Текст книги "Помещик 2 (СИ)"

Автор книги: Михаил Шерр

Соавторы: Аристарх Риддер
сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 15 страниц)

«Интересные круги на воде пойдут» – подумал я, но спросил другое.

– А с пособником этого, как ты сказал, Ваньки Сизого, что будет?

– Убьют его, до суда дело не дойдет, – пристав уверенно покрутил головой. – Никакой острог не спасет. Надзиратели да охрана забьют. А ежели следствие будет, то как у мужиков, круговая порука. Да и не будет никто разбираться. Он конокрад.

Глава 21

Говорят, что люди ко всему привыкают и в том числе и к убийству своих врагов, не важно личных или твоего государства, что ты, например, делаешь профессионально, подрядившись для этого дела.

Но когда ты это делаешь впервые, да еще среди полного здоровья, когда ничего не предвещает такого поворота твоей судьбы. Это на самом деле ужасно.

Всю дорогу до Сосновки меня била мелкая дрожь. С приставом осталось трое малознакомых мужиков, вернее я даже толком не разглядел их.

Остальные проехали со мной. Оживленные разговоры, бывшие по горячим следам, стихли и все ехали в угрюмом молчании.

Бледная с трясущимися губами, Пелагея встретила нас с Андреем на пороге дома.

Увидев нас она живыми и здоровыми, она вымученно и слабо улыбнулась.

– Слава Богу, – её слов я не услышал, а скорее догадался.

Растерянный и потрясенный вид Пелагеи встряхнул меня. Все мои душевные страдания куда-то исчезли.

Подбежавший Степан, который был среди прискакавших на помощь мужиков, подхватил мой плащ и трость.

«Надо в трость вставить клинок», – подумал я и прошел в столовую.

– Пелагея, подай наливочки, – свой голос я воспринимал немного странно, как бы со стороны. – А лучше чего– нибудь покрепче.

Покрепче было свежее производство нашей винокурни, крепчайший пшеничный самогон, пол стакана которого я махнул даже не поморщившись. Только закусил куском засохшего черного хлеба, до одурения ароматнейшего. И почти тут же поплыл.

Степан подставил плечо и я направился в свою спальню. Последним воспоминанием было как он стаскивает с меня сапоги.

Утром меня опять разбудил петушиный оркестр. Я моментально вспомнил вчерашнее и меня затошнило, но тут же в нос ударил резкий запах огуречного рассола и раздался участливый голос Степана.

– Опохмелитесь, барин, сразу полегчает. Я, когда первый раз было, три дня маялся.

Что было первый раз я Степана спрашивать не стал, не маленький сам догадался.

Его слова и рассол излечили мои физические и душевные страдания и к завтраку я вышел как ни в чем не бывало.

– Соломон Иванович, человека прислали, они на двух подводах этих в Калугу повезли. Мужиков наших отпустят сразу же, – доложил Андрей.

Я молча кивнул, приняв это к сведению.

Завтракал я не спеша, как говорится с чувством, толком и расстановкой. И совершенно не удивился присланному отцом Петром приглашению на обед. А вот, что на обед он пригласил многих соседских помещиков, меня очень удивило.

– Как это соседи все так оперативно узнали? – задал я удивленно вопрос пространству. Это же очевидно, почему все соседи решили нанести визит отцу Петру именно тогда, когда он пригласил меня.

Степан услышав мой вопрос понимающе хмыкнул и тут же расшифровал его.

– Так вчера с нами было трое тороповских, вот они и разнесли.

Приглашение к отцу Петру было очень даже кстати. Вчера, возвращаясь из Калуги, я еще и еще раз все взвесил и обдумал. Анна конечно права, предложение Ивана Петровича надо принимать, это можно сказать подарок судьбы, учитывая мои планы серьезно заняться молочным делом.

Тем более, если необходимые дензнаки можно будет получить таким неожиданным образом.

Конечно в этом есть один очень тонкий и достаточно скользский моментик.

В любом случае я принимаю помощь Анны в решении своих проблем, хотя вроде бы и задекларировал, что не буду пользоваться её помощью именно в таком плане, сохраняя финансовую независимомть.

Но обманывать самого себя, батенька, не надо. Эта позиция на самом деле глупая дальше не куда и если я перегну палку в своем «все, сам», то мы очень быстро разбежимся.

Я это просто нутром чую. Анна человек, для которого рассуждения о двух половинках одного целого, не фигура речи, а только единственно возможный вариант союза и отношений с мужчиной. Или так, или ни как.

Самое главное, что и для меня тоже, особенно сейчас в моем нынешнем состоянии попаданства. Это конечно ни в коем разе не подразумевает, что я расскажу ей об этом, но это будет моя единственная тайна, которой я не поделюсь ни с кем.

Присутствие других гостей не помешает мне обсудить интересующий вопрос с отцом Петром и принять окончательное решение о приобретении Торопово. А это сразу же откроет передо мной замечательные перспективы.

Я сразу же своими силами быстренько решу все финансовые проблемы и уже в следующем сеельскохозяйственном году начну воплощать свои планы. Поэтому сегодня вы, батенька, берете быка за рога.

А неожиданное внимание к вашей персоне соседей, это побочный эффект вашей бурной деятельности и совершенных подвигов. Они по местным меркам почти равны совершенного Гераклом.

Рассуждая подобным образом, я закончил завтрак и позвал Степана.

– Степан, подай перо и бумагу и пошли кого-нибудь из пострелят к отцу Петру с моим письмом.

Поездка в Торопово будет после обеда, а сейчас я решил посмотреть на дело рук Василия, брата Степана. Он выполнил мои заказы и приглашает меня на демонстрацию.

Новые большие коптильня и крупорушка ни какого удивления не вызывают ни у кого. И для Василия подобный заказ рутина.

А вот ручной сепаратор это да. Совершенно новый и еще не совсем ему понятный механизм.

Он в кузнице стоит чуть ли не на самом почетном месте, готовый к пробному пуску.

Степан помчался впереди меня известить Степаниду, что для демонстрации понадобится молоко утренней дойки и когда я пришел полведра свежего утреннего молока стоит рядом с сепаратором. Оно как положено слегка теплое.

Я придирчиво осмотрел сепаратор, два раза собрал и разобрал его, покрутил вхолостую ручкой.

– Итак, мои хорошие – я оглядел притихших Степаниду, Степана и Василия. – Наши действия следующие. Ты, Василий, крутишь ручку. С какой скоростью надеюсь понятно.

Василий молча кивнул, понятно.

– Отлично. Степанида по моей команде аккуратно начинает вот сюда лить молоко, – я показал на чашу сепаратора. – А ты, Степан, принимаешь готовый продукт в две крынки. Вопросы? ТОгда приступаем.

Я перекрестился и лал команду Василию, начинай.

Он очень осторожно и аккуратно раскрутил сепаратор, Степанида по моей команде медленно вылила приготовленное молоко и почти в тут же в две крынки полился готовый продукт: сливки, наверняка впервые в мире полученные с помощью сепаратора и обрат.

Через несколько минут пробная сепарация была закончена.

Я взял заранее приготовленную ложку и попробовал. Сливки, как сливки.

А вот Степанида с сыновьями не сдержали своих восторгов.

– Барин, это не сравнить с тем, что ложкой собираем, – вынесла свой вердикт Степанида. – А Сыворотка, то какая получается.

– Это, Степанида, не сыворотка, а обрат или обезжиренное молоко. Ты знаешь,что такое молочный жир?

– А как же, барин, – с какой-то даже обидой ответила Степанида.

– Ну так вот. То, что мы сейчас сделали, называется сепарацией. Это отделение сливок от цельного молока. Проще говоря: это молоко, из которого убрали весь жир. Его можно также просто пить, а можно делать из него например, обезжиренный творог или поить им телят, да и коров тоже можно. Они будут давать больше молока. Обезжиренный творог надо делать обычным способом, как и из цельного молока и получится такая же сыворотка. Понятно? – закончил я ликбез по понятному мне молочному делу.

– Понятно, – ответила немного ошарашенная Степанида.

– Утром будешь приходить ко мне на усадьбу, вместе с Пелагеей осваивать это дело. Можешь приносить свое молоко. Понравиться, закажешь сыну такой агрегат. Всё, Степан, забирай сепаратор.

В Торопово я ехал В отличнейшем настроении. Опытный экземпляр сепаратора работает отлично. Если всё срастется с покупкой имения Ивана Петровича, то у меня сразу же появляется товарное количество молока с которым можно будет тут же начать работать.

Сливочное масло, сливки, сыр, тот же творог в России продукты известные. Но тоже масло получаемое путем простого сбивания сливок, которые тоже в свою очередь получают сбором обычной ложкой с поверхности постоявшего какое-то время молока, например продукт очень даже дорогой и редкий.

А с помощью сепарации я во-первых резко улучшу его качество и сделаю дешевым в производстве. А это со временем превратить его в доступный всем молочный продукт. И на первых порах оно будет давать мне просто баснословную прибыль. Такая же история будет с другими молочными продуктами: сливками, сыром и творогом.

А из обрата можно будет делать совершенно новый продукт – кефир. Найти на Кавказе его закваску и привезти в Россию совершенно не сложно, было бы желание.

Так что причина моего хорошего настроения очень даже веская.

За столом У отца Петра собралось около десятка окрестных помещиков. Самыми значительными имениями собравшихся было Торопово, отсутствующего Ивана Петровича, и Ракитино, имение Николая Петровича Ракитина. Он присутствовал за столом вместе со своим сыном Николя.

Наша последняя встреча была почти сразу же по моему возвращению из Франции. И сейчас ситуация радикально изменилась.

В прежние времена гвоздем программы были бы отец и сын Ракитины, вне всякого сомнения как самые преуспевающие и богатые помещики нашей округи.

Но сейчас они конечно оставались самыми богатыми, но вот самыми преуспевающими явно не были. Таковым являюсь я, помещик средней руки, дела которого еще не давно были очень печальными.

А сейчас это почти главная знаменитость губернии, благодаря своим «героическим» свершениям, внезапно обретенным серьезным связям в столице и очень вероятной будущей женитьбой на одной из самых-самых невест губернии.

В том, что обретенное мною расположение влиятельного генерала и наши внезапно начавшиеся отношения с Анной Андреевной, секрет Полишинеля, я не сомневаюсь. А вдобавок с этому вроде бы никчемный ранее младший Нестеров, оказывается еще и удачливым хозяином.

Так что желание по ближе познакомиться с моей персоной испытывают все собравшиеся.

Я из собравшихся фактически знаком только с Ракитиными и отцом Петром. За столом все очень предупредительны по отношению ко мне и замолкают стоит мне только открыть рот.

Младший Ракитин уже не пытается как в прежнюю нашу встречу демонстрировать какое-то превосходство передо мною и всячески подчеркивает наше старинное знакомство.

Он по-прежнему собирается поступать на какую-то службу, но похоже в это не очень верит даже его родитель. Когда кто-то из гостей, не удержав свое любопытство, поинтересовался у меня здоровьем Анны Андреевны, бедный Николя, услышав из моих уст подтверждение разговоров о наших отношениях, стал похож на мокрого общипанного и несчастного цыпленка.

Происходящее за столом изрядно меня забавляло и я ожидал развязки обеда.

В подарок отцу Петру я привез свой бекон и был уверен, что он распорядится подать его в какой-то момент к столу.

Этот момент наступил после перемены блюд, когда перед вторым подали красиво нарезанный бекон.

Ни кто из присутствующих его еще не пробовал и он произвел настоящий фурор. Абсолютно все были в каком-то чуть ли не телячьим восторге для меня даже не совсем понятном.

В какой-то момент гости от меня наконец-то устали и отец Петр предложил нам немного уединиться для серьезного разговора.

Меня уже все происходящее за столом начало немного раздражать и я с облегчением вздохнул когда мы наконец-то заговорили об интересующем меня деле.

– Александр Георгиевич, я днями получил письмо от Ивана Петровича. Мне естественно не известны истинные причины его отъезда из России, но ему крайне необходима определенность с судьбой имения. Идеальным вариантом господин Торопов считает его скорейшую продажу. И я считаю своим долгом в первую очередь переговорить на эту тему с именно вами.

То, что вопрос будет поставлен именно вот так ребром, я откровенно не ожидал и мысленно похвалил Анну, параллельно восхитившись её предвидением ситуации.

Я готов к обсуждению этого вопроса совершенно конкретно: цены, сроки, способы оплаты и все такое прочее. И это благодаря нашему откровенному разговору.

– Я, батюшка, ожидал этого разговора и готов к нему. Даже более того, скажу откровенно, сегодня я Сосновке только по этой причине. Так что мне бы хотелось конкретно знать цену, запрашиваемую за имение, и конечно возможные варианты.

Отец Петр такой прыти от меня откровенно не ожидал и какое-то время несколько растерянно смотрел почему-то куда-то вдаль.

Готов биться об заклад, что к сожалению совершенно не возможно, отец Петр решил из каких-то своих личных соображений форсировать это скорее всего не очень приятное ему дело, отказать в котором Ивану Петровичу он не может.

Но до него наверняка дошли слухи о моих внезапно начавшихся отношениях с Анной и дальше все совершенно очевидно. И в таком случае окончательное предложение должно быть еще более заманчивым, для меня конечно.

Отец Петр продолжает молчать. Он о чем-то размышляет не решаясь принять окончательное решение. Но вот он улыбнулся каким-то своим мыслям и откинулся в кресле.

Я уверен, что батюшка наконец-то принял непростое для себя и окончательное решение.

– Буду с вами откровенен, Александр Георгиевич. Миссия, возложенная на меня Иваном Петровичем, мне крайне неприятна, но отказать ему я не могу. вы возможно знаете о трагедии моей семейной жизни и моё служение здесь очень тягостно для меня. Моя несчастная супруга умоляет меня покинуть Калужскую губернию и уехать как можно дальше, например, за Урал. Моё священноначалие не возражает, но есть одно обязательство, которое делает это невозможным. И это, как вы наверное догадываетесь, наши особые отношения с Иваном Петровичем. Продажа имения именно вам вполне устраивающий его и идеальный выход для меня. Все дело в том, что у меня возникли отношения с другой женщиной и она простая крестьянка. Полагаю, вы знаете о ком идет речь.

Отец Петр замолчал и вопросительно посмотрел на меня. Я кивнул головой подтверждая его предположение.

– Некоторое время назад они объяснились и жена по этой причине настаивает на скорейшем отъезде нас втроем. По какой-то неведомой мне причине она уверена, что именно вы гарантировано дадите вольную этой женщине, она как вы понимаете, крепостная Тороповых. И, не буду скрывать от вас, скорейшая продажа имения мне сулит немалую материальную выгоду. А зная, Анну Андреевну, полагаю, что вы с ней обсудили этот вопрос и она уже предложила какой-то вариант.

Такой откровенности я не ожидал и почувствовал, что близок буквально к потери речи от удивления. Хорошо, что говорить мне пока ничего не надо.

Отец Петр грустно улыбнулся. И опять ушел куда-то в своих мыслях.

Я молча сидел напротив, терпеливо ожидая, окончания нашего разговора.

– Окончательное предложение Ивана Петровича, – начал говорить отец Петр, закрыв почему-то глаза, – сто тысяч серебром ему, двумя платежами. Пятьдесят тысяч до Рождества и пятьдесят в течении месяца после. Двадцать тысяч мне то же до Рождества, и вольная этой женщине. Как только вы произведете первый платеж и расплатитесь со мною, я сразу же уезжаю.

Крутить одним местом мне нет никаких резонов. И я на такое прямое и откровенное предложение отвечаю тем же.

– Хорошо, батюшка, я согласен. Как только Анна Андреевна вернется в Калугу, мы с ней еще раз с ней всё обсудим и я сразу же назову вас конкретную дату. И надеюсь отъезда вместе с вами сына этой женщины вы требовать не будите. Я считаю у молодого человека должно быть право выбора и возможность самому решать свою судьбу.

Моё окончательное слово похоже очень устроило отца Петра и он радостно и довольно заулыбался.

Пока гости доедали и допивали, а затем вели настоящие мужские разговоры о политике и естественно о женщинах, отец Петр с помощью одного из гостей, которого он представил мне как своего родственника и чиновника из какой-то уральской губернии.

Я в этот момент в с воих мыслях ушел куда-то далеко и в итоге не запомнил, ни его фамилию, ни название губернии.

Да это на самом деле ни имело ни какого значения.

Сей чиновник помог нам быстро составить какую-то бумагу в которой мы записали нашу договоренность. Бумага эта очень хитрая. строгой юридической силы она на самом деле не имеет. Любой суд имеющий хотя бы отдаленные понятия о законах скажет. что написанное там полнейшая чушь.

Но под ней поставили свои подписи российские дворяне и это сразу же делало её серьезным документом. Слова дворянская честь в России еще кое-что значат и не выполнение написанного это приговор. Поэтому уходя от отца Петра я ощущал себя уже хозяином Торопово.

Глава 22

Всю ночь и весь следующий день я вспоминал наш разговор с отцом Петром и много раз анализировал его. И каждый раз приходил к одному и тому же выводу: мною все сделано правильно.

Конечно самый окончательный вывод я сделаю когда еще раз поговорю на эту тему с Анной, которой за время нашего еще короткого знакомства поверил полностью и доверяю без каких либо задних мыслей.

Эту женщину я ощущаю действительно своей второй половиной и уверен, что она ко мне испытывает такие чувства.

Но Анна вернется в Калугу через несколько дней. Я уверен, что она восстановит отношения с семьей своего покойного мужа, хотя это будет сделать и не легко. А мне в её отсутствие надо оборудовать для жизни половину пустого флигеля, желательно запустить ресторан, хотя это совершеннейшая утопия. До его запуска еще столько дел и главное из них подбор кадров.

А в Сосновке надо запустить минимолочный цех. И именно этим я занимался целый день после возвращения от отца Петра.

Василий реально калужский Кулибин и ручную маслобойку сделал за один день. Для её работы надо просто как у сепаратора крутить ручку. Нам так загорелось с её помощью получить первое масло, что работа в усадьбе кипела до полуночи.

Всё молоко утренней дойки было просепарировано и затем полученные сливки мы пропастеризовали по знакомой мне домашней технологии.

Как это делать в домашних условиях я великолепно знал. Но…

Этих самых «но» было несколько. Первое: термометр, соблюдение температурного режима очень важно. Второе: наличие стеклянных банок объемом больше литра. Третье: на каком огне это делать.

Но когда я объяснил Пелагеи и Степаниде в чем суть проблемы, то только уважение ко мне как к барину, удержало их чтобы не поднять меня на смех.

Оказывается они замечательно умеют это делать, небольшие нюансы заключаются в том, что они не знают что процесс называется пастеризацией и им не знаком термин водяная баня.

Все, что происходило на кухне имения, можно назвать одной фразой: если долго мучиться, то что нибудь получится.

И к полуночи у нас получилось около четырехсот грамм сладкосливочного масла, слегка желтоватого и потрясающего вкуса и аромата.

Ровно в полночь Пелагея накрыла в столовой дегустационный стол за которым уселись я, Пелагея с сыновьями, Серафим с Настей и своим малышом и Андрей с женой и сыном.

Пелагея и Степанида подали чай и все дружно стали смотреть на меня что надо делать с маслом.

Я медленно сделал простой бутерброд с маслом, а затем еще один и положил верху тонкий ломтик бекона.

– Всем понятно, что надо делать с маслом? – спросил я, нарушив просто звенящую тишину. – Приступайте.

Как долго я не ел нормальный бутерброд. Это ведь фантастически вкусно.

Я ел и испытывал настоящее блаженство от вкуса и самого процесса. Потрясающе вкусный хлеб выпекаемый Пелагеей с маслом и беконом это нечто. Я с трудом удержался от соблазна повторить.

– Спрашивать не буду, – улыбнулся я, – ответ на лицах вижу и так.

Все заулыбались, а Василий смущенно спросил:

– Александр Георгиевич, для себя сепаратор разрешите сделать?

Я пожал плечами.

– Пока на сепаратор нет привилегии – делай. А когда придет, тут уж на каждый надо будет моё разрешение.

Господские коровы в день сейчас дают по пятьдесят литров молока. Половину я решил пускать на производство масла, которое пойдет на нашу кухню и частично на продажу. Первый опыт будет когда наберется три килограмма.

Естественно я разрешил пользоваться сепаратором Степаниде пока сын не сделает ей свой.

Все мои планы на следующий день были разрушены получением сразу после завтрака двух пакетов из Калуги. Один был из губернской канцелярии. Это были привилегии на бекон и сепаратор.

Другой был не менее важным. Пакетом его назвать можно с большой натяжкой. Это был пакетище.

Его привезли два мужика из Москвы и заплатить я должен за него фантастические пятьсот рублей. Но оно того стоит.

Разбирая бумаги покойного родителя, я почти сразу же обнаружил его переписку с неким Логиновым Василием Васильевичем. Переписка была довольно обширная.

Каково же было мое удивление когда начав её читать, я понял, что это один из крупнейших книготорговцев Москвы, а возможно и России.

Решив открыть ресторан, я написал ему и попросил достать мне все кулинарные книги изданные в России к нынешнему времени и по возможности французские.

И вот он выполнил мою просьбу и с двумя нарочными прислал больше сорока наименований кулинарных книг. Почти все они на русском языке, но есть и на французском.

Самые древние – первые кулинарные книги изданные при Екатерине Великой. Последние совсем свежие, 1840 года.

Есть несколько переводных, в основном с французского и одна с немецкого, уникальная 17-ти томная книга 1811 года, две ручных книжки для молодых хозяек. Многие книги в нескольких томах.

Такого я совершенно не ожидал. Это скорее всего вообще абсолютно всё изданное в России по кулинарии. Чтобы их просто прочитать нужен штат из нескольких человек.

И теперь у меня внезапно появилась острейшая необходимость найти хотя бы двух-трех очень грамотных человек, которые все это прочитают и желательно творчески переработают.

Ну а пока в свободное время я этим буду заниматься сам.

Для начала я взял русские книги Василия Левшина, Герасима Степанова и Екатерины Авдеевой. Она еще массово не издана, только несколько контрольных экземпляров. А также переводные с французского Александра Гримо де ла Реньера, Антона Карема и Жана Ансельма Брийя-Саварена.

Особо ценная из них «Систематизация французской высокой кухни» Карема. Это совершенно свежайшая книга.

Несколько десятков рецептов русской и европейской кухни которые еще не появились, но известны мне, будут украшением и изюминкой меню нашего ресторана.

С книгами я провозился до обеда и решил остаток дня посвятить окончательному подбору кадров.

После недолгих размышлений я решил что штат будет таким.

Управляющий Вильям. Он по совместительству будет и одним из шефов. Два метрдотеля, в наличие пока один, да и то пока под вопросом, Пятнадцать половых, пять на трактир и десять в ресторане. Ресторанные будут вообще-то называться официантами. Два бармена или буфетчика. Десять поваров-кондитеров, три шефа. Это Вильям, Дуняша и Маня. По должности главный из них Вильям, но кто будет в реальности окажет время. Моя задача не допустить их нездорового соперничества.

А затем вспомогательный персонал: кухонные работники, уборщики, швейцары и гардеробщики. Их будет думаю человек пятнадцать как минимум. Но это самое простое набрать эту публику, кроме конечно трех швейцаров, один на трактир и два на ресторан.

Поразмышляв над составленным списком, я решил этот вопрос отложить до возвращения Анны, моё имение такую нагрузку элементарно не потянет, надо будет привлекать тороповских и возможно кого-то из её людей. Тем более что быстро встанет вопрос о подменных работниках.

Единственное что я сделал, это поручил Пелагеи подобрать кандидатов в повара в нашем имении и в Торопово. Если вдруг моя покупка не состоится они все равно смогут работать у нас, но уже в качестве отходников.

И конечно найти замену Дуняши. С учетом назревающей у неё любви, она конечно в имение вряд ли теперь вернется.

Вопрос о вольнонаемных из числа калужских я решил пока не рассматривать.

Решение этих «судьбоносных» вопросов заняло у меня весь оставшийся день, но я остался очень доволен собой и лег в постель с чувстом выполненного долга перед самим собой.

Все неотложные дела в имении я сделал. Пелагея получила подробнейшие инструкции на все случаи жизни. И завтра утром заскочу еще раз на коровник, посмотрю на своих ненаглядных буренок и как минимум на пару дней уеду в Калугу.

На дворе всего лишь девятнадцатый век и жизнь должна идти не спеша и размеренно.

Но реально это не так, и все зависит от твоего так сказать целеуказания и твоей личной жизненной программы.

И я, приехав в Калугу, крутился как белка в колесе, делая одновременно кучу дел. Главные это ресторан и флигель.

Мне банально необходимо место где я могу прислонить голову и кого-то принять. В случае крайней необходимости конечно могу поехать в имение Анны и воспользовавшись её распоряжением переночевать там.

Её имение намного ближе к Калуге и это как минимум пара часов, если считать дорогу туда и обратно.

В итоге голова у меня идет кругом и я вечером просто рухнул от усталости на постель в оборудованной спальне во флигеле.

Следующий день был намного спокойнее и размереннее. В ресторане уже четко видны все его контуры и во всю идет внутреннее оформление. По моим ощущениям максимум через неделю все будут готово.

На улице, на которую выходит вход ресторана, резко увеличилась интенсивность движения. У меня такое впечатление, что калужские обыватели кто пешком, кто на транспорте, по несколько раз в день считают своим долгом поглазеть на идущие работы.

Я окончательно решаю, что Кузьма будет метрдотелем в ресторане. Он замечательно справляется с этим делом в трактире и думаю без проблем будет работать в ресторане.

Единственное замечание ему сделано за слишком частые заходы на кухню. Я ничего на самом деле не имею против, но Дуняша каждый раз просто выпадает из работы.

Никифор по моему поручению быстро решил вопрос с кандидатами в швейцары и трое отставных солдат и один матрос предстали предо мною.

Одного из них я сразу же наметил в метрдотели трактира, а трое остальных действительно будут отличными швейцарами.

Закончив все свои дела по раньше, я поехал в имение Анны с единственной целью оставить ей записку что нахожусь в Калуге.

В имении Анны меня встретили подчеркнуто уважительно и кланялись наверное даже ниже сосновских и у меня быстро появилось предчувствие, что она чуть ли не с минуты на минуту вернется домой.

В этот момент меня осенила мысль, а по какой дороге она будет возвращаться. Все дело в том, что я совершено не знаю дорогу в Козельск.

Позвав дворецкого Анны, я спросил у него знает ли он дорогу на Козельск.

– А как же мне, Александр Георгиевич. её не знать. И если вас интересует может ли Анна Андреевна вернуться минуя Калугу, то отвечу, что может. Да только делать она этого не будет. Зачем барыне по всяким буеракам домой пробираться. Так что не волнуйтесь и ждите её в Калуге. А письмо конечно оставьте.

Так что я тут же поспешил вернуться в Калугу и сделал это очень вовремя.

В тот момент когда я подъехал к ресторану, Анна сделала это с другой стороны дома.

Я еще на ходу выпрыгнул из своей коляски и бросился к карете, распахнул её дверь и увидел сияющие глаза любимой женщины.

– Я была уверена, как ты говоришь на все сто, что мы сейчас встретимся именно здесь. Куда мы сейчас едем?

– Ни куда, гнездышко есть у нас уже и здесь.

Андрей уже открывал ворота во двор ресторана и я показав куда, сказал кучеру:

– Заезжай.

Пока карета заезжала во двор, я успел спросить у Анны как она съездила в Козельск. Её ответ и счастливая улыбка, озарившая её усталое лицо, принесли мне минуту счастья.

– Лучше чем я представляла в самых смелых своих мечтах. Когда мы завтра с тобой обсудим все наши дела, я тебе все подробно расскажу.

В нашей половине флигеля все готово и я с удовольствием показываю его Анне. Она удивлена и видно очень довольна, ей во флигеле все нравиться.

– Саша, пойдем в спальню, я очень устала, – то, что она устала я отлично вижу.

Луиза и один из камердинеров Анны заносят её вещи и она нетерпеливый жестом распоряжается чтобы уходили.

Анины руки обвивают мою шею в тот же миг как закрывается дверь.

– Мне казалось, что я без тебя целую вечность, – говорит она, осыпая меня поцелуями. – Помоги мне раздеться, я тебя безумно хочу.

Наши желания естественно совпадают и я даже разорвал в спешке свою сорочку.

Анна действительно очень устала и ночь любви была достаточно короткой. Выплеснув на меня свои последние силы, она заснула на моей груди.

А мне не спалось, я смотрел на свою спящую любимую женщину и боялся даже не то, что пошевелиться, а даже глубоко дышать. Мне казалось, что этим её потревожу.

Я не мог заснуть еще и по другой причине, которая на самом деле была основной. Внезапно ко мне пришло осознание, что реально не смогу жить без Анны, что жизнь потеряет для меня всякий смысл если её не будет.

Мне совершенно не нужно чтобы она что-то говорила, я все понимаю без слов по одному её взгляду и жесту. И наверное понимаю даже мысли своей любимой.

Заниматься какими-либо делами мне хотелось. Была бы моя воля я отложил бы все в долгий ящик, но нельзя. Время неумолимо и до Рождества осталось всего ничего, осень уже в самом разгаре. А целиком и полностью полагаться на «индийского набоба» в лучшем случае не осмотрительно, все под Богом ходим, мало ли что.

Поэтому я сразу же поспешил рассказать Анне о разговоре с отцом Петром и о своих соображениях по поводу ресторана.

Вид приобретенной мною кулинарной библиотеки Анну привел в дикий восторг, а глаза у неё стали по пять копеек.

– Саша, и вот это всё надо успеть прочитать к открытию нашего заведения? – моя душа возликовала.

Анна сказала, что заведение не моё, а наше. Значит все заботы у нас общие.

– Что ты, Анечка. В лучшем случае можно успеть пролистать только только самое самое, – я показал на отложенные по моему мнению самые значимые книги. – У меня план такой.

Я решил, что спешка сейчас нам только навредит. И несмотря на практическую готовность к работе помещения еще как минимум две недели потратить на подготовку к работе.

Анна за эти две недели должна заниматься наведением лоска в ресторане, окончательным подбором и обучением персонала, кроме кухни.

Кухней буду заниматься я. Причем только ей и больше ничем. Повара должны быть подготовлены идеально, как и простые кухонные работники. В идеале за день мы вчетвером, то есть Вильям, Дуняша, Маня и я составим окончательное меню русской кухни. Я туда добавлю то, что войдет в моду немного позднее нынешнего времени: сибирские пельмени, цыплята табака, солянка, кулебяка, расстегаи и винегрет.