Текст книги "Аврора (СИ)"

Автор книги: Михаил Соловьев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 15 страниц)

– Ты кисет-то, паря, в телегу положь, вдруг узнают тебя, и бежать придется, – беспокоился мужик, но Ирэн лишь отмахнулась, ответив, мол, не знает никто меня здесь, сам смотри не ошибись.

Как ни странно, ее объяснения успокоили возницу, и через несколько минут телега заехала между первых домов.

Дорогу тот выбрал самую дальнюю.

– Ты платишь, а я берегу, – повернулся он на замечание Ирэн, что долго едут, – Можно и мимо самой полиции прокатиться, но мне это самому не надо, вдруг подойдет какой вопрос задать, а ты стрелить возмесся.

Осторожность мужика пришлась девушке по душе, и тут неожиданно они выкатились на переулок, где расположилась Хитровановская хата.

– Стой, – хлопнула мужика по плечу Ирэн, как узнала место, – Я здесь сойду, – вглядывалась она в арку, что была видна из окна воровской квартиры, да зады магазина, выходящего на Петровский рынок. – Держи. – Отсчитала она восемь рублей и высыпала их мужику на ладонь.

– Ишь не обманул, – пушил бороду тот, – А я уж забоялся, как ты меня остановил. Ты, паря, помни теперя, где я живу. Меня Лукъяном зовут. Я тебе и охотник, и рыбалю помалу. Дом могу построить. Так понадобится что, или спрятаться, ты давай. У нас там полицейских пока нету.

– Прощай, Лукъян, – протянула ему руку девушка и попыталась крепко сжать, – Я обязательно к тебе наведаюсь. Ты семейный?

– Ну? – удивился тот вопросу, – Малых четверо.

– Да не задумывайся, – рассмеялась девушка, – Я про гостинцы, если в гости соберусь.

– А, – засветлел тот лицом, – а я уж запереживал, что снова пугать будешь.

– С чего взял-то?

– А странный ты – в глазах злость, а не жадный. Руки как у мастерового, а ни одного мозоля и нежные, как у девки иной.

«Ошибочка», – отметила про себя Ирэн и объяснила, – Я, вор, Лукъян, так что работа ваша деревенская нам не с руки. – И, уловив замешательство мужика, продолжила, – А ты что думал? Политика тут? Не переживай, нам с простым народом воевать не с руки. Дружим больше. Давай. В гости жди.

Мужик крякнул, понятливо кивнул и ловко развернул телегу.

– Где живу, помнишь! – крикнул он, – Бывай, паря!

Необычное тепло неожиданной беседы с возницей разлилось на душе у Ирэн.

«Вот они, настоящие русские люди», – вспоминала она искренность последних минут разговора. Девушка понимала, появись она в мужском платье на пороге у Лукьяна – примет как родного брата.

В такой эйфории и принесли ее ноги прямо под окна Хитровану.

Ирэн, не скромничая, рассматривала занавески.

«Вроде ничего не поменялось, – отметила она, – Все, как и раньше».

Неожиданно шторка на окне дрогнула, фрамуга открылась и в окошко выглянула Ефейка собственной персоной. В руках она держала таз с грязной водой.

– Чего пялишься? – по-хозяйски крикнула она, – Отойди, а то оболью щас как выплесну.

– А что, дома никого, раз такая смелая? – вспомнила Ирэн, как ругал Хитрован девчонку за то, что она иной раз плескала воду после уборки прямо на улицу.

– Эх! – махнула девчонка тазом, стараясь теперь специально попасть на слишком уж ретивого и неизвестно откуда взявшегося парня, – Тебе какое дело есть, кто или нету?

Ирэн еле отскочить успела.

– Ну, погоди, Ефейка, – в сердцах уже не таилась она, – Я вот Федору все про тебя расскажу, как ты снова грязь на улицу льешь!

* * *

Казалось, можно бы и остановиться-успокоиться. Заснуть хотя бы после всех перипетий, но нет. Ефейка сопела где-то под боком, по обыкновению уцепившись двумя руками за пальцы Ирэн.

За окном молчал ставший таким родным старинный город да всхрапывал за стенкой уснувший наконец Хитрован.

Явление Ирэн в мужском обличии переполошило обитателей воровской квартиры.

Ефейка после неосторожных слов девушки сначала перекрестилась, а потом с криком: – Тетка Ира! – чуть не вывалилась на улицу.

Пришлось Ирэн от греха и по-быстрому забегать в распахнутый дверной проем. Хорошо, никого рядом не оказалось, хотя не факт – видеть и слышать могли – не ночь же на дворе.

Деревянная лестница выдала проверенную порцию скрипа и замерла на самой высокой ноте.

– Молчи. – Зажала девушка ладонью рот девчонке, повисшей у нее на шее, – Видишь, как я живу теперь, мне шум не нужен. – А та уже и не кричала, а только сопела и швыркала слезами у нее на плече.

– Мы, тетка Ира, и к гадалке ходили с Антохой за тебя проверять, – утирала она рукавом глаза, – Живая ты не живая. Хитрован все изгалялся, мол, чего ей будет ведьме – любого вора переиграет, а мне все сны снятся про тебя плохие, чего переживаю… Да и Антоха тоже что-то чует, но молчит, а я не могу. Нету у меня никого кроме тебя-а-а… – снова зашлась слезами девчонка.

– Успокойся, – присела за стол Ирэн, – Мужики-то когда придут? Давай на стол будем налаживать.

– Пирога слоеного? – с надеждой проглотила последние слезы Ефейка.

– Так продуктов же не брали, – развела руки девушка, – А на рынок сейчас не пойдешь – сама видишь, какая я.

– А чего, – спрыгнула на пол девчонка, – Красивый парень-то получился, только кость тонкая и кожа на щечках холеная, будто из-под румян, а так-то красивый. – хихикнула и зажала рот она.

Девушка с дороги по-быстрому перекусила хлеба с медом, и они принялись с Ефейкой стряпать сдобные булки с сахаром.

Рецепт нехитрый: сдобное тесто намесили, а как поднялось, давай из него резать-выворачивать фигурки разные. Маслом мажут, сахаром сыплют и в духовку печную, что нагрели, суют.

Целый таз напекли и только остановились, заскрипела лестница.

– Идут, – накинула крючок Ефейка, – Ты давай-ка в комнату.

– Уйду, если не наши, – шепнула одними губами Ирэн, но по скрипу и уверенной походке обе поняли – идет хозяин.

– Печку что ли завела? – дергал запертую дверь Хитрован, – на пол-улицы стряпней воняет. Пожгешь все. Открывай!

Ефейка хитро прищурилась на Ирэн, сидящую спиной к окну, и отбросила крючок.

– Ух ты, – увидел Хитрован таз со стряпней, – Сама навострилась или домовой помогал? А ты кто? – ощерился он, увидев темный мужской силуэт в картузе на фоне распахнутого окна, и в руке у него как у фокусника неожиданно мелькнула вороненая сталь нагана.

– Тетка Ира это, – испуганно зачастила девчонка, – Переодетая она просто, а стряпали вместе.

– Привет, Федор, – хрипло поздоровалась девушка, – Видишь, как от дяди Юры из Москвы добираюсь.

Вор прищурился, не убирая оружия, а потом отвесил Ефейке вескую затрещину.

– Чтобы больше никогда не игрались так! – рявкнул он, – Я же чуть не выстрелил! А ты чего, дура? – швырнул он наган по дощатому столу в сторону Ирэн, – Пулю решила словить?

– Прости, Федор, – еле выдавила из себя та, – Неумно получилось.

– Неумно! – еще кипятился вор, – Точно, что старый, что малый. А ну, покажися, – зашел он от света, – А как хрипеть-то мужиком научилась!

– Так само собой, – кашляла Ирэн, – В вагоне продуло.

Напряжение спало, и пересказ московской истории Хитрован заставил повторить дважды.

– Значит, спекся Зубатыч, – то ли радостно, то ли огорченно цыкал он, – А с ними и псы его преданные. Ну и кто, Ирка, крепче: преступники али государство вашенское?

– Ответ сам знаешь, Федор, да и отношение мое тоже. Если бы не Ярень, я бы в этот переплет не попала бы.

– Это да, – щурился Хитрован, – С тобою нам всем повезло, ты и детишек оттудова вытащила, и нас ни раз не подвела. Мосты с охранкой навела лучше не надо, вот только что делать-то нам с тобой теперя?

– Пару дней осмотрюсь-подлечусь, да и есть у меня план кое-какой, – ответила девушка, – Может, замуж за купца пойду, а может, и еще что.

– За купца? – прищурился вор, – Я даже знаю за которого. Тут давеча ощипать его предлагали, так я настоял, чтоб не трогали. Других дел что ли мало? Как знал, что пригодится. Значит, выручит он тебе?

– Надеюсь, – взъерошила себе волосы девушка, – Если не получится, дальше думать буду.

Проговорили еще час. История о прыжке с поезда Федору понравилась. Не покоробило его и то, что девушка назвалась вором нечаянному извозчику.

– Тебе можно, – кряхтел довольный Хитрован, – Хороша заточка, а лапотник, говоришь, из погорельцев? Такой может и сгодиться. Кто беду переживал, другого завсегда поймет. Вот только деньги ты ему зря дала. Не по масти это!

– Так я же завернула его. Он считай раз в десять дальше отмахал и вез-то кружными путями мимо городовых. Деньги – мусор, ты сам говорил, а работу он сделал!

– Пятнадцать рублей! – не мог успокоиться Федор.

– Не мои же, Алфер в дорогу наменял.

– Алфер, Алфер, – повторил со странной интонацией Хитрован, – Алфер Ростовский. Значит с дядей Юрой они теперь. А мы ведь с ним старые знакомцы, и медведь этот московский даже мирил нас разок на пересылке…

Договорить он не успел, и в двери условно стукнули.

– Антоха, – шепнул Хитрован, – Картуз одевай, сыграем и его. Ефейка, молчи.

«Точно, что старый, что малый», – оценила Ирэн, но благоразумно промолчала.

– Здоровайте, – кивнул степенно парнишка, как вошел силуэту у окна, – Потом про дело будем говорить? А тетка Ира где?

– Смотри, матерый, а как просчитал-то? – поразился Хитрован.

– А я стряпню ее за версту чую, – засмеялся тот, – В Ойске никогда так не пахнет!

– Привет, Антоха, – хрипнула и сняла картуз Ирэн, – Это я.

– Заболела? Че так постриглася-то? – вытянулось у парнишки лицо, – Тиф что ли?

– Типун тебе, – отмахнулся Хитрован, – Не видишь, в бегах она, да и по тифу только наголо стригут. Специалист хренов, – перекрестился вор. – Тиф, не дай Бог! Меня-то родимец миловал, а на каторге в свое время многие полегли.

Мальчишка подошел к девушке и пристально вгляделся в ей в лицо.

– Взгляд сменился, – грустно заговорил он, – Что тяжелое наше время, тетка Ира?

– Интересное, – хрипнула та, – У вас хоть жизнь есть, а на той стороне, – махнула она рукой, – Муть одна.

– Ну а получись тебе домой сейчас попасть, захотела бы? – продолжил допрос парнишка.

– Домой? – задумалась Ирэн, – Ну если только вас с собою забрать…

– Эка хватила, – хлопнул ладонью по столу и засмеялся Хитрован, – Забрать! А что я там делать буду? У вас хоть воры-то есть там?

– Есть. – Вспомнила Ирэн газетные статьи и телевизионные передачи.

– Что, так и называются?

– Почти. У нас они называются воры в законе.

– Красиво. – Оценил Федор, – Ну и ответь тогда, кто крепче мы или государство?

– Сам ответ знаешь, – улыбнулась девушка, – Или еще побахвалиться хочешь?

– Ты не поймешь! – сжал кулаки вор, – Сто лет прошло! Нет ни царя, ни революционеров. Никого! Государство ваше тоже исчезнет, а мы стоим!

Сразу после этого Хитрован отправил Антоху за самогонкой и к ночи напился.

– Хорошие новости принесла Ирка! – грохотал он над тарелками с закуской, – Смотри, Антоха, какое дело наше крепкое – любого переживает! Жалко ты, Ирка, ни с кем из них там не общалася. Хоть рассказала бы, как живут и чем?

Девушка лишь плечами пожимала.

– Но и на этом ладно, – булькал очередную рюмку вор, – Эх новости хорошие, жалко рассказать некому…

Утро свалилось на Ирэн вместе с первыми криками на рынке.

«Дома, – нежилась она в постели, а Ефейка уже шебаршила на кухне, заводя самовар, – Наконец-то дома. – Тепло и душевный уют Хитровановской квартиры никак не вязался у девушки с ее прошлыми суждениями о преступниках. – Интересно, – задумалась она, – А есть ли в наше время такие вот парни? – прислушивалась она к храпу вора за стенкой, – Ну вот рассудить за мои знакомства здесь – куда ни кинь, только у воров и спасаюсь. Еще неизвестно, как себя Антоновский поведет. Это хорошо, когда все хорошо, – говорила она себе, – А вот как нынче сложится, еще смотреть надо. Михаил Михайлович-то купец и интересами своими вряд ли поступится. Приду к нему, а он меня и продаст по-быстрому. Зачем ему свое положение портить? Может, там и так уже засада?» – нагнетала себе девушка.

Дальше думать не захотелось, и она стала одеваться.

– Тетка Ира, – сунулась в комнату Ефейка, – Так может тебе опять девичье одеть?

– А стрижка? – грустно ответила девушка, – Нет уж. Пока так побуду, а потом увидим. Сильно изменилась?

– Если б не заговорила, ни в жисть не поняла бы. – Засмеялась девчонка, – А как по имени меня вчерась назвала, так, будто изнутри у тебя что полезло. Смотрю, тетка Ира моя стоит, только стриженная и в мужицком.

– Это хорошо, – улыбалась девушка, – Ты не знаешь, где у Федора вакса сапоги почистить?

Проснулся Антоха и перестал, наконец, храпеть Хитрован.

– Скока время? – хрипнул он из-под одеяла.

– Рано еще. Спи. Самовар не готов, – откликнулась Ирэн.

– Да я уж и не смогу, – уселся в длинной исподней рубахе на кровати вор. – Полночи с твоими ворами в законе правила ихние уяснял. Эка ты мне, девка, своими историями башку свернула.

– Ну и как? – улыбнулась девушка, – Уяснил?

– Да не по нраву мне, что женатые они все, – отозвался тот, – Правда это или приснилося? Ведь это первое дело ничего за собой не иметь – ни денег, ни семьи… Человечишка-то жиреет быстро, так что лучше и не пробовать – не оторвешься потом!

– Не знаю, я Федор, – ответила девушка. – Честно. Вот если вернусь обратно, так разузнаю.

– А потом что? – кашлял смехом вор, – Опять придешь-вернешься, чтобы рассказать?

– Как получится, – отмахнулась Ирэн, – Я и с Ефейкой сюда попадать не собиралась, а вышло вон как, – обвела она рукой комнату, – Ты мне лучше рубаху еще мужскую дай по дому работать, а то я свою парадную уделаю, не дай Бог.

Пока завтракали, обсудили, что делать дальше.

– Я тебе так скажу, – кипятился Хитрован, – Сразу идти туда, так прямее дороги в централ нету. Ты как думаешь, что тебе будут по залету вашему московскому привязывать?

– Зубатов называл это заговором, хотя по мне интрига просто и арестами там не пахнет, – после легкой паузы ответила Ирэн, – А вот сама я для них бесценна, поскольку информация у меня разная за ваше время есть.

– Тут да, – согласился вор, – Они тебя под белы рученьки сразу упрячут без прямого покровительства и доить будут для орденов своих да званий.

– Думаешь? – перспективы девушку не порадовали.

– Почти точно! – хлопнул ладонью по столешнице вор, – Это тебе, ведьма, с Зубатычем повезло. Попала девка в масть фартовую! А я так-то вообстче, – незнамо зачем заковеркал он слово. Замолчал и после паузы продолжил, – Я-то вообстче Ирка уже придумал, чего нам с тобою теперя делать.

* * *

Задумка вора оказалась простой.

– Ты, Антоха, бери сегодня пару шустряков из бригады своей, да пасите «Аврору» весь день. Вякать будут, скажешь, с других дел долю получат. – Парнишка молча, кивал, швыркая из громадной глиняной кружки чай. – Видала, какой? – повернулся к Ирэн Хитрован, – Когда к нам пришел, так говорил – не остановишь, а сейчас слова не выдавишь.

Антон лишь глянул на него с хитрым прищуром и еще раз швыркнул.

– Я гляжу, дядя Юра тебе с одежкой не пожадничал, – крутил в руках сапог Ирэн Хитрован, – Знаешь, скока такие на базаре стоят? – девушка лишь пожала плечами, – Да ты, я гляжу, уж одной ногой к купцу своему зашла? – сменил тему вор, – Так я тебе скажу, пока Антоха не вернется, сидишь тута и не пикаешь! С Ефейкой чирикайте. Оружие у тебя есть? – неожиданно глянул он девушке в глаза.

– Браунинг казенный, – решила не врать Ирэн. Сильно уж сверлил ее глазами Хитрован, будто неправды ожидал.

– Кажи масть! – хлопнул ладонью по столешнице вор.

– На, – выудила из-под рубахи нагретый телом пистолет девушка.

Оружие хозяин квартиры принял двумя руками, не давая уложить его на стол.

– Теплый, – улыбался Хитрован будто детской игрушке, – Спала с ним что ли?

– Спала, – подтвердила Ирэн и попросила, – Дай мне, Федор, твой наган посмотреть.

– Держи, – вытянул вор из-за пояса свое оружие, – Только не дергай ничего.

Забавная сценка продолжалась еще с минуту, пока из-за стола не поднялся Антоха.

– Пошел я, – надевал он фуражку, – До темноты все отглядим, купец допоздна там бывает?

– Постой-ка, – пришла к Ирэн неожиданная мысль, – Давай я записку ему напишу. Если он не за меня, так сразу будет видно, если что задумает.

– Давай, – оторвался от браунинга Хитрован, – Ефейка! Перо с бумагою сюда! Чернильница на буфете. – Девчонка юлой выкрутилась из-за стола. – Тогда, Антоха, делаем так. Там звякалка на дверях есть? Ага. Значит, записку швырнешь за двери, они на бряк придут-заметят. Сам не отдавай. Он твою руку знает? – повернулся вор к Ирэн. Та лишь плечами пожала, не отрываясь от листа бумаги.

– Вроде не переписывались. Зубатов, тот знает. Служанка еще. Антоновский скорее всего нет. Лучше пускай Антоха передаст, он его в лицо видел, да я еще тут напишу кое-чего, – решила она напомнить купцу поцелуй на перроне.

– Давайте я пойду, – неожиданно пискнула Ефейка, – Меня они не спымают.

Ирэн полагала, вор сейчас рявкнет на нее, но тот лишь прищурился и засмеялся.

– А чего, давай, а как ты узнаешь, что он внутри?

– Делов-то, – крутнулась на каблуке девчонка, – Мобиль стоит, значит там.

– Решили, – утвердил Хитрован, – Но если он Ефейку прихватить попытается, ты Антоха, знаешь, что делать.

Тот не ответил, а только дернул все еще пританцовывающую сестренку за рукав.

– Собирайся давай.

Ребятишки ушли, и немое ожидание повисло над столом.

Хитрован взялся чистить наган. Вывалил на стол промасленные тряпки, разобрал оружие и теперь сопел над детальками.

– А ты чего, Ирка, своим не займешься? – интересовался он, не отрываясь от занятия, – Время есть, чего не почистить? Ты когда из него стреляла? Давно?

– В Уфе еще, – девушка как раз задумалась о судьбе Арины, – Потом Зубатов чистить-разбирать помогал. После не стреляла.

– Тогда ниче, – ширкал шомполом по стволу вор, – А я вот даже не стрелял, а чищу. Время убивать, лучше нету занятия.

– А я когда жду, прибираюсь всегда, – потащила со стола посуду Ирэн, – Мне так нравится.

– Вот наша и разница, – хмыкнул вор, – Прямо как в детстве – кто во что игрался…

Молчание повисло после его слов на пару часов. Говорить не хотелось. Девушка прибросила, что Ефейке, если все в порядке, уже пора и быть. Хирован тоже занервничал.

«Забавно, – рассуждала Ирэн, ворочая посуду в тазу, – Мужик ростит двух сирот. Покровительствует. Науку жизненную преподает, хоть и воровскую. Так где же правда тогда? – сердилась девушка, – Уверена, взять сейчас на выбор детей из полных семей, так Антоха с Ефейкой любого обгонят по искренности и человеческим качествам. Тем сопли подтирают да конфетки суют, а эти уже состоялись как люди… Рожу своих, – задумалась девушка, – Как воспитывать-то?»

Брякнула в тазу последняя чашка, и неожиданно скрипнули ступени под стремительными легкими шагами.

– Бежит, егоза, – облегченно выдохнул Хитрован, – Вернулася.

Вор откинул крючок, и в комнату вихрем залетела Ефейка. Лицо ее раскраснелось.

– Запыхалась, – выдохнула она с порога, – Всю дорогу бежала, знала, переживаете.

– Чего долго так? – закладывал дверь на крючок вор, – Чай пила с купцом?

– Откуда знаете? – искренне удивилась девчонка, – Чай. Да. Меня он сразу узнал. Мобиль у крыльца: я огляделася и внутрь. Приказчику говорю, давай купца! Весточка ему. Тот морду воротит, а тут и сам выходит. Высокий такой! Краси-ивый… – неожиданно-женские нотки в голосе девчонки удивили Ирэн. Чувствовалось, купец девчонке понравился. – Откуда только он меня по имени знает? – удивлялась Ефейка, – Чаю налил. Шыколаду достал. Пока письмо читал, я полкоробки съела, – хвасталась она, – Вкусный, прямо как у тебя дома, – глянула она на Ирэн.

– Передал что? – поинтересовалась она.

– На словах, – шмыгала носом Ефейка, – Сказал приходить только по темноте, мол, кажется ему, следят за домом. Главный твой начальник, говорит, от делов отстранен, тетка Ира, – потрогала девчонка ее за руку, – Про тебя интересовались у него в первый же день, как произошло все. Передал, чтобы к полицмейстеру не совалась, а шла только к нему. Так и сказал, мол, помогать тебе больше никто не соберется. Мы да он. Вечером ждет тебя, как стемнеет. Антоха сейчас там, до темноты следить будет – кто да что.

– Значит до темноты, – царапал ногтем невидимую мусоринку на столешнице Хитрован, – Темнота хорошо, вот только среди народу не затеряешься, как сейчас. С другой стороны, в ночи лица не видать, а по силуэту в жизнь не распознает никто девку. Как уж тебя дядя Юра так натаскал за пять минут? Артистка, да и только.

– Точно! – хохотнула Ефейка, – Ты вот давеча думал, как назвать ее, так артисткой и назови.

– А что Ирка-Легенда? – удивилась Ирэн, – Чем плохо?

– Мертвая она, – серьезно ответил Хитрован, – Утянет еще за собой или приходить будет, а потом это здесь ее никто не знает, а на Москве и к ответу могут позвать. Так что быть тебе нынче Иркой-Артисткой с ее легкой руки, – обнял он девчонку. Та с довольной улыбкой сразу уткнулась вору подмышку.

«Котенок и только», – рассматривала такое редкое проявление ласки от Хитрована девушка, и снова ее поразила искренность и теплота простых человеческих чувств. Сильно захотелось остановить время, чтобы это состояние никогда не закончилось, но все уже катилось своим чередом.

– Решили! – утвердил вор. – Как темнеет, идем к магазину. Браунинг бери обязательно. Дальше как выйдет.

Снова потянулось время.

За окном квартиры рокотал и перекатывался привычными звуками город. Крики, грохот колес по мостовой, лошадиное ржанье звучало сейчас единым оркестром, переливаясь под властными взмахами рук невидимого дирижера.

«Интересно, насколько я отвыкла от своего времени? – раздумывала Ирэн, вслушиваясь в звуки за окном и разглядывая занавеску, – Пожалуй, полети сейчас самолет – напугаюсь не хуже, чем они», – прислушивалась она к разговору Хитрована с Ефейкой.

– Значит, нет, говоришь, сейфа у купца в кабинете? – задумчиво говорил вор, – Все оглядела?

– Еще и прогулялась, – отвечала девчонка, – Туда-сюда заглянула, будто любуюся…

– Ты не переживай, – уловил тревогу девушки Хитрован, – Я проверяю, что нам тут один из наводчиков рассказывал, когда на дело туда звал. Говорил, сейф стоит прямо в кабинете, где он выручку хранит, а тут гляди, нету сейфа… Ты не прозевала за шыколадом? – ухватил он за руку девчонку.

– Что я, слепая? – вывернулась та, – А потом сам учил развлекухи с делом не путать. Мне тот шыколад без нужды, я у тетки Иры на той стороне таких конфет наелася… – зажмурилась девчонка.

– Ты, Ирка, все-таки сама еще глянь, – попросил вор, – Или лучше спроси – может и был сейф, да убрал он, а то наводчик под сомнение у меня теперь попадает. Знаешь, как не хочется людей терять?

– Спрошу-спрошу, – кивнула девушка, – Может, пойдем, пока на улицах еще народ? Так-то темнеет уже, а к магазину придем, темень будет хорошая, а улицы не пустые. Не пересидеть бы лишнего.

За окном действительно день с ночью уже менялись местами и вечерняя хмарь ползла на город кисейным покрывалом.

– Не пересидеть, говоришь? – минутку сомневался вор, – Почему нет, если чуешь, пора, так пошли.

Летний воздух, разогретый дневной жарой, понемногу остывал, да еще потянул легкий ветерок, сдувая тепло разогретых стен и мостовой.

– Ефейка впереди идет, – распоряжался Хитрован перед выходом, натягивая сапоги, – Я за тобой. К ней близко не подходи – двигай особняком. Маяки наши знаешь? – задал неожиданный вопрос вор.

Оказалось, есть целая система знаков, называемая маяками. Остановились на трех: все чисто, внимание и опасно-расходимся.

– Не перепутай, – смеялся Хитрован, – А то рванешь не вовремя в запятки. Кстати, дай-ка я тебе кой-чего подарю, – достал он из буфета смотанную тряпицу. Раскатал и с его ладони на стол съехал ножик с перламутровой рукояткой. – Держи, – проговорил он, – Перекрестись и бери. Так уж по-нашему заведено. В этой машинке патроны не заканчиваются.

Ирэн от такого подарка обомлела, а потом неловко обмахнула себя крестным знамением и потянула нож со стола.

Как взяла в руки, почуяла неожиданное желание пустить его в ход и чуть не бросила обратно.

– Услыхала? – усмехнулся вор, – Ножик, он живой по-своему, а который крови пробовал, тот завсегда еще просит. Ты только колбасу с хлебом старайся им не кромсать.

– А что так? – рассматривала с новым чувством блеск перламутра Ирэн.

– Этот, начни им махать сейчас – сам резать будет – кровушку искать, а после колбасы может и кухонным стать. Его швырни сейчас в человека, он по любому воткнется, а потом все – простая железка.

«Мистика», – шла за Ефейкой по вечернему городу Ирэн и вспоминала, как Хитрован помогал ей укладывать ножик за голяшку сапога.

– За правую совать не стоит, – сопел за спиной вор, – правая почему-то у тебя шире – болтаться будет, а вот левая в самый раз. Оно и лучше, – бормотал еще он, – Тебе им не яти писать, так что и с левака заделаешь, если надо, а отсюда мало кто подвоха ждет. Ну-ка, пробуй!

Девушка сунулась рукой по голенищу и ухватилась за кончик рукоятки. Неожиданно ножик будто сам прыгнул в руку.

– Чуешь? – смеялся Хитрован, – разглядывая ее удивление, – Говорю тебе, крови он просит…

Мыслей не было, одни картинки сегодняшнего дня, но и они вдруг исчезли, когда Ефейка остановилась перед последним поворотом к «Авроре» и, прерывая рассуждения Ирэн, «промаячила»: – «Внимание…»

* * *

– Глаза отведи им, замыль, Господи, да меня рабу Божию от ворога запрячь… – повторяла уже, наверное, раз в десятый Ирэн молитву для отвода глаз, что дал ей Антоха.

Хорошо в Московских событиях и на обратной дороге до Ойска она непрестанно повторяла причудливый узор этих слов, сложенных в строки кем-то из старообрядцев. Летели они сейчас, выброшенные в мир малыми пташками по темноте, и девушка прямо чувствовала, как поднимается и поднимается ее молитва наверх, все выше и выше…

– Не заметят, не наступят, не коснутся злые вороги рабы Божей Ирины! Аминь!

Ефейкин «маяк» оказался предупредительным.

Ирэн вспомнила замечание вора не паниковать – не путаться, и деланно равнодушно она вразвалочку отошла к стене дома, где и притулилась в ожидании, изображая ленивое равнодушие.

Через несколько секунд к девчонке подскочил юркий паренек, сунул ей леденец и они, смеясь, стали о чем-то говорить.

Непосредственность картинки подкупила даже Ирэн. Со стороны смотришь, брат с сестренкой, да и только. Если и шпик глянет, ничего не поймет – дети да дети.

Обернулась на то место, где секунду назад был Хитрован, но никого не увидела.

«Смотри, как сквозь землю провалился, тать ночная, – удивилась девушка и только тут заметила, как Ефейка не прекращая «маячит»: – «Все чисто… Все чисто…» – Пора», – сказала себе Ирэн и сделала первый шаг.

Тяжелым он каким-то получился.

Когда проходила мимо Ефейки, неожиданно захотела обнять ее сильно-сильно, как перед долгой разлукой, но с трудом остановила себя, мол, какая-такая разлука? Что за странности такие?

Шаг. Еще один.

Из-за поворота в свете газовых фонарей появился запаркованный около тротуара автомобиль Антоновского и горожане, бегущие по своим вечерним делам.

«Еще полчаса, и улица совсем пустой будет, – прибросила Ирэн, – Вовремя подошли…»

До боли знакомые двери «Авроры» с узорчатым переплетом, облицованным цветным стеклом. Сколько раз в своих мыслях и мечтах возвращалась сюда Ирэн. Здесь сосредоточились все ее надежды и разочарования вынужденного пребывания в этой давно застывшей и так неожиданно ожившей картинке царской России.

«Отсюда я появилась, – тянула на себя ручку девушка, – Дорогой мне мужчина тоже здесь. Ефейка с Антохой, студенческий архив. Теперь случилась беда – и снова я здесь…»

– Дзинь, дзяк, – цыкнул-отзвенелся колоколец над входом.

Приказчик на звук не появился.

Ирэн поняла, что Антоновский отослал лишние глаза.

Девушка стояла на пороге, не решаясь сделать следующий шаг. Она чувствовала: все в порядке, но что-то неуловимо ей говорило, мол, опасность пока что не миновала.

Показалось, будто за голенищем червяком шевельнулся ножик.

«Шагай, язви тебя, – приказала себе Ирэн, понимая, что теперь по настоящему начала думать на языке нынешнего времени. Усмехнулась, – Если обратно попаду, долго привыкать придется», – и шагнула в светлый проем кабинета.

Прямо за порогом она буквально уткнулась в Антоновского, поднявшегося из кресла ей навстречу.

Насколько поразили его наряд и стрижка девушки, можно было судить по округлившимся глазам купца.

– Вы как это, Ироида Семеновна? – выдохнул мужчина, – Что же вы парнем-то оделись?

Он явно не знал, что делать. Судя по распростертым рукам, он собирался обнять девушку, но увидев ее в мужском платье, растерялся.

«Опять все самой», – шагнула вперед Ирэн и, положив купцу руки на плечи, поцеловала его.

Мужчина дрогнул, и спустя мгновение разом отлетели все условности и непонимание.

Ирэн почувствовала его ладони на своей талии и вся отдалась власти вихря, что уносил ее вместе с поцелуем куда-то далеко.

Неожиданно руки купца дрогнули, и сладкая сказка стала ломаться.

– Окно-то, окно, – шепнул он на ухо девушке, – Зашториться надо, а то с улицы глянет кто, увидит, как мужчины целуются и поймет, что нечисто тут.

Прерываться не хотелось. В объятиях Антоновского Ирэн наконец-то за все время ощутила полное спокойствие и безопасность. Корка черных дум и наслоившихся впечатлений отлетала сейчас в никуда, оставляя место лишь сладким волнам, несущимся через окружающее пространство.

«А ведь я его люблю, – чуть не застонала девушка, когда купец с беспокойной нежностью убрал-таки ее руки со своих плеч и пошел к окну, – Миша, – нежно проговорила она про себя, – Мишка», – вспомнила, как иногда называл себя купец в своих рассказах.

– Я сильно боюсь за вас, Ироида Семеновна, – возился со шторами купец, – Как у Сергея Васильевича проблемы возникли, Андрей Леонидович-то меня сразу к себе вытащил…

– Может, и двери закрыть? – перебила его Ирэн, – Неспокойно мне что-то.

– Точно! Двери, – метнулся за порог купец, – Сейчас я, сейчас, – послышался его голос из коридора.

Ирэн огляделась.

Кабинет купца не изменился. Та же дубовая отделка и тот же стол зеленого сукна. Коренастое кресло и газовые осветительные фонари по углам комнаты.

– Как же я про двери-то со шторами забыл, – сетовал купец, – Я ж не просто так приказчика отослал сегодня после весточки вашей. Есть у меня сомнения, что друг мой и благодетель, господин полицмейстер, присматривать его за мной направил. Сильно уж он в последнее время и вами интересовался, мол, не было ли писем, да и корреспонденцию мою, похоже, просматривает, – махнул он рукой в сторону заваленного бумагами стола, – Да что же я все о себе, – взял он за руки девушку, – Давайте хоть присядем, что ли. Нам же столько проговорить с вами надо.

– Едемте куда-нибудь, Михаил Михайлович, – зашептала Антоновскому девушка, забыв о собственном наряде. – Там и говорить будем.

– Не стоит в мужском, Ироида Семеновна, – отвечал купец, – На вас все управление полиции нынче сосредоточено. В гостиницах-ресторанах сейчас во все глаза смотрят. Даже мне Ваше фото дали, – отошел он к столу. – Вот.