Текст книги "Аврора (СИ)"

Автор книги: Михаил Соловьев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 15 страниц)

Ирэн замерла, с трудом удерживая тяжелую пружину от повторного бряка колокольца, и с надеждой глянула в залу направо, где в дальнем углу притаилась кладовка.

«Может, попробовать перейти, – мелькнула шальная мысль, но девушка понимала всю абсурдность подобного эксперимента, – Молитв толком не знаю, хоть бы у Антохи ту для отвода глаз списала, курица, – сердилась на себя девушка, – Уходи теперь не солоно хлебавши».

Действительно, чувство, с которым она смотрела сейчас на ручку кладовки, говорило: будь малейший шанс – попробовала бы перейти не задумываясь, и плевать, что там Антоновский говорил про утрату свойств и закрытие перехода. Какой-то второй половинкой девушка знала: все бы у нее сейчас вышло, как надо.

«Пока буду делать, что решили», – повернула она ручку кладовки.

На входе ничего не поменялось: те же одиночные ящики из грубо сколоченных досок, а вот внутри…

Там на месте, где сидела при переходе Ирэн, лежала сейчас куча старых мешковин.

«Вытащили? Нашли? – Стала она в панике отбрасывать тряпье в сторону и – о чудо! – из-под очередной рогожи показалась до боли знакомая папка с черновиками курсовых работ. – Здесь, – ликовала девушка, – Все здесь!» – запихивала она бумаги под крышку корзины.

Однако нужно было спешить. Неизвестно, что там происходит в основном зале и как складываются дела у Арины.

– Только полдела сделали, – бормотала Ирэн, сгребая рогожу в кучу и пытаясь придать ей вид нетронутости, – Все, выходим, – поправила она крышку корзины и стряхнула с рукавов налипшие нитки от мешковины.

Подошла к дверце. Прислушалась. Вроде тихо, но стоило ей надавить на ручку, как дверь сильно дернули с той стороны, и девушка стремглав вылетела прямо в объятия купца Антоновского.

Вдали у дверей она увидела приказчика и растрепанную служанку. Глаза у той сверкали, и невзирая на потрепанный вид выглядела она боевито.

– Ироида Семеновна, – ахнул купец, и стало видно, что он на самом деле сильно удивлен. Темные брови взлетели вверх, распахнув и без того большие глаза – Вы тут как? Зачем?

Времени для спасительного объяснения не оставалось, и девушка поманила купца пальцем:

– Пускай Арину отпустят, а мы с вами сейчас объяснимся.

– Арину? – недоуменно обернулся купец.

– Ну, служанку мою, она мне помогала приказчика отвлекать.

– Ничего себе помогала, – озадачился Антоновский, – Витрину расколотила. Я уж и за городовым послал, правда, если вы здесь, какой к чертям городовой? Петр Иванович, – крикнул он приказчику, – Отпусти-ка девчонку.

– Как же можно, Михал Михайлыч, – удивился тот, – А стекла кто оплатит?

– Пусти, я тебе сказал, – повторил купец, – После разберемся.

Приказчик нехотя разжал руку, и Арина, поправив прическу, неторопливо наступила ему на ногу и немного провернулась.

– Не будешь руками махать, – заявила она в ответ на гримасу мужчины, – Не морщись, не так тебе больно, как мне. Синяков понаставил ручищами своими, медведь! Готовься, завтра еще раз за покупками к тебе приду.

– Ух, какая, – засмеялся Антновский, – Терпи, Петр Иванович, они на государевой службе.

– Да уж понял, – пошел в основной зал тот, – Как с ней только мужик живет?

– Ну что, в кабинет? – радушно развел руками Антоновский, – Объяснимся, а может, отобедать? Ресторация? Устрицы, страсбургский паштет?

– Ресторан? С удовольствием! – улыбнулась такой неожиданно-приятной перемене Ирэн, – Я только экипаж отпущу.

«Получилось! – ликовала девушка, выходя на улицу, – Получилось…» – Держи, – сунула она служанке корзину с бумагами, – Дома в комнату поставишь. Езжайте!

– А вы? – удивилась служанка, – Нешто останетесь?

– В ресторацию с Антоновским поедем, – улыбалась девушка.

– На мобиле? – ахнула Арина, – Ой счастливая барыня, ой счастливая.

Только сейчас Ирэн увидела припаркованный возле «Авроры» темно-синий блестящий автомобиль со сверкающими спицами на колесах.

– Ладно тебе, – отмахнулась она от причитающей служанки.

– Да как ладно, – не унималась та и вдруг погрустнела, – Оно, конечно, красиво, вот только как до дому вас на этом шарабане доставят – конец покою. Вопросами замучают.

– И что делать, – Ирэн вовсе не улыбалось лишнее внимание.

– Потом поглядим, – задорно махнула Арина ладошкой, – Главное, сейчас все вышло, а там навру что-нибудь. К вам-то вопросов не будет…

Ресторан «Тихвинъ» блистал свежестью сервировки и одетыми в одинаковую одежду официантами.

– Униформас-с, – улыбался администратор замечанию Антоновского, мол, все тут на одно лицо. – Европас-с, прошу, – ловко подхватил он под локоток Ирэн, – Кабинет изволите или в зале усядетесь?

– Вы как, Ироида Михайловна? – повернулся к ней купец.

– Пускай будет кабинет, – смекнула та выгоду, к тому же девушке почему-то страстно хотелось остаться с Антоновским наедине. Шло от него какое-то необыкновенное тепло или, может, участие, и ей не хотелось сейчас ни с кем этим делиться.

– Прошус-с, – еще раз забавно свистнул администратор, – Андрей! – обернулся он к официантам, – В кабинет, меню les donne, ну и сам расскажи-montre.

Неожиданно Ирэн охватило такое тепло от прикосновений Антоновского, что у нее перехватило дыхание, и закружилась голова.

– La madame, ce n'est pas cela? – учтиво забеспокоился администратор.

– O; chez vous la pi;ce pour dames? – поинтересовался Антоновский. – Ирочка, идите вас проводят, приведете немного себя в порядок.

«Опозорилась, – разглядывала Ирэн собственное отражение в зеркало, – Расклеилась, институточка. Мужчины уже в туалет водят, – никак не могла успокоиться она, – Соберись, тряпка!» – приказала себе она и решительно вышла из дамской комнаты.

Постель нежно обнимала девушку. За окном засыпал Ойск. Насыщенный день закончился, давая Ирэн возможность переоценить, что же на самом деле сегодня произошло.

Бумаги оказались в целости. Полный студенческий архив за пять лет исторического факультета. Курсовые работы. Свои-чужие. Черновики диплома. В нынешней ситуации – настоящий клад.

Времени перебирать архив почти не осталось. Единственное, что глянула Ирэн, так хронологию событий за нынешний девятьсот третий, но там ничего существенного не оказалось. Майские правила о земельном устройстве поселян и переселенцев на казённых землях Закавказья никакой угрозы государственности не представляли.

«Значит Уфимский Богданович, – утвердила девушка, – в правильном русле мы с Зубатовым идем».

После обеда с Антоновским они заседали втроем. Секретарь Петр Афанасьевич чувствовал себя немного не в своей тарелке.

– Не обращайте внимания, – улучив минутку, шепнул ей сыщик, – Вы ему приглянулись, а как увидел вас на автомобиле с Антоновским, так прямо с лица и спал.

«Смотрите-ка, я популярна», – внутренне радовалась Ирэн, вот только нравы и уклад далекого 1903-го были слишком пуританскими. Теперь ей предстояло оценить, насколько это хорошо.

«Какие насыщенные дни», – переворачивала в голове девушка обед с Антоновским и поездку до жандармского управления на автомобиле.

Внутренние страхи перед возможной яростью воров от ее дружбы с охранным отделением понемногу растворялись. Появилась странная уверенность, что возможность объясниться при случае появится.

«Недаром Лопотуша в дворника возле управления играл, – рассуждала Ирэн, – не иначе как меня высматривал, а может, и еще кого?»

Но день-два – и придется идти забирать бумаги из Хитровановского матраса. Сегодняшняя удача с чуланом только подхлестнула Ирэн на работу.

До самого вечера они с Зубатовым занимались сбором информации по Уфе и губернатору Богдановичу. Депеши летели телеграфом во все концы необъятной России.

В Уфу: – «Срочно добыть фотографии участников боевой группы эсеров».

В Московский департамент полиции: «Просим разрешения привлечь сотрудника «Раскин» как работающего с партией эсеров».

Снова Уфа: – «Доложить привычки и обыкновения генерал-губернатора Богдановича – друзья; родственники; места для прогулок. Взять генерал-губернатора под негласное наблюдение с целью охраны своими силами и не разглашая причин».

На удивление девушки, мол, неужели не донесут наверх, Зубатов только посмеялся. Оказалось, Сергей Васильевич с 1902 года в рамках возглавляемого им Особого отдела занимается помимо политического сыска разработкой и внедрением программы упорядочивания рабочего движения.

– Если у нас, Ирочка, не достает сил выковырять опасную заразу, а революционеры с аферистами всех мастей так или иначе нас опережают, баламутя умы, значит есть нужда сыграть собственную игру. У меня почему, думаете, на верхах такой вес? Работает просто моя программа-то. Рабочие создали нечто вроде профсоюзов и недовольство свое гасят на собраниях. Решения вырабатывают, а мы уж помогаем им те решения проталкивать по своей вертикали. С хозяевами работаем. Каждый должен понимать: спокоен мужик – всем хорошо. Чувствует он поддержку государственную и никогда ни в какие революции играть не соберется.

Оказалось, в Ойске Зубатов тоже занимался именно этим.

– Второй год, Ирочка, как систему отстроили, и хорошо, что самодуров среди губернаторов и полицмейстеров здесь почти нет – поддержка полная. Вот только система та будто дерево какое: поливать приходится, а главный садовник я, так что наразрыв работаем.

Структура, созданная Зубатовым, и выделенные в самостоятельное подразделение силы подчинялись только ему.

– Так что сохраним Богдановича только фьють, – дунул на пальцы сыщик, – никто и не узнает ничего, – Уфимский отдел у нас как раз застоялся. С рабочим движением порядок, вот пускай и побегают, с боевой группой посоревнуются…

Предложения девушки предупредить Богдановича Зубатов отмел сразу.

– Редкостного упрямства человек, – морщился сыщик, – Кого другого сразу бы в игру привлек – этого нет. Знали бы, как он с рабочим движением мне мешался: все стрелять да пороть – одно слово, сынок помещичий. Никак крепостное право забыть не могут. Видимо, папаша его сильно, когда сыночка ростил, по вольнице той убивался. Казнить-миловать, – сердился Зубатов, – кто кому такое разрешил? Не те времена, Ироида Семеновна, совсем не те. Этож счастье-то какое, что вы сюда попали! – воскликнул он неожиданно, – Вы не представляете, насколько каждый человек с пониманием нам ценен, а уж в вашем-то случае эх!

На вопрос о «Раскине» Зубатов отмахнулся, мол, человек проверенный, много случаев убийств упредил, и, если позволят с ним сработать, будет только польза.

«Ладно хоть Михал Михайлович не такой зануда, – перевернулась в постели на спину Ирэн, – Как он там сказал? Секреты объединяют. Похоже, прав он».

За луковым супом и устрицами уединившаяся в кабинете парочка только и делала, что говорила. Оказалось, у каждого накопилась к другому уйма вопросов, и после первой секунды молчания они уже не останавливались.

Купец рассказывал, как вышел прямо с пистолетом в «Аврору» двадцать первого века.

– Хорошо, закрыт магазин был, – улыбался воспоминаниям Антоновский, – я как глянул на мебеля, так и понял – не наше время и технологии не наши. Это ж надо так лампы наизнанку вывернуть, а диваны, посуда? За окно смотреть вообще страшно. Автомобили кругом, да разные такие. Цвета-цвета… Люди одеты совсем по-другому – Жюль-Верн да и только. Потом смотрю, да это Ойск родной, только перестроено все. Ну, думаю, приехали, как обратно-то попадать будем, Мишка?

– А действительно, как обратно-то попали? – боролась с устрицей Ирэн. Непривычная еда крутилась в руках, брызгала соком и грозилась попасть на платье.

– Да полицейские ваши же помогли, – засмеялся купец, – Я пока этот синематограф через стекло смотрел, подъехали на серой такой машине в форме и давай окна осматривать. Понял я, что сейчас двери будут открывать, а тут один из них меня и приметил. Руками машет как оглашенный, а я и ходу в чулан. Все, думаю, надо повторить, только в обратную сторону. Пистоль достал, к голове его устроил и ну молиться.

Купец замолчал, прижав ко рту салфетку. Ирэн неожиданно почувствовала страх его перед неведомыми силами, что так запросто могут бросить из времени во время. Действительно, кому улыбнется попадаться в лапы слуг государевых, да еще и с оружием?

– Дальше понятно, – взяла его за руку Ирэн. Купец дрогнул, будто искра проскочила, – Голоса все ближе-ближе, а потом обратно, пока совсем не пропали.

– Хорошо, что вы здесь, Ирочка, – накрыл ее руку своей Антоновский, – Мне без вас совсем бы плохо было – ни поделиться, ни рассказать, а секреты, они же объединяют.

Неожиданное тепло голоса. Твердые мужские руки. Ах, если бы Антоновский был чуть решительнее!

«Ну, целуй же меня, – закрыла глаза и потянулась к нему Ирэн, – Нет же никого в кабинете… Целуй!»

Но пуританский девятнадцатый-двадцатый век оказался сильней скоростного двадцать первого, и ситуация так и осталась недосказанной. Зато каждый из них знал, что унесет сегодня частичку этого тепла и необычной сладости чувств той минуты.

* * *

Утро началось с проблем.

Мало того что насыщенный день одарил Ирэн во сне многосерийным кошмаром с погонями и перестрелками, так теперь она никак не могла найти в архиве выписки про убийство Уфимского губернатора.

Ирэн трижды перешарила бумаги из корзины вдоль-поперек, но тоненькую сшивку найти так и не смогла.

«Может, раньше потерялась? – грустила девушка, – Еще в студенчестве?»

Ситуация была вероятной. Хорошо хоть остальной архив уцелел.

– Ироида Семеновна, – заглянула в комнату Арина, – Проснулись? Умоемся и завтракать? А чего расстроенная такая?

– Да папку одна из корзинки найти не могу, – махнула рукой девушка, – Всё есть, а ее нет.

– А что такое папка? – удивлялась служанка.

– Ну, бумаги, книжкой сшитые.

– Ну-ка, ну-ка – скрылась за дверями Арина, – Эти что ли?

В руках ее действительно была скрученная трубочка, похожая на черновик курсовой.

«Точно она», – развернула Ирэн и подозрительно глянула на служанку – Где взяла-то?

– Так я когда домой приехала, торопилася, да и оступилась, на лестнице корзинка и развалилась, а потом гляжу, лежит книжка какая-то у порога. Как упала-то, вроде все собрала, вот и не подумала сразу, что ваша.

Искреннее раскаяние служанки прогнало у Ирэн появившиеся вдруг сомнения.

– Ладно, иди, – махнула она рукой, – Минут через пять мыться будем, а потом завтракать.

Открыла и бегло перечитала черновики. Сильно не терпелось ей вникнуть в обстоятельства дела и познакомиться с будущим убийцей.

«Егор Дулебов, родился в крестьянской семье и работал с юношеских лет в железнодорожной мастерской г. Уфа, где и вошел в 1901 году в революционный кружок.

Дальше шли фамилии организаторов, ксерокопии фотографий и роковая дата акции – 6 мая 1903 г.

Сильно заинтересовала Ирэн фигура Евно Азефа – одного из организаторов акции, что впоследствии возглавит «Боевую организацию» после ареста нынешней верхушки.

«Гладко получается, – рассуждала девушка за завтраком, обдумывая прочитанное, – Азеф уже много лет состоит секретным сотрудником Департамента полиции и для устранения Богдановича предлагает двух проверенных бойцов, находящихся в розыске. Нынешний же руководитель «Боевой Организации» Гершуни настаивает на кандидатуре Егора Дулебова. Азеф не против, но позже и почти сразу Гершуни арестован в Киеве, и Евно Азеф возглавляет организацию вместо него. Богдановича так и так убили бы, – поняла девушка, – он разменная карта, но такой же картой оказался и Гершуни, которую удачно разыграл Азеф, чтобы возглавить движение. Двурушник, – негодовала она, – Играет и на левых, и на правых. Обманщик! Что это за оперативная работа такая с убийствами? Нужно будет поискать еще материала про этого Азефа, – допивала девушка чай.

Казалось, сюрпризов сегодня больше не будет. Арина поймала для Ирэн экипаж, и та решила ехать в департамент полиции через Хитровановский рынок в надежде увидеть Ефейку или Антоху. Однако, как девушка ни вглядывалась в разноречивое-цветастое месиво покупателей-продавцов, никак не могла обнаружить хотя бы одного знакомого взгляда-жеста.

Тем не менее ее видели. Она просто кожей ощущала упорные взгляды, забирающиеся в самую душу, но никак не могла их перехватить. Только перед самым выездом с рынка девушка вдруг увидела знакомую фигурку Ефейки, вприпрыжку несущуюся вдоль мостовой.

– Эй! – привстала в крике Ирэн, – Ефейка, – но та лишь глянула мимолетом и сразу нырнула в рыночную сутолоку, – «Не узнала? – в расстроенных чувствах катилась в экипаже Ирэн, – Нет, не в том дело, – поняла она, – Охранка! Я теперь для них бельмо, – поняла она, – Что же теперь делать, что делать?»

Девушке повезло, неожиданно на подъезде к жандармскому управлению она увидела знакомую квадратную фигуру Лопотуши с метлой. С того места, где он изображал дворника, хорошо просматривались все подъезды к управлению.

«Ладно, – решилась девушка, – Территория нейтральная. Рискнем».

– Стой! – ткнула она извозчика, – Я прогуляюсь немного, а ты следом езжай.

Темноволосый мужик с лихим чубом понятливо кивнул и притормозил лошадь, вовсе не удивившись. Видимо, причуды нанимателей могли быть разными.

Ирэн уверенно шла по мостовой и откуда-то вдруг поняла: все будет сейчас хорошо.

Три метра до огромной фигуры, лениво помахивающей метлой по брусчатке. Два. Один.

– Не меня ли высматриваешь, Лопотуша? – обыденным голосом и очень по-приятельски спросила девушка.

Тот повернулся не разом. Сначала глянул краем глаза, не переставая мести. Потом остановился и попытался изобразить удивление нечаянной встрече.

Ирэн видела: хищный взгляд внешне простоватого вора успел оценить извозчика, замершего от них за несколько метров, и её, представшую перед ним в абсолютно новом обличье.

– Шли бы вы, барышня, – гукнул вор, – Какой я вам лопотуша, обознались, наверное?

– Главное, что ты не обознался, – сделала еще один шаг Ирэн, – Я Ирка, которой вы помогли, и у меня до Хитрована есть разговор, – вор ошарашено молчал, – Ну рассуди сам, – наступала девушка, – Хотела бы я вас сдать, где бы вы уже были?

– Не взяли бы нас, – поднял тот глаза-буравчики, – С хаты воры в тот же день съехали, так что голый атас бы вышел на всю управу вашу, – и руки лже-дворника вдруг сжались на черенке метлы, так что ногти побелели.

– Не взяли бы? А в прошлый раз, когда ты прямо возле управления подметал?

– А чего ж тогда не подошла?

– А ты бы еще прямо на крыльцо залез, да и не одна я была. Ефейка с Антохой где? – сменила она тему разговора.

– Эти тамока на хазе Хитровановской. Наблюдают, будет кто по душу нашу али нет.

– Никого не будет, – твердо сказала Ирэн, – Сколько уж времени прошло? Так меня здесь ждешь что ли? – повторила она вопрос.

– Тебя, – кивнул тот, – И молодец, что подошла. По глазам вижу, не продала ты нас, хоть и не верю тебе сейчас. Так как же ты увернулась-то, а? Получается, прав Хитрован был, что своя ты?

– Ты просто много не знаешь в отличие от Хитрована, а я теперь у них на службе, – засмеялась девушка, – Да не переживай ты, мы по политике работаем. Приходи-ка лучше вечером на старую хату Хитровна, много чего интересного расскажу. Про Ярня покойничка и еще про что. Вы же друзья мне так и остались, столько сделали для меня, там и потолкуем.

– Тогда пускай, – твердо кивнул вор, – На разговор клади часа два. Точно не забоишься прийти?

– Я тебе так скажу, – твердо глянула Ирэн, – Моя совесть перед вами чиста, и я по-прежнему друг. Ты лучше скажи, почему рынок будто вымерший весь и никого их наших не видать.

– Это тебе не видать, – засмеялся вор, – И кто теперь наши-ваши? Мы-то тебя с купцом и на мобиле видали. Где живешь ныне, знаем. Мне только подтверждение нужно было, что на службе ты, а тут гляди, как повернулось, – ухватил он бороду в ладонь, – Сама подошла, не забоялась. Ладно, давай до вечера, – потащил он с себя фартук с бляхой, – Твой извозчик?

– Мой.

– Пешком дойдешь до управления?

– Конечно, – сообразила затею вора Ирэн, – Сколько я должна? – шагнула она к извозчику.

– Да рассчитаю я его, – кинул метлу за облучок Лопотуша.

– Знаю я вас, – сунула Ирэн деньги моргающему от неожиданности вознице.

– Много дали, барыня, – удивлялся тот.

– Вот и отвезешь его на Петров рынок, – распорядилась девушка, – Тебе туда?

– Доедем, – теснил Лопотуша извозчика на облучке, – Ну ты, Ирка, и хваткая, – хлопнул он широченной ладонью мужика по спине, да так что у того чуб взметнулся, – Ну так до вечера что ли?

Перепуганный возница в обнимку с вором завернули в ближайший переулок, а Ирэн еще переваривала прощальный взгляд Лопотуши. Сочувственный он был какой-то. Сочувственный, но жесткий.

«Будто родитель, перед тем, как дитя наказывать, – оценила девушка, – Но злости той, что в начале, уже нет. Значит все правильно сделала».

Площадь до управления она пересекла быстро. Забавно было смотреть на себя со стороны. Эдакая мещаночка, с примесью дворянских кровей, спешащая по своим делам.

– Цык-Цок, – каблуками по гранитной брусчатке. Ветер шейный платок развевает, юбку треплет, – Цык-Цок.

Через парадное не пошла, а кивнула служаке возле полосатой будки и нырнула в кованную приоткрытую калитку, тот глазами только понимающе заморгал.

– Цыок-Цоук, – отзвучалось эхо сводчатой арки. – Аджыссь, – скрипнули-бахнули за спиной двери. – Цонд-цонд, – бубнила лестница.

Коридор. Поворот. Кабинет Сергея Васильевича.

Петр Афанасьевич встревоженно выскочил из-за стола, будто на пружинах.

– Нельзя пока, Ироида Семеновна, – как-то виновато заговорил он, – Сергей Васильевич с человеком работает. Сказал не пускать никого.

– Задержанный? – интересовалась Ирэн, с удовольствием улавливая флюиды от молодого мужчины, – «Не соврал Сергей Васильевич, нравлюсь я ему».

– Нет, – смущенно улыбался секретарь, понемногу наливаясь смущенным румянцем, – Нашего ведомства человек, по Уфимскому вопросу.

– Тогда скажи все-таки, что здесь я и чай пью, раз уж по Уфимскому делу заседаем, – распорядилась Ирэн.

– Точно чаю будете, Ироида Семеновна? – неожиданно и совсем по-детски сконфузился секретарь, – Я налью сейчас и Сергея Васильевича позову.

Руки Петра Афанасьевича ходуном ходили, пока он управлялся с заварником, чашкой и серебряной сахарницей.

Девушка же наоборот наслаждалась редкой минутой мужского внимания и не пустого-показного, а именно того, когда в каждом движении мужчины есть смысл.

– С Антоновским подъехали? – задал неожиданный вопрос Петр Афанасьевич.

– С Антоновским? – просыпала от неожиданности сахар на скатерть Ирэн, – Вовсе нет, а с чего взяли?

– Ну, – замялся мужчина, – Вчера-то он вас подвозил.

– Ах это, – засмеялась девушка, – Я в магазине у него была за покупками, а потом он и сам неожиданно явился. Нас же Сергей Васильевич на приеме у полицмейстера знакомил. На обед в ресторацию пригласил. Мы же на приеме кой-чего не договорили. Так вот и получилось приятное с полезным, а потом он меня до управления подвез…

Судя по взгляду, объяснение полностью удовлетворило молодого офицера. Даже осанка стала другой.

«Забавно, – рассуждала Ирэн, – Вроде секретная служба, а что личное, так прямо на лице у каждого написано. Чувственные все как институточки».

Перед глазами пробежала целая череда персонажей от Ефейки, Антохи и Хитрована до последнего разговора с Лопотушей.

«Почему в наше время таких эмоций нет? – хлебала терпко-сладкий напиток Ирэн, – Будто выцвело все …»

Тем временем Петр Афанасьевич стукнул несколько раз в двери кабинета, и через пару минут на пороге явился Сергей Васильевич.

– Ироида Семеновна, – воодушевленно начал сыщик, – Давно ждете?

– Стакана чаю не выпила.

– В любом случае пока ждать! – Азартно распорядился Зубатов будто гвоздь забил, – Ждать и никуда не отлучаться! Чай пить! Компанию вам Петр Афанасьевич составит. О Богдановиче есть что новое? – заглянул он в глаза, – Обещали повспоминать…

– Есть, и немало.

– Отлично! – топнул в нетерпении сыщик, – А нам, Ироида Семеновна, повезло! Очень повезло! – наклонился он доверительно, – Помните нашу телеграмму на управление о некоем Раскине? – потянул он ее за рукав сторону коридора, сбавляя голос.

– Да.

– Ну, так я с ним как раз сейчас беседую, и мне нужна будет ваша помощь. – Продолжил сыщик уже за дверями. Девушка как могла, изобразила полную готовность, – Когда мы будем выходить, вам с Петром Афанасьевичем придется встать за портьеры, так я прошу вас в нарушение всех инструкций глянуть на этого фрукта. Может, по истории вашего времени он несимпатично где проходил? Сильно уж скользкий тип, и вопросов много по Уфе задает, будто интерес у него там какой. Как бы не ошибиться нам…

– Я, конечно, посмотрю, – шепнула Ирэн, – А Петр Афанасьевич как же?

– Ну, вы уж постарайтесь, Ирочка, – моргнул сыщик, – тем более он неровно к вам дышит. За одной портьерой же прятаться будете.

«Скотина», – выдохнула про себя с чувством Ирэн и утвердительно кивнула, мол, чего уж теперь, сделам-сделаем.

Прошел еще час, потом еще.

Наконец стук не стук.

«Царапанье какое-то», – успела еще подумать Ирэн, как сильная рука Петра Афанасьевича потянула ее за портьеру.

– Идемте, Ирочка, и тише, – шептал он.

– Как тут пыльно, – ахнула за портьерой Ирэн, размахивая руками, – Петр Афанасьевич, вы хоть обнимите меня, чтобы я не со всех сторон перемазалась, – и, не дожидаясь ответа, притянула мужчину к себе за плечи, – Обнимайте сейчас же, – командовала она, – не стойте столбом!

Мужчина как-то нерешительно взял девушку за плечи.

«Вот уж скромные какие на мою голову», – фыркнула та про себя и скомандовала, – Спину-то мне руками прикройте что ли от пыли!

Петр Афанасьевич деланно-громко закашлялся и шепнул, – Штору, штору плотнее.

«Сигнал, – поняла Ирэн, – Сейчас пойдут» – Да, да, задергиваю – прошептала она мужчине в самое ухо, заставив того дрогнуть, и чуть раздвинула щелку в портьере.

Скрип дверей. Первым вышел Зубатов, поворачиваясь так, чтобы гость вышел прямиком на обзор.

Коренастая фигура. Котелок. Дорогой костюм.

Такое надменное выражение пухлых губ Ирэн не спутала бы ни с кем, тем более именно сегодня утром она уже видела фотографию этого человека.

Перед нею шел сейчас провокатор и террорист Евно Азеф во плоти и собственной персоной.

* * *

Хитросплетение ситуации провернулось в голове у Ирэн вмиг. Петру Афанасьевичу, похоже объятий прерывать теперь не хотелось, но Ирэн заговорщицки шепнула ему на ухо:

– По-моему, прошли…

Мужчина с явной неохотой отнял руки и не нашел ничего лучше, чем смущенно сказать:

– Сегодня же уборщику хвоста накручу, столько пыли тут набралось.

– А, по-моему, интересное приключение получилось, – вывернулась из-за портьеры в секретарскую Ирэн, – Да и руки у вас, Петр Афанасьевич, такие сильные, что сразу дрожь берет. – Кокетничала она. Невзирая на появлением Азефа и затягивающийся «узел» ситуации, настроение у нее было самое расчудесное.

– Ну дак, – выбирался на свет офицер, – Я же гирями занимаюсь и французской борьбы уроки беру, фехтую, наконец.

– Так я пройду теперь к Сергею Васильевичу в кабинет? – лукаво глянула на него девушка.

– Теперь-то можно, вот только как без него?

– А так и скажете: мол, сама вошла, остановить не успел, – скрылась за дверями Ирэн.

«Да уж, – уселась с размаху в кресло девушка, – Пожалуй, в это время женщина могла добиться чего угодно с минимальными усилиями. – Мысль радовала и открывала широкое поле для экспериментов, – Понимаю Мату Хари, – улыбалась себе Ирэн, – Здешние мужчины-то совсем как пластилин – лепи, чего хочешь, хотя Мата – персонажик-то разноречивый, – вспоминала девушка разрозненную информацию о знаменитой шпионке-танцовщице, – А ведь она сейчас где-то в Европе куртизанит, – вдруг сообразила она, – Забавно…»

Хлопнула дверь, и в кабинет размашисто вошел Зубатов.

От девушки не укрылось его неудовольствие, но, бегло окинув общую картину и разбросанные на столе бумаги, сыщик явно успокоился.

– От Петра Афанасьевича убежала, – предварила его замечания девушка, – Обниматься с ним пришлось за портьерой. Смутила секретаря вашего дальше некуда.

– Обниматься? – удивился сыщик, – А, это чтобы посмотреть, – просветлел он лицом, – Ну и как вам Петр Афанасьевич? – шутливо интересовался Зубатов, – Хват?

– Да какой там, – махнула рукой Ирэн, – Еле заставила спину себе от пыли прикрывать, чтобы самой без помех в щелку на портьере глядеть.

– Забаламутите мальчишке голову совсем, – махнул рукой сыщик, – Вон уже в кабинет вошли, как захотели.

– Ну не буду больше, Сергей Васильевич, не буду, – улыбалась Ирэн, – Сейчас не в этом беда. Узнала я вашего Раскина.

– Узнали? – вскинул брови сущик.

– Конечно! Провокатор и террорист-двурушник он. Евно Азеф.

– Ух ты! – не удержался от восклицания Зубатов, – Не ожидал! Характеристика краткая, но точная и емкая!

– Да его у нас каждый студент, что историю этого времени читал, знает, а еще он главный организатор убийства Богдановича вместе с каким-то Гершуни.

– Гершуни, – уселся за стол сыщик и стал записывать на первом попавшемся листке, – А убийца-то, убийца кто, Ирочка? – тюкнул он от нетерпения карандашом по столешнице.

– Убийца Егор Дулебов, – откинулась на спинку кресла девушка, – Слесарь железнодорожных мастерских.

– Уфимский? – не выпускал карандаш Зубатов, – А через кого он к эсерам попал?

– Через Егора Сазонова, высланного в Уфу под полицейский надзор.

– Этот знаком, – бормотал Зубатов, прибрасывая что-то на листке бумаги, – Сейчас телеграммочку в Уфу и соорудим.

– Не спешите с телеграммами, Сергей Васильевич, – давайте сначала роль Раскина разберем.

– Да уж я понял все про него, – не отрывался от стола сыщик, – Дорогу себе чистит, сволочь, а Богданович простой заложник. Не он, так кто другой будет. Даже если убийцу сейчас задержим, сразу другой явится.

– Двое, – проговорила Ирэн.

– В смысле? – оторвался-таки от писанины Зубатов.

– Азеф предлагал для акции двоих проверенных и находящихся в розыске боевиков, но Гершуни настоял на Дулебове.

– Ну, мы пока не вмешиваемся, Ирочка, да информацию собираем. Петр Афанасьевич! – нетерпеливо крикнул сыщик и продолжил, – За Раскиным такие силы стоят, нам разом голову наши же снимут, а вот мы свою игру теперь поведем.

– Слушаю, Сергей Васильевич! – гаркнул с порога секретарь.

– Торопите Уфу по режиму жизни Богдановича. По его вопросу никому из наших с местными не контактировать! Ленты телеграфные тоже принимать-отправлять только самим! Пускай садят человека – наука небольшая. Круглосуточно! Я повторяю – круглосуточно! Кто интерес будет проявлять – на карандаш и сразу докладывать! А может нам, Ирочка, самим туда поехать? – повернулся он к девушке, – Точно! Сегодня же! Инкогнито! Служанка есть при вас?

– Конечно! – удивлялась таким переменам девушка.

– Вот и хорошо, значит так, берем ее с собой и руководим всем из гостиницы!

– Не получится сегодня, Сергей Васильевич, – тихо проговорила девушка.