Текст книги "Яд (СИ)"
Автор книги: Mila Moon
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 20 страниц)
Глава 13
Чикаго, США
– Не ходи туда, там тебя ждут неприятности.
– Ну как же туда не ходить? Они же ждут!
м/ф "Котёнок по имени Гав"
С Эшем Кервелом мы встречались только на вечеринках и Неделях моды, но близко никогда не были знакомы. Родом из Берлина, высокий и с хорошим пропорциональным телосложением; скульптурное лицо, с ярко выраженными скулами, русые волосы, серые пронзительные глаза делали его одним из самых красивых мужчин. Лицо компаний Armani, Calvin Klein и Lacoste. Одним словом – Эш Кервел пользовался огромной популярностью и мог с легкостью разбивать девичьи сердца.
Фотосессия проходила в студии у Норта Шоу, известного крикливого фотографа. Он мне никогда не нравился: чуть что не так – сразу начиналась истерика. Но Шоу выполнял хорошо свою работу, поэтому и был таким востребованным.
Фото предназначались для февральского номера BAZAAR, и мы с Эшем должны изобразить любовь, химию, не прикасаясь друг к другу: глазами, жестами, позами – чем угодно, но без телесного контакта. Пока что Шоу оставался недоволен, все время ругался и причитал. Меня это раздражало и смешило одновременно: он был невысоким и походил на недовольного напыжившегося воробья. От этого сравнения становилось еще смешнее.
– Все, перерыв, – Шоу кидает камеру своему помощнику – бедняга еле успевает словить – потом поворачивается и показывает на нас с Кервелом пальцем: – А вы оба подумайте, как сделать так, чтобы в ваших глазах я увидел чертовы искры и долбанную химию. Вокруг меня одни идиоты…
Он вышел из помещения, и персонал стал потихоньку тоже линять, кто куда. Я упала на диван и провела рукой по лицу. Что за день… Ничего не получается. Мысли находятся где-то далеко, и я не могу ни на чем сосредоточиться. Кажется, я до сих пор на Коста-Бланке и том пляже с Крисом… Какая уж тут работа.
– Эй, – отвлекает от раздумий голос Эша. Он стоит передо мной, скрестив руки на груди, а серые глаза недовольно блестят. – Ты собираешься тут проторчать до ночи? Извини, в мои планы это не входит, поэтому будь добра… работай.
Я бросаю на него хмурый взгляд, встаю и наливаю воды. Еще не хватало, чтобы меня отчитывали. Эш наблюдает и говорит что-то по-немецки. Наверное, ругается: выглядит это именно так.
– Слушай, – говорит он спокойным голосом с легким акцентом. – Ты где-то не здесь. Расслабься, а? Или мы не выйдем из этой чертовой студии еще долго.
Молча пью воду и смотрю в окно на высотки. Послеполуденное солнце скрывается за ними, отбрасывая блики, а небо чистого голубого оттенка. Как вода на Коста-Бланке…
– Ты вообще меня слышишь?
– Помолчи, – бросаю раздраженно ему и ставлю стакан на столик, отгоняя не прошенные мысли.
– Ладно, хорошо, – поднимает Кервел верх руки, будто сдаваясь; падает на диван и откидывает голову.
Закрываю глаза, делаю глубокий вдох и выдох. «Работа, Меган, ты должна работать», – крутится на повторе одна и та же фраза уже несколько часов подряд. Облизываю пересохшие губы и подхожу к Эшу, устраиваясь между его ног. Он смотрит прищуренными глазами цвета свинцовых туч, но ничего не говорит.
Просто игра.
Без прикосновений.
Глаза в глаза.
В это время как раз появляется Шоу и персонал. Он машет рукой, показывая, чтобы все молчали, и берет камеру, делая снимки. Пальцы тянутся к пуговицам полупрозрачной блузки, расстегивая пару штук, а глаза Эша пристально следят за моими действиями. «Хорошо. Я должна влюбить его в себя, чтобы он был от меня без ума». В глазах Кервела появляется огонек интереса, любопытства, и он включается в «гляделки». Шоу делает снимки и тихо бормочет что-то под нос, а мы с Кервелом входим во вкус – «любовь и химия» на высшем уровне.
Через два часа съемки заканчиваются, и Шоу одобрительно кивает.
– Отлично. Так бы сразу.
Иду переодеваться, и через тридцать минут машина несет нас в отель. Я думала прогуляться по Великолепной миле, но сегодня в Чикаго довольно прохладно, минус десять градусов, поэтому решаю отложить прогулку до лучших времен, которые вряд ли скоро настанут. Да и усталость дает о себе знать. Машина останавливается возле отеля, беру сумку и иду в свой номер.
Быстро скидываю с себя одежду и залезаю под одеяло, делая пару звонков. Отчет Энди, которая присосалась ко мне, словно пиявка после съемок на Коста-Бланке. Ее интересовало буквально все, а мне не хотелось об этом говорить, поэтому обошлось общими фразами.
– Ладно, а как Эш Кервел? Правда, он красавчик? – говорит в трубку Энди.
– Ага, красавчик, – зеваю и прикрываю глаза.
– Когда вернешься в Нью-Йорк, нам надо будет устроить девичник, – продолжает тараторить она.
– Ага.
– Все, иди спи, задница.
Подруга отключается, а я закрываю глаза и засыпаю.
Меня будит стук в дверь. За окнами уже совсем темно, а часы показывают 22:23. Нехотя вылезаю из кровати и иду открывать. Кого это принесло на ночь глядя? Передо мной стоит Эш Кервел.
– Я тебя разбудил? – спрашивает он, оглядывая меня с ног до головы.
– Угу, – щурюсь от яркого света и тру глаза.
– Прости, – он прислоняется к дверному косяку. – Думал, предложить тебе выпить. У нас не особо сложился днем разговор.
Мой желудок пуст, потому что я практически ничего не ела – кофе ни в счет – и издает дурацкие булькающие звуки.
– Если надумаешь, заходи ко мне, окей? – он вопросительно изгибает бровь.
– Да, ладно.
Закрываю дверь и шлепаю в кровать, но уснуть уже не могу. Видимо, организм получил достаточно отдыха и теперь готов бодрствовать. Пару минут думаю о предложение Эша, глядя в светло-розовый потолок. Может, сходить к нему? В голове сразу вспыхивает лицо Криса, но я отгоняю его.
С Берфертом после Испании мы не разговаривали по моей инициативе. Я просто решила не отвечать на звонки и собрать мысли воедино, разобраться в себе, в своих чувствах. Прошлые выходные были волшебными, потрясающими, но сказка закончилась, как только мы сели в самолет и прилетели в Нью-Йорк. Напоминает «Золушку». Злобно смеюсь под нос, решительно откидываю одеяло и иду в душ.
Эш открывает дверь, на его лице появляется улыбка и привлекательные ямочки.
– Я думал, ты проигнорируешь мое предложение. Проходи. Что будешь пить? Или может заказать в номер еду?
Я иду следом за ним в гостиную и присаживаюсь в серое кресло. Номер Эша схож с моим, но в темно-синих тонах.
– Да, можно и еду. Я ужасно голодна.
Эш кивает и поднимает трубку, заказывая ужин.
– Ладно, с этим определились, а что насчет выпивки?
Он открывает бар, а я наблюдаю за ним: Кервел в свободной рубашке и темных джинсах с дырками, волосы небрежно зачесаны на макушке. Если бы я не была влюбленной дурой, он мог понравиться мне. Но реальность жестока – я все-таки влюбленная дура. Так что, каким бы Эш не был привлекательным – ничего не получится.
Он достает МОЕТ, но я кривлюсь, вызывая у него улыбку.
– Ненавижу шампанское, может там есть мартини?
– Окей, мартини.
Эш достает две бутылки и бокалы.
– Ты клубнику любишь? – он ставит на столик тарелку с ягодами и наливает нам выпить.
Беру одну клубнику и откусываю, а Эш садится напротив и смотрит на меня.
– За знакомство, – он поднимает свой стакан с виски, и мы чокаемся.
Завязывается непринужденный разговор. Эш рассказывает о том, как начал работать моделью, о Берлине и Германии, о своей семье. Он довольно обычный и приятный парень. Нам приносят ужин, и мы продолжаем разговор уже позже, когда наедаемся. Голодной оказалась не только я, хотя Эш сказал, что просто решил поддержать компанию (врунишка).
Мы перемещаемся к панорамному окну. На небе ярко светит луна, но звезд нет; слышится шум города, который никогда не спит так же, как и Нью-Йорк. Эш включает тихо музыку и устраивается рядом.
– Ладно, теперь расскажи, что тебя беспокоило днем, – он смотрит на меня из-под бровей и болтает виски со льдом. – Я слышал о том, что Меган Миллер всегда полностью отдается работе, но сегодня ты точно была мыслями где-то далеко, не в Чикаго и не в студии Шоу.
– От кого слышал? – поднимаю вопросительно бровь.
Эш криво улыбается и ставит стакан, вытягивая одну ногу перед собой.
– Мой агент.
Он явно что-то не договаривает, но копаться в этом я не собираюсь.
– Ты и сейчас кажешься задумчивой, – продолжает Кервел и подпирает голову рукой, не отрывая от меня серых проницательных глаз.
Я смотрю на прозрачную жидкость в своем бокале, и вопрос вырывается прежде, чем я успеваю подумать:
– Ты когда-нибудь влюблялся?
Звучит смешно и как-то по-детски, но Эш серьезно задумался.
– В этом бизнесе мы товар, который покупают. А товар должен быть бездушным. Я всегда себе это напоминаю. Мы в каком-то смысле шлюхи. Ты и я. Только шлюхи торгуют своим телом, получая за это деньги, а мы торгуем лицом и внешностью. Эмоции всегда мешают. Поэтому, – он вздыхает, и уголок губ поднимается. – Я не влюблялся и тебе не советую этого делать. Пока.
Пока. Эш прав. Эмоции мешают, проще носить маску и ничего не чувствовать. А мое сердце пылает и не может быть безразличным, равнодушным, я не знаю, как потушить тот огонь; не знаю, как усмирить бабочек в теле, не знаю, как выкинутьегоиз головы.
Кервел встает и уходит куда-то, но через несколько минут возвращается, подпаливая сигарету.
– Тут разве нет пожарной сигнализации?
Он выдыхает дым, а серые глаза становятся стеклянными.
– Есть. Но в номерах можно курить. Сигнализация не сработает, – он протягивает сигарету. Пару секунд смотрю на нее и принюхиваюсь. Трава. Эш кивает и говорит: – Помогает отвлечься от мыслей. Ты разве не пробовала?
Качаю отрицательно головой, а Кервел понимающе улыбается.
– Ничего сложного. Это как с обычными сигаретами: вдохни и выдохни.
Я с сомнением смотрю на «способ от всех проблем», пару секунд сомневаюсь, и делаю, как он говорит. Рот, горло, легкие наполняет едкий и неприятный дым, а в голове сразу же становится легко, на губах играет ленивая улыбка. Эш забирает «дурь» и затягивается, выдыхая серые клубки.
– Значит, ты влюбилась? – спрашивает он, передавая сигарету.
– Я не знаю, – отвечаю и выпускаю дым из губ. Мне это нравится. Внутри становится спокойно – все волнения и переживания уходят куда-то на второй план. Хороший способ очистить сознание от всего…ненужного.
– Тогда не парься, Меган, – Эш держит сигарету в руках и берет стакан с виски. – Пока что забудь об этом и расслабься.
Я закрываю глаза и откидываю голову на кресло. Да, сейчас мне ни о чем не хочется думать. Совершенно.
– Эй, – рука Эша ползет по моей голой ноге верх. – Иди сюда.
Открываю глаза и затуманено смотрю на него.
– Просто открой рот и вдохни, – тихо говорит Кервел, упираясь одной рукой о кресло. Затягивается и касается моих губ. Я вдыхаю дым и выпускаю его, глядя в серые, почти прозрачные глаза. Взлетаю еще выше… Я чертов мотылек, летящий на огонь… Глупая бабочка, которая хочет обжечь свои крылья…
– Ты часто делаешь это?
– Все это делают, Меган.
Голос Эша окутывает меня, кажется, я в плотном тумане из серого тягучего смога. В коконе из иллюзий, где нет боли. Так хорошо…
– Я представляю себя куклой. Пластиковой. Куклы же не умеют чувствовать. Ты кукла, Меган, и я тоже.
– Мы шлюхи, – бормочу и улыбаюсь, облизывая губы.
– Да, точно, шлюхи, – Эш затягивается и тушит сигарету.
– Обожаю эту песню, – смеюсь и начинаю кружить по комнате, подпевая. – Пусть даже тебя не будет рядом. Я храню воспоминания о тебе, как самую сокровенную тайну. Так сладко было чувствовать тебя внутри*.
Эш берет меня за талию, и мы двигаемся с ним плавно в такт музыке. Я поворачиваюсь к нему и провожу пальцами по накачанному животу, расстегивая рубашку. Она падает на пол, а мы продолжаем танцевать, хотя играет уже другая песня. Замечаю у него над резинкой трусов татуировку.
– Что там написано? – провожу по ней пальцами.
– Встретимся на небесах, – тихо говорит Эш, касаясь губами моей шеи.
– А еще есть? – спрашиваю его, закрывая глаза.
Он перестает целовать и показывает левую руку. С внутренней стороны ниже сгиба тоже надпись.
– Не забывай, кто ты есть, – говорит Эш и потом поворачивается спиной – на левой лопатке тату, но гораздо объемнее.
– Ты любишь разные фразы? – касаюсь рукой бархатной кожи и встречаюсь с серыми глазами.
– Это что-то типа жизненных кредо.
– И что там написано?
– Наслаждайся жизнью, она поставлена со сроком годности.
– М-м-м… философ прям… – хрипло смеюсь я.
Эш притягивает ближе и шепчет:
– Хочешь, я помогу тебе, Меган?
– Поможешь?
– Да, помогу забыться, – он кивает и наклоняется, целуя меня. Чувствую виски и привкус травы. Наверное, это все наркотики и мартини, которые затуманили мой рассудок. Обвиваю шею Эша, и мы опускаемся на диван. Я сажусь сверху и расстегиваю джинсы, не прерывая поцелуя, а Эш проводит вверх руками по телу и снимает легкое платье.
– Презерватив, – хрипит Кервел. – В джинсах.
Я вытаскиваю его, разрываю и резко опускаюсь, начиная быстро двигаться вверх-вниз. Эш откидывает голову, упираясь о спинку, а я прыгаю на нем, как будто это последний секс в моей жизни. Словно завтра, черт побери, Армагеддон и Земля сгорит на хрен, или на нее посыпятся метеориты!
Кервел впивается руками в мои бедра и шипит:
– Подожди…
– Но я не хочу, – бормочу и кусаю его за губу, вызывая угрожающий рык.
– Меган… – хрипит Эш и впивается в меня губами, начиная терзать их. Он кончает, но я не чувствую удовлетворенности. Мой разум затуманен, внутри совсем пусто, а крышу снесло к чертям. Я укуренная и мне плевать на все, плевать что будет завтра. М.Н.Е.П.Л.Е.В.А.Т.Ь.
– Я хочу еще… – настойчиво говорю и слезаю. Снимаю презерватив, откидывая в сторону, и беруегов рот.
– Подожди… черт… ты дикарка, – бормочет Эш и снова ругается по-немецки. Он останавливает меня и кидает на пол. Достает еще презерватив и нависает сверху.
– Ты хочешь меня убить?
Я смеюсь, а он входит… Мы делаем это снова и снова.
***
Открываю глаза и чувствую во рту полную засуху: так хочется пить, словно у меня обезвоживание. И еще УЖАСНО ХОЧЕТСЯ ЕСТЬ, как будто голодала неделю минимум. Поднимаюсь на локти и оглядываюсь. Рядом лежит Эш Кервел. Провожу рукой по лбу и закрываю рот. Так, сначала надо попить. Я тихо слезаю с кровати и ищу в холодильнике бутылку. Осушаю ее за пару минут и достаю еще одну.
Черт, голова болит, желудок совсем пуст и еще… я переспала с Эшем. Черт. Черт. Черт. Плетусь в ванную, включаю воду и смотрю на себя в зеркало. Хорошо, что я не красилась, но лицо бледное и нездорового серого оттенка, под глазами синие тени, а губы потрескались. Становлюсь под теплую воду и не двигаюсь примерно пять минут, а может больше.
«Я переспала с Эшем Кервелом. Обкурилась, напилась и трахалась с ним». Сглатываю, беру мочалку и наливаю гель, начиная тереть тело.
Шлюха.
Я чувствую себя грязной.
Грязной и отвратительной.
И ненавижу себя.
Я так тру кожу, что становится больно, а на ней появляются красные пятна.
– Вот черт… – сползаю по стене и упираюсь головой о плитку кафеля. Слезы смешиваются с водой. Начинаю задыхаться и закрываю рот ладонью, осознавая, что я наделала.
Все это время я была только с Крисом, и теперь кажется, что предала его. Перечеркнула то, что между нами возникло: связь, чувства…. надежду набольшее. Я все испортила. Меня душит и, кажется, что я сейчас задохнусь. Горло сжимают тиски, а из груди вырываются болезненные стоны. Внутри так паршиво, что хочется кричать. Я опускаю голову на колени и всхлипываю.
«Дура. Какая же дура».
Вода продолжает течь по телу и смывать то, что сделала ночью. Хотя, я уже никогда не смою это клеймо.
Выключаю ее и выхожу из ванной. Эш спит, что к лучшему: не представляю, что бы говорила и как объяснялась. Быстро натягиваю разбросанное белье, платье и выхожу. Захожу в свой номер и хаотично начинаю кидать вещи в чемодан, судорожно бегая по комнате.
– Вот черт…
Я переодеваюсь, натягивая джинсы и свитер, сушу волосы и вылетаю из отеля, ловя сразу же такси.
– В аэропорт.
*песня, которую поет Меган Веве – Cocaine
Глава 14
Нью-Йорк, США
Всякий раз, когда мы сворачиваем доллар трубочкой, мы душим президента.
Мэрилин Мэнсон
Я влетаю в свою квартиру и хлопаю дверью так, что, кажется, по стенам трещины разойдутся. Кидаю чемодан и падаю на кровать, прижимая подушку к гудящей голове. Таксист так странно смотрел, будто я наркоманка и у меня ломка последней стадии; а в самолете я съела две порции лазаньи и салата, причем на калории было совсем плевать, как и на ведьму Микаэллу, которая может убить за пару лишних грамм – голод оказался зверским.
Вздыхаю и поворачиваюсь на спину.
– Вот черт…
Кажется, это слово я повторила сегодня раз сто, а то и двести, не меньше. В голове четко вспыхивает лицо Криса и ночь на пляже. Но почему, почему сейчас, когда уже все произошло и ничего вернуть нельзя? Почему у меня нет заветной лампы и Джинна, исполняющего три желания? Почему я в тот момент не подумала своей глупой головой? Сейчас бы не грызла совесть так, что хотелось кричать от безысходности.
– Черт…
Повторяю это снова и снова – слово дня. Укрываюсь одеялом с головой и тяжело вздыхаю.
Эш Кервел не входил в планы, и секс с ним – тем более. Но самое отвратительное то, что мы делалиэтораза три… или, может, четыре? Я переворачиваюсь с боку на бок, отчаянно вспоминая события ночи-ошибки. У него оказалось только три презерватива (Аллилуйя!), и после третьего раза мы оба отрубились (Аллилуйя в кубе!!!). Закрываю лицо рукой и разочарованно стону. Почему я такая дура? Ну почему? И почему нельзя отмотать время назад хоть разочек? Никогда прежде ненавидела себя, как сейчас: в голове зудит голос Марии Бринк* и песня «Whore»*, которая подходит в этой ситуации более чем кстати. Сколько раз такое происходило раньше, но я ни разу не мучилась угрызениями совести, а сейчас – сама себе противна. Трава, мартини и даже Эш Кервел (УБЛЮДОК) тут ни при чем. Я сама должна была остановиться и не переходить черту, но не сделала этого. Мой телефон звонит, в который раз за последние несколько часов – и снова неизвестный номер. Наверное, это Эш. Отключаю звук, прибавляю громкости на айподе и засыпаю под орущую Марию Бринк.
***
На следующий день с утра пораньше приходит Энди. В последнее время мы с ней не так часто видимся. Она входит и встревоженно оглядывает меня, стягивая пальто и шапку.
– Что с тобой? Ты такая бледная. Заболела что ли?
Энди отдает картонную подставку с кофе из Старбакса, и мы идем на кухню.
– Ты вчера прилетела? – спрашивает подруга и присаживается на стул.
– Да.
– И почему не позвонила?
– Я проспала почти весь день, – отвечаю и беру в руки стакан с кофе. Он еще горячий.
– Ладно. Рассказывай, что с тобой. Я же вижу, что-то случилось.
Кладу руки и голову на стол.
– Я переспала с Эшем Кервелом, – произношу убитым голосом.
– Что-о-о?! – кричит Энди и даже подпрыгивает на стуле, чуть не расплескав кофе, но потом берет себя в руки и спокойно уже говорит: – И-и-и… ты с ним переспала… но тебе не понравилось? Он плох в постели или что?
Да уж. Как это рассказать Энди, я не знаю. Может вообще не стоит ничего говорить?
– Просто этого не было в планах, – объясняю ей и смотрю в одну точку на стене. Я же сказала правду? Да.
– Но планы изменились. И что он сказал утром?
– Ничего.
– Как это? – непонимающе бормочет Энди.
Я вздыхаю, поднимаю голову и тру переносицу.
– Я ушла, когда он спал. Собрала вещи и улетела.
У подруги глаза становятся, как блюдца.
– Не понимаю тебя. И он не звонил?
– Я не знаю его номера, Энди, да и все равно, даже, если звонил, – беру в руки стакан и делаю пару глотков. – Я же говорю, вообще не думала, что так получится.
– Да уж, – она чешет нос и подпирает щеку рукой. – А что с Берфортом? Ты почти ничего не рассказала про Испанию.
– Ничего, – равнодушно кидаю и отворачиваюсь.
Энди недоверчиво косится на меня – в ней проснулся Шерлок.
– Ничего?
– Да, ничего, – жму плечами и смотрю на стакан с кофе.
– Ладно, – она убирает выбившиеся рыжие пряди за ухо. – А что будешь делать с Кервелом?
– А что мне с ним делать? – вопросительно поглядываю на нее.
– Даже не поговоришь с ним?
– Нет, зачем? Это была ошибка, не о чем говорить.
– А если вы встретитесь? – спрашивает подруга и подносит стакан с кофе к губам.
– Если встретимся, тогда будет видно.
Я об этом даже не хочу думать. Ни о Кервеле, ни о том, что произошло.
– У нас внеплановая фотосессия. Точнее, у тебя, – переводит тему Энди, чему я рада.
– Что за фотосессия?
– Для журнала L'Officiel Италия.
– Когда?
– Завтра надо лететь в Милан.
– Ладно.
– И еще перед кастингом на Нью-Йоркскую Неделю моды, тебе надо будет зайти к Микаэлле.
Я ухмыляюсь.
– Плохие новости в конце.
– Просто, чтобы ты была в курсе, – она жмет плечами и ставит пустой стакан на стол.
Мой желудок недовольно урчит, а в холодильнике ни черта нет – это я знаю наверняка, потому что редко что-то покупаю из-за своей работы.
– Может, закажем пиццу?
– Что? – удивленно таращится Энди.
– Что? Я хочу есть.
– Тебе же нельзя поправляться.
Закатываю глаза и смотрю на потрясенную подругу. У нее такое забавное лицо сейчас.
– Я не поправлюсь. Пицца и фильмы, как тебе? Или на сегодня какие-то планы?
Она мотает головой.
– Никаких планов.
Я широко улыбаюсь и беру телефон.
– Тогда решено.
***
Съемки в Милане и затем во Франции – я летаю из города в город практически каждую неделю, на отдых времени нет. Вечеринки, важные мероприятия, благотворительные вечера – за всем этим постепенно забывается и ночь в Чикаго с Эшем Кервелом, и Крис Берфорт. Хотя насчет последнего не уверена: как бы не гнала мысли о нем, все равно вспоминаю насыщенные карие глаза и наши душевные разговоры. Он перестал мне звонить, что к лучшему, потому что каждый раз, видя его номер, безумно хотелось услышать бархатный и успокаивающий голос. Но вовремя останавливалась: я не могу его любить, и не должна. Надо затушить эти дурацкие чувства и эмоции еще в зародыше.
Время летит так быстро, что я не замечаю, как уже наступает февраль. День Святого Валентина проходит дома с лэптопом, разными запрещенными вкусняшками, мартини и душещипательными фильмами: «Дневник памяти», «Спеши любить», «Вечное сияние чистого разума»… Лежу на кровати, уминаю пончики из «Бальтазара» и реву – все это напоминает, какую-то тупую рекламу по ТВ: «Тебе плохо? Бросил парень? Неразделенная любовь? Включи грустные фильмы о любви на День Святого Валентина и добей себя сама». Жестоко, но так и есть.
На следующий день иду в офис к Микаэлле на расстрел. В том, что я набрала вес – даже не сомневалась, но каково было мое удивление, когда оказалось, что я похудела почти на два килограмма. И это при том, что ела калорийную еду и пропускала утренние пробежки. Скорее всего, помогли постоянные перелеты, переживания и нервы – это тоже иногда приносит пользу, как ни крути.
Затем начинаются кастинги и бэкстейджи* на Неделю моды. Больше всего не могу терпеть именно их: куча моделей слетается со всего мира и может пройти целый день, пока попадешь к представителям элитных брендов. Некоторым нужны блондинки, а не брюнетки, другим – фарфоровая бледная кожа, а не бронз. У всех свои идиотские требования и условия, раньше было проще попасть на тот или иной показ. Новеньким не везет вдвойне – в основном сейчас берут супермоделей, с которыми подписаны контракты.
На одном из кастингов в Париже впервые попробовала «кокс». Я всегда была противницей наркотиков, но на что не пойдет человек, когда единственный выход, чтобы не загнуться от нервов, переживаний и давления – это две дорожки на крышке унитаза в туалете.
Я стояла и курила, прижавшись к холодной кафельной стене. Руки тряслись и успокоительные ни хрена не помогали: я уже несколько дней плохо спала и выглядела, как побитая жизнью моль; про синяки под глазами можно вообще промолчать – панда нервно курила в сторонке. В туалет зашла Коби, высокая и очень худощавая модель из Голландии. Она посмотрела на меня, буркнула что-то вроде «Привет» и зашла в кабинку, щелкая замком. Ее не было минут пять. Затем она вышла, подошла к зеркалу, и мы встретились с ней глазами.
– Переживаешь?
– Нет… это все усталость…
Я и правда ужасно уставала в последнее время: напряженка с кастингами и перелеты выматывали. Две стороны монеты: на одной – слава, деньги, вечеринки, легкая и беззаботная жизнь, на другой – нервы, алкоголизм и даже наркотики.
Коби прислонилась к раковине и кивнула на мою сигарету в руках.
– У меня есть средство получше.
Я затушила ее и бросила в мусорку.
– Какое?
Она полезла в сумочку и достала маленькую коробку, а я удивленно посмотрела на нее.
– Кокс, – объяснила девушка, пожимая худыми плечами, как будто говорила не о наркоте, а о конфетах. – Пойдем.
Мы зашли в кабинку, из которой она вышла недавно, и Коби опустилась на корточки. Сделала две дорожки, свернула стодолларовую купюру и протянула мне. «Кокс» – это не травка и сигареты, это уже посерьезнее. Но тогда мне казалось, что это поможет.
Это помогло на какое-то время: чувство, что ты можешь горы свернуть и тебе все по плечу; никакой усталости, а цвета ярче и в голове свежо. Полная эйфория…
Нью-Йорк, Лондон, Милан, Париж… Вечеринки, показы, снова вечеринки и снова показы… Все проносилось перед глазами, как один день – быстро и незаметно.
В Лондоне наконец-то ненадолго увиделась с мамой. Она плакала и говорила, что я ужасно похудела. Это, конечно, ее воображение. На самом деле, выглядела я как всегда, только была ужасно бледной и не высыпалась. Жаль, что не могла побыть подольше, но ее лицо и улыбка подбадривали и спасали от угнетающих мыслей.
На Неделе моды в Париже после вечеринки, на которой я побыла всего час или полтора, потому что ужасно хотела спать, в мой номер залетела Энди с телефоном в руке и начала тыкать им в лицо.
Ее глаза возбужденно горели, а на губах играла широкая улыбка в тридцать два зуба.
– Ты должна это посмотреть.
Я устало глянула на нее и взяла телефон.
– И что там?
Экран загорелся, а мой желудок скрутило в узел – реклама для компании Криса.
Энди нажала на «play» вместо меня. Я смотрела на экран и даже не моргала.
Мы с Крисом.
Он обнимает меня.
Целует мою руку.
От этого стало плохо, и к горлу начала подкатывать тошнота. Я помнила, что произошло потом – Чикаго. Ролик закончился, а я тупо смотрела на погасший экран. Энди забрала телефон из моих ослабевших рук.
– Я даже поверила, что вы влюбленная парочка на какое-то мгновение. Он так смотрел на тебя, а ты на него. Казалось, между вами и правда что-то есть, – тараторила она, как сорока, а мне становилось хуже от ее слов. Захотелось ужасно курить. Я уже не слышала, что там говорила Энди, взяла пачку сигарет и вышла на балкон.
Меня как будто прокрутили несколько раз в мясорубке – на душе мерзко и противно. За все время, пока была работа, которая отвлекала хоть как-то, я перестала себя корить и ненавидеть – что было, то было. Но это видео напомнило о том, что я ничем не отличаюсь от обычной шлюхи.
В этом бизнесе мы товар, который покупают. А товар должен быть бездушным. Я всегда себе это напоминаю. Мы в каком-то смысле шлюхи. Ты и я. Только шлюхи торгуют своим телом, получая за это деньги, а мы торгуем лицом и своей внешностью.
Слова Эша больно врезались в память. «Да, никаких эмоций, Меган. Эмоции мешают».
***
В Нью-Йорк я возвращаюсь опустошенной, уставшей и выжатой, как лимон. Единственное, чего хочется – выспаться. Но еще надо пережить вечеринку, которую устраивает ежегодно в марте DNA Model Management, а она уже завтра. И мне совершенно не хочется туда идти. «Но это завтра, а сейчас я просто отключусь и наконец-то посплю, как человек».
Следующий день начинается с пробежки, от которой я в последнее время отвыкла, но расслабляться нельзя, надо возвращаться в прежний ритм и не быть размазней. На улице солнце и день обещает быть хорошим. Я включаю музыку и направляюсь в Вашингтон-сквер.
День пролетает незаметно за подготовкой к вечеринке. Она запланирована на вечер. Звоню знакомому стилисту, и он делает из меня человека: волосы блестят и уложены, лицо приобрело здоровый оттенок (наконец-то) и сделан макияж, последний штрих – платье. Достаю то, что успела приобрести в Париже совсем по смешной цене. Оно обычное, чуть выше колен, но смотрится эффектно: золотистая ткань плотно облегает тело, как вторая кожа, а слева – вырез. Я смотрю на себя в зеркало и улыбаюсь. Да, сегодня можно даже позволить себе расслабиться.
Такси останавливается возле известного ресторана в Верхнем Ист-Сайде. Вход уже облеплен папарацци, напоминающих жужжащий улей пчел – вечеринка DNA Model Management важное событие года. Позирую несколько минут, чтобы они отстали от меня, и захожу внутрь. Зал заполнен гостями, прибывающих ежесекундно. Прохожу и улыбаюсь, здороваясь с теми, кого знаю. Беру на баре бокал с мартини и обращаю внимание на сцену: там поет девушка с очень красивым голосом, а ее слова проникают сквозь меня, оставляя грустный осадок.
С тобой я вкусила то,
Что для меня ни с чем несравнимо,
Могу поклясться. Надеюсь,
Я переборю эту лихорадку.
Знаю, иногда я кажусь сумасшедшей,
Ошалелой, опьянённой любовью.
Положа руку на сердце, я молюсь о том,
Чтобы пережить всё это.*
Завороженно слушаю, не обращая внимания на снующих постоянно мимо людей.
– Можно пригласить Вас на танец?
Перевожу глаза на мужчину с приятной внешностью и открытой белозубой улыбкой. Согласно киваю, и мы вливаемся в поток танцующих пар.
– Прекрасный вечер, как считаете?
Неоднозначно отвечаю ему – собеседник из меня сегодня никудышный, да и желания заводить знакомства нет. Мы перебрасываемся парочкой незначительных фраз пока танцуем, а глаза останавливаются на высоком шатене. Очень знакомом и обезоруживающе красивом шатене. В ушах шумит и, кажется, я сейчас рухну на этот отполированный до слепящего блеска пол. Крис стоит с какой-то высокой девушкой, одетой в серебристое длинное платье, рядом с ними Дайвиани и еще какой-то мужчина. Они о чем-то оживленно разговаривают и смеются. Я извиняюсь перед недоумевающим партнером, имени которого даже не запомнила, а может он и не говорил его, и иду в другой конец зала, где было бы удобно наблюдать (шпионить). Хочется ужасно покурить и хоть немного успокоить разбушевавшиеся нервы, но тогда придется проходить мимо них. Поэтому я могу только стоять, как на иголках, и испепелять «парочку» взглядом, полным ненависти.
Кажется, у Криса новая игрушка. Он спит с ней? В голове уже куча вопросов, на которые нет ответов. Я слежу за ними, как ястреб за своей добычей, от чего желание подойти к нему и все высказать прямо у всех на глазах становится паранойей. Крис обнимает ее (сучку) за талию и целует в щеку, а его спутница (сучка) кладет голову ему на плечо и что-то говорит. От увиденного внутри холодеет, а руки начинают предательски дрожать. Конечно, за два месяца, которые мы с ним не виделись, у него кто-то появился. Еще бы…
