Текст книги "Цена светлой крови"

Автор книги: Михаил Ахманов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 18 страниц)

– Ты его сын, – проскрипел Суа Холодный Дождь. – Возможно, не сын, нет у нас данных о его потомках, но близкий родич несомненно. Из младшей ветви вашей семьи, – с несокрушимой уверенностью добавил глава Охотников.

– Во имя Шестерых! С чего вы это взяли? – Джумин, изумленный, приподнялся.

– Кайн Джакарра вел род от знатных одиссарцев либо арсоланцев, – пояснил Хотокан. – Мужчина был приятной внешности и, как вспоминают очевидны – те, кому старость память не отшибла – бодрый, моложавый, с оригинальными привычками. Большой чудак! Публичности не любил, живописцев не жаловал, хроникеров с их камерами не терпел, мог п собак спустить на особо настырных, по все же сохранилась пара его изображений. И знаешь, тар, вы с ним похожи, как две горошины из одного стручка. Рост, телосложение, черты лица, цвет волос и глаз – все совпадает в точности. Любопытно, не так ли?

– Случайность, – отозвался Джумин, уже понимая, что это не так. Транс ли обострил его чувствительность или стала просыпаться память, но он ощущал, что сходство с Кайном Джакар– рой не было делом случая. Возможно, он и в самом деле его родич? Джен Джакарра, ибо Айчснн упорно звала его Джеком... Кадианн говорил ему, что Кайн был связан с Домом «Великий Арсолан», и это объясняло участие хаиайского семейства в судьбе Джумина. Если он каким-то образом попал в Джайну и, беспомощный, больной, был пленен местными жрецами, ясно, что Ги, дед Никлеса, не мог его там оставить. Как повелевает честь, он позаботился о родиче умершего друга... Версия вполне правдоподобная!

Тут он заметил, что Хотокан и Суа наблюдают за ним словно два пса за лакомой костью. Вроде хочется сожрать, да не встала б косточка поперек горла... Джумин выпрямился в кресле, подмигнул чучелу медведя, что прятался в темном углу, и сказал:

– Не знаю, правда ли я родич Кайна Джакарры и стоит ли этому верить из-за нашего сходства. Но вы-то верите, так? Значит, я ошибся. Вы погубили своих людей и чужих, и я подумал, что вы убийцы. А вы еще и грабители! Воры, которых в Тайонеле, в древнем Тайонеле, топили в болоте, чтоб не поганить копья и клинки!

Суа остался бесстрастным, по Хотокан побагровел от гнева.

– Это тяжкое оскорбление, тар, – прошипел он, сжимая рукоять висевшего на поясе топорика. – Мы благородные тайонельцы! Да, воин убивает, ибо таков его долг, но не ворует и не грабит! И нечего вспоминать о прежнем Тайонеле – в нашем ничего не изменилось! Болот по-прежнему хватает, только воры и грабители у нас не водятся!

– Значит, вы будете первыми, – холодно заметил Джумин. – Подумай, наком, что происходит. Вы считаете, что я родич Кайна Джакарры, укрывшего где-то свои несметные богатства. Был он большим чудаком, и потому оставил в Сплетении ключ к сокровищу, некий указующий дорогу код. Предположим, он сделал это, чтобы развлечь вычислителей либо над ними посмеяться, а мне, его родичу, этот код известен... или знал я его когда-то да забыл, но со временем могу и вспомнить... Предположим! И вы, благородные тайонельцы, схватили меня, чтоб силой выпытать секрет и овладеть моим наследством! Лишить фамильного достояния, что мне принадлежит по праву! Кто же вы, как не грабители и воры?

Воцарилась тишина, только потрескивали горящие поленья да кто-то вздыхал и возился за медвежьим чучелом. Потом скрипнуло кресло. Старый Суа Холодный Дождь встал, сбросив меховую накидку, поглядел на камин, будто прикидывая, хватит ли места, чтобы засунуть туда пленника, и хрипло каркнул:

– Хватит! Кончай допрос, наком!

Волчья Пасть кивнул батабу, тот поднял топорик и стукнул в дверь. Вошли охранники, встали вокруг Джумина и отвели его обратно в камеру. Вечером он получил кусок соленой рыбы. Воды ему не дали.

* * *

Этот человек внушал Суа опасение. Не страх или тем более ужас – такие сильные эмоции Холодный Дождь не испытывал никогда – а именно чувство опасности и смутной тревоги. Суа сожалел, что Шишибойн Сухая Ветвь не смог приехать с ним в Тайранту и поглядеть на пленника. Они бы посовещались и решили, на какую приманку ловить лосося и стоит ли забросить невод пли более подходит удочка. Суждениям Шишибойна можно было доверять, и Суа к ним прислушивался, хотя они с Шншибойном не состояли в родстве – даже принадлежали к когда-то враждовавшим кланам. Шишибойн был мудр и обладал немалой проницательностью. С кем говорить, когда его мет? Придется с накомом... А наком Волчья Пасть хорош для сбора сведений и их анализа, для тайных акций, похищений и погонь, но не дано ему проникнуть в сердце человека – во всяком случае, дальше печени или желудка ему не заглянуть. Правда, есть еще Видящий След...

Суа слегка повернул голову и произнес:

Топоани. Что скажешь, Топоани?

Из-за медвежьего чучела вылез человек, прижимавший к груди камеру, за которой тянулись по полу провода. Был он не слишком похож на тайонельца – слишком узкое лицо, слишком тонкие черты, спина сутулая, кожа бледновата. Но Топоапи Видящий След все же был коренным тайонельцем, хотя многие годы провел в Юкате и Одиссаре – учился, практиковал и снова учился, пока не превзошел учителей. Теперь его считали одним из лучших в обеих Эйпоннах целителей души и разума, и в этом качестве он служил Холодному Дождю уже несколько лет.

– Мне нужно просмотреть записи и подумать, мой господин, – произнес Топоани, вытаскивая из камеры памятную нить. – Однако первое впечатление такое: он ничего не скажет. Ничего, даже если бы помнил свою жизнь до летаргии.

– У нас есть средства, чтобы развязать язык, – заметил Хотокан. – Рано или поздно все говорят, целитель. У меня и барсук признается, что ел на ужин.

– Бесполезно, наком, ты его убьешь, но не сломаешь. Слишком сильный, слишком гордый человек... Поверь моему опыту.

– Любая сила когда-то кончается. Обычно в тот момент, когда хватают раскаленными клещами нечто пониже пупка, повыше колена.

Они было заспорили, но Суа повел бровью, и наступила тишина.

– Пытки богам неугодны, – молвил Холодный Дождь, бросив суровый взгляд на Хотокана. – Пытки добывают силой то, что не смогли добыть иначе, умом и хитростью. А глава Охотников из Теней должен быть хитер! И умен!

Признавая свою вину, Волчья Пасть низко поклонился. Суа перевел взгляд на Топоани.

– У меня имеются два вопроса, и первый из них таков: он действительно все позабыл?

– Готов утверждать это с большой долей вероятности. Подобные случаи известны, мой господин, и я встречался с ними на практике. Как-то. в бытность мою в Юкате, пришла ко мне женщина из Киригуа по имени...

Это лишнее, – произнес Холодный Дождь. – Я спросил, ты ответил. Воспоминаниям предаваться не будем. – Он недовольно пожевал губами, наклонился и подбросил полено в огонь. Перешагнув за рубеж семидесяти лет, Суа постоянно мерз. – Итак, в этой... как называете вы, целители...

–... амнезии, – торопливо подсказал Видящий След.

– Да, амнезии... В ней нет ничего удивительного, такое бывало и с другими людьми. Но в данном случае есть что-то особое? Что-то, с чем ты не встречался?

– Многолетний сон, в период которого наш пациент не постарел даже на месяц, – ответил Топоани. – Это поразительно, досточтимый! Разумеется, если собранные накомом сведения верны.

Верны, не беспокойся, – буркнул Хотокан. – Вся информация, проданная нам Джефрой из Нефати, подтверждена еще двумя лекарями. Эти не захотели денег, но. клянусь клыками Врага Волка, говорили чистую правду. Те клещи, о которых я упоминал...

Расскажешь в другой раз, – молвил Суа, снова пожалев, что с ним нет Шишибойна.

– Все в твоей воле, милостивый тар... – Наком принял позу покорности.

– Могу продолжать, мой господин? – Дождавшись кивка Суа, целитель промолвил: – Я уверен, что он перенес какое-то бедствие, некое страшное потрясение – скорее всего, гибель дорогого человека, крушение надежд или что-то в этом роде. Следствием стала блокировка памяти, торможение мыслительных функций и аномально долгий сон. Как это повлияло на физиологию – скажем, на процесс старения? Скажу откровенно – не знаю! С подобным я не встречался. – Он сделал паузу, подумал и добавил: – Не встречался никто из целителей, известных мне. Разве только в Гласе Грома...

– В Храм мы обращаться не будем. Его служители слишком щепетильны, – отрезал Холодный Дождь. – Меня не слишком интересует, почему он спал и не старел – если, конечно, это не связано с нашей проблемой. А я такой связи не усматриваю.

Он повернулся спиной к камину и зябко повел плечами. При мысли о льдах и снегах за стенами форта делалось еще холоднее. Суа предпочел бы сейчас оказаться в своей столичной резиденции или в уютном хогане у моря Тайон, среди мягкой и теплой тайонельской осени с ее прозрачными дождями, золотом полей и шелестом еще не увядшей листвы. Однако для содержания пленника больше всего подходила Тайранта, самый северный и самый секретный пост Охотников из Теней. Сказано в Книге Повседневного: камень истины тяжел, и его не спрячешь в мешке лжи... В мешке спрятать нельзя, в восьми соколиных полетах от полюса – можно!

– Я собирался задать два вопроса, – сказал Холодный Дождь, не глядя на накома и целителя. – Второй таков: как доискаться до истины? Как вернуть ему память и узнать желаемое? Твои предложения, Хотокан.

Без обычных средств, – Волчья Пасть стиснул пальцы подобно клещам, – я вижу только одно: майясскую магию. Тебя ведь этому обучили, Топоани? Ты можешь погрузить его в сон, заставить отвечать, а потом пробудить – и он даже не узнает, что с ним было. Так?

– Да, я владею этим искусством, – согласился целитель. – Однако не каждый подвластен магическим приемам воздействия на психику. Я говорил уже, что он сильный человек. Такого одной магией не одолеешь.

– Тебе, похоже, чудится, что перед нами сам Арсолан, мой легковерный целитель, – с насмешкой вымолвил наком Охотников. – Но он всего лишь человек! Вспомни, на воздушном корабле, когда его вытащили из океана, ты вколол ему какое-то зелье, заставив уснуть... Он человек, только человек!

– Однако необычный, – возразил Топоани. – Я ввел ему вытяжку из лианы хаочиа, растущей в бассейне Матери Вод. Очень сильное средство! Он потерял сознание, но доза была тройная. ,

Волчья Пасть ухмыльнулся.

– Ты рисковал! Вдруг бы он снова отключился лет на двадцать-тридцать!

– Возможно, это было бы лучшим исходом, – сказал целитель, бросив взгляд на Суа. – Не так ли, мой господин?

– Нет. Мы должны узнать шифр. Здесь и сейчас! Нет гарантий, что он не попадет в другие руки, к бихара или лизирцам... Да и в Роскве не отказались бы от этой информации. – Суа плотнее закутался в свой меховой плащ и произнес: – Я слышал Хотокана. Что предложишь ты, Топоани?

Видящий След, будто в нерешительности, крутил в руках бобину с памятной нитью.

– Клянусь благоволением Мейтассы, не хочется мне прибегать к этому средству... Но если ты повелишь, мой господин...

– Говори!

– В Нижней Эйнонне, в джунглях Варды, Дикого Берега и Дельты, есть чудесные растения... Одни погружают в сон, как вытяжка лианы хаочиа, другие исцеляют раны и болезни, третьи влияют на мозг, вызывая странные видения... Есть там цветок, отвар из которого лечит глаза, есть черный мыльный корень – натрешь им тело, и мошкара тебя не тронет, есть лотос, чьи листья снимают жар, и плесень, обостряющая чувства в момент любовных утех... Есть гриб, произрастающий в коре и на ветвях паучьей пальмы... Арахака, народ Дельты, называют его кичо нгорак, грибом колдунов...

– Дальше, – поторопил Холодный Дождь. – Что это за гриб?

– Мощный наркотик, чей сок лишает воли и способности к трезвому мышлению. Временами навсегда... были случаи, когда кичо превращал человека в безмозглую улитку... Редкое снадобье! Но у меня оно имеется. В сочетании с манясской магией этот гриб...

– Я понял, – произнес Суа.

Он задумался, поворачиваясь к огню то одним боком, то другим. Эти двое, паком и целитель, не могли предложить ничего иного, кроме пыток и ядовитого зелья. Холодный Дождь мыслил шире, как подобает властителю его возраста п ранга. Всю свою долгую жизнь он занимался финансовыми делами и политикой, а потому знал, что лучшая форма сотрудничества – взаимовыгодный обмен. Я тебе это, ты мне – то... Без обид, без насилия, без раскаленных клещей и сомнительной магии... Суа понимал, что товар для обмена есть н в данном случае – имеется где-то, но, к сожалению, не у исто. Человек в обстоятельствах Джумина отдал бы многое за историю прежней своей жизни, за даты, факты, имена, события... Отдан бы! Тем более, если ему объяснить, что этот шифр или код ведет не к богатствам Джакарры, а к чему-то другому, к таким предметам, что непосильны для Джумина Поло, будь он хоть трижды необычной личностью... Только сильный Клан, а лучше – целая держава, могут владеть подобными вещами, обратив их к собственной безопасности...

Да, это был бы хороший обмен, справедливый! Но меняться не на что – при всех стараниях люди Хотокана ничего не узнали о Джумине Поло. Кем он был, чем занимался, что связывает его с Кайном Джакаррой кроме гипотетического родства и внешности... Тайна! А раз товара нет, придется идти на крайние меры.

Суа ткнул пальцем в Видящего След.

– Действуй, Тоиоани!

– Исполню, мой господин. Но если он потом лишится разума? Если останется от него лишь оболочка, видимость человека? Сосуд, в котором пустота?

– Все в руках богов, – промолвил Суа. – Если придется отвечать перед ними, этот грех я возьму на себя.

Глава 6

Южный Куат и Тайранта.

Они собрались в харчевне «Пестрый керравао», но на столе не было ни пива, ни вина, ни мяса и сладких дынь, только напиток из горных трав Арсоланы, дарующий бодрость. Место Джумина осталось незанятым, и временами то Аранна или Ират, то кто-нибудь из звездочетов посматривал на пустое кресло с сожалением и тревогой. Лишь Логр Кадиани не бросал туда взглядов, а сосредоточенно взирал на свои колени да пощипывал бородку. Обычно разговорчивый, сегодня он был молчалив и мрачен.

– Мы не можем его бросить, – сказал Ират. – Мы его друзья. Друг же познается не за чашей вина и приятной беседой, а у весла и паруса, когда ветер рвет снасти, а волны бросают корабль в пучину.

– Так говорили кейтабцы, мои предки, – подтвердил О’Паха. – И это истина.

Амус и Цонкиди-ако молча кивнули, Арап на сделал жест согласия, а Кадиани сидел как сидел, только разглядывал теперь не колени, а кружку с дымящимся напитком. Что до Сайлиса Пиладкастронеры, то он зашептал молитву. Обращался Сай– лис к Сеинаму, покровителю странетвующих в море, и к Тайонелу, владыке земной тверди, ибо Джу мин мог находиться как на суше, так и в бурных океанеких водах. Еще просил он совета у Арсолана – повелитель солнца, луны и звезд мог видеть с высоты, где очутился их друг и пребывает ли он в печали или в радости. Последнее, правда, было очень сомнительным.

– Я постарался восстановить нашу беседу, – произнес Аранна, когда отзвучали слова молитвы. – Он не сказал ничего о какой-то опасности и даже не намекнул на нее, я уверен. Наоборот, он был... – историк прищелкнул пальцами, – был очень воодушевлен. Не скажу, что весел – все же он похоронил отца, и голос его показался мне печальным. Но воодушевление определенно было. Или, возможно, надежда.

– Побывав в Ханае, он мог выяснить что-то о своем прошлом, – заметил Цонкиди-ако. – Из рассказов брата и других людей, с которыми встречался. Ведь его наверняка там помнят!

Ират промолчал. Он не хотел упоминать о том, что между Ннклесом и Джумином нет родства; это было тайной Дома «Великий Арсолан», а болтающий о чужих тайнах, как говорили в Эйпонне, подобен попугаю. Или псу, что лает на ветер – это уже была бритунская пословица.

– О чем еще ты говорил с Джумином? – поинтересовался Сайлис.

– О делах, – ответил Аранна. – Просил его финансировать экспедицию в Чанко.

– Он согласился?

– Да. При условии, что будет в ней участвовать.

Грза принес новый сосуд с горячим напитком, и на некоторое время за столом воцарилось молчание. Был тихий безветренный вечер, в небе уже сияла луна, и никто не стучался в дверь «Пестрого керравао». А если бы и постучал, то обнаружил, что она плотно заперта – как обычно, когда в кабачке собиралась сайра«Теокалли».

Грза ушел.

Итак, у нас две проблемы, – произнес Цонкиди-ако, морща высокий лоб. – Я бы их обозначил так: куда и почему. Куда увезли Джумина и почему это сделано. Ты, Ират, говорил с Никлесом Джумой. У него есть какие-то предположения?

– Причину похищения Никлес не знает, но я считаю, что это связано с новым статусом Джумина, – произнес целитель. – Возможно, кто-то хочет оказать давление на Дом «Великий Арсолан», который они возглавляют. Остановимся на этом п не будем гадать. А вот куда увезли нашего друга... – Ират побарабанил пальцами по столу. – Очаг Великой Пустоты, с которым связался Никлес, ничем порадовать не может – их станции не наблюдали за тем районом океана. Но удалось проследить дорогу Джумина в Шанхо. Люди Нпклеса нашли и опросили экипажи воздушных кораблей, а также имели беседу с Дружиной Борка...

– Это что еще такое? – поднял брови Сайлис.

– Спецслужба Объединенных Территорий, – пояснил Ират.

– Странное название!

– Отнюдь, – заметил историк Аранпа. – Помнится мне, эту службу учредили после войн за независимость, века полтора назад. Возглавил ее Борк Утога, сподвижник Тура Чегича, главы Мятежного Очага. По его имени и названа... – Он повернулся к Ирагу. – Так что они сказали?

– В росковитском порту, куда прилетел Джумин, случилось нечто странное... или забавное, как посмотреть... Он заглянул в кабачок, где нет людей-служителей, только машина Ута. Там к нему подошла женщина, молодая и очень красивая, по виду – арсоланка. Они о чем-то говорили, затем появились трое мужчин, похожих на тайонельцев, и завязалась драка. Джумин ушел в самом ее начале, а эта женщина... – Ират усмехнулся, – эта красотка поучила тайонельцев вежливости. Крепко поучила! Еле уползли!

– Не похоже на тара Джумина – уйти, бросив женщину, – заметил О’Паха.

– Такие, видно, были обстоятельства, – скатал Ират. – Ну, она смогла за себя постоять!

– О чем они говорили? – спросил вычислитель Сайлис.

– Неизвестно. Машина Ута ведет только видеозапись, фиксировать же разговоры посетителей запрещено. Тем не менее, у нас есть два следа, тайонельский и арсоланекий.

– Последний можно исключить, – промолвил историк. – В Арсолане не похищают людей.

Целитель, после недолгих колебаний, склонил голову.

– Согласен. Значит, Северная Федерация.

Сидевшие за столом переглянулись. Потом Амус пробормотал:

– Тайонел – большой страна. Много лес, много снег... Почти как Сайберн...

– Тайонел все же меньше остального мира, – возразил Цон– киди-ако. – Не так ли, Ират?

– Так. У Никлеса Джумы есть своя служба для секретных дел, и эти люди уже в Федерации. Но он надеется на нас. Брат... – целитель запнулся, – брат Джумина полагает, что мы сможем подсказать ему нечто полезное. Все последние годы Джумин провел здесь, с нами, и к тому же мы...

Сайлис Пиладкастронера улыбнулся.

– Ты хочешь сказать, что мозгов у нас побольше, чем у всех секретных служб этого мира? Верно, друг мой!

– Амус, однако, прав: Тайонел – страна большая, – произнес Рикар Аранна. – У меня есть связи в их Совете, правда, не очень серьезные.

– Думаю, не на Совет нам нужно выйти, а на Охотников из Теней, – заметил Ират. – Это их рук дело. Твой приятель, Рикар, может нам помочь? Никлес не ограничивает нас в средствах. За любую информацию будет хорошо заплачено.

Они принялись обсуждать эту возможность, а Кадиани сидел, слушал и размышлял: сказать или не сказать?.. Ему в точности было известно, где спрятали Джумина. День назад с ним связался наниматель и поведал о схватке над Океаном Заката, о гибели лизирских боевых машин и о том, куда направились тайонельскпе шакалы, захватив добычу. За кораблями, сопровождавшими Джумина, следили со спутника, как полагалось при тайных операциях; этот сателлит был запущен Лизиром без ведома Очага Великой Пустоты и служил для наблюдения и разведки. Проследить за тайонельцами оказалось несложно даже в условиях сильной облачности – на спутнике имелся всепогодный локатор.

Кадиани заметил, что лорд Кирид О’Таха, его лизирский наниматель, едва не трясется от ярости. Правда, своего куатского агента он пи в чем не упрекал – Кадиани, само собой, не мог отвечать за то, что лизирских машин было четыре, а Федерация не поскупилась, послала девять кораблей. Собственно, лорд связался с Кадиани, имея целью сообщить, что миссия его завершена, так как проблема нынче другая – не дать северным псам и шакалам опорожнить сосуд. Из этого замечания Кадиани сделал правильные выводы: то место в Ледяных Землях, где держат Джумина, скоро посетит какая-то беда. Скорее всего, налет кораблей неведомой принадлежности с подарком, парой сотен термических бомб. Может, бомб будет больше, чтобы расколоть сосуд наверняка.

– Что бы ни предпринял Никлес, мы не можем оставаться в стороне, говорил тем временем Ират. – Я предлагаю...

– Гмм... – произнес Кадиани, решившись. – Гмм!..

Все, как но команде, повернулись к нему.

– Хочешь что-то сказать, наш молчаливый друг? – спросил Сайлис.

– Да. Разумеется. Да.

Сказать легко, подумал Кадиани, а вот объяснить сказанное будет потруднее. Первым вцепится Ират-откуда знаешь?.. Ну, положим, Сеннам нашептал... Сеннам не только Владыка Бурь и Ветров, но еще покровитель торговцев, а значит, и банкиров. О'Ткара, глава куатского банка «Шо-Кам», часто повторял: не знаешь, как объяснить то или это, ссылайся на богов. Мудрый человек О’Ткара!

– Он в Тайранте, – сказал Кадиани, будто в холодную воду нырнул.

– В Тайранте? Где это?

Первым к нему обратился все же не Ират, а вычислитель Сайлис. В силу профессии он во всем любил точность и определенность.

– Поселение на северо-западе Ледяных Земель, – пояснил Кадиани. – Секретная военная база, о которой никто в мире не знает... То есть так думают тайонельцы.

– Интересная информация... – пробормотал Цонкиди-ако. – Очень интересная! И весьма неожиданная!

– Это точно, – тут же откликнулся Ират. – Знать бы еще, откуда пришла такая новость! Не иначе, как вместе с обменным курсом атлийских чейни и россайнеких кун.

– Он в Тайранте, – упрямо повторил Логр Кадиани. – Я не могу сообщить вам источник этих сведений, но напомню, что над нами висят не только Безымянные Звезды и сателлиты вашего Очага. – Тут он сделал жест в сторону Амуса и О’Пахи. – Существуют еще и частные станции, без экипажа, но с неплохой следящей аппаратурой. Об этом известно тем... хмм... ну, кому положено. Так вот, с одного из этих спутников наблюдали за инцидентом – я имею в виду факт похищения, который не обошелся без... В общем, не будем об этом. Как я сказал, наблюдали и проследили, куда направились похитители.

Шесть пар глаз уставились на Кадиани.

– Мне кажется, ты знаешь больше, чем говоришь, – обронил Ират.

– Возможно. Но с этим придется смириться. Добавлю лишь одно: лучше бы нам поспешить. Столкнулись интересы могущественных лиц, людей власти, и Джумин, волею случая, попал между ними как зерно в жерновах. Его могут уничтожить – не одни, так другие.

– Вот, значит, как... – прошептал Цонкиди-ако.

– Если известно, где он, мы тем более не можем остаться в стороне, – сказал О’Паха. – Что бы ни предпринял его брат, мы должны тоже...

Всe заговорили разом, перебивая друг друга:

– Надо выручать Джумина...

– Долг дружбы...

– Добраться до этой Тайран ты и...

– Наймем два десятка сеннамитов...

– Потребуется, так применим оружие!..

– Клянусь Священным Ветром! Проучим этих наглецов!..

– Можно вылететь прямо завтра или в День Ягуара...

Наконец Ират сказал:

– Дайте мне немного времени, чтобы все обдумать. Скажем, до завтрашнего полудня... Я свяжусь с Никлесом, ведь оставлять его в неведении никак нельзя. У нас свой долг, у него – свой... Веревка быстрее порвется, если тянуть за оба конца.

– Конечно, ты должен с ним поговорить, – молвил Аранна, и четверо звездочетов согласно кивнули.

– Тогда не стоит терять времени. У нас ночь, а в Ханае уже утро. – Ират взглянул на усыпанные звездами небеса, затем повернулся к Кадиани. – Логр, мы благодарны тебе. Пусть ты сказал не все, но сказал достаточно. Если мы решим лететь в Тайранту, ты будешь с нами?

– Не сомневайся в этом, – произнес Кадиани и впервые за весь вечер посмотрел Ирату в глаза.

* * *

Воды не дали, и Джумин не стал есть рыбу и жевать сухие лепешки. Он не испытывал ни голода, ни жажды; казалось, что видения заменяют ему пищу и питье. Может быть, не только они – Джумину вспоминались слова Никлеса, утверждавшего, что в период долгого сна ему не вводили никаких питательных растворов. Очевидно, его организм каким-то загадочным образом реагировал на экстремальные ситуации, но тайны собственного тела были еще неведомы Джумииу. Сейчас он не нуждался в еде, а когда падал в океан, возникло ощущение полета – определенно возникло, он не ошибся! И этот тране, дарующий чудесные картины... Чего же ждать еще?..

После допроса Джумин весь день размышлял над тем, что было сказано Хотоканом, и, наконец, признался самому себе, что в речах накома могут быть скрыты зерна истины. Нельзя исключить, что он в самом деле родственник Кайна Джакарры, что совпадение их обликов не игра случая, и что в прошлом, в первой жизни, которую он не помнит, Кайн поведал ему некий секрет. Хронология тоже подтверждала, что это могло произойти: тридцать четыре года он находился в летаргии, шесть лет провел в Куате, а слухи о Завещании Джакарры и таинетвенный программный модуль появились как раз четыре десятилетия назад. Возможно, все это не было чудачествами Кайна – возможно, он предвидел или точно знал, что с Джумином, его молодым родичем, что-то произойдет, и оставил для него послание. Не письмо, которое легко потерять или забыть, где оно хранится, не поручение надежным людям, которые могут состариться и умереть, передав информацию наследникам, уже не таким надежным... Нет, Кайн поступил мудрее, заключив послание туда, куда Джумин обратится непременно – ведь всякий цивилизованный человек работает с мелгами и сетью. Возможно, там, во всемирном Сплетении, ждет его, Джумина, некий сюрприз, не клады и сокровища, а что-то более ценное – скажем, ключ к его прошлому. Повернется ключик в замке, отворится ларец памяти, и станет ясно, как он очутился в Хинге, кто для него прекрасная Айчени, и что означают эти миражи – древняя крепость на одиссарской рубеже, битва с тасситами, корабли, плывущие в Риканну, и девушка с глазами как темные агаты... Найти бы только нужный код, этот проклятый пароль! Кайн, очевидно, так зашифровал послание, что он, его наследник, даже потерявший память, должен вспомнить те слова... Вспомнить раньше других, слышанных им в прежней жизни!

Память, однако, молчала, храня свою тайну в запечатанном ларце, и Джумин подумал, что есть смысл опять погрузиться в видения. Если приходят к нему картины прошлого – должно быть, от почивших предков, – то отчего бы не явиться событиям, что связаны с ним, с годами до летаргии? Вдруг он увидит Кайна Джакарру – ведь узнать его нетрудно, Кайн таков, как он, Джумин! – увидит его в определенном окружении, в каких– то обстоятельствах, что подскажут нужные слова, подтолкнут его память. Стоит попытаться! Не ради обещанной свободы и. конечно, не ради волка Суа и всего тайонельского племени, а потому, что человек без прошлого – полчеловека. А в этом прошлом, как подозревал Джумин, были события чудесные, даже невероятные – взять хотя бы историю с Цоланом и похищением Айчени! Или слова старого Катри, повторенные Никлесом: мол, героическая эпоха завершилась, и миру теперь нужны не герои, а работники... Значит ли это, что он был причастен к каким-то великим героическим делам? Говоря откровенно, Джумин не представлял себя героем – не больше, чем похитителем Айчени.

С мыслью о ней и, разумеется, о Кайне Джакарре, он погрузился в транс. Очевидно, его размышления как-то влияли на картины, возникавшие за темной завесой – Чени сразу явилась перед ним. Она сидела на циновке в богато убранном покое, что открывался на террасу: за пей зеленели деревья с огромными белыми цветами – кажется, магнолии, а дальше виднелись кровли храмов и дворцов и необъятная морская синева. Чени была заметно моложе, чем помнилось Джумн– ну – не женщина в расцвете зрелой красоты, а юная девушка. Она улыбалась, ее глаза лукаво поблескивали, темные волосы рассыпались по плечам, потом зашевелились губы – она что-то говорила, по кому? Джумин не мог разглядеть ее собеседника; возможно, это он сам сидел напротив Чени и любовался ею – в той, прошлой жизни. Приморский город за густой листвой деревьев был плохо различим, и Джумин его не узнавал, хотя помнились ему панорамы многих городов, виденных в мелг-новостях. Впрочем, город мог измениться – старинное убранетво хогана и мачты парусных судов, торчавшие за черепичными крышами, подсказывали, что это видение прошлого. Насколько далекого?.. Джумин терялся в догадках. Уже полвека назад парусные суда стали редкостью, а узорчатые циновки, ковры из перьев попугая, нефритовые светильники и статуэтки богов, отлитые из серебра, считались настоящим сокровищем, место которому в музее. Его ли это воспоминания или кого-то из предков?.. Но Чени, юная, живая и прекрасная была здесь, и значит...

Он не успел додумать мысль до конца, как возник новый мираж, светлая березовая роща и другая девушка, совсем не похожая на Айчени – синеглазая, с золотыми волосами, заплетенными в косы. Она несла воду в деревянных ведрах, каких, пожалуй, на свете не было уже сто лет назад, и подол ее длинного платья колыхался при каждом шаге. Джумин глядел на нее будто зачарованный; мнилось, что эта златовласка столь же близка и дорога ему, как та, с агатовыми глазами, и как Айчени. Она мелькнула легким призраком, исчезла за деревьями, и видения вдруг понеслись едва различимой стремительной чередой. Охота на тигра-людоеда: оскаленные клыки, могучее тело, распластавшееся в прыжке, блеск копья, какие-то люди в одеждах из шкур – подпрыгивают, кричат, разевая рты... Площадь с каменным храмом, дальний ее конец перегорожен стеной, что протянулась между ступенчатыми пирамидами; на площади – битва, вспышки выстрелов, там и тут рвутся снаряды, противники рубят и колют друг друга, а где-то вдали мечется пламя пожарищ... Белесое северное небо, отвесный горный склон, пропасть, в которую спускаются на канатах воины; доспехи, шлемы, щиты, копья с двумя остриями – должно быть, картина давних времен, из той эпохи, когда покоряли норелгов и мхази... Атака конницы бихара: лошади карабкаются на невысокий земляной вал, свирепые лица кочевников все ближе и ближе, и вот уже мелькают кривые мечи, падают под их ударами люди – вероятно, простые ополченцы, ни у кого нет доспеха или военной униформы... Корабли в океане, огромные мощные броненосцы полуторавековой давности: трубы извергают черный дым, стволы метателей нацелены в зенит, волны лижут стальные плиты бортов... Лицо мужчины, грозные черты владыки м воина, губы сурово сжаты, брови над зеленью глаз приподняты к вискам... Другой человек, спокойный и моложавый на вид, но что-то намекает на его немалый возраст; облаченный в жреческое одеяние, он сидит у бассейна, изучая пергаменты с записями...