Текст книги "Другая жизнь. Назад в СССР-3 (СИ)"

Автор книги: Михаил Шелест

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 15 страниц)

Глава 15

Многократно пересмотрев запись хоккейного матча, мне пришлось корректировать установки на подготовку к игре с Хабаровским «Амуром», о которых мы переговорили с Михалычем по телефону. Михалыч при разговоре был жизнерадостен и чувствовалось, что находился слегка навеселе. Мне показалось, что тренер-трудовик посчитал, что достиг вершины своих желаний и настраивать ребят на игру с Хабаровском не собирается. Я сел на поезд и отправился в Губерово, предварительно, естественно, отпросившись в школе на неделю.

Михалыч, естественно, пил. Он оказывается, как и многие деревенские мужики, был человеком запойным и теперь «выпал в осадок» минимум на две недели, а то и на месяц. Об этом мне сообщили не очень радостные ребята.

– Фигня вопрос, – успокоил всех я. – Я целую неделю буду с вами. А надо будет, задержусь и на вторую. Игра у нас двадцать девятого января. У нас просто куча времени. Главное – договориться с вашим школьным спортзалом.

– Так, это, договорено уже давно, – сказали мне ребята. – Ежедневно с семи часов спортзал наш. Мы и тренируемся там. Самостоятельно пока. Твои комплексы повторяем.

– Все, как один, – улыбаясь, добавил Васёк.

Он, да и все, явно были рады меня видеть.

Я оценил их настрой, показав им оба больших пальца, поднятых вверх и сказал:

– Тогда сегодня начнём тренировки со спортзала. Сейчас всем готовить уроки, а в девятнадцать ноль-ноль сбор в спортзале.

Ребята сразу поскучнели.

– А может ты нас отмажешь от уроков? – спросил Виталик.

– Хм. А как вы экзамены будете сдавать? Сколько из вас учится в десятом классе?

Оказалось, что меньше половины от пятнадцати человек.

– О, как! – задумался я. – Та-а-а-к… Э-э-э… Раз вы учитесь в десятом, значит зачем-то вам это надо? Логично? Логично! Значит, уроки учить обязательно. Причём сам проверю. Я, между прочим, тоже буду учить уроки. Вон, книжек понабрал… А с остальными мы потренируемся на площадке. Да, ребята?

Оказалось, что некоторые работают в совхозе и могут приходить на т ренировки только по вечерам.

– О, как… Та-а-а-к… Значит, по дневным тренировкам – отбой. У нас имеется только вечер. Завтра приедет мой, кхе-кхе, товарищ Валерка и ещё пара ребят, вот с ними и с теми, кто найдёт время, мы и займёмся обкаткой наших новшеств. А новшества имеют место.

Мой официальный статус «играющего тренера», на который Михалыч поменял «помощника тренера», позволял мне общаться с руководством школы, совхоза и района на равных, а статус члена крайкома ВЛКСМ, куда меня ввели накануне, с соответствующей «корочкой» на кармане, входить в кабинеты иные административные и общественные кабинеты Пожарского района.

У Михалыча имелся официальный больничный, он, оказывается, был инвалид второй группы и ветеран Великой Отечественной войны, и кроме наград имел пару осколков, которые регулярно, суки, «шевелились». Вот я и занялся организационными вопросами, махая на право и налево постановлением краевого комитета ВЛКСМ об организации всестороннего содействия хоккейной команде деревни «Губерово». Комсомол рулил «Золотой Шайбой» и нашему комсомолу нужна была победа хотя бы в зональном первенстве.

Я договорился об усиленном питании, и размещении в Губеровском «доме совхозника», прибывших для обкатки новых хоккеистов.

Друзья Валерки Гребенникова были ребята дерзкие и борзые. Я с ними лишь чуть-чуть пообщался во Владивостоке и на место поставить не успел, а поэтому пришлось этим заниматься прямо тут. Им не понравилось жилище, где они должны были жить аж две недели. И условие абсолютного подчинения мне, как единоличному руководителю. Особенного, когда они узнали, что я их ровесник.

– Вот потому-то они и проигрывают, – глядя на Валерку, сказал я после того, как Славка и Сашка высказали мне очередные претензии на площадке.

– И потому-то у них нет нормального тренера, – продолжил я усмехаясь. – Кто с такими, э-э-э, муд… э-э-э, захочет возиться, если они не выполняют тренерские заготовки?

– Чо ты сказал? – спросил Славка и двинулся в мою сторону взяв клюшку обеими руками.

– Э-э-э… Вот ты сейчас что собрался делать? – спросил я его, откатываясь назад. – Ты собираешься играть в турнире, или едешь сегодняшним поездом домой? Валера, объясни своему протеже, что я не собираюсь с ним драться сейчас. Мне нужна команда, которую можно показать в Москве, а не сборище придурков.

Валерка попытался убедить парня не «качать тут свои права», но не был услышан. Славик не унимался.

– Раскомандовался тут, – вещал он. – Да попадись ты мне на Эгершельде, без штанов бы ушёл. Вырядился в «ботасы» и вещает, как Левитан.

– И у вас будут хорошие коньки, – заявил я, – Вот такие, как у ребят. Это хоккейные коньки японской фирмы «Кохо». Профессиональные, между прочим. Они различаются по игровым функциям на коньки для нападающих и коньки для защитников.

Славик остановил свой накат на меня.

– А в чём отличие?

– Ну, как… У коньков для нападающих профиль лезвия точится со смещением или наклоном вперёд. Это нужно, чтобы спортсмен мог достичь максимальной скорости при минимуме усилий и времени. А Коньки для защитника – зто силовые модели. Они менее манёвренные, но обладают лучшей корпусной защитой, призванной защитить ногу игрока от ударов шайбой и клюшками. Попадало тебе когда-нибудь клюшкой по ботинку?

– Было дело. Почему я и не люблю в защите находиться.

– Во-о-о-т… А наши защитники рубятся, не боясь подставить ноги. И вся другая экипировка очень качественная и полноценно защищает от травм. И по итогам игры, если мы выиграем турнир, и коньки и снаряжение останется вашим. Ребята вон уже заслужили это всё своим выходом в зональный турнир. Всё снаряжение, что на них, – их личная собственность.

– Да ну, нах⁈ – не поверил Славик.

– Так и есть. Да, ребята?

– Так и есть, – откликнулись губеровцы.

– И ещё… Чтобы в дальнейшем не было недомолвок… На чемпионате мира по карате… Знаете, что это такое?

Два новеньких разом кивнули.

– В Японии проходил в прошлом году в декабре… Мне удалось завоевать восьмое место по спаррингам. Знаете, что такое спарринги?

Ребята кивнули.

– И занял бы выше, если бы сопернику не сломал ногу в колене. Хотел попасть выше, а попал в колено. Чемпиону Голландии, между прочим, сломал ногу. Вот и скажите, зачем мне вас калечить? Какой резон, если вы мне нужны в хоккей играть, и с вашей помощью выиграть Всесоюзный турнир «Золотая Шайба». Зачем мне вам ноги ломать?

– Да, ладно врать-то, – скривился Славик. – Восьмое место по карате на чемпионате мира?

– Вы потом посмотрите по телевизору видео чемпионата мира. Там и мои бои увидите. Это вам для информации. Так, что, будешь пытаться побить меня, что у тебя не получится, или будешь слушать меня, как тренера и мы играть в хоккей и выигрывать турнир?

Славик посмотрел на меня исподлобья и, буркнув: «Будем играть», откатился в сторону.

– И ещё. Мы в нашем хоккее используем кое что из арсенала карате.

Славик снова подъехал ближе и осклабившись спросил:

– Удары, что ли?

– Не удары. Некоторые блоки и стойки. Ну вот, например, ты вдруг решил меня толкнуть. Чаще всего это происходит в грудь обеими руками в одной из которых клюшка.

– Или в обеих, – сказал кто-то.

– Или в обеих, да… Так вот, можно, конечно принять удар и тогда соперник получит штраф за толчок. А может и не получит, да. Как судья на это посмотрит. А судить нас будут пристрастно. Очень пристрастно. Потому, что на пути к кубку мы расстроим многие регионы и нас попытаются засудить. Ну, это в спорте повсеместно, даже в нашем, кхе-кхе, Советском, и не стоит об этом горевать. В мире нет справедливости. А потому нужно всегда быть на голову сильнее противника. Э-э-э… Так вот…

Я посмотрел на Славика.

– Вот я веду шайбу и ты меня встречаешь толчком в грудь обеими руками. Встречай.

– Ой, – промолвил Славик и, не встретив опору и проскочив меня, растянулся на льду.

– Видишь, я просто сместил вес на свою левую ногу и чуть-чуть повернул корпус во время твоего касания. Именно во время касания, а не раньше. Или ещё. Теперь ты Саша толкаешь меня так же. Старайся, чтобы я упал.

Саша встретил меня и сам отлетел в сторону, перевернувшись через мою клюшку, которой я не коснулся его тела, а только сопроводил его «оружие», продолжая контролировать шайбу ногами.

– Нихрена себе! – проговорил Славик. – Высший пилотаж.

– Тут очень важно работать не крюком, а верхней частью клюшки. Чтобы не было нарушения. Он бьёт по клюшке, а ты его провожаешь тыльником, цепляешь её между его рук и клюшка, опираясь на лёд крюком, вылетает. Показываю. Слава, вставай, хватит на жопе просиживать тренировку! Накатывайся и пытайся отобрать шайбу.

Слава попытался выковырять у меня шайбу, но остался без клюшки и сам чуть не упал, посланный моим бедром вслед за его «оружием».

– И таких моментов очень много, но… Их мы пока учить не будем. Мы будем учиться переигрывать соперника на скорости и коллективной игре. Валера, Слава и Саша новенькие. Это вас касается в первую очередь. Когда я скажу: «играешь сам», – играете индивидуально, взяв игру полностью на себя, в других случаях – играете сообща. В коллективный хоккей. Доступно объясняю?

Новички Саша и Славик синхронно кивнули.

– Играем пока четырьмя пятёрками. Всё! Раскатываемся! Все по кругу за мной и все – делай, как я.

Стойки карате – это великая сила.

Мы толкались плечами, став в дзенкуцу дачи. Мы отрабатывали «вбрасывание», используя импульс таза. Мы вращались на месте с помощью доворота бёдер, плеч или всего корпуса. И всё с максимальной концентрацией и резким одиночным коротким выдохом при напряжении или долгим выдохом на несколько счётов при, например, разгоне. Ну и размеренным дыханием при расслаблении. И это я считал главным в наших тренировках.

Санёк со Славиком уже через три дня тренировок стали больше молчать, прислушиваясь к собственным ощущениям и смотреть на меня чуть расширенными глазами, ибо почувствовали в себе «силу». Силу «духа, бодрости и пластики», как пел Владимир Семёнович Высоцкий.

Две недели пролетели. Михалыч так и не вышел с «больничного», и я убедил крайком ВЛКСМ, что никого другого назначать тренером не надо, а игру с Хабаровским «Амуром» мы готовы отыграть на высочайшем уровне. Мне поверили, так как весь комсомол СССР готовился к восемнадцатому съезду, намеченному на двадцать пятое – двадцать восьмое апреля, и комитеты были заняты подготовкой к съезду, а свои наработки и отчёты о проделанной работе я в райком отправил ещё в конце прошлого года. Чего тянуть, подумал я тогда, и правильно сделал, что не откладывал отчётную писанину на «потом».

На июнь был назначен пленум ЦК ВЛКСМ, но он «первичек» не касался. Ленинский зачёт, в ходе которого рассматривалось выполнение личных обязательств комсомольцев на трудовом, учебном, общественном поприще, а также проверялась политическая грамотность, шел своим ходом. Молодёжь изучала материалы последних съездов КПСС и ВЛКСМ, работы В. И. Ленина, книги Л. И. Брежнева.

Всесоюзный смотр научно-технического творчества молодёжи меня, особо, не интересовал.

Краевой комитет поручил мне выиграть турнир «Золотая Шайба», что усилило бы позиции наших делегатов съезда. Пообещали даже отправить на съезд делегатом меня. Если мы победим, конечно.

Посмотреть на наши тренировки приезжали почти все тренеры приморских команд. Некоторые предлагали свои услуги, но я благодарил и отказывался. Мне не верилось, что мне позволят вести команду к победе дальше и я, честно говоря, был настроен сделать для команды как можно больше, но сам бы я играть, в случае моего отстранения, в ней бы не стал. Я так и говорил в разного уровнях кабинетах, сразу расставляя точки над «ё». Но команда под моим руководством росла «над собой», как на дрожжах и, наверное и без меня, выиграла бы хабаровчан. Ха-ха… И тренера, наблюдавшие наши тренировки и, наверное, писавшие на меня объективки «куда следует», слишком не поливали меня грязью. Потому, что мне позволили вывести ребят против «Амура», а команде выиграть восточную зону Сибири и Дальнего Востока.

* * *

Следующая игра нам предстояла со Свердловским «Факелом» всего через неделю, но мы с Валеркой, Санькой и Славиком уехали во Владик, чтобы хоть показаться в школе. Я-то – ладно, но у ребят – выпускной класс… Экзамены, однако, выпускные «на носу»…

Как играли Славик с Сашей мне не понравилось. Слишком упёртые в плане освоения нового. Они плохо поддавались моим «наставлениям». Не понравились они и ребятам-губеровцам за спесивость и хулиганистось. Большие и сильные, но глупые, прости, Господи. Так до них и не дошло, что тренер – всему голова. Конфликты между нами продолжались и дальше, хоть и не до драки. Так, что на дальнейшие игры мы с ребятами решили их не приглашать. А вот Валерка к моему удивлению, пришёлся, так сказать, ко двору. Тот ещё он был «Хитрый лис».

А ребята впитывали мои «наставления» словно губка и «росли над собой» не по дням, а по часам прирастая мышечной массой. Мы, кстати, выкупили все крабовые консервы в «Сельпо» и на обеды в школе я заставлял их съедать по банке крабов на двоих. Ребята поначалу сопротивлялись, но потом привыкли.

Я почему ещё позволил себе уехать домой? Михалыч вышел таки, э-э-э, с больничного. Вышел и, между прочим, без зазрения совести, включился в тренировочный процесс. Я посмотрел на него, на ребят, и уехал. Ребята на моих энергетических «анаболиках» поднабрали вес, уверенности и желания развиваться. Той программы, что я им вложил, должно было хватить ещё на пару матчей, и я решил проэкспериментировать, оставив на них «животворящего» Валерку, который и мёртвого бы поднял своим заводным характером.

Я решил, что пятого февраля я ещё за «Ласточку» сыграю, а вот девятнадцатого с «Волжанами» играть не буду. Решили мы с отцом всё-таки ехать в Японию, как и задумывали ранее. Отец не сильно болел за хоккейную Губеровскую команду, а вот в Японию слетать и покататься там на настоящих горных лыжах хотел. Хотя вида особо не подавал. Однако, я спросил у мамы, и она сказала мне, что, да, отец спит и видит, как он катается на лыжах с горы Футзиямы.

Я посмеялся, но вспомнив, как ему нравится скатываться с крутейших склонов со мной на плечах, понял, что лететь в Японию надо. Да и Тиэко с папой-якузда тоже ждали меня в феврале. Книжка-манга опять же…

* * *

Подтянув Валерку по некоторым предметам… Э-э-э… Да, в общем-то, не по некоторым, а по всем, да… Мы сдали с ним зачёты и конспекты и снова отпросились на неделю. Имея на руках письменную «просьбу» краевого комитета ВЛКСМ в виде письма, кто бы нам отказал?

Приехав в Губерово мы поселились в доме у моих бабушки с дедушкой и приступили к тренировкам. Михалыч, почитав мою программу тренировок, снова чуть не запил. Так сказали ребята. Слишком там было всё «плотно закручено». Он попытался чуть-чуть «раскрутить», но ребята взбунтовались. Они уже какую неделю жили «закрученные»,и тут на тебе. «От винта!»

Потому Михалыч и снова едва не свалился в «штопор». Тренировки были рассчитаны не на шестнадцатилетних пацанов, а на взрослую хоккейную сборную и Михалыч «тупо» засс*л. Забоялся, значит, последствий. Он-то не видел роста команды. Прогресса, так сказать… И тем более не видел той силы, что я в неё вливал и которая позволяла использовать ребятам внутренние физические резервы. Понятно, что никто не видел, но ребята чувствовали, что с ними происходит что-то невероятное. Силу свою они чувствовали. Оттого и смотрели на меня расширенными от восхищения глазами и не высказанными эмоциями.

Короче, как говорили пацаны, они наперекор Михалычу провели демонстрационно показательные выступления, откатав полноценную тренировку самостоятельно, а потом все без исключения замерили свои давление и пульс. Результаты Михалыча удивили и порадовали. Теперь он гонял нас по моей программе и в хвост, и в гриву. Хе-хе… К обоюдному согласию и удовлетворению, да-а-а…

Глава 16

– Ты, Валерка, главное – не зарывайся, – наставлял я «товарища». – Помни, что главный – Михалыч. Слушайся его и не ори слишком на ребят. Они, честно говоря, играют все лучше тебя. И все, и поодиночке, да-а-а… Но им нужен твой задор и оптимизм. Мне в тебе что нравится, Валерка, так то, что ты никогда не сдаёшься, даже когда проигрываешь. Вот это будет ох как нужно команде.

– Жаль, что ты уезжаешь, – улыбаясь, проговорил Валерка. – С тобой нам было бы значительно легче. Хотя… Откуда в тебе что взялось? И сам играть стал, как… Э-э-э…

Валерка не смог подобрать слово и продолжил.

– И из пацанов какой-то задрипаной деревеньки настоящих хоккеистов сделал. Я ведь говорил с пацанами. Они сами мне говорили, что им стало играть намного легче, когда ты к ним пришёл. Ты, они говорят, не только научил их правильному хоккею, но и влил в них силу.

– Так, Валера, к чему эти разговоры. Что, как, почему… Главное – результат. Я же не спрашиваю, почему ты такой шустрый и быстрый?

Валерка разулыбался во всё лицо.

– Так, я с детства такой. А вот ты таким не был.

– Ты меня разозлил, – хмыкнул я. – Захотелось тебе харю намылить, вот и пошёл на самбо, а потом карате занялся. А к ним и всё остальное привязалось.

– Да-а-а… Карате – вещь! – закивал Валерка. – Буду к тебе на секцию ходить.

– Ты уже ходил на самбо, – усмехнулся я. – Твоё шило в заднице мешает тебе заниматься всем, кроме футбола и хоккея. Вот и занимайся футболом и хоккеем. Футболом летом, хоккеем зимой. Если мы возьмём кубок на «Золотой Шайбе», тебя наш взрослый «Океан» с руками и ногами оторвёт. Или Хабаровский «СКА». Поступишь в институт физкультуры в Хабаровске и будешь играть. А там и дальше можно будет пробиться. Дай бог и в высшую лигу попадёшь. У тебя серьёзные задатки. Только тебе надо научиться командной игре.

Валерка нахмурился, осмысливая мной сказанное и со вздохом и пожимая плечами сказал:

– Да, я, вроде, стараюсь.

– Вот и старайся.

– Кхм… Только, кхм, знаешь…

Он замолчал, глядя в землю.

– Я тоже заметил, что с тобой у меня лучше получается играть. И сил, вроде как, больше, когда ты рядом. Легче тренировка проходит… Колдовство какое-то…

– Хм! Это психологи называют «харизма». Что в переводе с греческого – «дар» от Бога взывать к сердцам и умам других людей.

– Ну, да, – покивал головой Валерка. – Есть у тебя такое. Ты как начинаешь на комсомольском собрании «речь толкать», так аж мороз по коже пробирает. В атаку хочется! На пулемёты!

– Ну и хорошо, что хочется. Пользуйся случаем. Пока я жив, ха-ха, как говорится. Расти над собой, пока я рядом и у тебя лишние силы есть. Я уйду, а сила-то и умение останутся.

Валерка вздохнул. Тем же вечером мы с отцом уехали поездом в Хабаровск а на следующий день самолёт компании «Аэрофлот» приземлил нас в Японии. Нас встречала Тиэко и её отец Тадаси Минобэ. Он не мог не встретить моего отца собственной персоной.

– Здравствуйте, Василий-сан, – поздоровался папа-якудза с моим отцом по русски. – Как долетели? Как ваше здоровье?

– Здравствуйте, господин Тадаси Минобэ, – поздоровался мой отец с якудзй.

Отец не знал, что Тадаси Минобэ глава клана якудза, но знал, что Тадаси Минобэ сделал меня своим названным сыном, для того, чтобы я сохранил его деньги.

– Долетели нормально, как любит говорить мой сын. Здоровье – а уровне возрастных кондиций.

Я перевёл.

– Здравствуй, Миша-сан, – поздоровался Тадаси Минобэ. – Как таоё здоровье? Как твои успехи в хоккее? Тиэко рассказала, что ты и в хоккее преуспеваешь?

– В хоккее мы пока движемся вперёд к победе. Очень помогает хоккейная экипировка, что прислала Тиэко. Спасибо, Тадаси-сан, за разрешение использовать ваши деньги. Моих бы средств не хватило.

– Это совершеннейшая мелочь. И я же тебе сказал, что ты можешь пользоваться этим счётом безгранично. Не думаю, что ты сможешь его сильно опустошить. Даже с твоими заботами о других. Кстати, твоя машина собрана и ждёт тебя. А ещё тебя ждет водительское удостоверение с которым ты можешь управлять своей маздой. Кстати, автомобильный завод оформил на твоё предложение по перекомпановке заднеприводного автомобиля в полный привод, лицензию и она сейчас принадлежит тебе.

– Э-э-э… Не понял, – сказал я. – Они же говорили, что у них есть полноприводная модель.

– У Мазды полноприводные модели есть, но они копируют американские Доджи. Это короткие двухместные автомашины. А ты предложил совместить передний и задний привода от Мазды Бонго на базе Мазды Просид. Это совсем другая концепция. И фабрика включила твою автомашину в производственный план. Они уже продали двести единиц только на американском рынке. Я вовремя понял, что они хитрят и наложил руку на лицензию.

– Ух ты, – сказал «мой внутренний голос». – Это же сколько тебе бабла отвалится? Машина с полным приводом долго будет продаваться. Особенно, если они ещё и межколёсную блокировку поставили бы, цены ей не будет на рынке.

– Про межколёсную блокировку, я им не говорил. Но это само собой разумелось в полном приводе, – ответил я «предку».

– Э-э-э… Ты не знаешь японцев.

– А ты знаешь⁈ – хмыкнул я мысленно и добавил вслух и поклонился. – Большое спасибо, Тадаси-сан. Что-то уже переведено заводом на мой счёт?

– Что-то переведено, но я точно не знаю, сколько. Они готовы выкупить у тебя лицензию. И приостановили продажи нового поколения Просида. По моему требованию остановили. Ждут тебя, Миша. Предлагаю ехать сразу на завод. Они знают, что ты сегодня приезжаешь и ждут тебя как посланца с небес. Ха-ха…

Тадаси Минобэ чему-то искренне радовался, но я не стал его спрашивать опричиине его радости.

– И далеко ехать? – спросил я.

– Лететь, Миша. Лететь. Штаб-квартира компании Mazda Motor Corporation в Японии находится в посёлке Футю, уезд Аки, префектура Хиросима. Нас ждёт их самолёт.

– О, как⁈ – удивился я и повернулся к отцу. – Летим в Херосиму. На завод Мазда. Машину нам сделали, про которую я тебе рассказывал. Ту, что по моим эскизам, да.

– Ух ты! – удивился отец. – И сразу заберём. Только у меня же права дома остались.

– Они мне права японские сделали. Сам поведу. Удачно получилось. Мы же как раз на Сикоку хотели порисовать сакуру. Да и горнолыжка основная там.

* * *

Мы прошли служебным входом на территорию терминала для «маломерных судов», как было написано по-японски. У небольшого, похожего на игрушечный, самолётика нас встретил человек в форме пилота и проследил, чтобы мы поднялись на борт «лайнера». Полёт занял два часа и мы успели и перекусить «чем бог послал», и немного подремать.

Тиэко была задумчива и так часто поглядывала на моего отца, что я не выдержал и поинтересовался, в чём дело.

– У тебя очень красивый отец, – сказала она. – Но ты совсем не поход на него.

– Это так только кажется потому, что у меня светлый волос и светлая кожа. А если присмотреться, то у нас есть общие черты. Я больше на маму похож.

– У тебя мама тоже красивая?

– Красивая, – кивнул я головой, соглашаясь. – Как вы тут? Воюете?

– Тихо пока.

– Никого больше не убили?

Тиэко посмотрела на меня и дёрнула бровями.

– Ты так легко об этом говоришь? Убили, не убили… Ты странный. Даже когда с теми якудзами дрался, у тебя ни капли не было к ним сострадания. Ведь ты убил двух человек. тебе их не жалко?

– Их? Не жалко. Они пришли тебя насиловать, а меня убивать. Почему я их должен жалеть?

– Ты говоришь, как мой папа. Но он старый и прожил трудную жизнь, а ты ещё мальчишка.

– Знала бы ты, какую я прожил трудную жизнь, – подумал я, но не сказал. – Если взять все жизни «предка». Все жизни предка, которые я «помнил», а помнил я их далеко не все. Даже не то, что далеко, а далеко-далеко не все. Но и те, которые я не помнил, оставили след в теперь уже моём менталитете.

– Я стараюсь о произошедшем не думать. Но если вдруг кто-то захочет тебя убить, я не задумываясь убью этих людей. Э-э-э… Если у меня это получится.

– А как твое предвидение будущих событий? – спросила тихо Тиэко.

– В Советском Союзе меня ещё никто не пытался убить, – усмехнулся я.

– Да-а-а… У вас там нет якудза, – покивала головой Тиэко.

– Ага-ага, – подумал я. – Якудза есть везде. И в СССР тоже. И такие же расписные, и с такими же понятиями. Да и кланы имеются. Да-а-а… Вот ведь жизнь!

– Папа говорит, что всё, вроде бы, встало на свои места. Ему выплатили штраф и пообещали не требовать с тебя компенсацию за убийство их людей.

– С меня⁈ – удивился я и мороз побежал у меня по коже. – Они узнали, что это я убил якудза?

– Да. Папа был вынужден всё рассказать, потому, что сигнализация сработала и все видели, как он поспешил к дому. А эти…

Тиэко помолчала, не зная, как назвать якудза, напавших на нас в доме.

– Они сообщили о нашем прибытии по рации и получили команду нас схватить. Отцу не удалось убедить, что это он или кто-то из охраны убили напавших на нас. По времени получалось, что это мог сделать только кто-то из нас с тобой.

Тиэко опустила глаза в пол.

– Они требовали твою жизнь.

– Хрена себе! – удивился я и выругался по-русски. – Е*ануться!

– Ты чего ругаешься? – проснулся отец.

– Извини, пап. Забыл, что тут не одни японцы.

– Что ругался-то? – спросил отец не открывая глаз.

– Красивая сверху Япония.

– Да-а-а… У нас, по сравнению, с Японией, сплошная Хиросима с Нагасаками.

Отец снова погрузился в сон, а я погрузился в тяжёлые мысли, размышляя, не сдаст ли меня папа-якудза своим конкурентам. Ради «мира на земле». Кхм… На Японской земле. Кхе-кхе… Жертву богам, так сказать…

– Что-то мне резко захотелось домой, – сказал я Тиэко.

Она удивлённо вкинула тонкие брови.

– Почему?

– Не хочу быть убитым вашими якудза.

Тиэко рассмеялась.

– Тебя никто и пальцем не тронет, если не захотят начать настоящую войну с моим отцом. Ты его прямой наследник, а убивать прямого наследника – это повод для войны.

Поводом было и то, что они проникли в жилище вашей семьи и нападение на тебя. Однако…

– Ты не понимаешь… Если бы не дедушкина должность, отец бы обязательно ответил жёстко. Но пока политика побеждает самурайские традиции.

– Вот и я говорю… – вздохнул я. – Пису – пис, как говорится…

– Чего? – не поняла Тиэко.

– Пока ничего, – пожал плечами я. – Не верю я словам ваших якудза. Я для них – гайдзин, убивший уже четверых японцев.

– Троих…

Я махнул рукой, не желая спорить.

– Какая разница?

– Никакой, – тихо согласилась Тиэко и добавила. – Они очень влиятельны.

– Вот и я говорю… Да-а-а… Дела-а-а… Нас не ждали, а мы припёрлися…

– Тебя не тронут. Я всегда буду с тобой рядом.

– У-у-у, значит дела, действительно хреновые, если она готоваприкрыть тебя своим телом, – сказал, естественно мысленно, «мой внутренний голос».

– Может нам лучше не дразнить гусей? – спросил я Тиэко. – А после Нагасаки обратно на аэродром и домой в Советский Союз? Машину ты мне отправишь контейнером. Рисунки для манги я тебе передам. Я их на слайдах привёз. А оригиналы картинок придут почтой позже. Когда книжка выйдет.

– Я не хочу, чтобы ты уезжал, – сказала Тиэко и заплакала. Но здесь тебе и правда находиться опасно. Особенно твоему отцу. Ведь он не член нашей семьи. Поэтому они могут убить твоего отца.

– Вот почему ты смотрела на него.

– Он у тебя очень красивый. Я не хочу, чтобы он умирал.

Мне показалось, что я почувствовал, что она чуть было не сказала, что её отец «отдал» моего отца своим конкурентам. Чёрт! Она не сказала и, наверное, она даже не подумала, а я это почувствовал. Я понял, что так и есть. Что на нас готовится покушение. На моего отца готовится покушение. Да-а-а… А я погорюю-погорюю и «приду к папочке», к папе-якудза. Зачем мне два папы?

– Вот суки! – подумал я. – Ну, хрен вам, а не барабан!

– Так, э-э-э, предок, точно сработает, э-э-э, эта, как её, э-э-э, бифуркация? Если что-то пойдёт не так.

– Если что-то пойдёт не так с тобой, то да.

– А с моим отцом, например?

– Не сработает. Только в ручном, кхе-кхе, режиме.

– Та-а-а-к. А как его включить? И когда?

– Да, хоть сейчас. Даже лучше, если начать сейчас, а потом, кхе-кхе, периодически переносить точку дальше и дальше. Чтобы не переживать слишком много обычных событий. Или просто поставить матрицу на режим сохранения, например, через час. Жаль, что ты не знаешь, что такое компьютер и не играл в компьютерные игры. Кстати, надо спросить у Тиэко, могут ли они заказать компьютеры из Англии?

– Слушай, тебе похер на то, что моего отца могут убить?

– Его не убьют, э-э-э. В смысле, э-э-э, ты потом сможешь изменить события для этого мира.

– Ха! Для этого мира! Но в другом мире его убьют! И этом другом мире будет и моя мама и такой же я, только не знающий про параллельные миры. Так ведь?

– Ну… Так, – нехотя согласился со мной «мой внутренний голос».

– И что мне делать?

– Будить Флибера. Он даст тебе то, что ты хочешь, – сказал со вздохом «предок».

– Ты знаешь, что я хочу?

– Сам через это проходил. Надоело постоянно возвращаться и проживать заново одно и тоже, ища варианты и плодя сущности. Ты хочешь «предвидение». Но это так скучно, знать, что дальше будет с тобой или с твоими близкими.

– Хрена себе, скучно! А хоронить отца не скучно?

– Хоронить родных и близких всё равно придётся, – вздохнул «предок». – Рано или поздно, но умирают все.

– Иди ты нахер, «предок» со своей философией! Давай, буди Флибера.

– Сам иди и сам буди, – обиделся на меня «мой внутренний голос».

– Зачем меня будить? Хе-хе, – раздался у меня в голове голос с интонациями закадрового «Штирлица» из кинофильма «Семнадцать мгновений весны». – Это для вас есть понятие «сплю», а у меня его нет, ибо контроль и учёт – наше всё. Привет, Михаил. Рад знакомству. Как тебе нравится этот мир?

– Привет. Тебя зовут Флибер?

– Э-э-э… Что-то типа того.

– И ты контролируешь этот мир? – спросил я.

– Ну-у-у… Э-э-э… Как тебе сказать? Не то, чтобы контролирую… и не то, чтобы этот мир… Ты вряд ли сможешь правильно понять что я тебе могу сказать. Понять, значит представить, а представить то, что тебя окружает, человеческим умом невозможно. Например, твой, как ты его называешь, предок, так и не разобрался.

– Ну, почему? Я далеко продвинулся в понимании. Половина предыдущей жизни ушла на это и час этой. Но в этой жизни что-то пошло не так с моей матрицей.

– А то и пошло не так, что ты превысил свои возможности. Но, об этом потом. На досуге. Хотя, не знаю, зачем тебе пытаться объять необъятное? Так и что заставило вас «разбудить» меня?

Я понял, что отвечать нужно мне.

– Моего отца, скорее всего, хотят убить. А я не хочу этого.

– И как ты понял, что его хотят убить?

– Не знаю. Вдруг почувствовал.

– Хм! Интересный случай, – сказал Флибер. У нас с тобой такого ещё не было, да Василич? Чтобы ты предвидел будущее без моей помощи.

– Думаешь, он предвидит будущее?

– Похоже на то. Он ведь и при предыдущих критических событиях предвосхищал их. Просто он пока не понимает, что происходит и не верит себе.