Текст книги "Приёмыш (СИ)"

Автор книги: Михаил Шелест

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 19 страниц)

  – Шёл бы ты, майор, учить, на куй, устав.

  И добавил, мило улыбаясь и не сдерживая сарказма:

  – Ты флотский куратор, или где, майор? Не стыдно наших традиций не знать?

  – Я постою у вас? – С тоской сказал майор. – Долго ещё?

  – Шутишь? – С надеждой переспросил Олег. – Только вышли.

  Майор промолчал.

  – Расчетное время – двенадцать суток до бункеровки, – не стал мучить его Олег. – Что, совсем плохо?

  Майор обречённо кивнул головой

  – Так ты сходи в лазарет, Санёк вколет тебе антиспам. Полегче станет. Совсем не пройдёт, но значительно полегчает.

  – Что за «антиспам», – подозрительно набычился майор. – Знаю я ваши шуточки. «Военно-морской юмор», млядь.

  – Ни чо не юмор, – поддержал командира второй штурман – молодой лейтенант. – Нам, кадетам, всем кололи. Привыкание к качке вызывает. У него какое-то длинное название. Какой-то антиспазмоли...Хрен запомнишь. Антиспам – короче.

  – Ой! Да, ладно вам меня разводить, – усмехнулся майор.

  Комкор и штурман недоумённо переглянулись, и одновременно пожали плечами.

  Олег снова упёрся взглядом в экран, а штурманец в лобовой иллюминатор рубочного фонаря.

  – На румбе? – Спросил штурман.

  – 252, – «отбил» матрос.

  – Есть – 252, – «репетнул» штурман.

  – Я звякну? – Спросил майор.

  – Валяй, – одобрил Олег, зная наверняка, куда будет звонить особист.

  Майор пробежал пальцем по списку внутренних телефонов и набрал три цифры.

  – Александр, у тебя нет ничего от качки? ... Да, это ты мне уже предлагал. А, вколоть? ... Александр Иваныч! И так тошно, – прервал он глумление начмеда. – Таблетки я пробовал. ... Вколоть? ... Антиспазмоли...? – Он посмотрел на безучастных к разговору офицеров. – Я иду к вам.

  – Разрешите покинуть рубку, таащ командир? – Спросил он.

  – Разрешаю.

  Майор вышел. Обстановка на мостике не изменилась. Каждый занимался своим делом. Дверь рубки снова приоткрылась, и в неё заглянул майор.

  – Контрразведка, хули, – тихо усмехнулся Олег, не отрывая взгляд от расчетов и клацая клавиатурой навигатора. – Доверяй, но проверяй, епта...

  Майор закрыл дверь и снова открыл.

  – Ты, что, млядь, майор, как молчаливая кукушка в часах? Тогда где «ку-ку»? – Сурово спросил командир

  Особист исчез, мягко, без щелчка, прикрыв дверь.

  – Главное, чтобы начмед не покололся, – тихо, без эмоций сказал штурманец.

  – Иваныч? – Удивился командир. – Ты бы видел с каким лицом он рассказывает медицинские байки и анекдоты. У него специализация – кожные и венерические болезни. Заслушаешься... У нас морды лопаются и скулы сводит от смеха, а он, хоть бы улыбнулся, Зараза.

  Они помолчали.

  – Вколет... Сто пудово. Хоть бы не в голову, – покачал головой командир. – С него станется.

  Минут через пятнадцать снова заглянул особист.

  – Разрешите?

  – Разрешаю. А вы чего не в каюту? Может ко сну, после укола, клонить.

  – Да? А начмед сказал, наоборот... Взбодрит.

  – Да? Ну, кого как. Ему виднее. Он твои анализы лучше знает. Меня в сон клонило, – отозвался комкор и снова застучал по клавиатуре пальцами.

  Прошло ещё с полчаса, и майор, стоявший, упёршись лбом в лобовое стекло фонаря, вдруг вздрогнул всем телом, колени его подломились.

  – Тьфу, ты... Вырубило, – сказал он.

  – А я что говорил, – сказал Олег.

  – Я в каюту... Разрешите?

  – Разрешаю.

  Майор вышел.

  – Димедрол, – сказал комкор.

  Штурманец, не удержавшись, прыснул.

  Олег поднял на него левую бровь. В команде корабля, как и везде на флоте, повелось: шутить шути, но насмехаться не смей. Молодой штурман только входил в военно-морскую семью и эмоции сдерживать ещё только учился. Смеяться будут не те, кто подшучивал, а те, кто будет слушать рассказы про попавшего на флотский развод «армейца».

  * * *

  Десять суток прошли без эксцессов. На третьи сутки океанского хода подул форвинд и болящим стало полегче. Майор выглядел бодро, но продолжал принимать «антспам». Комсостав воспринял и оценил «шутку» командира позитивно. Без особых чувств и выражений. Важен результат. Член экипажа вернулся в боевой строй, и, если что, мог участвовать в борьбе за живучесть корабля.

  У особиста сработал эффект плацебо. Как оказалось, начмед колол майору обычный физраствор. Самовнушение сработало лучше всяких лекарств. А внушать особисты умели и людям, и, как оказалось, себе.

  На десятые сутки майор забыл уколоться, а начмед ему не напомнил. На одиннадцатые и двенадцатые тоже. Вспомнил он про «антиспам» только когда БДК подходил к Пуэрто-Кабельо – военно-морской базе Венесуэлы.

  – Слушай, Олег Николаевич, а мне, вроде, нормально... Я колоться-то – забыл, – сказал особист. Они уже были на «ты».

  – Тебе же говорили – эффект привыкания к качке, а ты не верил, – спокойно сказал командир.

  Вахтенный штурман даже не оглянулся, внимательно разглядывая в бинокль приближающийся берег.

  * * *

  – Послушайте, Сергей Вениаминович, у меня в коносаментах порт выгрузки – Кабельо. Не потащу я ваши контейнера в Венесуэльский залив. И тем паче в Сан-Тимотео. Там и швартоваться-то негде.

  – Можно. Я смотрел по лоции. Там глубины приличные. Вы же БДК. У вас дно плоское.

  – Смотрел, он... Мы другой БДК... У нас пузо не совсем плоское. Ты посмотри, Петрович, – призвал он в свидетели старпома. – Крыса сухопутная, а туда же...

  – Ну почему сразу – «крыса», – обиделся представитель нефтяников, крепкий мужик, лет сорока, лысоватый в строгом сером костюме и галстуке.

  Они сидели в капитанской каюте. Под струями кондиционера было прохладно, но за бортом стояли сорок в тени. Олег сидел за рабочим столом в кресле, одетый в тропическую форму и с грустью смотрел на просителя. Он понимал, что деваться ему некуда. Своих на чужбине не бросают.

  – Это у военморов сленг такой, не обижайтесь, пожалуйста.

  – Там рядом есть Бачакуэро, – тихо сказал старпом.

  – Всё равно, лоцман нужен.

  – Я договорился, – встрепенулся нефтяник.

  Олег дёрнул головой и сжал губы.

  – Это секретный корабль. Его ещё даже в штат не ввели. Да и на учения нам надо. Куда мы лоцмана денем?

  – Так, там же и высадите. Он потом на какой-нибудь посудине вернётся. Наша фирма оплатит.

  Минуту помолчав, командир сказал старпому:

  – Завтра снимаемся. Загрузка полная и даже больше. Топлива бери во все щели и тару. И танкеру команду дай. Пусть срочно грузятся. По схеме раз, два, три.

  – Всё понял.

  Это означало: соляр, керосин, бензин.

  – Я вам могу бочек дать.

  – Во... На каждый БМП крепи по две бочки, на грузовики, по размеру кузова. Правильно говорю? – Спросил он комбата морпехов.

  – Правильно, Олег Николаевич, – сказал подполковник.

  – Павел Иванович, а вы так и будете в чёрной форме?

  Подполковник усмехнулся.

  – Традиции... На фоне пустыни попозируем и переоденемся. Мы привыкли. А то в нашей «цифре» одни лица получаются. И то, если без боевой раскраски.

  * * *

  БДК только повернул в Венесуэльский залив, когда со стороны Колумбии к нему полетели крылатые ракеты, о чём сообщил вдруг засветившийся экран и голос: «Ракетная Атака».

  – Три на нас, три на «Белгород» – сказал штурман, сидящий за монитором радара.

  На БДК автоматически заработала «спарка». С «Белгорода» ушли две «Стрелы» и «Игла».

  Три раза мигнула и осталась гореть надпись «Купол Включен».

  – Ещё одна ракета с норда.

  Крылатая ракета вышла из АПЛ, развернулась в воздухе и ушла на север.

  – Попали, – сказал первый штурман и мелькнула вспышка.

  БДК накрыл розовый туман. Туман был не только вокруг БДК, но и внутри корабля. Внутри ходовой рубки. Туман был плотным, как желе. Олег задержал дыхание и закрыл глаза, но туман не исчез.

  – Что с тобой, командир? – Спросил старпом через минуту.

  Олег открыл глаза. Туман постепенно рассеивался.

  – Что это было? – Спросил комкор.

  – Хрен его... Вспышка какая-то...

  – А туман?

  – Туман? Не видел. Кисель видел.

  – Был туман, – сказал штурман.

  – Был, – сказал матрос на руле.

  – Молчать на руле, – приказал командир. – Держать курс

  – Есть молчать, на руле, – отозвался матрос.

  – Что на радаре?

  – На радаре пусто, кэп. Точки нет. Спутника нет, кэп.

  Олег шагнул к мониторам. Точка на мониторе навигатора исчезла.

  – Стоп машина. Подруливающие держат место. Фиксирую последнюю точку радаром. Говори.

  – 12.01.15.59 и 70.50.20.49.

  – Есть. Перенёс. Ориентируемся по радару. Переключаюсь.

  – Что за хрень, командир?

  – Похоже накрыли нас.

  – Но радар пашет...

  – Значит, только спутники рубанули. Опроси БЧ.

  – Есть – «опросить БЧ», – ответил старпом, и щёлкнул клавишей громкой связи.

  – Боевым частям быть готовым доложиться через тридцать секунд.

  – Командир, – позвал штурман. – Абрис берега другой.

  – Поясни.

  – Отматываю память назад... Вот видишь?

  – Что за...

  – Тут были лиманы, а тут русла рек открытые, – ткнул он пальцем. – И поселений нет. Тут порта нет.

  Щёлкнул приёмник переговорного устройства с АПЛ. Олег нажал кнопку.

  – На связи.

  – Ты спутник видишь?

  – Нет.

  – И я нет. И танкерманы – нет. Перегружался?

  – Нет.

  – А я, перегружался. Ноль целых, хрен десятых. Радио, тоже нет. С портовиками связь – ноль. Как там лоцман?

  Олег только сейчас вспомнил про лоцмана, оглянулся на него и увидел лицо с расширенными от страха глазами.

  – Как самочувствие? – Спросил он.

  – Окей! – Ответил лоцман, но губы его дрожали.

  – Посмотри за ним, – сказал он старпому. – Что в частях?

  – Норма у всех, кроме четвёртых. Связи с берегом нет никакой. И не только связи, но и любых внешних сигналов.

  – Накрыли, млядь.

  Олег вышел на правое крыло и оглядел горизонт в бинокль. Пусто. Да и что увидишь, когда до ближайшего берега пятьдесят километров? А раньше стояла какая-то «лайба». Олег вернулся в рубку. Старпом, штурман и лоцман смотрели на него. Матрос смотрел прямо по курсу.

  – Вольно, на руле. Можно присесть.

  Матрос молча посмотрел на командира и присел на высокий табурет рулевого.

  – Что-то, господа, меня терзают смутные подозрения. Вроде, место то же самое, но и не то же самое.

  Олег постучал пальцем по радару.

  – Такого не может быть. Вон сколько точек было... И вдруг – нету. Чудеса?

  – Я предлагаю сходить в ближайший порт, – сказал старпом.

  – На чём?

  – Да хоть на чём, – тихо сказал старпом. – Хотели же «Лошадь» смайнать.

  – Майнайте, – подумав, отозвался командир.

  Старпом взял с полки секретную гарнитуру и рацию и пощёлкал тангентой.

  – Слушаю, – раздалось из динамика рации.

  – Готовность?

  – Есть готовность!

  – Майна.

  – Есть майна.

  Зажужжали механизмы и через пару минут «Лошарик» выкатился на собственных колёсах из кормового дока и ушёл на глубину. Но этого никто не видел.

  – Чистый выход, – сказал голос в рации.

  – Дай, – попросил командир и протянул руку к гарнитуре.

  Надев наушники, он отключил громкую связь и сказал:

  – Это командир корабля. У нас нет спутниковой связи и на радаре чепуха какая-то. Как будто кто-то извне картинку даёт не ту, что есть. Посмотрите ближнее побережье Венесуэлы на ост. Интересует наличие портовой инфраструктуры. ... Да-да. Даже так. ... Не до шуток. Мы были под обстрелом крылатых ракет. ... Регламент боевой. ... Да. До связи.

  * * *

  Командир АПЛ специального назначения «Лошарик» капитан первого ранга Владимир Семёнович Крельдин вёл аппарат на перископной глубине, рассматривая водную гладь на большом мониторе. Задав направление по гирокомпасу, он пытался поймать радио-сканером хотя бы одну рабочую частоту. Тишина в эфире стояла мёртвая на всех диапазонах волн.

  – Такого не бывает... Такого не бывает... – Пропел он.

  – Что Семёныч? Пусто?

  – Пусто, Володя.

  Старпом «Лошарика» капраз Владимир Петрович Спиваков свёл губы трубкой и в тон ему промычал.

  При скорости тридцать узлов на траверзе порта Вилья Марина они были через один час пятнадцать минут, но порта на том месте не оказалось. На мониторах капитан и старпом видели песчаный берег с укрытыми пальмовыми листьями одинокими хижинами, стоящими в море на сваях.

  – Ты что-нибудь понимаешь?

  – Не-а.

  – База?

  – На связи.

  – Докладываю. Порт Вилья Мария не наблюдаем. На берегу видим двенадцать хижин. Инфраструктура убогая. Знаменитых «ветро-генераторов» нет.

  – Точка верная?

  – Вернее некуда. У нас, позиционирование особое. Сверхточное. И без спутников.

  – Понимаю. Пройдите до Пунта Кардона. До устья реки.

  – Ясно – понятно. Тут химики сообщают, что загрязнение воды нефтепродуктами не соответствует «норме». Минимальное.

  – Вас понял. Отрабатывайте Кардону и возвращайтесь.

  – Кинуть видосик?

  – Кидайте. Сейчас канал дадим.

  * * *

  – Петрович, дай им вайфай. Максимальный канал по пеленгу.

  Старпом что-то покрутил и понажимал на пульте, и через минуту все услышали звякнувший сигнал приёма файла.

  – Смотри-ка, работает! – Удивился старпом.

  – Ну-ка, посмотрим на порт Вилья Мария... – Сказал командир и вскрыл файл.

  Все уставились на экран.

  – Это Вилья Мария? – Спросил комкор лоцмана.

  Тот отрицательно покачал головой и замахал перед собой руками, но через мгновение подался всем телом вперёд, ткнул пальцем в очень характерный мыс, что-то вскрикнул, схватился за голову, потом за сердце и упал без чувств.

  – Начмеда на мостик срочно-бегом, лоцман без сознания, – крикнул старпом по громкой связи так, что у всех заложило уши.

  – Петрович, ты всех угробить хочешь? Ну-ка, спокойнее, – сказал Олег, делая ударение на предпоследнюю букву "е". – Мы сейчас все на таком взводе. Иди подыши на крыло. И ты матрос, тоже можешь двигаться. Хотя, чего это я? На крыле жарко, предупреждаю.

  Прискакал начмед в саквояжем и начал колдовать над лоцманом, лежащим на кожаном диване.

  – Я понял так, что он, – Олег ткнул пальцем в сторону лоцмана, – местность-то узнал...

  Потом посмотрев на матроса-рулевого, пригрозил:

  – Если в обморок грохнешься, получишь трое суток «кичи», как самовольно покинувший пост. Понял?

  Матрос, стоявший с выпученными глазами, утвердительно качнул головой.

  – Можешь нашатыря нюхнуть. Саш, капни на ватку, а то мы тут сейчас все поплывём вслед за лоцманом.

  Начмед приведя в сознание венесуэльца, передал ватку матросу и тот так втянул нашатырь носом, что из его глаз полились слёзы. Отдёрнув руку и заморгав выпученными глазами, он передал ватку командиру.

  – Хрена себе, ты нюхаешь! А нам?!

  Все засмеялись. Дав нюхнуть каждому, Олег реанимировал и себя.

  – Чем это вы тут занимаетесь? Что за оргия? – Спросил начмед. – Кто стрелял и по кому?

  – По нам палили ракетами, мы вроде отбились, но оказались хрен знает где.

  – В смысле? – Спросил начмед.

  – В прошлое попали, – решил высказать терзавшую всех догадку старпом.

  – Ой! Я вас умоляю... Только меня-то не надо лечить... Я сам кого хочешь залечу.

  Олег подтянул начмеда к монитору и ткнул в него пальцем.

  – Смотри, Зараза, тут должен быть город и порт, а стоят индейские хижины. Лоцман это увидел и грохнулся. И связи никакой нет. Ни спутниковой, ни радио. Гробовое молчание.

  – Тьфу на вас, товарищ командир. Наговорите тоже.

  – Ты мне... личный состав не порть, – излишне и несколько наигранно сурово одёрнул его комкор, – а то... на рее вздёрну.

  Все вдруг переглянулись.

  – Твою ж, налево! – Воскликнул штурман и, схватившись за голову обеими руками, сел прямо на палубу, привалившись спиной к лобовой наклонной переборке.

  Начмед подошёл к нему, нажал на нижнее веко, приоткрыв глаз.

  – Щас, вколю! – Сказал он, как: «Щас спою!», и достал ампулу.

  – База, Конюшня на связи.

  – Слушаю.

  – Мы в ахуе, капитан. Кидаю видосик, и всплываю.

  – Уверены?

  – Абсолютно. Хочется своими глазами на это посмотреть. Не верим технике, командир. Давайте канал связи.

  Старпом нажал на кнопку включения канала и снова звякнуло. Петрович сам распаковал файл и включил видео.

  – Мама дорогая! – Воскликнул старпом.

  – Мама мия! – Прошептал лоцман и снова потерял сознание.

  – Да, млядь, что я вам тут?! – Возмутился начмед. – Крикни моих стервятников. А то, и я могу улететь, в общем порыве, – сказал он, обращаясь к старпому.

  На экране монитора раскинулась большая индейская деревня. Возле хижин плавали пироги. С пирог индейцы острогами, или копьями, били рыбу. Нефтеналивного порта не было. Дорог не было. Ничего цивилизованного не было.

  – И где это мы? – Прошептал матрос.

  – Где, – как раз понятно. В южной Америке, а вот, когда? – Сказал командир.

  – Вижу точку, – вдруг ожила связь с АПЛ. – Дистанция – сто двадцать две мили, норд-норд-ост. Размер до пятидесяти метров, скорость пять узлов, курс – зюйд-ост-ост.

  – Сто двадцать две мили? – Переспросил комкор. – Чем это ты видишь?

  – Военная тайна, – хмыкнул командир АПЛ.

  Все оживились и заулыбались. Старпом даже хлопнул, ничего не понявшего лоцмана по плечу. Но видя улыбки на лицах, заулыбался и венесуэлец.

  – Карашо, да? Карашо?

  – Ну, как тебе сказать, чтобы ты снова на палубу не грохнулся? – Отсмеявшись сказал старпом, вытирая нервные слёзы и втихаря нюхая почти выветрившуюся ватку с нашатырём.

  * * *

  – Так, товарищи командиры. Волей судеб... Мы оказались не ранее первого тысячелетия. Наши умники посчитали по положению звёзд. А раз мы видели на радаре движущуюся точку, то можно предположить, что здесь, всё же, время позже пятнадцатого века. Надо брать языка, и мы всё поймём. Но легче нам от этого станет не на много. В отрыве от нашей цивилизации мы потеряли технологии и жизненный комфорт. Придется, товарищи, впахивать, за хлеб насущный.

  – Всё же, если ближе к двадцатому веку, было бы лучше, – заполнил паузу нефтяник.

  – Не скажите, Сергей Вениаминович, – перебил особист. Тут регион спокойным никогда и не был. Даже в двадцать первом веке. Если шестнадцатый, то мы можем продержаться какое-то время на своих ресурсах, а если конец девятнадцатого или начало двадцатого... Там такие лоханки ходили по морю... С такими пушками. Долго мы против них не продержимся. Особенно, когда ракеты кончатся.

  – Но у нас же армия? И современное оружие? – Возразил нефтяник.

  – Надолго ли хватит боезапаса? – Остудил его особист. – Тут воюют стотысячными армиями, если это пятнадцатый – шестнадцатый века. В семнадцатом индейцев останется поменьше, конечно. Вымрут. Но европейцы понаедут. Испанцы, португальцы и прочие французы с англичанами. Извините, Олег Николаевич, что встрял.

  – Нет-нет, говорите, если есть, что предложить.

  – Надо определиться со временем и от этого плясать. То, о чём вы и сказали, Олег Николаевич.

  – Понятно. Очевидно, что нам нужно, во первых – определиться с топливом для техники. И тут нам должен помочь Сергей Вениаминович и, так ненавистный нам ещё совсем недавно, груз в контейнерах. Что у нас есть для этого, Сергей Вениаминович?

  – Мы везли для установки здесь буровую вышку с насосной станцией, а также минизавод для производства авиационного топлива. Ну, как мини? – Поморщился он, увидев разочарование на лицах. – Производительность – тысяча баррелей в сутки. Там используется движителем и нагревателем реактивный двигатель, как на ваших вертолётах. Установка экспериментальная и очень секретная. Рассчитана на тяжёлые нефти. И на имеющиеся в регионе минеральные ресурсы. Один контейнер – автоматическая химлаборатория.

  – И когда можно ждать первое топливо? – Спросил Олег.

  – Так... Это... Как первую нефть получим. Можем прямо тут и начать. Но лучше уйти по побережью Венесуэлы восточнее, к Тринидаду. Там богаче и флора, и фауна, и нефть тоже близко лежит.

  – Тринидад – проходной двор. – Вошёл в обсуждение командир «Лошарика» Владимир Семёнович Крельдин. – Там крутятся все... Если предположить, что мы попали во время освоения «Нового Света». – Если мы хотим подраться – это самое то место.

  – У нас боезапаса много, – доложил комбат.

  – Да, уж, – сказал, хмыкнув Олег. – Это мы в курсе. Это ж надо... Пятнадцати узлов дать не смогли...

  – Однако, – продолжил комбат, – ребят под пиратов подставлять не хотелось бы. Тут другая война будет. Или всех пиратов в фарш покрошить? – Задумчиво сказал комбат, почесав подбородок.

  – Может быть... Скорее всего, придётся крошить, – сказал комкор. – В те времена вояки другого языка не понимали: убеждения, там, или гуманизма... Эти категории придётся отставить. Личный состав надо готовить к крови.

  – У меня в основном контрактники. Две трети прошли многое и постреляли достаточно. Три взвода сформированы из «сирийцев». Свежие совсем «кровопийцы». Мы же по плану должны были здесь остаться...Приграничье зачищать. Отбирали тщательно: полиграф, тестирование...

  – Вот и остались, – пошутил начмед.

  – Зараза... Прошу прощения... Александр Иваныч, вы, эскулапы, люди жестокие... Но, я вас попрошу...

  – Понял-понял... Прошу извинить, господа.

  – Господа в России остались. За порогом времени, – бормотнул особист.

  – Наша первоочередная задача, товарищи командиры, – работа с личным составом. Разрешите высказать предложение.

  Командир БДК обвёл взглядом суровые лица и не встретил возражений.

  – Предлагаю пройти дальше в залив, чтобы здесь не торчать, как слива в известном месте, и отправить Владимира Семёновича на разведку озера. Сразу на входе, на правом берегу, должен стоять городок Маракайбо. По его наличию и состоянию и время определим. Там же и обосноваться можно пока. Если городка нет – тем лучше. Захватываем территорию и обживаем. Там и нефть была.

  Венесуэлец, на слове «Маракайбо» поднял руку. Второй штурман, переводивший ему, тоже поднял руку.

  – Говорите, штурман.

  – Лоцман говорит, что он хорошо знает эти места и местное наречие.

  – Это нам может пригодиться. Значит, так и делаем, раз возражений нет. Да... Последнее. Сейчас надо самим осознать и до бойцов донести, что каждая бумажка, каждый фантик от конфеты, банка, или осколок стекла – это наш обменный валютный ресурс. Всё, что сделано в нашем времени, здесь может цениться на вес золота.

  Командир БДК спокойно оглядел столовую команды, в которой проходило совещание.

  – Вопросы есть?

  – А как же, товарищ командир, – взвился нефтяник. – Как мы тут очутились? И как мы будем возвращаться?

  – На этот вопрос у меня и моих коллег нет ответа, а гадать... Мы военные и привыкли «очучиваться», где угодно. Будем считать, что мы очутились тут по заданию. Вам, наверное, сложнее, но ничем помочь не могу. Наша цель и задача – победить и выжить. Победить ситуацию. Если победим – выживем. Если ни у кого вопросов больше нет, все свободны.

  – Владимир Семёнович, пройдёмте в рубку, обсудим задачу разведки. И вы, Сергей Вениаминович и товарищ комбат, тоже поднимитесь минут через тридцать. Обсудим выгрузку.

  Глава одиннадцатая.

  Все разошлись. В столовой остались особист и комбат морпехов, которого майор придержал за рукав на выходе.

  – Паша, что думаешь?

  – По поводу и без повода? – Комбат криво усмехнулся, и не услышав ответа продолжил. – Думаю... Наградят посмертно, или на куй пошлют! А может в перебежчики запишут, чтобы с пенсиона семью снять!

  – Да ну тебя, Павел Николаевич.

  – У меня там...

  – У каждого там... – Перебил особист. – Может выпрыгнем ещё. Сейчас о «здесь» надо думать.

  – А что тут думать? «Каплей» пока правильно глаголет. Ничего ещё не ясно. Море... вот оно. Рыбы там полно. Выживем.

  – А в озере: крокодилы и анаконды.

  – Тоже неплохая пища. И шкуры на продажу... Будьте любезны, как уйдут. Тут жемчуга, говорят, во!

  Комбат провёл ребром ладони по горлу.

  – Я не об этом. Как ты к тому, что младший офицер командует старшими?

  – Да и похрен! Он командир корабля. Мы у него все в оперативном подчинении по приказу главкома. Да и функции у каждого свои. У меня охрана и оперативный контроль берега. А ты к чему ведёшь?

  – Я веду к тому, что не все с такими понятиями, как ты. У тебя и майоры имеются. Нажми им на горло, комбат, а то слухи уже поползли по коробочке.

  – Слышал я про эти слухи. Есть у нас... Неформальный лидер, млядь. Опасный тип. Задницей чую.

  – Так давай в расход его пустим. Сразу. Чтобы последствий не было. Второй день, как здесь, а уже практически назрел «бунт на корабле».

  – Как ты себе это представляешь, майор? – Вздрогнул всем телом командир морпехов.

  – На вертолётку его вывести и расстрелять.

  – Ты в своём уме?

  – Боюсь, хуже будет. И переворот может произойти в любую минуту. Такие люди этот момент всю жизнь ждут, и не упускают его, как только...

  Он не договорил. В окно раздачи пищи стукнули.

  – О! – Поднял палец вверх особист. – Что там? – Крикнул он.

  Шторка поехала вверх. За ней оказался парень лет тридцати в камуфляже с эмблемой ЧОПа «Альфа-РусОйл».

  – Седьмой передаёт. Морпехи кучкуются у оружейки.

  – Вот! – Многозначительно произнёс майор, продолжая держать палец вертикально. – Контроль?

  – Минимальный, командир.

  – Предупреди мостик.

  – Есть! Мостик – альфа восемнадцать! У корабельной оружейки морпехи. С нашей стороны есть контроль этой банды тремя бойцами.

  – Альфа-восемнадцать – мостику. Так вы их взяли?

  – Нет ещё. Брать?

  – Они переступили запретную зону, – срочно брать!

  – Сёма, главаря майора в расход. Только тихо, – сказал особист.

  – Ты чего, майор, охренел?! – Вскрикнул комбат.

  – Тихо, товарищ полковник.

  – Я подпол...

  – Тем более. А я полковник. И вот приказ о вашем мне подчинении. Полном. Хотел в менее сложной обстановке предъявить, но уж извини, как получилось.

  Гэбист достал из внутреннего кармана пиджака в четверо сложенный лист, развернул его и сунул майору.

  – Читай пока и остывай. Что там? – Спросил он «Сёму».

  – Сработали чисто. Пятеро трёхсотых, один – двести. Огнестрелов нет.

  – Головой ударился?

  – Не... Сердце от испуга остановилось.

  – Молодцы. Всем по печенюшке.

  – Спасибо, командир. Это сейчас актуально. Для аборигенки оставлю, – заржал чоповец.

  – Тут «сифак», как чих... В курсе?

  – У меня резины на лет пять.

  – Значит на два с половиной, – поправил полковник ГБ.

  – Чой-то?

  – По два надо натягивать. Это тебе не гонорея. А то и по три. У начмеда спроси.

  – Мы и сами с усами, – продолжая ухмыляться ответил Сёма.

  – Я тебе, Сергей Михайлович, на полном серьёзе говорю. И вообще... Всех баб сначала через медчасть проведём.

  – Вот начмед обрадуется, – как-то незаметно втянулся в беседу комбат. Разговор о бабах и победах на этом «фронте» на время отвлекли мужиков от действительности.

  – Это – командир корабля! – Проговорила рация Сёмы. – Задержанных доставить на вертолётную палубу.

  – Двое тяжёлых, таащ командир, – ответил седьмой.

  – Их в лазарет и под охрану, остальных на вертолётку.

  – Командиру батальона морской пехоты и майору Субботину прибыть на вертолётную палубу, – проговорил динамик судовой громкой связи голосом старпома.

  – Ну, вот. И нам с вещами на выход, – сказал полковник Субботин Константин Николаевич и аккуратно, взяв двумя руками, вынул приказ из рук комбата.

  – Но... Там вы и над кораблём... – Прошептал комбат.

  – То, что ты увидел, знаем только мы с тобой и «Сёма». Всё остаётся, как и прежде. Мне корабельные проблемы ни к чему. Пусть комкор руководит. Корабль – это маленький город. Ты про канализацию много знаешь?

  – Нет, – ответил комбат.

  – Вот, – глубокомысленно произнёс особист. – А она есть. Пошли. А то без нас расстреляют твоих «архаровцев».

  Комбат встрепенулся и заспешил по трапу наверх. Пройдя сначала между контейнеров, а потом коридором через кормовую надстройку, они вышли на «вертолётку».

  Трое морпехов в состоянии разной степени «целостности» стояли в центре начертанной на палубе окружности с английской буквой «Ха». Чоповцы стояли рядом, совершенно индифферентно и непричастно.

  Комбат подошёл к каждому и попытался заглянуть в глаза, но не со всеми это получилось.

  Клацнула стальная дверь коридора левого борта, и из-за вертолётного ангара вышел капитан корабля. Особист быстро подошёл к нему, и что-то зашептал. «Каплей» прислушался, склонив голову к левому плечу, потом кивнул и шагнул к троице.

  – Что ж вас так мало? – Спросил серьёзно и почти сочувственно Олег.

  Его тон и мягкость в голосе оказали на троицу волшебное действие.

  Один из них сплюнул на палубу и дерзко сказал:

  – Да, бараны, потому что! Ждут, что их «отцы командиры» накормят, напоят и спать уложат.

  – А вы, значит – другие? – Так же мягко спросил командир.

  – Естественно! – Вздёрнув подбородок сказал второй. – Они все – шваль и быдло. Да и вы тоже. Служба, – растянул он слово на букве "у", и тоже сплюнул. – Кому служить, вам, что ли?

  – Служить расхотелось? Понятно. А ты? – Спросил он третьего, – смотревшего куда-то в небо. – Тоже перехотел служить?

  – Мы бы взяли оружие, ушли на берег и заставили аборигенов служить нам, – просто сказал он. – Мы не хотели конфликта.

  – Ты, боец, ошибаешься, – сказал командир БДК. – Это не конфликт, а воинское преступление. И в данной ситуации, угрожающее безопасности всего воинского подразделения, потому что ваши действия могли бы привести к войне с аборигенами. Очень многочисленными, кстати. Поэтому я, как командир вверенного мне воинского подразделения приговариваю вас к смертной казни, через повешение. Исполняйте! – Сказал он, обращаясь к «чоповцам».

  «Чоповцы» подошли к опешившей и не ожидавшей подобного исхода троице, и затянули им пластиковыми фиксаторами за спиной руки, накинули, уже заготовленные кем-то верёвки с петлями, на их шеи, и стали подталкивать к корме. Потом привязали к лееру другие концы линей и столкнули троицу за борт. Тела стукнулись о кормовые ворота дока. Верёвки задёргались и натянулись.

  Казнь длилась мгновения. Чоповцы провели её так ловко, что у всех присутствующих сложилось устойчивое ощущение в театральности происходящего, настолько слаженно и, казалось, отрепетировано они действовали. Даже особист дернул головой и крякнул в кулак, украдкой глянув на прослезившегося комбата.

  – Боцман, – как ни в чём не бывало, скомандовал командир корабля, – тела на освидетельствование начмеду и в холодильник. Потом...

  – Съедим, – сам себе, так чтобы никто не слышал, сказал начмед.

  – Потом захороним, – продолжил командир БДК. – Всем разойтись!

  – Силён комкор, – сам себе сказал особист. – А с виду – пухлик, «папенькин сынок» ...

  Олег действительно не отличался атлетическим телосложением и был слегка пухловат, что особо проявлялось в щеках и подбородке. Его розовощёкое и доброе лицо не вызывало страха и трепета в команде корабля. И, как оказалось, напрасно.

  * * *

  – Продолжим, – сказал Олег, наливая себе свежезаваренный в кофе-машине кофе.

  Владимир Семёнович смотрел на него слегка прищурившись. В командирской рубке они были одни. Олег взял чашку и сел в кресло. Штурманский закуток, или «каморка Папы Карло», так называли они это помещение, был предназначен для работы с большими, обычными, а не компьютерными, картами, коих в специальных шкафах были сотни. Посредине помещения стоял картографический стол и лежала карта этого морского района. На ней штурмана учились «находить точку» старыми дедовскими методами: с секстантом, часами, небесными телами и таблицами. Здесь был полумрак, если не включать верхний свет, и лампу над столом, потому что свет попадал в каморку только через стекло окна, выходящего в помещение рулевого, или ходового мостика.