Текст книги "Аврора (СИ)"

Автор книги: Михаил Соловьев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 15 страниц)

Водку с чаем паренек подал буквально через минуту. Следом притащил хлеб, холодец и шепнул.

– Пошли за ними. Деньги-то когда?

Девушка уловила его переживания и улыбнулась.

– Не бойся, не обнесу, как за стол рассчитываться буду, так и получишь.

Теперь предстояло что-то решать с полицейским жетоном и оружием.

«Ладно, если сам дядя Юра придет, – рассуждала девушка, – А если пришлет кого? Или того хуже, нет его в Москве? Тогда сразу обыщут, как отсюда выйдем, и хана…»

Решила сбросить жетон в случае чего и пихнула его пока за манжет платья на рукаве. Помотала кистью. Вроде как держится, а за пистолет отговориться не такая уж большая проблема.

Рюмка водки растеклась по организму огненным шаром, разом перекрасив серое нутро трактира в яркие тона.

Жадно откусив ароматную краюшку, Ирэн потянула к себе холодец.

Давно у нее не было такого зверского чувства голода.

Однако полностью отвлечься на еду она не могла себе позволить и с интересом рассматривала сейчас сводчатый потолок. Маленькие окна полуподвала и странную дверцу рядом со стойкой.

Какая-то она была нерабочая. Никто в нее не заходил и никто не выходил. Никаких замков, ни заложек.

«Не черный ли это ход?» – задумалась Ирэн, и в это самое время таинственная дверца дрогнула и в трактир зашли несколько человек.

Иван стрелой подлетел к самому молодому и шепнул тому пару слов.

«По мою душу пришли», – поняла девушка, и тут визитеры направились именно в ее сторону.

* * *

Когда первый из пришедших остановился в полуметре от стола, разглядывая, кто там притаился в темной нише, девушка чуть подалась на свет и глянула ему в глаза.

– Садись давай, – сказала она властно, – Или только смотреть пришел?

– Нету времени рассиживаться, – ответил мужчина хриплым голосом, – С разговора важного сорвала нас. Обратно ждут.

– Все равно сядь, – настаивала Ирэн, – Я по дождю от шпиков пряталась, считай час. Если малость еще не выпью – заболею. До места сколько дороги?

– Рядом тут, – улыбнулся ее настойчивости мужчина, – Может, тебе допить помочь?

– Иван! – махнула девушка пареньку, – Еще стопку неси. Эти будут? – Махнула она на мужчин, стоящих сзади серыми тенями.

– Обойдутся, – ловко шмыгнул за стол вор, – Мастью до водки не доросли, а сама-то что ты за птица? – скрестил он руки на столе. – Оружие есть с собой или ты без делов?

– Забрать хочешь? А как величают-то тебя?

– Алфером, – коротко ответил мужчина, – Так что там у тебя за приблуда?

– Браунинг, – шевельнула сумочку Ирэн.

– Хорошая вещица, – ухватил вор граненую стопку и ловко булькнул себе и девушке водки до краев. – Заберу, пожалуй, – двинул он к себе ридикюль, – А че он легкий-то такой?

– Купился! – подняла выпивку девушка, – Давай за знакомство выпьем, меня Иркой зовут.

– Сыграла? – чокнулся мужчина, и в голосе послышалась странная удовлетворенность напополам с уважением, – Ясна мне теперь твоя масть. На доверии работаешь?

– Не угадаешь, Алфер, в жизни, кто я, – выпила девушка разом, – А на всю Москву только два человека меня знают. Дядя Юра и еще один, который помочь мне собирался, но с ним беда какая-то и потому я и в бегах.

Хмель стремительно забирал девушку в объятия, и она решила больше не пить. Закусила холодцом и позвала Ивана.

– Держи, – сунула она ему заготовленные заранее и сложенные купюры, – Жаркого не жду. За меня рассчитаешься из того, что получил. Понял?

Парень согласно махнул головой и нервно сглотнул.

– Пошли что ли? – глянул на девушку вор.

– Идем, а то развезет меня еще с выпивки да устатку.

– И то, – закинул в рот кусок холодца Алфер и поднялся из-за стола. – Дуру давай, – протянул он ладонь.

– В экипаже, – чуть пошатнулась Ирэн, – Мне юбку задирать надо.

– Вот, б… – фыркнул тот и рассмеялся, – А не запутаешься, если че?

– Лучше не пробуй, – осекла его Ирэн, – Я пьяная не мажу. Через черный пойдем?

Сознание девушки пребывало в странной раздвоенности. Одна Ирка-Легенда куражилась сейчас, игралась, подвыпив по неписанным воровским правилам, что нахваталась за время жития у Хитрована. Другая Ирэн из двадцать первого века с ужасом глядела на нее, не понимая, как это вообще может с ней происходить.

Алфер больше ее не задирал, а только шел впереди не оборачиваясь.

«Не боится, – оценила девушка. – Спиной ишь как смело повернулся».

Жетон Ирэн сбрасывать не стала, переложив его из-за манжета в рукав и перед самым выходом из узкого мешка неожиданно хлопнула вора по плечу.

– Так будешь забирать браунинг или нет?

– Опять придумала че-то? – подозрительно глянул он, – Ну и где он у тебя?

– Бах, – подала она ему оружие рукояткой вперед.

Когда Ирэн обнажила ногу и выхватила пистолет, то от нее не укрылось легкое замешательство вора.

– Оставь, – махнул тот, – Вдруг, что не так пойдет? Четыре ствола не три.

Неожиданно в его голосе мелькнула эмоция, что она уже слышала и от Антоновского и от влюбленного секретаря Зубатова.

«Вот так тебе, Ирка! – сказала себе девушка, – Все-таки мужики здесь пластилиновые, и этот туда же – за чувствами подался – недаром Мата-Хари из них веревки вила …»

На улице стало ясно, что придется идти пешком.

– Не отставай за нами, – махнул Алфер и нырнул в первую темную арку.

Воровская дорога оказалась почти без дождя. Шли какими-то коридорами, подворотнями, лишь иногда перебегая булькающее водой пространство открытых улиц.

«Удачно я в этот трактир угадала, – шагала по какому-то наитию в почти полной темноте Ирэн, – Если, конечно, ведут куда надо. Опять же пистолет не забрали и не обыскивали».

С благодарностью подумала о Хитроване.

– Ты, Ирка, помни, – рассказывал он ей как-то за вечерним чаем, – Воры силу любят и смех понимают. Иная шутка для нас лучше оскала звериного. А если человечина даже в опасности смеется – наш у него душок и подлости от такого не жди. А если только начинают в непонятки играть, да еще хуже за шкуру свою трястися – такие хорошо не заканчивают.

«Вот и пригодилась твоя наука, Федор», – мысленно поблагодарила вора Ирэн.

Додумать не успела.

Последняя перебежка. Нырок в полуподвал.

Дверь.

– Заходим, – шепнул Алфер. Слышалось в его голосе переживание – не переживание, озабоченность – не озабоченность, но времени на раздумья не оставалось, и девушка шагнула навстречу керосиновой лампе, приютившейся под потолком.

Несколько пар жестких глаз взглянули на нее с немалым любопытством.

Алфер нырнул за стол, а парочка молчаливых громил из сопровождения неловко засопели на пороге за спиной.

– Здравствуйте честной компании, – с улыбкой проговорила девушка, – А дяди Юры, я вижу, здесь нет?

Никто из собравшихся ничего не отвечал, а только каждый рассматривал ее сейчас по-своему.

– Оружие забрал, Алфер? – неожиданно услышала Ирэн знакомый голос, и из темного проема двери на свет шагнул ее давний знакомый.

– Да не стал, – наливал себе чаю из самовара тот, – Чего забирать-то. Девку, сразу видать, наша…

– Наша-то наша, – подошел к Ирэн дядя Юра, – Да о масти ее я вам, господа воры, еще не говорил. Теперь придется. Но, – повернулся он к собравшимся, – Невзирая на то, что услышите сейчас, за нее мое слово и полное поручительство.

Легкий шумок пронесся за столом, и чувствовалось, собравшиеся удивлены необычностью ситуации и заинтересованно ждут развязки.

– Жетон не скидывала, Ирка? – улыбнулся дядя Юра.

– А какой резон, если Алфер меня не прокусил? Доставать?

– Давай…

Ирэн картинно выудила из-за манжета сыскную жестянку и припечатала ее как костяшку домино на стол.

– Вот!

Алфер чуть чаем не поперхнулся.

– Поддельный? – сунулся он смотреть.

– У этой девахи все настоящее, – усмехнулся дядя Юра, – А как она тебя с пистолетом сыграла?

– Да отшутилась, – махнул ошарашенный вор, – Во я фраер! Теперь хоть получай с меня.

– Не егози насчет получать… Эта девка, когда я за наш закон ей качнул, так обосновала, что не подкопаешься. Скажу вам так, господа воры. Секретов у Ирки полно, но с нашенским духом она и своих не продает. В охранке работает по части политической и у меня с ней свои договоренности. Если бы вы знали, откуда она такая на нас свалилася, в жись бы не поверили. Сказка, да и только… Одним словом, настоящая Ирка-Легенда. Забери, – подал он жетон, – тут разговор и без нас продолжат, а мы о делах твоих пойдем сейчас калякать…

Сидели в задней комнате с немудреной обстановкой при свете бронзового канделябра с тремя витыми свечами.

– Задала задачку, – только и проговорил дядя Юра, как девушка закончила историю. – Рассудила ты все правильно, дочка, и на вокзал не сунулась, молодец. Красиво ушла! – Откинулся он довольный на спинку стула, – Ступеньки говоришь, посчитала? Воровской ход! Всегда знал, что мы с тихушниками две стороны одной монетки. Только мы орел, а вы решкой будете, и знаешь, почему? – снял он нагар со свечи какими-то щипчиками.

Девушка пожала плечами. Ей, конечно, интересно было, что же сейчас скажет вор. Честно говоря, она даже иной раз тосковала по их разговорам – необычные люди эти воры. Однако ничто сейчас не могло нарушить покоя девушки – в гостых у дяди Юры намного безопасней, чем в охранку попасть.

– Ваша масть просто всегда позади нас ходит, – усмехнулся тот на огонек свечи, – Человек же на придумки существо изобретательное, а вы всегда последними являетесь. Мы свое делаем – вы спите. Мы хабар делим, вы только проснулись. Где уж вам за нами тягаться?

– Правильно! – улыбнулась девушка, – И хорошо, что Зубатов политическими занимается. Он-то всегда на опережение играет. Хотя есть у него планы как с уголовной преступностью бороться, да вот только политику он выше держит и важнее считает.

– А что он про нас-то говорит? – наклонился к девушке вор, – Как относится?

– Уголовная преступность вне политики, – повторила слова сыщика Ирэн, – и потому бороться с ней нужно при любых политических устройствах. Надо еще помнить, что она неистребима и потому возможна лишь какая-то небольшая степень регулировки или влияния.

Мысли сыщика об агентуре среди уголовников девушка говорить не стала.

Видно было, что слова ее и так задели старого вора.

– Грамотно рассуждает, – после минутной паузы ответил тот, – Но в самом уголовном сыске таких нету. Иных вообще купить можно как морковку – пятак за пучок! Только и смотрят, кто им поднесет чего, а значит, прав я-таки за две стороны этой монеты… Ты лучше скажи, дочка, что мне теперь с тобою делать?

– Мне в Ойск попадать надо, – сжала кулачки Ирэн, – к Антоновскому. Он вытащит.

– Кто такой? – нахмурился вор.

– Купец, – коротко ответила Ирэн. – Любит меня и все, что надо, сделает.

– Крутишь Ирка мужиками! – усмехнулся в бороду вор, – Вон и Федька про тебя как рассказывал первый раз, глаза так и сверкали. По нраву ты ворам. Бесшабашная и честная. Это ж надо свалиться сюда так издалека, – зажмурился он, зажав бороду в кулак, – Федька говорил, ты все про время наше знаешь, так что где плохого будет?

– Кое-что знаю, – пожала плечами Ирэн, – но менять почему-то не получается и вряд ли что выйдет. И она рассказала вору про Арину, ее гадания и ситуацию в Уфе.

– Смотри-ка, правильно говорил учитель мой «Рыбак»-покойничек, мол, люди по масти друг к дружке тянутся: петушки к петушкам, гребешки к гребешкам, а мухи прибиваются лишь к мухам. Героическая девка, служанка твоя. Собой говоришь, закрыла. И что теперя с ней?

– Так вот и я переживаю, – опустила голову Ирэн, – А помочь пока ничем пока не смогу. Только Антоновский и спасет.

– Ладненько, – услышал шум в соседней комнате вор, – Похоже, договорили там, идем чай пить.

За столом с самоваром остался только Алфер, и пара его молчаливых громил рассаживались со стаканами.

Увидев дядю Юру, они собрались было вставать, но тот махнул рукой, мол, сидите-пейте, и сам полез на лавку рядом.

– Еще день прожили, – улыбнулся он Алферу, – Точку ставим и спать.

– А с нею чего? – кивнул на девушку тот.

– У меня заночует, а завтра ты с ею займешься. Есть у меня мысля, как ее домой-то доставить, – лучился от какого-то еще неизвестного решения вор и, наклонившись к девушке, спросил на ухо, – Прическу готова сменить? – и, засмеявшись удивленному взгляду Ирэн, продолжил, – Парнем в Ойск, девка, поедешь. Слава Богу, размеров русских наростить ты не успела. – Выразительно развел он руки, – Так в самый раз и сойдешь…

* * *

И снова за окном вагона мелькают пейзажи дореволюционной России.

Дороги. Городки. Перелески, а кругом люди-людишки, что и не знают, какие перемены ждут их.

Вот мужик с двумя жердями около насыпи и мальчишка рядом. Поезд пережидают да удивляются: куда это и кому ехать нужно, когда и здесь все рядом.

Городовой в белом кителе на небольшой станции. Стоит, пыхтит в усы, за мальчишками смотрит, что между бабок, торгующих картошкой и помидорами, снуют.

«Ничего не меняется, – рассматривала картинки через стекло общего вагона Ирэн, – Одна лишь смена декораций».

На поездке в общем вагоне настоял Алфер.

– Хрен ли твои деньги? – сердился он на Ирэн, – Отберу вот сейчас, чтобы не пыжилась! Я наменял тут тебе в дорогу, – грохнул он на стол небольшой кисет. – Тута пятнадцать рублей и твоя монета теперя копейка да пятак. Парень ты деревенский, хотя судя по одежке из крепкой семьи. Слыхала, как лапотники разговаривают?

– Нет, – мотала головой Ирэн. – А почему я не могу быть, например, слесарем?

– Слесарем? – удивился вор, – Эка хватила, хотя ты про слесаря или крестьянина одинаково знаешь. Можно и так. А говорок я тебе сейчас не покажу. Как сядешь в поезд, больше молчи и слушай. Привыкай думать, как они. Эти-то любят поболтать. Важничают друг перед дружкой. На вопросы больше отмалчивайся, а то голосок у тебя хоть и наглый, да все одно тонкий. Ну-ка пройдися.

Девушка встала и пошла вразвалочку, как показывал Алфер.

Блестящие сапоги приятно скрипели, подминая под себя грубые половицы воровской квартиры.

– Руками больше маши, плечами шевели, – критиковал вор, – Зажалась как институточка! Подвести меня хочешь? Теперь я за тебя в ответе! Дядя Юра голову сразу снимет, если не доедешь, и чего он в тебе такого ценного нашел?

Вор лукавил. Еще, когда он притащил перепуганного парикмахера, Ирэн уже переодетая в обтягивающие штаны и алую косоворотку, поймала его взгляд, говорящий о многом.

«Что за наваждение такое с этой любовью?» – сердилась девушка, хоть сама и понимала, что лукавит – кому же неприятно такое внимание?

Цирюльник сначала взбрыкнул.

– Бабу что ли стричь? – подозрительно глянул он на Ирэн. – Сказали же, дядя Юра ждет…

– Я тебе дам, бабу, – как можно более хрипло ответила девушка, – не видишь, из острога я только. Зарос, не могу. Стриги давай! – грохнула она на стол браунинг для острастки.

Алфер от неожиданности удивился, а потом скорчил за спиной цирюльника рожу и чуть не заржал. В глазах у вора мелькали веселые искры, и он открыл большой бак на печке, выпустив целое облако пара.

– Слышь, ты, стригаль, вода тута, – ткнул он застывшего парня крышкой под бок, – Шевелися, употь, времени мало.

Управился тот на самом деле быстро и под конец уже, как увлекся работой, перестал бояться и смело ворочал девушке голову перед зеркалом.

Пришлось его немного успокоить.

– Потише, конь! – хрипнула Ирэн из-под простыни, – Шевели аккуратней – у меня шея застуженная…

Когда уходил, Алфер, рассчитываясь, инструктировал парня.

– Ты, Лешка, хоть и наш, соседский, но до меня слухи добежали, что к дочке городового сватаешься?

– Врут, Алфер Петрович! – таращил глаза тот, – Кто сказал-то?

– Ну, гляди, – хлопнул вор цирюльника по плечу, – Проверю обязательно, а то наши-то жизни переплетены с тобою, не разорвать. Не ошибайся, смотри, а с болтунами этими я сам разберусь. А может, не врут? – еще раз заглянул вор парню в глаза, цепко прихватив за шею. Тот только головой замотал, будто куренок перед забоем, – Смотри, – толкнул вор его к дверям, – Мы тебе столько платим, потому что свой ты. Батька твой нас стриг-брил, теперя ты. Гляди, не ошибайся…

– Загрузил? – хмыкнула Ирэн фразой из какого-то российского теле-боевика, когда цирюльник ушел.

– В смысле? – удивился вор непривычному обороту родом из двадцатого.

– Ну, рассказал сказочку, чтобы боялся, – пояснила Ирэн.

– Ага, – просветлел тот, – Загрузил. Точно! Собаки же, Ирка, преданные, пока их дрессируешь… Ну, и как тебе стрижка получилась?

«Стрижка, – рассматривала собственное отражение в окне вагона Ирэн. На нее из зеленой глубины стекла затуманенной набежавшей на солнце тучкой смотрел худощавый молодой парень с дерзким взглядом. – Хотя такая стрижка мне даже хорошо», – прибросила она мысленно на себя деловой брючный костюм для офиса.

Вспомнилась реакцию дяди Юры. Вор пришел перед самым выходом на вокзал и чуть не свернул бак с водой, грохоча как медведь.

– Ирка-то где? – обвел глазами комнату, – Ого! – опознал он девушку и громко засмеялся, – Вот это вы, парни, дали стригу!

Хохотали долго. Наружу неожиданно выплеснулось все напряжение ситуации и общие переживания.

Оказывается, в последнее время к персоне старого вора у охранки повышенное внимание.

– Кого только ни засылали, – откровенничал Алфер, – А тут ты появилась. Повезло, что дядя Юра на месте был, а так и прибрали бы тебя вместе с жетоном. Ты, кстати, забирать-то его будешь?

– Возьму, – раздумывала над словами вора Ирэн, – А что, так и зарезал бы?

– Запросто! – глянул тот, – Сыскные, суки, не люди. Бьют нас, калечат. Этих только резать!

«Действительно, повезло», – оценила ярость вора Ирэн.

Но от психологического эксперимента девушка все-таки не удержалась, и когда Алфер в очередной раз упомянул, насколько он за нее в ответе, позвала за собой в дорогу.

– А поехали тогда вместе, – улыбалась она ему, – Потом, может, и вернешься…

И напоролась.

– Хочешь, чтобы ехал? – серьезно глянул вор, – А я попру. Ты мне по нраву, или снова играться взялась?

– Ладно, ладно, – тронула его за руку девушка, – Прости меня, Алфер. Проверить тебя хотела.

А тот глянул на нее с такой болью, что девушке невольно стало не по себе.

– Проверила? – буркнул вор, – Езжай уж, а то и на самом деле поеду – не вернусь. Ты шалавой-то быть не согласишься, а нам по-другому нельзя. И что на земле людей так мало? – В сердцах кинул он кухонный ножик в двери комнаты. Тот воткнулся с сочным чваканьем и теперь покачивался маятником, отражая лучики солнца и гоняя их по комнате.

«Руки изгадили, – глянула на ладони с черными прожилками Ирэн, – Будто полжизни уголь грузила».

Настоял на такой маскировке дядя Юра. Когда окончательно собрались, он придирчиво осмотрел девушку и с досадой хлопнул себя по колену.

– Деревенский, яти тебя пяти! – Ухватил он ее за кисть, – Ладони-то, ладони. Хоть мозоль бы какой завалящий, а так чистая барышня. Алфер! Дай-ка золы из печки, щас мы ей картинку наведем.

Управились быстро.

Золу с остатками остывших углей растолкли прямо на совке, смешали с растительным маслом, и девушка растерла серое месиво на руках.

Подождали минут двадцать. После ополоснули холодной водой и насухо вытерли тряпкой. Еще через полчаса дядя Юра позволил помыть руки с мылом.

– За красоту не переживай, девка, – улыбался он рассматривая черные прожилки на руках, – Зато сейчас тебя никто не просчитает. Дней пять еще удержится маскировка, если сильно намываться не будешь – тебе ща в самый раз…

– Слыша, парень, – неожиданно шевельнула Ирэн за плечо жесткая рука, возвращая ее в общий вагон, – Ты откудова будешь? Не с Воронежа ли? Отца твоёго не Петром зовут?

Девушка обернулась. Кряжистый мужик, что задал вопрос, внимательно смотрел, ожидая ответа.

– Нет, – сипло ответила ему она, – Я из Ойска, городская, – и осеклась на оговорке.

– Мастеровой? – вроде не заметил ошибки тот и глянул на ее руки.

– Железнодорожные мастерские, – вспомнила Ирэн профессию Егора Дулебова, – Слесарь. – И отвернулась к окну.

Внутри дрожала тонкая струнка. В купе сейчас сидело сейчас человек шесть. Двое лежали на полках.

Но ответы, по-видимому, удовлетворили собеседника, и он, уловив нежелание общаться, заговорил с другим соседом.

Девушка же напряженно вслушивалась в говорок за спиной, а там разгорелись нешуточные страсти.

– Убежден, что революционный переворот ничего не решает, – шепелявил подсевший на ближайшей станции мужчина, напоминающий сельского учителя, – Вопрос создания крестьянских союзов сейчас стоит очень остро.

– А что дает твой союз? – включился в беседу недавний собеседник Ирэн, – Землю? Мне, паря, работа скопом не нужна. Я лямку за лентяя тянуть не буду.

– Да уж, – продолжал наступать шепелявый, – На этот счет с вами, частничками, тяжело. А землю-то можно только скопом и получить…

Девушка неожиданно возникшему спору порадовалась. Внимание недавнего собеседника переключилась на нового соседа.

«Какой же партии эта программа?» – силилась вспомнить она знакомые постулаты о нереволюционном переходе и крестьянских союзах, но не успела.

– Господин Сазонов? – неожиданно прозвучал въедливый голос из соседнего купе, – Егор Сергеевич?

Ирэн неожиданно уловила за спиной смятение шепелявого и его настрой на самые неожиданные действия.

– Вы ошиблись, – вкрадчиво проговорил он, – Моя фамилия Бирюков.

– По документам, может, и так, – продолжил собеседник, – Да и внешне я бы вас никогда не признал, а вот говорок ваш… Зря вы свои эсеровские идеи так открыто трясете. Да не переживайте, – продолжал вкрадчивый, – Мы с вами можем объясниться, только не принародно. Я же вижу, вы узнали меня. – Голос из соседнего купе явно ждал ответа, но, не дождавшись, продолжил. – Да, это я присутствовал в Уфе около занятной ситуации с блокнотом, но теперь я безопасен и, как видите, даже в общем вагоне еду.

– Что так? – с явным ехидством крякнул шепелявый.

– Да вот шеф наш опрофанился.

– Сергей Васильевич? – изумился собеседник.

Ирэн навострилась слушать.

«Смотри-ка, не я одна в бегах», – прибросила она.

– Он самый, Сергей Васильевич! – подтвердил собеседник, – Так что теперь я, как и вы, на особом положении. На всякий случай, так сказать.

– Смело, – задумчиво протянул тот, кого голос из соседнего купе назвал господином Сазоновым. – Похоже, нам действительно нужно объясниться…

– Прошу учесть, – живо откликнулся собеседник, – Говорим только здесь и никаких тамбуров. Знаю я вашего брата… – И неожиданно в купе заглянула всклокоченная голова с щегольскими усиками. – Ну, кто наверху поспать пару часиков хочет?

– Иди, – ткнул Ирэн в бок недавний кряжистый собеседник, – Ты ж болеешь. Поспи, пока можно.

Неожиданно девушка почувствовала цепкий взгляд мужчины из соседнего купе. Что-то он сейчас прибрасывал или вспоминал.

– Идешь, парень? – интересовался он, явно ожидая ответа, но Ирэн лишь кивнула и ловко выбралась со своего места в проход.

Пока нежданный «благодетель» сползал вниз, девушка с интересом разглядывала эсера с шепелявым говорком.

Благородные черты лица никак не вязались с его нынешним внешним обликом и коротко стриженной головой.

«Похоже, беглый, – определила для себя Ирэн. Ей сильно хотелось остаться-послушать т. к. речь шла явно о судьбе ее бывшего шефа Зубатова, но сидеть, как на выставке перед беглым шпиком тоже не хотелось. – Чем черт не шутит, – проскочила мимо него и карабкалась на деревянную полку Ирэн, – Может, и видел он меня где?»

Девушка понимала: беседовать бывшие враги будут скорей всего шепотом, и еще неясно, чем все это вообще закончится.

* * *

– Зарезали! – разбудил Ирэн бабский истерический крик.

Бабский вопль – не женский. Дурные нотки с явным удовольствием переливались в голосе фейерверками, будто говоря: – «Я кричу, смотрите – мой выход». Женщина бы ахнула сочувственно, ну всхлипнула бы, наконец, а тут:

– Зарезали-и-и-и!!!!

Ирэн сжалась на полке. Ночь прошла, и по времени скоро должен быть Ойск. Сильно хотелось в туалет, пить, выпрямиться, противно требовал хоть какой еды пустой живот, и чесалось тело.

Решить, что делать в первую очередь, девушка не успела, как на крик явился проводник с явными полицейскими замашками.

Он молча раздвинул собравшихся в проходе и заглянул в купе, откуда вчера ушла Ирэн. Девушка видела лишь его руку с кольцом на мизинце, уцепившуюся за перегородку.

– Хватит орать! – рявкнул он на бабу, – Кто и откуда едет? Ну? Кто рядом с убитым сидел? Да не молчите вы, а то в Ойске все купе с поезда сниму!

Разом забубнили несколько голосов. Слов было не разобрать, и сколько Ирэн ни вслушивалась, никого узнать не смогла.

«Вот и посекретничали враги, – догадалась девушка, как все-таки услышала, кто убит, – Зря сыскной так высунулся. Или, может, задержать пробовал? Почему нет? Прибывает на станцию и докладывает: вот вам беглый Сазонов, как там его, Егор или Сергей Егорович? Мол, работал по заданию Зубатова, а про все беды шефа и знать не знал… Эсеру-то лишний шум с убийством тоже ни к чему. Не мог он так беспричинно убить».

Тем временем проводник поднялся из купе.

– Идемте со мной, – командовал он, – До Ойска полчаса. Вопрос серьезный. Убит жандармский чиновник. Я, чтобы вас с поезда не снимать, опрошу на бумагу честь по чести. Там еще вопросы зададут, но стоянка долгая – заправка, так что все успеем сделать. И фамилию, фамилию вспоминайте!

Следом за ним потянулся незнакомый мужик в овечьей безрукавке с котомкой и давний собеседник Ирэн.

Поймав взгляд девушки, он кивнул ей, мол, вот так вот, а потом, просветлев взглядом, неожиданно сунулся в купе.

– Слышь, паря, – шепнул он ей, – Выручай. Ты же в самом начале разговора был, не помнишь, как бишь фамилия этого, ну что все за мужиков ратовал. Вспомни, давай, а то проговорился я, что слышал, но не помню, так сейчас душу всю вынут, не он, так сыскные в Ойске.

«Говорить или не говорить? – сомневалась Ирэн, – Скажи ему, а он еще за собой потянет…» – но простоватый взгляд мужика был настолько просящ и чист, что она шепнула тихонько, – Сазонов или Егор или Сергей.

– Точно! – засветлел лицом тот, – Ты, паря, не переживай, я тя не упомяну, – хлопнул он Ирэн по плечу, – Ишь как поставил нас всех, поганец, – сетовал он уходя по коридору за проводником.

«Полчаса до Ойска, – прибросила Ирэн, – Рядом в купе покойник. На станции сразу полный вагон полиции. Надо уходить», – и стала спускаться.

В туалет удалось попасть только перед самым Ойском, но радости это добавило немного. «Проникновенное» амбре оказалось намного хуже махорочного дыма, стоящего в тамбуре столбом.

«Чай пью на станции, – решила девушка, приткнувшись к окошку, – Осматриваюсь, а потом на Петровский рынок к Хитровану».

Переход между вагонами оказался закрытым.

Ирэн рассудила, что в случае подобного происшествия она так же перекрыла бы все выходы.

«Документы бы не стали проверять, – переживала она, – Что покажу-то?»

Удостоверение на Ироиду Семеновну Суконскую, полицейский жетон да браунинг – вот все чем она располагала.

«Хоть бы в пригороде тише шел, – загадала она поезду, – Спрыгнула бы сразу».

Попробовала ручку двери. Та подалась.

«Не заперта», – оценила Ирэн.

За окошком уже мелькали округлые холмы, меж которых и улегся Ойск.

«Минут пять еще, – прибрасывала девушка, рассматривая первые домишки окраин, – Может меньше. – Неожиданно поезд явно сбавил ход. Потом еще и еще. – Попробовать?» – мелькнула шальная мысль, и вспомнилось детское время в гостях у бабушки, где они вопреки всем взрослым указаниям иногда катались на товарных составах, сильно сбрасывающих ход во время летних ремонтных работ.

Поезд убавил еще, и теперь возможность безопасно прыгнуть была абсолютно реальной.

То, что произошло дальше, она вспоминала после с легким удивлением.

Какая-то другая Ирэн, притаившаяся изнутри, спокойно открыла двери тамбура и, улыбнувшись удивленным мужикам, хрипло сообщила:

– Пойду я. Вона дом мой… – изображать сипоту нужды теперь не было. Полка, на которой она пролежала ночь, была на сквозняке, и в груди теперь что-то все время подозрительно булькало.

Насыпь, плывущая вдоль вагона, приняла девушку жестко.

«Хорошо на правую ногу прыгать», – бежала она, стараясь удержать равновесие, и с благодарностью вспоминала главных заводил детских поездок на товарняках «до поворотки».

Поезд еще катился мимо Ирэн, а она, остановившись, ликовала:

«Ушла! Ушла!»

Но радоваться было рано.

Наверняка проводник доложит на станции о подозрительном пареньке, прыгнувшем на окраине города из вагона, в котором случилось убийство.

Нужно было выбираться.

Шевельнула кисет Алфера на поясе. Вспомнила с благодарностью слова вора: «Твоя монета теперя копейка да пятак».

Действительно, купюрами здесь размахивать было небезопасно.

Направилась к мужику, запрягающему коня в телегу через три дома от нее.

– Здравствуйте, не в город ли поехали? – улыбнулась девушка как подошла.

– А тебе чего? – насупился тот.

– Да на Петров бы рынок попасть.

– А мне там что? – удивился мужик, – Я туда почитай год как не ездил. Нету нужды…

– Я бы заплатил, – глянула тому в глаза Ирэн.

– Скока? – усмехнулся тот.

– А хоть и рубль – моргнула девушка.

– Сажень дров? – прибросил мужик, – Давай хоть на два пятерика…

– А сколько это?

– Десять рублёв.

– Эка хватил! – упрямилась девушка, – Я стока не получаю, чтобы тратить. Давай за три…

Через пару минут словесного поединка остановились на четырех рублях.

– Деньги сразу, – тянул мозолистую руку мужик.

– Сразу только два, – сунула ему горсть мелочи из кисета Ирэн, – Остальное на Петровском. И так берешь как за десять извозчиков.

– Садися, – крякнул тот, – Нету здеся извозчиков, а как ты с вагона сигал, я тоже видал. Потому така и цена.

– Ну, раз догадливый такой, – сменила тон девушка на интонацию, подслушанную у воров, – Вези быстро и без шуток, – Задрала она подол рубахи, показав рукоятку браунинга, – Будешь играться, первая пуля тебе. Довезешь, получишь пятнадцать. Лукавить будешь – знаю, где живешь!

– Пятнадцать рублёв? – аж задохнулся мужик, – Чего раньше-то здесь не прыгал?

Поехали.

Странное дело рассматривать, как застраивался родной город сто лет назад и с окраин.

«Забавно, – удивлялась Ирэн разбитым телегами улицам и полному отсутствию полиции, – Раздолье полное, и делай, что хочешь».

Неожиданно заговорил мужик.

– Ты не гляди сильно, – крикнул он, – Тута полицейских не бывает. Разве что убьют кого. Она вся в центре, а здеся мы тока.

Оказалось, район этот самовольно застроился погорельцами из соседней области.

– Здеся и земля лучше, – все поворачивался к девушке мужик, – И река что надо. На следующий год мельницу ставить будем. – Неожиданно за округлым холмом мелькнул край строений в несколько этажей. – Вона твой Ойск, – крикнул возница, – Еще немного телегой поскрипим, и будет твой Петровский.

Слева потянулась голубая лента реки.

«Так здесь же в наше время Академгородок стоит, – сообразила девушка, – А на холме этом институты…»