Текст книги "Аврора (СИ)"

Автор книги: Михаил Соловьев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 15 страниц)

Неожиданно память услужливо подсказала ей, что во время перехода она уселась именно на стопку старых бумаг и папок своего исторического прошлого, что перетащила на работу во время очередного ремонта.

Выходило, что когда переход состоялся, Ирэн продолжала на чем-то удобно сидеть.

«Неужели, бумаги перешли со мною сюда лишь потому, что я на них устроилась? – задумалась Ирэн, – Хотя почему нет? Перешла же одежда. Вполне вероятно…»

Время для ответа прошло, и Зубатов, не подавая виду, наливал чаю в стаканы.

– Кстати, – повернулся он к девушке, – Желаете, чтобы я вас сопровождал по магазинам?

– Конечно, – встрепенулась Ирэн, – Я же не понимаю пока ничего. Сергей Васильевич, миленький, мне же домой надо. – Продолжила она, – Какая мне служба? Какие доходы? Не мой это мир.

– Ну, так мы же с вами решили: сегодня же беседуем с Михаилом Михайловичем и начистоту.

Была в его голосе струнка, что не очень-то нравилась Ирэн.

«Не отпустит, – поняла она, – Надо что-то делать…» – Сергей Васильевич, – начала девушка, – Следующее, что я знаю, – это убийство Уфимского губернатора. Убьют его в городском парке 6 мая. Какой-тот эсер. Приговор боевой группы за расстрел рабочих на демонстрации в марте. По-моему в Златоусте. Было такое?

– Златоуст говорите, – провернулся на месте Зубатов, – Было-было. Что-то там по трудовым делам спорили. Значит, говорите, боевая группа?

– Все что помню, – развела руками Ирэн, – Мне бы на ту сторону, я бы вам такой архив принесла через пару дней. Домой надо, у меня же там родители.

– Понимаю-понимаю, – кивал головой Зубатов, – Решим-решим, может и прямо сегодня после приема. Значит Модест Иванович? – хищно проговорил он себе под нос.

– Кто?

– Ну, Богданович Модест Иванович, губернатор Уфимский.

– Точно Богданович, – вспомнила фамилию Ирэн, – Точно он…

– А вы говорите, – улыбался каким-то мыслям Зубатов, – Мы с вами, Ироида Семеновна, таких дел еще навертим.

– Только я не помню многого, – проговорила Ирэн еще раз.

– Сегодня-сегодня, – пушил усы Зубатов, – Все сегодня. Эх, и поработаем! Скажите, сударыня, а вернетесь ли вы, если я отпущу вас под честное слово? – неожиданно поинтересовался он.

– Что под честное слово, что так, – растерялась вопросу Ирэн.

– Ну и прекрасно, – поднялся собеседник, – Едемте за покупками, или желаете все-таки ванну в нумерах перед поездкой принять?

«Хорошо, – нежилась в горячей воде Ирэн, – Бог с ним с душем. Действительно ненужная забава со странностями. Надо же, как здесь хорошо».

Где-то в комнате покоились покупки.

Впереди было еще два часа, чтобы привести себя в порядок.

Прислуга, чтобы одеться, заказана. «Нумер», как называл гостиницу Зубатов – оплачен.

Оказалось, на самом деле многие мелочи стоили сущие копейки. Булавки, заколки, пудра. Парфюмерные новшества начала двадцатого века сначала напугали Ирэн, но Зубатов тихонько ей шепнул:

– Закажете себе в гостинице прислугу в нумер. Помогут, – и добавил что-то хозяйке магазина на французском, – Сказал, чтобы лишнего не ложила, – кивнул он девушке, – Просмотришь, напихают всячины.

Платья, корсеты, нижнее белье.

– Что мадьям прьедпочитает для нащих секрьетов? – шепнула Ирэн хозяйка, – Есть новые вьатные катышьи.

– Пусть будут, – кивнула Ирэн.

– Мадьям не скупьится, – побежала за стойку француженка, – Сьергей Васильевич. Душка. Чащее заходите, чащее…

– Что это вы там взяли? – удивился тот, – Эк понеслась!

– Что-то новое.

– Сейчас крутнет цену, – обеспокоился тот.

– Сергей Васильевич, не надо, это по женской части, – остановила его Ирэн.

– Кхм-кх, – смутился тот, закашлявшись снова.

«Забавно, какие они тут скромные, – удивилась Ирэн, – Интересно, а что тут в постели можно, а что нет?» – задалась она неожиданным вопросом.

Действительно, житейский уклад дореволюционной России «попахивал нафталином». Чувства и взгляды были искренними, но оставалась и пикантная недоговоренность, от которой веяло тайной.

«Ладно, – повернулась в ванне на живот Ирэн и всплеснула воду ногами, – Главное сейчас не уснуть и быть готовой ко времени».

Незаметно для себя девушка уже приноравливалась к речи прошлого столетия, начиная мыслить старыми оборотами.

– Сударыня, – приоткрылась дверь, – Через десять минут не начнем собираться, никак не успеем.

– Думаешь? – булькнула от неожиданности Ирэн.

– Никак! – подтвердила гостиничная служанка, – Я уж все приготовила: корсеты расшнуровала. Пудра. Румяна. Еще и прическу делать.

– Иду, – фыркнула Ирэн и поняла, – «Один плюс – теперь уж точно не засну».

Служанка своего недоумения незнанию девушки не выказывала, хотя после первых минут наряжаний смотрела на нее удивленно.

«Че пялишься?», – про себя ворчала Ирэн, понимая: выглядит она для женщины этого времени полной неумехой вроде девочки-подростка.

Решила объясниться.

– Как тебя, – улыбнулась она служанке, старательно пытающейся пришпилить ей на спину какую-то видимо очень важную деталь.

– Ариной.

«Опять этот Пушкин», – удивилась Ирэн, но виду не подала, – Ты, милая, не смотри, что я ничего не понимаю. Я просто память теряла, а сейчас как нашлась – ничего и не помню. Совсем. Как дите малое. Ну, доктора говорят, есть такая болезнь.

– А я и вижу, что вы про няню Пушкина не спрашиваете, а то, как имя назову, всякий умничать начинает.

«Ничего не меняется», – констатировала Ирэн и вслух, – Ну, теперь веришь?

– Теперь да, – успокоилась та, – Вы спину-то, спину прогните, а то не получится никак.

С прической управились быстро.

Завились нагретыми щипцами, причем девушка ловко руководила процессом, подсказывая и даже подталкивая, когда надо.

– Умничать не будем, – шептала она, колдуя за спиной, – Шею откроем и под ворот. Смотритесь!

Ирэн поглядела в зеркало.

– Да не сюда, – рассмеялась служанка, – Точно как дите малое совсем, встать надо. Вона зеркало, – ткнула она рукой. Целиком смотритесь.

* * *

– Не стесняйтесь, – инструктировал Ирэн по дороге Сергей Васильевич и пошутил, – Не знаю даже, кто из нас большим сюрпризом будет на этом приеме – вы или я.

Крытый экипаж бодро катился, отдаваясь уже привычной зубной дрожью. Ирэн, слушая Зубатова, понимала: задача простой не будет.

Уже одетая, прохаживаясь по гостиничному номеру, она почувствовала, какую цену платили в то время женщины за красоту. Ассоциация проявилась одна – гипсовая повязка. Хотя определенная степень свободы была.

Еще в гостинице служанка показала ей, как правильно подбирать юбки, если понадобилось в туалет: – Ну и вообще, если приспичит, – закончила она инструкции, лукаво сверкнув глазами.

«Приспичит, – сыронизировала девушка, – Значит, нравы здесь не такие уж пуританские. Интересно, что все-таки можно в постели по сравнению с нашим временем?»

– Я же, Ирочка, до бальных забав и приемов не охотник, – продолжал тем временем Зубатов, – Первый выход в свет почти за пять лет. Кстати, вот и рынок, через который ехать просили.

Картинка города действительно сменилась на знакомую, и экипаж застучал по мостовой среди прилавков, куда Ирэн ходила с Ефейкой.

– Сергей Васильевич, можно потише, – взмолилась девушка.

Не говоря ни слова, Зубатов тихонько ткнул извозчика тростью в спину.

Тот сбавил ход вдвое.

Девушка, привстав, с надеждой вглядывалась в толпу и тут:

– Тетка Ира, тетка Ира, – раздался голос.

Из толпы выскочила мальчишеская фигурка и побежала к экипажу.

– Антон. Привет. Беги назад. У меня все в порядке, – крикнула та, – Появлюсь на неделе.

Паренек пробежал еще немного. Остановился и нерешительно замахал рукой.

– Ефейку целуй! – крикнула напоследок Ирэн и уселась обратно.

– Хитровановский рынок, – проговорил Зубатов, – Собирался им заняться. Так вот у кого вы жили это время.

– Здесь, – улыбнулась девушка, – А какой смысл ими заниматься? Тут политики нет.

– Уверены?

– Конечно!

– Есть у него в знакомцах вор, что из Америки вернулся, – въедливо глянул Зубатов, – так агентура Алексея Семеновича, следователя вашего говорила – опасные идеи притащил.

– Агентура – это Ярень? – прямо спросила девушка.

– По-моему он, – заморщился Зубатов.

– Хороши у вас агенты, – глянула Ирэн, – Малолеткам в приютах жизнь калечат.

– С нами или без нас они так живут, – твердо отвечал сыщик, – Наша же задача использовать любые зацепки. Воры в агентуре, знаете ли – большая редкость, в основном, такие как Ярень!

– Он врал вам, – отвечала Ирэн, – Врал и двурушничал, выгадывая свое спокойствие, и делал потом, что хотел!

– Бывает и такое, – примирительно заговорил Сергей Васильевич, – Значит, нет в компании у Хитрована политики?

Девушка устало помотала головой.

– Нет. А вор американский Лопотуша просто воровал там, а потом в тюрьме сидел.

– Смотри, какая информированная. Молодцом. Стать своей в той среде дорогого стоит. Не ошибся я в вас.

– Антон поручился, – махнула задумчиво рукой Ирэн.

– Антон?

– Да мальчишка что подбегал, они же с сестренкой у нас побывали.

– Поручился?

– Ну да, он хоть и маленький, а воры к нему прислушиваются.

Помолчали. Первым заговорил Зубатов.

– Я вот все спросить хотел, Ироида Семеновна, – улыбнулся он, – Вы там, ну, на той стороне – замужем?

Неожиданный вопрос выбил Ирэн из колеи. Чего-чего, а такого от собеседника не ожидала.

«Смотри-ка, – задумалась она, – Сыщик, которому никаких дел до окружающих, и такие вопросы».

Пауза затянулась, и Сергей Васильевич ответа не дождался.

– Я ведь к чему спросил, – продолжил он, – Мне же вас представить как-то надо, не могу же я обществу на голову правду вываливать.

«Оправдывается или действительно по делу спрашивал?» – подняла глаза Ирэн.

Зубатов честно смотрел на нее глазами, неожиданно сменившими серый цвет на голубой.

– Скажете, что кузина, – ответила девушка.

Подсознательно она чувствовала: сыщика действительно интересует ее семейное положение: – «Только зачем ему? – снова задумалась Ирэн, – Неужели все-таки по работе?»

В таких сомнениях они и прибыли к трехэтажному особняку с кованой решеткой по периметру.

– Пускай кузина, – ловко выскочил из экипажа Зубатов и подал руку, – Может, и на самом деле, свою судьбу в нашем времени найдете.

«Сыщик, – оценила ситуацию Ирэн, – В десятку выстрел! – девушка не хотела себе признаваться, но двадцать первый век с ее сегодняшних позиций казался далеким и ненужным, хотя оставленная на той стороне жизнь звала сильно. Дочь. Родственники. Благоустройство, наконец. – Не расслабляйся! – приказала себе девушка, опираясь на руку сыщика и следуя за ним. – У тебя только сегодняшний день похож на человеческий. Впереди-то одни туманные перспективы. Смотри как мало тебе надо, – сердилась на себя Ирэн, поднимаясь на крыльцо, – Намылась, прибралась и все?»

– Ироида Семеновна, – вырвал ее из небытия голос Зубатова, – Моя кузина.

– Ирэн, – подала руку в перчатке девушка хозяину дома, встречающему гостей.

– Андрей Леонидович, – ухватился тот и поцеловал пухлыми губами, забавно шевеля усами, – Наслышан, наслышан.

Только тут девушка вспомнила, что хозяин дома в курсе про большую часть ее ситуации и мило улыбнулась, мягко отнимая руку.

– Идемте-идемте, – широко вышагивал полицмейстер, – Шуметь не будем, а вот Михаилу Михайловичу я вас представлю.

– Он что знает всё? – испуганно шепнула Ирэн.

– Документы, – одними губами шепнул Зубатов, и девушка сообразила, что речь о бумагах из сюртука. – «Неужели такие важные», – задумалась она, но в этот момент полицмейстер остановился.

– Михаил Михайлович, на минуту, – ухватил он за локоть статного мужчину.

Тот повернулся, и у Ирэн перехватило дыхание. Перед ней стоял купец Антоновский из журнала «Нева» собственной персоной.

Нет, комната перед Ирэн не закачалась, как недавно в кабинете у следователя, а вот состояние «кинопленка-наоборот» мелькнуло очень явно.

– Антоновский, – взял ее за руку мужчина, – Михаил Михайлович. – Вытянулся он, представляясь, и неожиданно по лицу его пробежала легкая тень, – Мы не могли с вами где-то раньше встречаться?

Ирэн чувствовала – мужчина не играет, и засмеялась:

– Нет. Разве что спустя лет сто?

Антоновский вздрогнул, и стало видно, что не совсем невинная шутка девушки попала в цель.

Ирэн руки не отнимала, рассматривая невольную мимику мужчины, а про себя отметила, что слишком уж тот красив. Было в нем что-то кавказское и нос с горбинкой и резко очерченые брови и внимательные темные глаза с густыми ресницами.

– Ироида Семеновна, моя кузина, – неожиданно вмешался Зубатов прерывая казалось бы неловкую паузу.

– Сергей Васильевич, голубчик, – не отрывал взгляд от девушки Михаил Михайлович, – Мне кажется, нам с Ироидой Семеновной нужно объясниться.

– Позже, – тащил их в глубину дома полицмейстер, – Все позже. Идемте. Я вас рядом усажу, там и объясняться будете. А нам сейчас втроем переговорить надобно, пока веселье не началось.

Кабинет полицмейстера оказался этажом выше и сильно напомнил Ирэн беспорядочность кабинета следователя.

– Располагайтесь-располагайтесь, – сбросил стопку документов с кресла хозяин дома, – Я ведь в работе званий не терплю, сам со следователей начинал, так что без скромностей.

Ирэн аккуратно подобрала юбки, вспоминая науку француженки, и уселась на краешек.

– Скажите, голубушка, – внимательно уперся в нее взглядом полицмейстер, – как это у вас выходит, что вы про завтра кое-что знаете?

Ирэн глянула на Зубатова и поняла, что Андрей Леонидович в курсе ее ситуации лишь частично.

– Вижу будто газетный текст, – улыбнулась девушка, – Иной раз картинки какие.

– Вот, – повернулся к Зубатову хозяин дома, – А вы Гапону не верили. Все то же самое! Картинки, буквы.

– Гапон это поп? – попробовала уточнить Ирэн.

– Знаете? – повернулся полицмейстер.

– Давайте заканчивать, – неожиданно вмешался Зубатов, со значением глянув на хозяина дома, – Андрей Леонидович, если сейчас Ирочку разговорить, мы к гостям никогда не выйдем. Ждут же.

– Да, да, – спохватился полицмейстер, – Все так. Ну что же, я в любом случае двумя руками за ваше назначение, деточка. При Сергее Васильевиче не забалуешь. Он сможет направить в нужную сторону, ну а если вдруг по мне какое видение, вы уж информируйте, – даже как-то просительно закончил он.

– Поздравляю, – шептал Ирэн на ухо Зубатов, когда на обратной дороге Андрея Леонидовича увлекла группка гостей, – Произвели впечатление. Даже о бумагах не спросил. Про Гапона пока молчу, но, похоже, у вас информации о нем немало?

– Есть, – одними губами ответила Ирэн, – Но все позже будет – в другое время. А что бумаги?

– Бумаги, что у Антоновского пропали вместе с сюртуком, крайне важны. Это не закладные и не векселя. Там политика. Мы, знаете ли, всегда помогаем друг другу, так и Михаил Михайлович нас вниманием не обходит.

– Он что тоже на службе?

– Какой там. Ему наши оклады – пыль. Помогает, потому как судьбой страны обеспокоен, особенно в последнее время.

«Понятно, – проглотила пилюлю Ирэн, – Значит не одна я такая Кассандра. Антоновский тоже что-то в нашем времени углядел».

– Заходите-заходите, – приоткрыл створку дверей Зубатов, – С окружающими меньше говорим, больше слушаем. Вон он Михаил Михайлович.

Действительно, из-за дальнего края богато сервированного стола поднялась рука в белой перчатке и призывно помахала.

– Идемте, Ирочка, – ловко проскользнул за спинами собравшихся кучкой дам Зубатов, – Ждут-с нас.

Ирэн почувствовала на себе множество взглядов. Казалось, что и дамы, за спиной которых она сейчас проходит, пялятся на нее боковым зрением.

«Чушь!» – одернула себя девушка и, гордо вздернув голову, пошла за Сергеем Васильевичем.

Стул рядом с купцом Антоновским оказался очень удобным. Не то что кресло в кабинете полицмейстера.

Зубатов устроился по другую руку Михаила Михайловича.

– Сергей Васильевич, – укоризненно глянул на него тот, – Ирочку посередке надо бы.

– Ей говорить неудобно будет, – отозвался сыщик и в голосе его послышались металлические нотки, – Лучще уж вы головой покрутите.

– Ладно-ладно, – смирился Антоновский, – Я ж и забыл, что для вас служба-работа прежде всего.

– Служба-служба, – подтвердил Зубатов, – Хорошо, концы бумажек наших нащупались, а так что быть могло?

– Ладно вам, – морщился мужчина, – Ирочка, давайте я за вами без лакеев поухаживаю.

Ловко оперируя лопаточками, он перетащил на тарелку к девушке несколько кусков заливного и рыбы.

– Севрюга, – шепнул он, – В вашем времени такого не попробуешь. Да и в нашем, пожалуй. Сейчас рассядутся все – разом закончится. – Пошутил он.

– Что делать будем, Ирочка, – наклонился к ним Зубатов, – Как бумаги вызволим?

– У Хитрована дома они, – заговорила девушка, – В матрасе, где спала.

– Целы думаете?

– А что им будет? Они сверху даже не щупаются. Завтра на рынок пойду и объясню Антону, где брать. Принесет.

– Антону? – повернулся купец.

– Неважно, – оборвал Зубатов, – Теперь с вами, Михаил Михайлович. Скажите, – неожиданно Ирэн услышала, как напрягся его голос, – Когда вы на той стороне в последний раз-то бывали?

– На какой? – абсолютно искренне удивился Антоновский.

– Бросьте, Михаил Михайлович, – наступал сыщик, – Мне все известно. Ирочка и сама как раз из того времени.

– В самом деле? – почти не удивился собеседник, – Ну тогда я вспомнил, где видел вас. В Авроре? – Ирэн закивала, – Ну так вот что я скажу, господа. Я же грешным делом как туда попал, ну в Ирочкино время, золотой червончик ювелирам продал и сразу книжек тамошних накупил. Посмотрел, значит, что в ближайшем будущем ждет нас. После как понял, ничего хорошего не видится, решил капиталец свой на ту строну перевести понемногу, но, слава богу, не начал.

– Что так? – в голосе сыщика чувствовалось странное довольство.

– Закрылся переход, Сергей Васильевич, – повернулся к нему купец, – Вчера как раз и закрылся. Хорошо, я с этой стороны был.

* * *

Ночь шумела за окном гостиницы. Пасхальный праздник отдавал свою власть новому дню, а на кровати нумера рыдала в пуховую подушку Ирэн.

Отчаяние и боль принесли за собой давно забытое детское состояние – Ирочка лет до десяти страшно боялась наглухо запертых дверей.

Все началось с неожиданной остановки лифта в новой девятиэтажке по соседству. Ирэн осталась тогда на несколько часов один на один с суровой пустотой железной кабины и голосом женщины-лифтера из сетчатого динамика.

После этого даже утерянный от квартиры ключ приводил девушку в состояние замкнутого пространства.

Как часто, радуясь маленьким и большим праздникам, не думаем мы о тех, кому сегодня плохо. Горе и боль не спрашивают и прийти могут в любую минуту. К каждому.

Первый удар после слов Антоновского Ирэн приняла не дрогнув.

Оценивая впоследствии свое состояние, она поняла: сознание попросту раздвоилось, не позволяя оценить происходящее.

Эмоции пришли позже. В гостинице. Разом.

– А-а-а-а-а-а, – затухал в подушке стон Ирэн, отзываясь детской болью страдающего сознания, – А-а-а-а… у-у-у-у…

Кошмары детства умеют ждать, и окружающий мир неожиданно превратился в давно забытый лифт девятиэтажки, из которого не было выхода.

Зубатов с Антоновским по-разному отреагировали на внешнее спокойствие Ирэн.

– Есть то, чего мы не знаем? – шепнул ей Сергей Васильевич, как только Михаил Михайлович пересел к группе призывно поглядывающих на него гостей.

– Про что это вы? – разделывала на тарелке последнюю порцию севрюги девушка. Рыба действительно оказалась очень вкусной.

– Ну, как же… – закашлялся от неожиданности Зубатов, – Может вы не поняли? Переход закрылся.

– Переход? – мельком глянула на него Ирэн, и только в эту минуту проявился первый признак надвигающегося кошмара.

Сознание девушки справилось с первой атакой, и внешне ничего не поменялось. Но появившаяся единожды червоточина уже разъедала сознание.

Зубатов такому спокойствию не переставал удивляться.

– Вы молодец, Ирочка, – шептал он, уже танцуя с девушкой, – У вас тоже вальсы в моде?

– Бабушка научила, – отгоняла Ирэн назойливое состояние замкнутого пространства. Голос сыщика звучал будто во сне. – «Переход закрылся!» – накатывался скорый поезд кошмара, – «Переход!», – грохотали на стыках рельсов колеса, – «Закрылся!»

Стало дурно.

По просьбе девушки Зубатов проводил ее за стол, и через несколько минут появился Антоновский.

Сергей Васильевич препоручил ему девушку. Сам пересел к обер-полицмейстеру, и там завязалась оживленная беседа.

– Михаил Михайлович, – тихо позвала Ирэн, отгоняя от себя жутковатый образ грохочущего состава.

– Слушаю, – прикрыл ее руку ладонью купец.

– Вы не ошиблись? Может что-то делали не так?

– А что не так? Все, как и раньше, и ничего не выходит. Трижды пробовал.

– А как у вас в первый раз случилось? – дрогнул голос девушки.

– В первый? – усмехнулся мужчина, – Не хотелось бы вспоминать, но вам сейчас не легче, так что извольте.

Купец стал говорить, а Ирэн невольно перенеслась в состояние двадцать первого века:

«Ничего не меняется, – слушала она Антоновского, – Ничего».

Оказалось, мужчина собирался рассчитать себя с жизнью.

– Страшно осознавать, Ирочка, что этот мир не изменить, – откинулся на спинку стула купец, – Я и Сергею Васильевичу помогать стал, потому как идеалист он и в то, что делает, верит абсолютно. Мы сначала с ним всего лишь приятельствовали. Знаете, как не хватает иной раз собеседника? – глянул он исподлобья. Девушка мелко-мелко закивала, – Зна-аете, – присмотрелся купец. – Хотя в вашем случае удивительно. У девиц-то занятий больше нашего. Странно, неужели, Ирочка, вам на самом деле это знакомо?

– Ничего не меняется, – подтвердила вслух девушка.

– Ой ли? – строил вопросительную гримасу Антоновский.

– Вы и сами знаете, – устало вздохнула Ирэн, – Было где сравнивать.

– А до перехода, – уцепился купец, – До перехода так же думали?

– Да.

– И что же? – Настаивал Антоновский.

– Жить неохота! – с вызовом глянула Ирэн.

– Вот! – удовлетворенно откинулся на спинку стула мужчина и девушка невольно залюбовалась его точеным будто на монету профилем, – Так и в моем случае. Сидел я раз в кабинете своем в «Авроре» и размышлял о судьбах человеческих: как они из века в век да великим большинством живут будто под копирку. Сильная минута тогда была. Высокая! Начиная от Ветхого завета, древних греков и до этой самой моей минуты. – Голос Антоновского неожиданно дрогнул, и он выдержал небольшую паузу. Девушка терпеливо ждала, а мужчина продолжил, – Я же, Ирочка, пятью языками владею, все полагал, наврут переводчики, и, чтоб ошибки избежать, сам читал. Вы думаете, мне богатство мое надо? – задал он неожиданный вопрос, но ответа дожидаться не стал, – Богатство так – только для обеспечения изыскательских амбиций – для них одних, и лишь благодаря хорошо отстроенной схеме получил я возможность оценить по-настоящему, что ничего не меняется. Хоть теперь я не один, – закрыл он еще раз руку девушки горячей ладонью.

Ирэн прерывать эту неожиданную минуту близости не хотелось. Рядом оказался вдруг близкий по духу человек. Мало того, он каялся. Девушка чувствовала: мужчина не врет, и терпеливо ждала, что будет дальше, наслаждаясь неожиданным состоянием покоя и понимания.

– Дальше просто, – продолжил после паузы Антоновский, – Понял я вдруг всю бессмыслицу жизни собственной и доживать в тепле не захотел. Потянул я у стола ящичек, где револьвер мой лежит. Взял его да на себя направил. Барабан крутанул. Понимаю: вот она минута полного расчета и никто меня не остановит сейчас, а на пули смотреть вдруг страшно стало. Торчат они из барабана как жало из пчел – укусят – нет сомнений. Задумался, мол, ночь сейчас была бы, и захотелось мне, Ирочка, почему-то в темноте уйти. Ночи ждать не стал, наверное, решительность забоялся свою растерять. Пошел, как и был, в рубашке да без сюртука в чулан. Дверцу прикрыл. Курок взвел. Дай, думаю, помолюсь напоследок, как нянька учила. Короткая молитва на сон, слов десять всего. Молюсь и слышу, ищет меня по магазину приказчик. Справится, думаю, и без меня, а сам уже и ствол к голове пристроил. Страха нет – легкость одна. Вот уж, думаю, молитва нянькина какова, и по второму кругу молиться давай, а то вдруг опять напугаюсь чего, а голос приказчика вдруг тихим стал, будто на улицу пошел этот дурак. Мысли запутались. Видит же сюртук на вешалке, какая ему улица? Стоп, Миша, думаю, нечистое это дело, рано тебе стреляться. Курочек опустил тихонько, а дверцу-то и приоткрыл… – Ирэн завороженно слушала, но историю сломал подошедший Зубатов. – Позже закончим, – отвернулся от девушки Антоновский и улыбнулся сыщику, – Договорили?

– Да! – с размаху уселся на свой стул сыщик, – Договорили и неплохо.

– Так он теперь с нами? – задал странный вопрос купец.

– Конечно, – выразительно глянул на него Сергей Васильевич, – Только позже переговорим.

«Опять секреты», – задумалась Ирэн, но рассудить ситуацию ей не дали. Подошли еще какие-то знакомые, их представили девушке, и беседа перешла совсем в другое русло.

«А-а-а-а-а», – Ирэн стонала уже про себя, а в двери настойчиво скреблись.

– Барыня, барыня. Платья-то будем сымать, или сами управитесь?

«Арина», – вспомнила про служанку девушка и поднялась с кровати.

– Что с вами? – удивленно глянула та на заплаканную Ирэн, – Случилось чего?

– Делай, за чем пришла, – властно отвечала девушка, – И не спрашивай ни о чем. Видишь же, плохо мне.

– Вижу-вижу, – суетилась та, – Какая утром были и какая сейчас. Испортил кто-то праздник.

Искренность девушки тронула Ирэн.

– Никто не портил, – покорно завертелась она под цепкими пальцами служанки, – Само все так сложилось…

– Не бывает само, – пыхтела за спиной Арина, – Причина всегда есть. Можно и глянуть, – неожиданно проговорила она.

– Что?

– Глянуть можно, говорю, – потащила та, наконец, с девушки платье, – Погадать. Карт нет, правда, зато бобы есть.

– Гадать? Бобы?

– А чего тянуть-то? – удивилась та, – Мне и самой интересно, что так могло вас расстроить.

За бобами Арина сбегала в минуту, и они с Ирэн устроились за столиком в ее номере.

– Бабка гадать учила, – отсчитывала та цветастые кругляшки из кармана в подоле. Лицо ее неуловимо поменялось и теперь за столом сидела совсем не та простая девушка с булавками, – На любой вещи можно прибросить, что было и что будет, а уж на бобах-то… Все! Ровно сорок один, – перемешала девушка кучку на столе и разделила ее на три, – Наудачу разделись, наудачу покажись, – зашептала она и голос ее поплыл над столешницей проникая в непонятную пока глубину, – Что было, что будет, – взяла она в руки первую кучку и стала выкладывать из нее по четыре боба, – Что с Ириной творится, и чем дело кончится?

Бобы расставились в три линии из кучек.

Девушка с удивлением смотрела на служанку, все больше погружавшуюся в подготовку, и неожиданно поняла: та впадает в какой-то транс. Пропала вдруг девичья плавность движений. Руки ее ходили сейчас рывками, будто водил их кто-то другой.

– Чет-нечет, – бормотала Арина, – Покажи, голова, покажи. Расскажи, голова, расскажи.

Первая кучка из верхней линии пробежала через руки девушки. Она явно их пересчитывала и что-то прибрасывала.

Движения становились все быстрей:

– Голова-рука, – бормотала служанка, – Ноги-сердце. Рука-рука на ходу нога.

Бобы шуршали по столу, но создавалось впечатление, что девушка не просто их пересчитывает, а еще и вглядывается в узор. Рассматривает. Иные бобы она подносила к глазам и будто смотрела рисунок.

Ирэн завороженно рассматривала происходящее и чувствовала – Арина сейчас не здесь, да и Арина ли эта сосредоточенно-шепчущая фигурка?

– Откуда ты откуда? – катала та на ладони оставшихся два боба, – Черный-рыжий, скажи-покажи, не прячь, не прячь. Да ты сама не прячься! – неожиданно качнулась она к Ирэн, не поднимая глаз. – Ясно, ясно, – шептала девушка в никуда, – Ясно-понятно, и ничего не ясно. Здесь понимаю, там не узнаю. Расскажу, если до конца перевернусь. Вернусь, не вернусь? – схватила она за руку Ирэн и закусила губу, – Вернусь, – зашептала после паузы служанка и небрежно отбросила напряженную ладонь девушки, – Мне всё будет хорошо, а тебе сейчас посмотрим. Чет-нечет, закрыта ядорога? – наклонилась она над последней кучкой и стала быстро пересчитывать бобы. С легким цыканьем те валились на стол, подпрыгивали, пританцовывали и раскатывались.

Резким рывком Арина сорвала с тугой косы бант и распушила волосы.

– Все, – прозвучал ее до неузнаваемости изменившийся скрипучий голос, и следом послышался тихий заливистый смех.

Ирэн вздрогнула. Перед ней сейчас сидела ведьма из детской книжки с одной лишь поправкой на молодой возраст. Та же улыбочка, тот же хитрый прищур. От миловидной Арины не осталось и следа. Девушка еще успела подумать, что и взгляд наверняка будет другим, и тут служанка подняла глаза.

* * *

«Обман, – ворочала битый час в голове предсказания служанки Ирэн, – Обман на счастье, и что это?»

Из того, что произносила Арина, она поняла почти все. Это было даже скорее не предсказание, а какой-то допрос. Причем сидящая перед ней за столом не была до конца человеком.

«Одержимость? – вспоминала она фильмы об экзорцизме и переселение бесов из тела в тело, – Не сильно похоже…»

Ирэн четко помнила, как корчило и выворачивало тех, кто попадал в Голливудских фильмах в такие ситуации. Здесь же все оказалось по-другому.

Перед ней будто сидело сейчас два человека.

Один неожиданно советовал:

– Слушай, о чем она спрашивает! – и это была служанка Арина.

Потом:

– Говори, откуда ты, а то я не вижу тебя. Не вижу-у-у-у, – свистящий шепот, тихий голос и внимательный взгляд с хитрым прищуром. Глаза буравчики смотрели в неясную глубину, выворачивая сознание и пугая – Тебя как будто нет здесь или быть не должно. Не видела такого. Не видела никогда. Хочешь знать, что тебе лежит по судьбе? Хочешь? Тогда отвечай мне!

– Я не отсюда, – собралась наконец с силами Ирэн, – Издалека.

– Говори, – наклонялась над разбросанными по столу бобами гадалка.

– Сначала скажи, кто ты?

– Легион, – смеялось существо, сидящее через стол. – Я легион! Говори…

– Врёт, – рвалась на внешнюю сторону служанка, – Она так шутит. Не бойся её, рассказывай, а то дальше не пройдем.

– Я из другого времени, – решилась, наконец, Ирэн.

– Как попала сюда? – не удивлялась перекинувшаяся Арина.

– С молитвой. Через чулан.

– Вижу, – неожиданно прикрыла служанка ладонями глаза, – Ты не одна пришла. Втроем. А причем Аврора тут? – задала она неожиданный вопрос.

– Неважно, – сопротивлялась Ирэн.

– Неважно, – соглашалась та, и спрашивала еще и еще. Замирала, ерошила волосы. Вглядывалась в Ирэн.

– Обман, – шептала она над бобами, – Обман. Сегодня обманули тебя. Но обман тебе на счастье выйдет. Получается – делали для себя, а выйдет для тебя. Но тяжело будет до конца пройти, хоть и по-разному. Снова Аврора. Что это?

– Богиня утренней зари, – освоилась Ирэн, – Тебе неважно.