Текст книги "Принцесса и её зверь (СИ)"

Автор книги: Мишарина Галина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 17 страниц)

– Богиня, береги его там, на неведомых берегах, – пробормотала я. – И, прошу тебя, не дай никому обидеть мою маму…

Нечто так внезапно и больно ужалило меня в плечо, что я вскрикнула. То ли это был слепень, то ли шершень, не знаю, но я понимала, что нужно как можно быстрее место укуса осмотреть.

Вот только не успела этого сделать, потому что в голову ударил болотный смрад беспамятства. Я слабо вякнула в пространство «помогите», и смогла сделать два шага по пристани, чувствуя, как перестают существовать ноги. Упала, клацнув зубами, в последний миг думая только о том, что теперь-то Вэйлана, чтобы меня спасти, рядом нет.

Мне нужно было найти способ хотя бы на полпути выбросить какую-то свою вещь – пусть даже просто ленточку из причёски. Это могло затем помочь тем, кто меня будет искать, если, конечно, таковые найдутся. Ну а пока оставалось только пялиться в небо и слушать, о чём говорят похитители.

Двое мужчин в основном молчали, но порой негромко спорили о том, куда меня всё-таки везти. Судя по всему, у них было аж три заказчика, и одним из них, насколько я могла судить, стал Жэрх. И хотя ни у кого из трёх покупателей меня не ждал тёплый приём, попасть именно к магу я боялась больше всего. Об остальных двух не знала ровным счётом ничего, но эта неизвестность не так пугала, чем уготованная мне Жэрхом участь.

Я слишком хорошо представляла, что он может со мной сделать. Лучше было не попадаться Жэрху живой, но выбора у меня не было. Маги знали толк в узлах, и до позднего вечера не позволяли мне даже садиться. На жёстком дне я, заточённая ещё и в корсет, отлежала себе все бока, а от кляпа вот рту было сухо, словно в пустыне. С приходом ночи эта жажда многократно усилилась, и похитители смилостивились в ответ на мои хрипы.

– Это я уберу, – сказал тот, на котором была серая маска. – Но не вздумай орать. Вот тебе вода, спать будешь здесь же.

Он швырнул мне в лицо флягу и какой-то колючий кусок – одеяло, как вскоре выяснилось.

– Мне нужно в туалет, – спокойно сказала я, и, странно, но чёрная маска позволил на пару минут сойти на берег.

Он даже ослабил узлы, но тотчас предупредил:

– Пока ты ведёшь себя смирно – мы добры. Хотя бы одна глупая выходка – и тебе будет больно.

Я хотела ответить, что боль ждёт меня в любом случае, но только кивнула. Сбегала по делам, и, увидев неподалёку особый цветок, быстро сунула в пыльно-сиреневый бутон своё скромное колечко. От прикосновения плотные лепестки тотчас закрылись, и колдун, который бегло осмотрел поляну, ничего не заметил. Привяжи я где-то ленточку – они бы наверняка прибегли к наказанию. Но вряд ли мужчины знали об особенностях «скромниц». Эти цветы закрывались от прикосновений, а также во время дождя, к тому же сохраняли бутоны до конца лета. А, значит, кольцо моё пролежит здесь хотя бы пару месяцев, и будет ориентиром для магов. Я почему-то не сомневалась, что меня будут искать.

Ночь прошла спокойно, несмотря на то, что я почти не спала, обдумывая план действий. И все последующие дни отправлялась по делам непременно на поляны, где цвели скромницы, оставляя за собой след из вещей. Мы шли водой вглубь суши, и останавливались дважды в день: в обед и ночью. Меня кормили безвкусной кашей, давали вдоволь воды, и больше не совали кляп, но вот руки связывали даже на ночь. Не имея возможности переодеться, я кое-как избавилась от корсета, зубами в несколько заходов превратив его в клочки. Спрятала их под юбкой, и затем клала светлую ткань в цветы, пока скромницы не перестали попадаться. Тут уж пришлось закапывать «следы», и колдуны, которым было на меня наплевать, даже не осматривали места наших коротких остановок.

Мы провели в пути шесть дней – срок, более чем достаточный, чтобы за нами могли снарядить погоню. Однако, видя, что похитители не обеспокоены, я поняла, что вряд ли мои усилия к чему-то приведут. И подтверждением этому стала процедура очищения, которую они провели на закате седьмого дня. По сути, меня лишили внешнего магического сияния, присущего только мне запаха и чувства, благодаря которому можно было человека обнаружить. Маги затопили лодку, и дальше мы уже ехали верхом – хорошо хоть, поперёк седла меня не клали. Теперь оставляемые вещи были особенно ценными, и последним, что я спрятала, стало ожерелье с сердцем. Я положила его в дупло наполовину засохшего дерева, и словно лишилась своей последней защиты.

Последующий путь я преодолевала всё также верхом, но с завязанными глазами, отчего было ещё страшней. Не знаю, почему, но торговцы сменили верёвку на кандалы, от которых постоянно чесались запястья. Маги, очевидно, выбрали покупателя, и оставалось молиться, что это будет не Жэрх. Не знаю, кто ещё мог назначить за мою голову награду, ведь я и мухи в своей жизни не обидела! Разве что это были люди, заинтересованные в тех сведениях, что хранились у меня в голове. Например, о Вэйле или маме.

Я не пыталась сбежать, ведь совершенно не знала эту часть леса. Судя по солнцу, увезли меня далеко на запад, где водилось множество волшебного зверья, в том числе всяких опасных тварей, против которых следовало запасаться оружием и активной магией. У меня не было ни того, ни другого, да и с закованными руками не больно-то повоюешь… Поэтому я молча принимала свою судьбу, предчувствуя, что потом об этой покорности пожалею. Но кто не знал чащоб Эрмады, тот вряд ли представлял, что ждёт здесь даже подготовленного человека. И те растения-ловушки, в объятья которых попала Сина, были лишь младшими безобидными братьями толстенных красных лиан, могущих за минуту вздёрнуть человека на макушке сосны.

– Тебе не кажется, что она какая-то слишком покорная? – вдруг донёсся до меня голос мага в серой маске.

– Она напугана, – отозвался второй.

– А вот и нисколько. Может, зря мы заказ этот взяли?

– Она нам уже заплатила, – сказала чёрный. – А теперь ещё тот, второй, заплатит. Чем ты недоволен?

– Девчонка что-то замышляет.

– Не лезь к ней – и всё будет нормально. Тебя ведь предупреждали, что она опасна.

Не будь у меня закрыта вся верхняя часть лица – я бы подняла брови.

– В общем, делаем так, – сказал Чёрный, – кто из них первый приедет – тому и отдадим. Остальное – не наше дело.

– А что волк?

– Когда он обнаружит её тело – будет поздно мстить.

Я едва дышала после услышанного, понимая, что раз уж наёмники так рассуждали – будущее меня ждало мрачное. Но ни теперь, ни прежде возможности сбежать не было, а, попытайся я – и они бы точно не пощадили.

Спустя время меня стащили с лошади и усадили на землю. Видимо, здесь и предстояло ждать тех двух покупателей, которые были заинтересованы в моей персоне. Однако, что это была за «она», оплатившая похищение? У меня вряд ли могли быть серьёзные враги, хотя, за время жизни во дворце кто-то из приближённых короля вполне мог воспылать ненавистью. Та же Дэмада, мнившая себя величайшей.

Я долго сидела, тяжело дыша под плотной повязкой, но потом не выдержала и попыталась хоть чуточку её сдвинуть. Ткань в итоге упала ниже, открывая глаза и нос, и моему взору предстал замшелый старый лес. Маги стояли в стороне, что-то негромко обсуждая, и я знала, что ключи от кандалов у чёрного в кармане. Бежать прямо так, связанной, тем более по незнакомой чаще, было глупо, но я всё равно почти решилась на это. И тут послышался конский топот, и вскоре показался из-за деревьев хорошо мне знакомый конь.

Это был Жэрх, но такой, каким я никогда его не видела. Он выглядел молодо и вполне себе привлекательно, если бы не безумие в светлых глазах. Посмотрел на меня, улыбнулся, и кивнул магам.

– Знал, что вы справитесь. Волк не помешал?

– Его не было в городе. Говорят, отплыл на Бахту.

– Отлично. Вот ваша награда.

– Вот ключ от оков, – сказал чёрный. – В случае чего ты знаешь, где нас найти.

– Ты с ней справишься? – спросил серый, и Жэрх фыркнул.

– Уезжайте и не оглядывайтесь.

Они говорили обо мне так, словно я была могущественной ведьмой, хотя чувствовала себя в этот миг мотыльком, который парит над пламенем. Ещё секунда – и крылья сгорят, оставив меня на растерзание жукам-криадам. Точнее, лишь одному страшному прожорливому насекомому, сгубившему не одну жизнь.

Я встала, стараясь смотреть на подъезжающего Жэрха прямо, хотя поджилки тряслись. А мужчина между тем спешился и подошёл ко мне, глядя всё также насмешливо.

– Ну, здравствуй, драгоценность моя! Я же сказал, что мы ещё встретимся.

Он был необыкновенно разговорчив – возможно, потому, что мы оказались наедине вдали ото всех. Подслушивать здесь могли только птицы и деревья, ну и многочисленные духи, которые днём обычно не причиняли вреда. Тем не менее, Жэрх вёл себя странно, и, несмотря на мои ощущения, палачом не выглядел.

– Куда мы едем? – отважилась спросить я, и мужчина охотно пояснил:

– Туда, где нам никто не помешает. Давно уже хотел поговорить с тобой, но тогда, в Грэре, время было неподходящее. Я отходил после сложного магического ритуала, и, даже понимая твою силу, решил подождать.

– Нет у меня никакой особой силы.

– Не скромничай. Ты родилась от могущественной колдуньи, и просто не могла не унаследовать её дар. Вопрос лишь в том, как и когда он раскроется.

– Что тебе от меня нужно?

– Пока что честные ответы на любой заданный мной вопрос. Дальше будет видно.

Плен мой был всё таким же прочным – кандалы Жэрх не снял, к тому же почти сразу заставил меня надеть особый амулет, который я не могла снять сама, не причинив себе вред. Их ещё называли «ошейниками», и подобные почти всегда носили заключённые.

Когда маг замолкал, я думала о Вэйле. Он клялся защищать меня, но прежде давал клятву королю, и я не смела винить мужчину в том, что допустил самое страшное. В конце концов, он ведь был не всесилен. Меня куда больше злило то, что заказ на моё похищение поступил от кого-то из придворных, и в конце дня я решилась уточнить у Жэрха подробности.

– Кто эти первый и второй заказчики – я не знаю. Мне, в общем, на это плевать, – ответил маг. – Тебя куда больше должно беспокоить то, почему волк не потрудился обеспечить своей возлюбленной защиту.

– Он не любит меня.

– Не иди на поводу у девичьих обид, – покачал головой колдун. – Связь ваша стала прочна, ещё когда он был моим пленником. Ты даже не представляешь, как он зависел от тебя, и какую боль ты ему на самом деле причиняла. Ведь самым страшным наказанием для волка были вовсе не пытки, а то, что я обещал причинить боль тебе.

Я сглотнула: усмешка колдуна была многообещающей.

– А ведь он не просто один из лучших воинов, – продолжил Жэрх. – Вэйлан несёт в себе дух куда более мощной и опасной сущности, нежели простого лесного волка. И если она когда-нибудь вырвется наружу – даже магам короля мало не покажется. – Он почесал гладкий подбородок. – Вообще, он один из тех, кто полон тайн, поэтому был мне интересен. Его внутренние энергии так сильно запутаны, словно он постоянно ведёт войну с самим собой.

Мне стало не по себе от услышанного. Именно так я чувствовала противоречия Вэйла, и почти также теперь ощущала их в Жэрхе. Прежде мрачный колдун лет сорока пяти, теперь он выглядел не старше Вэйла, и был такой же подвижный и живой. Однако спустя двое суток пути мне стало не до размышлений об их похожести: мы одолели трудный подъём на гору, и с вершины я увидела небольшое поселение.

– Нам не туда, – сказал колдун. – Но мой дом неподалёку.

Мы добрались до его логова ещё через пару часов, и я поняла, что здание окружено магическими заслонами. Оно было высотой всего в два этажа, не слишком большое, из тёмного камня и с высокими окнами. Внутри было всё необходимое для жизни, но маг сразу определил меня в угловую каморку с узкой постелью и покосившимся шкафом внутри, как бы давая понять, что я здесь не гостья.

– Располагайся, драгоценность. Служанка принесёт тебе еды, вода здесь есть. И, пока будешь приводить себя в порядок, сразу поясню: пока ты полезна – ты жива. Не пытайся убежать снова, если не хочешь, чтобы я отрезал тебе ноги. Не пытайся меня обхитрить, Тэа. И, возможно, ты проживёшь дольше на несколько недель.

Он снял с меня кандалы и вышел, а я, сев на постель, крепко сжала голову руками. Жэрх был сильнее и хитрее меня, но не учёл одного: я ведь всегда могла покончить жизнь самоубийством.

Правда, пока что, несмотря на угнетённое сознание, мне не хотелось торопить смерть. Я кое-как привела в порядок платье и причёску, и только потом обнаружила в верхнем ящике старую расчёску и полотенце, а ещё некоторые предметы для гигиены. Умывание было самым приятным действом за все эти дни, хотя у меня и дрожали руки.

Нужно было сберечь силы для предстоящего противостояния. Жэрх мог измениться в любой миг, я чувствовала это, и тогда меня ждала незавидная участь подопытной. Однако, сначала молчаливая девушка в сером принесла мне поесть, а потом проводила в кабинет колдуна, где было куда больше свитков и склянок, чем обычных бумажных томов.

– Садись и рассказывай, – приказал Жэрх. – Всё, начиная с самого начала. Где родилась, кто отец, чему обучалась. Твоя мать сказала только, что ты поможешь лечить, и будешь хорошей ученицей. – Он усмехнулся. – До сих пор размышляю над тем, почему она сбыла тебя с рук так поспешно. Это уже точно не про любовь и заботу, не находишь?

– Во всём, что она делала, был смысл, – отозвалась я хмуро. – И я думаю, она просто не знала, чем именно ты занимаешься в поселении. Для неё главным критерием была сила, а ты сильнейший маг в той части леса.

– Это верно, – кивнул Жэрх. – Продолжай. Сидеть будем, если нужно, до утра.

Я тотчас вспомнила допрос у короля. Тогда мне, по крайней мере, не угрожали смертью. Да и Жэрху было плевать на то, что я могу устать – он слушал внимательно, порой даже напряжённо, и задавал всевозможные вопросы. Мы закончили поздней ночью, и я видела, что колдун услышанным недоволен. Одновременно он явно узнал то, что хотел, и принял какое-то решение.

– Ладно, иди спать, – разрешил он. – Завтра продолжим. Проведу некоторые опыты с твоей силой.

Он сам закрыл меня в комнате, и, прежде чем уснуть, я долго молилась Богине о милосердии. Возможно, уже тогда стоило начать разрабатывать план бегства, но усталость не позволила – я уснула, как убитая, не видя снов и не пытаясь верить в лучшее.

И хорошо, что хоть немного отдохнула, потому что день мне предстоял трудный. Все испытания магией были непростыми – болезненными именно для сознания, а не тела. Жэрх пытался выковырять из меня самый дальний сгусток силы, по которому можно было понять, какой она направленности, но, когда ему это не удалось, принял решение драть с корнем.

Не знаю, удалось ли ему это, я просто потеряла сознание. А пришла в себя в той самой комнате, где мне предстояло проводить долгие дни в одиночестве и пустоте. Еду мне приносила та же служанка два раза в день, и хорошо, что хотя бы окно удавалось открыть. Жэрх будто забыл обо мне, я не слышала и не видела его.

Я пробовала по-тихому пользоваться магией, но после манипуляций колдуна разучилась даже крошечные огоньки на ладони создавать. А ведь это умели делать и дети, и взрослые, тем более, если лесная чаща напитала их волшебством! Но, высовываясь из окна, чувствуя запахи мрачной чащи, видя плывущие образы облаков, я не осязала, как прежде, энергию мира. Я не чувствовала вообще никакой магии, словно Жэрх мало того что высосал моё волшебство, так ещё и накрыл плотным куполом дом.

Так прошло восемь дней – я отмечала каждый крошечными чёрточками в углу за шкафом. Мне совершенно нечем было заняться, ведь дверь запирали, а книг не давали. Оставалось думать, бродить по комнате, или сидеть у окна, осматривая лес. Мне уже начинало казаться, что я проведу в безысходности и безызвестности всю оставшуюся жизнь, что было, на первый взгляд, не так и страшно. В конце концов, это ведь были не пытки, которых я так боялась…

На девятый день Жэрх пришёл ко мне снова, и сразу стало понятно, что он изменился. Внешне колдун выглядел так же, но вот вёл себя совсем как тот прежний мучитель. У него даже голос изменился, и я всерьёз задумалась о том, что у мужчины есть брат-близнец. Он снова начал задавать вопросы, но вёл допрос нервно, торопливо, и всё сильнее злился.

– Она не хочет мне её показывать, – неожиданно заявил он, обращаясь будто не ко мне. – Ну, ничего, есть ещё один способ получить то, что мне нужно. Став зверем, ты откроешься, подобно шкатулке. Да, боль поможет. Всегда помогала.

– О чём ты? – выговорила я.

– Ты знаешь прекрасно, – сквозь зубы ответил он. – Ты же моих подопечных лечила. Жаль только, что тебя лечить будет некому, но это и не важно. Когда я получу то, чего хочу, ты мне будешь больше не нужна.

Я попробовала что-то сказать, но Жэрх вдруг рассердился и толкнул меня в угол.

– Сиди здесь. Я вернусь за тобой. И советую вдоволь надышаться свежим воздухом и насмотреться на небо, Тэа. Больше ты его не увидишь.

– Как же любопытно всякий раз это проделывать! Посмотрим, какой звериный облик изберёт твоя внутренняя сущность, – сказал Жэрх, потирая руки. – Что, даже убежать не попробуешь?

Я молча смотрела на него, стоя в очерченном иглами круге. Мы оба понимали, что колдун получит то, что желает. Поэтому, когда магия окутала меня, подчиняя себе, я сдалась сразу, зная – последующие пытки всё равно вытянут все силы.

Тело моё, однако, отчаянно сопротивлялось превращению. Пот градом катился по лицу, руки дрожали, и вскоре я рухнула на колени, а потом завалилась на бок. По телу пошли судороги, перед глазами разлилась чернота, но я по-прежнему всё чувствовала и понимала. Меня словно сжимали громадные злые руки, всё сильнее, всё безжалостней, пока кости разом не хрустнули, и не остался тёплый трепет неведомого.

– Интересненько, – донеслась откуда-то сверху усмешка. – А вот горностая у меня ещё ни разу не было!

Не успела я сдвинуться с места, как меня сгребли за шкирку жёсткие пальцы.

– Замечательно. Размер вполне подходящий, чтобы мне было удобно.

Я могла дрыгать лапами и пищать. А ещё у меня был хвост, который можно было раздувать.

– Ваше новое жилище, госпожа Тэа! Извольте обустраиваться.

И швырнул меня в крошечную клетку с такой силой, что я взвизгнула. Так начался мой личный кромешный ад, по сравнению с которым сами кошмары отступили.

Жэрх был изобретателен на пытки. Уж кому, как не мне, это было известно. Пусть я никогда не видела, как он мучает превращенцев, я всё же слышала их жалобные визги и скулёж, а порой и предсмертные хрипы… И теперь мне казалось, что это моё наказание за то, что долгое время продлевала мучения пленников – не спасла, не защитила сразу!

Служанка в сером изредка кормила меня, чистила клетку, и убирала всё то, что летело сквозь прутья. Кажется, девушка и не подозревала, что я – та самая «гостья» из маленькой комнаты. Я только потом поняла, что служанка на самом деле немая, и в этом мы были похожи. Я тоже не могла разговаривать, разве что мысленно, сама с собой. Было страшно забыть своё имя, поэтому приходилось по сотне раз в день повторять его. А когда Жэрх принимался за своё кровавое ремесло, я твердила другое имя, звучание которого пусть немного, но облегчало муку.

Вэйл. Где он был сейчас? Стоял ли на палубе корабля, созерцая бескрайний звёздный океан, или ехал на высоком коне по голубой пустыне? А, может, уже нашёл себе другую, более родовитую и достойную невесту? Мне всё чаще казалось, что он предал меня. Было невозможно забыть те жаркие ласки, что мужчина дарил мне в замке и в лесу. Я ненавидела его за эту ложную надежду, но и жалела, что не мы не смогли нормально проститься. Кому не хочется любви и нежности? Кто откажется от крепких объятий и ласкового шёпота, от долгих прогулок по волшебным далям? Теперь он внимал магии без меня, а я медленно теряла себя.

Человеческое сознание стиралось мучительно. До последнего я пыталась бороться за себя, но страх перед пытками делал своё дело: звериные инстинкты постепенно вытесняли человеческие чувства. Всё закончилось в тот миг, когда Жэрх сломал мне лапу, а потом подвесил за хвост вниз головой. Именно в те дни, голодная, страдающая от боли, беззащитная, я перестала вспоминать Вэйла. А своё имя забыла, когда кусок хвоста просто отвалился, и Жэрх сжёг мне часть шкуры…

Тесная клетка была как вторая я. Двигаться в ней было тяжело даже такой юркой крохе, как я. Воды было мало, еды не было вовсе. Иногда мне приносили сырое мясо, но чаще какую-то тухлятину. От слабости я почти не реагировала на попытки причинить боль, и вскоре про меня, оставленную в сыром углу, просто забыли. Та, что в сером, порой ещё подкидывала еду, а тот, что в чёрном, вовсе перестал обращать внимание.

По ночам я часто шевырялась в надежде устроиться так, чтобы прутья не впивались в тело. Иногда грызла их, а, когда всё-таки забывалась сном, приходила в себя от дуновения, проникающего сквозь щель в стене. Ветер был моей единственной связью с внешним миром, потому что неба и травы я давно не видела. Даже не знала, какое время года сейчас, и перестала понимать запахи. Всплывали порой странные образы, как будто принадлежащие другим пленникам, но на самом деле мои.

Это были люди, которых я отчаянно боялась. Люди, которые никогда не были мне родными. Мне снилась малахитовая чаща в тумане, капли росы на длинных иглах розовых пихт, кристаллы лазурных озёр и длинные замшелые брёвна, по которым и внутри которых можно было бегать. Я видела себя, охотящуюся на кого-то в высоких травах. Видела, как несу добычу, а затем наедаюсь вдоволь. У меня был дом в толстом рогатом пне, и было моё небо – всегда такое разное. Кажется, я даже понимала, о чём щебечут птицы и шепчутся звёзды. Во сне я была свободна, и знала, что уйду таковой в тот, призрачный мир, который доступен всякому живому существу, не совершившему истинного зла.

И я хотела уйти. Просто уснуть и обрести свою свободу. А что было до – уже не важно. Главное ведь, что тот, в чёрном, так и не получил того, ради чего мучил меня снова и снова. Я знала это, потому что чувствовала его злобу, а ненавидел он меня как раз потому, что никак не отдавала желаемое, пусть и сама не понимала, что именно утаиваю.

В один из дней человек в чёрном про меня всё-таки вспомнил. Он говорил набором звуков, которые были мне неведомы, но интонации я понимала.

– Хватит уже занимать здесь место, – равнодушно. – Хотя, похудела ты знатно, куцехвостая, – насмешливо. – Не вздумай кусаться, это тебя не спасёт! – как и прежде злобно.

Я знала, куда он несёт меня. В этом обширном подвале жила боль. Будь я крупным и свирепым зверем, наверное, сопротивлялась бы до последнего. Но я была слишком голодна, слишком обессилена, слишком напугана.

Чёрный швырнул меня на пол и небрежно прижал сапогом.

– Тафа, приготовь клетку и разогрей печь.

Та, что в сером, кивнула. У неё были усталые глаза. Я свернулась клубочком, обнимая лапками остатки хвоста. Смотреть, что они делают, не хотелось.

– Ты бы всё равно долго не протянула, – снова насмешливо. – И, поверь, я всё-таки получу желаемое, когда найду твою мать.

Я спрятала мордочку в грязной шерсти. Вряд ли смерть будет быстрой, но что желанной – это точно. Я уже не отреагировала, когда меня снова сунули в клетку, и не осознала очередной насмешки от чёрного. Напоследок приоткрыла глаза, глядя в равнодушное синеватое пламя, и как будто на мгновение увидела в нём неведомые символы, понятные той части меня, что хранила магию.

А потом вдруг нечто громадное ворвалось в подвал, разгрызло в клочья тишину. Клыки у него были здоровенные, шкура толстая, и чёрный, который уже был готов сунуть клетку в очаг, просто-напросто её уронил.

– Ты?! – рявкнул он гневно.

Два пятна сцепились, серая отлетела прочь, попав под волну их магии. Мою клетку с силой отшвырнуло в стену, и мир превратился в дрожащий туман. Я была почти уверена, что это неистовое цветное мерцание и есть смерть, и готовилась побежать прочь по прохладной траве, но не видела пути. А, когда спустя вечность меня схватила за шкирку большая рука, слабо трепыхнулась.

– Она на грани, – незнакомый цвет.

– Главное, что он уже за чертой. Я должен был сделать это раньше. Готовь всё, Мэв!

– Она сама должна выйти из образа, как это в своё время сделал ты. Иначе может свихнуться от боли.

– Чёрта с два сама! – отозвался большой чередой звуков. – Если не вытащить её сейчас, Тэа навсегда останется зверем.

– Или, обратившись, потеряет разум.

– Мы рискнём.

Большая рука прошлась по моей свалявшейся шерсти, и я слабо зашипела.

– Гляди, вцепится!

– Я должен посмотреть. Боги леса, Тэа, что же он с тобой сделал…

Возможно, у меня появился шанс сбежать, потому что я не чувствовала присутствия чёрного. Извернувшись, я задрожала… и стекла во вторую большую руку.

– Тихо, девочка. Побереги силы. Нужно усыпить её.

– И так проводить ритуал? Вэйл, я не думаю, что это хорошая идея! Проснувшись, она будет ошарашена.

– Делай, что я сказал, Мэв.

Меня мягко схватили за шкирку, и нечто несильно дунуло в мордочку, отчего тело вдруг расслабленно опало. Это определённо был рай. Давно уже я не спала так хорошо, мягко и мирно… Однако сон этот был недолог.

Ворвавшаяся внезапно боль была вызвана новой клеткой, которую для меня приготовили. Она была тяжёлой, горячей и липкой, а ещё мокрой почему-то. Мне было в ней очень больно двигаться, и я совсем не чувствовала своего хвоста. Подо мной было нечто, похожее на гору мха, но то был не лесной чертог. Люди куда-то притащили меня, и снова издавали звуки, то и дело повторяя одно и то же слово «тэа».

Они стали меньше. Я, казалось, выросла. Мне хотелось драть мох когтями, но их не было, как не было и прежней шерстки. Я дрожала и извивалась. Я пищала и скрипела. Мне нужно было выбраться из этой клетки, но она была слишком прочной.

– Спокойно, девочка. Не надо так. Придётся снова усыплять.

– Ещё чего! Так она никогда себя не осознает!

– Выйди, – последовало жёсткое.

Я наконец-то смогла разглядеть человека перед собой. Он был большим и сильным. Эту-то исходящую силу я помнила по подземелью. Подобная была у чёрного, вот только она всегда ранила.

– Тэа, – мягко. – Всё будет хорошо, – уверенно. – Ты справишься. Вот моя рука.

Больше всего мне хотелось найти какое-нибудь укрытие, и я медленно сползла на пол под его цепким взглядом.

– Сейчас тебе нужны прикосновения. Ты должна почувствовать, понять… Знаю, всё сложно. Но я рядом, Тэа. Я буду с тобой.

Я попыталась юркнуть под кровать, но он успел схватить меня за лапы… Или это были не лапы вовсе? В любом случае, когда мужчина вытянул меня обратно, я, извернувшись, вцепилась в его руку зубами.

– Тэа, демоны глубин!..

Хватка у него была железной, но пальцы он всё-таки разжал, и я отползла в угол, отчаянно пища. Писк был грубым. Когда мужчина двинулся ко мне, я принялась драть стену. Хотелось раздуть хвост, но его ведь не было…

– Эх, ты, страшный зверь, – сказал он, опускаясь на корточки. – Не обижу я тебя!

Я вдруг поняла, что от него пахнет чем-то знакомым.

– Тебе надо поесть, но только не мясо. Ты вроде любила тыквенную кашу?

Что за предмет он мне показывал? Эта блестящая штука предназначалась для пыток? Я свернулась клубочком и вдруг почувствовала на щеках что-то влажное.

– Я бы очень хотел тебя обнять, но ты же укусишь снова. Хотя рискнуть, думаю, стоит.

Он подвинулся ближе, и я зафырчала. Неуклюжая клетка с множеством костей мешалась.

– Вэйл, – сказал мужчина. – Это моё имя. Помнишь?

Я хотела спрятать нос в шерсти, но пришлось уткнуться в нечто гладкое и холодное. Куда делать моя мягкая шкурка? Мужчина между тем медленно протянул ко мне руку, и я закрыла глаза, зная, что он причинит новую боль. А когда ощутила обжигающее тепло ладони, клетка вдруг резко вошла внутрь меня.

Вопль был кошмарным даже для меня самой. Я так дёрнулась, что долбанулась затылком о стену, и перед глазами потемнело. Но жадные руки уже сгребли меня, прижали к себе, стиснули с грубой нежностью. Теперь я не хотела кусаться. Я рыдала, хотя и не понимала, как это делаю. Не зверь, но и не человек. Никто. Нигде. И непонятно, зачем.

– Я с тобой, Тэа. Я тебя не брошу.

Гнев мой иссяк, и стало холодно. Мужчина тотчас стянул одеяло в постели и укутал меня, не отпуская с рук.

– Вот так. Отдыхай. Нет, я тебя не отпущу. Ты и так уже вся в шрамах.

Я отчаянно таращила на него глаза, боясь даже моргнуть. По голове как будто кувалдой били.

– Закрой глаза. Вот увидишь, станет легче.

Мне было страшно, всё перепуталось внутри. Я издала тихий стон, и мужчина положил ладонь мне на лоб.

– Ну же, волнушка, расслабься. Поспи. Я буду рядом.

Я ощущала, как напряжено его тело, как прочны оковы его рук. Пусть он старался обнимать меня мягко, а получалось так, словно мы оба сидели на краю обрыва. Сосредоточившись на звуке его дыхания, я всё-таки опустила веки, погружаясь в липкую дрёму новой реальности.

– Ну что, мой маленький горностайчик? Снова будешь кусаться?

Я отвернулась. Мне и правда хотелось его цапнуть. Всё, что было до превращения, казалось лишь выдуманным сном, пусть настоящее и дарило осторожную надежду.

– Я знаю, что тебе больно, и ты, скорее всего, не понимаешь моих слов, но, Тэа, я всё равно буду рядом.

Мне хотелось попробовать что-то сказать, но было страшно услышать свой голос. Мгновениями даже казалось, что я по-прежнему зверёк с палёной шестью и сломанным хвостом, но стоило сжать пальцы, как это ощущение пропадало.

– Ты хочешь есть, – уверенно сказал Вэйл. – Вот. Должно пахнуть приятно.

Я уткнулась лицом в подушку. Пахло заманчиво, и у меня гудел живот, но принимать от него заботу гордость не позволяла. Прежде доброты вспомнилась вся ненависть, что скопилась после нашего расставания, все колкости, что он говорил. К тому же Вэйл пришёл слишком поздно. Он спас моё тело, но не успел оградить душу от адских мучений. Именно их я вспоминала каждую минуту, а вовсе не его поцелуи и объятья, повторения которых, как мне казалось, не хотела. А ещё сквозь путаницу чувств пробивалась жалость: на лице и теле Вэйла были свежие незажившие раны, полученные им в битве с колдуном.

– Ну же, погляди сюда! Правда вкусно, вот.

Он съел немного каши, но я не пошевелилась.

– Прошу тебя, не упрямься. Хотя бы попробуй… Ну, хочешь, я тебе варёного мяса дам? Только есть нужно не с пола.

Вэйл попытался приблизиться, и я вскрикнула. Сама не знаю, как получился такой странный звук: низкий, гортанный, какой-то птичий.

– Ладно, – поднял руку мужчина, – я вернусь на своё место. Но если ты будешь голодать – раны не заживут. К тому же ты очень сильно похудела.

Тут уж я не выдержала, ведь он говорил об этом так спокойно.