Текст книги "Приёмыш (СИ)"

Автор книги: Михаил Шелест

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 19 страниц)

  * * *

  Иван «приехал» в Росток на следующий день после пиршества у князя на мощном сером в яблоках жеребце, на самом деле высадившись с помощью «агрегата» на дороге километрах в пяти.

  Они с Наконом уговорились, что Тихомир, пустит слух, что Иван не поп, а ведун и волхв, хотя и крещёный. И отправился он в Росток ворожить против Руян.

  Почти тоже самое Иван рассказал и селянам, предъявив «ярлык» – кожаную печать. Селяне восприняли слова Ивана очень скептически.

  – Видали мы таких... ведунов... Ты вон с лешим справься, тодыть и поглядим, какой ты ведун, – сказал мелкий мужичонка и сплюнул.

  Вообще, древние славяне плевались по любому поводу и без повода.

  – Что за леший? – Спросил Иван

  – Хе! Да самый настоящий лесовик! На реке поселился, рыбу нам травит, зверя пугает. Дерева ломает. Шумит, трешшит. Страх наводит. Видать, изгоняет отсель. Уйдём мы. Уже и пожиты собрали.

  – Где, говоришь?

  – Там! – Махнули все руками в одну сторону, так резко, что дитя на руках молодки заревело.

  – О! – Даже как-то радостно вскинулся хилый. – И дети заходятся от крика. Не было ране такого.

  – Дорога туда есть?

  – По над рекой иди, не спуташ. Там тот лешак стену поставил. Узришь.

  Иван усмехнулся и повернул коня к реке.

  – Увидели всё-таки, – подумал Иван. – Даже стены.

  И добавил:

  – Ждите меня скоро.

  – Ну-ну! Пошла блоха по дрова, – засмеялся другой мужичонка.

  Проехав вдоль реки три километра, Иван подъехал к стене и стукнул в ворота.

  – Кто?

  – Свои!

  – О! Вано! Ты откель? – Спросил Сашико.

  – Живу я здесь, – сказал Иван.

  Ворота распахнулись. Въехав в «город», Иван спешился.

  – Подготовился?

  – А то! Щас каааак... бахнем!

  – Поджигай, Махмуд!

  Сашка отбежал метров сто к центру, поджёг там несколько шнуров и побежал обратно. Громыхнуло раз, другой... В небо взметнулись ракеты, и «распустился» огненный дракон – китайское чудо пиротехники.

  Дракон повисел в небе, а потом расправил крылья и выдохнул в сторону Ивана струю пламени. Но, вдруг, снова громыхнуло, на месте дракона разорвался фонтан огня, и появилась алая роза. Роза, провисев в небе некоторое время, осыпалась струями воды.

  За этот фейерверк Иван отдал пятьдесят тысяч кровно заработанных, но эффект того стоил.

  – Всё, Сашико, отправляйся домой. Спасибо тебе, – сказал Иван, нажал одну из кнопок машины времени, и Сашка исчез.

  Иван выехал за ворота, навесил на них громадный замок и поехал обратно в поселение. Нескольких мужиков он встретил уже за ближайшим поворотом. Завидя Ивана, они пали ниц, распластавшись на земле.

  – Ярилино Лико, прости нас, умом немощных, – бормотали они в разнобой.

  Иван, немного погарцевав на коне, вздохнул и сказал:

  – Встаньте и верьте мне. Я с вами. И я ваш рыцарь, защитник, – сказал он.

  Пришедши в село Иван собрал всех жителей. Вернее, все жители села ждали его у крайних к реке домов.

  – Я, как и обещал, успокоил духа леса, и он не будет больше тревожить вас, – сказал Иван. – Он будет нам помогать. Вот ключ от ворот в стене, которую он построил. Как он мне сказал, он строил эти стены для вас, но вы не поняли его. Он не хотел вас пугать и выгонять вас с этих земель. И за этими стенами можно жить. Кто из вас Гостомысл?

  Вышел всё тот же хилый мужичонка.

  – Ну, я!

  – Князь Након Тихомир сказал мне, что ты смел и ловок. Пошли со мной за стену, увидишь, как там ладно. Мы под защитой духа леса!

  Толпа заволновалась.

  – А может тебя дух съел, и сейчас это не ты, а дух, – сказал Гостомысл.

  Иван достал нож и ткнул им себе в ладонь. Из раны закапала кровь.

  – Где вы видели духа с кровью? – Засмеялся он. – Даже, если вы не пойдёте туда, я буду жить там, за стенами. Только, когда придут руяны, не говорите, что я вас не звал. Уведут вас в полон. Садись, Тихомир, сзади.

  – Заскочишь на твоего бугая, ага. Сам – бугай, и конь у него – бугай, – забубнил дед.

  Иван подал ему руку и задёрнул мужичка себе за спину.

  – Вот, жеж, – мужичонка витиевато выругался. – Чуть длань не оторвал.

  * * *

  В тот же день всё село переехало в новый город. За стенами стояли начатыми пятьдесят изб, в подклетях которых уже можно было жить, и постепенно надстраивать их выше. Дома не стояли близко друг к другу, а равномерно распределялись по территории, ближе к стенам. В центре городка оставалась солидная пустая площадь.

  Городская стена имела средний "бой " (горизонтальный ярус с бойницами), и верхний «бой», являвшийся крышей среднему. Под средним «боем», укреплённым столбовыми подпорками, можно было хранить различное городское имущество, или открывать торговые ряды. Сейчас там лежали обтесанные брёвна. Много брёвен. Целая стена брёвен. По четырём углам городской стены и через сто метров по стене, стояли квадратные дозорные башни.

  Вечером, когда все собрались на площади проститься с солнцем, Иван держал речь:

  – Этот город дал нам лес. Спасибо лесу!

  – Спасибо, – раздались слова со всех сторон.

  – Но мы должны научиться защищать и город и себя, поэтому с сегодняшней ночи на стенах дежурят по четыре стражника с колотушками. Пусть колотят, чтобы мы все знали, что они не спят. И колотушки, и оружие находятся на дозорных башнях. Гостомысл, разведи дозорных.

  Иван уже не первую ночь ночевал в княжеской усадьбе.

  Если бы не статус и не исторические перспективы, Иван бы обошёлся чем-нибудь проще. Но князь должен жить во дворце, и Олеговы строители собрали ему большой двухэтажный квадратный терем с внутренним, квадратным, десятиметровым в поперечнике, двором.

  Дубы в полтора обхвата пилили вдоль посередине, и из таких, располовиненных брёвен, собирали хоромину. Так, и внутренний объём не терялся, и плоские внутренние стены смотрелись, по мнению Ивана, легче.

  * * *

  Стояло лето. Жители ловили рыбу бреднями, связанными из толстой верёвки. Ловились судаки размером под метр, лещ, плотва, окунь, язь, сельдь, а также форель и речной угорь. На берегу реки установили разделочные рыбные ряды, солильные и коптильные. Готовые продукты разносили по складам.

  Иван в своём подворье, ещё при строительстве стен, установил глубокий и объёмный ледник, разделённый на четыре части под разные продукты с четырьмя разными входами, заложил туда лёд, присыпав его опилками.

  Был в Ростоке и кузнец, не очень крупный, но жилистый мужик годов под сорок. Он больше всех страдал от переезда, но, когда Иван показал ему место для новой кузни, и приготовленный там для неё пиленный большими кирпичами туфовый камень для стен и тонкими керамическими пластинами для крыши, возрадовался, и сам собрал новую кузницу за неделю.

  Все ежедневно хвалили лесного бога. В городе оказалось чуть менее двухсот человек, из них – сорок два, относительно боеспособных, мужика.

  * * *

  Осенью пришли руяне. Враги всегда нападают для того, чтобы забрать заготовленное на зиму. Их было всего около двадцати человек. Но они все были воинами, со щитами, мечами и луками. Они пришли с востока. Появившись на противоположном берегу реки, они явно не рассчитывали увидеть здесь стены. Вероятнее всего, они собирались переправляться, чтобы потом пройти вдоль берега и напасть на старый городок.

  Ничуть не смутившись, что их замысел раскрыт, они стали готовить средства для переправы через реку: ломали сухие ветки и связывали их в вязанки.

  Иван и все жители города скопились на верхнем ярусе стены. Оценив обстановку, Иван сходил в терем и принёс СВД, замотанную в чёрную ткань.

  – Что это? – Поинтересовался, один из жителей, прилаживавший тетиву на лук.

  – Это магический посох, но лучше бы тебе этого не знать, – мрачным голосом сказал Иван.

  Он думал о том, что ему сейчас придётся впервые в жизни убить человека, поэтому он был мрачен, а воин подумал, что мрачность волхва относится к нему, и постарался убраться в сторону.

  Иван прошел к башне и взобрался по лестнице.

  – Шёл бы ты... на стену, – сказал он так же мрачно стражу. – Колдовать буду. Могу и тебе навредить.

  Страж засуетился и быстро спустился вниз. Иван крикнул ему:

  – Стой внизу и никого не пускай наверх! Моим именем!

  Развернув СВД, Иван приладил её в бойнице башни и посмотрел в прицел. Сто метров – самое расстояние для выстрела в голову. Проверив дистанцию и уловив ветер, Иван выстрелил. Один из руян вскинул руки и упал на спину. Все остальные подбежали к нему и стали показывать руками на другой берег. По реке разносились невнятные голоса.

  Второй выстрел произвел обратный эффект. Все отбежали от убитого, завалившегося на первое тело лицом вперёд.

  – Бог любит троицу, – сказал Иван и снова выстрелил.

  Три тела, щиты и оружие лежали на берегу, а больше никого на той стороне видно не было. Стояла абсолютная тишина. И над рекой, и над стеной.

  Иван спустился с башни.

  – Наблюдать! – Приказал он стражнику и спустился по башенным ступенькам.

  Пройдя в терем, он нажал на кнопку «агрегата» и переместился к себе в городскую квартиру.

  Налив пару рюмок водки, он обмылся в душе. После второго выстрела он почувствовал, как из него ручьями потёк липкий пот. Простиранную в машинке одежду он развесил на сушке, надел сменку, и переместился назад в Росток.

  Если посчитать все часы пребывания Ивана в прошлом, получилось бы около двух лет, а его мире прошла всего пара недель, и то, только потому, что ему пришлось изготавливать ювелирные украшения для жены князя и игрушки для его детей. А ещё он потратил некоторое время на исследование «агрегата». Но и это время было потеряно не зря.

  Иван нашёл кнопки третьей оси координат. С помощью них он теперь мог перемещаться не только на поверхность земли, но и в её недра, туннели и пещеры.

  Цифры этой строки светились фиолетовым цветом, и Иван давно пытался их расшифровать, но безуспешно, пока ему не попалась в интернете заметка. Банк США специально опубликовал координаты своего хранилища, добавив к спутниковым координатам ещё и высоту над уровнем моря в метрах. Типа, попробуйте ограбьте.

  Вбив все координаты в агрегат, Иван вспомнил, что он собирается переместиться в банк. Попадёт ли он в само хранилище, или в какое другое место банка, а может быть, появится рядом со зданием, как происходило в случае совпадения точки входа с материальными объектами, он не знал, но решил всё же маску «зайчика» надеть.

  Переместившись, Иван оказался в хранилище банка, в центре которого на столе лежал кейс с миллионном долларов призового фонда и сертификат с разрешением их взять, тому, кто проникнет в хранилище любым способом.

  Иван проверил кейс второпях, так как сработала сигнализация, закрыл его, и был таков. Угрызений совести у него не было, так как, он просто выполнил условия контракта на предъявителя.

  Часть баксов сейчас продолжали лежать у него дома, а часть Иван разменял в том же банке США, но в раннем времени, за несколько дней до публикации о выдаче премии в случае похищения.

  Через пару дней в американской прессе и в интернете появился его портрет в маске зайчика, а также призыв откликнуться и прийти в офис банка за ещё одним миллионом долларов, но Иван в добрые намерения банкиров не поверил.

  * * *

  После убийства Иваном потенциальных врагов, жители Растока некоторое время обходили его стороной, но потом всё забылось.

  На следующее после стрельбы утро ни тел, ни иных предметов на противоположном берегу реки не было, только, прибежавшая на запах крови, лиса покрутилась по берегу, и снова убежала в заросли ивняка.

  Следующий раз руяне пришли с юга. Они вышли ночью из леса и попытались забраться на стену. На стенах горели «магические огни» электрического освещения и стояла «магическая охранная сигнализация», поэтому даже спящий стражник отреагировал на рёв сирены и поднял шум.

  В этот раз из «посоха» поражать врагов Иван не стал, а посмотрел, как действуют защитники города. Лампы, защищённые особо-прочным стеклом, нападающие стрелами разбить не могли, поэтому были видны, как на ладони, и успешно обстреливались стрелами.

  Потеряв около десяти воинов, руяне отошли и до утра попыток напасть не предпринимали. Тела убитых лежали под стенами.

  С первыми лучами солнца из-за деревьев вышел воин без оружия и, подняв руки, пошёл к башне. Он видел на ней стражника.

  – Мы хотим забрать наших родичей, – крикнул он.

  Стражник стукнул в било, ничего не ответив.

  Иван, взошедши на стену, подозвал воина жестом, а потом спросил:

  – Что ты кричишь?

  Воин повторил своё желание.

  – Ты должен не хотеть, а просить... – Сказал Иван.

  – Я прошу, позволь забрать.

  – Зачем нам это? – Спросил Иван. – Вы пришли забрать наши жизни и наших жён. А сейчас вы хотите забрать жертву, принадлежащую нашему Лесу. Ты хочешь забрать жертву? Тогда бог придёт и заберёт тебя. Не боишься?

  Воин сплюнул на снег и ответил:

  – Не боюсь. У вас – свои боги, у нас – свои. Пусть они сами выясняют, кто из них сильней.

  – Ты сам так захотел, только, предупреди своих людей об этом. Кто возьмёт жертву нашего бога, тот умрёт. Я предупредил. Мы стрелять не будем.

  Стоящие рядом на стене жители города всё слышали и стали переговариваться, покачивая головами и пожимая плечами, а Иван ушёл в терем. Когда вражеские воины подошли к стене и потащили в лес тела своих павших, двое из них, один за другим, вдруг упали. Под их телами на снегу проступила кровь. Остальные руяне тела побросали и стояли переглядываясь и переговариваться.

  Жители города торжественно завыли, зарычали и закричали:

  – Наш Бог сильнее! Уходите! Он не отдаст свои жертвы!

  Один попытался в одиночку тащить тело, но тоже упал на спину. В виске у него было маленькое отверстие, из которого шла кровь.

  – Не приходите больше сюда! – Кричали горожане. – Это наша земля!

  Руяне, понуро опустив головы, побрели на реку и скрылись за её поворотом. В лес они заходить побоялись.

  Глава четвёртая.

  Молва о волхве-чародее, живущем в граде Ростоке и истории, связанные с ним, расцвеченные фантастическими красками, дошли до князя Накона в середине весны.

  Одна из легенд рассказывала, как Князь Яролик покорил руян. Начиналась она у стен Ростока, а заканчивалась на острове Рюген, схваткой Яролика с волхвами. Кое-что в историях было правдой.

  Иван, после поражения руян зимой у стен города, пошёл по их следам. Руяне шли на лыжах, а Иван шёл на японском снегоходе, который выбрал из условий его относительной бесшумности.

  Враги шли ходко, но не на восток, как предполагал Иван, а на юг. Вверх по реке. И вскоре Иван понял, зачем. Впереди на берегу появилась невысокая крепость. Даже не крепость, а так, огороженная брёвнами, наклоненными острыми концами наружу, территория.

  Подойдя к воротам, руяне постучали, но, видимо, их послали по адресу, и они отошли в лес. Застучали топоры. Они делали лестницы. Через сутки начался штурм.

  По узкой лестнице, закинутой на стену, и уложенной между кольями, ползло несколько человек. Первый полз, прикрываясь спереди круглым щитом, а за ним ползли другие, прикрываясь со сторон. Остальные нападающие стреляли из луков по крепостным лучникам.

  Иван удивился эффективности технологии, разглядывая битву в оптику прицела. Первый руянин дополз до конца лестницы, встал на наклонное бревно и стал аккуратно смещаться вниз. Также аккуратно двигалась и вся четверка. И лучники, по одному, стали тоже заползать по лестнице, встраиваясь в живую, защищённую со всех сторон очередь.

  Иван, поняв, что может не успеть, выстрелил. Мелкокалиберная винтовка щёлкнула, и первый, вступивший на бревно, покатился кубарем на копья защитников крепости.

  Атакующие замерли, а потом дрогнули. Второй, оставшись без прикрытия спереди, получил несколько стрел, и, завалившись вбок, упал в снег. Тоже самое сделали и остальные нападающие. Все попрыгали вниз.

  Иван взревел мотором на холостых оборотах. Получилось музыкально. Рёв перешёл в визг. Руяне бросились врассыпную от крепости и от леса в сторону реки.

  Пройдя ещё немного по льду реки, неудачливые рейдеры повернули на восток.

  * * *

  Как-то утром, Иван, наблюдавший за стоянкой ночующих прямо в снегу воинов, увидел вождя, отошедшего отлить ночной запас жидкости.

  – Хороший случай, – подумал Иван, и переместился к вождю за спину.

  Надавив левой рукой между лопаток, Иван прижал его грудь к стволу дерева.

  – Спасибо, что добришь мой лес, вождь, но этого, – он усмехнулся, – не достаточно, чтобы он простил вас. И не останавливайся, – посмеиваясь продолжил Иван.

  Струя журчала по коре дуба.

  – Всё, – просипел вождь, одергивая длинные полы меховой одежды.

  – А сейчас слушай меня внимательно, – внятно произнёс Иван. – Князь Након специально вызвал меня из самого Рима, чтобы я договорился с отвернувшимися от него богами. И я договорился. Теперь боги на его стороне. Меня зовут Яролик. Я волхв, маг и чародей. И я правлю духом леса. Уходите, и не трогайте наши земли. Не послушаете – все умрёте.

  – Я хочу посмотреть на тебя, – сказал вождь.

  – Смотри, но не балуй. И выкинь ножи, что у тебя в рукавах.

  Из рукавов в снег выпали ножи. Иван отпустил вождя, и тот резко обернулся. Делая выпад вперёд, он упал в снег и ткнул Ивана в бедренную артерию небольшим тонким кинжалом.

  Иван спокойно смотрел на вождя, а вождь на Ивана. Потом вождь поднялся.

  – Я не мог не попробовать, – угрюмо сказал он, не поднимая глаз.

  – Не пробуй больше. Не надо, – угрожающе сказал Иван и исчез.

  Вождь смотрел на снег и видел только свои следы.

  * * *

  Идя на встречу с вождём, Иван по-человечески жалел раненых и думал передать им антибиотики, но потом понял, что это – «жертвы леса», и такие тут правила игры, которые сразу не поменяешь.

  * * *

  На Рюгене Иван появился во время празднования руянами дня весеннего равноденствия. В длинном сером шерстяном плаще с капюшоном он не выделялся бы и не отличался от таких же, как и он, волхвов, однако Иван появился в храме Аркона прямо возле каменной статуи четырёхглавого бога во время жертвоприношения. На жертвеннике собирались резать барана.

  Появившийся из воздуха Иван вызвал в толпе удивлённый ропот и перешёптывания, но поднятая им вверх правая рука, заставила всех замолчать.

  – Меня зовут Яролик. Я волхв князя Накона. Я не буду вас долго задерживать. Я пришёл отдать жертву Световиту и сейчас уйду.

  Иван резанул себя по левой ладони ножом и обмазал своей кровью меч бога.

  – Я пришёл сказать вам, что сейчас я защищаю земли князя Накона.

  Иван выделил второе "я".

  – Кто на эти земли с мечом придёт... тот... умрёт, – продолжил Иван, пытаясь избежать штампа, но случайно попал в рифму.

  – Желаю вам всем здравствовать, – сказал Иван, махнув левой рукой, и забрызгав близко стоявших руян своей кровью.

  – О! – Воскликнул он. – На вас моя кровь. Теперь вы мне должны! Жду у себя в Ростоке князя Вислова на празднике Великого Солнцестояния. Князь Након зовёт вас. Пора вам пообщаться за столом, а не на поле брани! Мир вам!

  Иван громко рассмеялся и исчез.

  * * *

  Князь Након, услышав сказочные истории, переложенные в песни, из уст пришедших по реке Лабе гусляров, удивился.

  Не прошло и года, как они расстались с Иваном, а слухи о нём уже гуляют сами по себе. Но князь скоро о том забыл, погружённый в возведение городских стен по рисункам, оставленным Иваном.

  Лес они заготавливали всё лето и осень и сплавляли его по реке до ледостава. Зимой продолжали валить, а сейчас снова сплавляли и ставили стены.

  Сначала они вкопали со стороны реки заострённые сверху брёвна, уложив их почти горизонтально, насыпав на них вал земли. Далее, за образовавшимся рвом, поставили квадратные башенки и соединили их стеной – однорядным частоколом.

  * * *

  Иван сам напомнил о себе Тихомиру, появившись у ворот города на огромном, сером в яблоках коне. Следом за Ивановым конём шёл, привязанный к его седлу, черный, такой же огромный, осёдланный жеребец.

  Князь встретил Ивана радостно. Обнявши его он, прикрывшись от солнца ладонью, посмотрел на чёрного жеребца, а потом, вопросительно, поднял бровь на Ивана.

  – Твой-твой! – Засмеявшись, сказал тот. – Только со стременами я... По себе подправь.

  Князь, приложил локоть к стремени, замерил расстояние до седла, подтянул ремешки.

  – Да как же на него влезать?! – Крутился он вокруг коня.

  – Некоторые со спин рабов влезают, а некоторые... с длани друга, – сказал Иван, стоя перед ним и подставляя правую ладонь под ступню князя.

  – Ладно! – Сказал князь, наступая на неё левой ногой, как на ступень, и запрыгивая в седло.

  Иван не дрогнул.

  – Ох и здоров ты, брат! – Восхитился Тихомир, но сразу переключился на коня. – Ох и здоровый конь! С него видно всё, как... с башни. Спаси Бог тебя, Иван! За дары твои... И дела твои. Наслышан уже. Наслышан.

  * * *

  Они сидели всё в той же светёлке что и год назад и разговаривали. Иван рассказал, что построил город, наладил его охрану, как выдержали два нападения руян, как ходил в Аркону, и что ждёт на летнее солнцестояние в Ростоке князя Вислова.

  – Тебя звать пришёл. На том празднике многое должно решится, – закончил свой рассказ Иван. – Придёшь?

  – Приду.

  Не расспрашивая Ивана о нюансах его побед, Тихомир задумчиво проговорил:

  – Города – это хорошо... Людей мало, – сказал князь.

  – Так делайте! – Сказал Иван.

  – Как это? – Удивился князь.

  – А ты не знаешь? – Удивился Иван.

  Тихомир посмотрел на Ивана и нахмурился, размышляя.

  – Поясни.

  – У меня уже только моих народилось три девки и пять пацанов.

  – Как это? За год?

  – Понятным образом, как нарождаются, – засмеялся Иван. – Через баб...

  – У тебя, что, восемь жён?

  – Ну... Жён не жён, а живём вместе, – усмехнулся Иван.

  – Разом?!

  – Не разом, а вместе. Они все у меня в хоромах живут. Со своими детишками. И с моими уже. – Иван в голос рассмеялся. – Демографию улучшаем!

  – Чегось?

  – Демос – это народ, по-гречески. Народ растим.

  – Ну ты брат... Удивил.

  – А ты? Отстаёшь?

  – Ну... Мы тоже... ждём.

  – Закон надо начертать на рунном камне, чтобы ни одна баба не ходила порожняя. И всех одиноких взять на обеспечение.

  – Так, мы и так, не обижаем. Община же... Не голодают, вроде.

  – Всех мальцов пяти зим отроду на воспитание к бывшим воям немощным отдать.

  – Так и есть.

  – Ну, значит, всё ладно! Ещё подлить? – Спросил Иван, поднимая флягу.

  * * *

  Тихомир приехал в Росток ранее обозначенного срока. До праздника было еще два дня. Установленный в центре города шест с шаровым навершием с острыми лучами, символизирующим солнце, своей тенью ещё не доходил до установленного рунного камня.

  На камне русскими буквами, стилизованными под руны, было написано: «камень установлен 966-го лета от рождества Христова правителем сей земли Яроликом подданным короля русов Накона Тихомира».

  Князь стоял перед камнем и пытался прочитать выбитую на камне надпись.

  – Что тут начертано? – Спросил он Ивана.

  Иван прочитал.

  – Сам начертал?

  – Сам.

  – Я руны не знаю. У нас только волхвы знают.

  – Эти руны и ваши волхвы не знают!

  Тихомир в который уже раз, посмотрел на княжеский терем.

  – Веди, уже, в хоромы свои. Мочи нет смотреть на них. Такое только волхвам под силу...

  – Это... вряд ли. Волхвы живут в землянках, да в дуплах.

  – Да-а-а... Удивятся они, – делая ударение на второй слог, сказал князь.

  – Удивятся и удавятся, – засмеялся Иван.

  – Не боишься?

  – Нет, князь, не боюсь. Опасаюсь. И стерегусь.

  – Это верно.

  На прямое крыльцо поднялись по трём ступеням и вошли через двойные распашные широкие двери в тридцатиметровый зал с очагом в центре. Вокруг очага был пристроена широкая столешница. Очаг прикрывала железная решётка с полозьями, на которых стояли тоже решетчатые подставки для котлов и чайников.

  Вокруг очага суетились сразу три женщины. Одна потянула кочергой подставку с чайником, та выползла. Чайник был подхвачен и снят с подставки.

  – Тут хорошо зимой, тепло. Дым и горячий воздух поднимается наверх в дыры и проходит под полом второго яруса, грея его. Пол там из плит жженого глиняного камня. Сейчас, летом, жар туда не идёт, а уходит во внутренний двор, через ту дверь. Дыры закрыты. Наверху не жарко.

  Они прошли по нижнему этажу через анфилады комнат.

  – Здесь всё женские и детские комнаты. Второй ярус мой... и твой. Но, там всё такое же. Потом увидишь. А вот двор...

  Они вышли во внутренний десятиметровый двор, в центре которого стоял небольшой бассейн с фонтаном. В высокий колодец стен виднелось синее небо.

  – Фонтанус! – Воскликнул князь. – Волшебство!

  – «Ага, волшебство, – подумал Иван. – Год строили, а я бегал по лесу, охранял этих алкоголиков, поил и кормил. Хорошо, что зверья здесь немеряно. Но работников от вида мяса к концу года уже тошнило. Зато, шкур у меня сейчас...»

  В углу двора стояли два деревянных кресла и небольшой столик, вырезанный Иваном лично из дубовых пней. Вся мебель в доме была сделана руками Ивана из местного дуба в подвале «терема» в шикарной мастерской, где имелись нужные ему станки, инструменты, дизель-генератор и звукоизоляция.

  – Так живут боги! – Еле слышно проговорил Тихомир.

  – Так живут обычные римские патриции, – засмеялся Иван, – но у них есть много рабов. А у вас рабов нет. Поэтому вы так жить не будете, пока не поумнеете.

  – А у тебя рабы, или ты такой умный? – Разозлился вдруг князь.

  – Я умный, – взяв его за руку, сказал Иван. – А ещё я... маг... Мне легче.

  – А может ты бог?

  – А может и бог... – усмехнулся Иван. – Садись, выпьем холодный компот.

  Они сели, и женщина сразу принесла и поставила кувшин с компотом и кружки.

  – Интересная одежда у... твоих женщин.

  – Ткань римская. Как шить – я научил.

  – Ты научил?!

  – Я научил. Ты меня спрашивал, не бог ли я? Если думать о боге, как о волшебнике, который управляет людьми и карает их, тот я не бог, а если думать о нём, как о том, кто даёт знания, то я, прости господи, – бог. Но я не всесильный.

  – Нет всесильных богов.

  – Ты уверен? Я нет! Я не знаю, – развёл руками Иван. – Если бы бог был всесильным, то он бы просто сделал так, как он хочет, а раз послал сына своего на смерть, чтобы донести до людей смысл жизни... Тогда не знаю. И, честно сказать, не очень-то у него это получилось? Так ведь? – Иван рассмеялся.

  – Я тоже об этом думал, – отпивая компот, сказал Тихомир.

  – Об этом все думают. Кто думать может. Завтра будет тяжёлый день, – сказал Иван. – Надо убедить руян, перестать грабить наши земли. Я не хотел бы действовать силой и давить на них. Что развело вас? Вы же один род.

  – Не совсем один. Но не это главное. Когда-то Руян не был островом. Как рассказывали старики, однажды море нахлынуло на берег и размыло его. И Руян отделился от земли. Затопило и его, и нашу землю. Много людей унесло море. В основном все жили, как и сейчас, на берегу, ловили рыбу и зверя морского.

  – И что сейчас мешает заниматься тем же?

  – Сейчас вообще всё по-другому. У нас слишком много богов. У каждого рода свой бог. И родовые жрецы спорят между собой.

  – Вы же жрецам жертвы носите?

  – Носим. Как без них?

  – Вот за это они и спорят. Не за богов, а за то, сколько, и кто, им жертвы принесёт. У епископов тоже так. Хоть последнее, но отдай. Плохо это. У епископов, тоже сейчас начнётся деление. Они уже поделились на Рим и Константинополь. И Рим разделился. Два Императора. Дальше ещё хуже будет.

  – Дальше, это когда?

  – Через сто зим.

  – У-у-у... долго ещё ждать.

  – Не надо ждать, надо жить сейчас. Если нельзя победить силу, надо приспособиться. И ждать, когда противник ослабеет.

  – Чтобы убить его?

  – Нет, если ты его убьёшь, придёт другой... Чтобы изменить, его или его детей. Но это очень сложная, долгая работа. Работа многих людей. Но чтобы изменить, нужно учить, а чтобы учить, нужно что-то знать. Они, – Иван махнул рукой на юг, – знают больше вас и ничему новому вы ни их, ни их детей, научить не сможете. Вы тут только и делаете, что – убиваете друг друга, да баб воруете.

  Иван помолчал. Тихомир сидел задумчивый.

  – Чтобы такие хоромы построить, знаешь сколько учиться надо? – Иван вздохнул.

  – И ты всё это знаешь? – Спросил князь.

  Иван засмеялся.

  – Нет не всё, друзья помогли.

  – У тебя есть такие друзья, – задумчиво сказал Тихомир.

  * * *

  Иван не стал грузить князя проблемами и политинформацией, а показал всё своё хозяйство.

  В каждом доме была своя корова, свинка, лошадка, собачка-волкодав, кошечка и куры. Дворы огорожены. В каждом имелся палисадник со смородиной.

  Показал место для будущих полей, сенокоса. Ещё при закладке города дерево-посадочной машиной повыкорчевали деревья на большой площади. Теперь, через год пришло время их пережечь. Деревья лежали сгуртованные , и сжигали гурты по очереди, дабы не создать пал. Этой осенью посадят озимые рож и ячмень. Лес здесь рос смешанный: сосна, ель, дуб, вяз, так что, почвы особо кислыми быть не должны.

  Показал Иван и свой «водоканал». По весне они надстроили двускатную крышу над стеновым «боем» верхнего яруса, и стали собирать в башенные емкости дождевую воду. Деревянные емкости обмазали глиной и обожгли изнутри. Возле башен сделали общественные нужники. Под башнями и стенами, еще при строительстве стен, в траншеях были уложены трубы канализации для водостока в реку.

  Ледникам князь не удивился, удивился их размерам. Удивился запасам, лежащим в хранилищах. Особо удивился бочкам.

  – Что здесь? – Спросил он.

  – Рыба морская. Сельдь. Солёная. Угощу сегодня... С молодой картошечкой... Да с укропчиком. Да с водочкой...

  – Ты говоришь странные слова, но у меня потекли слюни, – удивился князь.

  – Это магия, – махнул рукой Иван. – Магия передачи эмоций. Но... Если вернуться к бочкам... Мы и бочки начали делать. Почти год учились: строгали, обручи ковали, клепали. Это – чужие бочки, а наши под засолкой на берегу.

  – Делаем всё вместе и учимся вместе, – продолжал Иван. – У кого лучше получается, быстрее, он помогает другому. Видишь, вдоль той стены под средним ярусом крыша надстроена и стеной перекрыта? Там у нас учебное и ремесленное места.

  И зимой там все работают. У каждого свой урок, свой интерес. Кроме охотников, все там. У нас скопилось уже достаточно деревянной посуды, чтобы провести большой пир. По всем мастерским тёплые полы. Ты не поймёшь на словах. Увидеть надо. Там я люд писать и считать учу. Малевать.

  Увидев непонимание на лице и в глазах князя, Иван повёл его в мастерские. Там продувал сквознячок, пахло стружкой и масляными красками. Кое где с потолка свисал от стены до стены брезент, разделяющий «классы». Где-то он был подтянут к потолку, как парус.