Текст книги "Аврора (СИ)"

Автор книги: Михаил Соловьев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 15 страниц)

– Варвара, – представилась она, когда Ирэн поздоровалась и назвалась.

С вопросами не лезла, а только с легким удивлением посмотрела на ее стрижку, спросила, курит ли она и хочет ли есть.

– Смотрите, – предупредила соседка, когда девушка отказалась, – В этом году кормят плохо. Если за ужином не наедитесь, не стесняйтесь. Мне столько родные всего тащат, что некуда девать. Я даже иногда мужу отдаю, что уж совсем лишнее…

«Мужу, – с легкой завистью рассматривала потолок Ирэн, пытаясь найти в трещинках свой остров, – Родные. Все переживают, а тот, кого люблю я, сейчас так далеко, что не поверит никто, – После таких мыслей девушке стало совсем уже грустно, – Соберись, тряпка! – повернулась она к стене и неожиданно заметила в углу за небольшой паутинкой из пыли что-то похожее на свою детскую игру. – Вот он, остров. – Успокоилась, наконец, Ирэн, – Мой остров», – закрыла глаза она.

В мелькающих перед глазами цветовых пятнах сначала не было никакого порядка, а потом неожиданно прорезались Ефейка с Антохой. Они помогали девушке делать сдобные булочки с сахаром. Раскатывали лепешки, мазали их растопленным маслом, сыпали сахаром и выкручивали из них фигурки, какие в голову взбредут.

«Дома», – наконец-то успокоилась Ирэн, понимая абсурдность своего состояния, но ничего поделать с собой не могла и, свернувшись клубочком, летела в своих видениях навстречу новой неизвестности…

* * *

Неделя подготовки к встрече со светилом гипноза пролетела быстро.

Девушка, как могла, «старалась» внутренне «оттягивать» время, но оно неумолимо приближалось к роковой отметке.

Соседка по палате оказалась женщиной не надоедливой и все больше читала.

Ирэн сначала ухватила у нее предложенную книжку, а потом, уловив, что время пошло еще быстрее, дочитывать не стала.

Оказалось, что ей, как и части спокойных пациентов, даже можно выходить на улицу в определенное время, что она с удовольствием и делала.

Впервые в жизни нашла интерес в посещении комнаты для курения.

Общероссийское «пойдем-покурим» оказалось призывом пройти в «закрытый клуб», где в густом табачном дыму абсолютно незнакомые люди обсуждали, спорили и даже ругались, причем вовсе не выходя за определенные рамки.

«Прямо семья какая-то или секта», – слушала их беседы девушка.

К концу недели ее халат и прическа «прокурились» настолько, что мама даже заставила девушку подышать и все пыталась уловить запах табака изо рта.

Случались в курилке и смешные случаи.

Когда турист-алкоголик рассказывал как-то вечером легенду про черного альпиниста и несчастные случаи, связанные с этим явлением, неожиданно появилась тетка, напугавшая Ирэн в самом начале и окрещенная персоналом «полем чудес». Она перепутала двери и вломилась в курилку в самый пиковый момент истории.

Полумрак. Витающий табачный дым. Единый «организм» слушателей «клуба» по интересам. Захватывающая история, заставляющая стыть кровь, и так неожиданно явившаяся фигура в наброшенном капюшоне, полностью скрывающем лицо.

Вздрогнули все.

– Тебе только косы не хватает. Смерть хренова, – выдохнул рассказчик, напугавшийся не меньше, – Чего пришла-то? Ты ж не куришь.

– А вы как здесь? – хрипло заговорила та, – И почему в моей палате собрались?

Смеялись потом долго и все, вспоминая эту фигуру в капюшоне и без лица, мол, действительно смерть явилась, да и только…

В конце недели прибыл новый пациент.

Ирэн в этот день на завтрак не пошла и, выйдя к обеду, была атакована молодым белесым пареньком.

– В Бога верите? – подскочил он к ней и, взяв за руку, проникновенно заглянул в глаза.

– Да, – опешила девушка.

– А я не просто верю! – гордо ответил парень, – Я его вестник, а меня за это опять сюда, – и тут же продолжил безо всякого перехода, – Есть у вас что покушать, а то здесь кормят все хуже и хуже?

– Только каша с завтрака, – вспомнила о тарелке на тумбочке с куском хлеба, что принесла ей соседка по палате.

– Не хочу, – капризно морщился собеседник, – Мне бы колбаски, а может, тогда попить что есть? – глянул он на девушку с надеждой.

– Только минералка.

– Не хочу, – снова сморщился он, – Мне бы сладенького чего…

– Стас! – неожиданно крикнула старшая медсестра, – Ну-ка, не попрошайничай, а то на прогулку не пущу.

– А я что? – тушевался тот, – Я ничего, мы тут про гипноз говорили.

– Гипноз? – вздрогнула Ирэн, – А что с гипнозом? – тихонько спросила она Стаса.

– Клашевский приехал, – шепнул тот, – Профессор. Я раньше не верил в эти фокусы, а теперь меня каждый раз к нему привозят, когда он в городе.

– А я неподвержена гипнозу! – в отчаянии заявила Ирэн, понимая, что сейчас она сама выглядит не лучше любого пациента из клиники.

– Я тоже! – гордо ответил Стас, – Вот только на сеансах у него почему-то всегда засыпаю.

«Ясно-понятно», – глянула на парня Ирэн и пошла обратно в палату, взволнованная новостями.

«Все правильно, конец недели, – переживала она, – С понедельника начнется шоу».

Неожиданно зазвонил сотовый.

– Ирка! – кричала в трубку мама, – Понедельника ждать не будем. Я обо всем договорилась и сейчас приеду.

– Договорилась? – захлестнуло девушку нехорошее предчувствие, – О чем? С кем?

– Ну как с кем? С профессором! Он тебя сегодня первый раз посмотрит, а может и сеанс сделает. Приводи себя в порядок!

«Сеанс… – разглядывала клубы дыма в курилке Ирэн, – Готовиться…»

Завсегдатаи курительной комнаты смену настроения девушки заметили сразу.

Когда ситуация прояснилась, ей начали советовать, как не попасть под влияние гипноза.

После того, как ей предложили на полном серьезе прийти в мокром полотенце на голове, девушка ушла в палату и попыталась уснуть.

«Я неподвержена гипнозу, – твердила она, глядя на «остров» за пыльной паутинкой в углу, – Неподвержена, неподвержена…»

– Ирка, вставай, – трясли ее за плечо. Только сейчас девушка поняла, что уснула. – Иди, умойся! – теребила ее мать, – Почему не собралась?

Девушка еле удержалась, чтобы не сказать еще и маме о том, что она неподвержена гипнозу, но удержалась, понимая – выглядеть это будет не очень.

«Что они мне там советовали в курилке? – плеснула она себе в лицо водой, – Да какая на хрен разница, – вдруг рассердилась она на себя, – Чего хорошего психи-то посоветовать могут? – еле сдержалась и отогнала навязчивую мысль о гипнозе, понимая, что со своим «неподвержена» она может стать вторым «полем чудес» в клинике. – Будь что будет, – решила она и стала вытирать лицо.

Профессор оказался располневшим живчиком среднего роста.

Похоже, что с мамой у них было полное взаимопонимание.

– Так, так, так, Людмила Михайловна, – снял он очочки, – Вот значит и пропажа ваша. Как зовут-то вас, милочка?

– Ариной, – покорно глянула на него девушка.

– Ирой зовем, – вмешалась мама, – Арина по паспорту.

– Достали с Пушкиным? – по-товарищески интересовался у девушки врач.

– Здесь нет, – улыбнулась вопросу Ирэн, но тут же приказала себе не расслабляться.

– Ну здесь-то специфика, – ухватил какую-то бумажку эскулап, – тут каждый на себе зациклен… Значит не помните ничего? – жестко глянул он на девушку. – Та лишь головой замотала, – На сеансах гипноза бывали?

– Нет.

– Боитесь?

«Прямо пинг-понг какой-то», – оценила Ирэн скорость и частоту вопросов и ответила, мол, не очень-то.

– Попробуем? – улыбнулся врач.

– А вдруг не получится? – не утерпела Ирэн.

– Может, и так, – спокойно ответил врач, – Есть что прятать? – уперся он снова тяжелым взглядом.

– Просто я тут подумала, может, я не просто так все забыла? – зафантазировала девушка, – Может быть, это защитная реакция какая-то? Остальное же я все помню…

– Правильно мыслите, – щелкнул карандашом по столу профессор, – Давайте тогда так, Людмила Михайловна, – повернулся он к матери, – Мы с вами собираемся после обеда в понедельник и работаем. Ирочкин настрой мне нравится. Ты, деточка, не переживай все получится, – сказал он девушке на прощание. – Отношение ваше к делу хорошее. Если что страшное выясним, я вам не просто ничего не скажу. Зато мы вам и программку сразу реабилитационную подберем, да и у мамочки ясность будет. Шутка ли, четыре месяца невесть где болтаться…

Как ни странно, беседа с врачом успокоила Ирэн, и ей больше не хотелось портить лишними переживаниями свое настроение.

«Придется пройти и через это», – говорила она себе, задумываясь о ситуации.

Как только девушка успокоилась, время приняло обычный ход и жизнь наконец-то раскрасилась в нормальные цвета.

Радостно светило августовское солнце, понемногу приобретая осенний оттенок. Веселилась курилка. Гуляли по холлу и приставали к окружающим «невыездные дураки» (те, кого администрация не пускала на улицу).

Иными словами, «Дурка» жила своим единожды сложившимся укладом, в котором можно было найти даже светлые стороны.

Соседка по палате Варвара, увидев, что Ирэн оттаяла, поделилась своей проблемой.

Оказывается, ей нельзя ни радоваться, ни огорчаться.

– Как только маятник в голове качнется, – смеялась она, – Сразу в запой. Хорошо, мы с Альбиной Анатольевной разобрались в причинах и периодичности. Я теперь чувствую, когда меня рванет, и сразу сюда уезжаю. Мой-то смеется, мол, опять на курорт собралась, а мне здесь и на самом деле нравится уже. Даже палата, как у Чехова – шестая, я же всегда в ней лежу.

«Учись, – укорила себя после такой истории Ирэн, – Вон как люди бьются за нормальное существование. Тебе-то главное сейчас гипноз этот пережить, будь он неладен…»

Два дня могут быть вечностью, а могут и пролететь быстро. Гипноза она по-прежнему побаивалась, но авантюрное начало понемногу брало верх.

«Воров обыграла, полицию, – настраивалась девушка, – Неужели здесь спасую? – Несколько раз Ирэн машинально шарила под халатом на том месте, где обычно у нее «грелся» браунинг, когда задумывалась о девятьсот третьем годе. – Как там Михаил Михайлович мой? – вспоминала она последний вечер и нежные прикосновения сильных мужских рук. – Никогда такого не было, – вновь и вновь переживала она их последнюю встречу, – Просто водоворот какой-то. Обвал…»

Рассуждения ее заметила и оценила Варвара.

– Не переживайте так, Ирочка, – сказала она, по-своему понимая ситуацию, – Если любит, то все поймет. Вон моему не раз говорили, мол, бросай ты ее, пропащая совсем баба, а он лишь смеется. Не будет, говорит, Варя моя никогда бывшей женой мне. Не бросалась она отношениями, когда мне плохо было, и я ее в беде не оставлю… – Оказалось, муж Варвары несколько раз был арестован в девяностых и даже получил один раз срок за вымогательство. – Никогда он ни под кем не ходил, – рассказывала женщина, – Про эдаких в той среде говорят – самостоятельный по понятиям. Тяжело, конечно, было с детьми мне эти пять лет, но когда на свободу вышел, то бросил всю эту дурь разом. Вспомнил, что и образование у него есть. Институт физкультурный. Сейчас мальчишек тренирует. Боксу учит…

А тем временем вечер воскресенья уже стучался в зарешеченное окно.

«Завтра все решится, – разглядывала темнеющее небо за окном Ирэн. – Завтра. Все завтра…»

Утро. День, невзирая на лето, показался девушке осенним, и за окном ветер трепал ветки старых тополей больничного парка. В курилке тоже настроение было не лучшим. Шутили мало, и каждый больше думал о своем.

Наконец обед.

– Готовьтесь, Ирочка, – заглянула в столовую Альбина Анатольевна, – Вам на три часа назначено.

Шестьдесят минут пролетели быстро.

– Ну-с, – приветливо смотрел на нее Клашевский поверх узких офисных очков, – Готовы нырнуть в неведомое прошлое?

– А мамы разве не будет? – удивилась девушка.

– Занята мама, – всплеснул руками профессор, – Вы позвоните ей, позвоните…

Я просто боюсь, вдруг упустим чего, – выдала заготовленное Ирэн, – Вы же меня слишком мало знаете – можете и не понять…

– А как же тогда переводчик? – погладил эскулап камеру на штативе, – Мы с вами, если что, пересмотрим потом и ребус этот погадаем. Если он будет, конечно. Ничего за это время не вспомнили? – жестко глянул он на девушку.

Та лишь головой помотала, мол, ничего-ничего и подумала, насколько сильно меняется иногда профессор. Вот сейчас взглядом чуть напополам не разрезал.

– Ну, тогда начнем, – взял ее за руку Клашевский, – Вы ложитесь-ка на диванчик и слушайте меня внимательно…

* * *

Голос профессора присутствовал всюду. Он заполнял любое, самое маленькое пространство в сознании Ирэн и скоро не осталось ни одного уголка, свободного от этого вязкого, но текучего тембра.

«Я неподвержена гипнозу, – еще сопротивлялась девушка, – Не подвержена, не подвержена», – сил оставалось все меньше и захотелось вдруг поделиться наболевшим, тем более неожиданно эскулап заговорил вдруг голосом Антоновского.

– Я все хочу знать, Ирочка. Все…

«Ирочка, – растворилась в бархатистом тембре Ирэн, – Как здорово, что я не одна…»

Голос нес ее далеко-далеко в ту страну, где лежит среди океана ее остров, который она иной раз высматривала на потолке.

– Остров, – шептала девушка, – Мой остров.

– Вспоминайте, – спрашивал «купец».

– Зачем тебе? – смеялась девушка, – Ты же все знаешь.

– Забыл, – грустил собеседник, – Сообразить хочу, как было, а не могу.

– Тебя что, допрашивали? – беспокоилась Ирэн, – Кто? Твой друг полицмейстер?

– Хуже, меня пытали, – заплыло в сознание вдруг нечто страшное.

«Где я? – пыталась сообразить девушка, – И браунинг мой где?» – За нами снова придут! – заговорила она, рассматривая смутную человеческую фигуру на фоне зашторенного окна, – Придут обязательно! Где мой браунинг? Миша, отдайте. Я же умею стрелять! Вы знаете, тогда в Уфе в парке. Неужели Сергей Васильевич вам не рассказывал? В июле, когда Богдановича выручали. Как это кто Богданович, ну генерал-губернатор Уфимский. Арину тогда мою еще чуть не убили. Кто такая Арина? Да служанка моя. Вы что не помните? Почему я вас не вижу! – забеспокоилась Ирэн, – Только голос. Вы Антоновский? Нет? Следователь? Я что в охранке? Снова?

Голос купца стал беспокойным. Девушка вдруг поняла – ее сейчас допрашивают под каким-то лекарством.

«Ну, погоди, – готовилась она к полицейскому удару из французского боя ногами – «Шоссон», показанному однажды Зубатовым, – Подойди только ближе…» – Девушка понимала, на лекарстве она далеко не убежит, но шанс выскользнуть в коридор и попытаться выйти на улицу, оставался. – Не тюрьма, – оценила она оконный проем и попыталась еще раз открыть глаза, – Чем накачали-то?»

Сжала-разжала кулаки. Напрягла-расслабила мышцы ног. Все работало.

– Вам главное удержать руками противника, – говорил тогда Зубатов в поезде перед самой Уфой, – Мужчины такой прыти от дамочек никогда не ожидают, а ведь вы намного пластичнее нас и можете ногой даже в подбородок попасть.

Клашевский с удивлением рассматривал странные движения Ирэн.

«Что это? – никак не мог понять он, – Что за случай? Раздвоение личности?»

В этот момент девушка на диване шевельнулась и потянула к нему руку, – Миша, мне страшно, – шепнула она.

– Не переживай, дорогая, – поднялся и шагнул к женской фигурке Клашевский.

То, что произошло дальше, он помнил смутно.

Руки девушки мертвой хваткой вцепились в предплечья мужчины, блокируя ему руки, и острое колено неожиданно полетело откуда-то снизу, прямо в подбородок.

– Кланц, – щелкнула нижняя полуоткрытая челюсть, противно отдаваясь застарелой травмой, и в голове неожиданно поплыла розовая муть.

– Вот черт, – выругался он, но наяву изо рта у него вырвалось только легкое шипение, и ослабший профессор сполз на пол, окончательно теряя сознание.

Ирэн, ничего не соображая, еле поднялась на ноги. Если в горизонтальном положении организм еще хоть как-то повиновался, то сейчас ноги ее подкосились и девушка рухнула рядом с поверженным Клашевским.

Силы заканчивались.

– Прости, Миша, – шепнула она профессору, совсем запутавшись, – Я должна была тебе помочь…

Темнота рухнула на девушку тяжелым покрывалом, и она с огромным удовольствием приняла эти объятия, укутываясь и закрываясь в них ото всех напастей мира…

– Пять, четыре, три, – прорывался в сознание девушки обратный счет, – Когда я скажу два, вы проснетесь, и все будет хорошо.

«На Клашевского похож голосом, – пыталась шевельнуться девушка, – Только шепелявит он чего-то… – двинуть руками у нее никак не получалось, – Да что же это такое?» – рассердилась она и рванулась.

– Два! – слово сверлило мозг, вытаскивая сознание девушки из оцепенения.

Ирэн открыла глаза.

Она лежала на высокой кровати, привязанная по туловищу ремнем. Такого же цвета кожаные полоски с отверстиями фиксировали ее руки и ноги.

– Проснулись? – наклонился над ней профессор, – Ну и как вы, деточка? – Одной рукой он поддерживал челюсть и неожиданно у Ирэн всплыли смутные воспоминания о какой-то схватке. – Да, да, – заглянул к ней в глаза Клашевский, – Травмировали меня, старика. Плохо, что разгадать мы с вами ничего не разгадали, зато остальное очень уж интересно. Очень! Готовы, Ирочка, от пут освобождаться? – улыбался он.

Девушка кивнула. Когда она поняла, что теперь не вольна двигаться, на нее навалилось давно забытое детское чувство клаустрфобии и сразу начали давить стены.

Тошнило.

– Плохо ей после гипноза вашего, – ворчала санитарка, подставляя девушке плечо, – Вон валяет ее как. В шестую вести что ли?

– Конечно! – неосторожно крикнул профессор и сморщился от боли в челюсти, – Вы, деточка, идите, поспите. Вам теперь силы понадобятся. Исследовать вас будем, если мама, конечно, согласится. Редкий случай у вас, Ирочка, ой какой редкий…

Мама пришла на следующий день после обеда и была на себя вовсе не похожа. Не шумела, не приказывала. Села молча возле кровати и лишь гладила девушку по голове.

– Не плачь, мамочка, – попросила Ирэн, углядев слезинки у той в глазах, – Пойдем лучше погуляем там и поговорим.

Погода сегодня вовсе не напоминала близости осени. Лето сопротивлялось, как могло, не хуже иного скандального пьяницы в баре, которого безуспешно пытаются выпроводить на улицу.

– Хорошо, ты мне первой позвонила, – шепнула ей мама, когда они устроились на лавочке в парке, – Я теперь не знаю, что и делать. Клашевский на своем настаивает. Уверяет, что ты неадекватна. Как ты избила-то его?

– Так под гипнозом же была, – честно глянула в глаза матери Ирэн, – Что я, помню?

– Слушай, а он к тебе не приставал? – задумалась вдруг родительница, – Ничего у вас там не было? Не чувствуешь? Может, он маньяк?

– Вроде нет, – радовалась изменению линии разговора девушка, – Только исследоваться я больше не хочу. А вот Альбина Анатольевна пускай курс свой закончит, мне у нее в отделении понравилось, а Клашевского не хочу. Может, я и на самом деле от него отбивалась…

На том и порешили. Мама еще забежала к Альбине Анатольевне посекретничать и только после ушла, а девушка вернулась в свою шестую палату к соседке Варваре, которой оставалось лежать здесь всего-ничего.

Оказалось, информация о неудаче Клашевского с новой пациенткой все-таки просочилась, и среди пациентов Ирэн приобрела забавный статус героя.

Персонал же наоборот посматривал на нее с легкой тревогой, видимо, ожидая, когда она вот-вот начнет бить окружающих.

– Говорят, вы ему челюсть сломали, – собирала вещи соседка по шестой палате Варя, – Он что, приставал?

– Да я под гипнозом же была. Не помню, – устало отвечала Ирэн.

Надоело ей такое повышенное внимание окружающих. Стоило зайти в курилку, как все разговоры сразу переключались на случай с профессором.

«Прямо кинозвезда какая-то, – ворчала в душе Ирэн. – Хоть из палаты теперь не выходи…»

В довершение переживаний и спустя неделю тот самый приставучий блондинчик Стас повторил «подвиг» девушки.

Он не стал дожидаться, когда Клашевский будет погружать его в гипнотический транс, а с ходу, как вошел в кабинет, заехал ему прямо по недавно собранной челюсти.

Профессор разом потерял сознание, а псих дал короткий, но яркий бой санитару, который привел его на сеанс.

Теперь он находился в отделении для буйных и, по словам персонала, пускал руки в ход, как только его развязывали.

«Подставила паренька», – переживала Ирэн, а «курилка» веселилась вовсю, обсуждая этот «сюжет».

– Иринка, вот ты рассуди нас, – хохотал турист-алкоголик, – Я говорю, что никого больше не изобьют, а доцент теорию волнообразного контакта рассказывает.

Действительно, в отделении проходил очередной курс лечения бывший преподаватель технического университета кандидат технических наук. Прозвище «Доцент» ему приклеилось в самый первый заезд, и даже персонал иной раз путал его фамилию с этим комедийным ярлыком.

Теперь он воодушевленно излагал всплывшую неизвестно из каких глубин головы идею, мол, одно событие обязательно тянет за собой другое.

– Вот посмотрите! – тряс он сигаретой без фильтра в сумраке курилки, – Недели не пройдет, как еще кто-нибудь драку затеет. Хотите, поспорим?

– С тобою опасно спорить, – заходился смехом «турист», – Ты ради своей теории или чтобы выиграть, сам на кого хочешь с кулаками бросишься.

Иными словами, «курилка» веселилась, как могла.

Ирэн переживала ситуацию с Клашевским по-своему и как-то на обходе попросила Альбину Анатольевну передать тому привет. Попросила о встрече с ним.

Беспокоила ее видеосъемка, которую делал тогда бедолага профессор на злополучном сеансе гипноза.

Через день лечащий врач с улыбкой вошла в палату.

– Виталий Исакович сказал, если драться не будете, то сегодня вечером он будет у себя. Я распоряжения санитаркам отдам, и вас после ужина к нему проводят.

– Спасибо, – улыбнулась девушка, – Я просто хотела видеосъемку посмотреть, что там получилось. Может, подсказка, какая мелькнет, да и самой интересно, где же я все это время была.

Альбина Анатольевна внимательно поглядела на девушку и присела на опустевшую после Варвары койку.

– Скажите, Ирочка, – проникновенно спросила она, – Что вы скрываете? Поверьте моему опыту, нет у вас никакой амнезии. Вы просто говорить не хотите, что с вами происходило. Что, слишком невероятно?

Ирэн чуть не попалась на задушевный тон лечащего врача, а потом сообразила, что это просто очередной «кривой заход» матерого невролога.

– Я действительно ничего не помню, – с надрывом ответила она, – Но очень хочу вспомнить – очень… А что до признаков амнезии, так мало ли еще болезней, о которых наука мало что знает?

Взгляд врача потеплел.

«Точно пробивала меня, – оценила ее уловку Ирэн, – Смотри-ка, чуть не попалась…»

Послеобеденная прогулка в парке.

Шелест листьев над головой, последнее тепло августа и понимание неизбежности осени наполнили Ирэн легкой грустью. Она сейчас обдумывала вечернюю беседу, но ничего в голову не шло.

Позвонила мама.

– Ты молодец дорогая, – щебетала она, – Клашевский сказал, что вы сегодня встречаетесь. Я верю ему, он классный специалист. Вы уж разберитесь там, это очень-очень для меня важно. Кстати, заходил твой знакомый, адрес-телефон ему в «Авроре» дали. У тебя хороший вкус, дорогая. Я бы такого мужчину не упустила…

Расспросить маму или удивиться девушка не успела, потому что на этих ее словах на входе в больничный парк неожиданно появился до боли знакомый силуэт купца Антоновского.

* * *

Для Ирэн будто гром прогремел, и, пока купец неспешно вышагивал, оглядываясь и явно любуясь столетним парком, девушка успела перевернуть в голове несчетное количество версий появления мужчины. От: – «Пришел за мной», – до, – «Тоже в бегах».

Антоновский не спешил, и в его движениях чувствовалась настороженность. Похоже, мужчина вовсе не предполагал что та, ради которой он проделал этот путь, смотрит на него сейчас.

Девушка же настолько увлеклась разглядыванием этой необычной картинки, что чуть не упустила из виду странно знакомый худощавый силуэт, появившийся во дворе следом за купцом.

Она видела его только лишь боковым зрением, и когда перевела в ту сторону взгляд, там уже никого не было.

«Показалось?» – мелькнула мысль, но додумать она не успела: купец заметил, наконец, Ирэн и еле удержал эмоции.

Девушка явно чувствовала его готовность бежать-бежать навстречу. Раскрыть объятия, но вместо этого тот очень выдержанно подошел, присел рядом и только после заговорил:

– Оказывается вас, Ирочка, не так уж и сложно найти. Мама-то ваша секретов хранить совсем не умеет.

– Здравствуйте Михаил Михайлович, – уткнулась носом в его плечо Ирэн, – Вы как здесь?

– Дела доделываю, душа моя, дела, – шепнул ей Антоновский, чуть щекоча при этом усами ухо девушки, – Диспозицию готовлю, так сказать. Вдруг на моей стороне ситуация совсем испортится? Вы когда из чулана исчезли, господин полицмейстер чуть по кирпичикам «Аврору» не разобрали. Вот шуму-то было… – грустно засмеялся он, – Дружба наша с Андреем Леонидовичем оказалась лишь видимостью, и все заслуги мои перед отечеством, видите ли, не в счет. Служака он, конечно, ревностный и за свой проигрыш по вашей персоне может попробовать теперь на мне отыграться.

– А что у вас тут за дела, Миша? – взволнованная прикосновениями, уцепилась за рукав купца девушка, – Вы-то на этой стороне во что ввязались?

– Потом, Ирочка, – накрыл он своей ладонью ее руку, – Все потом. Вы лучше про себя рассказывайте, как вы? Надолго ли здесь?

– Сама не знаю, – выдохнула Ирэн, – Я уже и тут начудить успела за пятерых. – И она рассказала купцу про свое возвращение домой, историю с гипнозом, курилку и сотоварищей по больнице.

– Слава богу, в буйном долго не задержали, – взволнованно делилась девушка наболевшим, – Хотя всего можно было ожидать. Мне же и рассказать нечего, ну где я была, – не помню и все тут. Даже маме не стала говорить, – после этих слов Ирэн «накрыла» будто пуховым одеялом необыкновенная нежность к Антоновскому, и она замолчала, прижимаясь к его плечу.

«Слава богу, ты пришел, – перебирала она его пальцы, – Слава богу…»

Неожиданно ей снова почудился в боковом зрении худощавый силуэт, только теперь он заходил в отделение, где находился кабинет Клашевского.

Подняла глаза и увидела лишь мелькнувший край пальто.

– Не нравится мне этот парень, – неожиданно проговорил Антоновский. Ирэн вздрогнула и вопросительно подняла на мужчину глаза. – Да вот сейчас туда зашел, – ткнул тот пальцем, – По-моему, он за мной сегодня от самой «Авроры» присматривал. Не заметили?

– А вам не показалось что он из того времени? – погладила небритую щеку мужчины девушка, – Ну этот, худой?

– Видели где-нибудь? – не удивился Антоновский.

– По-моему один раз он к Зубатову приходил.

– Да уж, – вздохнул купец, – И Васильича теперь не спросишь, что там и как.

– Не видели его? – с надеждой спросила Ирэн.

– Какой там, – отмахнулся купец, да так, что шляпу чуть с себя не сбил. – Андрей Леонидович молчит как рыба, а больше и спросить не у кого. В опале он сейчас, конечно, и хорошо, если не арестован. Плеве зверь, и таких шуточек, что мы затеяли, не жалует. Эх, раньше бы знать. Ну, пропали документы да пропали, нет, вынули же их…

Сказано было в таких сердцах, что Ирэн сразу почувствовала вину.

Налетел порыв ветра и затрепал космы столетних тополей. Засохшая ветка, похожая на дракона, мягко упала прямо в траву под ноги.

– Смотри-ка, змея, – поднял ее купец.

– Дракон, – противилась девушка.

– Думаете? – повернулся к ней купец, и губы его оказались прямо возле лица Ирэн.

Ничего не отвечая, она потянула его за шею к себе, и поцелуй слился с сухим хрустом неудачно прижатого к груди «дракона-змеи».

Неожиданно девушка почувствовала сторонние взгляды и с заметным усилием прервала поцелуй.

– Смотрят, Михаил Михайлович, – шепнула она.

– Чую-чую, – не отрывал глаз от ее лица купец, – Хрен с ними, и будь что будет, но какая же вы у меня красивая…

Жар ударил девушке в голову после его слов, и второй поцелуй был не простой лаской. Страсть вырвалась наружу, и девушка только и смогла сказать себе: «Ого!», прежде чем руки купца скользнули ей под летнее пальто.

– Стоп, стоп, Мишка, – прошептал себе мужчина, – Еще немного и не остановишься.

Прервавшийся поцелуй еще висел в воздухе, когда Ирэн отодвинулась и дурашливо спросила мужчину:

– Ну, так, когда зайдете еще?

– Так пока и не ухожу, – удивился тот, – Кстати, запишите-ка мой телефон. – С этими словами он неожиданно достал из кармана громоздкую трубку четвертого «Айфона», – Или свой забейте, – с удовольствием выговорил он современное словечко. – И запомните на всякий случай, остановился я в «Европе» и номер мой триста шестой.

– Научились уже? – взяла аппарат девушка и стала забивать ему свой номер, – Восемь, – приговаривала она, набивая цифры, – Девятьсот два…

– Скажу прямо, Ирочка. – Откинулся на спинку скамейки купец, – Удобнейшая штука. Я кстати и автомобиль себе присмотрел.

Развить эту тему девушка не успела, и общий сигнал обеда прервал беседу.

– Пора, – чмокнула она, мужчину в щеку– Мне после моих выходок нарушать режим ни к чему. Я позвоню…

После встречи окружающие краски приобрели для Ирэн новые оттенки. Запах столовой теперь напоминал ей изысканный ресторан, разноцветные пижамы и кофточки пациентов – праздничный карнавал, а дым курилки – романтический утренний туман.

– Муж приходил? – осторожно интересовался алкоголик-турист.

– Почти, – ответила девушка, с удивлением разглядывая лицо собеседника, на котором она вдруг заметила рыцарскую печать благородства. – «Остановись-ка давай, – приказала она себе, – Так тебе любой дурак философом покажется. Но как у нас забавно все с Мишей происходит… – купалась Ирэн в воспоминаниях об их единственном вечере и сегодняшнем поцелуе, – Как же все необычно получается.

День в эйфории проходил незаметно, и время, изменившее свой ход для влюбленной девушки, неслось совсем по другим законам.

– Ирина Леонидовна, – неожиданно ворвался в ее сознание голос санитарки, – Ирина Леонидовна, вы что, в кресле спите? – Действительно девушка умудрилась прикорнуть в размятом кресле прямо в коридоре отделения, убаюканная собственными мыслями. – Пора идти, – улыбалась санитарка, – Вас Клашевский ждет. Только что звонил.

– Я соберусь, – поднялась из кресла Ирэн, вспомнив наконец о назначенной на вечер встрече.

В палате она сначала постояла немного возле окна, пытаясь разобраться в неясных эмоциях. Что-то беспокоило сейчас девушку, какое-то предчувствие или еще не сформированная мысль. Наконец она отогнала от себя сомнения и решительно пошла из палаты.

Клашевский встретил ее радушно.

– Ну, как вы? – проникновенно взял он девушку за локти и заглянул в глаза, – В кресло присядете или на диван?

– В кресло, – глянула Ирэн с неприязнью на кожаную обивку, на которой она лежала при сеансе гипноза.

– А я уже все настроил, – суетился возле телевизора профессор, вставляя в видеомагнитофон допотопную кассету, – Вы уж меня простите, деточка, но я ваших этих дисков компьютерных не перевариваю и не понимаю. У меня все по старинке, зато надежно…