Текст книги "Княжич Юра V (СИ)"

Автор книги: Михаил Француз

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 25 страниц)

Глава 2

* * *

Комната, в которой я находился, не была белой. Ни в прямом, ни в переносном смысле. Это был кабинет Ректора Академии. Да и разговор не слишком похож был на те допросы, которые мне ранее уже доводилось проходить. Всё чинно, вежливо, доброжелательно, мягко…

Не похож по форме. Но вот по сути…

В кабинете присутствовали четверо: я, сам Ректор, Граф Сатурмин и тот же непонятный не представившийся человек, который, в прошлый раз, в студии сидел на стульчике возле выхода из комнаты и молчал.

Он и сейчас молчал. Говорил Ректор. Точнее, спрашивал. А я отвечал.

Перед ним на столе лежала пластиковая папочка с несколькими листами бумаги в ней, и, по ходу разговора, Ректор с содержимым этих листов периодически сверялся.

– Так, что это был за человек такой, Юрий Петрович? Тот, с кем вы разговаривали возле той лавочки? – прозвучал, наконец, тот самый вопрос, ради которого вся вот эта встреча и была организована. Ведь, на банкира, которому снесли голову из винтовки на той площади, данным господам было совершеннейшим образом наплевать – они слишком высоко сидят, чтобы даже внимание обращать на такие мелкие междуусобные разборки Бездарей.

А вот непонятный мужик, который долго что-то говорил сыну Московского Князя, а потом внезапно взял и умер – это уже совсем не мелочь. Тут попахивает политической интригой.

И что мне им отвечать? Правду?

– Честно говоря, я так и не понял, – последовал мой ответ. И в нём не было лжи: да – я догадывался, что это Маверик, парень воспринимался, как Маверик, парень говорил от имени Маверик, парень откликался на имя Маверик… но был ли он на самом деле Мавериком? Вопрос, на который я даже самому себе не смогу ответить однозначно. – Какой-то человек. Одет прилично. Говорил со мной на чистом русском, без какого-то заметного акцента. Глупости какие-то нёс. А потом умер. Вроде бы, от сердечного приступа? Или от чего? Я так и не понял.

– Эксперты пишут, что «обширный инфаркт миокарда», – сверившись с бумагами, подтвердил Ректор. – А, что за глупости? Не поделитесь?

– Ну, я, на самом деле, всего не запомнил – слишком поражён был их несуразностью.

– Но всё же? Хоть что-то?

– Ну… он обвинил меня… точнее, мою мать, в том, что она «нагуляла меня за углом», и что Пётр Андреевич Долгорукий не мой биологический отец… Ещё сказал, что, с какого-то перепугу, Князь меня теперь убьёт при первой же встрече… говорю же: бред какой-то несуразный! Как Пётр Андреевич может не быть моим отцом, если мы с ним настолько похожи, блин, что фигурой, что лицом⁈ Тут даже генетическую экспертизу делать не надо – и так всё ясно, стоит просто рядом нас поставить и посмотреть!

– Действительно, глупость, – хмуро кивнул Сатурмин. – Насколько мне известно, во всех Княжеских Родах полную генетическую карту на всех членов вот уже тридцать лет, как в обязательном порядке составляют – требование Императора. Чтобы, значит, опознавать было проще в случае боевых действий. В сражениях Одарённых друг с другом ведь очень редко хоть сколько-то целые тела остаются… Так что, если бы всё было так, как он говорит, Пётр Андреевич давно бы знал об этом. Не мог не знать.

– Вот и я думаю, что глупость это какая-то. Или провокация, – пожал я плечами.

– А, что он хотел от вас, Юрий Петрович, в связи с этой… «информацией»? Что предлагал? – поинтересовался Ректор.

– В том и дело-то, что ничего, – опять пожал плечами я. – Только смеялся и издевался. Называл трупом, мать оскорблял…

– И ты его не убил за это? – удивился Сатурмин.

– Честно говоря, собирался, – признал я. – Но не успел – он, почему-то, раньше умер.

– А больше ничего он не говорил? – уточнил Ректор. – Вспомни, вы ведь довольно долго разговаривали.

– Хм… – взял небольшую паузу я. – Если так подумать, то он с чего-то решил, что не только отец меня убить собирается, но и Император. Правда, тут уж я вообще ничего не понял: как моя «нагуленность» вообще с этим связана? Императору ли не всё ли равно? Законный я, или бастард – самым молодым Ратником за тысячелетие я от этого быть не перестаю. Да и Артефактором тоже. А значит, моя полезность для Империи меньше не становится… Говорю же: глупости он какие-то говорил. Странные фантазии… Кстати, удалось выяснить, кто он, вообще, такой?

– Выяснить, конечно, удалось, – снова посмотрел в свои листы Ректор. – Вот только это ничего не проясняет: обычный бюргер. Клаус Кляйн его звали. Сорок четыре года, водитель автобуса. Разведён. Жил один, примерно в квартале от площади. «Не был, не привлекался, не участвовал»… – отложил листы Ректор. – Там ещё много всего: кредитная история, банковские выписки, характеристики с места работы, медицинская карта, сведенья о детях и бывшей жене, сведенья о родителях и прочее, прочее, прочее, – вздохнул он. – Вот только, ничего из этого не объясняет происшествия на площади. Сами вы, как считаете, что это вообще было?

– Не представляю, на самом деле, – виновато пожал плечами я. – Но, мне кажется, что это провокация. Только, совершенно не понимаю, кто и чего ей пытался добиться? Разозлить меня? Рассорить с семьёй и Императором?.. Ну, в таком свете, вам должно быть лучше известно, что это, ведь это выгодно, в первую очередь Германии. Логично же предположить, что, если я поверю в эти бредни, то защиты побегу искать у вас, и действительно, теперь уже на полном серьёзе, менять подданство на Германское.

На какое-то время в кабинете повисло задумчивое молчание. Потом Ректор поднял на меня глаза и спросил.

– А вы… верите, молодой человек?

– Я не знаю, чему верить, Герр Рейсс, – ответил ему. – Я не совершал ничего против Императора и Империи. У меня есть глаза, и я смотрел в зеркало – так что… – беспомощно развёл в конце фразы руками, показывая своё отношение.

– А, что вы думаете, об убийстве банкира на площади?

– Неплохой выстрел, уверенный. Стреляли, насколько я понимаю, из окна дома напротив Концертного холла, расстояние до цели не более ста пятидесяти метров, ветер умеренный, дождя нет, влажность нормальная… сложно промахнуться. Но возможно. Так что, выстрел именно в голову… лишний риск промахнуться. Так-то, тот калибр, который он использовал, прекрасно сработал бы и по корпусу. Да даже по конечностям оказался бы эффективным: руку-ногу просто оторвало бы, вызвав шок и обильное кровотечение. И никакой бронежилет не спас бы… если только банкир не был Одарённым… Он ведь не был?

– Не был, – подтвердил Ректор.

– Лишний риск промахнуться… Но он не промахнулся, хоть и стрелял, получается, сверху вниз, что тоже стоит учитывать.

– И?

– Я думаю, что стрелял хорошо знакомый с оружием человек, с неплохой стрелковой подготовкой. Но не военный. Военных учат не выделываться и стрелять в корпус. Так что, я бы поискал исполнителя среди завсегдатаев стрелковых клубов. В конце концов, их не так много, а тех, в которых можно пострелять из такого серьёзного калибра – ещё меньше, много времени проверка не займет, – пожал плечами я.

– Понятно, – бесстрастно ответил Ректор. – Но это техническая сторона, пусть с ней профессионалы разбираются. А в целом – что вы думаете об этом убийстве? Почему именно там? Почему сейчас? Это как-то может быть связано с предстоящим концертом?

– Теряюсь в догадках, – совершенно искренне развёл руками я. – Но безопасность на мероприятии, в любом случае, надо усилить.

– Так, может… отменить? – предложил Сатурмин.

Я… так на него глянул, что он не стал дожидаться слов и поднял руки перед собой.

– Понял-понял, глупость сморозил, признаю, – произнёс он и вернул инициативу разговора Ректору.

– Что ж, – сказал тот. – Тогда, больше у меня вопросов нет. А у вас, Господа? – обвёл он глазами присутствовавших.

– У меня нет, – помотал головой Сатурмин. Непредставившийся говорить ничего не стал, но головой тоже чуть-чуть повёл, показывая, что вопросов ко мне и у него тоже нет.

– Не смею задерживать, Юрий Петрович, – встал со своего места он, показывая, что встреча закончена. Я последовал его примеру и тоже встал. После ещё примерно минуты вежливых «ритуальных раскланиваний», кабинет я, всё же покинул.

Ещё примерно полтора часа пришлось потратить на обед с Мари. Хорошо хоть Макс сегодня с нами не увязался – у него наметился роман с какой-то блондинистой немочкой из другой группы… очередной. Я ведь уже упоминал, что Российские Княжичи пользовались тут большой популярностью у местных девчонок. Так вот, это не совсем так: популярность-то действительно была у всех, но вот именно пользовались ей немногие. А конкретнее: Макс Тверской, да ещё один Воздушник с пятого курса. Остальные предпочитали хранить, если не саму верность, то, хотя бы её видимость, своим парам, прибывшим с ними сюда, в эту далёкую землю. Как к таким похождениям относилась его «официальная» девушка, та, с которой он приехал… не знаю, мне с ней общаться доводилось совсем не часто, и совсем немного.

А так, да – обедали мы почти всегда вместе. Так уж получилось, что, хоть занятия у нас с ребятами и разные, но заканчиваются примерно в одно и то же время. Всё ж, учебную нагрузку на подростковый организм не дураки рассчитывали: шесть-восемь учебных часов, не больше, но и не меньше. Так что, превышать этот параметр и я не стал – к чему мне перегрузки? И так по самому краю иду со своим режимом дня. Но тут уж можно сослаться на Великого Практика: «Отдых – есть смена деятельности», так что, тут всё нормально – проканает.

Но завершение именно учебного дня у нас с иными одногруппниками совпадало. Соответственно, и приём пищи по времени тоже совпал. Личный повар у меня, конечно, был, но… до столовки было тупо ближе, чем до комнаты в общежитии.

Да и… ну, не совсем моя это была идея. Да… в некоторых моментах «Железный Юрик» та ещё тряпка… стоит это признать и учитывать. Раз уж для переделывания воли и характера не хватает.

В общем, в первый раз, Мари просто поймала меня в коридоре, идущего с занятия. Слово за слово, и вот мы уже идём вместе по этому коридору. Потом по второму коридору, третьему… Вот мы уже и за одним столом сидим, а официанты спешат с исполнением наших с ней заказов.

И на следующий день мы столкнулись «случайно». И ещё через день. А потом я просто перестал пытаться себя обманывать и оправдываться перед собой случайностью. Смирился с тем, что мне приятно обедать в её кампании, и, что её общество мне, несмотря ни на что, приятно. И с тем, что каждый день, с нетерпением жду этого обеденного часа, чтобы «невзначай» посидеть с ней за одним столом, а после проводить до общежития.

В остальную часть дня, я волевым усилием преодолеваю любые поползновения своего организма к бегству и халтуре, мотивируя себя тем, что я должен работать! Что у меня запланировано то-то, то-то и то-то, и у всего этого есть «дедлайны», которые ну никак нельзя упускать… Но вот обед – на него мне воли не хватает. Обед принадлежит Мари и остаткам Юры в моей душе.

Сегодняшнее происшествие данной традиции не нарушило.

Правда, полностью расслабиться и насладиться этим времяпрепровождением было проблемно. Сложно сосредоточиться на девушке, когда пытаешься параллельно слушать то, что говорят о тебе за закрытыми дверьми кабинета, «очень-очень важные люди».

Что? Да! Я любопытный! И оставил несколько капелек воды под крышкой стула, на котором сидел. Мера недолговечная, но, зато и почти недоказуемая – вода испарится раньше, чем мне кто-то сумеет за неё хоть что-то предъявить.

– … и что вы об этом думаете, Граф? – прозвучал в моём восприятии голос Ректора. Хм, даже своё «Хер Василий» использовать не стал. Видно, посчитал его в этой ситуации неуместным.

– Тоже считаю, что это провокация. Вопрос только, чья? И как её вообще удалось провернуть? Заставить человека умереть по приказу – довольно непростая задача. Яда ведь эксперты не обнаружили?

– Нет, – пошелестев бумажками, видимо сверяясь с делом, ответил Ректор.

– Значит, единственный вариант: Разумник. Менталист, по-вашему, – тяжело вдохнул Сатурмин.

– Это, и так понятно, – ответил Ректор.

– Но, что за несуразицу нёс этот посланник? Измена Джун Долгорукой? Приказ Императора об убийстве Гения и сына своего сильнейшего союзника? Зачем, так нелепо врать?

– Ну, это имеет смысл, если готовить покушение на убийство пацана. Подготовка «почвы». Чтобы можно было попытаться свалить всё на вашего же Императора. Что, это был его приказ. А, если учитывать нынешний статус Юрия, то скандал получится серьёзный: убит заложник исполнения договора о ненападении. Убит на нашей территории… но по приказу вашего Императора. Очень мощная, по возможным последствиям и возможностям развития, комбинация. Понять бы только, чья? – спокойно и ровно, как, впрочем, и обычно, рассуждал Ректор.

А у меня… начинали волосы на затылке шевелиться. От осознания того, что такая комбинация очень даже могла иметь место быть! Ведь приказ-то на моё убийство действительно был!

К сожалению, дальше послушать не удалось: сначала меня отвлёк вернувшийся с заказом официант, я пропустил пару фраз, а после уже и слушать было нечего – подслушиваемые засобирались на выход. Причём, все трое. Так что, я отключился от «прослушки», а капли, оставшись без моего контроля, очень быстро окончательно высохли.

Хоть голова и пухла от догадок и полученной информации, но, так как поделать уже ничего не мог, постарался отрешиться от неё и сосредоточиться на обеде – положительных эмоций ведь в этот денёк мне явно не хватало.

Ну, а после обеда, беготня и нервотрёпка финальной подготовки концерта, последних правок, доводок, доделываний, переделываний и перепеределываний…

В общем, спокойно подумать получилось только ближе к вечеру, лишь во время вечерней пробежки. На тренировке кунг-фу думать о чём-то, кроме кунг-фу, во-первых, сложно, во-вторых – чревато! Можно или самому поломаться, или другого кого поломать.

Зато, вот во время бега, думается замечательно. И мозг кислородом насыщен, работает отлично, и тело занято делом – не отвлекает. И идеи, иногда, свежие, совершенно неожиданные приходят. Да и эмоции лишние бег замечательно притупляет, снимая их накал там, где этот накал мешал бы видеть очевидные решения и логические дыры своих умопостроений.

Итак: что это была вообще за «случайная встреча»? Что с ней было не так?

Да, всё с ней было «не так»! Начиная с того, что она в принципе не могла состояться «случайно»! Маверик (если это он), на той площади явно заметил меня первым. И спокойно мог просто уйти, не дожидаясь, пока на него своё внимание обращу я.

Мог. Но не ушёл. Значит, не хотел.

То есть, наоборот: хотел. Хотел встречи.

Это первое, что «не так». Будем считать, что встреча не случайна.

Дальше. Второе: Маверик (если это действительно он) – мне не друг, чтобы «по-дружбе» выкладывать довольно серьёзную информацию, которую я никаким иным способом получить бы, скорее всего, не смог.

И, пожалуй, это, как раз, самый важный момент: Маверик мне не друг! И чего-то хорошего он мне явно желать не может. Значит, спасать или предупреждать ему меня незачем. Отсюда вопрос: а его ли собственная это инициатива? Хороший вопрос. Который тоже надо запомнить и держать в голове.

Третье: в том, что он говорил (хоть явной лжи я не почувствовал), было множество нестыковок. Самая первая и самая явная из них: он сначала назвал меня братом по отцу. А спустя, всего пару минут, уже заявлял, что «мать меня нагуляла» – то есть, и отцы разные! Тут уж, как в том анекдоте: либо «трусы», либо «крестик».

Кстати, про «нагуляла», Сатурмин чётко сказал: быть такого не может – обязательная ДНК-экспертиза моей тушки была проведена ещё в раннем младенчестве. И, если факт «нагула» имеет место быть, то Пётр Андреевич точно о нём знает. И не первый год. Раз, шум поднимать не стал, и продолжил относиться, как к сыну, то особой разницы-то для меня и нет. Повлиять на его решение: убивать меня или нет, это не может.

Дальше: Маверик слишком много знает! Он сказал слишком много такого, чего знать ну никак не должен был! И про приказ Императора – уверен, о нём не трубят на каждом углу. Подозрительно! Тут, либо-либо: или у Маверика (или того, кого он представляет) имеются очень высокопоставленные информаторы, или сам Маверик работает на «охранку», Императора или кого-то близкого к этому уровню.

Что ещё? Он знает про Кощея. Про Химерологов. Про природу Ментального Дара и про искусственное ограничение уровня Менталистов. Тоже, блин, далеко не самая открытая информация, учитывая реакцию Катерины на одно лишь упоминание имени «Кощей».

Дальше… А дальше идёт самое интересное и невероятное: третий Дар. Третий, Карл!!!

Два – уже считаются привилегией Гения! А тут – третий! Да ещё и какой: Разум!!

К сожалению, просто сказать, что Маверик фантазёр или лжец, отмахнуться и забыть, не получится. Не получится по одной простой причине: я чувствую, что это правда. Сам чувствую. Слишком много накопилось мелких нестыковок в поведении окружавших меня людей, объяснить которые можно было бы только наличием у меня этого Дара. Да и не мелких тоже: тот же концерт во время Бала, или «красная дорожка» перед Дворцом. Я ведь буквально физически ощущал чужое внимание на себе! Внимание всех вместе и каждого человека в отдельности! Я купался в этом внимании и… управлял им!

А музыка, которую я диктовал музыкантам напрямую из своей головы в их головы? А тот таксист, и его сотекляневший взгляд? Да и сам факт того, что я видел Маверика на той площади по-другому, не так, как он выглядел в реальности. Это не было иллюзией – уверен в этом. Если, как следует сосредоточиться и вспомнить тот момент, то можно различить, что я видел, как бы, сразу две картинки. На одной был тот Клаус Кляйн, а на другой Маверик. Я видел обе! Просто… как бы… на разных пластах восприятия, но одновременно. Только сосредоточен был на той, где был Маверик, так как именно она являлась для меня главной, более важно, более опасной. Настоящей…

И вот тут начинается самое интересное… и кончается. Так как, я совершенно ничего не знаю о Ментале, то есть, Разуме. У меня нет никакой достаточно достоверной информации, которой можно было бы доверять, чтобы строить хоть какие-то комбинации на её основе. То, что услышал от Маверика, я не могу рассматривать в таком качестве, так как: «смотри пункт первый» – Маверик мне не друг! Ну, точнее, пункт второй, но это не принципиально. И пункт третий: в его рассказе слишком много нестыковок.

Ведь даже одно противоречие, один ошибочный или ложный тезис автоматически ставят под сомнение всё сказанное врагом. А тут, как я уже вижу, сомнительных тезисов сильно больше одного. Я бы даже сказал больше: в сказанном Мавериком почти всё может оказаться если не враньём (явной лжи я от него не почувствовал), то передёргиванием. По крайней мере, таковым оно выглядит прямо сейчас.

Но Дар… Дар может быть. Его существование не противоречит моей внутренней убеждённости, но… это можно и нужно срочно проверить! Вот только, как и на ком?

Как это провернуть так, чтобы не заметила и не насторожились мои охрана и наблюдение, которые круглосуточно, семь дней в неделю, находятся где-то рядом. Настолько рядом, что временами от их взглядов буквально затылок чешется…

* * *

Глава 3

* * *

«Кто нам мешает, тот нам поможет!» – великий девиз и хороший принцип, высказанный водителем «товарища Саахова» в культовом Гайдаевском фильме, который вот уже скоро шестьдесят лет, как продолжает крутиться на главных каналах российского телевиденья в мире писателя. Уж, и актёров-то в живых нет, а всё крутят… Хороший принцип! Если, конечно, его правильно использовать и правильно расставить приоритеты.

Кто мне мешает в данном случае? Ответ простой – охрана и наблюдение Германской стороны. Чем мешают? Они следят. Смотрят за мной. Постоянно. То есть, и прямо сейчас тоже. А, что мне сделать надо? Проверить наличие Ментального Дара.

Что я о нём знаю? Не так уж и много, на самом деле. То, что он позволяет владельцу чувствовать направленное на него чужое внимание, позволяет это внимание отводить, позволяет влиять на людей, собак и прочих, позволяет отдавать им приказы или брать под полный контроль. Причём, для последнего, не нужен даже прямой зрительный контакт, достаточно этого их непонятного «чувствования» разумов на некотором неизвестном мне расстоянии вокруг себя. Мысли читать Разумники не могут… вроде бы.

Откуда я всё это знаю? Со слов и обмолвок Мамонта. Если, конечно, верить Мамонту. А верить ему… становится всё сложнее, в последнее время. Да и не в последнее – не больно-то я ему и раньше верил. Слишком уж действия его службы с его же словами, заверениями и обещаниями расходились. Не верил, но не говорил ему об этом, так как, всё равно, поделать ничего не мог. Приходилось жить с тем, что есть, и с тем, как оно есть.

В общем, первое, что я знаю о Менталистах (как-то привычнее мне европейское название), это: внимание. То, что они умеют его чувствовать и как-то работать с ним. И вот оно-то у меня сейчас имеется! Даже в избытке: внимание наружки и охраны, направленное на мою скромную (или давно уже нескромную) персону.

Значит, не надо ничего выдумывать дополнительно, можно брать это внимание и пользоваться! Как?

Вопрос хороший. Ответ на него, правда, не очень – интуитивно, учебников-то или иных наставлений у меня нет. Даже таких потрясающе педагогичных, как незабвенное Катеринино: «Попытайся выжить!».

В общем, опять, как и раньше, как и всё время: «Почувствуй Силу, Люк!». Почувствуй Силу… Никаких других, более внятных или подробных инструкций не будет. Можешь не ждать.

А я и не жду. Как будто, оно когда-то иначе было? С самого момента Пробуждения первого Дара, только на самого себя и свою фантазию приходилось полагаться. Как говорят: «Не жили богато, так и нечего начинать!». Так что, не привыкать: буду пытаться «чувствовать». Как пытался почувствовать Воду, так теперь буду пытаться почувствовать нечто более эфемерное – Внимание. Точнее, не почувствовать – я его и так чувствую, а сосредоточиться на нём, и попытаться хоть что-то с ним сделать, как-то начать использовать его, оперировать им, управлять.

И всё это на бегу. Напомню: пробежка-то моя ещё не закончилась, и всеми измышлениями я занимался, не прерывая процесса. Как и первыми своими опытами. Можно было бы, понятное дело, их и отложить – ничего страшного бы не случилось: часом раньше, часом позже – какой-то такой уж принципиальной разницы нет. Но… я и так уже долго откладывал! Кончалось моё терпение!

И самое интересное – у меня даже что-то получилось! Или показалось, что получилось – подтверждения-то объективного не было. Только мои собственные впечатления и додумывания. Я ж не мог остановиться, подойти к ведущим меня наблюдателям и спросить у них: «Ну чё, мужики, че нить странное почувствовали?».

Но вот, если принять за истину мои собственные ощущения, то всё получилось. И выходило это даже проще, чем можно было бы ожидать. Видимо, сказался-таки опыт работы в карцере с удалёнными от меня капельками воды и дальнейшее частое «Распараллеливание» сознания – навык разделения собственного внимания на две неравнозначных задачи.

Да ещё поразила детальность, с которой удалось почувствовать, выделить и отследить все источники направленного на меня внимания. Они в моём сознании, словно на какой-то карте, чётко выделялись и горели, будто подсвеченные яркими лампочками! Я чувствовал их всех вместе, и каждого из них в отдельности. И не только их! Я чувствовал вообще всех, кто был от меня, в радиусе, примерно ста-ста пятидесяти метров. Улавливал и тех, кто был дальше, но уже не так чётко – лишь на уровне смутного ощущения, только само их наличие. Зато, внутри этого «круга» я отлично «видел» каждого… причём, не только человека, но и животных, птиц… казалось, при большом желании, я смог бы и насекомых выделить, но это бы потребовало очень высокой концентрации, так как их было очень много, и улавливались они слабо. Это, примерно, как на песок смотреть: теоретически, ты каждую отдельную песчинку можешь разглядеть – они достаточно крупные, чтобы не было необходимости пользоваться микроскопом, но на практике – они просто сливаются в однородную массу. Вот и насекомые в моём сознании сливались в расплывчатый, нечёткий «природный» фон. Ну, и такой момент: весна только начинается, холода не отступили – насекомые спят! Удивительно, что я вообще их сумел почувствовать! Удивительно…

Удивительно! Для меня это всё было удивительно! Ново и удивительно!

Больше всего удивляла… сила? Ну, пусть будет «сила» моего Дара. Сто пятьдесят метров! Сотня точек! И это с первого же раза! С первой попытки! Как?.. Как?!!

Вот, как я мог раньше не замечать? Или замечал, но не обращал внимания? Мол, фон он и фон? А тут, стоило только сосредоточиться, только открыться…

Хм. А ведь это было и правда очень похоже на то, как я обнаруживал удалённые от меня отдельные частицы своей Воды. На то, как создавал Артефакты, не вспоминая уж о прямом управлении теми «жуками», которых клепал в крайней своей «петле». Очень похоже! Как я вообще мог не обратить тогда на это внимания? Как мог принять за должное?

Может быть, я и сильный такой ненормально именно из-за того, что изначально развивал все ТРИ своих Дара одновременно, не понимая этого? В симбиозе друг с другом, так сказать? Помогая одному другими? Не отделяя один от другого? На людей-то я влиял, по ходу, уже очень давно…

Да и вообще, если так подумать, то моя «Гениальность» одними только «петлями» никак объясниться не может. Слишком уж быстро я расту в Силе! Слишком! Словно, не «расту», а… «разворачиваюсь», «восстанавливаюсь»…

Ну, ладно, это сейчас не так важно. Три эксперимента за время пробежки я провёл: первый – почувствовать и определить всех следивших за мной людей. Выделить их, посчитать, запомнить. Вроде бы, получилось. Или показалось, что получилось.

Второй – отвести всё направленное на меня внимание в сторону. Тоже, на уровне моего субъективного восприятия – получилось: целую минуту я держал это ощущение своей «невидимости». Ближе к концу, даже показалось, что начал чувствовать, как в эмоциональном фоне наблюдателей даже паника начала разгораться. Перебарщивать, пережимать не стал – шутки-шутками, а, если это не только мои фантазии, а объективная реальность, и наблюдатели меня действительно потеряли, то вот-вот соответствующие «доклады по команде» должны были пойти! А оно мне надо?

Поэтому, сразу же, как убедился в устойчивости ощущений, тут же постарался «принудительно» вернуть их внимание к себе, снова став для всех «видимым». Это был эксперимент номер три. Субъективный и почти ничего не доказывающий.

А вот эксперимент номер четыре… основной, главный и самый важный я оставил на потом. На время, после завершения пробежки. Когда я уже вернулся в общежитие, принял душ, переоделся в чистое и покушал.

Зачем так тянуть? Зачем откладывать? Ну, с одной стороны, надо успокоить наблюдателей. Усыпить их бдительность, дать им возможность устать и ослабить свою подозрительность после недавнего случая с потерей меня из виду на целую минуту. Не то, чтобы происшествие это могло быть таким уж важным: упустили из виду и упустили, бывает – кусты какие-нибудь обзор заслонили, или «объект» шнурок завязать наклонился за деревом, в неудачной для обзора точке – всякое бывает. Тем более, что дело происходило на территории Академии, а не в городе, да и маршрут пробежки стандартный, вдоль и поперёк изученный, пролегающий по самым пустынным и глухим частям этой территории – не о чем волноваться. Ни одна опасная или подозрительная встреча не успела бы произойти: слишком короткий промежуток времени для такой местности. Но… всё ж, лучше не наглеть и перестраховаться.

Но, это только с одной стороны, а есть ведь ещё и другая: мне и было страшно. Хотелось оттянуть «момент истины», ту секунду, когда всё станет чётко и понятно настолько, что уже не отмахнёшься и не спишешь на случайные факторы, субъективизм ощущений, стечения обстоятельств, галлюцинации или самообман. Когда будет совершенно однозначный ответ: да или нет. Да – есть у меня Дар Разума, или нет – это всё провокация и желание неизвестного запутать меня с какими-то неизвестными мне целями.

Страшно было. Причём, не до конца понятно, чего больше боялся: того, что получится, или того, что ничего не выйдет, и я окажусь не настолько уникально-Гениальным, как уже успел себе нафантазировать. Ведь, будем честны: хочется таким быть! Хочется быть уникальным, хочется быть лучшим, хочется быть неповторимым, непревзойдённым, самым-самым-самым… И плевать на любые логические или разумные доводы о том, что такая «самость» в любой перспективе, хоть средней, хоть дальней, ничего, кроме лишних проблем и беспокойства не принесёт. Хочется! И всё тут! И плевать! Это в нашей человеческой натуре.

Вот и мне… хотелось. Я ж простой человек, почти нормальный, а не Подвижник какой-нибудь, ушедший от мира в скит или в горы. ЧСВ моё не побеждено…

Ладно. Философию и эмоции в сторону. В чём заключался финальный опыт? Как я мог однозначно проверить наличие Дара Разума, не привлекая внимания санитаров… пардон, наблюдателей? Провести внушение на ком-то из них – палевно. Провести внушение на ком-то из персонала общежития – ещё палевней. На студентах-Одарённых внушение не работает…

Хорошая идея: завести собаку или кошку, чтобы экспериментировать на них, но… Как вы это себе представляете? Ни с того, ни с сего, сразу же после непонятной встречи с непонятным Менталистом, я иду в приют и беру себе взрослого пса или кота? Какие мысли должны появиться у наблюдателей на мой счёт, при том условии, что они прекрасно знают об отношениях Менталистов с животными? Лишние подозрения в хрен пойми чём – обязательно появятся.

Вариант с котёнком или щенком вместо взрослых пса или кота кажется несколько более привлекательным, особенно, если не в магазине его взять, а «случайно» найти где-нибудь в подворотне и «пожалеть», но… не уверен, насколько сильно отличается взаимодействие Разумика с детёнышем от управления взрослой сформировавшейся особью. Может потребоваться время на взросление и адаптацию подопытного… или случиться незапланированная смерть объекта. А я… знаете, если прям очень-очень надо, если от этого будет зависеть моя или кого-то мне очень дорогого жизнь, я могу убить и котёнка или щенка, могу заткнуть свои чувства с эмоциями куда-нибудь подальше и поглубже в тёмную зловонную дыру, чтобы сделать то, что требуется, не рефлексируя по этому поводу, но… делать это просто так? Серьёзно?

Убить маленькое беззащитное, доверившееся тебе существо? Ради какого-то эксперимента? И потом лечить снова потёкшую крышу?