Текст книги "Сердце ангела"

Автор книги: Мила Бояджиева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 23 страниц)

Однажды ночью, держа лезвие у горла Долли, Кортни выпытала все о своем отце. А потом исчезла. Долорес не удалось насладиться спокойной жизнью. Через несколько месяцев она получила посылку из Гондураса. В коробке, сплетенной из листьев кокосовой пальмы, лежал маленький деревянный ящичек, испещренный выжженными письменами. Долли отшатнулась и побелела. Живя в племени, она хорошо изучила ритуал "пагубного заклинания", с помощью которого члены секты вуду избавлялись от своих жертв. Ящичек изображал гроб, а на его стенках чернели имена дьявольской троицы – Мэтра Корредо Повелителя перекрестков и демонов; Гран Буа – Владыки ночной земли и ночных лесов и Барона Субботы – Повелителя кладбищ.

Получатель такого "подарка" попадал под влияние мертвых и был обречен. Так когда-то писала сама Долорес в статье, посвященной вудаизму – самому страшному виду черной магии. Разбросав книги, Долорес нашла старый научный журнал. – "... Связанный с поклонением змее и в отдельных случаях ритуалам каннибализма, вудаизм издавна практиковался среди потомков африканских рабов, живущих в Соединенных Штатах, Центральной и Южной Америке и в странах Карибского бассейна. Предполагается, что название "вуду" происходит от слова "водуа" (так называли религиозную секту еретиков, которая в давнее время обосновалась на юго-востоке Франции, – членов секты обвиняли в том, что они расправляются со своими врагами при помощи колдовства). Впервые слово "вуду" использовали католические миссионеры, работавшие в Вест-Индии. Однако более вероятно, что оно произошло от слова "водуи", на языке народности ашанти означавшего магический обряд...

... Возможно, вуду действительно связано с черной магией, это религия африканского типа, для которой характерно следующее: верующие становятся одержимыми богами, которым они поклоняются. Как и в других мистических верованиях подобного типа, жрецы (хунган) и жрицы (мамбо) вызывают для консультации духов предков. Посвящение в вуду связано с двумя основными обрядами: ритуалом Солнца, которое называется радас (его высшее божество Дангбе, то есть бог-змей), и обрядом Петро – того, кто одаривает верующих магической силой..." Долорес пропустила описание ритуалов, которые наблюдала сама, живя на острове. ей даже позволили пройти обряд "пересечения вод", означавший как бы начальное посвящение.

На заре под ритмичный бой барабанов в жертву морю были принесены белая как снег овца, два белых голубя и две белые курицы. Кровью, хлещущей из рассеченного горла животных жрец окропил посвящаемых: кроме Долорес обряд проходили два подростка из племени, неделю до этого дня питавшиеся только настоем из корней пальмы син. Долорес предполагала, что в настое содержится какой-то галлюциноген – она чувствовала, как впадает в экстатический транс. Животные извивались в предсмертных конвульсиях, в воздухе висел запах крови, ритмичный бой барабана сопровождал истошный крик хунгана и вопли зрителей. Вуду считали, что кожа барабана сделана из солнечного света, и тот, кто прикасается к нему, получает энергию светила. Удары передались Долорес – она начала дрожать и извиваться... Тогда вождь впервые подошел к ней. Возможно, в эту ночь была зачата Кортни...

"... В магическом арсенале вуду имеются чрезвычайно мощные чары как для защиты, так и для нападения... Колдуны вуду, весьма искушенные в обратных чарах, могут обрушить зло на любого, кто вызвал его..." – Вот! Долорес разыскала старую записную книжку, где был телефон человека, занимавшегося именно этими вопросами. В институте этнографии доктора Смитсона считали ненормальным – в любое время года, на улице и в помещении он ходил в войлочной шапке, способной, якобы, отразить дурные влияния. У него были и другие странности – ещё бы, семь лет, проведенные в экспедициях по глухим районам Южной Америки, вдали от цивилизации, способны повредить мозги любому.

С трудом разыскав бывшую экономку Смитсона, Долли узнала, что ученый давно находится в доме умалишенных. ей казалось, что она и сама потеряла разум, испугавшись каких-то заговоренных дощечек.

Долли нашла Смитсона в комнате, стены которой испещряли непонятные надписи. Больной давно уже потерял дар речи, произнося невнятные звуки, и утратил ориентацию в пространстве. Он не узнал Долли, даже не повернул к ней головы, углубленный в раскладывании на одеяле каких-то цветных камешков. Долли говорила, поведав все о своей жизни и полученной недавно посылке. Рассказывая, она как бы взглянула на себя со стороны и поняла все. Уходила она потерянной с петлей обреченности на шее. "Узы крови – помощи от заклятья нет", – произнес ли эти слова Смитсон, подняв на уходившую женщину удивительно ясные, ярко-голубые глаза, или же приговор сформулировала сама Долорес, но через пару дней её нашли повесившейся в собственной спальне.

Лишь через четыре года могилу Долорес Иохан посетила молодая. чрезвычайно импозантная женщина. Стояла теплая осень, но смуглокожая красотка куталась в леопардовое манто. Она возложила на гранитную плиту букет какие-то странных цветов и осыпала её порошком из спрятанного на груди пузырька. После этого вернулась в ожидавший её роскошный автомобиль. Непроницаемое лицо с большими черными очками скрылось за зеркальными стеклами.

Теперь её звали Абрагантбе Гарам-Эурзоми, а в афишах цирка стояло короткое Абра Гарам, Абра могла бы свободно разгуливать по знакомым улицам – никто из прежних знакомых Кортни не узнал бы её. Но воспоминания о прошлом не тревожили Абру, истинная её жизнь началась пять лет назад, когда вождь Жаркий Ветер признал в девушке свою дочь. Ему ничего не пришлось объяснять – в лунную ночь он вывел её на морской берег, заставил подняться на высокий утес, с которого сбрасывали в воду приносимые морю жертвы и, глядя прямо в глаза, столкнул вниз. Кортни не разбилась о камни и не утонула – она выплыла на берег невредимой. Вождь сделал её своей наложницей, но Кортни не принесла потомства. Пройдя обряд посвящения, она стала ученицей хунгана, а через три года получила сан мамбо – жрицы вуду. Вождь дал ей новое имя, но не позволил остаться в племени:

– Обретшая власть, ты должна жить среди тех, кого мы называем чужими. У тебя свой путь. И помни, – никогда не возвращайся сюда.

Абра смотрела в лицо вождя и, казалось, видела свое отражение. Она не сомневалась в его правоте, когда посылала "пагубное заклинание" своей матери, не сомневалась и теперь. Сомнения вообще чужды верующим вуду, предавших свою судьбу в распоряжение могучих божеств. надо только уметь прислушиваться к голосу опекающего тебя духа. Не задавая себе вопросов, Абра оказалась на шумной площади мексиканского городка и сразу же нашла шатер странствующего цирка. Через год её имя знали в Мексике и в Америке, называя Черной Аброй. Изображая на манеже жрицу дикого племени, Абра быстро приобщилась к плодам цивилизации. Она узнала власть денег и женского магнетизма, научилась держаться подобно могущественной королеве и быстро добиваться поставленной цели.

Теперь она не ела руками, носила настоящие драгоценности и умела виртуозно манипулировать людьми. Для этого не всегда приходилось пользоваться магическими приемами. Мужчины стремились к темнокожей колдунье как мотыльки на свет, жертвуя ради неё репутацией и состоянием, женщины сторонились, признавая власть сильнейшей. Тех же, кто проявлял непокорность, Абра умела усмирять. Только все это было игрой, прелюдией к чему-то важному.

Абра сразу узнала Его. Голова Флавина возвышалась над толпой зевак, пришедших поглазеть на прекрасную жрицу. Нечто вроде электрической искры пронзило тело Абры, и она захохотала, ощутив прилив магнетической энергии. Смуглый атлет двинулся к сцене и, подойдя, протянул руки. Абра вложила в них свои ладони и, закрыв глаза, вообразила: руки мужчины и женщины, превратившиеся в гибкие лианы, завязываются крепким, нерасторжимым узлом.

Крис Флавин теперь принадлежал ей. Именно такой мужчина нужен был Абре – властный, сильный, обладающий запредельной фантазией и упорством. Но было в нем ещё нечто, родившее их. Возможно, не осознавая того, Крис принадлежал к особой породе людей. Он мог бы подчинить себе могучие силы, стоящие за порогом материального мира, но не переступал порога, открытого обычным смертным.

Абра, умело скрывавшая свои подлинные магические возможности, была готова посвятить Флавина в таинства темного колдовства, чтобы окончательно привязать к себе. Она вовремя опомнилась, сообразив, что обретенное могущество Крис сможет употребить против неё самой, стоит лишь объявиться настоящей сопернице. Это произошло в тот день, когда на пути Флавина появилась Вита. Он рассказал Абре, что бросив в воду свой амулет, прося солнце сделать ему подарок. Абра насторожилась, задумавшись о том, не водил её за нос Крис, скрывая свою приобщенность к черной магии. Он обратился к заклинаниям к солнцу и солнце помогло ему, – белокурая американка встретилась с ним в тот же вечер, и больше не исчезала с горизонта, словно привороженная.

Абра приняла самые безобидные меры – постаралась, чтобы о пылкой страсти Флавина к своей чернокожей партнерше судачили все газеты. Это слегка охладило рекламную куклу, но стоило лишь Крису пригласить её на съемки фильма, – и она была тут как тут, забросив своего принца! Вдобавок, Флавин освободил от участия в съемках Абру, получив две недели свободы.

Она уехала в свой дом на пустынном побережье Тихого океана и трое суток предавалась разгулу. Потом, дождавшись полнолуния, достала из тайника порошок Черного Муса – Повелителя мертвых, и положила на стол чистый лист бумаги. Абра воспользовалась привезенным с острова магическим порошком лишь однажды, осыпав могилу матери. Теперь можно было не сомневаться, что дух Долорес попал прямо в Долину спящих – это был единственный дар, принесенный дочерью.

Живых Черный Мус убивал. Но чтобы воспользоваться его чарами, необходимо осуществить определенный ритуал. Заготовив чашу с куриной кровью, Абра тринадцать раз написала ею на листе имя Виты Джордан, покрыла написанное черным порошком, источавшим одуряющий запах, и в полночь сожгла. Затем аккуратно собрала смертоносную золу в серебряную табакерку и, выйдя на мол, бросила её в океан. – "Счастливого пути в Долину спящих, Виталия Джордан!"

Проспав целые сутки, Абра включила телевизор, не сомневаясь, что в первых же сводках новостей услышит о внезапной смерти американской звезды. Но возлюбленная Флавина осталась жива. Абру охватил ужас: это могло означать, что догадавшись о злых чарах, Флавин повернул их вспять, обрушив на убийцу.

До утра в доме Абры курились благовония и звучали молитвенные завывания – колдунья приложила все усилия, чтобы защитить себя. Белый козленок, привязанный во дворе, должен был стать жертвой вернувшегося сюда Черного Муса. Но козленок мирно щипал траву. И тогда Абра догадалась Виталия Джордан не та, за кого выдает себя. Осталось лишь воспользоваться "покоряющим маслом", привязавшим к ней Флавина. Крис вернулся к Абре и заявил, что Виталия никогда не была его любовницей. Удостоверившись, что это так, Абра на время успокоилась – слухи о скорой свадьбе мисс Джордан с Элоизом Рисконти, взошедшим на престол, носились в воздухе.

И вот Флавин исчез и вместо того, чтобы встретиться со своей труппой в гостинице Копенгагена, где должен был состояться рождественский аттракцион, попал в Хельсингер. Ассистент Флавина сообщил Абре, где находится в рождественские дни патрон. Не раздумывая, она помчалась на баржу. Дверь в покинутое Флавином жилище оказалась открытой. Побродив по пустым комнатам, Абра почувствовала, что опоздала – здесь была Вита. и она стала любовницей Флавина. Но в плавучем доме побывали ещё какие-то люди – Абра увидела их застывшие тени в хрустальном шаре, – такой след могли оставить только враги. Но что-то ещё настораживало колдунью, что-то дарующее силу. "Он вернется. Вернется один", – решила Абра.

Побродив по городу, она, возвратившись на баржу, застала Флавина – он поник возле магического шара, сраженный то ли сном, то ли горем. Абре показалось, что она близка к победе: кукла ушла от него. Но Флавин не хотел сдаваться. Он объявил, что Абра не нужна ему. Конечно же, маг рассчитывал вернуть Виту.

"Ты завладеешь ею, глупец. Но это будет всего лишь мертвое тело", сказала себе Абрагантбе Гарам-Эурзоми, та, которую не зря называли Черной Аброй.

В полдень первого января Крис и Вита покинули Афины. Они летели на север – в Дублин.

– Как ты? Сегодня была беспокойная ночь.

– Еще бы, ты заставил нас поволноваться. Может, расскажешь, что все же произошло? Не очень-то я поверила симпатяге Русосу, у этого парня были виноватые глаза. Давай, давай, исповедуйся, пока я не уснула. – Надев на глаза светозащитную маску, Вита пристроила затылок на подголовник, собираясь поспать. – И не думай, что если я не смотрю тебе в глаза, ты можешь сочинять небылицы.

– Мне кажется, тебе лучше сначала отдохнуть.

– Я е сплю, я внимательно слушаю.

– Мне придется вплотную пристроится к твоему уху – боюсь, мое сообщение слишком интригующее.

– О'кей. И не напрягай связки, у меня прекрасный слух.

– Хорошо, вот так... Пусть думают, что я нашептываю тебе любовные сонеты.

– Непристойности. В самолетах смуглые брюнеты, заполучив в соседки томную блондинку, почему-то вспоминают все, что вычитали в порно-журналах.

– Да? Откуда такая осведомленность?

– Иногда я смотрю кинофильмы. А в поездках меня всегда сопровождает Хью. Так что насчет личного опыта у меня плоховато.

– Зато опыт общения с мафиози у тебя огромный. Надеюсь, мое сообщение тебя не испугает... Послушай, девочка, вчера, после того, как мы с ребятами в самом деле выпили в таверне Спироса, на меня напали. Я потерял бдительность, расслабился... Меня ударили и, очевидно, чем-то отравили. Я махал кулаками, но потом затих с мешком на голове. Очнулся в каком-то подвале. Если бы не собаки Галлоса, я бы не сидел здесь. Он издали видел, что ко мне подошли двое мужчин и вначале не понял, в чем дело. Сообразил только, когда они засунули мешок с моим телом в багажник и поспешно скрылись. Русос в городе всех знает и не постеснялся усесться с собачками в первую попавшуюся машину. Он гнался за моими похитителями, но в глухом фабричном районе потерял их из виду. Потом полтора часа блуждал по пустырю, давая собакам нюхать мой ботинок, который остался на месте драки. Голубушки нашли меня в лабиринтах заброшенного завода, спеленатого, как младенец.

– Крис, ты же умеешь выбираться даже из смирительной рубашки, будучи подвешенным под куполом цирка, – недоверчиво возразила Вита.

– Я бы выбрался, конечно, выбрался, если бы раньше не задохнулся – в подземелье стоял целый баллон, из которого с шипением вырывался какой-то газ. Это жутко неприятная штука. – Крис поморщился.

– Господи, что это значит, Крис? – Сорвав черную маску, Вита села.

– Продолжай изображать спящую, а я попытаюсь поразмышлять вслух. Не скажу, чтобы мне самому все было понятно. Но кое-какая версия у меня есть. Слушай, уж слишком много совпадений. Вначале кто-то побывал в мое отсутствие на барже, потом некие хулиганы разбили твой автомобиль, да ещё подсунули записку, которую я не писал.

– Не писал?! – Вита едва удержалась, чтобы не изменить сонной позы, которую вновь приняла по настоянию Криса

– Не писал. И не знаю, кому обязан заточением в подвале – все мои бывшие недруги сидели со мной за столом.

– Выходит...

– Выходит, некто преследует нас, девочка. И этот некто, скорее всего, связан с нашими московскими "друзьями".

– Ах, Крис, ну зачем ты спалил чертовы миллионы? А нельзя им выслать сейчас же нормальные деньги?

– Вита Джордан открывает новое благотворительное общество содействия террористам? Ну, нет! Меня эти ребята очень разозлили.

– Что же теперь делать? Надо срочно вернуться в Нью-Йорк и обратиться в полицию.

– Можно было бы... Но так получилось, что у меня неотложное дело в Ирландии. И рядом со мной обязательно должна быть ты. Ты – мой талисман.

– Кажется, тебе удалось уже уладить все свои семейные проблемы. Теперь это – бизнес?

– Нет. Считай, волшебство. И я не могу сейчас отпустить тебя. Ведь они охотятся и за тобой.

– Не отпускай меня, Крис... – тихо попросила Вита. Страшный рассказ не очень испугал её. зато дыхание Криса, согревавшее её щеку, его губы, шептавшие так близко... Ну почему, почему ей все время казалось, что они играют в забавную игру, в которой неизбежно победителем окажется Флавин? Только влюбленность способна настолько одурманивать разум. Да, она влюблена, но в кого?

Пока Вита дремала, Крис окончательно обдумал свой план. Главное состояло в том, чтобы уговорить Виту. Они должны были попасть в деревню Серебряный Мох во что бы то ни стало. Но только вдвоем – без сопровождавшего их "хвоста". А для этого придется устроить хороший фокус!

– Нам ещё долго лететь? – Вита пристально посмотрела на Флавина. – Ты очень серьезный. Хочешь сделать важное признание?

– Послушай. – Флавин сжал её руку в своих ладонях. – А что если нам исчезнуть? Ну, ненадолго так... Но эффектно – с шумом, треском? Например: "Виталия Джордан и Крис Флавин погибли в автокатастрофе под Дублином!"

– Ой, ужасно! – Вита отшатнулась. – Мне это не нравится.

– Но, согласись, средство радикальное. бандиты хотят от нас избавиться – предоставим им такую возможность. А потом воскреснем, на радость международной общественности, обожающей своих кумиров.

– А Хью, Голди, а твои родные?

– Ну, Хью мы посвятим в заговор. Голди будет полезно поволноваться, встряхнуть свои материнские чувства. А мои... Мои все равно не поверят.

– Крис... Ничего не получится.

– Понятно, ты беспокоишься за Рисконти! Еще бы! Венценосный герой может застрелиться, узнав о гибели невесты. Мир это не переживет... Поймав недовольный взгляд Виты, Флавин смягчился. – Думаю, что король не связан с русской мафией... Ну. что ж, придется рассказать и ему.

... Они сняли два номера в маленьком отеле Дублина и приложили все усилия, чтобы не обращать на себя внимание.

– Если за нами следят, но уж наверняка найдут и здесь. А высовываться нельзя, – это может насторожить, – мы ведь все время путешествовали инкогнито. – Пояснил Флавин, выгружая из пакета приобретенные для Виты вещи. – Тебе придется отбыть к Рисконти вот в этом – дешевенькая курточка на синтетической подкладке и совсем завалящие джинсы. А мадам, которая "погибнет" вместе со мной, будет одета в лиловую шубку. Уж она-то нашим преследователям хорошо запомнилась.

– Жалко. Мне она тоже запомнилась... – Вита потупилась. – Чудесный был день. Прогулка по городу, обед под звуки клавесина...

– Может, все же ограничишься телефонным разговором с Его высочеством?

– Н-нет, это не объяснишь по телефону. Он ничего не поймет. Ничего. И может поднять панику.

– Но я же беру на себя Хью? Просто предупрежу, чтобы он не верил сообщениям.

– Хью в курсе московской ситуации, а Эл совсем запутался в эти дни. Он даже не знает, где я. – Забрав вещи, Вита направилась в ванную переодеваться. Крис подошел к двери:

– Послушай, но ведь договориться о встрече надо. Рисконти – человек занятой, может, он проводит время где-нибудь в экзотических краях?

– Позвоню в экзотические края.

– Прости, я забыл, что у тебя особый допуск к коронованной особе.

Пролистав в самолете свежие журналы, Флавин спрятал тот, где сообщалось, что Его Величество Элоиз Рисконти появился на Рождественском балу с французской киноактрисой. Заметка называлась "Свадьбы Рисконти и Джордан не будет!" Название понравилось Флавину, хотя он и не поверил приведенным в статье сведениям. Оттого, что король пригласил на тур вальса известную красотку, ещё не следовало делать столь далеко идущие выводы. Дешевая погоня за сенсацией.

Однако журнал он Вите не показал, тайно желая, чтобы, нагрянув к Рисконти, она застала его врасплох. Но отпустить её без присмотра было тоже опасно. Лучше всего, если охрана короля встретит Виту прямо у самолета. Поэтому Флавин настоял на звонке и не успокоился до тех пор, пока Вита не сообщила:

– Все в порядке. Генерал Ллойд Веббер лично встретит меня у трапа. Элоиз так испугался моего загадочного тона, что хотел прислать свой самолет. Но об этом тут же узнают все, а я предупредила, что мой визит строжайшая тайна.

– Кажется, тебе было бы лучше путешествовать в парандже. На тебя невозможно не обратить внимание, – недовольно оглядел Крис переодевшуюся Виту.

– А так? – Она надела большие темные очки и кожаную фуражку с козырьком.

– Лучше. Может, подсунем в брючки пару свитеров, чтобы улучшить фигурку? Не забуду славную фрау Кинсбрюкен, улетевшую со мной из Москвы. Боже, какие у неё были формы! А шляпа! Уверен, Рисконти пришел бы в восторг.

– Прекрати. Лучше повтори ещё раз, где и когда я должна появиться.

– Все самое страшное произойдет завтра. Смотри телевизор, горюй, оплакивай мою жизнь. Весь следующий день я буду ждать тебя вот по этому адресу. – Флавин передал листок. – Это маленький привокзальный отель "Глобус". Я сниму там комнату для супругов Кинсбрюкен, чтобы ты ничего не спутала. Мой телефон, увы, придется на время погубить в аварии. Поняла? Но что самое главное?

– Таинственность!

– Кстати, ты придумала, как объяснить все это королю?

– Это не важно.

– А вдруг он не захочет отпустить тебя? Господи, об этом я не подумал! – Флавин схватился за голову. – Я бы не отпустил.

– Успокойся. Условия Элу диктую я.

– Очень рад. Уверен, он с удовольствием отправит тебя ко мне... Сейчас ты уйдешь одна, Вита. Я не могу показываться с тобой. Будь очень осторожна. Но самое главное – постарайся вернуться в "Глобус" неузнанной. Правда, к тому времени Виту Джордан уже не будут искать среди живых. Надеюсь, пока фокус не раскроется, мы успеем скрыться.

– В деревне Серебряный Мох.

– Тсс! Вот об этом не должна знать ни одна живая душа, даже Его Величество.

Полковник Веббер сделал так, что появление гостьи не было зафиксировано ни в одном дворцовом журнале.

– В этом году предстоит набрать обслуживающий персонал для двух отреставрированных флигелей в парке. Извините, мисс Джордан, для любопытных ваше появление будет объяснено именно этой причиной. Здесь так много соглядатаев!

– То есть я должна, в случае необходимости, изобразить кандидатку в горничные? – Улыбнулась Вита. – Не волнуйтесь, полковник, меня это ничуть не смущает. А как прошли праздничные торжества?

Веббер потупил глаза, он чуть было не сказал, что для кандидатки в невесты роль горничной – не слишком лестное изменение. Он так же не знал, попалась ли на глаза мисс Джордан статья в светском журнале о вальсе короля на Рождественском балу. И мудрый придворный предпочел перевести разговор на погоду.

– Было очень сыро. Саночные гулянья пришлось отменить. Его Величество предпочел полюбоваться зимним пейзажем в своем охотничьем домике. Вот, кстати, одна из восстанавливаемых построек, здесь будут размещаться гости.

Поколесив по садовым аллеям, автомобиль остановился у очаровательного домика, похожего на затейливую резную бонбоньерку.

– Вы окажете честь двору, став первой посетительницей Павильона Грез.

Вита быстро вошла в подъезд, отвернувшись от придерживавшего тяжелую дверь швейцара. В овальном холле было пусто, чуть пахло лаком и воском. Огромное арочное окно с затейливым старинным витражом сияло разноцветными стеклами. Вдоль деревянной лестницы, поднимающейся на второй этаж, висели портреты. Мерцала позолота и шелковый штоф обивочных тканей. Вита заметила свое отражение в большом овальном зеркале, и не узнала. Простецкая особа в мальчишеской кепке и пестрой нейлоновой куртке казалась совершенно неуместной в венке из золотых цветов и веток, обрамлявших зеркало.

– Восхитительная незнакомка! Позвольте представиться, – портье, швейцар, мажордом. Сэр...

– Элоиз! – Вита изумленно отступила, рассматривая человека, которого приняла за швейцара. – Что за маскарад!

– Примерил только что доставленную ливрею. – Он продемонстрировал парчовый камзол с серебряными галунами. – Все шилось в соответствии с гравюрами и описаниями современников. XVII век! – Элоиз грациозно повернулся, указывая вокруг, и церемонно раскланялся, описав в воздухе восьмерку треуголкой с оперением марабу. Каштановые волосы, падающие на плечи, тонкий с горбинкой нос, насмешливые глаза. Вита сняла кепку и встряхнула головой.

– В этом камзоле ты вылитый герцог Берлингштетский вон с того портрета.

– А ты смахиваешь на Элизу Дулитл, которую, в соответствии с пьесой Бернарда Шоу, предстоит превратить в прекрасную леди. Пойдем, я покажу тебе апартаменты. А где багаж?

– Я путешествую налегке. Собственно, мне надо с тобой серьезно поговорить и тут же возвращаться.

– Куда, позвольте задать вопрос? Мне так и не удалось выяснить, кому светила в эти праздничные дни звезда мисс Джордан.

– Давай все по порядку, Эл. Я так устала!

– Тогда начнем с самого важного. – Заключив Виту в объятия, Элоиз поцеловал её далеко не формальным поцелуем. – Теперь тебе легче?

– Я рада, что ты не обижаешься.

– Напротив, очень даже. Готов объявить войну Америке. Если ты сейчас же не примешь горячую ванну, я направлю президенту ноту протеста.

Комнаты на втором этаже выглядели очаровательно.

– Ну, чем не Малый Трианон? – Горделиво огляделся Элоиз. – Я готовился к встрече с тобой.

– Спасибо, милый... Столько цветов!

– Они появились здесь впервые за два столетия с тех пор, как дом был закрыт на реконструкцию. А вот и спальня.

– Роскошь! Действительно, настоящий Версаль. Не слишком ли изысканно для гостей? Веббер сказал, что это гостевой павильон.

– Честное слово, устраивая все это, я думал лишь об одной гостье, и называл про себя Павильоном любовных грез. – Элоиз открыл потайную дверь в стене. – Здесь ванная. Для XVII века – недопустимая роскошь, поэтому пришлось её спрятать. Прошу вас, леди, обновить помещение. К сожалению, я удалил горничных – ведь это ваше условие "свидания наедине"?

– Право, мне не до шуток. Все очень запуталось. – Вита опустилась в огромное кресло, обитое, как и вся спальня, малиновой парчой.

– Фи! Ни в коем случае – джинсы на ткани с ручной вышивкой, – это может прийти в голову только Жан-Полю Готье! – Изобразил негодование король, но тут же, взяв обе руки Виты, поднес их к губам. – Иди расслабься в ванне, детка. Ты, и впрямь, как испуганный воробей. А я позабочусь о столе.

Открыв вентили мраморной ванны, Вита осмотрелась. Конечно, этот особняк король готовил для любовных свиданий. Обилие зеркал, приглушенный свет, чувственный блеск золота и великолепие ковров. Хрустальные флаконы с маслами, шампунями, ароматическими настоями, бархатисто-нежные полотенца.

Переступив сброшенную на пол одежду, Вита шагнула в воду и с удовольствием вытянулась в ароматной пене. Запах лаванды, такой безыскусный, казался в этой обстановке деталью исторической роскоши. Ведь в те времена, когда им душились дамы в пудреных париках и затейливых кринолинах, оно по цене приравнивалось к золоту.

– Позвольте, драгоценная моя... – Переодевшийся в длинный халат король присел на край углубленной в пол ванны. – Я могу помочь в омовении? – Его рука, скользнув в пену, пробежала по груди Виты.

Она поспешно села:

– Я уже выхожу. Кто-то говорил о еде?

– Тогда вот так... – Накинув на спину Виты большое полотенце, Эл обнял её, целуя в шею. Потом подхватил на руки и отнес на кровать. – Мы очень долго не виделись. Ты думала обо мне?

– Да.

– ты представляла, как я буду ласкать тебя?

– Подожди, Эл... – Вита высвободилась. – Я думала о нашем... О нашем браке.

– Правда? – Он насторожился. – И каково решение?

– Решение будешь принимать ты. Кое-что изменилось, Эл.

– У тебя появился другой?

– Не в этом дело. Позволь мне объяснить кое-что. – Вита села, кутаясь в одеяло. Эл протянул ей нечто, напоминающее королевскую мантию.

– Заказал специально для тебя, мечтая об этой минуте.

– Что это? – Вита рассматривала малиновый бархат.

– Домашнее платье для королевской особы. Халат, пеньюар, роба... Называй как хочешь. Нельзя же появляться в неглиже в присутствии придворных.

– Но этот халат отделан горностаем! – Вита подбежала к зеркалу, осматривая себя со всех сторон. – Кажется, не хватает только короны.

– Как понимать твое заявление? – Насупился Рисконти.

– Это всего лишь замечание эксперта по женской одежде. Мы можем, наконец, поговорить?

– Изволь. – Элоиз жестом пригласил Виту присесть к инкрустированному столику. – Может, все таки пойдем в столовую? Там уже, наверно, накрыт обед.

– Так в доме есть люди?

– Дорогая моя, ведь ты сама сказала, что голодна! Я же не волшебник, чтобы обойтись без официанта и повара!

– Обед подождет. Послушай, я в опасности.

– Чепуха. В моем государстве тебе ничего не грозит.

– Эл, дай слово, что сохранишь в тайне мой рассказ. Никому ни слова, ладно?

– Честное слово короля! – Улыбнулся Эл. Вита перевела дух и начала скороговоркой:

– Я была в Москве, там попала в неприятную историю, теперь меня преследуют какие-то люди, связанные, очевидно, с русской мафией... Только это секрет – ты же понимаешь сам, как важны политические нюансы. Русские просили сохранить происшествие в тайне. И я обещала.

– Так почему же они не обеспечили твою безопасность? – Глаза Рисконти метали молнии. – Гигантская держава! Экономический и политический монстр!

– Не стоит волноваться, обо мне позаботились.

– Кто?!

– Крис Флавин специально прилетел в Москву, чтобы вызволить меня, а теперь задумал последний ход, чтобы замести следы и заманить преследователей в ловушку.

– Ну почему он, Виталия?! – Вскочив, Элоиз схватил Виту за плечи. Разве не понятно, что ты должна была в подобной ситуации обратиться ко мне, только ко мне.

– Так получилось. Не горячись, Эл. У Флавина свои счеты с российскими мафиози.

– И он, к тому же, втянул в свои грязные дела женщину! Позволь мне теперь самому разобраться во всем этом. Где находится мистер Флавин? Рисконти взялся за телефон.

– Если ты не хочешь понять меня, я сейчас же уйду. – Вита поднялась.

– Садись... Изложи внятно, что же ты тогда хочешь? – Усевшись против Виты, Рисконти изобразил терпеливое внимание.

– Хочу, чтобы между нами не было лжи... В эти дни я приняла решение изменить свою жизнь... Связать её с тобой, Эл... Но, постой. – Вита жестом приостановила порыв Рисконти броситься к ней. – Дай мне досказать все.

– Еще какие-то тайны? – У Рисконти мелькнуло нехорошее предчувствие. Странное поведение Виты, этот фокусник, вертящийся возле нее...

Он сильно разозлился после её звонка, отменившего свидание в охотничьем домике. Вита пренебрегла им, и в рождественские и в новогодние праздники, затаившись где-то с Флавином. Элоиз пригласил во дворец самых очаровательных из своих поклонниц и демонстративно танцевал на балу с Джасмин Арни. Красотка не отказалась провести с ним и два дня в лесном уединении, два совсем неплохих дня. Она устроила Элоизу поистине царское любовное свидание и не упустила возможности опорочить соперницу. "Всем известно, что мисс Джордан – ледышка. Единственный, перед кем она не может устоять, это Крис Флавин. Кстати, его пассия Абра Гарам недавно заявила, что Виталия Джордан – совсем не та, за кого выдает себя", – выпалила Джасмин все сразу и пожалела – только что игривый и пылкий король погрузился в размышления...