Текст книги "Помещик 2 (СИ)"

Автор книги: Михаил Шерр

Соавторы: Аристарх Риддер
сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 15 страниц)

Скорее всего два дня его работы по приведению лавки в порядок было всеми воспринято как предпродажная подготовка. А тут оказывается, разорившийся по общему мнению, товарищ открывается снова.

Через некоторое время то один, то другой приказчику начинают проявлять любопытство и подходить смотреть.

А затем один из них пробует и тут покупает не меньше полуфунта! Есть первый покупатель!

Всё это я наблюдал со стороны. И мне даже захотелось что-то сплясать.

К полудню торговля закончилась, все было успешно продано. Редко кто из дегустировавших уходил без покупки.

Савва очень доволен. Тридцать три копейки чистого дохода. На сегодня его семья сыта. Каких либо замечаний у меня нет. Серафим тоже не углядел ничего отрицательного.

– Завтра как, Александр Георгиевич? – голос у Саввы добрый и довольный.

– Также как сегодня. Через неделю начнем увеличивать количество товара, – первая партия нового бекона будет ровно через неделю. Хотя есть вариант более раннего получения.

– Я вот думаю, Александр Георгиевич, завтра надо поставит по двадцать пять, а потом возможно и по тридцать.

Я тоже так считаю и соглашаюсь.

Надо возвращаться в Сосновку. Но предварительно я заезжаю в арендованный дом и еще раз все внимательно осматриваю и делаю необходимые замеры.

Старый сторож еще неделю будет на своем боевом посту, а потом я должен заменить его своим человеком.

Можно конечно поставить кого-нибудь из своих мужиков, но скорее всего это будет человек по найму, тем более что у Никифора есть кандидат, такой же отставник как он, только их флотских. Он должен со дня на день приехать в Калугу.

Пока я занимаюсь с Андреем обмерами дома, Степан с Тихоном покупают еще четыре полутуши и мы отправляемся в Сосновку.

Наш холодильник будет заполнен заготовками полностью и это пока потолок нашей производительности.

Засолку начали сразу же по приезду. Серафим настроен работать без отдыха до победного конца, но я полночь даю команду «отбой».

Сам я в вечерних работах не участвую и иду на скотный двор.

Фрол копается в стойлах у телят, внуков Степаниды он уже отпустил.

– Как они? – я вижу что наверное с телятами всё в порядке, но для порядка спрашиваю.

– Хорошо, барин, – отвечает Фрол и широко улыбается. – тут всё с душой и любовью сделано, а скотина она чувствует отношение к себе. Поэтому и хорошо, барин.

– А скажи ка мне, Фрол голубчик ты мой, а как вы к Николаю Николаевичу обращались?

– К Николаю Николаевичу? – зачем-то переспросил Фрол. – Когда крепостными были, барин, а когда вольные стали то по имени отчеству.

– А мне почему в таком случае почему барин говоришь?

– Не знаю, – Фрол делает долгую паузу и неуверенно закачивает, – Александр Георгиевич.

– Вот так лучше будет. Я тебе не барин. И завтра начинай присматривать где жить будете.

В деревне было пять пустых домов. Они стояли в рядок на небольшом проулке в сторону Торопово. С какой целью родитель их распорядился построить лет пять назад я не знал, но за домами немного присматривали и они еще были в приличном состоянии. От управляющего, насколько я был в курсе, он это строго требовал.

По крайней мере особого труда не должно составить привести дома в надлежащий порядок. Вот в этих домах я и предполагал поселить своих новых работников.

– Я те дома, Александр Георгиевич, уже смотрел. Для первого раза конечно сгодится.

– А у Муравьевых у вас какие дома были?

– У Николая Николаевича у нас хорошие дома. Русские печи по белому. На окнах стекла. И крыши крытые железом.

– у меня дома конечно похуже, на окнах слюда, у крыши соломенные, – констатирую я разницу. – А печи тоже по белому.

– Пойдет и так на первое время. Зато в домах просторно.

В бумагах батюшки я нашел его отрывочные записи о планах открыть в имении какую-то мануфактуру. Полагаю с этой целью он и распорядился построить дома. Но что-то не сложилось, хотя скорее всего надежда на воплощение в жизнь этих планов была. Иначе зачем было следить за ними.

Принятое мною радикальное решение с обращением ко мне в Сосновке лично свободных людей очень повысило мне настроение и я спать отправился в великолепном состоянии духа.

Глава 9

Всё таки я больше человек двадцать первого века, а не девятнадцатого. Только моя закалка и менталитет моей прошлой жизни позволит мне каждый день два часа, а то и три, тратить на дорогу в один конец.

Именно столько времени занимает дорога до Калуги. Даже две поездки в неделю туда и обратно в течении дня, это практически немыслимое для большинства в моё нынешнее время.

А каждый день? Нет, вернувшийся недавно из Парижа молодой помещик Нестеров определенно повредился там рассудком. Или как вариант, уж очень он очень большой чудак.

Я уверен, что так рассуждает большинство тех, с кем мне приходится общаться когда они узнают о моих поездках. Даже наша дворня поначалу смотрела на меня очень странно.

Не удивился только один человек: Алексей Васильевич Боровитинов, мой дядя. Он воспринял это спокойно и мне показалось как должное.

А что такое два часа езды в карете можно смело сказать со всеми удобствами. На голову ничего не капает и не дует. Можно вытянуть ноги или при желании даже лечь. Если желаете по дремать, то нет вопросов. Вам пледом накроют ноги и в карете создадут полумрак.

Разве это можно сравнить с поездками на работу на электрике, когда ты два часа тратишь в один конец стоя.

Поэтому ничего сверхестественного даже в своих возможных ежедневных поездках в Калугу я не вижу.

Мои мужики уже к подобному вполне адаптировались и тот же Тихон уже не смотрит на меня с ужасом, когда узнает что мы с утра едем в Калугу, потом возвращаемся, что-то успеваем поделать в имении, а на следующий день опять едем.

Второй день наших торгов начался необычно. Когда Савва пришел а мясные ряды, то, как он потом мне рассказал, потерял дар речи от увиденного. Возле его лавки стояли люди и ждали начала торгов!

В этот раз я открыто в мясных рядах не показался. Такое же количество бекона Савве отнес Андрей и сказал, чтобы цена была повышена на пять копеек, а на щечки на десять.

От Саввы Андрей вернулся с удивленным видом.

– Барин, люди там стоят и ждут когда откроется давка. А две бабы чуть не начали драку из-за места в очереди.

Это было так неожиданно, что я, особо не приближаясь, пошел взглянуть. Действительно человек десять кучкуются возле лавки Саввы.

Увиденное отправило моё настроение в космос и я направился к будущей ресторации.

Время проводимое в дороге, я всегда использовал с пользой для себя. Во время последних поездок мною был составлен подробный план перепланировки и ремонта арендованного дома.

Для воплощения в жизнь своих я решил позвать строительную артель тороповских мужиков. Которые возводили на усадьбе павильон для приема гостей.

Конечно у меня были сомнения сумеют ли они справится с чистовой отделкой. Но эти проблемы я буду решать по мере поступления.

Пока мужики будут ломать и строить заново различные стены и двери я успею съездить в Петербург. На обратной дороге я нанесу визит отставному подполковнику и найму тех, кто выполнить внутреннюю отделку и наведет лоск в ресторации.

Бригадир артельщиков ждал меня у сторожа. Его звали Савелий и мы были с ним уже знакомы.

Пока я беседовал со сторожем, Савелий попросил разрешения посмотреть дом.

Закончив беседу, я позвал Савелия.

– Что скажешь, Савелий? Большой ремонт на твой взгляд здесь требуется?

– Это, барин, зависит от того, что здесь будет. Доходный дом – это одно. Большой трактир – другое.

– А ресторация? – перебил я Савелия, начавшего свои глубоко мысленные рассуждения.

Его склонность растекаться мыслями по древу, я 'оценил еще когда сооружали павильон. И сейчас никакого желания составлять ему компанию у меня нет.

Поэтому я не дожидаясь его ответа, достаю нарисованный мною план будущих ресторана и трактира.

– Смотри, что и как надо сделать.

Савелий грамотный и умеет не только читать и писать, но и разбирается в черчении. Это я понял еще когда они строили мне павильон.

Минут десять он внимательно рассматривал мой план. Этот процесс у него был творческий и я с интересом наблюдал за ним.

Все мысли и эмоции у Савелия были написаны на его лице. Он очень забавно шевелил губами и что-то бурчал под нос, разводя руками и делая какие-то движения типа что-то заколачивая или изображая работу плотника.

Наконец он закончил изучение моего плана и поднял на меня свои глаза.

– Мы, барин, в прошлом годе полгода были на заработках в Москве. Там работают не так как у нас. Много интересного видели. Так вот что, барин, я скажу. Это правильная мысль сделать трактир и ресторацию отдельно. С трактиром мудрить не надо, он же будет для публики поплоше. Мы его быстро, как говорится, под ключ сделаем.

– И долго вы будите его делать?

– Если бы только его, то за месяц. Ну ведь и ресторацию надо сразу? – Савелий вопросительно посмотрел на меня, правильно ли он рассуждает.

Я кивнул, соглашаясь.

– Тогда к ноябрю полностью трактир и все в ресторации в черновую. А шик мы, барин, какой вам потребно не наведем.

– Шик в ресторане другие будут наводить. А в середине октября успеете сделать?

– Сложно, барин. Людей надо будет нанимать. А мастеров нужных ой как не просто найти. Все надо будет сделать, – Савелий жестами показал как.

– А если постараться? Я хорошо заплачу.

– Сложную задачу ставите, барин. Мастеров найти не просто, – повторил Савелий.

Он прищурился и хитро посмотрел на меня.

– А сколько заплатите? – вопрос конечно интересный.

Если бы я был ограничен в средствах, то вопрос был бы решен быстро и положительно. Но денег у меня откровенно мало.

И тут я первый раз вспомнил добрым словом купца Самохватова. Он то, я уверен, в это дело вложился бы. Хотя если подумать, то есть вариант.

– Давай, не крути и называй свою цену, – потребовал я.

– Пять тысяч серебром, но без чистовой отделки и шика в ресторации. Трактир, кухня и ресторация: стены, двери, окна.

– Хорошо, но двор и сад тоже в порядок привести. И буду все сам контролировать и со мной не спорить.

– По рукам, барин. Когда начинать?

– Вчера.

Моё шуточное пожелание Савелий воспринял как руководство к действию и через полчаса, когда я еще ходил по дому, появились первые артельщики.

Я сразу же поставил им задачу оборудовать мне рабочее место и решил отказаться от услуг старого сторожа. У меня почему-то было неприятное чувство, что он будет не нужным соглядатаем.

Артельщики работать будут практически день и ночь. И здесь же будут практически жить. Поэтому вопрос сторожей решился автоматически.

Около полудня я отправился в мясные ряды. Савва, как я и ожидал, уже расторговался и гонял чаи, ожидая меня.

Вид у него был довольный. Еще бы – сегодня его доход составил полтинник.

– Рассказывай, – потребовал я.

– А чего рассказывать, очередь была еще до открытия. Все улетело за пару часов. И никто не заикнулся, что дорого. Думаю, Александр Георгиевич, цены надо поднимать.

– И какими предлагаешь их установит?

– Думаю, – Савва хитро прищурился, – шестьдесят всякие беконы, а щечки по восемьдесят.

– А не задираешь? – засомневался я.

– Не задираю. Оно даже и так маловато. Кто покупает хорошие колбасы, например немецкие? – Савва задал очень интересный вопрос.

Хорошая, качественная колбаса это сейчас большой деликатес и она достаточно дорогая. Цены от шестидесяти копеек за фунт и самая дорогая из того что я видел, рубль двадцать. Бекон, по моему мнению, может составлять колбасам достойную конкуренцию.

Так что я согласен, что цену надо повышать. Но вот так резко, тут у меня сомнения.

Но сначала надо выслушать Савву, какие у него аргументы.

– Кто полушку в кармане гоняет, тот колбасу и наш бекон не купит. А им без разницы восемьдесят копеек или рубль.

– Ну, что же давай завтра попробуем. А теперь ты мне, савва вот что скажи. Какого ты мнения о купце Самохватове?

– О Самохватове? – переспросил Савва. – Слово данное держит, но своего никогда не упустит. Не слышал, чтобы он кому-то уступал. Через это его некоторые не любят и им за радость Самохватову подгадить.

– А вот с этого места по-подробнее, назови ка мне фамилии тех, кто готов ему дорогу перебежать.

Моя идея простая. Я уверен, что у Самохватова есть такие конкуренты которые дорого дадут, чтобы ему подставить ножку. Просто иначе не может быть. А история отношений Аглаи Дмитриевны и Софьи Павловны делали моё предположение почти стопроцентной уверенностью.

Аглая Дмитриевна на охотничьей тропе ну просто не могла еще кого-нибудь не зацепить. А женская мстительность страшная вещь, особенно когда это происходит из-за мужиков.

И моя задача крайне простая. Надо найти купца, который имеет зуб на Самохватова и у которого жена или дочь в контрах с Аглаей. И сыграть на этом.

Идея конечно так себе, что –то близкое к завиральству. Но почему не попробовать. Тем более, что я же не собираюсь приходить и только просить денег.

Я же хочу придти с деловым предложением. И даже не я, а Вильям-Вильгельм.

Легенда на сто баллов. Англичанин оказался в России. Желает открыть в Калуге ресторацию и предлагает войти в дело на паях.

Самохватов мой кредитор и мне с ним в контры вступать нельзя. И это должно выглядеть как только бизнес и ничего личного. Не надо было уезжать Дмитрий Тимофеевич.

Я не хотел сразу вот так привлекать Савву еще для каких-нибудь дел. Но время торопит. Ресторан и трактир нужны еще вчера.

Если бы не плен Василия, то я бы вообще ни куда не спешил. Работал бы по тихонечьку.

– Дорогу перебегать Самохватову у нас особо желающих нет. Он в делах жуть как везучий. У него нюх на деньги. Если только Анна Андреевна Колесникова.

– А кто это такая? – мне Ф.И.О. этой женщины ничего не говорило.

– Это вдова одного калужского купца. Муж её два года назад утонул в Оке. Говорили, но как-то глухо, что Аглая Дмитриевна виновата в том несчастье. Сам Колесников купцом был средней руки, а вот у Анны Андреевны дело пошло. Ей сразу же почему-то Самохватов помогать стал. А потом они вдрызг разругались. И сейчас друг друга стороной обходят.

От предчувствия удачи у меня зачесался нос и загорелись ладони. Все конечно косвенно, но как похоже на необходимый мне вариант.

Вот только как познакомиться с этой Анной Андреевной.

С Саввой мы вскорости расстались. На завтра я должен буду привезти следующую партию бекона и мне надо быстрее возвращаться.

Но сначала визит господину коллежскому асессору. Во-первых, надо узнать как дела у моего протеже. А во-вторых, он же недавно был в губернской канцелярии по торговым делам и в принципе должен знать эту Анну Андреевну.

Иван Прокофьевич пришелся ко двору и его испытательный срок скорее всего закончится досрочно. Постепенно наша беседа приняла желательный для меня характер и я начал интересоваться персоналиями калужских купцов.

Наконец Андрей Григорьевич назвал фамилию купчихи Колесниковой. Я сделал удивленный вид.

– Вы знаете, я до недавней поры мало, вернее вообще не общался с различными, как говорят в Европе, деловыми людьми. Родителя меня обеспечивали и я учил языки, писал стижи, которые сейчас считаю идиотскими и грезил Парижем. Поэтому женщина-купец, – я развел руками изобразив удивление. – Расскажите мне о ней.

– Анна Андреевна удивительная женщина. Против воли родителей по любви вышла за купца, родила дочь, а затем при очень странных обстоятельствах потеряла мужа. Дела её мужа оказались в полном расстройстве, но она быстро все поправила. Её коммерция сейчас процветает. Живет она достаточно замкнуто и воспитывает дочь. Почти никого не принимает. Кстати, я только сейчас понял, что вас-то она примет.

– Почему? – удивленно выдавил я из себя.

– Её подруга небезызвестная вам Софья Павловна. Мадам Колесникова наверняка знает кому обязана своим спасением её лучшая подруга. Советую вам нанести ей визит. Вы не пожалеете и возможно найдете в её лице компаньона.

– А её возраст тайна? – я был очень заинтригован.

– Что вы, конечно нет. Анна Андреевна еще достаточна молода. Ей двадцать пять.

– А где она проживает?

– в нескольких верстах от Калуге по дороге на Юхнов. После смерти мужа она купила там крохотное имение.

– Она дворянского сословия? – уточнил я.

– Да, её ныне покойный отец, был генералом и умер от ран полученных на последней войне с турками.

Перед отъездом в Сосновку я написал Анне Андреевне и тут же отправил свое послание адресату.

Честно говоря, я совершенно не верил что из этой затеи что –то получится путнее, но попытка не пытка.

Часть первой полутуши я решил приготовить по ускоренной технологии, использовав для этого более крепкий рассол.

У меня конечно были сомнения в успешности моей затеи, но они не оправдались и несмотря на позднее возвращение я решил попробовать горячее копчение полученного полуфабриката.

К полуночи было готово десять килограмм свежего русского шейного бекона и три фунта щечного. Его дегустация была естественно отложена на утро.

Ранним утром Андрей верхом отправился в Калугу с очередной партией товара для Саввы. Я же решил сегодня задержаться для проведения утренней дегустации полученной продукции.

Свежий бекон был сверх всех похвал, особенно щечный. Я поразился насколько он был хорошо. И тут же решил продолжить свой эксперимент.

Серафим умница и чем дальше, чем больше мне нравится. Ожидая моего вердикта, он несколько раз то бледнел, то краснел и от нетерпения не мог стоят на месте и слегка пританцовывал.

Наконец я закончил дегустацию и вынес решение:

– Великолепно. Вечером, независимо от того как я вернусь, даже если это будет полночь, мы начнем коптить все ускоренно засоленные куски. Приготовьте всё и ждите меня.

К полудню я был в Калуге. Резудьтат трьего торгового дня был таким же как и предыдущие: все разошлось на ура и ни один покупатель не заикнулся, что дорого.

Довольный результатом Савва был готов петь и чуть не пустился в пляс, увидев количество привезенного на следующий день.

Выгрузив бекон, я поспешил в новый дом. Сегодня работы должны начаться в полном объеме и я естественно должен сам все посмотреть.

Но всё намеченное мною на сегодня померкло, когда ожидающий сеня Андрей протянул мне изящный конверт источающий нежный и легкий аромат духов.

Анна Андреевна Колесникова прислала мне ответ. Ей было очень приятно получить письмо спасителя её лучшей сердечной подруги и и она любезно приглашает меня нанести ей визит в удобное е мне время!

Я дважды перечитал её послание и быстро решил, что визит Анне Андреевне я нанесу послезавтра.

Сегодня я весь оставшийся день посвящу начавшемуся ремонту дома, завтра будет день большого копчения, а послезавтра день визита.

Андрей тут же повез моё очередное послание, а я занялся с артельщиками.

Дерево оно во все времена было одинаковое и реально технологии работы с ним не изменились к моему будущему покинутому времени.

Мужики быстро оценили мои профессиональные навыки и через час совместной работы, когда я дал очередной дельный совет, Савелий удивленно и очень уважительно законстатировал:

– А вы, барин, в нашем деле мастак. Кое в чем даже лучше меня.

– Старался, голубчик. Тв знаешь кто такой царь Петр?

– Обижаете, барин. Кто же в России царя Петра не знает, – в голосе Савелия была совершенно искреняя обида.

– Так вот, да будет тебе известно, что Петр Алексеевич знал много ремесел и когда был в Голландии то обучался кораблестроению, работал на верфях и получил там сертификат плотника. Так что каждый русский дворянин должен брать пример с первого русского императора и не чураться ремеслам.

Моя тирада повергла в шок Савелия и других присутствующих при этом артельщиков, но больше удивленных взглядов я свой адрес я после этого не видел.

Ответ Анны Андреевны был ближе к вечеру. Послезавтра она меня ждет после полудня.

Глава 10

Анна Андреевна оказалась молодой и красивой женщиной. Ее красота сразу же пленила меня свежестью и живостью.

Решительные линии лица – высокие скулы, изящный подбородок. Прозрачно-розовая кожа, цвет которой словно отражение от румяного неба на снегу.

В выражении лица ум, любопытство и добродушная насмешливость.

Глаза большие, лучистые, серо-зеленые, как вода в лесном озере, которые смотрят на мир прямо и открыто. В их уголках прячутся лучики смеха – она явно не привыкла опускать взор надолго. Брови темные, чуть крылом, придающие лицу выразительность.

Темно-русые волосы с почти неуловимым рыжеватым отливом на солнце, густые и непослушные, наверняка причина головной боли горничной. Они гладко зачесаны к макушке и убраны в шелковую сеточку, откуда на спину спадает длинная, пышная коса, перевитая бархатной лентой. На висках игриво вьются непокорные завитки.

Не высокого роста и сложена удивительно гармонично – гибкая и сильная, как молодая лань. Талия, стянутая в корсет, кажется еще тоньше на фоне энергичных движений. Вероятно хорошая танцовщица, которую выдает ее походка: легкая, почти прыгающая.

Когда я приехал Анна Андреевна только что вернулась с прогулки. На ней строго скроенный костюм. Лиф с отворотами подчеркивает стройность, а длинная юбка почти скрывает ноги в сапожках для верховой езды. На плечах короткая пелеринка. На шее – скромный золотой медальон-ларчик с каким-то портретом. В ушах – скромные жемчужные серьги.

На столике у входа лежали изящный цилиндр с легкой фатой, защищающей лицо от ветра и арапник.

Идеальная посадка и особая небрежность свойственная людям, уверенным в своей безупречности без лишних усилий, подчеркивали её красоту.

Свободные манеры присущие людям которые легко и непринужденно говорят с кем угодно, не теряя при этом своего достоинства.

В ней чувствуется и воспитанница института благородных девиц, и хозяйка своего дела – умная, энергичная, возможно, даже своенравная.

Легкий, едва уловимый аромат фиалки или гелиотропа – популярных сейчас духов дополняет образ и делает его законченным.

Несколько часов пролетают незаметно. Анна Андреевна спрашивает, что-то говорит и смеется. Я отвечаю, тоже что-то говорю и поддерживаю её смех.

Легкий, уже осенний ветерок дует мне в лицо, освежает мой возбужденный мозг и я понимаю, что мы уже выехали из Калуги.

Пытаюсь вспомнить как закончился мой визит и понимаю, что ничего не получается.

Закончившийся визит к подруге Софьи Павловны был ударом молнии внезапно поразившем меня. Осталось только впечатление первых минут и уже накатившее страстное желание вновь её увидеть и услышать.

Я влюбился, влюбился с первого взгляда. И это чувство сродни какому-то помешательству.

О чем мы говорили я совершенно не помню. Но четко знаю, что меня приглашали приезжать еще. Правда следующий визит состоится не скоро, Анна Андреевна должна куда-то уехать по делам. Вроде бы в Варшаву. По возвращению она пришлет мне весточку.

«Прекрасная женщина поразила вас, сударь, и почти лишила разума, – усмехнулся я про себя. – Но старый ловелас в конечном итоге оказался вполне ничего. И запомнил самое главное, нам определенно были рады и ждут еще».

Почти всю ночь я не спал. Стоило мне закрыть глаза как перед мною вставала прекрасная женщина и в ушах начинал звучать её чарующий голос.

Лишь на рассвете мне удалось, силу воли позвав на подмогу, запретить себя думать об Анне Андреевне.

Запретил не навсегда, а до пучения весточки от неё.

Весь следующий день я как заведенный работал в имении, коптил бекон вместе с Серафимом и Настей, попробовал себя на пахоте и вместе с Сидором, под его руководством конечно, начали сев озимых.

На господском клине я решил увеличить площадь под пшеницу и первые зерна в землю легли с моей руки.

Два вечерних часа я провел на скотном дворе и вернулся в дом полный сил и уверенности, что неожиданно обрушившаяся любовь к абсолютно незнакомой женщине не сведет меня с ума, а только придаст мне силы.

За день бекона приготовлено достаточно для бесперебойной торговли и я решаю на следующий день снова ехать в Петербург. Пора.

Поеду я с Андреем, Степан остается на хозяйстве. Он в курсе всего срочного и неотложного и я не сомневаюсь что справится.

До Москвы мы добирались на своих лошадях и это была огромная разница с тем как я ехал с поручиком Светловым.

Но все равно двое суток дороги пролетели чуть ли не мгновенно. Никакая сила воли не могла прогнать образ Анны Андреевны, который я видел на яву.

И не только видел, но и слышал её голос: как она расспрашивала меня о моем «подвиге» и смеясь укоряла меня за скромность. Её подруга естественно сначала рассказала, а затем и написала ей о нем во всех подробностях и Анна Андреевна ломала себе голову как ей познакомиться со мной.

Самое простое, пригласить меня, она из чувства ложного приличия отвергала. Хотя на мой взгляд это самые что ни на есть сословные предрассудки.

Мужа она потеряла больше двух лет назад и ничего такого, по моему мнению, в новом знакомстве с мужчиной нет. Разница у нас в возрасте смешная, Анна Андреевна оказывается старше меня всего на несколько месяцев и мы с ней одногодки.

Анна Андреевна попросила меня рассказать о себе и я выложил ей абсолютно всё, все свои проблемы и планы. Всё кроме одного: моего расчета сыграть против Самохватова. Алексея Васильевича она оказывается знает и очень его уважает.

Знакомы они с её раннего детства, её батюшка когда то был дядюшкиным однополчанином и участвовал с той стычке с французами, когда Алексей Васильевич получил пулю, которая его теперь мучает. Оказывается её не извлекли.

Самым потрясающим из того что вспомнилось, был взгляд Анны Андреевны, которым она наградила меня при расставании и слова что она будет ждать нашей следующей встречи.

Поездка от Москвы оказалась немного другой. Моя подорожная оказалась действительно очень серьёзной и нам с Андреем нашлись места в почтовой карете шестьсот семьдесят верст мы проехали за неполных трое суток.

А вот полюбоваться дорожными красотами опять не удалось.

Всю дорогу шел дождь и за окном кареты все было сыро и грязно. Если бы стояла хорошая погода, то наверняка мы добрались бы до питера быстрее.

Но дождь не помешал мне оценить приличное качество недавно построенного шоссе Петербург-Москва. Оно уменьшило протяженность пути на пятьдесят верст и значительно улучшила комфортность поездок.

Я уже знал порядок получения привилегии и полагал, что мне придется какое-то время провести в Петербурге. У меня теплилась надежда, что протекции генерала Чернова хватит, чтобы рассмотрение моей заявки займет недели, а не месяцы. Иван Прокофьевич утверждал, что процедура иногда занимает чуть ли не годы.

Но действительность оказалась совершенно другой.

В Департаменте мануфактур и внутренней торговли Министерства финансов я провел всего полчаса, заплатив там полторы тысячи пошлины.

То, что произошло потом, было совершенно невероятным.

Чиновник принявший у меня мои кровные был сама учтивость и лично провел меня сначала в приемную Департамента. Проскользнув в кабинет начальства, он буквально тут же выскользнул обратно и согнувшись в три погибели пригласил меня пройти.

Кабинет неожиданно оказался небольшим, никаких излишеств, казенная, но очень добротная мебель. На стене ростовой портрет Николая Первого в золоченой раме в военном мундире.

Справа казенные шкафы до потолка заполненные под завязку, слева большие окна с тяжелыми шторами. Под ними четыре простых деревянных стула.

Под императорским портретом двухтумбовый стол. На нем стопки бумаг, чернильница и перья.

За столом восседает вылитый Абаж из известного советского фильма-сказки. Только кожа лица у него не зеленого цвета, а какая-то землистая.

Слово «Здрасте» не прозвучало, господин Абаж без предисловия просипел, что я конечно могу остаться в Петербурге и дождаться вынесения решения Государственного Совета о выдаче мне запрошенной привилегии. Решение после этого должно быть утверждено Государем.

Но он мне посоветовал бы возвращаться в имение. Праздно шатающихся в Петербурге и без меня достаточно. А императорский указ будет мне доставлен фельдъегерем.

Не дождавшись «до свидания», я вышел из кабинета на дрожащих полусогнутых ногах.

Мир для меня почти рухнул. Произошедшее было полнейшим разрывом моих шаблонов о временах Николая Палкина.

Это что же за секретная миссия поручена генералу Чернову, что его просьба выполняется безусловно, так оперативно и с таким антуражем!

«Дядюшка не просто так посоветовал мне держаться от них подальше», – подумал я, садясь в пролетку.

В итоге в этот раз в Петербурге я провел не больше часа и тем же порядком, не мешкая, отправился восвояси.

Обратная дорога до Москвы заняла примерно такое же время и также всю дорогу шел дождь.

Отставного подполковника я нашел сидящим на лавочке небольшого сквера рядом с гостиницей.

Он не был удивлен моему появлению и прямо сказал мне об этом.

– Вы, сударь, оправдываете мои ожидания. Хотите я вам скажу что сейчас вы мне будите говорить?

«Нет, старый перечник, – подумал со злорадством. – Я тебя для начала удивлю».

– Вам велел кланяться мой дядя Алексей Васильевич Боровитинов, – произнес я торжественно.

«Старого перечника» я действительно сумел удивить. Он от неожиданности начал жевать нижнюю губу и что-то промычал в ответ.

Через несколько минут он изрек:

– Не скрою, приятно получить от него весточку и удивлен вашему родству. И тогда ближе к делу.

Он показал мне место рядом с собой и когда я сел, быстро заговорил.

– Заплатить такой выкуп естественно не реально, да и сомневаюсь, что это серьезно. Этот паша не с целью обогащения рискует так. И вам, сударь, – отставной подполковник ткнул в мою сторону указательным пальцем, – желательно узнать есть ли другие, более реальные варианты ваших действий.

– Именно так, – подтвердил я.

– У меня есть одна очень интересная идея. И если сей басурман пробудет на Кавказе хотя бы до весны, то есть конечно достаточно призрачные шансы на успех. К Рождеству ждите от меня послания и, – Василий Николаевич прищурился, – собирайте деньги. Они по любому потребуются в преизрядном количестве. И вот что еще. Постарайтесь найти того офицера, что рассказал вам о брате. Его подробная информация об обстоятельствах дела будет большим подспорьем.

Пантелея с компанией я не застал, они оперативно все распродали и два дня назад поехали в Сосновку.

Вопрос о возможной покупке дойных коров будет решаться после Покрова и расчет будет сразу же серебром.

В итоге в Сосновке меня не было всего десять дней и Пантелей со своим опередили меня всего на пару часов.

Мое возвращение произвело фурор в имении, только Степан похоже воспринял это как должное и многозначительно посмотрел посмотрел на Пелагею, как бы говоря, и кто был прав?

Каких либо сил заниматься чем-либо после такого очередного марш-броска у меня не было. Я только спросил у Степана как идет торговля.