Текст книги "Миллионы в пещере"

Автор книги: Мирра Лилина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 14 страниц)

Мирра Ефимовна Лилина
Миллионы в пещере

Повесть М. Лилиной читается легко. Сначала может показаться, что она напоминает книги, столь любимые героем повести, в которых рассказывается, как люди находили клады и сразу становились богатыми. Начитавшись таких приключений, добропорядочный лавочник прошлого столетия однажды вылетел в трубу своего камина, таинственным образом попал в пещеру, полную сокровищ, и… переселился в середину двадцатого века. Галантерейщику Гилю Туку, быстро приспособившемуся к непривычной обстановке, удается занять ведущее место среди крупнейших промышленных и финансовых магнатов.

Однако внешняя завлекательность авантюрного сюжета здесь только литературный прием, беллетристическая «хитрость», незаметно вовлекающая читателя в круг серьезных интересов и размышлений. Чем увлеченней мы следим за превратностями судьбы Гиля Тука, тем явственнее возникает у нас как бы встречный поток мыслей о катастрофических противоречиях капиталистического общества, уже не только тормозящего прогресс человечества, но и угрожающего существованию жизни на земле. Вы замечаете, наконец, что увлечены не сменой необычайных приключений, а острой сатирой.

«Миллионы в пещере» интересны как попытка возродить незаслуженно забытый жанр сатирического памфлета. И в соответствии с традициями этого жанра здесь широко используется литературная условность – пародия и ирония, причудливый гротеск и фантастика Это не произвол авторского вымысел Фантастические образы и события повести рождают целый ,ряд жизненных ассоциаций, заставляют вспомнить многие крупные и мелкие события последнего десятилетия. Нарушая внешнее бытовое правдоподобие, сатирический гротеск лишь обнажает фантастическую, порой чудовищную нелепость политики империалистов, реальные факты из истории «холодной войны».

Со страниц повести встает целая галерея гротесковых фигур: хищных дельцов, «атомных» генералов, фашиствующих политических авантюристов и реваншистов.

Есть основания надеяться, что повесть М Лилиной будет читаться с живым интересом. Хочется верить, что недалеко то время, когда злободневный сатирический памфлет в нашей литературе займет достойное место.

А. Безыменский

– Посмотрите, сын мой,– сказал он,– вот этот безумец откусил нос своему сраженному врагу, а вот тот раздавил голову женщины огромным камней.

– Я вижу, – ответил Бюлок. – Они создают право, они основывают собственность, принципы культуры, устои общества и основы государственной жизни.

А. Франс

Глава 1
Я ПОПАДАЮ В ЧУЖОЙ ВЕК И СТАНОВЛЮСЬ МИЛЛИОНЕРОМ

Было так: я жил в славном государстве Виспутия, что расположено на самой середине Изумрудного океана. Портовый город Элле, где я родился, был населен главным образом моряками. Но в моей семье моряков не было, из рода в род Туки были коммерсантами.

Я унаследовал от своего отца галантерейный магазин, который пользовался хорошей репутацией и приносил приличный доход. Но разбогатеть мне не удава-лось. Случая не представилось.

Время шло, мне уже минуло сорок восемь, а в моей жизни ничего не менялось.

Жил я уединенно в маленьком домике, на тихой улице, с женой – весьма почтенной женщиной. Каждый день, вернувшись из магазина и поужинав, я надевал очки и, придвинув поближе к камину удобное мягкое кресло, принимался за чтение. Чаще всего читал священное писание, но и светские книги меня также интересовали, особенно те, в которых рассказывалось, как люди находили клады и сразу становились богатыми. Начитавшись таких книг, часто мечтал о том, как и мне однажды посчастливится и я открою клад.

И вот, когда надежда на счастливый поворот судьбы уже оставила меня, все это и произошло.

Судьба моя необыкновенна и достойна быть описанной в книге. Но писателям я не доверяю, писатели сочиняют. Я решил сам рассказать историю моей жизни. И пусть меня судят потомки!

* * *

Был сочельник. С океана дул пронзительный ветер, в воздухе кружились снежинки. Подняв воротник пальто и глубоко засунув в карманы руки, я торопился домой, предвкушая праздничный ужин и тепло жарко натопленного камина.

Но дома меня ждало разочарование. Столовая, где мы с женой проводили время, была наполнена едким дымом. Что-то застряло в каминной трубе. Надо было отказаться от мысли поужинать в светлой уютной комнате и перейти на кухню или же…

– Сейчас полезу в трубу и посмотрю, в чем там дело, – бросил я жене и, натянув поверх костюма рабочий комбинезон, в котором обычно возился в саду, переступил решетку камина.

Вам никогда не доводилось бывать в каминной трубе? Поверьте – это не лучшее место для человека. Непроглядная темень охватила меня со всех сторон. В трубе гудело. Вдруг ветер с невероятной силой подхватил меня и взметнул наверх. Я не успел и крикнуть, как вылетел из трубы и умчался в утыканную редкими звездами черную пустоту…

Именно так все это началось.

…Я лежал на сырой, холодной земле. Надо мной низко нависали тяжелые каменные своды, с которых капала вода. Откуда-то справа проникал слабый дневной свет. Я сел, огляделся. Я был в пещере. Поверх костюма на мне – комбинезон. Часы показывали семь.

Стал вспоминать, что произошло… Был дома, собирался вместе с женой сесть за праздничный ужин. Потом залез в каминную трубу, меня подхватил вихрь… Куда унес он меня?.. Это было непостижимо. Вдруг пронзила догадка, скоро превратившаяся в уверенность: здесь, в этой мрачной пещере, должен быть клад! Богатство! Миллионы! А как же иначе, господа! Ведь в противном случае то, что со мной произошло, не имело бы никакого смысла. Только миллионы могли придать смысл этому приключению…

И я стал искать клад.

В течение целого дня ковырял землю всем, что попадало мне под руку, дробил ее камнем, царапал и отгребал осколком бутылки, попавшимся в углу пещеры.

Ночь застала меня за работой. Спать не хотелось, не чувствовалось усталости. Наступил день, а поиски мои продолжались.

Солнце уже зашло, когда я обнаружил в земле бочки, множество бочек, доверху наполненных золотыми монетами!

Я долго сидел потрясенный, не отрывая глаз от золотых монет. Мечты, одна заманчивее другой, проносились в моем возбужденном мозгу. Потом усталость взяла свое, я уснул рядом со своими сокровищами.

Проснулся от острого чувства голода.

Завалив камнями вырытую мной яму, снял комбинезон и направился к выходу из пещеры. Щурясь от ярких лучей солнца, выглянул наружу и замер – деревья стояли

Отсутствует текст – страницы 6,7.

муся сердцу. Старался совладать с собой: никто не должен был догадаться, какую удивительную штуку сыграла со мной судьба. Я заблудился в веках! Целых сто лет отделяли меня от той минуты, когда расстался со своим домом…

За сто лет я изрядно проголодался. Я жадно ел, не выпуская из рук газеты, хотелось как можно скорее узнать, что происходит в новом, неведомом веке… Пахнувшая свежей типографской краской газета издавалась в столице Айландии Вэлтауне… Так вот в какую далекую страну кинула меня судьба!

Пораженный, я сидел, ничего не видя перед собой. Мысли одна тревожней другой теснились в моем мозгу– как найти свое место в незнакомой стране, в новом веке, среди чужих поколений, в какую щель в этом новом веке может пролезть человек века минувшего. Долго пребывать в бездействии, конечно, нельзя было. Надо покидать пещеру, но как оставить в ней деньги, и не лучше ли сначала перенести их в надежное место, а затем уже позаботиться о своих удобствах?

Конечно, у меня мелькнула мысль и о банке, и об акциях солидных фирм, но для всего этого требовалось время, – я ведь еще ничего не знал о новом веке…

Закурив сигару, я собрался расплатиться.

Счет меня удивил. Я не подал, конечно, вида, надо было заботиться о том, чтоб не навлекать на себя подозрений… Мой завтрак стоил столько, сколько в прошлом/ веке отдавали за быка хорошей породы. К счастью, рассчитывая отправиться за покупками, я захватил с собой значительную сумму.

Отсчитав нужное количество монет, я бросил их на стол.

Хозяин таверны замер, как будто пораженный электрическим током: на лице его застыла глупейшая улыбка растерянности и недоумения.

Я притронулся к его руке:

– Что с вами? Я ошибся? Вам полагается больше?

– Но… Но…– бормотал хозяин, язык ему плохо повиновался. Вдруг он изогнулся в угодливом поклоне, схватил золото и молниеносно опустил его в карман.

Наверное, его руки дрожали, одна монета со звоном упала на каменный пол и покатилась, описывая полукруг. И пока она не свалилась с ребра и, мелко задрожав, не зазвенела, хозяин как зачарованный провожал ее глазами. Потом он бросился за ней, и монета исчезла в его кармане.

Все это продолжалось немногим более мгновения, но я успел заметить, какое смятение вызвала эта сцена среди посетителей таверны. Все смотрели на нас, многие встали со своих мест, а когда монета упала и покатилась по полу, в таверне стояла такая тишина, что звон монеты, подскакивавшей на полу, казался громким…

Оцепенение прошло, все задвигали стульями, заговорили. Казалось, ничего не случилось. Но что-то как будто в самом воздухе изменилось. И посетители, и восседавшая за стойкой хозяйка – вся таверна уже была иной.

До дверей меня провожали хозяин и почтительные взгляды посетителей.

Я старался сохранить невозмутимость, хотя решительно ничего не понимал.

Магазин готового платья оказался за углом. На этот раз прохожие не успели и рта раскрыть, чтоб высказать что-нибудь по поводу моей внешности, как я уже исчез за массивными дверями магазина.

За прилавками бездельничали служащие. Не дав никому опомниться, я громко сказал:

– Оденьте меня с головы до ног. Не беспокойтесь, за все будет уплачено! – Я вынул из кармана пригоршню монет.

– Золото! – как вздох, пронеслось по магазину.– Золото!

Я долго и внимательно рассматривал разложенные передо мной товары, примерял костюмы, испытывая блаженное ощущение от прикосновения к новым вещам.

Наконец все было отобрано. Пора было расплачиваться, но тут я вспомнил только что пережитое – оцепеневшего от вида золота хозяина таверны, вытянутые лица посетителей… Догадка мелькнула в моей голове – в этом веке золото в большой цене, им не следует расплачиваться.

– Покупки пришлите домой,– небрежно бросил я.

Вырвав листок из моего нового блокнота, я почувствовал себя на краю бездны – у меня не было адреса! Я взглянул на все еще окружавших меня служащих магазина. На их лицах было ожидание и любопытство.

Шли секунды, а я не знал, что делать. В совершенном отчаянии,– не спасаться же мне бегством из магазина! – я написал свое имя: Г^иль Тук, Элле, Виспутия.

Я протянул коммерсанту листок:

– Я сам пришлю за покупками. Что же касается костюма, который на мне…

Хозяин магазина сделал протестующий жест, – стоит ли говорить о таких мелочах, как этот костюм! Он надеется, что господин Тук останется доволен…

Сдвинув на затылок свою серую новую шляпу, я энергично зашагал по улице. Надо было как можно скорее найти банк, чтобы сдать на хранение золото.

У меня теперь был, кажется, вполне приличный вид. Правда, сперва я почувствовал себя несколько неловко в коротком одеянии, которое называлось – пиджак. Этот пиджак пришел в новом веке на смену солидному длинному сюртуку. Но неловкость скоро прошла. Я смотрел и смотрел. Передо мной простиралась огромная, окруженная очень высокими домами площадь. По ней во всех направлениях стремительно мчались экипажи необыкновенной формы. Экипажи двигались без лошадей! Как будто сам дьявол был впряжен в эти фургоны, кареты… Я стоял потрясенный – люди нового века вдохнули живую душу в вещи! Как это им удалось?!

Я долго бродил по улицам, с острым любопытством вглядываясь во все, что меня окружало. Большая вывеска «Банк» напомнила о цели моего путешествия. Преодолев охватившую меня робость, быстро направился к массивной двери. Дверь открылась сама! Я вошел в просторный вестибюль, ступил на лестницу, и лестница стала подниматься… Все это было непостижимо.

Директор банка господин Дингл был занят и не мог принять, так сказал его секретарь. Я настаивал: у меня важное дело, которое представит для банка интерес.

Секретарь бросил на меня быстрый оценивающий взгляд и скрылся за портьерой. Через минуту он вышел и жестом пригласил пройти.

За письменным столом сидел небольшой седой человек с мохнатыми бровями, лет шестидесяти с лишним, и, блистая ровным рядом искусственных зубов, приветливо улыбался. Только теперь я вспомнил, что забыл снять шляпу, она у меня по-прежнему была сдвинута на затылок. Но я ее так и не снял и, пожав руку директора, опустился в глубокое кресло.

Я отнюдь не был склонен к излишней откровенности. Но и мой собеседник был сугубо деловой человек, он не задавал лишних вопросов. К концу нашего разговора все было выяснено – я помещал в банк большую сумму и получал хорошие проценты. Кроме того, банк предоставил мне сейф, где можно было хранить золото.

Все обстояло как нельзя лучше. Я поднялся и стал прощаться. Мы долго трясли друг другу руки, были довольны нашим знакомством. Некоторое замешательство произошло опять из-за этого проклятого адреса. Я тут же мысленно дал себе слово сейчас же снять номер в отеле. На этот раз я не растерялся и сказал директору, что как раз сегодня задумал переменить квартиру. Мой новый адрес господин Дингл узнает вечером.

В отеле, в обстановке комфорта и уюта, я почувствовал себя так, как будто после долгих и трудных странствий вернулся наконец домой. Блаженный покой охватил меня.

Утром это чувство сменилось нетерпеливой жаждой поскорее доставить в банк золото. Было еще очень рано, когда я за ним отправился. Следовало быть осторожным. Я переносил сокровища, делая каждый раз много километров пешком. Каждый день менял свой маршрут, чтобы никто не успел приглядеться к немолодому человеку с двумя чемоданами в руках, совершающему регулярные рейсы в глухое предместье Вэлтауна.

Покончив с этим, я занялся приобретением всего, что необходимо современному деловому человеку. Начал с покупки роскошного автомобиля. Заказал визитные карточки, на которых стояло «Гиль Тук. Коммерсант. Элле, Виспутия». Нанял секретаря, очень молодого человека,– секретарь придает респектабельность, которой, мне казалось, я обладал еще не в полной мере.

Глава 2
ПРОДОЛЖАЮ ДЕЛАТЬ ОТКРЫТИЯ

Я был в отличном расположении духа. Мне положительно нравилась новая жизнь! Какая роскошь! Какой почет! Где бы я ни появлялся, все старались угадывать и предупреждать каждое мое желание, но не оставляла тревога – ведь повсюду меня подстерегали неожиданности!

Как-то я подошел к двери моего номера и остановился в недоумении – из-за двери доносился шум! В номере были люди! Они пели и кричали, они били в барабан и извлекали из каких-то инструментов дикие, пронзительные звуки!

– Кто посмел впустить их в номер?! Немедленно покидаю ваш отель! – в ярости кричал я хозяину.

Его лицо покрылось смертельной бледностью. Сбежались коридорные, лифтеры, у всех были испуганные лица.

– Успокойтесь, господин Тук,– бормотал хозяин.– Я не понимаю, что произошло. Пойдемте и смею уверить, что тот, кто нарушил ваш покой, будет немедленно уволен.

В сопровождении хозяина и двух десятков служащих я направился к себе. Из-за двери продолжали доноситься дикие звуки.

Хозяин отеля отворил дверь. К моему изумлению, в номере никого не было. Хозяин торопливо направился к стоявшему у окна небольшому ящику, нажал на какую-то кнопку, и звуки прекратились!

– Я приношу вам свои извинения, господин Тук, – сказал хозяин отеля. – Горничная забыла выключить радио, а вы, очевидно, не любите джаз… Горничная будет уволена.

Я ничего не понял. «Радио, джаз, что это? Я себя выдал!»-обожгла меня мысль. Но на лицах толпившихся в номере служащих была почтительность, только почтительность…

Меня выручил телефонный звонок. Все поспешно ретировались. В трубке раздался голос Дингла. После двух-трех фраз о здоровье и о погоде Дингл попросил разрешения приехать по важному и притом не терпящему отлагательства делу.

В ожидании Дингла я думал об уроке, который только что получил. Мне надо было быть осторожным. Этот новый век таил для меня много неожиданностей. «Впредь ты должен всегда и везде сохранять полную невозмутимость, Гиль. И еще – ничему не удивляйся, не задавай никаких вопросов…» – твердил я сам себе в сильном волнении.

В дверях моего номера появился Дингл.

– Господин Тук, – произнес он, открывая в широкой улыбке свои искусственные зубы, – господин Тук, я хочу просить вас принять приглашение моего друга Паркинса. Паркинс выразил большое желание познакомиться с вами и сделать некоторые деловые предложения.

Директор произносил имя своего друга с таким почтением, что было ясно – речь идет о человеке влиятельном. И я принял приглашение. Разумеется, ни один вопрос не сорвался с моих уст.

Паркинс приглашал нас в свою загородную виллу.

– Как мы туда поедем?

– Моя машина ждет у подъезда, – ответил Дингл.

– Автомобиль? А нельзя ли поездом? – меня охватило беспокойство.

– Кто же едет поездом на такие короткие расстояния! – удивился Дингл.

Я не мог признаться Динглу, что боюсь садиться в автомобиль. Стремительность, с которой мчались удивительные машины, внушала мне трепет и страх. Казалось, при такой скорости автомобиль непременно на что-нибудь наткнется либо перевернется на полном ходу, и тогда гибель неминуема. Купленный мною автомобиль до сих пор стоял в бездействии, я предпочитал ходить пешком.

Но теперь надо было преодолеть страх. Я мысленно прочел молитву и, зажмурившись, решительно уселся в машину.

Автомобиль шел легко и плавно, кажется ничто не угрожало моей жизни, и понемногу страх прошел, я успокоился.

Сидя рядом с Динглом, я с интересом наблюдал, как легко и просто, едва заметными движениями рук, управляет этот тщедушный старик сложной машиной. С невольным почтением смотрел я на своего спутника. Как далеко опередили они меня, люди нового века! Что общего у меня с ними? Одно утешительно – люди этого века, как и во все времена, ценили деньги. Любовь к деньгам! Не она ли связывает века!

Стали одолевать мысли о Паркинсе. Для чего я ему понадобился? Не покушается ли он на мои деньги, какое применение он им предложит? Во все века надо хорошо придерживать свои карманы, чтоб туда никто не запускал рук!

Воинственно настроенный, я был готов отразить любое покушение на мои деньги.

Мы выехали за пределы города. По сторонам дороги тянулись аккуратно подстриженные деревья и ровные прямоугольники газонов. По временам за стеклом машины мелькали красивые виллы старой знакомой архитектуры.

И тут, забывшись, я неосторожно спросил:

– У Паркинса есть какое-нибудь предприятие?

– Не понял, – слегка наклонился ко мне Дингл, руки его уверенно продолжали делать свое дело.

– Я хочу сказать Паркинс имеет какой-нибудь завод или, например, магазин? – неуверенно поспешил я за-кончить свои расспросы. От меня не скрылось мелькнувшее на лице моего спутника выражение крайнею недоумения. В следующую секунду Дингл стал по-прежнему невозмутим и любезен.

– Вы не слышали о Паркинсе? О! – мохнатые брови Дингла полезли вверх. – Паркинс очень богатый и влиятельный человек. Ведь это ему принадлежит заслуга открытия нефти в Адонии, да и не в одной Адонии…

– Да, да, – поспешил я загладить свою оплошность. – Я помню, как у нас в Виспутии некий железнодорожный кондуктор копал колодец, копал, и вдруг – нефть!

– Вы помните открытие виспутинской нефти? – удивился Дингл. – Ведь это было более ста лет назад!

Я оцепенел от ужаса, но быстро овладел собой.

– Помню, как об этом рассказывал мой отец, вернее, мой дед, – сказал я и с независимым видом вынул портсигар и протянул его Динглу. Этот простой жест разрядил напряжение.

– Благодарю вас, не курю, – любезно улыбнулся Дингл и снова заговорил о Паркинге. Я не скоро пришел в себя. «Это должно послужить мне уроком», – настойчиво стучала мысль, сердце сжимал страх.

– Паркинс – большой друг вашей страны, – говорил между тем Дингл. – Он считает, что если бы деловые люди обеих наших стран объединили свои усилия, а не тратили их на опасную конкурентную борьбу, нам вместе удалось бы противостоять этой ужасной волне бунтов и беспорядков, охватившей нецивилизованные страны. Мы стремимся к расширению контактов с вами, очень ценно узнать ваше мнение об этом, господин Тук.

«Пропал,– с ужасом подумал я.– Если меня везут к Паркинсу, чтоб узнать мое мнение, это значит – не позже чем через час меня отправят в полицию. Что мог я им сказать! Молчание может меня еще спасти, но удастся ли мне в нужный момент его сохранить?»

Дингл не заметил моего смятения, он продолжал говорить, а я, напрягая все свои способности, старался побольше узнать и усвоить.

Из слов Дингла я узнал, что он и Паркинс имеют нефтяные предприятия в других странах и что в этих странах происходят волнения.

Я сдержался, ни о чем не спрашивал.

Наш автомобиль повернул направо и плавно подкатил к расположенному в глубине парка красивому двухэтажному дому. К этому времени хаос, царивший в моей голове, понемногу улегся, кое-что я уже понимал. Но этого было слишком мало, чтоб вести важный деловой разговор. Я мысленно прочел молитву.

Вокруг дома никого не было. В сопровождении лакея мы поднялись на второй этаж и вошли в большую круглую комнату, в которой вдоль стен стояли массивные книжные шкафы, наверху вокруг комнаты тянулась галерея, уставленная скульптурами.

Небольшой круглый стол был сервирован на троих.

Едва я успел окинуть все это беглым взглядом, в глубине ниши отворилась дверь, и в комнату быстрым легким шагом, не соответствовавшим грузной фигуре, вошел немолодой человек с обрюзгшим лицом и острыми, неспокойными глазами. Он сжал мою руку и долго тряс ее, повторяя: «Очень, очень рад!» Фамильярно потрепав по плечу Дингла и пожав его руку, он широким жестом пригласил нас к столу.

Как только мы уселись, Паркинс отпустил слуг:

– Так спокойнее, не правда ли?

Он наполнил бокалы.

В каком я был напряжении! Я ждал, сейчас меня начнут расспрашивать о моей стране, Виспутии, о ее деловых людях… Что я им буду рассказывать? Об Эллсе, каким он был сто лет назад?

Но гостеприимный хозяин не задал мне ни одного вопроса. Казалось, его интересует лишь мое мнение о винах. Паркинс оказался большим знатоком и ценителем вин. Мои опасения стали рассеиваться, но, когда разговор зашел наконец о делах, меня снова охватило беспокойство.

Паркинс преобразился. Он весь подобрался, глаза его, маленькие и острые, впились в меня. Без всяких предисловий он предложил мне войти в недавно основанное акционерное общество по разработке нефти в далекой стране, маленьком королевстве Эклогии.

Судя по тому, что говорил Паркинс, Эклогия была в большой дружбе с Айландией. Эта дружба особенно окрепла, когда айландцам удалось в земле, овеянной древними легендами страны, найти огромные залежи нефти.

Я вспомнил то, что услышал в автомобиле от Дингла.

– Вы ее навсегда получили, нефть? – спросил я.– Ее у вас не отнимут?

Паркинс и Дингл быстро переглянулись:

– Но, господин Тук, Эклогия – это же не колония, где могут возникнуть беспорядки! Это независимое государство, с которым у нас договорные отношения. Мы подписали контракт на девяносто девять лет.

Эгот срок меня устраивал.

– Но в этой стране спокойно? – Меня все еще одолевали сомнения. – Нашим делам ничто не будет угрожать?

– Относительно спокойно, – медленно произнес Дингл.

– Но мы же не можем исходить из такого рода соображений! – воскликнул Паркинс. – Если искать спокой-ствия, надо отовсюду убраться. Где же теперь можем мы вести дела спокойно! – Он недовольно передернул толстыми плечами. – Эклогия – очень благоприятная для нас страна. Наша давняя с ней дружба… Ее войска – королевский легион – вот уже тридцать лет находятся под командованием айландского генерала, большого моего друга. Да и наши войска находятся там… Это самые надежные гарантии в наше неспокойное время! – развел короткими руками Паркинс.

– Да, да, разумеется, – поспешил я с ним согласиться.

Я уже понял: мне предлагают очень выгодное дело. Но я также понял, что, вступив в это дело, лишусь покоя, как лишены его сидевшие за столом мои новые знакомые.

Что мне оставалось? Разумно ли было отказываться от миллионных барышей!

А Паркинс, как будто догадываясь о моих сомнениях, продолжал убеждать:

– Мой друг, – сказал он, положив свою пухлую руку на мое колено. – Эклогия – это золотое дно. Нефть там залегает настолько неглубоко, что ее добыча будет обходиться очень дешево*

Паркинс, дымя сигарой, торжествующе откинулся в кресле.

– Я бы хотел обратить внимание господина Тука на то,– ровным тихим голосом заговорил Дингл,– что мы сможем понизить цену на нефть.

Дингл помолчал немного.

– Я полагаю, вы представляете себе, какие это сулит выгоды. Если мы будем продавать нефть по цене ниже существующей…

– Это означает, что в случае успеха мы вытесним наших конкурентов,-вмешался Паркинс.– Мы уже начали предварительные переговоры с вашими соотечественниками, с концерном «Петролеум», но вы – наш друг, и мы охотнее приняли бы вашу поддержку, господин Тук.

Паркинс дал мне понять, что с решением следует торопиться. Я протянул ему руку, потом обменялся рукопожатием и с Динглом.

Мы пили за процветание только что рожденного акционерного общества, за его блестящее будущее. Много раз наполнялись и осушались бокалы.

Пора было уезжать.

Когда Дингл поднялся со своего места, он мне показался очень вытянувшимся. Голова его была под самым потолком, и ее окружало сияние. Два лакея взяли меня под руки и свели с лестницы с удивительно запутанными ступеньками. В машине я вздремнул. В отеле портье проводил меня до постели, раздел, уложил и прикрыл одеялом. Я себя почувствовал, как когда-то в детстве, тепло и надежно и, крепко закрыв глаза, провалился в черную пустоту.

Голова трещала и, казалось, разламывалась на части. Каждая часть болела по-своему, § ушах стоял гул, ломило виски и тупо отдавало в затылок.

Я с трудом поднял веки. Постепенно, как из густого тумана, всплывало воспоминание о вчерашней встрече.

Часы показывали десять. В это время приходит мой секретарь Перси. Как только я подумал о нем, раздался легкий стук в дверь, и в комнату вошел Перси, свежий, с юношеским румянцем во всю щеку. Пожелав мне доброго утра, он вопросительно посмотрел на меня, ожидая поручений.

Мне захотелось поговорить с Перси, проверить некоторые свои впечатления.

– Перси, закажите мне кофе со сливками и дайте сюда зеркало.

Юноша подал лежавшее на туалетном столе зеркало и, бесшумно ступая, вышел заказывать завтрак.

После юношеской свежести Перси, мое лицо показалось мне просто неприятным. Опухшее от сна, как бы налитое водой, с дряблой, землистого цвета кожей и темными кругами под усталыми и потерявшими свой цвет мутными глазами, спутанные на лбу волосы… Любопытно, сколько мне лет? – подумал я. – Судя по моему виду, лет сорок пять, сорок восемь. А судя по прожитому… Горькая усмешка скривила мои губы.

Я принялся за завтрак без аппетита. Перси, присев к столу, уткнулся в газеты.

Перси окончил университет, где он изучал историю искусств, и не мог найти работу до того дня, когда я его взял к себе в секретари.

Юноша поражал осведомленностью, казалось, он знает решительно все. Перси был единственным, перед кем я не стеснялся обнаруживать свое невежество, я рассчитывал на его скромность и на то, что он дорожит своим местом.

От Перси я исподволь узнавал обо всем, что случилось в мире за то время, через которое я сделал скачок. Многое из того, что мне рассказывал Перси, поражало меня. Например, недавняя кровопролитнейшая война, в которой участвовали все страны. Начала войну Ристландия. Она была разгромлена, и теперь в этой стране находились войска победителей.

Понять это было нетрудно, войны всегда бывали. Но когда же бывало так, чтобы люди перед тем, как начать войну, вооружались не только сами, но еще предварительно вооружали своих врагов! В нынешнем веке это как раз и произошло. Оказывается, Ристландию вооружали виспутинские дельцы на виспутинские деньги. А потом она против Виспутии и воевала.

Еще более удивительным было то, что виспутинцы снова решили вооружать Ристландию и уже достигли в этом выдающихся успехов.

– Предполагается, что на этот раз Ристландия будет нашим союзником, – рассказывал Перси.

– А перед прошлой войной разве предполагалось, что она будет нашим противником? Если у ристландцев в руках будет сильное оружие, они, наверное, снова не станут советоваться с нами, с кем и против кого воевать.

«Странный, удивительный век, – подумал я. – Пойму ли я его когда-нибудь?»

Я стал расспрашивать Перси о делах компании Дингла в Эклогии. И вот что рассказал мне мой секретарь.

Все там обстояло совсем не так гладко, как это представил Паркинс. Оказывается, эта страна вовсе не так уж дружила с айландцами. Правда, Айландия в свое время заключила с Эклогией договор о дружбе, но нефть король отдал в концессию виспутинцам. Как только король это сделал, его и двух его сыновей тут же убили. Новый король решил быть предусмотрительнее и уже собирался передать нефть айландцам, но не успел, так как его тоже убили. Нефть снова должна была перейти к виспутинским дельцам. Но вмешались айландские войска, они заняли страну, и нефть получил Дингл.

Конечно, мне, некогда скромному галантерейщику из Эллса, было лестно сознавать, что я стал компаньоном людей, ради которых свергались короли и рушились престолы. Но не кроется ли тут какая-нибудь хитрость? И не будет ли свергнут еще какой-нибудь монарх для того, чтобы кто-нибудь, воспользовавшись моими деньгами, избавился от меня?

Разговор с Перси расстроил. Я понял, что в этом неспокойном веке не так-то просто сохранить, а тем более увеличить свой капитал.

Головная боль не проходила, и я решил отправиться погулять в надежде, что почувствую себя лучше.

Стоял ясный день, солнце припекало. Недалеко от отеля я увидел большой парк, манивший тенью недавно одевшихся в летний убор деревьев. Миновав открытую калитку, я вступил на широкую аллею.

На площадке, недалеко от входа, мое внимание привлекла небольшая группа людей, над которой возвышался человек преклонного возраста, горячо говоривший. Я подошел поближе. Оратор, высокий, худощавый с продолговатым лицом и глазами, устремленными в небо, убеждал слушателей разделить свое богатство между ближайшими соседями-бедняками. Он утверждал, что, если бы удалось убедить в этом всех людей, человечество достигло бы полного счастья и вечного процветания.

Его слушали спокойно и сосредоточенно, словно он говорил что-то дельное, и слушатели были готовы тут же последовать его безумному совету.

Рядом со мной стоял одетый в мешковатый темный костюм человек, седой, с лицом, изборожденным морщинами. Сложив на животе большие усталые руки, он, казалось, думал о своем.