Текст книги "Путешествие во времени (Сборник эссе)"

Автор книги: Михаил Будыко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 21 страниц)

Со времени царствования Ивана IV возникли тесные связи Московского государства с Англией, которые поддерживались дипломатическими представителями и коммерсантами. Приезжие англичане рассказывали принимавшим их высокопоставленным лицам (известно, что в числе этих лиц был Федор Романов) о событиях в Западной Европе и в первую очередь в Англии. Начиная с момента смерти царевича Дмитрия, когда появилась вероятность прекращения в близком будущем династии, правящей Московским государством, особый интерес для русских собеседников представлял вопрос об обстоятельствах смены древней династии Плантагенетов династией Тюдоров, что произошло в Англии примерно за 100 лет до этого времени. Приезжие англичане могли сообщить о многих драматических событиях, происшедших после захвата Тюдорами власти, когда против них выступили не члены старой династии (которые были уничтожены), а самозванцы, создавшие серьезную угрозу для новой династии.

Один из них (Ламберт Симнел) был признан английским королем и коронован в Ирландии, но после высадки в Англию потерпел поражение. Другой самозванец (Перкин Уорбек), признанный несколькими европейскими странами, создал еще большие трудности для первого Тюдора на английском троне.

Такие сведения указывали на большие возможности воздействия на политическую ситуацию путем подготовки самозванца, который в случае необходимости мог появиться, как новый претендент на престол.

Виновные в заговоре. Вопрос о персональной ответственности политических деятелей за те или иные бедствия, которые они приносили государству, в прошлом не был особенно ясным. Определенные взгляды на этот вопрос оформились только в XX в. после второй мировой войны, когда группа правителей Германии предстала перед судом и была обвинена в заговоре против мира и человечности.

Надо, однако, указать, что представление об ответственности правящих лиц существовало в европейских странах уже в XVII в. В частности, в это время в Англии по приговору суда был казнен за государственные преступления король Карл I. В летописях Московского государства, относящихся к времени Смуты, достаточно часто встречается выражение «всей той крови заводчики», представляющее осуждение тех власть имущих лиц, которые, преследуя эгоистические цели, причиняли неисчислимые бедствия народу Московского государства.

Хотя такие обвинения летописцев обычно были справедливы, авторы летописей ни разу не указали на первых зачинщиков «заговора против мира и человечности» в Смутное время. Из сказанного выше ясно, что такой заговор организовали люди, которые заранее подготовили выступление первого самозванца. Это явилось началом событий, создавших угрозу уничтожения Московского государства.

Давно известно, что первый самозванец был приближенным братьев Романовых, причем при их аресте он скрылся и после пострижения в монахи вскоре перебрался в Польшу, где назвал себя царевичем Дмитрием. Хорошее знание самозванцем своей роли показывало, что он был тщательно подготовлен к выступлению в качестве «секретного оружия», которое могло быть применено против любого царя, избранного вопреки желаниям руководителей заговора.

Известно также, что сведения о наличии в Москве готового к выступлению самозванца поступили в искаженном виде в Польшу сразу же после избрания царем Бориса Годунова. Вполне вероятно, что эти сведения были одной из реальных причин ареста и осуждения Романовых.

Уцелевшие после расправы Годунова два брата Романовых увидели, что организованный ими заговор привел к гораздо большим результатам по сравнению с их планом, в который не мог входить реальный захват самозванцем царского престола. Тем не менее при обоих Лжедмитриях положение Романовых неизмеримо улучшилось, и они опять заняли позицию могущественных вельмож Московского государства. Это сделало возможным даже после ареста в Польше московского посольства, в которое входил Филарет Романов, добиться избрания на царство его сына Михаила, что произошло в 1613 г. В 1619 г. Филарет вернулся в Москву из польского плена и, занимая положение патриарха, стал фактическим правителем Московского государства до конца своей продолжительной жизни.

Для достижения этого результата Филарету понадобился 21 год тяжелой борьбы, в которой погибли три его брата. Однако потери русского народа за эти годы были неизмеримо большими.

Было бы, конечно, крайним преувеличением считать Смутное время следствием преступных действий одних братьев Романовых. Развал Московского государства в эти годы объяснялся безмерным эгоизмом его правителей, пренебрегавших национальными интересами, и глубоким социальным кризисом, вызванным последствиями катастрофического голода. Но если выделить отдельных лиц, нанесших наибольший ущерб государству, весьма вероятно, что на первом месте окажутся братья Романовы, бывшие «всей той крови заводчиками».

Это заключение не могло быть сделано их современниками, так как Романовы оказались победителями, которых, как известно, судить было нельзя. Некоторые намеки на ответственность Романовых за бедствия Смутного времени содержатся в трудах отдельных историков конца XIX и начала XX в. После того как династия Романовых сошла со сцены в условиях грандиозного кровопролития первой мировой войны, вопрос о средствах, которые их предки применили в XVII в. для захвата царского престола, потерял особую актуальность.

Можно, однако, заключить, что Романовы были наиболее удачливыми самозванцами XVII в., понимая это слово не в его обычном значении, а в буквальном смысле.

Тайна Шекспира

Афродита Милосская. В 1820 г. на расположенном в Эгейском море о-ве Милос вблизи развалин античного театра была найдена мраморная статуя, которая затем стала известна под названием Афродиты Милосской. Имя скульптора, создавшего эту статую, установить не удалось, предполагают, что она относится к II в. до н. э.

Статую Афродиты Милосской, находящуюся сейчас в Лувре, обычно признают одним из высших достижений изобразительных искусств. Проверить правильность такого утверждения по любым, даже лучшим, копиям статуи и тем более по ее фотографиям совершенно невозможно. Все копии отличаются от оригинала больше, чем мертвое тело в сравнении с живым и очень активным существом.

Впечатление от всякого произведения искусства слагается из двух компонент: самого произведения и восприятия его зрителем, причем характер восприятия художественных произведений у каждого человека индивидуален. Поэтому наше впечатление от луврской статуи Афродиты может вовсе не совпадать с впечатлениями других посетителей Лувра.

Афродита не кажется реальной женщиной. Она также находится вне рамок обычных представлений о красоте. Сразу же становится очевидным, что это божество, причем божество очень далекое от человеческих чувств и мыслей. Нельзя сказать, что Афродита совсем не замечает толпящихся вокруг нее людей. В какой-то (очень небольшой) мере она воспринимает их присутствие, но относится к ним с несколько враждебным пренебрежением, как человек мог бы улавливать краем глаза окружающих его мелких и неприятных насекомых.

Главное ощущение, вызываемое статуей Афродиты, – фантастичность появления в человеческом мире олимпийской богини. Никакая другая из сохранившихся до наших дней античных статуй богов древнего мира не создает малой доли чувства внеземного происхождения, вызываемого луврской Афродитой.

Кажется, что статуя Афродиты является примером превращения созданного человеком произведения искусства в чудо. Попытки объяснения такого чуда затрудняются отсутствием каких-либо сведений о том, кто и при каких обстоятельствах его осуществил. В связи с этим возникает естественное желание найти материалы, позволяющие представить себе процесс создания самых выдающихся произведений искусства, возвышающихся над результатами трудов художников всех эпох.

Царь Мидас. К числу очень немногих несомненных проявлений человеческого гения относится творчество английского драматурга Уильяма Шекспира. Так же, как и все другие выдающиеся произведения литературы, сочинения Шекспира могут быть правильно оценены только в оригинале, т. е. прочтенные на том заметно устаревшем английском языке, которым пользовался Шекспир. Даже лучшие переводы на иностранные языки дают очень обедненное представление о достоинствах произведений Шекспира и в то же время сглаживают многие шероховатости подлинника.

Иногда говорят, что сохранилось мало сведений о том, как Шекспир создавал свои драматические произведения. Это мнение не совсем правильно: многие пьесы Шекспира несут на себе отчетливые следы их подготовки, часто далеко не завершенной к моменту окончания пьесы.

Два фактора определяли существенное отличие путей создания пьес елизаветинских драматургов от литературной практики более поздней эпохи: отсутствие понятия об авторском праве и задача подготовки пьес-однодневок, рассчитанных только на их немногократное сценическое исполнение, но не предназначенных быть материалом для чтения. Первый из этих факторов позволил широко использовать для создания драматических произведений ранее изданные сочинения английских и иностранных авторов. Такой способ был применен и в подавляющем большинстве пьес Шекспира. Второй фактор требовал наличия в тексте драматических произведений нескольких ярких трагических или комических сцен. Эти сцены могли быть соединены длительными связями, литературное качество которых было гораздо более низким.

Восприятие зрителями таких пьес облегчалось при высоком уровне исполнения ролей актерами, которые, завоевав внимание зрителей в наиболее выигрышных сценах, не боялись его потерять в менее интересных местах пьесы. Особенно любимые публикой актеры могли рискнуть выступлением в пьесах, лишенных каких-либо достоинств, в надежде что зрители будут рады возможности их видеть даже в спектакле, очень далеком от совершенства.

При этом не следует переоценивать квалификации зрителей театров елизаветинской Англии. У них не было длительных традиций посещения сколько-нибудь художественных сценических зрелищ. Не случайно рядом с театром обычно находились помещения, в которых устраивались травля медведей, быков и другие старинные развлечения средневековой Европы.

В таких условиях приходится поражаться скорее сравнительно высокому уровню всей елизаветинской драматургии, а не наличию во многих пьесах этого времени слабых частей, а также существованию совершенно малохудожественных пьес, которые тем не менее иногда пользовались успехом.

Характерной чертой лучших елизаветинских драматургов была крайняя неровность их произведений, которые могли достигать в отдельных сценах высокого художественного уровня (чаще других у Марло).

Хотя в этом отношении многие пьесы Шекспира мало отличались от созданий его современников, бросается в глаза его необыкновенная способность часто на фоне заимствованного очень условного сюжета среди бледных и невыразительных частей пьесы создавать незабываемые по глубине и драматическому напряжению эпизоды, которые должны были поражать современных ему зрителей так же, как они поражают аудиторию шекспировских спектаклей нашего времени. В лучших пьесах Шекспира, относящихся к периоду расцвета его творчества, такие эпизоды занимают все больше места, вытесняя менее яркие сцены, в результате чего эти пьесы превращаются в шедевры драматического искусства.

Создается впечатление, что Шекспир, аналогично герою античного мифа царю Мидасу, обладал волшебной способностью превращать в драгоценные металлы заурядный материал, часто заимствованный им для своих пьес у более ранних авторов.

Возникает естественный вопрос: почему, располагая такой способностью, Шекспир довольно скупо ее использовал? Не только более поздние критики (среди них выделяется Бернард Шоу), но и наиболее компетентные современники Шекспира, как Бен Джонсон, отлично видели наличие в его произведениях многих слабых в художественном отношении сцеп, а иногда и явных несообразностей. Если эти дефекты мало отражались на коммерческом успехе постановок пьес Шекспира, они, казалось бы, должны были беспокоить автора пьес, который лучше всех понимал отличие хорошего драматического произведения от плохого.

С этим связан другой непонятный вопрос: почему Шекспир никогда не печатал свои пьесы? Хотя в то время большинство драматургов не занимались этим делом, тот же Бен Джонсон старался опубликовать все свои произведения. Если Шекспир знал, что его пьесы имеют гораздо большее художественное значение по сравнению с сочинениями Бена Джонсона, непонятно, почему он не использовал вполне доступную возможность издать свои драматические произведения.

Существовала вероятность того, что из-за нежелания Шекспира печатать свои пьесы он мог лишиться занятого им в дальнейшем места в английской и мировой литературе. Если бы два актера, друзья Шекспира, не издали через несколько лет после его смерти сборник, включающий сравнительно достоверные тексты почти всех пьес Шекспира, для потомства остались бы только подготовленные предприимчивыми дельцами издания части этих пьес, которые включали меньше половины от их общего числа при часто совершенно неисправном состоянии публикуемых текстов.

Таким образом, возникает необходимость объяснить явно непонятное отношению Шекспира к своему творчеству.

Подчеркнем, что именно эта проблема нам представляется главной загадкой, связанной с деятельностью Шекспира. Вряд ли стоит обсуждать здесь другою так называемую загадочную проблему авторства пьес Шекспира.

Можно выразить удивление наивности многократных попыток приписать авторство этих пьес какому-нибудь более высокопоставленному или более образованному современнику Шекспира. Если аристократическое происхождение было явно несущественным для проявления творческих способностей, следует напомнить, что из-за недостатка сведений о биографии Шекспира данные об его образовании очень ограничены, причем совершенно неясно, было ли необходимым очень широкое образование для написания его произведений.

Монолог Фальстафа. Можно предложить три разных ответа на вопросы о причинах неровного уровня художественных достоинств пьес Шекспира и нежелания Шекспира печатать эти пьесы.

Первый ответ основан на представлении о последовательно прагматическом отношении Шекспира к своей художественной деятельности. Мы уже говорили, что подавляющее большинство зрителей елизаветинского театра не могли сколько-нибудь полно оценить достижения Шекспира в его драматургическом творчестве. Характерно, что в немногих сохранившихся отзывах о произведениях Шекспира, принадлежащих современникам, его сочинения не считаются существенно лучшими, чем произведения других известных драматургов и поэтов того времени. Даже известная стихотворная похвала пьесам Шекспира в их посмертном издании, принадлежащая Бену Джонсону, производит впечатление не искренней оценки творчества Шекспира, а типичного для некролога преувеличения. Это видно из сравнения стихотворения Бена Джонсона с его заметками о литературе, где он довольно сдержанно говорит о Шекспире и подчеркивает его нежелание работать над устранением недостатков создаваемых им пьес. Бену Джонсону (а также издателям сборника пьес Шекспира) принадлежит важное сообщение о том, что Шекспир передавал в театр рукописи своих драматических произведений, написанные сразу же без всяких помарок, в чем Бен Джонсон видел причину наличия множества дефектов в этих пьесах.

Из такой информации можно, казалось бы, заключить, что у Шекспира были громадные неиспользованные им возможности улучшения текстов пьес при дальнейшей работе над ними, как делали почти все писатели, включая наиболее великих.

Исходя из вероятности глубокого понимания Шекспиром противоречия между художественным значением его творчества и невозможностью более или менее адекватной оценки этого значения в елизаветинской Англии, можно допустить, что Шекспир чувствовал бесполезность сколько-нибудь продолжительной работы над своими текстами. В таком случае, сознавая несовершенство своих недоработанных произведений, он не хотел сохранять их в памяти потомства в виде печатных трудов.

Можно назвать и вторую возможную причину нежелания Шекспира заниматься публикацией своих сочинений для читателей будущего – он мог предчувствовать, что таких читателей не будет. Действительно, известный Шекспиру жизнерадостный и нарядный мир окружения Елизаветы I и Джемса I через немногие десятилетия после его смерти исчез, причем вместе с ним исчезли театры и прекратилась деятельность драматургов. Мысли об эфемерности такого постоянного праздника отчетливо выражены в последних пьесах Шекспира.

Возвращаясь к более простому предположению о намеренном ограничении Шекспиром своего творчества реальными условиями восприятия этого творчества его современниками, можно вспомнить известный монолог Фальстафа о чести, в который Шекспир, возможно, вложил часть личных чувств («Король Генрих IV», часть I). В этом монологе Фальстаф размышляет о понятии чести и приходит к заключению о том, что это просто слово, не имеющее реального содержания и бесполезное для живого и тем более для умершего.

Если предположение о самоограничении Шекспира в совершенствовании его сочинений правильно, эти сочинения являются только гениальным наброском труднопредставляемых в своем совершенстве произведений, которые он мог создать в более благоприятных условиях.

Руки Афродиты. Другой ответ на интересующие нас вопросы можно получить, возвращаясь к упомянутому ранее произведению неизвестного гения – статуе Афродиты Милосской. Всем известно, что эта статуя дошла до нас лишенной рук. Менее известно, что неоднократные попытки ряда выдающихся скульпторов создать сколько-нибудь подходящие руки для этой статуи оказались малоуспешными. В связи с этим возникает предположение, что мастер Афродиты Милосской не смог завершить эту статую и что достигнутый им необычайный эффект появления богини в нашем мире частично был оплачен ценой невозможности окончания начатой работы.

Можно допустить, что в сходном положении оказывался Шекспир, который даже при его исключительном литературном мастерстве чувствовал недостаточность своих сил для завершения всех начатых им трудов на уровне им же установленных высочайших требований. В таком случае Шекспир, возможно, осознавал бесполезность длительной работы над своими произведениями и, испытывая разочарование в них, рассматривал эти сочинения скорее как источник материального дохода, чем как произведения искусства, которые должны быть сохранены для последующих поколений. Представляется, что подобное отношение к своему творчеству было бы печальной, но психологически возможной ошибкой Шекспира.

Известно, что покровитель искусств в Древней Греции бог Аполлон жестоко покарал царя Мидаса, который претендовал на лучшее по сравнению с Аполлоном понимание тайн художественного мастерства. Может быть, такой же судьбы должны остерегаться все гении, которые поднимаются на самые высокие вершины художественного творчества.

Война Роз

Хроники Шекспира. Из 37 пьес, написанных Шекспиром, десять, т. е. более одной четверти от их общего количества, посвящены эпизодам истории Англии. Восемь из этих десяти пьес относятся к интервалу времени от 1398 до 1485 г., в течение которых старшая ветвь династии Плантагенетов (к этой династии принадлежали короли, правившие Англией с 1154 г.) была оттеснена младшими ветвями – сначала Ланкастерами, а затем Йорками. Столкновения представителей младших ветвей между собой привели к войне, которая вспыхивала на протяжении 30 лет с 1455 до 1485 г. В ходе этой войны, часто называемой «Войной Роз», были уничтожены почти все члены дома Плантагенетов, причем единственного уцелевшего представителя этой династии графа Уорика, который был в 1485 г. еще ребенком, казнили уже во времена новой династии Тюдоров в 1499 г.

Восемь пьес Шекспира, посвященных гибели дома Плантагенетов, представляют собой по существу единое произведение, которое обычно разделяют на две тетралогии. Следует указать, что Шекспир сначала написал вторую тетралогию, охватывающую события с 1422 до 1485 г. (три части пьесы «Генрих VI» и пьеса «Ричард III»), а затем первую, рассказывающую об истории 1398–1422 гг. («Ричард II», две части пьесы «Генрих IV» и «Генрих V»).

Интерес Шекспира к событиям, которые привели к падению династии королей, правивших Англией на протяжении более 300 лет, имел определенные причины. Смены династий в феодальных государствах часто оказывали значительное влияние на их историю. Из ряда литературных произведений, посвященных гибели феодальных династий, можно назвать, например, знаменитый японский эпос «Падение дома Тайра», созданный задолго до времени деятельности Шекспира. В нашей стране известны написанные в XIX в. пьесы А. К. Толстого (трилогия), посвященные событиям, связанным с окончанием династии московских князей в конце XVI столетия.

Названные здесь произведения не являются простым изложением последовательности исторических событий. В них содержатся попытки объяснения причин трагедий, которые описывали авторы. Такая же попытка была сделана Шекспиром в его двух тетралогиях.

Если сюжеты большинства других пьес Шекспира и его отношение к изображаемым героям могут быть поняты без особых объяснений, разобраться в содержании его исторических хроник для современного читателя значительно труднее. В коротком очерке можно напомнить только главные события того времени и попытаться объяснить, почему Шекспир уделил такое большее внимание изложению истории гибели дома Плантагенетов.

Плантагенеты. После захвата власти в Англии норманским герцогом Вильгельмом Завоевателем, который стал английским королем в 1066 г., его прямые потомки по мужской линии правили этим государством менее 100 лет. В 1154 г. королем Англии стал Генрих II – сын внучки Вильгельма Матильды. Отцом этого короля был анжуйский граф Джефри, имевший прозвище Плантагенет. Из нескольких объяснений такого прозвища чаще других приводится предположение, что оно значило «человек, украшенный ветвью дрока», так как ветвь этого растения Джефри часто прикреплял к своему шлему.

Прозвище графа Джефри было быстро забыто его потомками, и на протяжении 300 лет они не имели фамилии, а только личные имена и часто прозвища, обозначавшие место их рождения. Например, основатель ветви Ланкастеров Джон Гонт, назывался Гонтом из-за того, что он родился в городе Генте (это слово несколько изменено английским произношением).

Поскольку у королей этой династии фамилии не было, современные им писатели обычно называли их анжуйскими королями. Впоследствии английские историки отмечали необычность существования феодального дома, члены которого не имели фамилии – все феодальные рода Англии и других стран Западной Европы, как правило, имели фамилии, переходившие от предков к потомкам.

Только в середине XV в. один из претендентов на английский престол – герцог Йоркский стал называть себя Плантагенетом, желая напомнить о своем родстве с предками английских королей этого дома. Впоследствии историки распространили эту фамилию на всю династию, о которой идет речь в этом очерке[5]5
  В ряде справочников, изданных в нашей стране, указывается, что династия Плантагенетов закончилась в 1399 г., после чего к власти пришли новые династии – сначала Ланкастеров, а затем Йорков. Такие указания совершенно ошибочны. Если отвлечься от факта, что английские короли до 1399 г. не называли себя Плантагенетами, и считать, как это делают английские историки, что всех потомков графа Джефри по мужской линии можно считать Плантагенетами, то и Ланкастеры, и Йорки составляли ветви этой же династии. Отсюда следует вывод, что Плантагенеты правили Англией до 1485 г.


[Закрыть].

На протяжении первых двух столетий существования династии Плантагенетов большинство принадлежавших к ней королей более или менее успешно справлялось со своими многочисленными врагами, среди которых видное место занимали могущественные феодальные лорды, часто выступавшие против королевской власти. К ним в некоторых случаях примыкали нелояльные родственники короля, а также руководители очень влиятельной в те годы английской католической церкви.

Довольно сложные отношения существовали у королей того времени с приобретавшей постепенно возрастающее влияние буржуазией и с разными слоями крестьянства. Жители городов и зажиточные крестьяне обычно поддерживали королей при их столкновениях с феодальными вельможами из-за стремления избежать разорительной междоусобной войны. При выступлениях бедных крестьян короли беспощадно подавляли эти восстания, действуя совместно с большинством феодальных землевладельцев.

История Англии того времени показывает, насколько опасным было положение королей, которые не имели достаточных способностей для ведения государственных дел. В исторической хронике Шекспира «Король Джон» рассказывается об одном из английских королей, который, обладая незаурядным даром политического маневрирования, добивался полного подавления исторически сложившихся прав феодальных лордов, руководителей церкви и зажиточных крестьян, в результате чего против него выступили крупные силы. Правление этого короля кончилось катастрофой, результаты которой могли бы привести к падению династии, если бы король своевременно не умер, оставив малолетнего наследника. Драматически закончилась жизнь более позднего короля из той же династии – Эдуарда II, который оказался совершенно неспособным правителем. Против него выступили крупные феодалы, к которым присоединились королева и сын короля. Эдуард II был свергнут и вскоре после этого убит, его место занял участвовавший в восстании принц, правивший затем длительное время. Потомки этого короля (Эдуарда III) были героями двух тетралогий Шекспира.

Два Ричарда. Восемь пьес Шекспира охватывают интервал времени от событий, связанных с историей свержения и смерти короля Ричарда II, до убийства последнего короля династии Плантагенетов Ричарда III. Заключительная часть этого интервала соответствует времени «Войны Роз», в ходе которой были уничтожены почти все члены королевского рода, а также много наиболее могущественных феодалов.

У Эдуарда III было несколько сыновей, из которых старшим был талантливый полководец и администратор, которого более поздние историки часто называли Черным принцем. Он, однако, не дожил до смерти короля, и наследником престола оказался сын Черного принца, который стал королем под именем Ричарда II в возрасте десяти лет. К счастью для молодого короля, братья его отца были сравнительно лояльными людьми, и, хотя их влияние на государственные дела было далеко не бескорыстным, они не наносили королю существенного вреда. Главной причиной гибели короля был его неосторожный характер, а также недостаточное умение рассчитывать последствия своих поступков, необходимое при сложности политических отношений в феодальном государстве той эпохи. После 22 лет правления Ричард II был свергнут могущественными феодалами, и королем стал Генрих IV – сын уже умершего младшего брата Черного принца герцога Ланкастерского Джона Гонта. Вскоре после перехода власти к новому королю Ричард II умер. Ранее считали, что он был убит, сейчас чаще предполагают, что он покончил самоубийством.

Первый король из дома Ланкастеров столкнулся с громадными трудностями в результате частых восстаний феодальных лордов, поддерживаемых правителями Шотландии и Уэллса. Все эти восстания были подавлены, и Генрих IV смог передать власть своему сыну Генриху V в условиях полного спокойствия в английском королевстве. Сравнительно недолгое правление Генриха V было одним из самых блестящих в истории феодальной Англии. При отсутствии сколько-нибудь значительных препятствий для своего управления на родине Генрих V смог вести успешную войну с Францией, где добился выдающихся побед. Предполагалось, что сын Генриха V будет королем государства, объединяющего Англию и Францию. Безвременная смерть Генриха V разрушила эти надежды. Сыну Генриха V Генриху VI было тогда только около года. Хотя среди ближайших родственников малолетнего короля нашлись способные правители (в особенности брат Генриха V герцог Бедфорд), завоевания во Франции были постепенно утрачены. Главное бедствие заключалось, однако, не в этом. Когда Генрих VI принял на себя обязанности по управлению государством, выяснилось, что он не вполне нормальный в психическом отношении человек. Как это нередко случалось в феодальных государствах, такое положение привело к дезорганизации системы государственного управления, в связи с чем появились претенденты на престол из числа потомков герцога Йоркского – младшего брата Джона Гонта. Между сторонниками Ланкастера и Йорков началась война, которая продолжалась с перерывами в течение 30 лет.

Принятое в более позднее время красочное название этого столкновения «Война Роз», во-первых, не соответствует исторической действительности (белая роза редко применялась как эмблема королей из дома Йорков, тогда как красная роза, вопреки распространенному мнению, уже не использовалась во время «Войны Роз» сторонниками Ланкастера) и, во-вторых, резко противоречит бесчеловечному характеру этой войны.

В сражениях войск западноевропейских стран XV в. при столкновениях защищенных латами всадников число жертв было обычно невелико. Сброшенных с коней рыцарей победители брали в плен для получения выкупа, что часто делало войну прибыльным занятием. Пленники во многих случаях жили длительное время в условиях полного комфорта в замках рыцарей, которым они сдались, пока их вассалы собирали деньги для выкупа своего властелина. На фоне этого обычая в «Войне Роз» на современников тяжелое впечатление производило частое убийство всех взятых в плен сразу же на поле боя. При этом в первую очередь убивали членов королевского рода, а также феодальных лордов, земли которых могли быть присвоены победителями.

Наряду с такой жестокостью по отношению к побежденным командующие армиями «Войны Роз» избегали насилия над мирным населением, так как каждая сторона считала его источником своих будущих доходов после победы. Тем не менее военные действия наносили заметный ущерб торговле и другим видам хозяйственной деятельности. Кроме того, при отсутствии твердой власти население часто дополнительно облагалось тяжелыми налогами и другими поборами, а в ряде случаев подвергалось ограблению своевольными солдатами.

Не касаясь подробностей истории «Войны Роз», в которой с обеих сторон участвовали сравнительно небольшие армии, отметим, что в сражениях чаще побеждали сторонники Йорков, в результате чего король Генрих VI и его единственный сын и наследник были убиты. Еще до этих убийств королем под именем Эдуарда IV стал старший из членов дома Йорков, который оказался довольно способным правителем. Однако закрепиться на престоле наследники Эдуарда IV не смогли. Одной из причин их падения была неудачная женитьба Эдуарда IV не незнатной вдове, многочисленные родственники которой заняли высокое положение и своим вызывающим поведением возбудили ненависть многих влиятельных вельмож. Второй причиной был исключительно низкий моральный уровень младших братьев Эдуарда IV герцогов Кларенса и Глостера. Первый из них при жизни старшего брата неоднократно участвовал в заговорах против него и был в результате этого казнен. Второй до смерти короля был его преданным помощником, но после кончины Эдуарда IV проявил себя как один из наиболее жестоких и бессовестных правителей того времени. Через несколько месяцев после смерти Эдуарда IV герцог Глостер стал королем под именем Ричард III, причем два малолетних сына прежнего короля (из которых старший сначала был объявлен королем под именем Эдуарда V) были тайно убиты.