Текст книги "Цена светлой крови"

Автор книги: Михаил Ахманов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 18 страниц)

– Почему?

– Потому, что человек слаб и делает подлость ради денег и тех удовольствии, что они способны принести, – сказал Ират. – Многим честь кажется столь эфемерным понятием... А радости жизни – вот они, рядом! Женщины, богатый дом, хорошая еда, роскошная одежда и толика власти... Все соблазны рядом! Покупай!

– Нет, – возразил пилот, – человек сильный. Я знать! Я подняться в небо первый раз, смотреть на мир и думать: мы могучи! Сделать так много всего! Мой ракета, а еще машины, города, дороги, пища и кров каждому... Сделать это и теперь лететь далеко-далеко, сначала на Одисс, потом туда, откуда являться звезды Цонкиди-ако... – Прикрикнув на собак, Амус повернул к Ирассе скуластое лицо. – Ты помнить Пятый Скрижаль. Книгу Мейтассы? Там древний предсказаний: мир будет принадлежать людям... И это сбыться! Нет, человек сильный!

– Слабость и сила – две стороны нашей природы, – молвил целитель. – Приходилось мне резать раненого по живому, а он корчился от боли, но молчал. И видел я, как плакал этот человек над телом погибшего товарища... Так и Логр – в чем-то слаб, в чем-то силен. Нe осуждай! его, Амус.

– Я не осуждать. Я о нем печалиться, а спрашивать про другое.

– Но ты же сказал: почему...

– Да. Почему ловить Джумин? Все искать и ловить: нынче Лизир и Тайонел, завтра кто-то еще... Бихара, Нефати, Дальний материк... Зачем? Я понимать, он нужен красивой тари, он ее мужчина... он нужен Невара, он его друг... он нужен нам, мы тоже друзья... Остальным зачем?

Прежде, чем ответить, Ират всмотрелся в белесую даль. Ему показалось, что небеса будто подернулись серым маревом, а звезды начали блекнуть. Возможно, то были первые признаки рассвета.

– Джумин прожил долгую жизнь, очень долгую и наверняка непростую, – задумчиво произнес целитель. – Он забыл о ней, но может вспомнить. А тайны и секреты прошлого интересуют многих.

– Тайны, хо! Мой народ не иметь в прошлом тайн, – сказал Амус не без гордости. – Все просто: ходить степь, ходить лес и тундра, охотиться, рыбачить, брать орех и ягода. Приходить из-за Айрала россайны, жить мирно, мьг с ними родниться. Приходить с востока аситы, брать дань для их сагамор, брать в невольник, мы с ними сражаться. Победить, прогнать, строить много город, снова мирно жить, ездить другой страна. Вот вся история дейхол. Незамысловато, зато правильно. Какие еще тайны? Какие секреты?

– А ты припомни, – молвил Ират с улыбкой. – Это только мнится, что все просто. А я вот уверен, что у дейхолов тоже без тайн не обошлось.

Летающий в Пустоту наморщил лоб, задумался, и так прошло какое-то время. Восточный небосклон стал сереть, но, как бывает в высоких широтах, рассвет не торопился – до солнечного восхода оставалось еще не меньше кольца времени. Вспомнив о лизирском воздушном флоте, Ират прислушался, но в небесах ничего не гудело, не рокотало – должно быть, Невара не ошибся в своих расчетах. Целитель собрался было поразмышлять о таинетвенном даре лорда, о загадочных кинну и прочих секретах долгожителей, но Амус вдруг встрепенулся и произнес:

– Ты верно сказать, у дейхол тоже есть непонятное. Давно, триста лет назад, когда Сайберн быть под Асатлом... это их сагамор так думать, что мы под ним... Случиться у дейхол великий вождь Тэб-Тенгри, и такой силы, что десять сеннамит с ним не справиться. Берег наш народ, был драться с аситом за невольник... Жить долго, сыновей родить, старый стать, а сила вся с ним. Не дряхлый, как другой старик. Уметь много – такое, что ни один шаман не сделать. С одной женщина жить, а когда ее не стало, уйти тайга. – Пилот щелкнул бичом и пояснил: – Такой обычай прежде у дейхол: старик в лес и там умереть, как шо-кам в Куате. Только Тэб-Тенгри вовсе не умереть, люди его видеть. Ходит весь Сайберн, от Черных Песков до тундра, от гор Айрал до океан, чтобы охранять дейхол и изломщик. Ходит как самый большой господин! А когда мы воевать Удей-Улу и гнать аситов, он вдруг из леса – рраз! Совсем ЖИВОЙ, дейхол в помощь. Как такое случиться? Сто лет, как он в лес уходить!

– Возможно, ваш Тэб-Тенгри – светлорожденный? – сказал Ират. – Возможно, бродят они по нашему миру не первое столетие, скрываясь под разными именами и личинами? Возможно, то был лорд Невара? Или Джумин?

– На тара Джумина не похож. Старики слышать от своих дедов, а те – от своих, что видом он как дейхол, только глаза зеленый.

Амус хотел добавить что-то еще, но впереди махнули факелом, послышался протяжный зов, и караван остановился. Собаки легли в снег, люди начат и развязывать ремни, крепившие груз к саням, п ночь наполнилась шорохами и негромкими голосами. Спящий с Ножом торопливо приблизился к лорду Не– варе и вытянул руку к темной полоске, едва заметной на фоне сереющего неба.

– Тайранта, брат мой. Тайранта!

Сбросив меховую куртку, Невара повернулся к тайонельскому форту, замер на мгновение и произнес лишь одно слово:

– Вооружайтесь!

Глава 8

Тайранта. Видения.

Джумин спал. Сон его был глубоким и полным странных видений; он то покачивался на палубе корабля, то сидел у водоема рядом с пожилым жрецом, пристально всматриваясь в воду, то шагал впереди шеренги воинов в шлемах и шипастых панцирях, то брел по тропическому болоту, выставив перед собой копье и ожидая нападения какой-то смертоносной твари. Картины сменяли друг друга, мелькали знакомые лица, маршировали армии, плыли корабли, вставали города, и всюду был он, в разных одеяниях, в разных краях и климатах, иногда вооруженный и закованный в броню, иногда в легкой шелковой тупике, или в меховом плаще, или в грубой рубахе из оленьей кожи.

Он бродил по нескончаемому лесу Сайберна, стоял на утесе у прозрачного озера Байхол, пировал в дворцах Лондаха, Росквы и Хайана, слушал, как щебечут птицы в Дельте Матери Вод, изнемогал от жажды в пустынях Бихары, высаживался на берега Лизнра и вел отряд по бесплодным жарким холмам в поисках алмазных россыпей. Многие люди являлись ему, и просыпавшаяся память снова и снова подсказывала их имена: могучий сеннамит с суровым лицом – Грхаб, его телохранитель и наставник в воинеком искусстве; щекастый, полный, с хитрым взглядом – браг Фарасса, коварный и завистливый; мужчина с резкими чертами, напоминающий сокола – другой его брат, велики/! воитель Джиллор; человек в убранетве сагамора – отец Джеданна; жрец, с которым он сидел у водоема – мудрый учитель Унгир-Брен; юный рыжеволосый воин – бритунец Ирас– са; старец на смертном одре – сын Джемпн, которого в Рпкан– не прозвали Строителем... Еще он видел многих женщин, тех, кош любил, и любивших его, видел Чоллу Чантар и Заренку, Иршо Арноло и девушку Мали с берегов Матери Вод, но раньше всех явилась ему красавица с глазами словно темные агаты. Теперь он вспомнил, как ее зовут – Вианна, его милая пчелка-чакчан, погибшая в Фирате... Виаппа, счастье ci о юности! Как в прежних видениях, губы ее шевелились, и он разобрал первые слова: возьми меня с собой... Вианна просила об этом, когда он уходил оборонять Фирату... И еще сказала... сказала...

Воспоминание оборвалось. Теперь привиделась ему Инкала, дворец сагамора Че Чантара и сам владыка Арсоланы, склонившийся над ларцом с яшмовыми шарами. Первый из них раскрылся огромной сферой, являвшей собою мир, его материки и океаны, реки и моря; во втором была заключена тайна с троения материи. То и другое казалось Джумину загадочным и удивительным – тому Джумину, что стоял в покоях сагамора и слушал речи Че Чантара. Но нынешний Джумин не удивлялся, ибо за четыреста с лишним лет, минувших с той поры, мир исходили и облетели от полюса до полюса, и разум человека овладел такими тайнами, что даже Великой Пустоте пришлось немного потесниться. Эта мысль пришла к Джумину в его сонном забытьи, и память тут же откликнулась: он увидел эммелитовый Двор под Росквой, хоган старого Леха Менгича, двух его учеников, хлопочущих над установкой с икс-лучами, и Нево Ах-Хишари, совсем еще юного, с бледным от возбуждения лицом. Миг, и он опять увидел Нево, но уже старика: великий конетруктор стоял на полигоне в россапнекнх лесах, наблюдая, как готовят к полету ракетный корабль. Первый старт в Великую Пустоту... – вспыхнуло воспоминание. Кораблем управляла машина Ута, по тем временам примитивная, но он вышел на расчетную орбиту, сделал несколько витков и сгорел над Бескрайними Водами. Потом полетели люди. Нево не дожил до итого дня, но он, Джумин, смотрел с замиранием сердца, как три ракеты поднялись на огненных столбах и исчезли в небесной синеве. Три корабля, таких хрупких, таких небольших, что в каждом поместился лишь один пилот... День Ясеня Месяца Плодов, год тысяча девятьсот восьмой от Пришествия Оримби Мооль... Кажется, он плакал от радости и плакала Чени, а потом сказала: милый, мы вместе столько лет, по я впервые вижу твои слезы...

Чени! Сон мгновенно перенес его в Нолан, на холм с дворцами халач-вииика. Приняв обличье старого учителя Баратцу-Има, он сидел в уютном хогане напротив Чени, расказывая ей о странетвии через Бескрайние Воды, свершенном с кейтабцем О’Каймором. Он говорил, она слушала, а в цоланекой гавани дожидался корабль, судно, на котором они уплыли в Сериди. Год тысяча восемьсот тридцать восьмой, – всплыло в памяти, – год, когда он ее нашел, а потом едва не потерял... Но до этого они были вместе долго, так долго, как длится жизнь светлорожденного! Он надеялся, что уйдет в Чак Мооль вместе с Айчени, но ошибся; казалось, пришел ее срок, а сам он не чувствовал даже признаков увядания. И тогда она его покинула... Покинула, хотя клялась никогда не покидать! Ушла ночью, тайком, оставив записку... Только одна фраза была в том письме: не хочу, чтобы ты видел меня старой...

Джумин понимал, что спит, но и во сне давняя боль вцепилась в него когтями ягуара. Наверное, он смог бы разыскать Айчени, но делать этого не стал, не хотел идти против ее желания. Последняя просьба свята... Но расстаться с нею он тоже был не в силах.

Жизнь светлорожденных завершалась не так, как у обычных людей. Они доживали до ста двадцати, иногда – до ста пятидесяти лет, сохраняя энергию молодости, и облик их почти не изменялся; потом, в течение немногих месяцев, они стремительно дряхлели и покидали мир живых. Знаки скорого конца не являлись для них секретом: боль в висках, упадок сил, сохнущая кожа и постоянная жажда, вызванная обезвоживанием тканей. Чени было сто сорок с небольшим, когда начались головные боли, и дожидаться других намеков она не пожелала. Ушла... исчезла... скрылась где-то, чтобы не напоминать ему о прошлых потерях, о Вианне, о Чолле и Джемине, о Заренке и сыновьях, которых та родила... о брате Джиллоре, о матери и отце, о Нево, Грхабе, Ирассе, Унгир-Брене и остальных... Как будто он мог забыть про эту череду ушедших!

Джумин опять терзался прежним своим отчаянием. Прожив так долго, как ни один человек, кроме сагамора Че Чантара, он знал: ничто не заменит ушедшего, ни власть, ни богатство, пи почет и слава, ни чудеса грядущих времен, ни странствия в новых краях – да и оставались ли такие на планете, известной ему не хуже, чем собственная ладонь?.. Только другая любовь, другое чувство способны возместить потерю, ибо нет ничего драгоценнее человеческой близости, участия и тепла, что дарованы лишь любящим. Но искать другую женщину после смерти Айчени мнилось ему кощунством. Он не желал новой любви, даже боялся ее, помня, что приведет она к новым потерям, к тем же горестям, что уже испытаны не раз: близкий уходит, а ты остаешься с незаживающей раной, вносишь новое имя в скорбный список своих бед. Не проще ли потеряться самому?.. Уйти в забвение, беспамятство, в вечный сон...

Но сейчас память возвращалась. Капля за каплей, миг за мигом оживали воспоминания, возвращая Джумина в минувшие дни, к тем именам, которые он носил; их череда начиналась с Дженнака, сына Джеданны, и кончалась Кайном, правнуком Джена Джакарры. Память возвращалась! Были ли повинны в этом контакт с Безымянными Звездами, или зелье из колдовского гриба кичо нгорак, или попытки Топоани сломить его волю, проникнуть в подсознание? Скорее всего, ни то, ни другое, ни третье. Лучший целитель – время, время и встреча с любимой, ее слова, ее лицо; выходит, сроки забвения истекли, приподнялись крышки над запечатанными ларцами, ибо нашелся к ним ключ по имени Айчени. Разве он мог забыть ее? Не узнать при первой встрече – да, возможно... Но совсем позабыть – никогда!

Воспоминание о ней пронзило спящего Джумина – уже не отчаянием, а вспышкой счастья. Чени, Чени!.. Она не умерла, она жива! И Невара, верный друг и спутник, заменивший ему брата, тоже не переселился в Чак Мооль, и это было второй радостью. Он понимал, что это означает. Че Чантар со своим приятелем-сеннамитом, что затворились в Стране Гор, он сам и теперь Айчени и Невара... Пятеро светлорожденных кинну, чей жизненный срок не знали даже мудрецы из Гласа Грома... Они друг друга не потеряют... не потеряют вовек!

При этой мысли он улыбнулся во сне и увидел, как по мосту из радуги идет к нему темноволосая девушка с зелеными глазами.

* * *

С десяток Сыновей Зимы копошились под ледяной стеной, окружавшей Тайранту, закладывали взрывчатку. Прочих, под водительством Спящего с Ножом, Невара отправил к воротам крепости. Им предстояло имитировать внезапную атаку – с дикими воплями, пальбой, метанием боевых топориков и громовых шаров – дабы отвлечь внимание гарнизона. Тем временем малый отряд разрушит степу и проберется к бревенчатому строению, чья крыша рисовалась темным контуром на фоне бледнеющего неба. Лорд полагал, что эго жилой комплекс – казарма, кухни, склады и, вероятно, узилище, где держат пленника. Впрочем, полагал – не то слово; Ирассе казалось, что их предводитель в этом совершенно уверен.

Они стояли у нарт, рядом с разлегшимися в снегу собаками. Глаза Айчени сияли то радостью, то тревогой, Амус приплясывал от возбуждения, целитель и историк нетерпеливо переминались, и только Кадиани прятал от всех виноватый взгляд. Но оружие держал крепко – похоже, приходилось ему иметь дело с лучеметом.

– Ты его нашел? – Айчени коснулась рукава меховой куртки Невары. – Нашел? Где он и в каком состоянии? Его не пытали?

– За ближней к нам стеной казармы – коридор, – опустив веки, промолвил Невара. – Длинный широкий коридор, а от него, точно посередине, отходит другой, поуже. Там печь – я чувствую ее тепло, а за ней – камера Джека. Хвала богам, с ним все в порядке. Кажется, он спит.

– Проснется, когда стена взлетит на воздух, – пробормотал Аранна, сжимая карабин.

– В этот коридор есть вход? – спросила Айчени.

– Нет, это задняя часть постройки. – Лорд все еще не открывал глаза. – Но мы пройдем, не беспокойся. Ударим ракетой. Джен далеко, это ему не повредит.

Воины Спящего с Ножом побежали к нартам, разматывая запальные шнуры. В сером предрассветном сумраке они двигались как тени, даже снег не скрипел под ногами.

– Лизирский флот близко, – сказал Невара, запрокинув к небу лицо. – У нас есть треть кольца. Успеем!

Он открыл глаза, наклонился и вытащил из саней трубу ручного ракетомета. Сыновья Зимы сгрудились за его спиной. Двое воинов присели у аккумуляторных коробок в ожидании сигнала.

Лорд кивнул Аранне.

– Пальни-ка в воздух, друг. И запомните – вы, четверо, и ты, Айчени – когда побежим к казарме, не лезьте вперед. Наши воины свое дело знают.

Аранна поднял свой «чилат», и сухой треск выстрела разорвал тишину. С другой стороны крепости тут же завопили, заулюлюкали десятки голосов, началась частая пальба, грохнули взрывы, затем сверкнула вспышка лучемета, срезавшего антенну и параболоид радара. Луч снова прошелся над кровлей, с шумом рухнули пара печных труб и что-то еще, тонкое, длинное, опутанное проводами. За стеной пронзительно взвыла сирена, закричал и сразу смолк часовой, послышался топот и невнятные слова команды. Потом Ират услышал громкий лязг, и над ангарами, крышей казармы и дальней стеной поднялись вышки на решетчатых опорах, зарокотали скорострельные метатели, и один из помостов мгновенно исчез в яростной вспышке огня – должно быть, в него угодила ракета.

– Взрывайте! – сказам Невара, приподняв тяжелую трубу.

Глыбы льда взлетели к небесам, открыв проход к задней стене постройки. Шум получился изрядный, но звуки взрывов слились с грохотом боя, что шел по другую сторону крепости. Там снова рванула ракета, и Невара тоже выстрелил, не промедлив пи мгновения. Снаряд, угодивший под низ стены, разворотил бревна и часть крыши, и на сухом дереве тут же заплясали багровые языки. Я вижу Тайрангу в огне... – вспомнилось Ирату.

– Вперед, воины, – раздался негромкий голос Невары.

Сыновья Зимы ринулись к пролому, перепрыгивая через глыбы льда. Ират с товарищами бежал следом. Не сговариваясь, они плотно обступили Айчсни; Аранна подхватил ее под правую руку, целитель и пилот двигались впереди на манер живого щита, Логр прикрывал слева. У воинов Спящего с Ножом были лучеметы, бесшумное и мощное оружие, однако Ират услышал треск выстрелов. Палили, должно быть, из-за бревен развороченной стены, по длилось это недолго: мелькнули смертоносные лучи, и стрельба стихла.

Они ворвались в просторный коридор, оставив за спиной чадящие бревна. Их появление было замечено – с обеих сторон бежали вооруженные тайонельцы, пятнадцать или двадцать человек под командой цолкина. Сыновья Зимы развернулись в шеренги, перегородив проход; лучеметы снова плюнули тонкими нитями огня, раздались выстрелы, потом бойцы пустили в ход ножи и топоры, смешавшись в рукопашной схватке.

– Не отвлекаться! – выкрикнул Невара, проскользнув в другой, более узкий коридор. – Следуйте за мной!

Лорд швырнул громовые шары – два или три, целитель не разобрал, так как взрывы слились в один оглушительный грохот. В следующий миг Ират споткнулся о тело мужчины со знаками различия батаба – тот лежал па спине, раскинув ноги, и в его животе и груди зияли рваные рапы. Еще двое мертвых тайонельцев, посеченных осколками, валялись по обе стороны у стен, а за печыо, у самой двери, скорчился в смертной судороге худой узкоплечий человек, явно не воин – без оружия и в обычном одеянии, а не в тайонельской униформе. Этот тоже был недвижим и окровавлен – взрывом ему снесло половину черепа.

– Сюда! – позвал Невара, сдвигая тяжелый засов. – Он здесь!

Камера была небольшой, восемь шагов в длину, пять в ширину. Джумин лежал на топчане, на вытертом до дыр плаще из оленьих шкур, лежал неподвижно, никак не реагируя на звуки сражения, лязг засова и пахнущий дымом воздух. Мертвый?.. – холодея, подумал Ират. Должно быть, та же мысль пришла Ай– чснщ она с криком бросилась к Джумпну, прижалась ухом к его груди, нащупала пульс на шее и, облегченно вздохнув, промолвила:

– Спит... беспробудно спит... Опоили чем-то?

– Смотрите! – вдруг воскликнул Кадиани. – Смотрите, он улыбается!

И правда, на губах Джумина расцвела улыбка. Что ему снилось? Руки Айчеин, гладившие его лицо?.. Ее губы на виске?.. Волосы, щекотавшие шею?..

– Он нас приветствовать, – сказал Амус. – Довольный, что пришли!

– Еще бы! – проворчал Аранна, осматривая камеру. – Тут тебе не хоган сагамора... И пахнет неприятно...

– Дым все гуще, – пояснил Кадиани. – Горит наружная стена, и если мы не поторопимся...

– Так торопитесь! – прервал его Невара. – Поднимайте его и идите за мной! Скорее!

Четверо мужчин подхватили спящего. Голова Джумина легла Ирату на плечо, и он заметил, как двигаются глазные яблоки под плотно сомкнутыми веками – явный признак сновидений. Снилось, вероятно, что-то хорошее – Джу мин был расслаблен и продолжал улыбаться.

Вслед за лордом и Айчени они протиснулись в дверь, прошли несколько шагов, и Невара сделал знак остановиться.

– Несите его к нартам. Я останусь с людьми Спящего с Ножом. Мы вас прикроем.

С этими словами он бросился в коридор. Там, в дымном воздухе, гремели выстрелы, сверкали вспышки лучеметов, звенели клинки и топоры и слышался яростный рев сражавшихся. За тайонельцами было численное превосходство, но Сыновья Зимы держались, обороняя проход к широкой трещине, пробитой ракетой. Внизу и по краям этого пролома гудел огонь, жаркие языки лизали бревна, но гасить пожар было некому – схватка разгоралась стремительнее пожара.

Торопясь к объятой пламенем дыре, Ират успел заметить, как Невара отшвырнул двух тайонельцев и всадил клинок в грудь цолкина. Затем иод его ногами затрещало горящее дерево, дым окутал лицо, вызывая удушье, и целитель вывалился в снег – вместе со своими друзьями и драгоценной ношей. Кашляя и спотыкаясь, они побежали к ледяному палу, перебрались через разбросанные взрывом глыбы льда и, наконец, достигли нарт – в полном изнеможении, перепачканные в копотн, но с радостными улыбками на лицах. Айчени – в каждой руке по лучемету – тоже была здесь и тоже улыбалась; глаза женщины сверкали, куртка распахнулась, на волосах таяли снежинки. Под ее присмотром Джемин был привязан к саням и укрыт меховой полостью. Собаки приветствовали людей тихим урчанием.

– Что теперь? – спросил Ират. – Ждем лорда Невару?

– Он не задержится, – произнесла Айчени.

Рикар передернул затвор карабина.

– Надо бы вернуться и оказать ему помощь. Что скажешь, гари?

– Не надо. Оро Невара не нуждается в помощи. – Губы Айчени сурово сжались, она бросила взгляд на Джемина и повернулась к крепости. – Немногие из этих псов останутся в живых!

– Немногие, – согласился целитель, посматривая на небо. Гам нарастал мерный рокот, пока еще отдаленный, но становившийся все слышнее с каждым мгновением.

Из-за ледяной стены появился лорд Невара и Сыновья Зимы – семь окровавленных мужчин, тащивших трех убитых соплеменников. Повинуясь жестам и коротким приказам предводителя, воины бросились к нартам и стали торопливо поднимать собак. Гул в небе сделался яснее, по сумрачный рассвет мешал разглядеть боевые машины лизирцев.

Маленький караван покинул Тайранту, где уже не слышались взрывы и выстрелы, а только людские крики да грохот падавших бревен. Звезды окончательно померкли, но солнце еще не взошло; ветер сделался сильнее, завыл, засвистел, и в воздухе, засыпая след саней, закружились плотные хлопья снега. Невара, ехавший первым, гнал собак точно на запад; в его санях лежал Джумин, и рядом с ним сидела Айчени. Дальше мчались нарты Амуса и Ирата и две упряжки с Кадиани и Аранной; правили этими нартами Сыновья Зимы. Замыкала караван четверка саней с тремя мертвецами и пятью живыми воинами; кто-то из них запел, но не Погребальный Гимн, а песню, прославлявшую подвиги ушедших.

Сани успели отъехать на пятьсот или шестьсот длин копья, ми да небеса над Тайрантой раскрылись и пролились огненными струями. Лорд тотчас остановил упряжку, перебросился парой слов с погонщиками и приказал:

Зарываемся в снег. Два Очага и Клык Рыси останутся с нами, остальные продолжат путь. Да будет к ним милостив Мейтасса!

Они принялись забрасывать снегом нарты и собак. Очевидно, псы привыкли к таким уловкам – тут же принялись работать лапами, выгребая снежную крупу. Падавшие сверху хлопья помогали их усилиям.

Глядя вслед Сыновья Зимы, уходившим на запад, исчезающим за пологом метели, Ират спросил:

– Зачем ты отослал их, лорд Невара? И где наш вождь Спящий с Ножом? Разве он не будет нас сопровождать?

– Нет, целитель. Там, наверху, – Невара ткнул рукою в небо, – не слепые, там опытные наблюдатели. У них хорошая оптика, радары, связь с заатмосферной станцией... много всего, чтобы разглядеть, как из горящей Тайранты кто-то спасается, погоняя собак. То ли туванну, то ли другие местные жители, то ли Охотники из Теней с нашим пленным другом... Уверен, лизирцы попробуют достать убегающих, насколько хватит им боеприпасов и горючего. Так что Спящий с Ножом служит еще одну службу для нас: его воины разъехались мелкими группами, и найти их очень непросто. – Лорд усмехнулся и подставил ладонь валившему с неба снегу. – К тому же нам повезло. Пурга!

Над Тайрантой металось багровое зарево. Высунув голову из сугроба, Ират смотрел, как опускаются большие воздушные корабли, снова и снова забрасывая крепость тучей снарядов, кромсая казарму, ангары и ледяные стены мощными лучеметами. В первые мгновения форт еще огрызался очередями из скорострельных метателей, тайонельцы даже успели пустить пару-другую ракет, но их сопротивление было подавлено быстро и безжалостно. Теперь малые машины роились вверху, прикрывая крупные корабли, а те утюжили льды и снега, строения Тайранты и ее защитников; что могло гореть – горело, что не поддавалось огню, снаряды превращали в прах. Рушились трубы, антенны и оружейные вышки, рассыпались осколками кровли и стены ангаров, пылало дерево, а вместе с ним – тела погибших. Разумеется, сквозь завесу метели Ират не различал таких подробностей, но видел лишь один гигантский костер да слышал яростное гудение пламени. Этот звук долетал до их убежища невзирая па частые взрывы и завывание ветра.

Потом рвануло так, что вздрогнула земля, а огненный столб поднялся до небес, затмив восходящее солнце. Накатившая взрывная волна похоронила под снегом сани и собак, Ирата и его товарищей; псы тревожно взвыли, а люди, ослепленные и оглушенные, барахтались в огромном сугробе, прокапывая щели и лунки для дыхания. В воздухе кружился пепел, пахло едкой гарью, а на месте Тайранты вспухало, расплываясь в стороны и поднимаясь вверх, огромная туча сизого дыма. Взрыв не остался без последствий для атакующих, превратив в груду обломков один из больших кораблей – в огне и грохоте он упал в ста шагах от убежища.

Они сидели в снежной норе, скорчившись между составленными квадратом санями. Джумин по-прежнему спал, тари Лйчени обнимала его, будто боялась опять потерять. Невара разглядывал небо сквозь пробитую вверху дыру, нюхал воздух, морщась от неприятного запаха. Два Очага и Клык Рыси что-то бормотали, поглаживая и успокаивая псов. Кадиалп, всматриваясь в дымную тучу, пробормотал:

– Что там взорвалось? Складе взрывчаткой или снарядами?

– Топливо, – пояснил Невара. – Должно быть, его хранили глубоко подо льдом, в цистернах, и те раскалились от огня. – Закрыв глаза, он добавил: – Лизирцы улетают. Не все, только большие корабли. Малые ведут поиск в окрестностях, но Сыновей Зимы пока не обнаружили.

– Метель, – произнес Клык Рыси.

– Иногда друг, иногда враг, – заметил Два Очага.

– В любом случае нам не стоит высовываться, – сказал Аранна п повернулся к Кадиани: – Ты знал, что так случится, Логр?

Предполагал. Были намеки... Большой человек в Лнзире – тот, на кого я работаю... работал... В последнем нашем разговоре он...

Кадиани смолк, смутившись.

– Кто тебя нанял? – холодно поинтересовался Невара.

– Кирид О’Таха, мой лорд. Не он один – думаю, он представляет других людей власти из Лизира.

– Кирид О’Таха... – с задумчивым видом повторил Невара. – Потомок тидама О’Тахи с Йамейна, который полтора столетия назад отправился из Кейтаба к Дальнему материку, а затем в Южные Льды... Случилось это, когда Мятежный Очаг поднял восстание в Роскве. Большая была экспедиция! Семь кораблей, тысячи мореходов... И помнится мне, связано с этим походом что-то странное...

– Не странное, а смешное, – подала голос Айчени. – Кейтабцы искали его, – она погладила Джумина по щеке, – искали, ибо гуляло по свету предание, будто спит он в Южных Льдах, но пробудится в миг опасности для мира. О’Таха нашел в какой-то ледяной щели старый сундук и пару рваных башмаков, отправил добытое в Кейтаб, но сам туда не возвратился – Морской Совет мог скормить его акулам. Осел в Южном Лизире, стал советником Семпоалы, добрался до алмазных россыпей, разбогател...

– Однако был он достойным человеком, а вот его праправнук... – Невара с осуждением покосился на Логра Кадиани и вытянул руку к оседавшей туче дыма. – Богатство не пошло на пользу этому Кириду. Не о благе людей он заботится, а том, как бы не обскакали конкуренты. Я прав, тар Кадиани?

Логр сделал знак согласия и потупился. Возникла пауза, перешедшая в неловкое молчание, и целитель, чтобы разрядить обстановку, спросил:

– Тот сундук и башмаки... Что стадо с ними, милостивая тари?

Женщина звонко рассмеялась.

– Когда аситов изгнали из Росквы, мы перебрались в Ханай, и спустя какое-то время Джен послал в Кейтаб доверенных людей, чтобы они выкупили у Морского Совета эти реликвии. Заплатить пришлось золотом, и сумма была немалой... А когда вернулись наши посланцы обратно, Джен примерил эти башмаки, и оказалось, что они меньше его ступни на два пальца... -

Айчени склонилась над спящим, поцеловала его в лоб и, меняя гему, спросила: – Скажи, тар Ират, есть ли у тебя снадобье, чтобы его разбудить? Боюсь, не впал ли он снова в долгий сон... С кинну такое случается.

– Пульс у него не замедленный, дыхание ровное и достаточно частое, кожа теплая, – ответил целитель. – Эго не летаргия, моя госпожа. Я думаю, он видит сны, которые непременно нужно досмотреть... Не стоит давать ему возбуждающие снадобья, он проснется сам.

Айчени благодарно кивнула. Губы ее зашевелились – кажется, она шептала молитву Арсолапу.

Они просидели в снежной норе до вечера. Когда ночь распахнула крылья над полярной равниной, лорд Невара настроил мобильное устройство связи и попытался вызвать винтокрыл. Больше кольца времени он слушал шорохи и скрины Великой Пустоты и чьи-то голоса, бормотавшие то на тайонельском, то на языке Лизпра, потом помрачнел, отложил наушники и молвил:

– Винтокрыл за нами не придет. Уничтожен лнзирским истребителем. Дождемся полной темноты и двинемся на юг, в стойбище Спящего с Ножом. – Сделав паузу, он добавил: – Когда Джен проснется, то, возможно, придумает что-то получше.

– Придумает, – подтвердила Айчени, глядя на спящего Джу– мипа. – Досмотрит свои сны, проснется п придумает.

* * *

Когда у ворот Тайранты загремели выстрелы, Суа Холодный Дождь спустился в убежище. Это был автономный бункер с мощными стенами из камня и бетона, снабженный лифтом и заглубленный в вечную мерзлоту на восемь длин копья. В нем постоянно дежурили два цолкина, связист и техник, отвечавший за систему жизнеобеспечения. С Суа были трое охранников и повар туванну – вполне достаточно, чтобы служить ему и обеспечить все удобства. О судьбе накома Хотокана и, тем более, батаба Чингары, Холодный Дождь не беспокоился; им, людям военным, предстояло исполнить свой долг, для чего имелись у них скорострельные метатели, ракеты, лучевое оружие и три сотни опытных бойцов. Старик взял бы с собой Топоани, но у того были свои дела – сидел, вероятно, в камере пленника, дожидаясь, когда тот проснется. Как полагал Холодный Дождь, целителю ничего не грозило – Тайранта считалась надежной крепостью.