобы я мог отвести тебя к Низе Ханым .

Я быстро кладу ее на кровать и нервно вытираю руки о платье, выходя вслед за Муратом из комнаты. Меня ведут на пятизвездочную кухню, где Низа занята протиранием мраморных столешниц.

Как только я смогу начать работать, я, вероятно, почувствую себя лучше. Возможно, я все еще слаба, но мне нужно будет просто перетерпеть, чтобы Габриэль не захотел от меня избавиться.

Низа скрещивает руки на груди и оглядывает меня с головы до ног, пока я не чувствую потребность обхватить себя руками.

Указывая на меня пальцем, она говорит:

– Ты будешь делать все, что я скажу.

– Да, мэм.

Она качает головой.

– Ты будешь называть меня Низой Ханым .

– Ханым  – ваша фамилия? – Я спрашиваю.

На этот раз она хмуро смотрит на меня.

– Нет. Ханым  означает «мисс», ты будешь называть меня мисс Низа по-турецки.

– О. Хорошо. – Я оглядываю чистую кухню, задаваясь вопросом, должна ли я просто приступить к работе или мне нужно подождать, пока она скажет мне, что делать.

Тяжело жить в новом доме. Работая на Тимона, у меня, по крайней мере, была рутина. Я знала, где что находится и чего от меня ожидают.

Все это странно и сбивает с толку. Такое чувство, что меня бросили в сумеречную зону.

Черты Низы смягчаются, затем робкая улыбка украшает ее губы.

– Позволь мне показать тебе, где что находится.

Облегчение омывает меня.

– Это было бы здорово. Спасибо.

Я следую за Низой от шкафа к шкафу, изучая, где что лежит. Стирка производится в комнате, отдельной от кухни, и я все еще чувствую запах высушенных простыней. Лилии и белье. Знакомый аромат помогает успокоить мои нервы.

Я держусь ближе к Низе, пока она показывает мне все западное крыло особняка. Здесь есть официальная гостиная, зал с телевизором, зона развлечений, четыре спальни с ванными комнатами и кабинет.

Все спальни оформлены в светлых тонах, за исключением комнаты Габриэля. Темно-серые тона соответствуют его манере поведения. Она определенно выглядела как мужская комната, и, честно говоря, мне было не по себе, когда я переступила порог.

Когда мы возвращаемся на кухню, я спрашиваю:

– Могу ли я что-нибудь сделать сейчас?

Низа качает головой.

– Ты можешь идти в свою комнату и устраиваться, пока не придет время ужина.

Я останавливаюсь как вкопанная.

– Но ... не будет ли у меня неприятностей?

Я бы с удовольствием отдохнула, чтобы успокоить боль в животе, но я не понимаю, как это вообще возможно. Я должна работать, чтобы доказать свою ценность.

Она поворачивается ко мне лицом, на ее лбу появляется легкая морщинка. Ее густые черные волосы заплетены в косу по спине, и хотя ей за пятьдесят, это не уменьшило ее красоты.

– Почему ты спрашиваешь об этом?

Забыв фамилию Габриэля, я пытаюсь вспомнить ее. Не сумев, я уважительно бормочу:

– Босс сказал, что я должна работать, и я не хочу давать ему повод наказывать меня.

Мне и так достаточно больно.

Низа хмурится еще больше.

– Просто делай, как я говорю, и с тобой все будет в порядке. Ты все еще оправляешься от своих ран. Иди в свою комнату, устраивайся и немного отдохни. Я позову тебя, когда придет время ужинать.

Не желая спорить и чувствуя некоторое облегчение, я киваю. Когда я оборачиваюсь, Мурат ждет, чтобы сопроводить меня обратно в спальню.

– О, я принесу тебе свежие полотенца и туалетные принадлежности после того, как отнесу послеобеденный чай Алие Ханым .

Я снова киваю, предполагая, что Алия Ханым  – жена Габриэля.

Черт, все это слишком запутанно.  

Глава 10

ЛАРА

Я встаю ни свет ни заря после беспокойной ночи, когда я ворочалась с боку на бок.

Когда я принимаю душ, проверяю раны на спине, радуясь, что они зажили и не заражены. Тем не менее, они оставят ужасные следы.

Вчера Низа принесла мне самые мягкие полотенца того же персикового цвета, что и постельное белье. Она также принесла мне шампунь, кондиционер, щетку и резинки для волос. Это продукты, которыми я никогда раньше не пользовалась и к которым у меня не было доступа.

Но мне кажется, что это неправильно. Как будто у меня не должно быть таких роскошных вещей.

Пока я думаю, не слишком ли рано приступать к работе, я также думаю обо всем, что произошло за последние восемь дней.

Это нереально.

Здесь ни разу не было тушеного мяса, и еда здесь восхитительная. У меня во рту словно взрыв вкусов во время каждого приема пищи.

Прошлой ночью мы сидели за столом в причудливой маленькой комнате, уставленной растениями в горшках. Мне не нужно было как можно быстрее запихивать еду, стоя у раковины.

Кроме того, Низа и Мурат на самом деле были добры ко мне. Никто не выкрикивает мне приказы. Атмосфера в доме приятная и не наполнена напряжением.

Но все это заставляет опасение расти в моей груди.

Это не то, к чему я привыкла, и это заставляет меня переживать эмоции, которых я никогда раньше не испытывала.

Просто делай все, что в твоих силах.  

Будь настороже и не высовывайся.

Бей означает «мистер». Ханын означает «мисс». Evet означает «да».  

Я повторяю турецкие слова, которые выучила вчера, чтобы не забыть их.

Я трачу пять минут, чтобы подавить все новые эмоции и собраться с силами для предстоящего дня.

Сегодня на мне бледно-желтое платье со светло-коричневым узором. Туфли на плоской подошве удобные, в отличие от лодочек, которые я носила раньше.

Я заметила, что Низа не носит униформу горничной, и мне интересно, значит ли это, что и я не буду носить ее.

Меня многое интересует, но, не желая переступать какие-либо границы, я оставляю вопросы при себе.

Подходя к окну, я выглядываю наружу и замечаю, что солнечные лучи только начинают пробиваться сквозь темноту.

Должно быть, уже больше пяти часов.  

Не желая опаздывать, я проверяю, чтобы каждая прядь моих волос была аккуратно убрана в пучок, прежде чем подойти к двери.

Теперь, когда у меня есть резинки для волос, я, может быть, смогу заплести волосы, как у Низы. Впрочем, завтра. Сейчас на это нет времени.

Все еще трудно поверить, что мне не нужно ни с кем делить свое спальное место. Или ванную.

Это слишком хорошо, чтобы быть правдой, а значит, это может быть какой-то ловушкой. Возможно, Габриэль надеется, что я ослаблю бдительность и дам ему информацию о Тимоне.

Если бы он только знал, что я не знаю ничего стоящего. Я ни разу не солгала ему.

Чувствуя напряжение и неуверенность в чужом доме, я осторожно открываю дверь и осматриваю коридор. Никаких признаков Мурата.

Могу ли я выйти из комнаты без Мурата?

Дерьмо.

Я не знаю, что делать, и я действительно не хочу опаздывать на свой первый рабочий день.

Сжимая рукой дверную ручку, я беспокоюсь о том, что делать.

Мне ждать?

Пойти ли мне на кухню и приступить к работе?

Это так тяжело.

Слева от меня открывается дверь, и когда Низа выходит в коридор, я почти издаю слышимый вздох облегчения.

Она замечает меня и говорит:

– Ты рано встала. Давай выпьем чаю.

Все еще сомневаясь, я спрашиваю:

– Ничего, если я выйду из комнаты без Мурата Бея ?

– Тск. – Она жестом приглашает меня подойти. – Пока ты со мной, все в порядке. Просто не броди одна.

Приятно слышать.

Я следую за Низой на кухню. Пока она открывает заднюю дверь, я наполняю чайник водой, чтобы он мог закипеть. Я снова заглядываю во все шкафы, чтобы освежить свою память о том, где что лежит.

Здесь даже есть посудомоечная машина.

Вчера вечером было странно загружать в нее всю грязную посуду, а не мыть ее вручную.

Подходя ближе к посудомоечной машине, я спрашиваю:

– Мне просто открыть машину, чтобы выгрузить посуду?

– Evet , – бормочет Низа.

Я смотрю, как она достает различные ингредиенты из кладовой и холодильника. Открывая посудомоечную машину, я принимаюсь за работу.

Честно говоря, я удивлена, что все чисто.

Когда я убираю посуду, должна признать, что это удобнее, чем мыть и сушить все вручную.

Я замечаю, что Низа достает изогнутые стаканы, в которых она подает чай. Под каждым стаканом маленькая тарелочка со светло-голубым и золотым узором.

Я стараюсь запомнить все как можно быстрее, пока Низа показывает мне, как наливать чай. Она использует приспособление для заваривания двойного чайника, нижняя половина которого содержит кипяченую воду, а в чайнике поменьше – заваренный чай.

– Я люблю крепкий чай, поэтому никогда не добавляю кипяток, – объясняет Низа. Она поднимает на меня взгляд. – Какой тебе нравится чай?

Ах…

У нас была вода только в особняке Тимона.

– Я не уверена. Нормальный?

Низа издает веселый смешок и наливает равную смесь воды и чая, красный цвет которых намного светлее, чем у нее. Она также добавляет сахар в мой стакан.

Весь процесс занял тридцать минут.

Прошли те времена, когда можно было быстро приготовить чашку чая.

– Спасибо тебе, Низа Ханын , – бормочу я, забирая у нее свой стакан чая. Я осторожно потягиваю горячую жидкость и должна признать, что она намного лучше воды.

Легкая улыбка растягивает мои губы, когда я делаю еще глоток, затем замечаю, как Низа ухмыляется мне.

– Это восхитительно, – делаю я ей комплимент.

– Ты не получишь от меня никакой работы, пока я не выпью свой чай, – говорит она легким и дружелюбным тоном. Ее глаза скользят по мне, затем она говорит. – Расскажи мне о себе.

Я ставлю стакан на маленькую тарелочку. Не зная, что сказать, я пожимаю плечами.

– Я усердный работник.

Низа качает головой.

– Тсс. Нет, расскажи мне, откуда ты, о своей семье, как ты оказалась на работе у такого человека, как Тимон Мазур.

Мои брови слегка приподнимаются. Это турецкая фишка? Я никогда не разговаривала с другим персоналом.

– Ах… Я полька. – Затем думаю быстро добавить. – Но у меня есть гражданство Америки. – Я нервно тереблю ткань платья. – Моя мама умерла, когда мне было двенадцать, и у меня нет другой семьи. – Я снова пожимаю плечами. – Я заняла ее место горничной после ее смерти.

Низа моргает, глядя на меня.

– Ты работаешь горничной с двенадцати лет?

Я киваю.

– Аллах, Аллах , – драматично восклицает она, заставляя меня уставиться на нее широко раскрытыми глазами. – Это не детство. – Она пригвождает меня пристальным взглядом. – Ты ходила в школу?

– Да. Пока мне не исполнилось шестнадцать.

– Аллах Аллах.

Это не так уж плохо.

Как раз в этот момент на кухню заходит Габриэль. Я быстро выпрямляюсь, складываю руки перед собой и уважительно опускаю взгляд.

– Габриэль Бей , – говорит Низа, ее тон все еще резок. – Девочка даже не успела закончить школу.

Габриэль ничего не говорит, когда достает бутылку воды из холодильника.

Сегодня он одет в джинсы, белую футболку и оливково-зеленый пиджак. Коричневые кожаные туфли исчезли, а на их месте черные ботинки.

Он выглядит почти как нормальный человек, а не босс мафии.

Очень привлекательный человек.

Разве он не собирается на работу? Какой сегодня день?

– Мы скоро будем завтракать? – спрашивает он.

Низа машет на него рукой, и снова мои глаза расширяются, когда она выгоняет его из кухни.

– Я когда-нибудь позволяла тебе голодать?

– Все всегда бывает в первый раз. – Дразнящий тон в его голосе заставляет меня украдкой взглянуть на них.

Когда мы снова остаемся одни, Низа говорит:

– Давай приступим к работе. Ты можешь продолжать рассказывать мне о себе, пока мы готовим завтрак.

Пока я помогаю Низе готовить пиде  – турецкую лепешку, я рассказываю ей, как нам не разрешалось заводить никаких отношений. Дружба любого рода была строго запрещена.

Когда она таращится на меня, я бормочу:

– Это не то, к чему я привыкла. – Я одариваю ее застенчивой улыбкой. – Но я сделаю все возможное, чтобы научиться.

Она поднимает глаза к потолку, как будто молится, затем бормочет:

–  Аллах, Аллах . – Похлопывая меня по плечу, она бросает на меня утешающий взгляд. – Я научу тебя всему, Лара Ханым .

Эмоции проносятся сквозь меня, как ракета, и мне приходится с трудом сглатывать, чтобы сдержать их. Прочищая горло, я возвращаюсь к работе.

С тобой все будет в порядке.

Глава 11

ГАБРИЭЛЬ

После завтрака, где я был рад, что Лара не обслуживала нас, я устраиваюсь в кресле, чтобы насладиться чаем с моей бабушкой.

– Я слышала, ты дал женщине работу, – небрежно говорит моя бабушка, прежде чем сделать глоток своего напитка.

– Это временно, – бормочу я.

Входит Эмре и наливает себе чаю.

– О чем мы говорим?

– О женщине, – сообщает ему Babaanne . – Мне любопытно, почему Габриэль дал ей работу.

Вздохнув, я спрашиваю:

– Ты бы предпочла, чтобы я убил ее?

– Аллах, Аллах . – Она бросает на меня сердитый взгляд. – Не заставляй пищу киснуть в моем желудке.

– Это был единственный другой вариант, – заявляю я.

– Я полагаю, ты не мог позволить ей вернуться к Мазуру, – соглашается Babaanne .

Вздохнув, я объясняю:

– Это просто на время, пока я не решу, что с ней делать.

– Может, это и хорошо. Низа уже не так молода, как раньше, и ей не помешала бы помощь, – соглашается Babaanne .

– Я проинструктировал женщину держаться подальше от твоей части дома, чтобы она тебя не беспокоила, – сообщаю я своей бабушке.

– Пфф. – Она машет рукой. – Когда-нибудь мне придется с ней встретиться.

Нет, если я смогу это предотвратить.

– Как ее зовут? – спрашивает она.

– Лара Новак, – отвечаю я. – Она полька.

Моя бабушка кивает, затем шепчет:

– Лара. Такое красивое имя.

Допив чай, я встаю и извиняюсь, чтобы посмотреть новости. Это моя субботняя рутина перед тем, как я отправлюсь в один из клубов.

Я иду в свою личную гостиную в западной части дома, и когда я прохожу мимо комнаты, я слышу, как Низа говорит:

– Притормози, Лара Ханым ! Тебе не обязательно убирать весь дом за час.

– Прости, Низа Ханым , – уважительно бормочет Лара.

Останавливаясь, я оборачиваюсь, чтобы заглянуть в комнату. Лара полирует до блеска кофейный столик.

Низа кладет свою руку на руку Лары, затем бросает на нее сострадательный взгляд.

– Притормози. Времени еще много, и ты все еще заживаешь. Мы не хотим, чтобы твои раны открылись.

Эмоции омывают лицо Лары, и на мгновение кажется, что она действительно может заплакать, но затем Низа говорит:

– Все в порядке. Ты достаточно скоро всему научишься, но тебе не обязательно работать до смерти. Хорошо?

– Хорошо. – Единственное слово звучит мелко и уязвимо, и оно делает что-то странное с моим сердцем.

Господи, эта женщина, должно быть, надрывала задницу в страхе, что Мазур убьет ее за малейшую провинность.

Качая головой, я иду в гостиную и устраиваюсь в своем удобном кресле с откидной спинкой. Я включаю телевизор и выбираю CNN, затем беру свой планшет, чтобы почитать газеты.

Я расслабляюсь в течение часа, прежде чем Низа и Лара входят в гостиную.

– Ты хочешь, чтобы мы вернулись позже, Габриэль Бей ?

Я качаю головой.

– Нет, продолжайте.

Они начинают убирать комнату, и когда я слышу, как Лара шепчет ‘Прости’ в третий раз, я поднимаю взгляд. Я пристально смотрю на нее, что, вероятно, не помогает ее нервам. Она бросает взгляд в мою сторону и, поймав мой взгляд, опускает глаза и начинает вытирать пыль с украшений на каминной полке, как будто от этого зависит ее жизнь.

– Притормози, – шепчет Низа.

– Прости.

Прежде чем я могу остановить себя, я бормочу:

– Ты собираешься извиняться за то, что дышишь?

Глаза Лары встречаются с моими, и ее бьет заметная дрожь.

– Если это то, чего вы хотите, сэр.

Иисус.

Мой гнев мгновенно вспыхивает. Я встаю, роняя планшет на приставной столик.

– Если я еще раз услышу, как ты извиняешься, ты сильно пожалеешь. Поняла?

Замешательство и страх отражаются на ее лице.

– Да, сэр.

Выходя из гостиной, я решаю, что в клубе отдохну получше, и иду к выходу из дома.

С тех пор, как она столкнулась со мной, у Лары появилась сверхъестественная манера раздражать меня до чертиков.

_______________________________

Уже больше девяти вечера. Сидя за столом, откуда мне хорошо виден этаж, я наблюдаю, как мужчины и женщины незаконно проигрывают свои богатства.

Все дело в деньгах. Они могли бы поставить десять миллионов и отыграть всего сто тысяч, и все равно они уйдут отсюда с чувством, что действительно что-то выиграли.

Пока это наполняет мои карманы, мне все равно.

Я смотрю, как сенатор ставит два миллиона, и бизнесмен принимает его ставку.

Идиоты.  

Одна из официанток натыкается на посетителя.

– Простите.

Забавно, что это слово не беспокоит меня сейчас, тогда как раньше оно выводило меня из себя.

Ларе всего двадцать два, и расти в доме Мазура, должно быть, было адом.

Может, я и известен тем, что я тихий, требовательный и никогда не даю второго шанса, но я не бессердечный. Мне просто не нравится тот факт, что я застрял с ней. В тот момент, когда я отпущу ее, она может убежать обратно к Мазуру. Последнее, чего я хочу, это чтобы этот человек что-то знал обо мне.

Хотя, он, вероятно, убьет ее.

Или нет.

Блять, хрен его знает.

Надеюсь, Лара окажется ценным приобретением.

Я делаю недовольное лицо, когда понимаю, что мне придется обсуждать с ней ее заработную плату. Этого я точно не жду.

Мой взгляд останавливается на Эмре. Поднимая руку, я делаю ему знак подойти к моему столу.

– Место переполнено, – говорит он, садясь.

– Здесь всегда много народу. – Взяв стакан с виски, я смотрю, как расплескивается жидкость, когда беру его в руки. – Я направляюсь домой. Мне нужно обсудить с Ларой ее зарплату.

Эмре отрывает свое внимание от этажа, чтобы посмотреть на меня.

– Сколько ты собираешься ей платить?

– Хрен его знает. Ты можешь вспомнить, на какую зарплату Babaanne  начала платить Низе Ханым ?

Уголок его рта приподнимается в ухмылке.

– Как, по-твоему, я должен помнить? Я был в подгузниках, когда Низа Ханым  начала работать на нас.

Встречаясь взглядом со своим кузеном, я наклоняю голову.

– Верно.

– У меня есть вопрос. – Когда я киваю, он спрашивает. – Почему ты нанял Лару, если она явно раздражает тебя?

– Это вся та ранимо-невинная атмосфера, которую она излучает, – бормочу я. – Я начинаю думать, что именно поэтому Мазур не смог ее убить. Я точно не смог, когда она стояла передо мной на коленях.

Улыбка Эмре становится шире, в его глазах появляется озорной блеск.

– Посмотри, как ты размяк из-за женщины.

– Отъебись, – рычу я. С меня хватит этого разговора, я допиваю свой напиток и встаю со стула. – Позаботься здесь обо всем.

– Всегда.

Пока Мирак везет меня домой, я размышляю о зарплате Лары. Она пока не постоянный сотрудник, поэтому я не собираюсь платить ей столько, сколько плачу другим своим сотрудникам.

Когда Мирак останавливает машину перед домом, я выхожу и поднимаюсь по ступенькам к входной двери.

Пока она на испытательном сроке, я буду платить ей две тысячи долларов в месяц. Если она докажет свою ценность, я увеличу эту сумму.

Проходя через западное крыло, я пересекаюсь с Низой и спрашиваю:

– Лара в своей комнате?

– Evet . – Прежде чем я успеваю уйти, она добавляет. – Несмотря на то, что она все еще выздоравливает, сегодня она усердно работала.

Я киваю, затем направляюсь в сторону спальни Лары. Я стучу только один раз, прежде чем открыть дверь.

Лара сидит за столом перед окном, ее волосы наполовину заплетены в косу. Она вздрагивает, вскакивает и морщится от боли, вызванной резким движением.

Как и ранее, она складывает руки перед собой и опускает голову.

– Я решил, что твоя зарплата составит две тысячи в течение следующих трех месяцев. Дай мне свои банковские реквизиты.

Потрясенная, она поднимает глаза, чтобы встретиться с моими.

– Банковские реквизиты, сэр?

Я провел в ее присутствии всего пять минут, а у меня по спине уже ползет раздражение.

– Номер твоего банковского счета.

Выглядя смущенной и напуганной, она качает головой.

– У меня нет банковского счета.

Неожиданно сострадание проскальзывает в мое сердце, как гребаный вор в ночи, только заставляя меня чувствовать себя еще более раздраженным.

Мой разум пытается проигнорировать нежелательную эмоцию и придумать быстрое решение, которое не причинит мне неудобств, но потом я вспоминаю, что она сказала, что ее личные документы все еще находятся в доме Мазура.

– Я попрошу одного из моих людей принести твои вещи. Мурат отвезет тебя открыть счет.

– Да, сэр. – Она колеблется, ее язык высовывается, чтобы облизать губы, затем она смотрит на меня так, как будто я только что пообещал ей весь гребаный мир, и шепчет. – Спасибо, сэр.

Меня благодарили миллионы раз, но никогда слова не действовали на меня так сильно, как сейчас. Мое сердце сжимается, и когда я смотрю на женщину, которая стала моей проблемой, я чувствую еще одну волну сильного сострадания.

Иисус, это последнее, что мне нужно.  

Я выхожу из комнаты, рывком закрывая за собой дверь, думая, что, должно быть, у Мазура все серьезно было ужасно, если женщина так чертовски благодарна, несмотря на то, что я практически похитил ее.

Она просто еще одна сотрудница.

Глава 12

ЛАРА

С тех пор, как Мурат положил коробку на стол в моей спальне, я с трудом сдерживаю свои эмоции.