Текст книги "Яд (СИ)"
Автор книги: Mila Moon
сообщить о нарушении
Текущая страница: 18 (всего у книги 20 страниц)
Глава 15. Дурдом в «замке» Джея
Лондон, Англия
То, что происходило за дверями моего дома еще цветочки, как оказалось – эпичный финал ждал впереди в виде взбешенной Карен Джей, которая прилетела с Канарских островов.
Мы сидели с Лиамом в его комнате, но услышали ужасные крики снизу. Брат сразу же сказал:
– О, мамочка вернулась.
Поспешили с ним увидеть спектакль своими глазами, но лучше бы оставались в комнате. Карен Джей – высокая худосочная женщина, лет сорока на вид, с ухоженными блестящими блондинистыми волосами, в бирюзовом костюме и на высоких шпильках ходила по гостиной и размахивала руками. Уильям Джей устроился в кресле, а Берфорт – какого черта он тут вообще забыл? – на диване с отсутствующим лицом, которое сразу же преобразилось, как только появилась я.
– Это позор, Уильям, позор! – возмущалась женщина, повернулась и уставилась на меня. Ярко-голубые глаза, впились, словно острые ядовитые иглы, сузились, а на губах появилась змеиная усмешка.
– Интересно, так ты и ее сюда притащил? Совсем из ума выжил?! – показывала она пальцем в мою сторону. Лиам рядом напрягся, но я сжала его руку и умоляюще посмотрела, чтобы он не вмешивался.
– Еще слово, Карен, и оно будет последним, что ты произнесешь в этом доме, – сказал ледяным тоном Уильям, что даже у меня прошел холодок по спине.
– Что? Ты не посмеешь со мной развестись, я отсужу все и запрещу видеться с детьми…
– Мам, прекрати этот балаган! – выкрикивает Лиам и тащит меня к диванам. Я, конечно же, сажусь рядом с Берфортом, который с любопытством наблюдает за происходящей комедией.
– Лиам? – глаза женщины готовы вывалиться из орбит, а рот перекошен. Как вообще Джей мог жениться на этой…?
– Марта, принеси бутылку вина, и лучше всего с выдержкой! – кричит снова брат, а я готова расхохотаться, как и Крис, который сдерживает улыбку.
Уильям поднимается и говорит нам с Берфортом:
– Продолжим у меня в кабинете.
– Ты, кобель, подонок! Всю жизнь изменял мне с какой-то…
– Перестань! – орет на Карен Лиам, а я сдерживаюсь, чтобы не развернуться и не высказать ей все, что думаю. Истеричка!
– Итак, у нас проблема, которую мои люди уже решают, – говорит устало Джей и проводит пальцами по каштановым волосам. – Завтра соберут пресс-конференцию и сделают официальное заявление.
Мы с Крисом – почему он в кабинете и вообще в этом доме, я не поняла – внимательно слушаем и не перебиваем, а Уильям продолжает:
– Звучать оно будет так: после смерти женщины, которую когда-то любил, я узнал, что у нее остался ребенок, сделав тесты и проверив ДНК, обнаружилось, что он мой.
– Действительно, как все продумано, – фыркаю и отворачиваюсь, глядя на стеллажи с книгами. – Но меня больше интересует то, откуда вообще выплыло это все.
– Ирен, – говорит Берфорт, а я открываю удивленно рот. Та француженка?
– Вчера я ей сказал, что между нами все кончено и отправил в Париж. Видимо, она так захотела отомстить, и продала СМИ информацию.
Пальцы сжимаются в кулаки, прикрываю глаза и выдыхаю:
– Конечно, конечно, все благодаря тебе, Берфорт, кто бы сомневался, – встаю и смотрю на него сверху вниз. Внутри бурлит злость и ярость, готовые в любой момент обрушиться и смести все на своем пути. – Ты бы еще всех своих баб, с которыми спишь, приводил на ужин. Мог и азиатку захватить и еще кого-то… почему же только ту глупую дуру привел?
– Азиатку? – губы Берфорта складываются в улыбку, а я взрываюсь – его это еще веселит! Я что, похожа на шута?!
– Почему, когда появляешься ты, сразу возникают проблемы?!
Вздыхаю и разворачиваюсь, чтобы не смотреть на него.
– Может, чтобы их избежать, нам надо просто быть вместе? – слышу бархатный голос и выдыхаю, собираясь снова спорить, но Уильям Джей не дает мне сделать этого.
– Давайте вы потом решите свои любовные дела?
– Любовные дела? – поворачиваюсь и гневно впиваюсь глазами в его серьезное лицо. – А знаете, делайте что хотите – вы друг друга стоите. Папаша, игнорирующий свою дочь двадцать два года, решивший вдруг проявить заботу и включил родительское чувство долга. И ты… – я перевожу взгляд на Криса, который сидит с заинтересованным и невозмутимым видом, по которому так и хочется проехать чем-то тяжелым. Развожу руками и выхожу из кабинета, рядом с которым ждет Лиам, прислонившись к стенке.
– Где Карен?
– Пьет и разговаривает с Мартой – это всегда помогает, – вздыхает брат и переводит глаза на дверь, – а ты..?
Качаю головой и поднимаюсь по мраморной лестнице в свою временную комнату.
– Хочу просто отключиться, проснуться и этого кошмара не будет. Каждый раз, когда тот тип появляется в моей жизни, происходит мировой переворот, – говорю, шагая по деревянному покрытию.
– Может, вам надо пожениться и тогда не будет глобальных катаклизмов? – шутит Лиам, а я фыркаю – скажет еще.
– Вы друг без друга не можете, – продолжает издеваться «добрый» братец.
Открываю дверь и вхожу в царские хоромы, падая лицом в подушку, благоухающую свежестью.
– Я прекрасно без него обходилась все это время, но он решил нарушить мое мирное существование… Демон.
Лиам садится рядом и смеется, поглаживая по спине.
– Просто вам надо разок расслабиться… или не разок даже, а пару… разочков… И все будет хорошо, – с сарказмом произносит, а я кидаю в него подушкой.
– Уйди, брат-пошляк.
– Да ладно тебе. Это ведь дружеский совет, – «обижается» парень и надувает свои пухлые губы.
– Вот еще советчик нашелся! Гуру секса, – язвлю и показываю рукой на дверь, – закроешь за собой, пока я не выпроводила тебя, маленький извращенец.
– Злая ты, сестренка, а все это из-за…
В него летит еще одна подушка, но Лиам удачно скрывается за дверью и слышится только его смех. Собираю подушки, ложусь на кровать и закрываю глаза. Не проходит и пяти минут, как Морфей забирает в страну сновидений, и я сладко засыпаю, обнимая подушку.
Кто-то гладит меня по волосам, а губы расплываются в улыбке. Сначала думаю, что это всего лишь сон, но бормочу:
– Уйди, брат-извращенец…
– Не думал, что ваши отношения зашли так далеко, – раздается знакомый баритон. Глаза сразу же открываются, резко поднимаюсь и ударяюсь о лоб Берфорта.
– Что ты здесь забыл? – шиплю, потирая переносицу.
В комнате стоит полумрак, за окнами ночь, и только свет от фонарей снаружи освещает помещение. Берфорт сидит на кровати и пристально смотрит, а я вжалась в дальний угол кровати.
– Значит, ты следила за мной, Меган?
Как всегда игнорирует вопросы – ничего в этом мире не меняется.
– А ты, я вижу, стал гурманом, да, Берфорт? Всю кухню перепробовал? – хмыкаю и щурюсь, глядя на его лицо.
Крис такой же красивый… Такой же… такой притягательный, вызывающий в моем теле химические реакции, даже сейчас, когда я всеми силами стараюсь поставить между нами стену.
– Думаешь, любимую женщину можно кем-то заменить? – говорит тихо он, а по телу проносится ураган мурашек с ладонь.
– Любимую женщину и не надо заменять, – шепчу в ответ, и сглатываю накопившиеся слюни.
– Но эта женщина очень вредная, сложная и… полна противоречий. Она не хочет признавать того факта, что в ее жизни может быть один мужчина, – улыбается Берфорт и придвигается ближе.
– Значит, он что-то неправильно делает, либо это не его женщина и он дурак, тратящий понапрасну время, – отодвигаюсь, но уже конец кровати – бежать некуда, разве что на пол и вон из комнаты.
– Ты даже сейчас споришь и противоречишь сама себе, Меган.
Крис притягивает меня и нависает сверху, окутывая знакомым, сводящим с ума ароматом. Пальцы поглаживают талию, и под тонкой тканью свитера кожа становится гусиной, покрываясь пупырышками. Губы легко, почти невесомо, касаются моих, и из уст вырывается непроизвольно стон. Я так долго не ощущала этого прекрасного чувства, что переполняющий вулкан и эмоции готовы разорвать изнутри. Зарываюсь в мягкие пряди, скользящие между пальцами, и притягиваю ближе, впиваясь в губы, которые снились и преследовали ночами.
Крис властно обхватывает мое тело и прижимается, блуждая и исследуя руками. Пальцы поглаживают нежно плечи, руки и задирают свитер, касаясь кожи, но я резко отстраняюсь и упираюсь кулачками, тяжело дыша.
– Подожди…
– Ты с ума сошла? – шепчет Крис и продолжает целовать шею.
– Крис, мне надо сказать…
– Малышка, давай потом, ладно? Ты хочешь испортить такой момент? – свитер уже оголяет живот и грудь, а кожу будто обжигает. Я резко отползаю и скатываюсь по кровати, падая на пол и ударяясь.
– Меган, черт возьми, что не так?
Встаю и потираю ушибленный бок, одергивая тонкую ткань.
– Это называется гаптофобия, – хриплю в ответ. Крис приподнимается и проводит руками по волосам, взлохмачивая их.
– И что это значит?
– Это значит, что я боюсь прикосновений, – шепчу и тяжело вздыхаю, глядя в его напряженное лицо.
– Ты боишься… моих прикосновений?
– Любых… любых мужских прикосновений к оголенной коже.
Крис хмыкает, садится и упирает локти в колени, опуская голову.
– Но мои прикосновения не любые, Меган… Почему ты боишься и чего? Я тебе хоть раз причинял боль?
Отрицательно качаю головой и отворачиваюсь, подходя к панорамному окну.
– Дело не в этом… Все сложнее… Эти ощущения не передать словами, Крис.
В комнате повисает тишина, но потом раздаются шаги, руки обвивают талию, от чего дыхание становится неровным, а он шепчет на ухо:
– Давай попробуем все начать с нуля? Прямо сейчас, в эту секунду: ты и я… Гаптофобия или что там еще – это ли важно? Ты думаешь, что она напугает меня?
– Просто… Дай мне время, Крис… Я только пришла в себя, только начала нормально жить, понимаешь? – шепчу отрывисто в ответ, прикрыв глаза и ощущая его проглаживания по телу.
– Сколько?
– Тебе сказать по часам, минутам и секундам? – тихо смеюсь, вдыхая аромат духов.
– Именно. Все не имеет значения, Меган… То, что было или будет… Есть мы, и только мы решаем нашу судьбу, а не она решает за нас. Наплевать. Я хочу быть с тобой, значит, я буду. Так, сколько? День, два?
– Месяц.
– Ни за что, – категорично говорит Берфорт и убирает руки, отходя к кровати. – Месяц… для чего? Думаешь эту хрень… фобию… ты как-то поборешь? Переспишь снова с другим мужчиной?
Оборачиваюсь, а глаза гневно сверкают. Почему именно сейчас он решил это вспомнить?
– Только позавчера в этом доме была женщина, которую ты трахал, а уже сегодня ты стоишь и смеешь говорить мне о том, что я когда-то по ошибке совершила.
– Меган… Ладно, прости, прости, просто… Я с ума сейчас схожу. Ты рядом, но я ни хрена не могу сделать! Это чертовски сложно, сдерживаться…
– Тогда иди в холодный душ и спать.
Берфорт тихо смеется, выдыхает, подходит ближе и обнимает меня, а я вся дрожу… Дрожу, как осиновый лист в его руках, готовая распасться на сотню молекул.
– Значит месяц?
Киваю, не в силах вымолвить слова, сжимая пальцами хлопковую рубашку. Крис целует меня в лоб, нос и нежно касается губ.
– Не только мне нужен будет холодный душ, да, малышка?
Он усмехается и уходит, а я обхватываю себя руками и сажусь на кровать, пытаясь остановить волну возбуждения.
Невероятно. Я так скучала по нему: по губам, рукам, запаху… Как только появился Крис Берфорт, огонек внутри проснулся, превращаясь в пожарище, но я… Я должна починить себя – сломанный механизм, который нарушил Эш Кервел, Джо и те уроды. Падаю на кровать и прикрываю глаза, вспоминая ощущения. Но ведь… Крис касался меня, но ничего не было, кроме всепоглощающей страсти. Тогда это самовнушение? Я ведь хотела его всеми частями тела, готового в любой миг отдаться. И как теперь жить с этими ощущениями, которые пробудил Берфорт?
– Да, холодный душ… – говорю сама себе, ухмыляюсь и иду в ванную, примыкающую к комнате.
***
Сколько бы не старался, но уснуть не получается: мысли крутятся только вокруг Меган, которая находится всего через пару комнат. Запах ее кожи, блестящие в темноте глаза, знакомые очертания тела. Выдыхаю, беру пачку сигарет и выхожу на балкон, глядя на небо – луны и звезд не видно, только неизвестность, таящая в себе загадки и вопросы мироздания.
Уильям Джей непростой человек. Теперь становится понятно, почему он согласился сотрудничать и вести переговоры – Меган его дочь. Кажется, что даже ужин был запланирован, либо я преувеличиваю и утрирую. Мне уже мерещится, что все, касающееся нас с Меган – это сверхъестественные силы.
Выдыхаю дым и смотрю на деревья и цветы, посаженные по всей территории огромного особняка.
Меган…
Ее испуганные глаза, подрагивающие ресницы и тело – все из-за мудаков, которых хотелось задушить собственными руками. Челюсти так напряглись, что можно было услышать скрип зубов. Покалеченная психика, боязнь прикосновений – малая часть того, что они сделали. Моя девочка… Она оказалась сильной, встала на ноги, боролась за жизнь, не сломалась, но почему меня не было рядом? Я старался все забыть, вычеркнуть из мыслей… стереть ее образ, но нет… Она слишком въелась в разум, душу и сердце.
И теперь снова просит подождать. Докуриваю и тушу сигарету: месяц стоит того, чтобы потом провести с ней оставшуюся жизнь, ведь в любом случае она будет моей. Других вариантов просто не дано. Либо забросить на плечо и увести на край света, на необитаемый остров, подальше от людей… только я и она.
Улыбаюсь мыслям, захожу в комнату и прикрываю глаза – надо разобраться с Дюбуа, скупить акции ее папочки, присвоить сеть кафе и салонов себе, а мстящую сучку оставить ни с чем. Завтра будет сложный день.
Глава 16. Парящие в невесомости
Лондон, Англия
Мы сидим в комнате Лиама и смотрим прямой эфир пресс-конференции: Уильяма Джея на ней, конечно же, нет, только его представитель, на которого летят все шишки и вопросы, а бедняге приходится отбиваться и отвечать на них. Но все заканчивается очень быстро, а репортеры разочарованно гудят, выражая недовольство.
– Значит, мистер Джей узнал о том, что Меган его дочь случайно, но откуда эта информация?
– Может, он всю жизнь знал, что Меган Миллер его родная дочь?
– Почему мистер Джей сам не появился на встрече? Ему есть, что скрывать?
– А миссис Джей, ее реакция?
– Это правда, что Меган Миллер только благодаря связям и деньгам попала в мир Высокой моды?
Внутри поднимается волна тошноты и отвращения – они готовы все вывернуть наизнанку и показать с самой неблаговидной стороны, облить грязью…
– Забей, Мег, – произносит рядом Лиам и щелкает пультом, бросая его на диван – экран гаснет и нас окружает тишина. – Через какое-то время все уляжется, появится еще какая-то пикантная новость, они схватятся за нее…
– Думаю, что я долго буду в центре внимания, – выдыхаю и массирую переносицу, голова ужасно болит, словно там бьют сотни молотков. – Скоро выставка у Николаса, посвященная мне.
– Выставка? – поднимает удивленно бровь парень.
– Да, на этой неделе уже, поэтому… не скоро они отлипнут от меня. Самое интересное впереди, если они нас словят с Крисом. Поразительно, что о нем вообще ни слова не сказали.
– Красавчик утром куда-то укатил, даже не позавтракав, – вздыхает брат и задумчиво смотрит нефритовыми глазами. – Вы с ним переговорили?
Сложно сказать «переговорили», если наш страстный, невероятный, ошеломляющий, будоражащий… Мотаю головой и выдыхаю:
– Типа того.
– Типа того? – переспрашивает Лиам и прикрывает рот ладонью. – Значит, даже разочка не было? Или хоть… полуразочка?
Ищу, чем бы в него кинуть, но на глаза попадается только черная акустическая гитара, а ее жаль разбивать о брата-пошляка. Да и новоиспеченного брата тоже калечить не хочется.
– Меня волнует сейчас вовсе не наш с Берфортом разговор, а то, как я вообще смогу выйти на улицу, после всей шумихи, которую устроила его… француженка, – произношу и поджимаю губы. Такое впечатление, будто ее кинула я, а не Берфорт – в итоге Дюбуа решила отыграться на мне. «Женская солидарность».
– Да-а-а, ее мозгов с грецкий орех хватило на такую подлость, – хмыкает парень, встает и потягивается. – Да ладно, сестренка, все со временем забудется… Поехали со мной на репетицию лучше, а?
Отрицательно качаю головой и поднимаюсь.
– Не хочу отвлекать твоих друзей, – кидаю многозначительный взгляд на брата, а тот сразу все понимает. – Разве что надевать на себя мешок или паранджу в их присутствии.
– Просто ты слишком классная у меня, и от тебя глаз не оторвать, – Лиам закидывает татуированную руку мне на плечо и целует в щеку. Такое впечатление, что мы знали друг друга все годы… Родственная связь? Я рада, что мы нашли общий язык. Интересно еще встретиться со Стивеном, но он весь в учебе и занятиях.
– У тебя есть девушка? – выпаливаю я и заглядываю в светло-зеленые глаза. Лиам издает смешок, еще один и уже вовсю хохочет, а я хмурюсь. Парень чуть ли не пополам сгибается, а на глазах выступают слезы. – Не думала, что этот вопрос такой смешной.
– Прости-прости… – он, наконец, успокаивается и делает парочку глубоких вдохов, взлохмачивая блондинистые волосы. – Слушай, я все понимаю, что я красавчик и завидный парень, но у тебя же есть пугающий темноволосый Бог?
– Да ну тебя… – отмахиваюсь и иду к дверям, слушая тихий смех брата.
– У меня нет девушки, Мег. Нафиг этот головняк? – говорит он, когда я хочу уже выйти из комнаты. – У меня есть музыка, группа и ты. Больше для счастья ничего не надо. Разве что еда… Да.
Расплываюсь в улыбке, глядя на него и говорю:
– Я рада, что у меня появилась семья.
Лицо Лиама сразу меняется, а в глазах – грусть.
– Мне жаль, что я не узнал раньше… И… Знаешь, я не умею говорить громких слов, но… Мне чертовски повезло с такой сестрой.
В глазах и носу предательски щипает, в горле ком с кулак – я готова прямо сейчас расплакаться от его слов. Это трогательно.
– Мне тоже, Лим. Удачи на репетиции.
– Я напишу тебе песню! – кричит брат, я улыбаюсь и закрываю дверь, спускаясь на первый этаж.
Когда мы сидим с Мартой на огромной кухне за столом, разговариваем и пьем травяной чай, в дверях появляется Берфорт. Управляющая сразу же оставляет нас одних, а мне уже не по себе: в помещении сразу становится душно, кислород испаряется и кажется, словно мы находимся в печке или жерле вулкана. Крис садится напротив и улыбается уголком губ.
– У меня есть предложение.
– Нет.
Губы плотно сомкнуты, а взгляд устремлен на темные деревянные шкафчики. В последний раз, после его предложения прогуляться, мы занималисьэтимна пляже в Коста-Бланке. Берфорт смотрит на меня из-под бровей и сверкает черными глазами.
– Завтра я улетаю в Париж, а затем в Нью-Йорк и отказ не принимается, Меган. Либо добровольно, либо принудительно.
Кидаю на него гневный взгляд, и ставлю чашку со стуком на стол.
– Ты не знаешь, что происходит? Не видел пресс-конференции? Это все благодаря тебе!
– Всего один ужин.
Берфорт будто пропускает мимо ушей мою яростную тираду и пристально смотрит в глаза, словно хочет загипнотизировать.
– Один.
Опускаю взгляд на сомкнутые руки и закусываю губу.
– И затем я даю месяц тебе на раздумья, но сегодня давай просто забудем обо всем.
Выдыхаю, прикрываю глаза и облизываю пересохшие губы. Всегда теряюсь в его присутствие и не могу сказать «Нет».
– Хорошо.
Как я могла забыть о том, что в мозгу есть специальная кнопка, которая выключается, и разумные мысли не поступают туда, когда рядом Крис Берфорт?
Он поднимается, удовлетворенно улыбается и касается пальцами моего плеча, а по коже сразу растекается тепло и желание.
– Будь готова в шесть.
Он выходит, а в помещении, наконец, появляется воздух.
***
Смотрю на себя в зеркало и поправляю черные короткие пряди, пробегаюсь пальцами по шерстяному малахитовому платью чуть выше колен и касаюсь изумруда на шее.
– Всего лишь ужин.
Бросаю взгляд на отражение и выхожу из ванной комнаты. Берфорт уже ждет внизу на первом этаже и не сразу замечает меня, так как разговаривает по телефону. Разглядываю его серьезное загоревшее лицо, темно-шоколадную шевелюру, перевожу взгляд на серую рубашку, облегающую туловище – как всегда неотразим и сексуален. Крис поворачивается, и на губах появляется слабая улыбка, хотя секунду назад на лице не было и капли эмоций. Он убирает телефон и подходит ближе, разглядывая и останавливая взгляд на цепочке.
– Я рад, что ты носишь мой подарок.
Молчу и отвожу глаза на окно, будто за ним есть что-то более интересное и требующее внимания.
– Пойдем, я заказал столик.
Мы сидим на заднем сиденье Мерседеса, который несет нас в Вестминстер – один из исторических и главных районов Лондона. За окнами мелькают неоновые вывески кафе, магазинов, а деревья украшены огоньками. Машина останавливается возле популярного престижного ресторана The Ivy Market Grill, находящегося неподалеку от Площади Лейсестер. Разочарованно оглядываю здание и окна с разноцветным мозаичным стеклом – почему-то думала, что Берфорт выберет не столь банальное заведение. Крис придерживает дверь, и я прохожу в помещение. Почти все столики заняты, играет спокойная ненавязчивая музыка, а метрдотель забирает мою куртку и пальто Криса. Нас проводят к заранее заказанному столику. Устраиваюсь на диване изумрудного оттенка и оглядываюсь – чувствую себя не уютно. Совсем отвыкла от таких пафосных мест, где любит отдыхать элита. Вспоминаю наши вечерние посиделки с Николасом в «Виниле», запах кофе, табака и дорогого алкоголя – там совершенно другая атмосфера, более располагающая.
– Что-то не так? – вырывает из раздумий бархатный баритон.
Я даже не заметила, что наши бокалы наполнили вином. Глаза сразу останавливаются на знакомой этикетке Шеваль Блан, а губы складываются в улыбку.
– Нет, все хорошо, просто…
Крис выжидающе смотрит, расслабленно откинувшись на спинку дивана, кажется, его не заботит заполненный до отказа ресторан, как меня.
– Просто давно не выбиралась в такие места.
– Тебе здесь не нравится?
Черные глаза неотрывно следят, а я ерзаю на месте, не зная, что сказать.
– Скорее нет, чем да…
– Тогда мы поедем туда, куда ты захочешь, – Крис уже хочет позвать официанта, но я хватаю его за руку.
– Крис, я знаю, как сложно забронировать здесь столик, поэтому давай поужинаем, и я покажу место, которое мне нравится, ладно?
Берфорт обхватывает мою ладонь, подносит к губам, нежно и ласково касаясь кожи, которая вмиг воспламеняется, а внутри уже пробуждаются бабочки.
– Хорошо. Расскажешь, как так оказалось, что Уильям Джей твой отец?
– Это… не так интересно на самом деле, – шепчу и разрываю зрительный контакт. Палец Криса поглаживает мою ладонь, отчего по коже бегают мурашки, а внизу живота разливается тепло и тяжесть, говорящая о… «Ты прямо, как Лиам, Меган…», – одергиваю себя и пытаюсь прийти в чувство.
Начинаю рассказывать о больнице и «одуванчике», при этом улыбаюсь, вспоминая друга; о том, что продала квартирку в Сохо милой парочке; о Микаэлле, изменившейся до неузнаваемости и превратившейся из Снежной королевы в обычную женщину; о миссис Фостер и ее котах. Крис слушает и не перебивает, иногда пригубляет вино и улыбается. Нам приносят заказ, и некоторое время мы поглощены вкуснейшим запеченным лососем в кисло-сладком соусе и биском из моллюсков. Берфорт иногда задумчиво смотрит и загадочно улыбается, не выдерживаю и спрашиваю:
– Что?
Он откладывает вилку и показывает глазами на пустующие тарелки.
– Вспомнил, как на Коста-Бланке ты сопротивлялась и не хотела пробовать паэлью.
Расплываюсь в улыбке и закусываю губу.
– Да, но сейчас не имеет значение количество калорий – на это я уже не обращаю внимания. И знаешь… рада, что могу есть нормальную еду.
Нам приносят десерт – шоколадные бомбы с ванильным мороженым в горячем карамельном соусе.
– Здесь божественно готовят, но с тем поваром все равно не сравнится в твоем отеле на Коста-Бланке, – я облизываю ложку и смотрю насмешливо на Берфорта.
– Конечно, – он многозначительно сверкает глазами и спрашивает: – И куда теперь?
– Секрет.
Мы идем по лондонским улицам, разглядываем витрины магазинов, разговариваем и смеемся. Мне снова легко и комфортно, как будто не было той разлуки, ужасных событий, больницы. Крис рассказывает о Сеуле, про корейцев и еду, которую пробовал.
– Представляешь, один раз меня даже чуть не заставили есть живого маленького осьминога.
– Фу, ну и гадость, – меня передергивает, а по телу бегут мурашки.
– Да, он ползал по тарелке, и я сказал, что не буду убивать его. Корейцы не поняли меня, – Крис засмеялся, и я тоже.
Мы как раз дошли до Гайд-парка. На три месяца он превращается в сказочную страну, в волшебное царство с сотней огней, аттракционов, катков и разных развлечений. Крис удивленно оглядывается и переводит взгляд на меня.
– Winter Wonderland, – мои глаза также сверкают, как и все вокруг. – Можно хоть немного погрузиться в зимнюю сказку.
Мы гуляем по ярмарке, все украшено новогодней и рождественской атрибутикой: елками, припорошенными «снегом», Санта-Клаусами, оленями с упряжкой, снеговиками. В центре возвышается шестидесятиметровое колесо обозрения, множество аттракционов, как для детей, так и для взрослых и куча закусочных, откуда доносится божественный аромат уличной еды. Во рту уже накапливается слюна, и я тяну Берфорта в одну из них: мы заказываем баварские сосиски, картошку и пиво.
– Значит завтра Париж? – говорю, бросая в рот кусочек горячей картошки. Мы сидим за деревянным столом, охватывающим весь периметр закусочной.
– Надо решить кое-какие дела, – отвечает Крис, делая пару глотков из высокого бокала. Но затем его глаза щурятся, а губы складываются в ехидную улыбку: – Ты можешь полететь со мной, Меган, если так ревнуешь.
Закатываю глаза и тоже пью холодное пиво.
– Я просто спросила.
– Но предложение в силе. Я только «за», – Крис смотрит на меня из-под бровей и насмехается.
– Еще бы, – фыркаю в ответ, наблюдая за детьми, катающихся на карусели. Даже без снега в воздухе витает дух Рождества и приближающегося праздника.
В другой закусочной мы покупаем два стакана с горячим вкусно пахнущим глинтвейном и идем в сторону колеса обозрения. Крис платит за VIP-кабинку с затемненными стеклами, а я с сарказмом бросаю, что можно было обойтись и без выпендрежа. Но потом беру свои слова обратно, ведь смотреть на ослепительный город с высоты птичьего полета невероятное зрелище. Под нами раскинулась ярмарка, по которой все время ходят люди, а поднимаясь выше – и сам Лондон, горящий сотней огней: «Стеклянный осколок», «Уоки-Токи» и еще десятки высоток. Темные стекла создают иллюзию уединенности, словно мы парим в невесомости, в неизвестности. Сотни, тысячи, миллионы разрядов проносятся в маленьком пространстве. Мы сидим на противоположных сидениях, но этого минимального расстояния мало, потому что каждый из нас чувствует накалившуюся атмосферу. Пальцы сжимают в руках спасительный стакан, но я не выдерживаю и первая вскакиваю, обвивая шею Криса.
Все происходит быстро, неожиданно… Кабинка замирает на самой высокой точке, и создается ощущение легкости, воздушности, а губы Криса, руки Криса, аромат Криса – это все смешивается во взрывоопасную смесь.
Сейчас я рада, что он решил выпендриться, и затемненные стекла скрывают наш порыв. Мой порыв. Губы Берфорта исследуют каждую часть лица, оставляя сладкие поцелуи, пальцы поглаживают спину, останавливаются на затылке. Мы смотрим друг другу в глаза, и сейчас я готова согласиться лететь с ним в Париж, куда угодно, только бы он был рядом, передумать и послать месяц размышлений к черту.
– Выходи за меня.
Его слова, как чан с ледяной, пронизывающей до косточек, водой, и я перестаю соображать, дышать. В голове пусто, глаза пьяно и безумно впиваются в ониксы и ищут подвоха, издевки, но там только решительность и уверенность. Крис касается пальцем моей нижней губы, гладит скулу и зарывается в черные пряди. Проводит по волосам, а я все так же не могу глотнуть хоть каплю кислорода. Это же мне не послышалось, нет? В его черных сверкающих глазах столько эмоций и чувств, готовых унести меня, что я теряюсь в водовороте.
– Я подумал, что лучшего момента просто не будет, знаешь. Только одно слово, Меган, – шепчет он, а я дрожу и зарываюсь носом в его шею, вдыхая аромат любимых духов, одурманивающих сознание.
– Месяц, – выдыхаю и касаюсь губами его кожи.
– Хочешь помучить и себя, и меня? – он гладит талию одной рукой, а другой берет за подбородок, заглядывая в глаза.
– Даю шанс одуматься, ведь, если я соглашусь, тебе придется терпеть меня до конца жизни, – тихо говорю в ответ и улыбаюсь. Кабинка уже медленно опускается, неся нас «с небес на землю».
– Никто не идеальный, малышка. Твои недостатки, сложный характер, вредность – это все делает тебя особенной и неповторимой.
Кабинка останавливается, мы поднимаемся и выходим. Крис притягивает меня и тихо говорит:
– И вообще-то… Я могу в любой момент закинуть тебя на плечо, посадить в свой самолет и увезти на необитаемый остров.
– Угрожаешь, Берфорт?
– Предупреждаю о таком ходе событий, – он целует меня в висок, и расплывается в загадочной улыбке.
***
Мерседес несет нас в Хэмпстед. Голова Меган лежит на моем плече, а горячее дыхание щекочет кожу. Автомобиль останавливается возле парадного входа, и я тихо говорю:
– Мы приехали, малышка, просыпайся.
Провожу по шелковистым черным прядям, а она открывает глаза и сонно щурится.
– Я уснула?
Меган забавно морщит нос и зевает, прикрывая рот ладошкой. Не могу сдержаться и целую ее. В особняке стоит тишина, которую нарушает тикающая стрелка часов и шпильки Меган, поднимающейся по мраморной лестнице на второй этаж. Мы останавливаемся у дверей ее комнаты, хочу попрощаться, но она поворачивается, берет за руку и закрывает за нами дверь.
– Ты мне должен помочь, – шепчет она. – Расстегнуть платье.
Усмехаюсь и подхожу ближе, касаясь мягкой ткани – это только «уловка», но мне она нравится. «Молния» идет сзади по всей длине, медленно тяну за бегунок, оголяя фарфоровую кожу и наслаждаясь зрелищем.
Я хочу ее и одновременно боюсь причинить боль, такие двоякие ощущения, разрывающие изнутри напополам. Пальцы тянутся погладить кожу, почувствовать ее, но вовремя останавливаюсь и делаю шаг назад.
Меган поднимает руки и спускает платье по плечам. Ткань скользит по телу и оказывается на полу, она переступает, делает пару шагов к кровати и разворачивается. Вся ее кожа, будто светится и переливается в лунном свете, и я не могу налюбоваться.
– Я хочу кое-что попробовать, – неуверенно говорит Меган и наклоняет голову, пристально глядя на меня.
– Ты уверена?
Понимаю, что она имеет в виду, но оставляю ей право выбора.
– Нет, но… Но мы можем попытаться. Я хочу… – она делает паузу и смотрит куда-то в сторону. Вижу по ее выражению, как она боится и переживает. – Я хочу, чтобы ты помог мне побороть страх. Одна я не справлюсь.
Опускаю голову, глядя на паркет и провожу пальцами по волосам. Расстегиваю рубашку и кидаю на кресло, оставаясь в брюках.
