Текст книги "Княжич Юра V (СИ)"

Автор книги: Михаил Француз

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 25 страниц)

Я пробовал так делать. И у меня получалось. Никто больше не поворачивался в мою сторону, ничего не спрашивал, не провожали глазами. Не смотрели, даже, если я проходил прямо у них за спиной. Или в нескольких сантиметрах от лица. Я мог стоять так прямо над плечом у человека и заглядывать в экран его мобильного телефона, читать его сообщения. Слушать чужие, не предназначенные для моих ушей разговоры, заходить в чужие трейлеры и подглядывать за купающимися или переодевающимися девушками. Да хоть в кровать рядом с ними ложиться или под одним душем с ними мыться. Я, словно бы начинал существовать в каком-то своём слое реальности, где есть всё то же самое, только… меня нет. При этом, мог спокойно перемещать предметы, воздействовать на окружающий мир. Словно я призрак какой-то. Полтергейст, мать его за ногу! Но… стоило кого-то окликнуть, или докоснуться до кого-то, по плечу там похлопать, как меня тут же замечали. Вздрагивали, удивлялись, хватались за сердце…

Я мог это делать. Но это настолько странное ощущение… напрягающее. Расслабиться, делая это, не получалось. Может, со временем, привыкну, станет легче, но пока – нет. Не могу расслабиться.

А ещё, были на стройке двое людей, на которых эти мои фокусы не действовали. Причём, что удивительно, не из числа высокоранговых Одарённых. Эти двое даже значков никаких не носили. Да и старательно делали вид, что не замечают меня. Но я просто чувствовал ниточки-лучики их внимания. Очень слабого, словно бы смазанного, стёртого, затёртого, отбелённого, экранированного… не знаю, как правильно это выразить.

Подозреваю, что это – Разумники. Чьи именно – непонятно. Я с ними на контакт пока ещё не выходил. Но факт: как минимум, один из них постоянно находился в пределах моей видимости. Точнее, я – в его.

Мужчина в форме рабочего стройки, и девушка в форме работницы из обслуги жилого «городка» Лицеистов.

Причём, необязательно было, чтобы они были именно в видимости. Я мог и в трейлер зайти, или в какое другое строение с непрозрачными стенами, но лучик-ниточка внимания не исчезала. Чуть слабела, но не исчезала.

Если я очень-очень напрягал свои силы с установкой на «невидимость», то этот лучик всё-таки соскальзывал. Но: для этого надо было именно очень-очень напрягаться, концентрируя все своё внимание на этой задаче. И то, такое состояние держалось недолго. Стоило только немного ослабить концентрацию, и лучик снова цеплялся ко мне. Причём, сразу после того, как он соскальзывал из-за моих стараний, он становился… сильнее. Как, если бы, теряя меня, «оператор» этого лучика сразу напрягался и начинал прикладывать больше усилий для моего поиска, переходя из «дежурного» режима в «активный».

Очень неуютно. Как, скажите на милость, шалить и получать удовольствие от своих шалостей, если за твоими шалостями постоянно следит, как минимум, один свидетель? Как за девушками подглядывать, если об этом сразу становится известно? Да даже, если эти двое никому ничего и не скажут, так я же сам со стыда сгорю!

А с Одарёнными, кстати, раз уж начал об этом, мой фокус с «невидимостью» работал. Правда, чем круче был Одарённый, тем больше сил приходилось прикладывать, чтобы спрятаться, сбросить его внимание. Причём, уже нельзя было «спрятаться» непосредственно под его взглядом или во время разговора, необходимо было сначала скрыться с его глаз буквально, физически. Потом да – можно и перед ним пройти, но, всё равно, тяжело.

Тяжелее всего (не считая тех двух надсмотрщиков) спрятаться было от Катерины. Остальные Одарённые Седьмой Ступени, которые появлялись на стройке, были, в этом плане, по-хлипче.

Как-то иначе на кого-то воздействовать Разумом я не пытался. Не рисковал. Имеется в виду «внушение» и «взятие под контроль». Возможно, попробуй я, у меня могло бы и получиться, но, что, если нет? Риск в случае срыва попытки перевешивал возможные плюсы в случае удачного воздействия. Так что, из всех возможных Менталистских фокусов, я практиковал только «прятки». С людьми. С птицами «взятие под контроль» отрабатывал. Всё ж, если у меня какое-то оружие есть, преступно будет не пытаться им овладеть. Не для того, чтобы потом его применить обязательно против кого-то, но, как минимум, для того чтобы не сделать это случайно, бесконтрольно, вызвав тем самым «несчастный случай»…

В общем, там, на стройке – не расслабишься. Вот я и сбежал. Устроил себе выходной после двух недель ударного труда. И, если говорю: «ударного», то именно это и имею в виду. И касается это не только съёмок клипа и записи песни. Нет – ударной была и «практика» в канале.

Я ведь продемонстрировал свой уровень в первый день, получив за это значок – продемонстрировал. И теперь моя «норма» была – половина от этой первой «демонстрации». Дневная норма!

Не то, чтобы я жаловался… и не то, чтобы это было прям так уж тяжело для меня, но – факт. Норма для всех остальных групп: четыре метра. Для меня – сто! Точнее, для нас с Матвеем и Алиной, так как именно такой состав был у моей мини-группы. И нельзя сказать, что они бездельничали и не помогали. Ещё как помогали! Никто из них не прохлаждался и не отлынивал. Та же Алина уже умудрялась более, чем полуторатонные валуны наверх, за край стены забрасывать своим Даром. А Матвей великолепно ровнял и выглаживал пол со стенами, так, что даже инженеры со своими измерительными приборами придраться не могли. Но разница в Ранге – есть разница в Ранге, так что, основную работу всё же приходилось делать мне самому.

Так что, считаю: я заслужил выходной. И я его себе сделал.

* * *

Глава 25

* * *

Что такое «облом», и, почему именно со мной⁈ За что такая несправедливость? Эх!..

Гастрономический праздник не получился. И, главное, даже винить в этом некого – вполне закономерное развитие событий, которое легко можно было бы предсказать, если бы составить себе труд хоть немного подумать, прежде чем делать. Однако, теперь уж, как есть… и ведь, получается, второй уже раз на одни грабли наступаю.

Гастрономический праздник не получился: не успел я и пяти укусов сделать, как меня замутило, и потребовалось срочно искать служебное помещение «для джентльменов», где меня долго и тяжело тошнило.

Естественно, по возвращении за свой столик, на надкусанную и недоеденную шаурму я уже и смотреть-то без отвращения не мог, не то, что пытаться продолжить начатое дело «слома своей диеты». Означенный предмет (или блюдо?) незамедлительно был отправлен в контейнер для мусора, а я, забрав свой сок, ещё и столик поменял для надёжности – настолько мне не хотелось повторения реакции организма.

Не знаю: дело ли в самой шаурме – в том, что она уличная, и, возможно… не самая качественная и из не самого свежего мяса, дело ли в том, что моё тело, содержащееся «в чистоте» уже почти год, совершенно отвыкло от подобной пищи, и теперь привыкать обратно не имело никакого желания, что мне и продемонстрировало, либо, что, скорее всего, тут сработало сочетание обоих факторов. Но факт – удовольствие было безнадёжно испорчено.

А ведь, если вспомнить, у меня такое раньше уже случалось: в первой «петле». Помнится, в тот раз, я себе сам лично, хорошего, дорогого, свежего мяса нажарил – тогда не было и быть не могло вопросов к съедобности и качеству продукта. И, после того как я приготовленное съел, с собачьей жадностью на него накинувшись… тошноты не было. Нет. Но я мечтал о том, чтобы это была всего лишь тошнота! Корчась на полу от боли в животе, я, как наивысшую милость и избавление от мук, ждал прилёта в моё окно гранаты РПО – настолько это было мучительно.

Так, с чего я решил, что теперь будет иначе? С того, что научился «управлять» своим телом при помощи Дара? Хм, ну, видимо, не настолько этот контроль полон и хорош, как мне казалось или того хотелось…

В результате, сидел я с кислой миной за новым столиком той же кафешки и хмуро потягивал сок из своего стакана, пытаясь забить мерзостное послевкусие, оставшееся во рту. Настроение на выходной было основательно поломано и испорчено. Его не поднимали даже клипы, которые крутились на продолжавшем работать телевизоре за стойкой. Мои клипы. Отснятые в Германии.

А ведь я не в России! И не в Германии. Я в Персидской Империи. И то, что их крутят на местном музыкальном канале, иначе как «популярностью» не назовёшь. Мировой популярностью.

А я сижу, мрачно пулюсь в экран и не радуюсь. Такие вот дела… но, хоть, сок вкусный.

Впервые такой пробую. Слышать я про него много слыша. Исходный фрукт, из которого его готовят, покупал и кушал – его в Россию привозят. Но вот сам сок – впервые. Хоть, однажды, я про такой даже писал в своих книгах. Даже сделал его фишкой главного героя. Самого беспощадного и кровавого из когда-либо мной созданных.

Даже предательская мысль проскочила, от которой холодок по спине прошёл. Мысль о том, что… а вдруг, в этом… весьма странном мире, в который я попадаю через сон… он мог бы тоже… присниться…

Брр!! Представлять даже боюсь, что бы он здесь устроил бы! Причём, даже неважно, был бы у него Дар, или же не было. Степень опасности или количество пролитой крови это обстоятельство совершенно никак бы не изменило. С ног на голову всю планету он бы точно поставил. Безо всякого сомнения…

От мыслей о Кашиме, меня отвлёк прозвучавший рядом автомобильный сигнал, заставивший повернуть в ту сторону голову.

Даже не знаю, как Катерина выбирала подходящий для себя момент, чтобы появиться, но, видимо, как-то таки выбирала, и вот даже не ошиблась в выборе: так как на остановившуюся рядом с кафе дорогую красную спортивную машину я посмотрел без недовольства, раздражения или неприязни. В голове было пусто. Примерно так же, как и в желудке.

И там, и там был только зеленоватый свежевыжатый сок.

Машина остановилась. Пассажирская дверь её открылась. В проёме появилось знакомое лицо Куратора нашей нынешней группы. Катерина двинула головой с одновременным прикрытием век, недвусмысленно приглашая меня садиться к ней. И даже не приглашая, а веля, так как жест был требовательный, властный.

Что ж, противиться я не стал. Мог. Но не счёл нужным. Всё равно ведь «выходной» уже был испорчен, ещё толком и не начавшись. А у Катерины, судя по всему, какой-то вполне конкретный план на то, как провести его остаток, имелся.

Интересно только, как она меня так быстро нашла? Не то, чтобы это было делом невозможным – не настолько высоко я оцениваю свою «конспирацию», но и такой вот небрежной лёгкости я как-то не ожидал.

– Ругаться будешь? – для проформы уточнил я, когда устроился в удобном премиального качества пассажирском сиденье рядом с ней.

– А должна? – хмыкнула она.

– Да кто ж тебя знает, – пожал плечами я. А сам, вдруг, подумал о… «жучках». Или «маячках». Или чём-то, что объединяет в себе обе эти функции. А, так как Катерина – не технократ, а Одарённая, причём, Одарённая Воды, то этот «жучок»… как логично предположить, может быть простой капелькой воды, где-нибудь незаметно приставшей к моей одежде или даже обуви. Как минимум, мне самому бы этого вполне хватило. И больше того – я так уже делал: с Кайзером и Императором. И проканывало.

А луча внимания я мог не почувствовать из-за того, что направлено оно было не лично на меня, а на эту самую капельку, ведь Катрина знает о моей Разумности. Да и о самих Разумниках, уверен, осведомлена гораздо больше меня. В том числе, о способах противодействия им.

Пары секунд концентрации мне хватило на то, чтобы «просканировать» себя, свою одежду и обувь. И, блин, такая капелька-таки нашлась. В волосах. Только, была она значительно, значительно!.. меньше того, что мог контролировать и удерживать в стабильном состоянии я сам. Да ещё и находилась в каком-то странном, незнакомом мне и не совсем понятном агрегатном состоянии.

Я тут же выдернул тот самый волосок, вокруг ствола которого обернулась эта «капля», точнее всего несколько молекул воды. Я с недоумением и непониманием принялся этот волосок рассматривать, почти автоматически вызвав между ним и своими глазами систему увеличительных водных линз, дававших увеличение почти, как у хорошего оптического микроскопа. Даже с их использованием, я не столько видел, сколько чувствовал своим Даром это едва заметное утолщение на волоске.

– Что это? Впервые такое вижу, – решил прямо спросить у хозяйки-создательницы этого чуда я.

– Сверх-очищенная вода, – легко пожала плечами она, уже трогая машину с места. – Чем она чище, тем плотнее, и больше сила поверхностного натяжения.

– Но, как?.. Как она может быть настолько стабильной? Почему не испаряется? Почему остаётся чистой, не впитывает в себя окружающие примеси?

– Как? – задумалась Катерина. – Ну, кроме того, что я ей приказала оставаться стабильной, пожалуй, возможно ещё влияет строгая структурированность? Все её молекулы повёрнуты в одном направлении и сцеплены между собой электрическими силами, как у цепи звенья.

– Цепочка? – ещё больше удивился я. – Замкнутая в кольцо? Разве такое возможно?

– Цепочки, – со значением добавила она. – Несколько сотен параллельных однонаправленных цепочек, замкнутых в кольца вокруг волоса.

– Ну ничего ж себе! – искренне восхитился я, продолжая вглядываться в этакое чудо, само существование которого не слишком укладывалось у меня в голове, да и, в целом, в картине мира. – Это и есть уровень Богатыря, да?

– Пожалуй, – чуть неуверенно ответила она. – Не знаю. Я не сдавала экзаменов на Ранги после обретения Дара. Не было… возможности. Да и смысла. От mustergattin не требуется высоких Рангов. А потом… не до того уже было. Не бери в голову. Да и не бывает женщин Богатырей. Это само по себе – нонсенс или оксюморон.

– А как же… – даже как-то растерялся я.

– Это у вас, мужчин, всё чётко, ступенчато и структурировано. У нас же… Ведьма и есть Ведьма.

– Но… подожди-подожди, – нахмурился я. – Но я же точно помню, что у Семёновой был официальный Ранг Ратника. Мне Борис Аркадьевич говорил, что она – Ратник. Да и после: неоднократно видел значки на платьях женщин: что на Балу, что в Академии, что в Лицее… Та же Борятинская: экзамены вместе со мной сдавала.

– Нововведения, – поморщилась Катерина. – Мужики. Всё пытаются втиснуть свою систему там, где она не нужна… И всех под неё подогнать.

– А как же тогда определять силу? Как сравнивать?

– А никак, – улыбнулась Катерина. – Худшее и наиглупейшее, что может попытаться сделать мужчина, это начать пытаться сравнивать женщин. Ничем хорошим это для него не закончится. А сила… ну, до определённого момента Одарённая женщина – Кудесница, Чаровница, Ворожея, Ведунья… А потом: Ведьма. И у Ведьм нет градации силы. Она просто не имеет смысла. Ведьма – и всё этим сказано.

– То есть, у женщин не семь Ступеней, а пять? – прикинул я. Катерина хмыкнула.

– Видишь: в тебе тоже эта мужская дурость говорит. Всё на ступени переводишь и всех ступенями меряешь. У женщин не Ступени то, а просто разные названия-имена. Они не силу отражают, а лишь наклонность, особенность, разницу в подходе. Не больше… – наставительно проговорила она. А потом тяжело вздохнула. – По крайней мере, раньше всегда так было.

– А сейчас? – уточнил я.

– А сейчас – ты сам знаешь: сдавать и Ранжироваться заставляют и женщин. Да только, всё одно: нет Богатырей женщин. До сих пор, ещё ни одна официально седьмую Ступень не получила. Не только в России, но и в мире.

– А почему? Ты ведь, к примеру, точно не слабее Долгорукого или Борятинского, или Тверского…

– А зачем? – ответно фыркнула она. – Что мне это даст, кроме лишнего внимания?

– Хорошо, согласен. А другие? Ведь, ни за что не поверю, что других нет.

– А им зачем? – ещё раз фыркнула Катерина. Потом расщедрилась на пояснение. – Те, кто хотел бы себе эту «радость» – силёнками ещё не вышли, не дотягивают, молодые ещё слишком. Не могут. А те, кто могут – не хотят. У них своё понимание и представление о том, как и что должно женщине. Вот и нет Богатырей-баб.

– А Пестуны есть?

– Пестуньи? – задумалась Катерина. – Вроде бы, про одну я слышала… но краем уха, без подробностей. Как о забавном курьёзе.

– А Витязи?

– Ну, я же, вроде бы тебе уже говорила: мой официальный Ранг в Лицее – Витязь. По документам так записано. Хотя, на самом деле, экзаменов я никаких, ясное дело, не сдавала. Просто, чтобы Вадик не дёргался.

– Понятно, – тяжело вздохнул я. – Что ничего не понятно… А куда мы, всё-таки, едем?

– Приедем – узнаешь, – ухмыльнулась она. – Тебе понравится, – а потом чуть тише добавила, – … или нет.

* * *

– Как-то, мне казалось, что нам с тобой несколько рановато перешагивать сразу на ТАКОЙ уровень отношений, Кать, не находишь? – обводя взглядом помещение, в котором мы с ней по завершении довольно длинного и однообразного пути на её быстрой спортивной машине оказались. И, когда я говорю «длинного», то я имею в виду, что он действительно был длинный. То есть, занял не пять, не десять минут, а несколько часов.

Несколько часов по хорошей, гладенькой трассе, проложенной по живописнейшим местам. Живописным, но, повторюсь – однообразным. Горы. И долины. А на горы, за прошедшие недели, я уже успел насмотреться.

Причём, ехали мы очень быстро: за всю дорогу, стрелка спидометра на панели Катерининого спорткара ниже двухсот километров в час опускалась от силы раз пять или шесть всего. Да и то – вынужденно, на больших оживлённых перекрёстках, когда светофоры подыгрывали не в нашу пользу.

– От чего же? – улыбнулась она с вызовом.

– Ну, как минимум, прежде чем переходить к БДСМ, надо бы ступень, хотя бы обычного, традиционного секса пройти? Разве нет? – и про БДСМ, это было совершенно не иносказание. Мы реально с ней спустились в подвал без окон, оформленный в лучших традициях данного направления (или жанра?). Да и находился этот подвал не где-нибудь, а под зданием настоящего, всамделешнего, почти легального борделя. Или не «почти», а самого, что ни на есть? Честно говоря, как-то я не удосужился раньше узнать, легальна ли в Персии проституция?

Да и не только в Персии – про Российскую Империю я такой информации тоже не имею. Не входило это в круг моих интересов. Как-то женского внимания мне и без того хватало. Иногда даже слишком.

А так, да: глухие каменные стены, черные и красные драпировки, арочные своды, нарочито грубые деревянные приспособления интуитивно понятного фиксирующего назначения, вроде вертикальных крестов с ремнями и рам-арок с цепями-кандалами, стационарные деревянные же колодки с прорезями для головы и рук… Так же, по стенам, на специальных креплениях были развешаны разнообразнейшие плётки, хлысты, эстоки, кожаные наручники, ошейники, цепочки… в общем, обстановка не оставляла простора для иных трактовок назначения данного помещения.

– Это не проблема, – хмыкнула она. – Пяти минут тебе хватит?

– Эм… – даже не нашёлся, что ей на это ответить я, так как, говоря это, она начала расстёгивать и снимать свой маленький пиджачок, надетый поверх светлой блузки. А про ненормальную лёгкость её отношения к… сношению, я прекрасно помнил.

– Раздевайся, – велела она. Затем пояснила. – Если, конечно, хочешь, чтобы твоя одежда уцелела.

– Но…

– Не тяни, – прервала начавшиеся было возражения Катерина. – Раздевайся и полезай вон в ту клетку.

В направлении, в котором она указала, действительно наблюдался вышеозначенный предмет… или устройство? Прямоугольная блестящая клетка, с толстыми хромированными прутьями, высотой, на вскидку, чуть меньше двух метров и шириной где-то полметра на полметра, запирающаяся на мощный засов с петлями для навесного замка.

Я оглядел клетку. Даже подошёл к ней и потрогал рукой прутья, убеждаясь в том, что они отнюдь не бутафорские, а самые, что ни на есть настоящие: холодные металлические, вроде бы даже сплошняковые, а не простые трубки, что подтверждал довольно глухой звук от постукивания по ним костяшкой пальца – не удержался от небольшого практического опыта я. И между этими прутьями, в самом широком месте, кулак бы с трудом пролез. То есть, сантиметров пять от силы.

– Ты серьёзно? – обернулся к Катерине я. Она, кстати, сняв пиджачок, дальше раздеваться не стала. Повесила его на вешалку, а сама с удобством устроилась на массивном деревянном кресле-троне с мягкой кожаной обивкой сидения и спинки, стоявшем у стены напротив клетки. Положила руки на подлокотники, закинула ногу на ногу, что при её длине ног и короткой юбке «по самое небалуйся», смотрелось очень… живописно. Как-то, прямо сама собой в голове всплыла ставшая уже бессмертной классикой сцена с допросом Шерон Стону из фильма «Основной инстинкт». С той только разницей, что Катерина не курила. Да и выглядела даже эффектнее какой-то там «Кэтрин Трамелл». А ещё, бельё у Катерины было. Правда, эффект это не уменьшало, а даже усиливало. Ведь, помимо белья, были ещё и кружевные чулки, край которых показался из-под края юбки.

– Серьёзнее некуда: раздевайся и полезай, – не переставая улыбаться, ответила она.

– Кать, это уже не смешно, – нахмурился я.

– Так я и не смеюсь, – стёрла с лица улыбку она. – Мне повторить?..

* * *