Текст книги "Аврора (СИ)"

Автор книги: Михаил Соловьев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 15 страниц)

Присел.

Закурил.

Ирэн поискала глазами Зубатова и увидела его на лавочке в метрах десяти от Азефа.

«Теплая компания собралась», – подумала Ирэн и помаячила сыщику, мол, пора уходить.

Тот недоуменно пожал плечами, но все-таки пошел к воротам на выход. Девушки поднялись следом.

Говорили, как уселись в экипаж, который наняла Ирэн.

– Что случилось? – недоумевал сыщик, – Почему ушли? Все же здесь!

– Алексей Семенович предупредил, – шепнула ему девушка, – У Богдановича совещание сейчас. Не будет его днем здесь.

– Понял-понял, Ироида Семеновна, – просветлел Зубатов, – Верное решение. Нечего нам с этой братией попусту рядом околачиваться. Давай-ка на Большую Успенскую, – крикнул он вознице, – К Селиверстову! – и повернулся к девушкам, – Значит, их схема нам теперь ясна, и мы кое-какие изменения в свой планчик-то и внесем.

– А что за Селиверстов? – Удивилась Ирэн.

– Обедать в ресторации будем, девушки. Заслужили. – улыбался сыщик, да заодно там, в кабинете, все и обсудим.

* * *

Ирэн была в отчаянии. Операция, так славно складывающаяся в самом начале, заканчивалась трагически. Судьбы раненых в неожиданной перестрелке – неясны, и теперь им с Зубатовым оставалось только гадать, что же будет дальше?

«Сломится во всем», – вспомнились девушке пророческие слова служанки.

Обед в ресторане прошел оживленно. Арина вела себя сдержанно, но, как только компания осталась в кабинете одна, девушка засыпала Зубатова с Ирэн кучей вопросов: – «Зачем нужна трезубая вилка? Почему на каждую персону аж по три фужера? Как позвать официанта, если понадобится?» При этом она не переставала восхищаться обстановкой, архитектурой и манерами персонала.

Когда принесли цветастое меню, девушка заявила, что можно было сделать его и с картинками.

Ирэн молча, отметила, что замечание оказалось прямо в духе двадцать первого века.

Пока ждали заказа, Зубатов поменял всю диспозицию, определив себе место для наблюдения около ворот парка с тем, чтобы засечь приезд Богдановича раньше Азефа и успеть подготовиться.

– Брать его буду только я, – выводил блестящие круги вилкой по скатерти сыщик, – Вы, девушки, меня лишь прикрываете. Близко к Дулебову не подходить. Парень это опасный, судя по тому, что его один раз уже не поймали, – выразительно глянул он на Ирэн.

Действительно, судя по информации из двадцать первого века, полученной из курсовой работы, убийце Богдановича удалось тогда убежать, отстреливаясь.

– Теперь мы знаем, почему в тот раз все состоялось, – сверкал глазами сыщик, – Азеф убрал от места убийства практически всех. Кто-нибудь видел вчера или сегодня в районе Ушаковского парка городовых? Я нет!

Арина в разговоре не участвовала, она училась есть рыбу той самой трезубой вилкой и старательно оттопыривала при этом нижнюю губу.

Девушка наконец-то попала в столь недоступный мир собственных грез: ресторации, мобили, путешествия на поезде.

«Голову готова положить за эдакое отношение», – красноречиво говорили ее короткие взгляды на Ирэн и сыщика.

Проработали несколько вариантов развития событий, и вроде все становилось на свои места. Потом Ирэн спросила Зубатова, почему они не задержали Дулебова?

– Просто гуляющего с пистолетом? – удивленно глянул он на нее, – Богданович в жизни бы не поверил, что это по его душу, а значит и Азеф дело бы свое позже доделал обязательно! Нам это не подходит. Нужно, чтобы губернатор знал, почем фунт лиха, и вел себя после осторожнее!

В кабинете просидели почти до вечера. Обед превратился в ужин, и десерт доедали уже в седьмом часу.

– Удастся ли когда еще так не спешить? – выбирался из-за стола сыщик, – Давно не было у меня столько свободного времени.

Парк привычно распахнул свои кованые ворота посетителям. Народу вечером оказалось несравнимо больше. Казалось, вся Уфа собралась прогуляться вечером по тенистым аллеям Ушаковского.

– Незадачка, – оглядел народ Зубатов, – Хотя такое столпотворение где-то и нам на руку. Однако придется почти рядом стоять. Не упустить бы.

– Нету их еще, – повела глазами Арина, – Я того, что стрелять будет, за версту почую.

Нехорошо вдруг стало после ее слов на душе у Ирэн. Сама не зная почему, она оглядела беспечных уфимцев, пытаясь понять, в чем дело, но вопрос так и остался пока без ответа.

Разноречивая праздношатающаяся публика радовалась солнечным весенним денькам. Парочки беспечно прогуливались, абсолютно не зная, какой сюрпризик им готовят интеллигентный мужчина и пара «мещаночек» самого благопристойного вида.

– Расходимся-встаем. – Одними губами выдохнул сыщик, – Прогуливаемся, но только на прямой видимости. Не перепутайте знаки.

Все. Ирэн вдруг отчетливо поняла, что игры закончились.

«Не было же днем такого чувства?» – задумалась девушка, и в этот самый момент служанка тихонько сжала ее руку.

– Губастый подошел, – шепнула она, мило кивнув головой направо.

Через пару шагов развернувшись на тропинке, Ирэн вгляделась в толпу и вздрогнула. Буквально в трех шагах от Зубатова курил короткую сигару Азеф.

Неожиданно девушка почувствовала: он здесь не один, и сопроводила взгляд провокатора. Через секунду заметила Дулебова, идущего к воротам парка.

Помаячила Зубатову:

«Все в сборе».

«Вижу. Готовность номер один», – ответил тот.

Будущий убийца тем временем вел себя очень беспечно: он улыбался девушкам и пару раз весело глянул на вечернее солнце, зацепившееся лучиками за ветки деревьев Ушаковского парка.

Приветливо посмотрел он и на служанку с Ирэн. Арина мило ему улыбнулась, а вот девушка постаралась пройти как можно более равнодушно.

– Не бойтесь взгляда, – шепнула ей служанка, – Мы для него сейчас все на одно лицо. Чую.

– Выйдем на площадь, – шептала Ирэн, – Он же сейчас тоже развернется.

Зубатов, как пошли мимо, понимающе моргнул.

Азеф за его спиной сверлил взглядом подъезды к парку.

Ирэн огляделась. Действительно, поблизости не было ни одного городового или хоть бы дворника какого.

«Ловко работаешь, сволочь», – мысленно отсалютовала она застывшему в ожидании провокатору.

Развернулись и пошли обратно в парк. Внешне ничего не менялось, но вдруг потоки заходящих-выходящих уфимцев превратился для Ирэн в сплошную одноцветную массу, на которой яркими пятнами выделялись Зубатов, Евно Азеф и Дулебов, приближающийся по алее.

– Чуете? – выдохнула Арина, – Сейчас начнется.

Однако до ее «сейчас» прошло еще несколько минут.

«Ну, где же вы? – как пошли обратно ко входу, крикнула про себя Ирэн. – где?!»

Арина сжала ей руку, мол, не спешите.

«Мысли что ли читает?» – Удивилась девушка, но додумать не успела. «Скучающий» у ворот Зубатов «отсалютовал»: «Внимание».

Бредущая толпа так больше и не приобрела для Ирэн своего привычного вида и текла сейчас неспешным пестрым ручьем в обе стороны.

Будто в замедленной съемке она увидела, как Азеф и Дулебов обменялись взглядами, и уловила нервозность и решительность будущего убийцы.

– В сторону, – вдруг шепнула Арина, – Он к нам идет.

Действительно, Дулебов широко улыбался девушкам, будто старым знакомым, как только объятий не распахнул.

Отойти они не успели. Слишком плотным был «поток», а убегать совсем уж подозрительно.

– Могу я с вами прогуляться? – осторожно взял он за локоть Ирэн, – Поверьте, скучать вам не придется.

– Я не в настроении, – шагнула шире та, – И какие-то ваши забавы меня тем более не интересуют.

– Но все же, позвольте, – шагал рядом Дулебов, и тут Ирэн поняла, что он задумал.

«Будет стрелять из-за нас как из укрытия, – прибросила девушка, – После мы будем его знакомыми. Ловко, – неожиданно она увидела, как расступается перед кем-то толпа, и отчаянные маяки Зубатова. – А ведь Дулебов, сволочь, добился-таки своего и без нашего согласия, – поняла она, – Теперь поздно что-то менять».

Дальнейшее происходило будто не с ней.

– Хам! – оттолкнула она от себя убийцу и с ходу влепила ему пощечину, – Да как вы смеете. Подите прочь! Городовой! – глаза их встретились, и девушка увидела, что тот ее просчитал.

До генерал-губернатора оставалось уже метров пять. Высокий и коренастый, он просто купался в любви пестрого потока уфимцев, горделиво неся на себе парадный мундир с орденами.

Дулебов же колебался какие-то доли секунды.

– Полицейская сучка! – выдернул он из-за пояса наган.

Генерал-губернатор замер от развернувшейся перед ним картинки.

Поток жителей растекся, оставив посреди импровизированного круга Богдановича, Зубатова, скользящего к Дулебову, почти закрывшего для него сектор возможного выстрела, и замершую соляным столпом Ирэн.

Неожиданно она почувствовала, как почва уходит у нее из-под ног, это Арина дала ей подножку валила сейчас на землю, закрывая собой.

– Бах! – коротко хлопнул наган, и девушка почувствовала, как служанка по-детски дрогнула и руки ее судорожно сжались.

«С перепугу?» – мелькнула еще мысль-надежда у Ирэн, и в это время они вдвоем рухнули на землю.

Взвизгнули женские голоса.

– Бах, ба-бах, трах, – порвали пространство несколько выстрелов.

Общий человеческий вопль взлетел в небо и рассыпался на отдельные возгласы, падающие вниз будто капли дождя.

Ирэн вывернулась из-под замершей в ступоре служанки и увидела, как Зубатов вцепился мертвой хваткой в Дулебова. Наган убийцы валялся возле ног, а вот какой-то блеклый-неприметный мужчина тащил из-за пояса чуть ли не армейский кольт.

«Прикрытие Дулебова, – поняла девушка и, не вставая с земли, выхватила из-под юбки дареный сыщиком браунинг. – Патрон в патроннике, – вспомнила она, – Хороша наука. Молодец, Васильевич!»

Щелкнул предохранитель.

Мужчина с кольтом неожиданно увидел действия, казалось бы, поверженной девицы и повел стволом в ее сторону.

– Чанг! – отчаянно плюнул браунинг в его сторону порцию смерти, – Чанг, чанг!

«Забавно, как пистолеты-то звуками отличаются, – смотрела Ирэн на стекающую к земле фигурку, – Попала, – поняла она, – Все три попала, – поднималась она с земли».

Через несколько секунд встал на ноги и сыщик.

Дулебов, оглушенный пистолетом Зубатова, лежал, спеленутый собственным ремнем, а сыщик никак не знал, к кому броситься: к Ирэн, склонившей над затухающей Ариной, или к Богдановичу, которого достал-таки выстрел убийцы.

* * *

«Сломится во всем, – грохотало у Ирэн в голове роковое предсказание служанки. Запах больницы едко щекотал ноздри девушки, – Карболка? – вспомнила она литературу о девятнадцатом-двадцатом веке».

Зубатова рядом не было.

Как только они доставили истекающих кровью Арину с Богдановичем и сдали на руки врачам, сыщик уехал в местному полицмейстеру, на телеграф и еще Бог его знает куда.

– Вечером дома, – коротко бросил он на прощание, – Вы меня сегодня очень выручили, Ироида Семеновна. Очень! Тот эсер с кольтом в розыске уже несколько лет. Убийца, пробы ставить негде! Смотри, как дублируется Азеф, но если Богданович выживет, мы его-таки переиграли.

– Мне он все равно, – ответила девушка, – Мне сейчас Арина живая нужна.

– Понимаю вас, – опустил глаза сыщик, – Стыдно. По-человечески вы правы, Ироида Семеновна, это я все о работе да о работе…

Ирэн знала и чувствовала, что не все потеряно. Сильно уж она верила в скрытые способности гадалки.

– Распусти мне волосы, Ира, – шептала ей служанка, когда та старалась не давать ей потерять сознание и заставляла дышать.

Пулевое отверстие на правой половине груди она ей придерживала пальцем, не давая вытекать крови. На входное со спины Ирэн подложила кусок из ее же юбки и перевернула девушку на спину, надеясь, что импровизированный тампон удержится собственным весом.

Толпа, собравшаяся вокруг, охала-ахала, опять превращаясь в цветной поток без каких-либо отдельных персонажей.

– Дыши, родная, – шептала девушке Ирэн, – Дыши, не останавливайся.

– Больно мне, – улыбалась ей служанка, чуть тряхнув головой, – Растрепли мне волосы, растрепли, – как коса расплелась, девушке явно стало легче, – Больно-то как, – улыбалась Арина, – Но ништо, мы двужильные. Она-то, вторая, уже просыпается.

– Ты терпи, – просила ее Ирэн, – Терпи…

– Помни теперь, – зашептала служанка вдруг изменившимся голосом, – Пока у тебя сил не прибыло, значит, живая я. Мне, чтобы уйти спокойно, кому-то передать ее надо обязательно. Примешь?

– Конечно.

– Она хорошая, – шептала будто в бреду девушка, – Да и ты теперь нам родная…

– Карболка в нос не шибко бьет? – появился из-за дверей врач в белом колпаке.

«Все-таки карболка», – отметила девушка и замотала головой.

– Прооперировали вашу подругу, – сообщил эскулап. – По всем соображениям, помереть уж должна. Рана не опасная, но крови в ней почти не осталось, хотя если до завтра дотянет – шансы есть. А скажите, – доверительно наклонился он, – На каком языке она говорит?

– На фламандском.

– То-то я опознать никак не могу. А что так не по-русски? И главное, в сознании все время находится, но будто не в себе она.

– Вы главное волосы ей не режьте и не заплетайте, – решилась-таки указать врачу Ирэн, – Она тогда сразу умрет.

– Волосы? – удивился тот, – А что волосы?

– Сказала, примета их семейная, – достала несколько крупных купюр Ирэн, – Я отблагодарить вас хотела, ну и попросить кое о чем.

– Как-то не принято, – смутился мужчина.

– Ну, тогда только попросить, – добавила вдвое денег девушка, – Вы присмотрите за ней. Нам уезжать скоро, а у нее здесь никого нет. Еда, фрукты, все что нужно. Ей сколько лежать? – вопросительно глянула она на врача.

– Евгений Савельевич, – ловко ввернул тот, – Ну, если выживет, так не меньше месяца.

– Вот я вас и попрошу, Евгений Савельевич. Вы с ней уж как с родной. Меня кстати Ироида Семеновна зовут.

Сон не шел. Девушка лежала в осиротевшей комнате, глядя на не разобранный Аринин диван, и ждала, когда же приедет Зубатов.

Спать боялась. Почему-то казалось ей, что нужно сейчас хоть издалека, но поддерживать служанку.

«За такое короткое время и столько событий», – «вращала» мысли в голове девушка, а у самой перед глазами «стекал» на землю убийца с кольтом и грохотал дареный сыщиком браунинг.

– Чанг… Чанг… Чанг…

«Ну и где мои переживания по этому поводу? – спрашивала себя Ирэн, – Я же теперь еще и убийца. Почему мне это все равно?»

Как-то неправильно получалось. Хотя девушка понимала: она в этом водовороте не просто так.

«Что тебе лучше? – злобно спросила она себя, – Клейстер старой жизни или то, что сейчас происходит?» – однако ответить девушка не успела.

На улице раздался грохот пролетки и голос Зубатова.

– Ироида Семеновна, Ироида Семеновна!

Не зажигая лампы, девушка выглянула в окно.

– Собирайтесь! – крикнул Зубатов, – В больницу едем.

«В больницу? – ничего не поняла Ирэн, – Арина?»

Странно. Никаких сил, как говорила девушка, не прибыло. Но рассуждать было незачем, и она спешно набросила на себя платье, в котором была в парке.

Браунинг привычно занял место на ноге.

«Быстро же ты освоилась, Ирка-Легенда, – усмехнулась Ирэн. Странное желание опасности поселилось в ней после больницы и по дороге домой. – Я, пожалуй, другой жизни теперь и не захочу», – сказала себе девушка, закрывая двери на ключ.

Уже в экипаже Зубатов обрисовал ситуацию.

Богданович остался верен себе в собственном упрямстве и сразу после операционной отослал охранника, написал прощальную записку и застрелился в собственной же палате.

– Незачем ему, видите ли, жить, коли народ его не любит! – возмущался сыщик, – Позерство!

Тут неожиданно Ирэн вспомнила слова Арины, когда ее вводили в курс дела.

«Чтобы его спасти, – ткнула тогда Арина пальцем в фотографию Богдановича, – Она другую жертву возьмет». – И неожиданно поняла, что служанка ее, после самоубийства Богдановича, почти вне опасности.

«Даже двое мертвых против одного, – вспомнила она мужчину с кольтом, – Так что и этот, наверное, мог не стреляться, хотя должно было сломиться, должно и перемены эти бесполезны», – вспомнила она Кишиневский погром.

Больница. Пропахшие карболкой коридоры. Полицмейстер со свитой.

– Зря все, Сергей Васильевич! – увидел он Зубатова, – Надо же чего натворил медведь-то наш!

– На письме его рука? – шептал сыщик.

– Его-его, – тихонько ответил тот, – Я чего сам-то поехал? Думаете, сыскную школу забыл?

– По-разному бывает, Генрих Генрихович.

– Не обижай меня, братец, – суровел тот, – Я на эту должность не по родству попал.

– Так что же вы Азефову-то игру не просчитали?

– Эх, не казни, – махнул рукой тот и только сейчас заметил, что они не одни, – А это кто? – спросил он Зубатова.

– Ироида Семеновна Суконская, – представил тот, – Руководитель нашего прикрытия по сегодняшней операции. Жизнь мне спасла. Боевика-то она собственноручно шлепнула.

– Да уж! – крепко сжал руку девушки полицмейстер, – И главное, все зазря делали! Сейчас переустройство пойдет хуже некуда. А сотрудница ваша, что пострадала, живая?

– Так мы ее сейчас и проведаем, – оживился Зубатов.

– А можно? – засомневалась Ирэн.

– Нам все можно, – буркнул Генрих Генрихович, – Кто тут главный из врачей?

– Я, – вывернулся из-за спин вечерний знакомец Ирэн в белом колпаке.

– Евгений Савельевич, здравствуйте, – улыбнулась девушка, но тот лишь сдержанно кивнул, – «О деньгах переживает», – поняла Ирэн и ободряюще кивнула мужчине, мол, не думайте.

– Ты проводи нас, любезный, к той девушке, что ранена сегодня была вместе с губернатором, – распорядился полицмейстер. – Далеко это?

– Третий этаж, – деловито мотнул головой врач, – пока что в общей лежит, – моргнул он Ирэн, – А завтра в отдельную переведем.

– А что не сегодня? – уже на ходу спросил Зубатов.

– Там операционная рядом, ну чтобы не тащить далеко после наркоза…

Через приоткрытые двери палаты, где лежала Арина, доносилось общее дыхание больных.

– Восемь душ их здесь, – глянул внутрь врач, – Мне сказали, что она бредить перестала, как губернатор стрельнулся. Вы в совпадения верите? – повернулся он к Ирэн.

Зубатов тоже глянул на нее вопросительно.

– Видимо, Господь так уж решил, что смертей на сегодня хватит, – отозвалась девушка и первой шагнула в палату.

Спать улеглись в четвертом часу утра. Сыщик и полицмейстер еще долго беседовали на кухне после возвращения, а под окном фыркала пара лошадей его кареты.

Ирэн мало интересовали эти разговоры, и она все переваривала общее дыхание палаты и неожиданно худенькую Арину с растрепанными на подушке волосами.

Девушка спала лежа на спине. Фиксирующая повязка белой полосой охватывала ее, чуть топорщась на груди.

Ирэн присела и засмотрелась на этого необычного человечка, с которым свела ее судьба.

Неожиданно левая рука Арины скользнула и мягко взяла девушку за локоть.

– Ik zei het je niet komen, – прошептала она, не двигаясь и не открывая глаз.

– Опять бредит, – забеспокоился врач.

– Скажи по-русски, – шепнула Ирэн, но раненая молчала, хотя легкое пожатие на локте осталось.

– Нам бы мужиков таких, как сотрудницы ваши хотя бы вполовину, – кипятился полицмейстер на обратной дороге, – Бой девки! Где набрал-то таких?

– Ироида Семеновна из разночинцев, но биографии её иной позавидует, – делился сыщик, – Она и к ворам, если надо, вхожа. А вот Арину жалко оформить не успели, ну ничего, дай срок, мы еще повоюем вместе.

– Когда обратно-то, Сергей Васильевич? – интересовался полицмейстер. – По рабочим кружкам и еврейской рабочей партии будете встречаться?

– Непременно! Так что пару дней нам пожить здесь придется, да заодно и сотрудницу раненую проведывать будем. Мне же она в сознании нужна, чтобы первые документы с ней подписать. Вы как смотрите, Ироида Семеновна, – повернулся к ней сыщик, – Что если служанку вашу по нашему ведомству оформим?

– Вам решать, Сергей Васильевич, – устало отозвалась Ирэн, – Как только выглядеть это будет?

– Ну, невелико тут коленце, – засмеялся полицмейстер, – Мы со своими кружками рабочими хороводы и покруче водили.

– Не доводиться бы, – погрустнел сыщик, – На еврейскую рабочую партию Плеве, похоже, оскалился. Не дают ему они покоя.

– Раскин говорил, что и Кишиневский погром с его негласного добра произошел.

«Раскин, Раскин, – задумалась Ирэн, – Ага! Псевдоним Азефа. – вспомнила она, – Интересно», – и вся обратилась в слух.

Министр внутренних дел Российской Империи Вячеслав Константинович фон Плеве, со слов собеседников, получался крайним самодуром: – Разноречивые решения. Одобрение заведомо провальных проектов и желание крайних репрессий при полной несогласованности с прочими министерствами.

– Царем себя мнит! – закончил разговор в карете полицмейстер, – Вот сейчас героиню нашу спать уложим и про соображения, что делать, и проговорим.

И уже на пороге комнаты, прощаясь с мужчинами, Ирэн проникновенно глянула в глаза полицмейстеру.

– Генрих Генрихович, голубчик, – попросила она, не выпуская его руку, – Вы уж о служанке моей не забудьте. Мы два дня – и уехали, а у нее здесь никого.

– Как можно, – улыбнулся тот, – Мы своих не бросаем. Сам под полный контроль возьму!

* * *

Поезд уносил Ирэн с Зубатовым в Ойск.

Где-то за спиной остались убийца Егор Дулебов, двурушник Азеф и раненая Арина в больничной палате на двоих (со слов эскулапа – отдельная).

– Не бывает других! – кипятился Евгений Савельевич, – губернатор в такой же лежал, – в сердцах воскликнул он и осекся, – Я уж и сиделку к ней приставил, – уже тише продолжил он.

– Денег хватит? – интересовалась Ирэн, поднимаясь по лестнице. За ней сопела с корзинками наемная поденная служанка в купеческом платье с рюшами, оборочками, пряжками и непонятными завязками.

«Пестрит как в цирке, – оглядела девушку Ирэн, но ничего не сказала, а только разом почувствовала, какую часть ее жизни за такое короткое время заняла Арина. – Постоянную служанку не буду брать, – пообещала себе девушка, – Дождусь моей фламандки».

Арина, как зашли в палату, полулежала на нескольких подушках и была в сознании.

Увидев две фигуры, нервно моргнула и прикрыла глаза.

– Ты оставь корзинки-то, Луша, – распорядилась она, – Вон к той кровати и на улице жди меня.

Сама накрыла маленький столик, заботливо принесенный Евгением Савельичем, и позвала тихонько.

– Арина, родная…

– Уезжаете сегодня, Ироида Семеновна? – не открывая глаз, разлепила губы та.

– Завтра.

– Эту отослали?

– Служанку-то? Конечно, милая, – присела на край кровати Ирэн, – Ты открывай глаза давай, чего я тебе наволокла, да покушаем вместе.

– Видите, – улыбнулась ярко красными, будто нарисованными на бледном лице губами, Арина, – Казалось бы, чего такого? Сама же корзину не потащит, явно наймет кого, а не могу. Как хоть зовут-то ее?

– Лукерья, Луша.

– Купцам она служила, – явно успокаивалась служанка, – Платье, видели, какое? По-ихнему это красиво, а по мне никакой тонкости – будто из кусков слепили.

– Ты поешь давай, – намазала хлеб маслом Ирэн и сняла салфетку с салата с перепелиными яйцами. – Тебе у Селиверстова понравился этот салат, помнишь?

В глазах у девушки мелькнул огонек, и она потянулась к вилке.

– Как вы без меня-то будете?

– А я вот про тебя так же думаю. Ты покушай, покушай, а потом я тебе несколько вопросов важных задам.

– Лучше сразу задавайте, Ироида Семеновна, – зажмурилась от удовольствия на первой ложке салата Арина, – Я же слабая сейчас: поем и усну разом. Не добудитесь меня.

– Хорошо, давай так, – согласилась Ирэн и достала бумаги, что подготовил для нее Зубатов.

– Сергей Васильевич тебе привет шлет и спрашивает: согласна ли ты на службу к нему поступить, как вот я?

– На службу? – опешила девушка, – На какую службу?

– На полицейскую.

– Так я же ниче не умею, – напугалась служанка, – Опозорю всех вас!

– А ничего и не надо уметь, – улыбнулась Ирэн, – Сергей Васильевич тебя филером проведет по своему ведомству, а работать у меня так и останешься. – Девушка молча кушала салат, но вкусом явно не наслаждалась. – Оклад восемьсот рублей годового дохода, – шепнула напоследок Ирэн.

Колеса мерно стучали под полом вагона, а перед глазами девушки все еще стояла пораженная вестями Арина.

– На всю Европу денег, – только и выдохнула она, – Кто бы подумал… Бог мне вас послал, Ироида Семеновна.

О делах с Зубатовым не говорили.

– Все на месте узнаете, – кратко известил он и ушел к себе в купе.

На перроне Ойска их встречали полицмейстер со свитой и Антоновский.

– Ироида Семеновна, – теснил он главу полиции по-товарищески плечом, – Позвольте, я вам руку подам, а они уж пускай с Зубатовым целуются.

– Ну, нет, – пушил усы Андрей Леонидович, – Сыщики никуда не денутся, а Ироида Семеновна сегодня моя.

– Не спорьте, господа, – шагнула на ступеньку Ирэн, – Руки у меня две. Каждому хватит.

– А грустная что же? – целовал ей кисть полицмейстер, – Вы ж победителями?

– Пиррова та победа, Андрей Леонидович, – подал филерам общие вещи Зубатов, – Сотрудница новая ранена, а уж Богданович расстарался…

– Да уж, – обнял его полицмейстер, оставив Ирэн наедине с Антоновским, – Но сути это не меняет. Вы с кем едете, Ироида Семеновна? Хотя наши дороги сейчас все равно в одно место идут. В ресторацию… Встречать вас будем…

Антоновский никуда не спешил. Чувствовалось, что он смакует мгновения, оставшись наедине с Ирэн.

Автомобиль мерно урчал, покачиваясь на булыжниках, а девушку вдруг захлестнуло необычайно сильное чувство присутствия рядом родного и сильного человека.

Говорить не хотелось.

Ирэн сидела, чуть откинувшись на сиденье, и странное состояние избавления ото всех опасностей неожиданно накрыло ее.

Девушка глянула на купца, а тот будто ждал ее взгляда и, встретившись глазами, лишь утвердительно покивал головой, мол, все хорошо и надолго.

Ирэн прикрыла веки, купаясь в этом состоянии, и неожиданно даже для себя положила руку поверх купцовской левой на рычаг переключения передач.

Машина неожиданно вильнула.

– Эх, тя, мать! – раздался сзади крик и грохот.

Девушка обернулась и увидела сзади полуразваленный воз пустых деревянных ящиков.

– Скидают, – успокоительно буркнул купец, не отнимая руки с рычага, – Как вы это делаете, Ироида Семеновна?

– Что? – лукаво глянула на мужчину Ирэн.

– Я же при вас и слова вымолвить не могу, а молчуном себя никогда не считал.

– А ничего и не надо говорить, Михаил Михайлович, – улыбнулась Ирэн, – Я же, видите, тоже молчу – боюсь наше состояние спугнуть. Скажем вдруг что-нибудь не то, и улетит пташка…

Действительно, ситуация с возом, который чуть не свернул Антоновский, нарушила колдовство встречи, и теперь до самого ресторана они оживленно проговорили.

«Тихвинъ» в утренние часы был особенно приветлив.

Солнечные лучи весны падали сверху, затейливо преломляясь в витражах второго этажа и на блестящих кровлях трех декоративных башенок.

– Внутри уже, – глянул на карету полицмейстера Антоновский. – Пожалуй, самые секреты они обговорили, так что идем сразу. – Любезный! – крикнул он неряшливому швейцару на входе, – Гости давно прибыли? И что ты такой растрепанный-то, братец?

– Так не ждал никто, – дергал себя за упрямый лацкан тот, пытаясь его поправить, – Как господин полицмейстер прибыли, так хозяин меня и вытолкал. Иди, давай, говорит, вдруг еще кто приедет, вот и не догладил. А приехали они уж минут десять как. А будет кто еще? – воспользовался паузой он.

– Гладься иди, – сунул ему в руку мелочи купец, – Если сам, рычать будет, скажешь, я отпустил.

Стол полицмейстер размахнул человек на десять.

– Кого-то еще ждем? – забеспокоился Антоновский. – А я уж швейцара убрал.

– Кто нам нужен-то еще, душа моя? – махнул рукой полицмейстер, – Все здесь. Сейчас за Уфу поговорим и о будущем потолкуем. Близится времечко наше, чую, близится!

Сначала Ирэн не понимала воодушевления полицмейстера и Зубатова, а вот спустя несколько минут сообразила: информация об операции по спасению Богдановича уже на самом верху.

– Ироида Семеновна! – размахивал бокалом полицмейстер, – вы даже не представляете, какую тропинку нам наверх своим присутствием и умением протоптали, да что там тропинку. Тракт мощеный! Вот они! – открыл он пухлый портфель, – Все захватил! Все до единой! – Внутри оказались телеграфные ленты, но не разрозненные полоски, а четко отсортированные и наклеенные на листы писчей бумаги. – Кишиневский погром! – Выдержав паузу, Андрей Леонидович прочел, – Благодарю за принятые меры. За точность информации Курсистке Линьковой выписать премию триста рублей. Вручить лично. Фон Плеве.

«Линьковой? – не сразу сообразила Ирэн, – Триста рулей? Кто такая?»

– Вы это, вы, Ироида Семеновна, – улыбнулся ее замешательству Зубатов, – Курсистка Линькова – это ваш псевдоним по Кишиневской операции.

– Держите, – подал через стол конверт полицмейстер, – Вручаю с удовольствием. Наш «утюг чугунный» нечасто такие милости раздает, хотя мог и побольше…

– Далее! – звучал громкий голос, – Заведующему Особого отдела Департамента полиции Зубатову Сергею Васильевичу…

Чтение продолжалось с переменным успехом почти полчаса.

Ирэн чувствовала, есть в этом какая-то подоплека, но никак не могла понять какая.

«Почему так открыто? – спрашивала она себя, – При Антоновском?» – и улучив, как Зубатов вышел из кабинета, выскочила следом.

– Сергей Васильевич, – шепнула она озабоченно, – Что так открыто-то все? И при Михаил Михайловиче? Это же опасные секреты!

– А вы еще не поняли? – усмехнулся в усы Зубатов. – Благодаря вашей информации наш совместный замысел получает мощеную дорогу прямо к престолу Государя Императора. Две операции проведено и с неплохим результатом. Погодите! – упредил он замечание Ирэн, – Потом! Настала теперь пора нам бумаги, что вы у воров добыли, реализовывать. Времени мало, а как говорят друзья ваши уголовники: карта валит пять минут! Не знаю, сколько мы в Ойске пробудем с текущими делами, но вот, скажите, забавная у нас сегодня компания? – Задал он не совсем понятный вопрос. Ирэн только молча кивнула, – Разноречивая? – еще кивок, – Не буду играть с вами втемную, Ироида Семеновна, – посуровел Зубатов, – Прямой вопрос прямого ответа требует. Вы сейчас присутствуете в начале того, что историки когда-то назовут не иначе как заговор, – твердо закончил сыщик.

* * *

– Мы же не за собственный живот деремся, Ироида Семеновна, – под мерный стук колес на стыках рельсов рассказывал Зубатов, – Оперативная работа, она же разная… Бывало так запутаешься с агентурой, что и сам не понимаешь, кто он тебе? Подчиненный или брат родной? Возьмите хоть Антоновского…

Две недели, проведенные после странного застолья в Ойске, слились для Ирэн в один день.

Вопросы Зубатова о ближайших роковых событиях 1903-го года были отнесены на июль месяц и на Бакинские стачки.

Бескровная политическая демонстрация в Баку 10 мая прошла под негласным надзором полиции. Информацию об этом Зубатов отправил еще из Уфы.

– Что так не работать, Ироида Семеновна? – размешивал сыщик в стакане чай, – Одно удовольствие. Всё как по писанному, вот только странно одно мне. Получается, кому суждено умереть – все равно умирает?