Текст книги "Неистовый маркиз"

Автор книги: Миранда Невилл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 19 страниц)

Глава 17

На следующее утро Кейн посетил деревушку Фернли. Поскольку Джулиану могли узнать местные жители, маркиз отправился один. Он надеялся, что ему удастся узнать что-нибудь о Фредерике Фиттерборне, прежде чем они приедут к нему вместе.

В трактире Кейну тотчас же сообщили, что покойный Джордж Фиттерборн не пользовался уважением местных жителей. Когда же Кейн угостил собеседников пивом, сдержанная беседа превратилась в свободный и откровенный обмен мнениями.

Хозяин гостиницы и несколько человек из местных считали покойного мистера Фиттерборна в лучшем случае сумасшедшим, а в худшем – преступником.

– Он все потратил на книги, – сказал один из собеседников Кейна, совершенно лысый старик с огромной седой бородой.

Другие утвердительно закивали, и тут же кто-то проворчал:

– Он ни пенни не потратил на землю или на коттеджи арендаторов. Уж поверьте, то были худшие времена для Фернли.

– А какая у него семья? – спросил Кейн. – Разве у него не было жены и дочери?

– Его леди умерла, когда дочка была младенцем, – сказал хозяин трактира. – Мисс Кассандра, симпатичная молодая леди… она тоже умерла двадцати двух или двадцати трех лет от роду.

– Она была замужем?

Хозяин трактира помедлил с ответом, потом покачал головой.

– Нет, – ответил он, не вдаваясь в подробности.

– Стало быть, мистер Фиттерборн потерял семью, – пробормотал Кейн. – Ведь это так тяжело для мужчины…

Но эти его слова не произвели впечатления на собеседников. Один из них, беззубый, с усмешкой заметил:

– Насколько я мог судить, ему было все равно. Он почти не замечал жену и дочку.

– Была еще девушка, – подал голос лысый бородач.

Остальные же смущенно переглянулись.

– Девушка?.. – Кейн изобразил любопытство.

– Мы не говорим об этом, – проворчал хозяин.

А лысый бородач, осушив свою кружку, вопросительно посмотрел на Кейна. Тот кивнул и заказал ему еще одну. После чего спросил:

– А что за девушка?

– Ну, жила там… – Бородач умолк и отвел глаза.

– Ну-ну! – закивал Кейн. – Так кто же она такая?

Бородач откашлялся и пробормотал:

– Этого мы в точности не знаем. Она появилась сразу после того, как мисс Кассандра умерла. Только тогда она была совсем маленькая… Но ее можно увидеть лишь по воскресеньям, в церкви Святого Петра.

– Он скрывал ее от порядочных людей, – заявил беззубый. – Позволял ей только в церкви показываться. Не знаю, почему викарий это разрешал.

Кейн поклялся, что он извинится перед Джулианой за то, что сомневался в правдивости ее рассказа. Теперь уже не оставалось сомнений: обитатели Фернли думали об опекунстве над ней так же, как и она сама. Кейн почувствовал также, что своими вопросами о «девушке» рассердил хозяина трактира. И теперь пора было переходить к главному.

Сделав вид, что решил сменить тему, Кейн спросил:

– А как новый мистер Фиттерборн? Что это за человек?

Лысый бородач презрительно фыркнул и проворчал:

– Как появился, сразу же выгнал незаконнорожденную малышку из дому. Вот такой он, этот джентльмен…

Кейн невольно сжал кулаки и, помолчав, спросил:

– Он хороший хозяин?

После непродолжительной дискуссии собеседники маркиза сошлись во мнении, что мистер Фредерик Фиттерборн все же лучше своего предшественника. По их словам, поместье Фернли теперь проявляло даже некоторые признаки процветания.

– Прижимистый, но справедливый, – подытожил рассказ хозяин трактира, и с этой его оценкой все единодушно согласились.

Кроме того, Кейн выяснил, что Фредерик Фиттерборн сейчас находился дома вместе со своей женой и пятью многообещающими детьми.

Было странно снова оказаться в Солсбери, всего в каких-то пяти милях от того места, где она провела большую часть своей жизни. Но нельзя было сказать, что Джулиана хорошо знала этот городок – ведь она долгие годы провела в затворничестве, как желал ее дед.

И все же казалось, что даже в самом воздухе города было нечто знакомое, домашнее… Ее муж жил здесь несколько лет, до того как они поженились и переехали в Лондон. А семья Джозефа была родом откуда-то с севера Англии, иначе он не остановился бы в гостинице во время своего последнего приезда сюда.

Джулиана с Кейном сняли удобные апартаменты в «Уайт харт», поблизости от собора. И Кейн оставил ее со строгим наказом – запереть дверь и не выходить из комнаты.

В этом отношении его поведение было не слишком логичным. Уж если кто-то хотел причинить ей зло, то для этого имелось множество возможностей даже после того, как она обрела сомнительного защитника в виде бульдога Кварто. Спрятать украденную книгу в ее лавке, а затем распространить слухи об этой книге – такое мог проделать только хитроумный интриган, а вовсе не человек, способный напасть на нее на улице. Кроме того, все это случилось в Лондоне, а сейчас она находилась в Солсбери. Именно поэтому Джулиана решила выйти из гостиницы. Сверкающий шпиль она увидела еще до того, как добралась до соборной площади, но только сейчас, приблизившись, смогла в полной мере оценить всю грандиозность и красоту собора. Здесь она когда-то проходила конфирмацию. Даже эксцентричность мистера Фиттерборна не позволяла ему проигнорировать столь важные религиозные обряды.

Проходя через средневековые ворота на Хай-стрит, она бросила взгляд на лавку мистера Берча. Ее старый друг давно умер, и дело вел сейчас сын его сестры. Джозеф думал, что сможет взять дело в свои руки, когда его хозяин ушел в мир иной, но этим пожелал заняться племянник покойного. Именно по этой причине Джозеф женился на ней и ее тысяче фунтов.

Вся Хай-стрит, как и прежде, представляла собой сплошной ряд торговых лавок, и среди них были и мануфактурные, которые Джулиана вспоминала как редкую коллекцию чудес. В течение нескольких лет у нее была гувернантка; когда же Джулиана повзрослела, мисс Бистон пыталась научить ее светским тонкостям, всему тому, что должны были знать молодые леди, например – умению привлекательно одеваться. Отрезы шелка и муслина, катушки лент всех мыслимых цветов, удивительные пуговицы из серебра, слоновой кости и жемчуга настолько очаровали тогда четырнадцатилетнюю Джулиану, что она на некоторое время охладела к печатным страницам. Но на очень короткое время.

Когда мистер Фиттерборн узнал, сколько стоила вся эта мишура, он серьезно поговорил с ней и спросил: чего она хочет больше – первое издание Локка или новое платье? Джулиана смиренно пожелала первое и снова удостоилась одобрения опекуна. А мисс Бистон вскоре уволилась, и это стало концом формального образования Джулианы и ее короткого флирта с мирской суетой.

И вот сейчас ей вдруг пришло в голову, что она так и не получила первое издание Локка. Как и многие книги, на которые ее дед потратил свое состояние, Локк был продан Тарлтону.

За средневековым Поултри-Кресс находилось довольно внушительное здание, балки и странноватые конструкции которого свидетельствовали о весьма почтенном возрасте. «Оленья нога» была здесь самой старой гостиницей, вероятно, столь же древней, как и собор. Сама себе удивляясь, Джулиана вдруг решила посетить то место, где ее муж нашел свою кончину, а завтра исполнялся ровно год с того дня, как это случилось.

Мистер Филлипс, хозяин гостиницы, приветствовал ее с почтением, сочувствием и некоторой настороженностью. Она полагала, что он не мог помнить о годовщине того ужасного преступления, что случилось в его гостинице. Поскольку в данный момент та комната была не занята, хозяин согласился показать ее Джулиане.

Узкая лестница старинной гостиницы вела на третий этаж. Затем они прошли по коридору, и мистер Филлипс отпер ключом дверь. Перед Джулианой предстала мансарда с узким слуховым окном, выходившим на рыночную площадь. «Не слишком привлекательное место», – подумала она. Однако Джозеф всегда был очень экономным и потому снял одну из самых дешевых комнат.

– Наверное, было трудно заносить книги наверх, – пробормотала она со вздохом.

– Ему не пришлось это делать, – отозвался мистер Филлипс. – Их внес для него слуга мисс Кумб. Я это помню, потому что она умерла в тот же день. Или, может, на следующий. Не могу сказать точно. Это была очень старая леди. И очень больная.

«Значит, старуха так и не успела насладиться процедурой распродажи своих книг», – подумала Джулиана. Она попыталась представить последние часы мужа. Однако она не знала, в какое время он был убит, знала лишь, – что это произошло ночью и что нашли его утром.

– Это был рыночный день? – спросила она, немного помолчав.

– Да, миссис Мертон.

– Наверное, было очень шумно, не так ли?

– Да, конечно, – согласился хозяин. – У нас всегда шумно по рыночным дням.

– Мой муж обедал у вас в тот день? Хотя вы вряд ли это помните…

– Обычно так и происходило, миссис Мертон. Хотя не помню, как было именно в тот день. Могу лишь сказать, что мы подавали очень вкусный бифштекс и пудинг с почками. Знаете, мистер Мертон всегда был очень доволен нашей едой.

– Да, понимаю… – пробормотала Джулиана. – Он очень любил бифштекс и пудинг с почками. Скажите, мистер Филлипс, а вы не видели его в трактире в тот день?

Хозяин немного подумал, потом кивнул:

– Да, видел. Но он пробыл там совсем недолго. Сказал, что ему надо найти самый ранний дилижанс до Лондона. И еще сообщил, что хотел бы позавтракать как можно раньше. Именно я и нашел его мертвым. Видите ли, мне показалось, что он может проспать, поэтому я решил зайти к нему.

– Очень любезно с вашей стороны… – Джулиана снова вздохнула.

– Миссис Мертон, мы всегда заботимся о наших клиентах, – заявил хозяин даже с некоторой обидой. И тут же, нахмурившись, проговорил: – В магистрате спрашивали, как я мог позволить негодяю войти в комнату и совершить убийство. Но я же не могу проследить за всеми, кто заходит в гостиницу… Не говоря уж о тех, кто заходит лишь для того, чтобы промочить глотку. Я двадцать пять лет держу гостиницу, а перед этим столько же лет ее держал мой отец, но у нас никогда такого не случалось. Ну, бывали, конечно, ссоры и потасовки, но чтобы убийство или грабеж?.. Нет, такого никогда! А тут… Господи, вся комната была залита кровью!..

Джулиане стало не по себе, и она, попрощавшись с мистером Филлипсом, буквально выбежала из гостиницы. Она никогда по-настоящему не оплакивала Джозефа. Горе, вызванное смертью мужа, довольно быстро сменилось всевозможными житейскими проблемами – ведь ей приходилось тяжко трудиться, чтобы выжить. Когда же она поняла, что не так-то легко заработать на жизнь, ее недовольство всем белым светом странным образом распространилось и на покойного мужа; ей казалось, что он недооценивал ее знания и талант и женился на ней только из-за денег. А тот факт, что весь книжный мир не принимал ее, одинокую, всерьез, лишь усиливал ее раздражение. Пожалуй, не только раздражение, но и гнев.

Да-да, гнев. Только сейчас она наконец-то осознала, что ужасно злилась на Джозефа.

И все же два года их совместной жизни были не такими уж плохими. Они постоянно говорили о книгах, потому что книги являлись их общей страстью. И они вместе переживали все успехи и неудачи. Да, они жили вместе… и спали вместе.

Разумеется, муж не любил ее, но и она его не любила. Они с Джозефом были просто партнерами и друзьями. И конечно же, он, как и любой другой человек, заслуживал того, чтобы его уход оплакивали.

…Джулиана быстро шагала по улицам Солсбери с глазами, полными слез. Сейчас она оплакивала своего мужа, оплакивала его несбывшиеся надежды и мечты. Она плакала до тех пор, пока слезы ее не иссякли окончательно. Когда же она приблизилась к их с Кейном гостинице, разверзлись также и хляби небесные, и Джулиана в считанные секунды промокла до нитки; впрочем, она не обращала на дождь ни малейшего внимания. Люди же, бросившиеся искать укрытие от ливня, смотрели на нее с подозрением.

Кейн все еще пребывал в гневе, когда вернулся в Солсбери, в комнаты в гостинице «Уайт харт», которые сняли «мистер и миссис Джонсон»…

Между прочим, неудивительно, что Джулиана бывала временами немного… колючая. Вероятно, такова уж жизнь всех, кто был рожден вне брака. Всю свою жизнь Джулиана чувствовала презрение со стороны тех людей, с которыми ей все же приходилось сталкиваться хотя бы изредка. И презирали ее всего лишь из-за того, что ее родители якобы не были женаты. Но так ли это? Ведь очень может быть, что она вовсе не являлась незаконнорожденной. Что ж, именно это он и собирался выяснить. Хотя, конечно же, не только это…

Что же касается Джулианы, то она, всю жизнь считавшая себя незаконнорожденной, очень тяжело это переживала. И, судя по всему, именно поэтому полагала, что не сможет выйти замуж за него, Кейна. Но он-то сам прекрасно знал, что аристократическое происхождение и богатство еще не гарантируют счастья, и его собственная семья являлась тому ярким доказательством. Правда, раньше Кейн полагал, что его семья – исключение, и что любая другая аристократическая семья вполне счастлива. Увы, он ошибался. Но лишь сейчас, узнав историю Джулианы, он понял, что его собственные печали – ничто по сравнению с ее печалями. Потому что у него, Кейна, была хоть какая-то надежда, а вот клеймо незаконнорожденности – это на всю жизнь. Именно поэтому он твердо решил, что узнает правду о происхождении Джулианы. Да, он поклялся, что добьется своего во что бы то ни стало. И если Кассандра действительно вышла замуж за своего возлюбленного Джулиана, то он найдет все необходимые доказательства. А если понадобится, то он заставит разговориться всех обитателей Фернли, в том числе и Фредерика Фиттерборна.

Гостиная в их номере пустовала, и Кейн решил, что Джулиана, должно быть, легла вздремнуть. Он тихонько постучал в дверь спальни, однако ответа не последовало. Он постучал погромче, но снова молчание. Неужели Джулиана могла так крепко уснуть в четыре часа пополудни?

Не на шутку встревожившись, Кейн принялся барабанить в дверь кулаками. «О Господи, – думал он, – ведь ее муж был убит в гостиничном номере в Солсбери. Правда, не в этой гостинице, но все же… О, я не должен был оставлять ее одну!»

Не заботясь о приличиях, Кейн распахнул дверь. Их общий саквояж стоял на полу, а Джулианы нигде не было. Охваченный паникой Кейн бросился в соседнюю комнату, но и там не обнаружил свою спутницу.

Почему же она ушла? И куда? Ох, не следовало оставлять ее одну – ведь тот негодяй, который убил Джозефа Мертона, все еще находился на свободе.

В конце концов Кейн попытался успокоиться и все как следует обдумать. Во-первых, надо было решить, откуда начинать поиски, а затем…

Внезапно послышался какой-то шум – кто-то вошел в спальню. В следующую секунду Кейн увидел Джулиану. Она сняла шляпку и тут же бросила ее на пол. Ее чудесные золотистые волосы влажными прядями рассыпались по плечам, а лицо поблескивало от капель дождя. Она вся промокла, но выглядела, как всегда, изумительно.

– Ты где была?! – заорал Кейн, схватив ее за плечи и с силой встряхнув.

– Выходила прогуляться.

– Ты с ума сошла! Ведь там тебя мог поджидать убийца!

– Но ничего же не случилось, – ответила Джулиана безо всякого выражения. И выглядела она как-то странно – словно не понимала, где находится и что с ней происходит.

– Дорогая, ради Бога, сними с себя мокрую шубу, пока ты не простудилась.

Она ничего не сказала, просто смотрела на него с таким выражением, словно видела впервые.

Кейн дрожащими руками расстегивал на ней шубу.

– Твои туфли и чулки тоже насквозь промокли, – проворчал он. – Снимай! – Опустившись на колени, Кейн расстегнул ее башмаки, снял их и отшвырнул в сторону. Следом за башмаками стащил с нее и чулки. Как ни странно, но он действительно ужасно беспокоился из-за того, что Джулиана попала под дождь. Хотя кто же в Англии не попадает под дождь множество раз в году?..

Сорвав полотенце со стоявшего в углу умывальника, Кейн принялся сушить волосы Джулианы, а она просто стояла и смотрела на него, не произнося ни слова.

В какой-то момент Кейн заглянул ей в лицо и замер на мгновение. Потом с дрожью в голосе проговорил:

– Ты плакала?.. – Он вглядывался в ее лицо. – Дорогая, ты действительно плакала! Тебя кто-то напугал?

Внезапно губы ее приоткрылись, но она по-прежнему не произносила ни слова. Однако цвет ее глаз изменился – вместо холодного зеленоватого оттенка они приобрели золотистый цвет янтаря. В следующее мгновение Джулиана потянулась к нему и, взяв его лицо в ладони, приблизила свои губы к его губам.

И тотчас же все мысли об убийстве и о всевозможных опасностях, подстерегавших Джулиану, покинули Кейна. Он ощутил на ее влажных от дождя губах чудесный вкус меда и тут же понял, что она желала его. Причем желание ее не уступало его собственному.

Наконец-то! Он ждал этого мгновения целую вечность!

Их поцелуй был долгим и страстным; и Кейн, все крепче прижимая к себе Джулиану, чувствовал, что желание его с каждым мгновением становится все более неистовым.

А всего лишь в нескольких футах от них находилась кровать – просторная и очень удобная. К вящей радости Кейна, ему не пришлось подталкивать Джулиану в этом направлении. Она сама потянула его к кровати – не прерывая поцелуя, увлекала его за собой, и через несколько секунд они коснулись матраса.

Кейн едва удержался от возгласа восторга. Было совершенно очевидно: Джулиана желала его так же страстно, как и он ее. Усадив ее поудобнее, он принялся расстегивать на ней платье. Поцелуй же их по-прежнему не прерывался – она вновь взяла его лицо в ладони, словно боялась, что он может отстраниться от нее.

Желание Кейна с каждым мгновением усиливалось, и ему никак не удавалось справиться с платьем – такого с ним никогда не случалось. Наконец, не выдержав, он прорычал:

– К черту с этим!..

В следующую секунду он задрал повыше юбки Джулианы и стащил с нее панталончики. Затем опрокинул ее на кровать и дрожащими руками расстегнул на себе брюки. Джулиана же громко стонала, и из горла ее то и дело вырывались хрипловатые возгласы, свидетельствовавшие о крайнем возбуждении. Склонившись над ней, Кейн развел пошире ее ноги и коснулся пальцами мягких золотистых завитков. Судорожно сглотнув, он пробормотал:

– Послушай, ты уверена, что не хочешь немного подождать с этим?

– Нет-нет! – Она решительно покачала головой, а затем, спустив пониже его брюки, потянулась к возбужденной мужской плоти.

Кейн тут же сжал ладонями ее ягодицы и вошел в нее. Джулиана обвила руками его шею, и губы их слились в поцелуе. Они были почти полностью одеты, но, как ни странно, это лишь увеличивало остроту их ощущений. И Джулиана, судя по ее страстным стонам, испытывала истинное блаженство. Прошло уже довольно много времени с тех пор, как они провели вместе ночь на Сент-Мартинс-лейн. Но Кейн знал, что вовсе не двухнедельное воздержание было причиной их общей страсти. Причина была в них самих – в нем и в Джулиане. Только сейчас, в эти чудесные мгновения, Кейн осознал нечто очень для него важное. Он понял, что Джулиана не просто женщина, способная разделить с ним ложе. За прошедшие восемь лет у него было великое множество женщин, но ни одна из них не могла сравниться с Джулианой.

Потому что Джулиана – одна-единственная.

Да, она была «та самая» женщина. Его женщина!..

И сейчас, когда они с ней двигались в одном ритме, у него возникало совершенно отчетливое ощущение, что ничего другого ему и не надо.

И в самом деле, какая из женщин могла быть лучше Джулианы, так сладостно стонавшей и так чутко реагировавшей на каждое его движение?

Почувствовав, что приближается к вершинам блаженства, Кейн попытался сдерживать себя; ему хотелось, чтобы эти чудесные мгновения длились как можно дольше. А в тот момент, когда он понял, что больше не выдержит, Джулиана тихонько вскрикнула, и он тут же почувствовал, что и она близка к кульминации – теперь дыхание с хрипами вырывалось из ее груди. Поцеловав ее в губы, Кейн, задыхаясь, прошептал:

– Давай вместе, давай же…

Возможно, она и не услышала его шепот, однако отреагировала должным образом. По телу ее тут же прокатились судороги, а из горла вырвался громкий и хриплый стон. Кейн с силой вошел в нее последний раз и тут же, содрогнувшись, присоединился к ней, после чего оба затихли в изнеможении.

Какое-то время, возможно, очень долго, они лежали без движения, однако при этом все еще оставались единым целым. Наконец Кейн приподнял голову и заглянул в лицо Джулианы. Их взгляды тотчас встретились, и он понял, что она смотрит на него с некоторой настороженностью. Интересно, о чем она сейчас думала? Что чувствовала? Может, она чувствовала то же, что и он? Может, думала о том же?

Кейн не мог ответить на этот вопрос, однако спросить почему-то не решался. Возможно, боялся, что услышит не тот ответ, который ему хотелось бы услышать.