Текст книги "Человек государев (СИ)"

Автор книги: Мила Бачурова

Соавторы: А. Горбов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 16 страниц)

– Паря! Слышь! Ты чё, глухой? А ну стой!

Я не обратил внимания на крики. Мало ли кто там голосит? Но тут меня догнали трое парней и окружили, будто волки добычу.

– Глухой, чо ль?

Дорогу загородил тощий типчик в кепке с треснутым козырьком. Во рту у него не хватало переднего зуба, а по подбородку тянулся розовый шрам, похожий на червяка.

– Мы тебе сказали – стой! Не понял?

– Что вам угодно? – Я вскинул голову и посмотрел ему в глаза.

– Чо, барчук, что ли? – Типчик радостно осклабился. – Так с барчуков мы вдвое берём.

– Что, простите?

– Эт наша улица, барчук. – Он прищурил один глаз. – За проход пятак, за беспокойство ещё полтину. А с тебя, раз благородный, так и вдвое. Гони рубль, если не хочешь, чтоб мы тебе морду лица попортили.

– Ты ему, Филька, для вразумления, архумент свой покажи, – подбодрил его рыжий подельник. – Чтобы соображал быстрей.

Филька вытащил из кармана раскладной нож, крутанул в руке и сунул мне в лицо узкое лезвие.

– Выкладывай деньгу, барчук. А то…

– Да вы ж мои хорошие! – Захребетник занял моё место, и я почувствовал, как губы сами расплываются в улыбке. – Кто вас грабить учил? Разве это так делается?

– Чо?

– Через плечо!

Захребетник молниеносным движением махнул рукой, и типчик захлопал глазами, глядя на пустую ладонь, из которой исчез нож.

– Смотри, как надо!

Захребетник неуловимым движением схватил типчика за ухо и с силой дёрнул, пригибая к земле. А там лицо грабителя уже ждало выставленное колено.

– У-у-у-у!

Типчик схватился за разбитый нос. А Захребетник резко переместился ему за спину и пнул по ногам, заставляя упасть на колени.

– Скажи мне, щербатый. – Лезвие ножа прижалось к горлу грабителя. – Твои друзья тебя уважают?

– Тебя найдут, гад! – заверещал Филька. – Да за меня такие лю-у-у-у-у!

Захребетник так крутанул ухо, что послышался треск.

– Ещё раз спрашиваю. Твои друзья тебя уважают?

Подельники типчика стояли растерянные, не зная, что делать. А когда Захребетник обвёл их тяжёлым взглядом, дружно отшатнулись.

– Д-да! Уху отпусти!

– Тогда с них по полтине, чтобы я тебе твои ухи не отрезал. С тебя же – рубль.

– Иди ты!

– Как хочешь, – Захребетник пожал плечами, наклонился и громко сказал типчику в ухо: – Мне за ними гоняться некогда, а вот ты пойдёшь со мной. Мне как раз нужен помощник в разных делах. Только глухой, чтобы лишнего не слышал, и немой, чтобы не болтал. Ты как раз подойдёшь. А твои уши друзьям на память оставишь – чтобы помнили и заупокойные по тебе заказывать не забывали.

– Слышь! – Рыжий подельник несмело шагнул вперёд. – Барин, оставь Фильку! Мы пошутить с тобой хотели, а ты вона как вызверился.

– Шутка, говоришь? Так я тоже шутки люблю, особенно каламбуры. С вас по две полтины, с него три рубля – выходит по четыре рубля за уху. Смешно, да?

– Барин, нет у нас таких денег! – Рыжий замотал головой. – Ей-ей не вру!

– Да? – Захребетник наклонился к типчику, выкручивая ухо. – Правда нет?

– Нету! – заскулил типчик. – Рубль есть! Отпусти, господин хороший, богом прошу!

– Эх, добрый я сегодня не в меру. Давай свой рубль и проваливай отсюда.

Рубль они и правда насобирали какой-то мелочью чуть ли не по копейке. Рыжий трясущейся рукой высыпал монетки в ладонь Захребетнику и сразу же отскочил, словно заяц.

– Ещё раз увижу, – он обвёл их взглядом, – будете мне ещё за носы платить. Кыш отсюда!

Стоило ему выпустить ухо, как типчик вскочил и кинулся со своими дружками прочь, оглядываясь на ходу и держась за ухо.

– Ну ты и зверь, – покачал я головой, когда тело стало меня слушаться.

«Был бы зверь, убил бы на месте. Найди извозчика, а то ещё найдёшь приключения на свою голову».

– Эй, это ты меня завёл в какие-то трущобы! Вот сам бы и ходил по таким местам.

«Если бы я тут шёл в своём настоящем обличье, – рассмеялся Захребетник, – эти грешники бежали бы отсюда, не помня своих имён! Давай уже ищи извозчика».

Продолжать спор я не стал, вспомнив, как он выглядит на самом деле. И я даже не представляю, что он такое и насколько разрушительным может быть.

«И не надо этого тебе, – отозвался Захребетник. – Меньше знаешь – крепче спишь. А то, боюсь, у тебя случилась бы бессонница, если бы я сказал тебе, кто я такой».

Стараясь не думать на эту тему, я свернул в сторону оживлённой улицы. Но в голову постоянно лезли воспоминания о старой легенде – неосторожном колдуне, на плечах которого в мир пришло некое чудовище. Оно выполнило его желание, но уничтожило при этом целую страну, оставив колдуна в одиночестве посреди гор трупов. И в роли этого неудачника-колдуна мне мерещился я сам.

Глава 3
Поезд в огне

Больше по пути приключений со мной не случилось, и уже через час я стоял перед домом дяди. Старик жил в небольшом двухэтажном особнячке, построенном в стиле предыдущего царствования. Затейливая лепнина, две колонны у парадного входа, балкончики с двух сторон.

Расплатившись с извозчиком, я подошёл к двери и замер, не решаясь постучать. На меня без объявления войны напали сомнения. А вдруг дядя умер, и я зря тащился сюда? А что, если он не захочет иметь со мной дело? Он любил мою мать, а я с ним был не в особо близких отношениях. Или, наоборот, я подставлю старика под удар Басмановых, не оставивших мысли убить меня. А вдруг…

Я не успел додумать все эти мысли. Дверь распахнулась, и на пороге появился старый Лукич, бессменный камердинер дяди. Он увидел меня и нахмурился, собираясь что-то сказать. А затем в его взгляде вспыхнуло узнавание.

– Михаил? Вы ли это⁈

– Я, Лукич, я.

Пиджак с чужого плеча, замызганные брюки, дурацкий картуз – стыд и срам для боярина Скуратова. Неудивительно, что он поначалу принял меня за подозрительного оборванца.

– Господи, радость-то какая! Заходите, барин, заходите! Вот уж Николай Никанорович обрадуется!

Подхватив за локоть, он втянул меня внутрь. Закрыл дверь и потащил меня в глубину дома.

– Кто там, Лукич? – послышался надтреснутый голос дяди. – Коробков опять пришёл? Гони его в шею!

– Никак нет, Николай Никанорович! Гость у нас сегодня просто замечательный.

Дядя в тёплом домашнем халате сидел в кресле с газетой в руках. Стоило мне появиться на пороге, он подслеповато прищурился и ахнул.

– Миша? Откуда ты? Что случилось-то?

Он поднялся мне навстречу и крепко обнял.

– Почему ты в таком виде? Тебя что, из дома выгнали?

Несмотря на все старания Захребетника, замороженные чувства не выдержали, и у меня на глазах появились непрошенные слёзы.

– Дядя Коля! Они убили их, всех убили!

* * *

Отмытый, накормленный и переодетый в чистое, я сидел с дядей в гостиной перед камином. Старик заставил меня пересказать историю ещё раз, принудив отбросить эмоции и постоянно задавая уточняющие вопросы. Я скрыл от него момент встречи с Захребетником, но всё остальное рассказал без утайки.

Выжав меня до конца, дядя замолчал, мрачно глядя на пляшущие языки огня. Раньше я никогда не задумывался, чем он занимался, но сейчас заподозрил, что допрос был проведён весьма профессионально.

Немолодая служанка принесла чай, поставила на столик перед нами и удалилась. Я выпил чашку, вторую, а дядя всё хранил молчание, что-то обдумывая и морща лоб.

– Отцов перстень у тебя с собой? – наконец обернулся он ко мне.

– Да, сейчас.

Я достал перстень и протянул его старику на ладони. Он провёл над ним рукой, но касаться не стал. Пошевелил пальцами над золотой печаткой и пожевал губами.

– Лукич!

Камердинер будто караулил под дверью и появился в ту же секунду.

– Здесь, Николай Никанорович.

– Принеси-ка из кабинета шкатулку. Ту самую, помнишь какую.

Пока Лукич выполнял поручение, дядя буравил перстень взглядом из-под кустистых бровей.

– Хм…

– Что-то не так, дядя Коля?

Старик тряхнул головой.

– Разберёмся.

Не прошло и пяти минут, как Лукич принёс старую шкатулку из тёмного дерева, с серебряными накладками на уголках. И с торжественностью на лице вручил её дяде.

– Экспертный набор номер три, – объявил он с гордостью в голосе.

На лице дяди появилась задумчивая улыбка, будто он встретил старого друга – свидетеля своей молодости и каких-то удивительных событий. Старик огладил крышку шкатулки, повернул защёлку и откинул крышку. На потёртом бархатном ложе там лежали странные инструменты диковинной формы.

Первым дядя вытащил прибор, похожий на смесь компаса и часов, с единственной толстой стрелкой и делениями от нуля до дюжины. Поднёс его к перстню и нажал на круглом боку кнопку. Стрелка дёрнулась к цифре три, а затем начала медленно сползать обратно.

– Вот, значит, как…

Дёрнув щекой, дядя убрал «часы» обратно и достал странную вытянутую штуку. Состоящую из переплетённых медных трубок, отполированных с одной стороны и покрытых синей копотью с другой. Следом он вытащил небольшой кубик из тёмно-зелёного камня с изумрудными и чёрными разводами.

Малахит! Или, как его называют официально, малахириум. Камень, на котором зиждется сила государя и мощь всей державы. Опора трона, основа власти и всё такое. Но по сути своей – источник государственной «казённой» магии. Именно с помощью него государь Пётр Юрьевич два века назад принудил «природные» боярские роды к покорности и взял настоящую власть. Заложил основы промышленности, завоевал выход к Балтийскому морю и, по сути, создал страну заново.

– Кхм.

Дядя прокашлялся, сделал глубокий вдох и медленно вставил малахириум в странный прибор. А затем поднёс его к моему родовому перстню.

Пшиииих!

По медным трубкам пробежали язычки синего пламени. Полыхнули на перстень, облизав теплом мою ладонь, и погасли.

– М-да. – Вздохнув, дядя вынул кубик малахириума и спрятал вместе с прибором обратно в шкатулку. Закрыл её и отдал Лукичу. – Можешь отнести обратно.

Он посмотрел на меня с сожалением.

– Плохо дело, Миша. Ваш родовой исток погасили.

– А… – У меня перехватило дыхание. – Но так нельзя! Это бесчестно! Если государь…

– Он не вступится за Скуратовых. «До боярских склок мне дела нет», – процитировал старик государя. – Ты остался с Басмановыми один на один. Они придут за тобой, чтобы закончить начатое. И получить вотчину Скуратовых, как принято по обычаю.

Я встал и одёрнул сюртук.

– Прости, дядя. Мне не следовало приходить сюда и подвергать тебя опасности. Я немедленно уйду и…

– Сядь! – Старик грозно сверкнул глазами. – Мне бояре не указ, и ничего сделать не посмеют. А рискнут, так с ними вот что будет!

Он сжал костистый кулак, оплетённый толстыми венами, и потряс в воздухе.

– Я хоть и в отставке, а всё равно государь меня в обиду не даст – его я человек. Сядь!

Мне ничего не оставалось делать, как плюхнуться обратно в кресло.

– А ты – родная кровь мне, – дядя улыбнулся и похлопал рукой меня по плечу. – И я тебя на растерзание этим волкам не дам.

– Дядя Коля, я не могу всю жизнь прятаться у тебя.

– Помолчи, мне подумать надо, как тебе помочь.

Старик свёл брови и уставился на огонь в камине. Верный Лукич, успевший унести шкатулку и вернуться обратно, подал дяде чашку с чаем и встал поодаль, готовый в любой момент услужить.

Дядя думал долго, шумно прихлёбывая чай, кряхтя и ворочаясь в кресле. Лукич трижды подливал ему чай, а старые напольные часы у дальней стены гостиной успели гулко пробить десять ударов.

– Вот что, Миша, – дядя повернулся ко мне и обнадёживающе улыбнулся. – Есть только два способа, как тебе спастись. Первый – уехать за границу, чтобы Басмановы тебя не нашли. Денег я тебе много дать не смогу, а вот рекомендательные письма напишу. Есть у меня там старые друзья, помогут устроиться на первое время. Только ехать тебе придётся подальше, лучше всего в Америку.

«Нет, – гулко прозвучал у меня в голове голос Захребетника, так что я вздрогнул. – Никакой заграницы. Ты нужен мне здесь».

– А второй? – спросил я.

– Второй, – протянул старик, испытывающе глядя на меня. – Второй – ты пойдёшь служить. Откажешься от боярства и станешь человеком государевым.

– Разве это остановит Басмановых?

– Ещё как остановит! – Старик развеселился и коротко засмеялся. – Государь своих людей бережёт и никаким боярам их обижать не позволяет. И они это знают – только дадут повод, так государь их с землёй смешает. Сам знаешь – бояре со своими вотчинами ему враги давние.

Мне эта истина была известна с другой стороны, но суть от этого не менялась. Бояре, «природные» маги с родовыми истоками, всегда были возмутителями спокойствия в государстве. Тащили одеяло на себя и в своих вотчинах могли творить что душе угодно. Именно семь старых боярских родов и стали причиной Смутного времени, фактически уничтожив род Рюриковичей. И только князь Пожарский смог остановить развал страны, став затем государем. А его правнук Пётр окончательно освободился от давления боярских родов с помощью малахириума.

– Решай, Миша. Род тебе в любом случае не восстановить – исток погас и своих сил у тебя не будет. А на государевой службе ты многое получить можешь. Но если решишь за границу ехать, я тебя осуждать не стану.

– Я согласен, – ответил вместо меня Захребетник. – Я пойду на службу и стану государевым человеком.

Я не стал возмущаться его самоуправством. Мой ответ был бы точно таким же.

* * *

– Доедешь до Орла, – в который раз повторял наставления дядя, – там возьмёшь билет до Москвы, чтобы запутать слежку. А в Туле сойдёшь, не предупреждая проводника.

– Я помню, дядя Коля.

– Письмо не потерял? – Старик волновался, но старался этого не показывать. – Даже если вдруг потеряешь, назовёшь моё имя Ивану Карловичу, и он тебе поможет. Чай не один год под одной крышей служили, а добро он помнит.

Паровоз громко зашипел, стравливая пар, и проводники стали выкрикивать, что поезд скоро отправляется.

– Время, Миша, – старик порывисто обнял меня и похлопал по спине. – Ни пуха тебе ни пера!

– К чёрту, дядь Коль. Спасибо!

– Пиши мне. Денег вышлю, как только смогу.

– Не надо, жалованья мне хватит. Как только устроюсь, сразу отпишусь.

Старик подтолкнул меня к вагону.

– Иди уже, а то без тебя уедет.

Он украдкой промокнул глаза от набежавшей слезы. Махнул мне рукой, развернулся и твёрдой походкой пошёл прочь. Дядя не любил долгих прощаний, да и мне было не по себе от расставания с единственным оставшимся родичем.

«Пошли уже, – буркнул в голове Захребетник, – хватит на виду у всех торчать».

Я не стал с ним спорить и пошёл в вагон. Отыскал своё купе, бросил саквояж под столик и сел у окна. Дядя взял мне билет в первый класс, но не ради удобства. А чтобы я мог ехать один, подальше от посторонних глаз. Честно говоря, мне такая предосторожность казалась лишней – вряд ли Басмановы могли меня выследить. Но спорить со стариком я не стал и теперь сидел в одиночестве, глядя на исчезающий за окном вокзал.

– Чаю, ваше благородие? – В купе заглянул проводник. – Лимон имеется, сласти различные.

– Просто чаю.

Дверь в купе закрылась, и я непроизвольно «прикоснулся» внутри себя к запасу магической силы. Как языком всё время трогаешь дырку от выпавшего зуба, словно надеешься, что он вернулся. Вот я всё время и проверял, каждый раз морщась и чувствуя, как убывает личная магия. По чуть-чуть, она медленно таяла без подпитки родового истока. А ведь раньше я даже не задумывался о ней – есть и есть, всегда полный запас. И только сейчас понял, за что завидуют родовым боярам. Дурак был, что ещё можно сказать.

«Вот только не надо заниматься самокопанием, нашёл время».

Я прямо почувствовал, как невидимый Захребетник скривился.

«Будешь меня слушаться, всё у тебя будет. И магия, и деньги, и положение. Не жалей о прошедшем, лучше делай что должно сейчас».

Спорить с ним настроения у меня не было. Но и изводить себя бесполезными воспоминаниями я перестал. Вытащил «Столичные ведомости», купленные на вокзале, и погрузился в чтение. Газета оказалась скучной, но я читал всё подряд, чтобы убить время.

Государь посетил с официальным визитом Прусское королевство. Канцлер заявил, что пошлины на иностранные товары снижаться не будут. Первая купеческая гильдия пожаловалась на слишком медленный рост экономики. Союз промышленников подал прошение об увеличении квот на малахириум. В столице арестован аферист Голубков, укравший с помощью липового акционерного общества «Мавров, Маврушич и Мельник» миллион рублей. Деньги возвращены пострадавшим, прокурор требует приговорить мошенника к публичной казни.

От нечего делать я перечитал все частные объявления и решил кроссворд на последней странице. После чего начал откровенно скучать и раздумывать, чем бы себя занять.

«В шахматы давай сыграем, – предложил Захребетник. – Попроси проводника, чтобы доску нам принёс».

– А ты что, умеешь?

Захребетник презрительно фыркнул.

«Да что там уметь! Ерундовая, в сущности, игра».

Первые две партии я проиграл. А во время третьей начал замечать странные совпадения в ходах Захребетника. Эта зараза, если не сказать хуже, «подглядывал» мои мысли! Когда я пытался просчитать его ходы, он запоминал самый опасный вариант, а затем ему следовал. Вот, значит, как⁈ Ладно, посмотрим, как ты дальше запоёшь.

– Шах. – Я передвинул коня и съел последнего белого офицера. – И мат.

«Что⁈ – Захребетник искренне возмутился. – Нечестная игра! Ты специально мои ходы плохо думал!»

– Будешь знать! Нечего мои мысли подсматривать.

«Пффф! Да там мыслей-то, я тебя умоляю. И подсматривать ничего не надо, всё наружу торчит, как ёж из подушки».

Несколько мгновений он молчал, а затем заявил:

«Как я раньше не подумал. Тебя же любой менталист в два счёта прочитать может. Нет, так дело не годится! Сейчас буду тебя учить, как закрывать разум».

Не слушая никаких возражений, Захребетник стал требовать, чтобы я делал его упражнения. В принципе, несложные, только нудные до ужаса. Но скрыться от голоса у себя в голове было некуда, и волей-неволей мне пришлось их делать.

– Может, хватит уже. – Я потёр пальцами уставшие глаза. – Ужинать пора, да и поспать бы неплохо.

«Ладно, на сегодня достаточно. Ресторан в соседнем вагоне, сходи поешь».

– Уверен? Дядя говорил, что не стоит лишний раз показываться посторонним. Вдруг в поезде люди Басмановых?

«А вот и проверим. Если они есть в поезде, нам лучше первыми с ними разобраться».

Мне подход Захребетника не нравился, но сидеть в купе в одиночестве надоело ещё больше. Так что я махнул рукой и отправился ужинать.

* * *

Блеск хрустальных люстр, вкусные запахи, перезвон бокалов и тихий шёпот разговоров. Ресторан оказался уютным местом с неплохой кухней. Я заказал ужин и, пока его готовили, неспешно пил минеральную воду и наслаждался атмосферой. Несколько раз на меня бросали взгляды две молоденькие барышни, ехавшие с седоусым военным.

«А они симпатичные, – тут же влез со своим мнением Захребетник. – Будешь знакомиться?»

– Уймись, – шепнул я, – сейчас не до этого.

«Скучный ты, – вздохнул он. – Или стесняешься? Так давай я к ним подойду и представлюсь, мне несложно».

В этот момент принесли мой заказ, и не пришлось продолжать этот глупый разговор. Но не успел я съесть и половину отбивной, как Захребетник снова ко мне обратился.

«Не дёргайся. Сделай вид, что пьёшь, и посмотри через два столика слева». – Голос у него при этом был совершенно серьёзный, без уже привычных насмешек.

Взяв бокал с минеральной водой, я поднёс его ко рту. Мне даже не пришлось считать столики, чтобы понять, о ком говорил Захребетник. Там сидело двое мужчин в одинаковых чёрных костюмах. Квадратные челюсти, широкие плечи, тяжёлые взгляды из-под бровей. Будто два брата-близнеца, только один был лысый, как колено, а у другого от уха тянулся вниз розовый шрам. И оба смотрели в мою сторону – эдак с ленцой, довольством и превосходством, будто два охотничьих пса, загнавших зайца в угол.

Я чуть не поперхнулся, и минеральная вода едва не пошла носом. Это люди Басмановых! Это за мной! Сейчас дождутся, когда я доем и пойду в свой вагон. Догонят и… Представлять, что они со мной сделают, не хотелось. Судорожно потянувшись к запасу магической силы, я стал вспоминать боевые заклятия. Револьвер! Вот дурак, я ж его в купе оставил!

«Сказал же, не дёргайся, – рыкнул Захребетник. – Предоставь всё мне, я сделаю в лучшем виде. Доедай спокойно, здесь они нападать не будут».

Есть под взглядами двух убийц не хотелось, да и аппетит пропал совершенно. Но всё же я сделал вид, что ничего не замечаю, и не спеша закончил ужин. Заказал ещё чаю и также, медленно, выпил несколько чашек. Не то чтобы я оттягивал развязку, но и торопиться встретиться с убийцами лицом к лицу мне не хотелось.

– «Пора, – скомандовал Захребетник. – Людей почти нет, никто не помешает».

Он перехватил управление и первым делом зевнул, прикрыв рот ладонью. Сонно потёр глаза, встал и пошёл в сторону моего вагона. Краем глаза я заметил, как «близнецы» довольно переглянулись, лысый поднялся и неторопливо двинулся за мной.

«Только один? – разочарованно протянул Захребетник. – Придётся второго потом искать».

Нарочито медленно он перешёл в соседний вагон, а затем резко отскочил в сторону. Дверь Захребетник даже не подумал закрывать, и тамбур наполнился грохотом колёс и лязганьем сцепки.

Не прошло и десяти секунд, как в дверях появился лысый с револьвером в руке. И в тот же момент Захребетник ускорился, и его движения стали смазанными. Он выскочил из засады и резко толкнул дверь, ударив ей по лицу убийцы. Нос лысого превратился в раздавленную сливу, но это было лишь начало. Схватив руку с револьвером, Захребетник дёрнул её на себя. А затем второй раз пнул дверь, так что она долбанула по руке.

Раздался хруст, и лысый раскрыл рот в немом крике. Захребетник снова распахнул дверь и кулаками выбил быструю дробь по его животу. Убийца выпучил глаза и хватал ртом воздух, не в силах сделать вдох. А Захребетник, не останавливаясь, отвесил ему оплеуху с такой силой, что голова лысого дёрнулась и со стуком ударилась о стену вагона. Убийца закатил глаза и начал оседать безвольным мешком картошки.

– Следующая остановка – станция Семь, платформа Флегетон, – бросил Захребетник.

И вытолкнул лысого между вагонами на рельсы. Не закрывая дверь, он отступил в сторону, снова становясь в засаду и поджидая второго «близнеца».

Но минуты текли, грохотали колёса поезда, а второй убийца так и не появлялся.

«Пойдём в купе, – наконец решил Захребетник – Сам придёт, никуда не денется».

Вот только возвращать мне тело он и не подумал. Вернулся в купе и соорудил из одеяла куклу, будто я лёг спать. Укрыл её простынкой, погасил свет и устроился с ногами на диванчике слева от выхода.

Захребетник, и я вместе с ним, в темноте видел как-то странно. Мир вокруг окрасился оттенками зелёного, от самого тёмного до салатового. Только погашенный светильник на столе теплился мягким жёлтым пятном.

Послышались шаги в коридоре, и мимо купе прошёл человек. К моему удивлению, мы его прекрасно увидели через дверь как яркую красно-жёлтую фигуру.

– Это что, магическое зрение?

«Магия выглядит по-другому, потом покажу. А это пировизия».

Спросить, что это за зверь такой, я не успел. В вагоне появились две новые фигуры, крадущиеся бесшумно. У одной в руке я заметил смутный зелёный силуэт револьвера. А другая держала ладони на уровне груди, будто сжимая невидимый шар, – такую стойку использовал брат, когда готовил боевое заклятие.

«Очень хорошо! – обрадовался Захребетник. – А то я уже устал ждать».

Он встал прямо на диванчике и прижался к стенке возле двери.

– Ты видел? Их сразу двое.

«Отлично! Не придётся искать последнего по всему поезду».

– Он маг.

«А мне без разницы, – ухмыльнулся Захребетник. – Он такой же смертный, как и другие».

Дверь бесшумно открылась. И первым внутрь проскользнул убийца с револьвером. Застыл на секунду, осматриваясь, а затем трижды глухо рявкнули выстрелы. Простыня на кукле из одеяла украсилась тремя тёмными дырками. А затем в игру вступил Захребетник.

Моя рука метнулась вперёд, и вытянутые пальцы ударили в затылок убийцы. Под ними что-то хрустнуло, и уже мёртвое тело рухнуло на пол. А Захребетник спрыгнул в проход и уставился на мага. Тот отступил на шаг, и между его ладонями вспыхнул огненный шар.

– А, а, а! – Захребетник погрозил ему пальцем. – Тебя не учили технике безопасности, мажонок? От подобного заклятия внутри вагона ты сам сгоришь, как спичка. Скажи мне, кто тебя послал, и я позволю тебе выкинуть огонь в окно.

Маг ощерился.

– Глупый мальчишка! Я маг огня и не…

Договорить он не смог. В руке Захребетника появился меч из языков пламени, и он ткнул им прямо в пылающий шар. Будто горящий керосин, огонь плеснул во все стороны.

– А-а-а-а-а!

Маг заорал, облитый пламенем с головы до ног. Но вместе с ним начало гореть и всё вокруг. Коридор за пару секунд наполнился гудящим огнём и удушливым дымом. Но хуже всего оказалось, что на меня тоже «плеснуло», и по моей одежде бегут красные языки пламени.

– Седьмое пекло!

Захребетник резко захлопнул дверь и заметался по купе. Только не бесцельно, а словно действуя по заранее составленному плану. Хлопками он затушил огонь на одежде, а затем кинулся к трупу убийцы на полу. Даже не ударил, а просто мазнул ладонью ему по лицу, но оно превратилось в кашу из осколков костей и разорванной плоти. А затем уложил его на диванчик и укутал в одеяло.

Вытащив саквояж из-под стола, он схватил его ручку зубами. Я даже возмутиться не успел, а он уже распахнул окно и полез наружу.

– Куда⁈ Разобьёмся!

Но Захребетник не планировал прыгать с поезда. Вместо этого он полез на крышу, только не как обычный человек. Если бы не видел своими глазами, то никогда бы не поверил – его, то есть мои, ладони прилипали к синей стенке вагона, как у ящерицы. И он спокойно полз вверх, крепко держа саквояж в зубах.

Через несколько секунд Захребетник уже был на крыше. Переложил саквояж в руку и, словно на прогулке, пошёл в сторону хвоста поезда. Он даже насвистывал что-то весёлое, изредка оборачивался, смотрел на всполохи огня в горящем вагоне и посмеивался.

– И чему ты радуешься? – Меня страшно разозлило его поведение. – Ты ведь специально устроил пожар, да?

«Я ничего просто так не делаю, – усмехнулся Захребетник. – Если уж тебя обнаружили, то надо было запутать того, кто послал этих дураков. Пусть теперь ломает голову, сгорел там ты или это его человек. Думаю, неделю мы точно выиграли».

– А ничего, что я сам чуть не сгорел?

«Ерунда! Чуть-чуть костюмчик попортили, ничего страшного. Купим новый, как до Орла доберёмся».

Он поставил саквояж и стал демонстрировать, что испортился только сюртук.

«Упс!»

Из прожжённого кармана Захребетник вытащил несколько обгорелых бумажек. Вернее, ассигнаций, выданных мне дядей.

– Замечательно! Ничего страшного, говоришь? Новый купим⁈ А на какие шиши мы в Тулу билет брать будем?

«М-да, нехорошо получилось. Вроде в саквояже ещё деньги были».

– Там совсем мелочь,

Несколько секунд помолчав, он радостно заявил:

«Да и ладно! Всё к лучшему. Одежду возьмёшь попроще, билет – самый дешёвый. Среди простолюдинов ты будешь привлекать меньше внимания».

Пока мы с ним спорили, пожар в вагоне потушили, а поезд уже подъезжал к какому-то городу.

«А вот и Орёл».

Захребетник подхватил наш багаж, подошёл к краю крыши и шагнул в пустоту. Мягко приземлившись на землю, он посмотрел вслед уходящему поезду и спокойненько направился в сторону города, насвистывая и беззаботно размахивая саквояжем.