Текст книги "Убиение Андрея Киевского. Дело Бейлиса – "смотр сил""
Автор книги: Михаил Назаров
сообщить о нарушении
Текущая страница: 33 (всего у книги 43 страниц)
Наказание за это преступление – предумышленное убийство – закон налагает строгое. Наказание колеблется в таких {277} пределах: каторга без срока – это высшее наказание, которое может быть назначено, и самое низшее наказание – 10 лет каторги...
Переходя затем к указанию вам фактического материала... я должен вам сказать следующее: материал этот очень велик... Закон в виду такого большого количества материала и вообще на меня как на председателя возлагает обязанность сделать вам указания по поводу этого фактического материала и в тех местах, на которые особенно нужно обратить внимание. Эти указания мои по закону не считаются для вас обязательными... Закон вам верит как судьям общественной совести и требует от вас разрешения дела только по внутреннему убеждению и по вашей совести, взвеся все обстоятельства дела...
Обыкновенно предлагается на разрешение только один вопрос – о виновности; здесь же предлагается вам два вопроса – о доказанности события преступления и затем о виновности. Происходит это вследствие того, что по этому делу предъявлены гражданские иски и гражданским истцам важно, чтобы вы признали событие преступления, помимо обсуждения виновности, потому что это дает им известные права в смысле предъявления гражданских исков... В этом [первом] вопросе не указано, кто виноват, а спрашивается только, совершилось ли такое-то преступление? Доказано ли, что оно совершилось, и доказано ли, что оно совершилось на заводе Зайцева?.. Затем, разрешив этот вопрос, вы перейдете к решению вопроса о виновности... Это обстоятельство вам представляется несомненно нужным обсудить... Если же вы признаете, что это представляется недоказанным или сомнительным, тогда эти признаки вы отбросите, то есть скажете: да, доказано, но не на заводе, принадлежащем хирургической больнице, находящейся в заведывании Марка Ионовича Зайцева [299]299
Обратим внимание на это замечание председателя суда. Он особо напомнил присяжным, что они могут решить, что преступление совершено не на еврейском заводе, – и тогда смысл первого вопроса не был бы столь указующим на еврейство. При принятии решения присяжные это, несомненно, учитывали. – Ред.
[Закрыть]...
Здесь мне представлялось бы для вас весьма важным обсудить все те версии, которые здесь проходили перед нами... {278} Прежде всего надо разобраться в этом наносном материале, обсудить его в том смысле, имеются ли в нем указания на то, что теми лицами, на которых ссылались, могло ли быть совершено преступление или этими лицами не могло быть совершено преступление, и тогда как судьи вы отбросите этот материал и перейдете к дальнейшему обсуждению...
...Вам необходимо будет, прежде всего, установить самим, где же было совершено это убийство? Некоторые говорили... что убийство могло быть совершено в Приднепровской Слободке, некоторые говорили, что на Лукьяновке... Вам придется вспомнить, что... Ющинский 12 марта [1911 г.], как показывают свидетели Пушка, сестра и брат, около 6 часов утра ушел из Приднепровской Слободки... Затем... главным образом, вам придется остановиться на показаниях свидетелей Шаховских. Они удостоверяют, что около 8 часов утра, 12 марта... Шаховская пошла из своей квартиры в лавку и увидела Андрюшу вместе с Женей Чеберяко[вы]м, затем она повернула домой и тут опять встретила их; затем вышел Шаховской, около 8 часов утра... Проходя по Верхне-Юрковской улице... видел тут Андрюшу и Женю и еще какого-то третьего мальчика, стоящего на дороге. Шаховской затем ушел и больше Андрюшу не видел... Вспомните здесь показание Шаховского, что через 2–3 дня после этого он, встретив Женю, спросил – что же, удалось [тогда] погулять, на что Женя ответил, что на заводе погулять не удалось, потому что их прогнал... мужчина с черной бородой...
И взвесьте то очень существенное показание матери покойного, что сын ее, уходя в училище, ел постный борщ с картофелем и бураками, а при вскрытии трупа Ющинского у него в желудке была найдена еще не вполне переваренная кашица, в которой находились остатки бураков и картофеля, причем врачи-эксперты... высказали вам мнение, что, судя по состоянию этой пищевой кашицы со времени еды прошло около 4 часов... В данном случае вы можете почти точно установить, когда именно покойный был убит. В этом отношении вам детально разработал этот вопрос поверенный гражданского истца и если вы придете к тому же выводу, что это убийство могло быть совершено в 9 часов утра или сейчас же после 9 часов, то вы остановитесь на том вопросе... могло ли [это убийство] быть совершено где-нибудь вне Лукьяновки...
{279} ...Если вы установите с несомненностью, что убийство было совершено на Лукьяновке и совершено именно в то время... то есть после 9 часов или в 9 с половиной, – то вы, конечно, отбросите все версии о том, что это убийство могло быть совершено на Приднепровской Слободке. Но вам, как судьям, придется все-таки и на этих версиях остановиться... я думаю, так, слегка, потому что на этих версиях и защита в настоящее время уже не настаивает, она признает доказанным, что эти версии не выдерживают до известной степени никакого разумного основания... Но останавливаясь на этих версиях, вы все-таки остановитесь на вопросе, который здесь много раз возбуждался... – о деятельности чинов сыскной полиции и других полицейских лиц, в том смысле, что... эти лица все как бы искусственно оттягивали место преступления на Приднепровскую Слободку и указывали на лиц, которые являются как бы подозреваемыми, тоже на Приднепровской Слободке. Таким образом, они как бы затемняли дело, заметали следы... вам придется...{280} подумать над этим, что деятельность этих должностных лиц, этих частных расследователей... – чем она вызывалась в смысле побуждений... Если вы признаете и согласитесь с теми доводами... что здесь были сознательные, умышленные действия со стороны должностных лиц, то вы должны призадуматься и над... тем, что эти лица, действуя так сознательно, затемняя следы и прибегая даже к подлогу, как, например, Мищук, действовали ли они за свой страх и по своей инициативе, или здесь было известного рода воздействие со стороны ли Бейлиса, со стороны ли его сообщников, или вообще лиц заинтересованных, с ведома их и из желания затемнить дело, оттянуть его туда подальше и таким образом изгладить следы...
Если вы разрешите этот вопрос положительно, причем признаете, что в данном случае эти умышленные действия со стороны должностных лиц были с ведома и согласия или по крайней мере с ведома Бейлиса или его сообщников и лиц, которые имели непосредственное касательство к лицам, совершившим преступление, то ясно тогда, что вам придется с этим считаться при обсуждении вопроса о виновности Бейлиса.
Затем вы перейдете к обсуждению версии, выдвинутой Бразулем-Брушковским... Вы сами помните из показаний свидетеля Бразуля-Брушковского, что... подавая это заявление, сам ему не верил или, по крайней мере, скоро разуверился в нем... Бразуль-Брушковский прямо заявил, что подавал это заявление в виде известного тактического приема, чтобы вызвать неудовольствие среди воровской шайки... Если вы вспомните лиц, на которых там указывается: Мифле, Приходько, Назаренко, Нежинского, то все из них, например Нежинский... было доказано, что он в данном деле не принимал никакого участия, Мифле слепой, а... Назаренко в то время содержался под стражей. И эти лица были набраны с разных концов, у них не было главной цели, которая бы их соединяла: единства побуждений. А ясно, что если несколькими лицами совершается известное преступное деяние, то важно установить, что у них был единый двигатель, без этого преступления только в редких, исключительных случаях совершаются...
В виду того, что и защита на этой версии не настаивает... и вы ее отклоните, и тогда у вас остается, собственно говоря, версия относительно убийства в квартире Веры Чеберяковой...
{281} Здесь... ставится несколько своеобразный вопрос. Прокурор ставит так, что убийство не могло быть совершено в квартире Чеберяковой, оно должно было быть совершено на заводе Зайцева. То же самое вам доказывали здесь и гражданские истцы; защита же, наоборот, вам доказывала, что убийство на заводе Зайцева не могло быть совершено, а могло быть совершено только на квартире у Веры Чеберяковой. Так что, ставятся, собственно говоря, известного рода рамки: или там, или – там. Но для судьи, хотя бы на это указывала и защита, и прокурор – этого мало. Судья во всяком случае должен... обсудить, а не могло ли быть убийство совершено еще в другом месте?.. Для разрешения этого вопроса вам придется, по-моему, обратиться к личности покойного Андрюши Ющинского, ко времени, когда было совершено убийство, а затем и к тому внешнему виду убийства самого... к той картине, которую представлял труп... В самом деле вы слышали, что... это был очень хороший мальчик и ни в каких даже мелких кражах он не замечался... Вот вы все это взвесьте...
{282} ... Затем вы перейдите к обсуждению вопроса о том, могло ли это убийство быть совершено на квартире Чеберяковой... Какая побудительная причина была для совершения преступления, каков мотив преступления?.. Вам здесь выдвигался мотив мести со стороны воровской шайки. Вот вы и обсудите... соответствует ли этот мотив картине преступления... Здесь говорилось, что могло явиться... лишь предположение у Рудзинского, Сингаевского и Чеберяковой, что мальчик Андрюша выдал шайку, провалил "малину", и как на фактическое обстоятельство, подтверждающее этот довод, указывалось на то, что 4 марта были арестованы четыре лица, бывавшие на квартире Чеберяковой – это Лисунов, Михалькевич, Мосяк и Мандзелевский – и затем 10 марта был произведен обыск у Чеберяковой... Вам придется... поискать фактических обстоятельств дела, насколько это все подтверждается фактическими обстоятельствами дела... обстановкой и тем соотношением, которое было между Андрюшей Ющинским... и этой воровской компанией... Вы слышали, что Андрюша еще в мае 1910 года переехал с Лукьяновки в Приднепровскую Слободку и, собственно говоря, показывался на Лукьяновке редко. Видимо, он очень дружил с Женей и Женя его привлекал туда, и вот он тогда сюда приходил... видимо, обыкновенно днем, потому что, по {283} показанию матери и бабушки, Андрюша по вечерам никогда не отлучался из дому и всегда ночевал дома. Затем вы вдумайтесь, не мог ли этот мальчик иметь сношения с этой воровской шайкой в то время, когда он редко посещал Лукьяновку... возможно ли допустить, что во время этих редких случайных посещений он встречался с этими членами шайки и имел с ними какое-нибудь общение, и мог ли он играть там какую-нибудь, даже ничтожную роль, в смысле участия в деятельности этой шайки. Здесь Красовский указывал вам, что ему сказал Швачко, что даже члены этой шайки хотели воспользоваться Андрюшей для того, чтобы совершить кражу в Софийском соборе. Но, как вы слышали из показаний других свидетелей и самого Швачки, а затем и Бразуля-Брушковского, которому якобы Швачко передал этот рассказ, собственно ничего не выяснилось, это были какие-то неопределенные слухи, ни на чем не основанные. Да я думаю, что и сама защита на этих неопределенных... слухах не настаивает, и она выбросила их как ненужный балласт... Значит, таких соотношений, такой связи, какая часто бывает у мальчиков, которые для известных... поручений служат у воров, у Андрюши Ющинского не было и не могло быть...
Здесь говорилось о прутиках и из этих прутиков делали вывод, что мальчик мог во время ссоры с Женей сказать, что там он видел, как приносили краденое к его матери и что... Женя побежал к матери и сказал об этом, и это ставилось в связь с теми данными, о которых говорилось, именно, что Андрюша выдал властям этих арестованных лиц... Вдумайтесь и в то положение... что воры бывали у Чеберяковых, что у них сбывались краденые вещи, что... об этом знали и Дьяконовы, и Малицкая, и Равич. Так что, собственно говоря, воры эти, а главным образом Чеберякова, предлагавшая покупать краденое, они этого не скрывали. Это не то, что была какая-то конспиративная квартира, опутанная тайной, где... то, что делалось, никому не было известно... Это не было такое место, куда никто из посторонних не проникал... Так что вот такое предположение, что воры могли думать, что Андрюша выдал, – вы задумайтесь, – могло ли оно вызвать такую месть?.. Если вы вспомните, что самый рассказ о прутиках является крайне проблематичным, крайне не установленным, рассказ, который, собственно говоря, дальше неизвестно откуда исходящих слухов и молвы не является ничем... вы остановитесь на том, можно ли эти "прутики" связать с тем чувством мести, которое могло появиться у Рудзинского и {284} Сингаевского, или эти "прутики" связывать с этим невозможно?..
Когда вы вспомните, что в течение марта Ющинского не было на Лукьяновке – у нас есть журнал Софийского училища... только в конце февраля Ющинский пропускал уроки, но тогда Ющинский был болен... и таким образом, если этот инцидент в отношении прутиков имел место, он мог иметь место в конце февраля и только в конце февраля об этом мог передать Женя своей матери... Рассудите, могла ли эта вещь, сказанная задолго, привести [воров] в такое состояние раздражения... привести в раздражение до чувства страшной мести, {285} привести в то волнение, которое привело Чеберякову, Рудзинского, Сингаевского и Латышева к предполагаемому убийству...
Вам придется еще задаться вопросом, если это совершили воры из мести, почему они труп перенесли в пещеру и оставили там вещи, с таким указанием, что сразу же обнаружится, кто эта личность? Подумайте, могут ли воры так неосторожно действовать? Не проще ли было... бросить этот труп в Днепр или в один из колодцев?..
Кроме того, здесь возбужден защитой вопрос о том... не было ли так, что сначала воры нанесли повреждения в состоянии раздражения, из мести, а затем дальнейшие уколы они сделали для того, чтобы придать трупу вид, будто это сделали евреи... На это, если вы помните, проф. Бехтерев ответил, что такое предположение невозможно. Вы обсудите, что, может быть, самый мотив убийства был именно тот, чтобы "подделать под евреев", чтобы потом создать погром. На этом мотиве защита даже не останавливалась, но вы, как судьи, обсуждая всесторонне должны на этом остановиться... Вспомните и то, что 13 марта, то есть на другой день предполагаемые защитой убийцы... уехали в Москву... Ведь труп мог быть обнаружен без них, и те преступления, которые они предполагали, они могли ими не воспользоваться.
Затем, обсудивши мотивы, вы перейдете к обсуждению тех показаний свидетелей, которые выдвигаются в доказательство этого... Укажу вам для примера два показания свидетелей: это Дьяконовы и Малицкая... {286} ...Вы должны принять во внимание... что после того, когда производилось частное расследование Выграновым и Красовским, Дьяконова являлась к [под]полковнику Иванову и рассказывала ему очень важные сведения. На его вопросы, однако, неожиданные для Дьяконовой, она не отвечала, когда на следующий день она являлась, то на эти вопросы она отвечала обстоятельно. Но на новые вопросы она опять не отвечала. Затем, вы перейдете к обсуждению показаний свидетельницы Малицкой... Вспомните, как Малицкая рассказывала нам детально, что она слышала... сколько было человек... когда переносили труп, различая шаги Чеберяковой. Вспомните то впечатление, которое вы получили от осмотра этого здания. Если вы сопоставите, если придете к тому убеждению, что свидетельница эта не могла слышать так далеко, как она говорит...
{288} Все эксперты пришли к единогласному выводу, что [в убийстве] была жестокость, но что не жестокость руководила главным образом убийцами Андрюши... Проф. Косоротов и проф. Туфанов предполагают, что целью убийства было, главным образом, нанесение ран в те места, которые дают наибольшее количество крови... {289} ...Вы должны остановиться на том, что если убийцы Андрюши желали его только убить, то так ли они действовали, нанося удары в голову, употребили ли они особую энергию для того, чтобы с ним покончить раньше, и чем их действия при таком положении нужно объяснить?.. Ведь мы знаем, что был перерыв. Значит был перерыв и текла кровь. Зачем убийцам было допускать, чтобы вытекала кровь? Не проще ли было разделаться одним ударом с жертвой и покончить с ней? Какой {290} смысл был у убийц смотреть на свою жертву, мучимую ими, смотреть, как вытекает кровь?..
Вы зададите себе с точки зрения жизни вопрос, возможно ли допустить, если {291} убийство было совершено из мести, чтобы первые удары были сравнительно более слабые, чем вторые, – ведь, собственно говоря, вторые были уколы. И мог ли человек, желая мстить, сначала легко ранить жертву, а когда жертва впала в обморочное состояние и когда явились судороги перед смертью, начать наносить удары убойные, сильные, причем не один удар, а 16? Возможно ли допустить, чтобы, каково бы ни было положение покойного Андрюши, лежачее или полустоячее, сама рубаха от этих подергиваний поднималась и облегчала, так сказать, убийцам наносить удары...
Когда вы разрешите первый вопрос, вы перейдете к обсуждению виновности Бейлиса, изложенной во втором вопросе... Улики против Бейлиса сводятся, собственно говоря, к показаниям Люды Чеберяковой, затем Козаченко, Дуни Наконечной, затем Шаховских, Позднякова, Акацатова, Голубева и других лиц. Конечно, самое главное показание дает Люда Чеберякова, девочка, которая каталась на мяле вместе с покойным Андрюшей перед тем, как по ее удостоверению, его схватил Мендель Бейлис и потащил куда-то. Остальные показания... прямо не указывают на Менделя Бейлиса, но так или иначе толкуемые, при сопоставлении, доказывают виновность Менделя Бейлиса. Эти улики вам подробно разобрал г. прокурор и г. поверенный гражданского истца г. Замысловский. Вместе с тем, если вы признаете, что это убийство было совершено на заводе Зайцева, то вы должны будете обсудить и то положение, могло ли быть это убийство совершено без участия Бейлиса... Здесь вам представляются главным образом косвенные улики... {292} ...Косвенные улики, как сказал один из блестящих юристов, есть камешки, которые судья должен кропотливо и старательно прикладывать друг к другу. Если из этого составления выйдет известная фигура, которая убеждает в виновности подсудимого... то судья может его осудить. Но если, складывая эти камешки, из них ничего не выходит, если не выходит полного контура, судья должен сказать – этих косвенных улик недостаточно и моя совесть не может сказать, что он виновен. Гг. присяжные заседатели, поступите и вы так по настоящему делу...
Гг. присяжные заседатели, в письме Феофилактова и в показаниях подполковника Иванова есть указания, кладущие известную тень на некоторую категорию свидетелей. Это то, что они получали деньги... Подполковник Иванов нам заявил, что в жандармском управлении есть отделение, где находятся определенные секретные сведения, за достоверность которых он ручается, о том, что Бразуль-Брушковский, Красовский, Махалин и Караев получали известное вознаграждение за свои действия... Здесь оглашалось вам письмо Феофилактова [содержащегося в тюрьме], в котором точно указано, что за труд Караев должен {293} получить 5000 рублей...
{295} ...Затем, гг. присяжные заседатели, вы остановитесь и на экспертизе духовной. Здесь защита говорила, что эта экспертиза как будто совершенно не нужна и излишняя... На суде ничего лишнего не допускается... И здесь была допущена эта экспертиза для того, чтобы выяснить, нужна ли фанатику... для такого рода изуверского преступления живая жертва {296} ... в виде ребенка. Здесь вам говорили, что вы разрешаете в этом случае мiровой вопрос. Господа присяжные заседатели, это совершенно неверно. Никаких мiровых вопросов в суде не разрешается, судья... разрешает вопрос данного дела...
Должен указать вам, что отвечая на первый вопрос, вы еще дела не разрешаете по существу. Вы признаете только самое событие преступления. Только при разрешении второго вопроса, вы разрешаете виновность Бейлиса...
{297} ...Здесь много говорилось об еврействе – это вы все забудьте. Вы решаете судьбу Бейлиса. Говорят, что это дело имеет мiровое значение – это все равно для судьи. Для судьи всякое дело важно потому, что... оно всегда для подсудимого очень важно... Вы должны судить только по тому, что здесь было перед вашими глазами, по тому материалу, который вам здесь представлялся, и только под влиянием его вы должны разрешить это дело. Будьте справедливы, безпристрастны и совершенно спокойны...
Присяжные удаляются...
{300} ...После 1 часа 20 минут совещания, присяжные возвращаются в зал заседания. Старшина присяжных возвращает председателю лист с ответами на поставленные вопросы.
Председатель просматривает и скрепляет лист своей подписью.
Первый вопрос
Старшина присяжных читает:
«Доказано ли, что 12-го марта 1911 года в Киеве, на Лукьяновке, по Верхне-Юрковской улице, в одном из помещений кирпичного завода, принадлежащего еврейской хирургической больнице и находящегося в заведывании купца Марка Ионова Зайцева, тринадцатилетнему мальчику Андрею Ющинскому при зажатом рте были нанесены колющим орудием на теменной, затылочной, височной областях, а также на шее раны, сопровождавшиеся поранениями мозговой вены, артерий левого виска, шейных вен, давшие вследствие этого обильное кровотечение, а затем, когда у Ющинского вытекла кровь в количестве до 5-ти стаканов, ему вновь были причинены таким же орудием раны в туловище, сопровождавшиеся поранениями легких, печени, правой почки, сердца, в область которого были направлены последние удары, каковые ранения в своей совокупности числом 47, вызвав мучительные страдания у Ющинского, повлекли за собой почти полное обезкровление тела и смерть его».
Ответ присяжных заседателей:
– Да, доказано.
Второй вопрос
«Если событие, описанное в первом вопросе, доказано, то виновен ли подсудимый, мещанин гор. Василькова, Киевской губ., Менахиль Мендель Тевиев Бейлис, 39 лет, в том, что заранее задумав и согласившись с другими, не обнаруженными следствием лицами, из побуждений религиозного изуверства лишить жизни мальчика Андрея Ющинского, 13 лет, – 12 марта 1911 года, в гор. Киеве на Лукьяновке, по Верхне-Юрковской улице, на кирпичном заводе, принадлежащем еврейской хирургической больнице и находящейся в заведывании купца Марка Ионова Зайцева, он, подсудимый, для осуществления этого своего намерения схватил находившегося там Ющинского и увлек его в одно из помещений завода, где затем сговорившиеся заранее с ним на лишение жизни Ющинского, необнаруженные следствием лица, с ведома его, Бейлиса, и согласия зажали рот и нанесли колющим орудием в теменной, затылочной, височной областях, а также на шее раны, сопровождавшиеся поранением мозговой вены, артерий левого виска, шейных вен и давшие вследствие этого обильное кровотечение, а затем, когда у Ющинского вытекла кровь в количестве до 5-ти стаканов, ему вновь были причинены таким же орудием раны в туловище, сопровождавшиеся поранением легких, печени, правой почки и сердца, в область которого были направлены последние удары, каковые ранения в своей совокупности числом 47, вызвав мучительные страдания у Ющинского, повлекли за собою почти полное обезкровление тела и смерть его».
Ответ присяжных заседателей:
– Нет, не виновен.
Приговор суда
Председатель, (объявляя Бейлиса по суду оправданным): Вы свободны, можете занять место среди публики.
Конец
[Из судебного отчета чиновника особых поручений Любимова Директору Департамента Полиции: «Оглашение вердикта. ... Раздается, наконец, в последний раз: Суд идет, прошу встать. Еще минута и присяжные заседатели быстрой походкой входят в зал и занимают свои места... Старшина передает председателю вопросный лист. Председатель долго его читает. В зале мертвая тишина. Все стоят. Сидит только суд. У присяжных заседателей взволнованные, угрюмые лица. Они смотрят на публику и опускают глаза. Обычно апатичные и индиферентные, они теперь неузнаваемы… Но вот бледный и взволнованный, как и все в зале, председатель передает лист обратно старшине, прося его огласить. От волнения у старшины присяжных заседателей пресекается голос. Он ежесекундно останавливается, рука в которой он держит лист, дрожит. Публика, журналисты, гражданские истцы и защитники столпились ближе к судейскому столу, чтобы лучше слышать. На скамьях защиты только Григорович-Барский и Зарудный. Маклаков и Карабчевский уехали до приговора. Грузенберг, ставший за сегодняшний день неузнаваемый, не решился присутствовать при оглашении вердикта, опасаясь, что нервы не выдержат. Бейлис, держась рукой за перила, стоит бледный, как полотно, но внешне спокойный. [Далее повторяются оба вопроса и ответы присяжных. – Ред.] При словах «Да, доказано» – Бейлис сохраняет спокойствие. Но когда раздаются слова: «Нет, не виновен», – его нервы не выдерживают, с ним делается глубокая истерика. Защитники бросаются к нему и подают ему воду. Публика выслушивает приговор внешне спокойно… Председатель оглашает определение и заявляет Бейлису, что он свободен... Конвойные вкладывают шашки в ножны» (ГАРФ. Ф. 1652. Оп. Д.76. Л.л. 55 об., 56, 56 об.).
Л.А. Тихомиров верно отметил: «Как видим из первого вопроса, по суду признано доказанным, что преступление совершилось в одном из помещений, принадлежавших еврейскому учреждению и находившемуся в заведовании еврея (Зайцева). Итак, известная доля ответственности за происшедшее не может не падать на собственников и заведующих учреждением. Кто бы ни совершил убийство, возможен вопрос: не были ли заведующие виновны хоть в плохом надзоре… Зверское преступление произошло… и никто из живущих на нем [на заводе], – ни жильцы еврейской больницы, ни прислуга, ни администрация, – никто ничего не видал, не знает, не может разъяснить... Для того чтобы определить с точностью вопрос о виновности, нужно было спросить присяжных не только о том, виновен ли Бейлис во всей совокупности перечисленных в вопросе фактов, но также и в том: если он не виновен в их совокупности, то не виновен ли он в соучастии, и если не виновен в соучастии, то не виновен ли в знании о преступлении и недонесении о нем. Совершенно ясно, что такие градации виновности, всегда бывающие, могли быть и здесь. Но присяжных об этом не спросили» (Московские ведомости. 1913. 30 окт.).
Стенографический отчет не упоминает о расхождениях в среде присяжных, ибо это не подлежало разглашению. Но сами присяжные, не согласные с оправданием, не скрывали затем перед матерью Андрюши и ее представителями, что их голоса разделились поровну: «шесть голосов было за признание вины, шесть стояло за оправдание; в таких же случаях закон склоняется в сторону оправдания, которое в сущности равносильно признанию улик недостаточными для обвинения, но отнюдь не обозначает убеждения судей в голубиной чистоте и невиновности подсудимого» (Заметки по поводу процесса об убийстве Андрюши Ющинского // Мирный труд. Харьков. 1913. № 11. С. 231).
Киевский протоиерей Григорий Прозоров писал своему митрополиту Флавиану: «Ритуал признан, Бейлис оправдан. Милость и великодушие Русского народа сказались с особой силой. Оправдали несомненного участника в ритуальном мучении Андрюши Ющинского только потому, что злодей не захвачен на месте!.. Из зала суда... передавали мне, что на счет Бейлиса присяжные заседатели разделились пополам (6:6), значит оправдание злодея довольно сомнительное... Евреи сначала ликовали. Но когда стали узнавать, что ритуальность убийства и совершение его на заводе еврея и около хирургической больницы еврейской признаны судом, ликование стало переходить в уныние» (РГИА СПб. Ф. 796 [Канцелярия Святейшего Синода]. Оп. 205. Ед. хр. 739).
Этот факт упомянул также известный публицист М.О. Меньшиков в статье "Тень убитого": «Ведь что такое приговор суда присяжных, если достоверно известно, что шестеро из них признали виновность Бейлиса и шестеро не вполне в этом убеждены?.. Такое оправдание в сущности не есть оправдание, а только засвидетельствование недостаточности улик... Приговор... вынес не нравственное оправдание Бейлиса, а скорее нравственное осуждение его... при гениальном искусстве у евреев скрывать улики» (Новое время. 1913. 7 (20) декабря. С. 4). – Ред.]
Шесть лет спустя...
Ложь об "убийстве Ющинского ворами из шайки Чеберяк" после революции стала официальной еврейской версией "дела Бейлиса" и повторяется энциклопедиями всего мiра. Сразу по окончании Киевского процесса, неудовлетворенный его исходом "Комитет защиты Бейлиса" посылает все того же продажного Красовского на полгода в Америку с целью «собрать данные, вполне обличающие в убийстве воровскую организацию во главе с Верой Чеберяк» (Дело Менделя Бейлиса. Материалы Чрезвычайной следственной комиссии Временного правительства о судебном процессе 1913 г. по обвинению в ритуальном убийстве. С.-Пб., 1999. С. 303). После Февральской революции Красовский назначается комиссаром уголовно-розыскного отделения милиции г. Киева, сотрудничает с Чрезвычайной комиссией Временного правительства в поисках (безуспешных) доказательств "антисемитской провокации царских властей" в деле Бейлиса.
Главную же работу по утверждению воровской версии выполнили СМИ, где еврейская монополия на "истину" была непоколебима. А с противниками этой "истины" и свидетелями евреи надежно разделись по установлении большевицкой власти.
Большевики захватили власть в Киеве в феврале 1919 г. и держались до августа; город был освобожден Добровольческой армией генерала Деникина 18 августа и вновь сдан большевикам 3 декабря. Уже за эти первые месяцы жидобольшевицкой власти были расстреляны сотни киевлян, обезображенные трупы которых приходил опознавать весь город (см. книгу В.В. Шульгина «Что нам в них не нравится...». Париж, 1930). Расстрелянные принадлежали исключительно к образованным классам: юристы, мировые судьи, офицеры (среди них два отставных генерала от инфантерии, то есть старики), профессора Киевского университета, учителя, юнкера, гимназисты, служащие банков и других учреждений, несколько представителей «буржуазии» (владельцы магазинов) и 14 сотрудников Киевского окружного суда и прокуратуры, в их числе упомянутые в Стенографическом отчете Вигура и князь Жевахов – еврейская месть за «ритуальный процесс».
По данным "Особой следственной комиссии на Юге России" (учрежденной в Добровольческой армии для расследования большевицких зверств), число сотрудников в Киевской ЧК доходило до 300, из них более 3/4 – евреи, особенно много их было в руководстве. Председатель ЧК Блувштейн (Сорин) слыл среди партийцев "вельможей", якобы участвовал в убийстве Царской Семьи. Все они, даже если этого не требовалось по должности, лично принимали участие в пытках и расстрелах; секретарь "юридического отдела" Наум Рубинштейн участвовал в убийствах из любопытства, наблюдая за агонией жертв. По делу Союза Русского Народа чекист Манькин «довел до расстрела Розмитальского, Разумихину, (кажется Галкина) и Веру Чеберяк». Эти данные были сообщены комиссии бывшим следователем Киевской ЧК М.И. Болеросовым, работавшим под кличкой "Валер" (Чекист о Ч.К. Из архива "Особой следственной комиссии" на Юге России // На чужой стороне. Сборник. Берлин–Прага, 1925. Т. 9. С. 125).
