Текст книги "Борода из ваты – пули из серебра. Том 1 (СИ)"

Автор книги: Михаил Северный

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 20 страниц)

«Это свои. Постарайся его уработать по-вашему, по-человечески.»

Что это значит? Слишком мало опыта, слишком мало знаний. Что это значит?

– Добей его! – нетерпеливо подал голос шеф, – Нет времени возиться. Сейчас придут еще.

Ладно!

4.

Когда Мороз позволил Женьке сделать свою работу, тот как будто даже выдохнул с облегчением и с силой опустил молоток на голову мертвеца. Хорошего удара по башке достаточно чтобы отправить на воскрешение любого нечистого, ну почти любого. Вот если бы в сплаве молотка были бы серебряные частицы то кончится могло бы «невозвращением». А этот вернется. Когда-нибудь.

– Хорошо, – сказал Мороз, рассматривая как тело убитого начинает бледнеть и растворяться в воздухе. – Теперь сядь и отдохни.

Тело здоровяка уже пропало. Без соединения с мозгом оно было просто сосудом – пустышкой и ненужным грузом для реальности, а поэтому реальность быстро от него избавлялась, когда нечистый умирал. Мороз поднял подушку и убедился в том, что череп ещё на месте, лежит на боку и и поставил его в правильную позу – затылком вверх, а не вниз. Тот сразу же уставился на него дырами-глазниц и оскалил пасть, собирался что-то кричать.

– Заткнись, – сказал Лютый таким тоном, что вздрогнул даже снежный ангел, – если скажешь хоть слово, отправишься за товарищем.

Череп промолчал, и злобно задышал через дыры носа. Парировать он не решился – умный гад.

Ангел вытер молоток о штанину, подобрал табуретку и сел у стола злобно посматривая на череп. Тот как мог взгляда избегал, понимая что этому дай только повод. Тело второго уже окутали миллиарды невидимых мошек, они кружили вокруг него растворяя плоть и кости в своем облаке. Мороз, мертвец, и череп мертвеца молча наблюдали как уходил владелец серпа.

– Ненависть, – сказал череп, – ненависть возродит меня и похоронит вас. Восстану я из пепла поверженных, и вернусь ещё более сильным, умелым и покрытый ненавистью, как броней. Держись Дед и прячь своих Оленей, потому что я убью их первыми. Говорят, что мозги Оленя очень вкусные и богатые питательными веществами. Мне не помешают перед битвой. Нужны будут силы, чтобы разорвать тебя на части и твоих прислужников тоже.

Ангел дёрнулся было, но Морозу стоило только посмотреть на него, чтобы остановить, и он отвернулся, разглядывая рукоять молотка.

– Меньше пафоса, смрад. Говорить хочу с тобой и только поэтому ты ещё жив.

Череп вдруг выругался: смачно, заковыристо и протяжно, смакуя каждое слово и косясь изо всех сил на Мороза, чтобы увидеть реакцию, но без шеи это было нереально. Мороз наклонился и развернул его лицом к себе. Ангел продолжал безразлично крутить в руках молоток.

– Поговорим?

– Смердит человечиной, – закричал череп жадно впиваясь в деда взглядом, – из-под земли слышу аромат! Что это, дед? Держишь на ужин девственницу? Живая консервация? Я слышал ваши любят человечину больше чем оленину.

Мороз осторожно выдохнул, стараясь держать себя в руках. Давно он не слышал Снежку, где же её успокаивающий голос, когда он так нужен. Хочется схватить этот кусок кости и с размаху швырнуть о стену, так чтобы осколки полетели в одну сторону, а мозги в другую. Почему в этом мире нельзя всегда делать то, чего хочется? Почему к детям можно ходить только раз в год? Почему только зимой, когда холодно и сыро, а не в яркое теплое лето или в желтую осень? Почему даже охотиться можно только по расписанию? И самое главное, почему бы не лишить жизни нечистых, которые ее не достойны? Эх, на войне было всё намного проще.

Лютый наклонился и поднял череп, сжав его двумя руками. Ангел обернулся и со стуком положил топорик на стол – зазвенела случайно разбитая тарелка. Дед поднял череп высоко над головой. Ангел устроился поудобнее, перед этим незаметно смел осколки в сторону. Череп испуганно смотрел на деда сверху вниз.

– Во время войны мы были молоды. Я не буду приводить имена, если не возражаешь, но твой хозяин тоже там был, – начал Мороз и слегка сдавил череп ладонями. Раздался неприятный треск и череп ойкнул, а дед продолжил:

– Да, мы хорошо знакомы и даже воевали на одной стороне. Не знаю почему ты сейчас здесь и почему с такой холодной целью, но ты расскажешь об этом позже. Сначала моя история. На войне чаще убивают, чем берут в плен, но когда к нам попадал в руки язык нужно было выбить из него информацию. Знаешь как я делал это? Я брал пленника за голову с двух сторон сжимал ладонями и начинал давить как тисками. Медленно, но без остановки. Это как поставить холодный утюг на грудь и включить в розетку. Тот же эффект все больше увеличивающейся угрозы и боли. Мне рассказывали всё, что я хотел. Иногда рассказывали слишком поздно, когда кровь шла из ушей и этот поток уже было не остановить, но им так хотелось жить, понимаешь? Я к тому, что не нужно затягивать с решением. Умирать или не умирать – тебе решать. А вставать еще раз или нет – твоему шефу решать. Приступим?

Он положил ладони закрывая ушные отверстия и улыбаясь начал давить, но череп долго думать не стал.

– Хорошо! Хорошо! Не надо!

5.

Шум наверху затих. Фома прислушался и даже обрадовался услышав знакомый голос. Дед бубнил – жив. Поначалу голосов не было слышно и только шум драки. Потом кто-то кричал «Тебе конец! Тебя возьмут!» и прочие угрозы. Голос новый: не лысого, и не Женьки-мертвеца, и тогда уж Фома подумал, что битва будет проиграна. Но он ошибся. Голос деда вернулся, а тот другой, злой и наглый кричал «Не надо! Не надо!» будто его пытали.

Стараясь не дышать Фома поднялся по ступенькам ближе к выходу и прислушался. Любопытство не порок, а второе счастье. Он должен быть в курсе происходящего, надоело сидеть подвальной крысой.

– Я всё расскажу! – надрывался жуткий голос, – Не делай так, дедушка! Я всего лишь слуга своего хозяина, как и твой снеговик!

– Снеговик мне не слуга, а друг (голос лысого хрена).

– Ну да, ну да, – слишком быстро согласился голос сверху. – Чего знать хочешь?

6.

Мороз аккуратно поставил череп на стол. Подумал чтобы сказала Снежка об этом (череп на обеденный стол – не гигиенично) и сел поудобнее. Ангел отодвинулся вместе с табуреткой, но лицо его как и всегда ничего не выражало.

– Во первых. Сколько вас там ещё?

Череп «сделал удивленные глаза» и дед показал на потолок.

– Там наверху. Вас было трое. Сколько ещё придет? И когда? Я знаю когда рвут защиту и ждал вас, но сейчас тишина и спокойствие. Мертвецы у шефа кончились?

– Много. Мы точно не последние. Сюда будут идти, пока тебя не достанут как устрицу из раковины. Один за другим, один за одним. Двое-трое-четверо – ещё больше. Они будут идти и идти, прорываясь сквозь твою магическую защиту и сначала они сметут твоего прислужника (Ангел чуть наклонился ближе, прислушиваясь). Они возьмут его не умением, так числом, хотя я видел наверху таких бойцов, которым твой снеговик и в подметки не годится. Они порвут его на части, выпьют его кровь, и растопчут мозги, чтобы он не только ни возродился больше никогда, но и у себя на небеса не попал. Быть может потом кто-то и захочет взять на поводок беспризорную душу, но я бы сильно не рассчитывал. А потом они возьмутся за тебя, и вот тебя они убивать не будут. Тебя приказали взять живым. Все равно сколько уйдет сил и перерождений – тебя вытащат отсюда на поверхность целым и почти невредимым. Закуют в кандалы, кинут в машину и отвезут на Вонючий Улей. Там где тебе и место! А дом? Вижу в глазах вопрос! Дом сожгут нахер!

Ангел наклонился и, быстрее чем Мороз смог отреагировать, смёл череп со стола одним ударом. Тот покатился по полу завывая, переворачиваясь и стуча. «Таких проклятий этот дом еще не слышал», – подумал Мороз, вскакивая. Когда он поднял череп, на виске и на лбу у того уже красовались небольшие трещины, но это не мешало ему извергать ругательства, как лаву из небольшого вулкана.

– Заткнись и не нервируй меня, – сказал Мороз, и череп на место водрузил, – моего друга ты уже вывел из себя, я твой последний союзник – подумай.

– Хорошо, – послушался череп, – но этот пусть сядет подальше. У меня голова болит от таких полетов.

– Почему перестали атаковать?

– А я откуда знаю? Я – здесь, они – там. Придут, не сомневайся, дед. Очень скоро.

– За Снежкой приходили… Тоже ваши?

– Кто приходил? За Снегурочкой? Не знаю, старик. Все наверху были уверены, что она тоже здесь. Вы ведь из дома не выходите. А где она кстати, в подвале? Пусть выходит, я не страшный – познакомимся. Всегда любил красивых девчонок.

Ангел посмотрел на деда, глаза в глаза, взгляд его говорил 'можно я прекращу уже этот балаган? Ну пожалуйста!) дед отрицательно покачал головой.

– Я ведь знаю, кто послал тебя, смрад, но мне бы хотелось чтобы ты сам назвал имя, если не возражаешь. Это ведь не секрет, раз уж вы пришли ко мне всей толпой? Кто твой шеф?

– Касьян Грозный меня возродил. Он нам сказал сюда идти. Чего скрывать? Он прикрывал нас от ваших взглядов, он выключил звук и ощущения. Хочешь расквитаться или поговорить со старым другом выходи на поверхность Касьян там. Ждет.

Мороз посмотрел на картину. Волки отступили от фигуры посреди снежного поля, но все еще держали её в кольце, ждали удобного момента для нападения.

– Зачем? Я не понимаю. Что вам нужно от нас?

Мороз сжал кулаки и посмотрел на них, напряжение которое он так долго держал в себе готовило вырваться наружу, срывая крышку закипевшего чайника.

– Мы же одной крови! Почему они делают это? Почему Касьян стоит на пороге моего дома и не стучит, а выбивает двери? Почему люди меня боятся и охотятся на меня же? Куда ушло новогоднее настроение? Что происходит в этом мире?

7.

Фома слушал их открыв рот. Набор непонятных фактов, имён никак не связывался в цельное полотно. Похоже, что и лысый тоже мало что понимал, а как он начал нервничать под конец разговора! Почему? Да по кочану. Зачем ко мне? Почему я? Кто за мной. Как будто с Луны свалился нечистый и не знает на каком свете живет. Фома прислушался – разговор продолжился.

8.

– Странные ты вопросы задаешь, дед. Я думал ты будешь о численности спрашивать, о вооружении, которое подвезли, о методах выкуривания, которые применять будут. А мы философствовать решили. Я кусок смрада, смрадо-голова и за то что не выполнил приказ наказание ждет бедного нечистого, а ты меня тут грузишь! Или спрашивай что-то нормальное или убей уже наконец! Есть нормальные вопросы или я покатился в подвал к Снегурочке? Говорят, они ничего.

Дед молчал, он ещё не отошел от неожиданного всплеска эмоций. Слишком обидно, слишком горько, когда предают свои же.

– Почему?

– Опять? – разозлился череп, – ни слова больше, снежок тебе в лоб! Никакой больше лирики!

– Почему? – долбил свое Мороз – Что я вам сделал?

Тут уже пришло время черепа заткнуться на время.

– Ты правда не понимаешь, старик? Ты правда не понимаешь, кто тебя ищет и почему?

Мороз молчал. Ангел повернулся и наклонился, чтобы лучше слышать. Где-то там под полом, в подвале ухом почти прижался к дверце Фома. Смрад чувствовал себя шефом в эту минуту, ощущение когда тебя слушают абсолютно все передать сложно, это наполняет тебя гордостью и пафосом как воздушный шарик гелием. Вот только сказать ему особенно было нечего.

– Ну? – сказал дед. Ангел тоже негромко хрюкнул что-то неразборчиво.

– Тебя ищут люди. Отдел Контроля завёл дело против тебя и Снегурочки. (Мороз скривился). Они пришли за тобой, они приехали по вызову и окружили твой дом. Ты не нужен нашим, потому что ты – предатель. Тебя ищут люди. Касьян всего лишь исполнитель, наемный работник. Ты ведь знаешь, что люди не могут войти в твой дом без разрешения, а мы можем. Поэтому нас наняли. Поэтому мы штурмуем и мы тебя вытащим наружу прямо в руки правосудия. Отдел уже подготовил клетку в которой тебя повезут в город, так чтобы все видели и каждый мог бы плюнуть в тебя или швырнуть кусок грязи, тухлое яйцо или дохлую крысу! Тебя провезут медленно по улицам города. Медленно чтобы ты дольше мучился и каждый житель мог сделать свое дело.

Мороз не выдержал и схватил череп, Ангел с грохотом отшвырнул стул и отскочил в ужасе. Череп кричал, когда Дед поднял его над головой и сжимал сильнее и сильнее:

– Что ты несешь, гнилая кость!

9.

Наверху кто-то визжал как свинья, убегающая от ножа. Такой визгливый, наполненный ужасом голосок, и с ним перемешивается грубый голос лысого, который очень зол. Фома порадовался, что зол он не на него. «Что ты несешь, гнилая кость!» – кричал дед.

«Не надо! Нет! Не надо! Больно!» – просил кто-то. Минуту назад он угрожал вооруженному нечистому, что-то ему рассказывал про клетку и про то как Отдел Контроля возьмет его за жопу, и думал, что ему ничего за такие слова не будет. Лысый нормально разозлился, а он такой здоровый, что может вырвать кадык даже находясь в полубессознательном состоянии.

«Почему пришли ко мне? Что им нужно? Говори, или мои ладони сейчас соединятся!»

«Отпусти!!!!!!!» – верещал голосок сбиваясь в фальцет – Всеее раскажуууу! Лопну!!!'

Потом наступила тишина. Фома прислушался так, что аж голова заболела. Нет, он не сплетник, но как же это всё интересно.

10.

Милый ангел сумел забрать у дедушки из рук мерзкую пустую голову. Ещё немножко и случилось бы непоправимое, но он мягко разжал пальцы обхвативший холодный и вибрирующий от крика череп и забрал его. Посмотрел в глаза деду и мягко кивнул. «Все хорошо. Не надо больше. Все хорошо». Лютый готов был убить тварь, и её визги только раззадоривали и вызывали ненависть. Если бы не ангел.

Он отошел к столу, водрузил череп на место и сел рядом. Лютый видел трещины на черепе: они увеличились в длину и их стало больше. Еще бы секунду и у него в руках было бы два черепа. Долго не протянет и может расколоться от сильного толчка или падения – нужно держать себя в руках.

– Ладно, я спокоен. Не смотри на меня волком, смрад. Ты первый начал.

Череп молчал и смотрел на него. Молчал и смотрел.

– Отправить тебя куда нужно было сразу, или будешь нормально разговаривать?

Ангел положил молоток на стол, рядом с допрашиваемым. Чуть громче чем следовало и чуть ближе, чем следовало.

– Почему я должен бояться вас? Это просто инстинкт – страх смерти. Подумаешь. Что ты мне сделаешь? Убьешь? Так я вернусь. Ещё раз убьешь и ещё раз вернусь. Я вообще не понял, чего я тут тебе все военные тайны выдаю. Какого? Я же Нежить и мне плевать на Смерть! Просто скучно! Хочется языком почесать! Поэтому не пугай меня, дед! И давай веди сюда Снегурку, пока своими глазами легендарную красавицу не увижу и не проси.

– А вот так? – спросил дед и направил ружье на собеседника, заскрипела табуретка – Снежный ангел предусмотрительно пересел ближе к стене, подальше от линии огня. – Знаешь, чем заряжено это ружье?

– Догадываюсь, – череп втянул воздух в две свои дырки, делая вид, что ещё может нюхать. – Чую серебро. Ты дед совсем берегов не ощущаешь? Серебром по своим?

– Не свой ты мне, морда без туловища, – повторил дед на свой манер фразу из любимого фильма и щелкнул предохранителем. Череп вздрогнул бы, если бы имел плечи, вместо него вздрогнул ангел.

– Ладно-ладно, – зачастил череп перепугано, – давай без крайних мер. Говори, что тебе нужно.

– Я уже устал спрашивать! Почему меня ищут? Зачем я понадобился этому отделу, как его там.

И череп рассказал всё.

11.

Крышка подвала медленно открылась, и оттуда появился человек. Смерд замолчал на полуслове, да его никто уже и не слушал похоже. Они узнали, что хотели узнать, услышали всё что нужно, как и человечек из подвала. Он вылезал медленно, и взгляд у него был по человечески безумный. Дед смотрел на него и не шевелился. Сзади движение, скрип отодвигаемой табуретки – встал слуга Мороза. Сейчас наверное не время язвить, но сопротивляться своему характеру смерд не мог, его и на тот свет из-за дурного языка отправили тоже.

– Не понял. Это новая Снегурочка? Или как правильно? Снегур? Пративный Снегур? Дед, ты что европейские ценности перенял, или на войне так научился? Крепкая мужская дружба, тесная палатка пропахшая потом друзей и все-такое?

Чья-то рука легла на голову, заставив испугаться, погладила нежно и человек сзади заговорил, этому даже дед удивился.

– Помолчи, смерд, – настаивал Снежный ангел, который оказывается не глухонемой, – не до тебя сейчас.

Человек выполз из черной дыры подвала, как червяк из-под земли, и подошел к морозу. Тот даже не шевельнулся и не пытался его остановить – просто смотрел и ждал.

– Я слышал разговор, дед. Объясни.

Он стоял напротив Деда и старался выглядеть угрожающе – грозным человек с красной кровью и теплыми мозгами. Смерд втянул воздух, стараясь уловить запах мертвечины и не смог. Наоборот он услышал толчки теплой крови, запах хоть и грязной, но кожи, и запах дыхания. Живой и, наверное, очень вкусный. Мороз держит в подвале консервацию?

– Чего он на меня так смотрит? – выкрикнул смерд в лицо человеку, а тот действительно говорил с дедом, вопросы ему задавал, но смотрел не на него – Почему эта консерва так смотрит на меня?

– То что он рассказал. Это правда?

– Я не знаю, – пожал плечами дед. – Советую не падать духом раньше времени. Смердам доверять нельзя, это может быть просто часть программирования на захват. Так захотел его хозяин сказать. Передал его устами, понимаешь?

– Значит это не правда?

– Мы с тобой были постоянно вместе, человек. Тебе ли не помнить, что я не мог ничего сделать, так как был связан.

– Да что ты говоришь с этой консервой! Ещё и оправдываешься! Убил и убил! Его тоже убей! А мне мозги только отдашь, люблю понимаешь свежую…

Дед вдруг замахнулся и смрад подумал, что это точно конец. Гагарин долетался, а череп договорился. Но старый смог сдержаться и только посмотрел ему за спину. «Сейчас сзади топором приложат, – подумал смерд. – Сам руки марать не будет, а этот сзади только рад будет меня пополам разрубить. Еще и мозги сожрет.»

Но его не добили, а только накинули сзади ткань, скрывая весь обзор, а он даже не мог скинуть эту хрень.

– Что я вам попугай? Закрыли клетку одеялом спать буду? Алё, дед! Ты ведь вроде не тупой, в отличии от ангела своего хранителя, да освятится снег под твоими ступнями.

– Заткнись уже! – гавкнул дед. – Заткнись или я за себя не отвечаю! Как ты меня уже достал! Ангел, будь другом, там висят мои трусы, сушатся после стирки, притащи их сюда и если этот опять пасть откроет засунь их ему в ротовое отверстие. Жаль, что грязных нет – Снежка постаралась, но и эти сойдут.

Череп решил помолчать.

Глава 13

Обжигающе-холодная правда

'Твой звонок раздался ночью,

Я услышал в трубке голос твой.

Ведь я его так ждал!'

Сектор Газа «Твой звонок»

1.

Фома ждал ответа. Он стоял над Морозом и еле сдерживался чтобы не наброситься на старого урода. Кулаки сами сжимались и разжимались – мозг не участвовал. Фома пытался успокоиться, взять себя в руки, но холодная ярость продолжала пульсировать в башке, начисто убивая инстинкт самосохранения. Двое с половиной нечистых и один человек. И убитые люди между ними.

Дед смотрел ему в глаза внимательно, пристально, как будто собирался загипнотизировать или что-то разглядеть у него в голове.

– Это правда? – выкрикнул Фома. – Скажи что это не правда!

Женька-мертвец заворчал, череп молчал, скрытый под тканью. Лысый медленно поднял руки, демонстрируя то, что в них ничего нет и сорвал ткань.

– Говори, смрад. Повтори ещё раз, что ты знаешь.

2.

Глубокой ночью со среды на четверг в дежурном отделении полиции города Н. раздался телефонный звонок. Дежурный спал, уронив голову на руки, и храпел так, что проституткам снились кошмары. День выдался тяжёлым. Посетителей было не счесть, и за день он так умаялся, что ночью работать не собирался даже чтобы создать вид. Проспать до пяти утра, потом позавтракать «бутерами», умыться, налить кофе и ждать утреннего сменщика. Но никакой работы по ночам.

А телефон продолжал звонить. Он бренчал не прекращая, подпрыгивал на своих коротких пластмассовых ножках и въедался прямо в мозг, пытающему не проснуться Вовке.

«Зааткнись!!!» – не выдержали в камерах предварительного заключения шлюхи. «Выруби его!» «Кто звонит в четыре утра?» «Вовка возьми трубку, гад!»

Вовка открыл один глаз и с ненавистью посмотрел на уродский аппарат. Тот продолжал орать, направив циферблат на Вовку. Вовка взялся за нож, который всегда таскал с собой, но вовремя понял, что если провод сейчас обрежет то завтра не сможет скрутить «как было». Поэтому он схватил трубку, поднял её и бросил обратно на рычаги, обрывая связь. Устроил голову удобнее на пачке Входящих и с улыбкой заснул.

Телефон проснулся через пять минут. Шлюхи завыли и начали колотить по батареям. На улице залаяла перепуганная бездомная собака. Летучая мышь промахнулась и одна мошка этой ночью осталась жива чуть дольше.

Дежурный почесал второй подбородок и не поднимая тяжелой от сна головы протянув руку снял трубку.

– Алло. Дежурная часть слушает.

3.

– Откуда ты знаешь, как это было? – спросил Фома. Непривычно говорить с отрубленной головой, но он уже ко всему привык. Сосед – зомби стал слугой Деда Мороза, так почему бы и не поговорить с черепушкой? Тем более врет она не очень складно. – Тебя ведь там не было. Или был?

Череп почему-то обиделся и ответил по хамски:

– Мы с тобой на брудершафт не пили, человек. Что это за «тыкание»? Маме своей будешь тыкать.

– Отвечай, – приказал Лысый. – Объясни нам.

Череп хотел закатить глаза в презрении, но зрачков у него не было, поэтому вышло не очень.

– Художественный домысел. Бывал я в том отделении по работе. Знаю Вовку – Жиртреста, он ночью никогда не отвечает. Ленивый жирный кусок человечины. Вот и примерно изобразил ситуацию. Че тебе не нравится, дед? Я не нанимался тут обычкам лекции читать, убей меня, и концы в воду.

– Продолжай. Нам очень интересно.

4.

– Это милиция? – кричал перепуганный женский голосок в трубке. – Это милиция или полиция?

Толстяк простонал невразумительное нечто и поднял голову, продирая запухшие ото сна глаза.

– Кто звонит? Чего надо вам в час ночи? Спи, бля.

– Милиция! – догадался голос и закричал чуть не оглушив дежурного. – Помогите! Здесь такое! Помогите нам! Приезжайте! Давать адрес?

– Чегонадоконкретнееговоритьбляхамуха! – на одном дыхании выдал полицейский, курвы затихли в клетках, а пойманный на воровстве цыган скончался от сердечного приступа (утром с ним хлопотал напарник, хоть тут повезло).

– Село Новоречная! Приезжайте! Здесь повсюду трупы! На улицах трупы! Это он всех убил! Ночью устроил резню!

Толстяк сел, задел локтем стакан с чаем и тот покатился, разбрызгивая холодную мочу напитка на земле, но толстяк этого не видел. Это было уже серьезная заявочка, такую не принять – с работы полететь.

– Что случилось? Успокойтесь и постарайтесь объяснить! Вы в безопасности? Если нет, постарайтесь спрятаться до приезда наряда.

Женщина завыла, как фабричная сирена, телефонная трубка в руке дежурного вибрировала как живая.

– Я не знаю!!!

5.

– Какой у неё был голос? – спросил Фома. Он жадно впитывал все, что вешал им на уши кусок мертвеца. – Грубый голос? Тонкий? Хриплый? Сколько ей лет примерно?

Череп посмотрел на него, потом на деда и назад.

– Мне-то откуда знать. Меня там не было. Ты совсем тупой что ли, человек?

6.

– Как не знаю? Вы видели, что произошло?

Толстяк шарил рукой по столу, раскидывая бумаги. Его задачей сейчас было поддерживать разговор с потерпевшей, выудить как можно больше первоначальной инфы и вызвать кого постарше. Где же этот чертов ключ?

– Неет! Я вижу только тела на улицах, мёртвые везде – это он. Он вышел из леса и проникал в каждый дом через дымоход. Это он убивал взрослых и детей, расчленял их, и останки складывал в мешок, который волочил перед собой. Огромный мешок, полный человечины, он волочил за собой по улице Заречья, оставляя кровавый след. Я и сейчас его вижу он не расплывается даже после дождя, а кусочки мяса привлекают зверей из леса! АААА!

Толстяка замутило и он отставил трубку на секунду от уха. Только не блевануть, не сейчас, когда шлюхи и цыгане навострили уши, приложили свои раковины к решетке и внимательно слушают. Это потеря уважения как минимум на неделю, а если слух пойдет за стены отделения, то и вообще может его карьере повредить. Только не блевать. Только не блевать. В трубке продолжала визжать женщина, но он её не слушал. Пусть выговорится и успокоится желудок.

7.

– Однако, – сказал лысый и схватив череп размахнулся. – Ты на что это кость намекаешь!

– Нет! Не убивай его! Пусть расскажет!

– ААА! – истерически орал череп, он уже не изображал вопли несчастной селючки, сейчас он сам был несчастной селючкой. Я – Мы – Несчастные селючки.

Лысый шмякнул бы череп об пол, даже сомнений нет, и Фому он бы не послушал, но Женька смог его остановить. Он молнией подскочил и остановил руку лысого. Мягко, с любовью и нежно, как гомосек, обхватил ладонь старого и заставил опустить череп на стол. Развернул его мордой к Фоме и укоризненно покачал головой. Дед тяжело дыша сел на место, потом вдруг встал и толкнув плечом Фому прошел мимо и спустился в подвал. Фома смотрел на черепушку и мучительно долго думал.

– Рассказывать дальше или закончим уже на этом?

– Продолжай, а там видно будет.

Череп ухмыльнулся и заговорил. Раньше, когда он имел все конечности и туловище, в фантазиях и многословии замечен не был, но сейчас в бочке вырвало затычку. Винегрет из правды и фантазии получался вкусный.

8.

По инструкции толстяк должен был узнать имя и фамилию звонившего, поэтому он дождался паузы и все-таки вставил свои пять кредитов:

– Женщина, назовите ваше имя и фамилию.

Тишина.

– Это нужно для того, чтобы можно было вас найти быстрее. Чтобы помочь.

Тишина.

– Женщина. Вы тут?

– Да.

Она успокоилась и отвечала кратко, но охоты разговаривать с милицией поубавилось. Он чувствовал это в её голосе. Примерно также говорила жена, когда готовилась его бросать. То есть она уже давно изменяла с продавцом мебели, но сказать еще не решилась. Вот тогда и был у неё похожий голос. «Да». «Нет.» «Иди жрать». «Не хочу». «У меня голова болит». «Дети проснутся». «Не трогай меня».

Воспоминание обозлило Вовку и он включил строгий командирский голос:

– Женщина! Я вам вопрос задал и жду ответа. Вам помощь нужна или нет? Может мне трубку положить?

Обычно они начинают тараторить, выдавать все что можно и что нет, пока он оформляет бумаги и эта должна была. Вот только голос ее здорово изменился как и поведение. Вовка почувствовал холод и посмотрел на трубку, ожидая что она покрылась льдом, но ошибся. Проходили такое. Когда брали нечистого Крюкова (Федор кажется его звали) Вовке пришлось с ним вести переговоры под строгим контролем ОКН так тот умудрился каким-то макаром из этой самой трубки свой гнилой язык высунуть и Вовку в ухо лизнуть. Такого мерзкого ощущения он не забудет до пенсии, а парни из ОКН не забудут его визг. Да, смеются и сейчас коллеги над тем женским криком и значки в виде высунутого языка ему на ДР несут. Смешно, да. Особенно когда вспоминаешь это мерзкое липкое ощущение когда мужской язык сворачивается в трубочку и лезет в твою ушную раковину.

– Не надо ничего никуда класть! Просто найди уже этот чертов ключ и достань розовый телефон! Тот, что на прямой линии с Отделом Контроля Нежити. Расскажи им, что в Заречье Дед, известный как Мороз, Лютый, Новогодний, Декабрьский, Злой, Борода из Ваты, Старик горбатый, Старый педофил, и еще под множеством других имен устроил резню! Перебил всю деревню, то что от нее осталось. Сложил в мешок останки и ушел в лес. Там находится его Лежбище. Посреди поляны колодец в нем он и прячется.

Вовка молчал, потрясенный новостью настолько жестокой, что отдыхали даже братья сказочники, которых он читал в детстве.

– Кто вы? – промямлил он в трубку. – Откуда такая информация? Вы жительница Заречья?

Трубка издала серию коротких гудков, это означало, что с той стороны разговор закончили. Вовка, или для начальства Владимир, выдохнул и положил трубку на место. Посидел пытаясь сообразить не очередной ли это развод от Германа? Этот рабочий пенсионер вполне мог так извратиться, но он наверняка спал. Не станет он так заморачиваться в четыре утра не смотря на всю свою «ебанутость». Правда или нет, но в случае жалоб на нечистых он обязан доложить. Владимир наконец-то нащупал ключ и потянулся к закрытой полочке, где всегда ждал розовый телефон.

9.

Из подвала поднимался лысый. В руке он тащил пакет покрытый изморосью, (на пакете изображение белого медведя) и большую ложку.

– Не понял, – удивился череп. Впрочем не понял происходящего никто, даже его друг-шестерка мертвец Женька.

А дед с невозмутимым видом прошел к своей кровати, уселся, подтащил стол ближе и водрузил пакет на него. Открыл и достал облизываясь огромное ведерко с мороженым, судя по наклейке клубничным. Облизнулся и поднял ложку.

Череп мертвеца, мертвец и человеческий заложник вытаращились удивленно.

– Что? – пожал плечами лысый и поддел пальцами крышку, она примерзла и не хотела открываться. – Когда я стрессую, то я ем. А люблю я мороженное. Л – логика. Так у вас говорят.

Он уселся поудобнее и все-таки крышку открыл, разорвав ее по полам. Одна часть все еще оставалась на ведерке, вмерзшая в мороженое, а другая окрасилась красным от крови и болталась в руке – дед острым концом разрезал ладонь.

– Ты продолжай, продолжай. Не отвлекайся. И рот так широко не открывай, а то челюсть отпадет – назад не вставим.

Он отковырял кусочек твердого как камень мороженного и отправил с удовольствием в рот.

– Чё дальше то было, сказочник?

10.

Звонок в Отделе по Контролю за Нечистыми ждали также как в полиции. Никого в офисе не было: разошлись по домам секретарши, юристы, и прочие офисные крысы. Военных тоже не было – большой надобности ждать звонка ночью не было, а охранник вложил в уши наушники и храпел под монотонную запись очередной скучной аудиокниги и звонка не слышал. Телефон трезвонил и трезвонил, пока автоматически сам не перевел звонок на линию начальника охраны, разбудив всю его семью.

Злой как немец он дошел до тумбочки с орущим благим матом телефоном борясь с желанием наподдать ногой так, чтобы она перевернулась. Еле сдержался, честное слово.

11.

«Тебе-то откуда знать!», – прошамкал с набитым ртом лысый. Он наворачивал мороженое не опасаясь ангины, работал ложкой как ковшом экскаватора погружая все что выкапывал себе в пасть, раненую ладонь он обмотал куском простыни и ее уже нужно было менять.

«Что знать?» – переспросил череп перепугано. Он уже не вел себя так нагло как раньше, вид сбрендившего деда и ружья, которое он поддерживал в вертикальном состоянии ногой вызывало страх и осторожность.