Текст книги "Княжич Юра V (СИ)"

Автор книги: Михаил Француз

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 25 страниц)

Глава 37

* * *

«Трагедия и интрига» начали разворачиваться следующим утром. И ещё до того, как я вышел из своего трейлера – в тот момент, когда я открыл после пробуждения и приёма душа с обязательным «просачиванием» сквозь установленную рядом с ним металлическую решётку свой ноутбук и, попивая свежевыжатый сок, решил глянуть новости.

Я чуть соком не подавился! Или не выпрыснул его широким конусом мелких брызг в экран, как это часто показывают в анимешках, да и в современных фильмах/сериалах – такой себе, распространённый штамп-приём для обозначения крайнего удивления.

Однако, я не в фильме и не в анимешке, так что удержался, справился с собой. Однако, порыв был. Мощный порыв. И причина для него, как и повод были вполне себе вескими: в Сеть ушли тысячи записей моего вчерашнего концерта с мобильных гаджетов зрителей, присутствовавших там в тот день. Тысячи!

Это тебе не один-два «слива» с Берлинского концерта, кое-как просочившихся через мелкое сито Кайзеровской цензуры. Это тысячи роликов! Тысячи! Ведь здесь, в Сузах, никто даже и не подумал какую-то цензуру устраивать. Просто не успели бы – концерт-то был внезапный, незапланированный, экспромтный. Заранее предсказать место и время его проведения было нереально, так же как и достаточно оперативно отреагировать на его проведение. И, в результате, в Сеть утекло вообще всё! Каждый, кто стал свидетелем этого моего непотребства, посчитал буквально своим священным долгом заснять хотя бы кусочек творившейся феерии и поделиться им со всем миром.

А уж комментарии к этим видео… Тут уж и вовсе никто не стеснялся в выражении своих эмоций. Причём, не только Бездари, но и некоторые Одарённые не удержали в узде своё «экспертное мнение». Понятно, что только самые юные и ещё не очень умные, но и того было вполне достаточно, чтобы «плеснуть керосина в печку». Ведь Бездари офигевали только от смелости и провокационности содержания моих песен, восхищались красотой шоу и яркостью использованных спецэффектов, моим пением (что было до крайности приятно, и грело моё слегка нездоровое эго) и музыкой, в то время как Одарённая молодёжь во всю принялась в чатах и на форумах обсуждать масштаб и уровень применённых способностей.

И были там ТАКИЕ оценки… что вся моя «фанбаза» кипятком писала, читая и яростно цитируя везде, где только можно было, эти «экспертные мнения». Из которых следовало, что я чуть ли не Богатырь «Мультистихийщик». Меня в этих «экспертных мнениях» уже с кем только не сравнивали: и с Олегом, и с Гаем-Юлием, и с Александром Македонским, и с Карлом, и даже с самим Рюриком. Правда, из этих пятерых только Александр имел больше одной Стихии. Но Рюрик был из них самым юным, добравшимся до высших Ступеней овладения Даром. Да и считался сильнейшим… ну, по крайней мере, в сегменте Всесети Российской Империи. Были ещё упоминания Тимура и даже Тимучина, но… какие-то очень уж осторожные. Надо будет не забыть потом покопаться в учебниках, посмотреть, с чем такое осторожное отношение может быть связано, потом… Про современников уже и не говорю: с них спорщики в Сети свой срач начинали, но очень быстро пришли ко мнению, что мелковаты современники, сравнивать с ними не интересно.

Короче, писец полный и лютый, если жёстче не выразиться. После, даже не прочтения всего этого ужаса – это было бы невозможно, слишком велик объём. Фактически, в тех же тематических чатах поток сообщений был такой силы, что, не застопорив лист, отдельные реплики просматривать не было никакой возможности – они бежали, как титры после фильма, ускоренные рекламой. В общем, даже не после прочтения всего вороха, а лишь после беглого взгляда на это вот всё, у меня возникло острейшее желание зарыться обратно под землю, прямо сквозь пол своего трейлера, и больше не выкапываться оттуда ближайшие… ну… лет десять. Пока мой нынешний позор окончательно не уйдёт в историю.

Хрен с ними с «экспертными мнениями» – никто серьёзный их всё равно в серьёз не воспримет. Богатыря мне по факту концерта, как Витязя по факту показательного пробоя скальной породы в первый день моей «вахты» в тоннеле, точно не присвоят – не за что там присваивать. Не так уж и много именно технических моментов я показал. Тем более, был под «допингом». И те, кто имеет право такие решения принимать, прекрасно осведомлены об этом. Но вот видюшки… и содержание песен… использование «дипфейков» со знакомыми мне лицами… Бли-и-и-и-ин! Да я со стыда сгореть готов был за одну только «Грязь»! А там ведь и угроза «гильотинами» кое-кому была. И «красное знамя Революции»…

Это хорошо ещё, что меня на той площади не переклинило «Просто такая сильная любовь» тех же Зверей спеть! А ведь мог! Мог! И, чуть было, уже не спел. Слава всем Богам, что отвлёкся на что-то и после «Дождей-пистолетов» безобидную «Арарат» вспомнил… Или не такую уж и безобидную, как в дальнейшем выяснилось.

В общем, уши мои горели, щёки пылали, глаза бегали, выходить не хотелось.

Хотелось, как я уже говорил раньше, зарыться под землю поглубже и не показываться оттуда, пока не откопают и не выковырнут. Ну, или, как минимум, под подушку головой…

Стук в дверь моего трейлера в этот момент чуть не послужил триггером-переключателем к тому, чтобы действительно начать копать. По крайней мере, со стула я подпрыгнул, словно ужаленный. Прямо с места вверх. И даже ладошки сами собой сложились удобным для пробивания-загребания земли образом.

Однако… не солидно. Неправильное это поведение для взрослого человека. Нельзя бегать от ответственности за собственные поступки – не по-мужски это, неправильно. Накосячил – имей мужество отвечать, лицом встретить последствия, а не задницей, как тот мифический страус, который голову в песок зарывает.

Так что, титаническим усилием взяв себя в руки, я оправил одежду и громко произнёс: «Войдите».

Вошла Алина. Вот, по Закону Подлости, вошла именно Алина! Мне проще было бы начать этот стрёмный день как-то нейтрально, с какого-нибудь подкола со стороны кого-то из отбывавших здесь свою «вахту» Лицеистов, ну, в худшем случае, со встречи с братом, который, по-любому уже заценил хай, поднявшийся в Сети, да даже и с Катерины (которую я тоже не слишком-то жаждал видеть, учитывая те вопросы, которые будет задавать она). Даже с ней было бы легче. Ведь перед ней мне не было стыдно… Но, вошла именно Алина. Та, с кем говорить мне было сегодня тяжелее всего. Та, кому я даже в глаза посмотреть не мог – это физически было тяжело.

– Доброе утро, Юр, как спалось? – приветливо поздоровалась она, войдя и разувшись, оставив обувь у входа.

– Отлично спалось, – постарался, как можно беспечнее ответить я. – Ты рано сегодня, случилось что-то?

– Тебя долго не было, – не совсем впопад сказала она, проходя и садясь на край моей кровати. Притом, нельзя сказать, что сесть было больше некуда. В конце концов, трейлер совсем не маленький – Княжеский, как ни как. Он по размеру был ничуть не меньше, чем два крытых кузова от большегрузной фуры, или контейнера для морских или железнодорожных перевозок на дальнее расстояние, поставленных рядом и состыкованных между собой. Я нечто подобное ему только по телевизору в мире писателя видел. У военных. Вроде бы, похожим образом полевые оперативные штабы уровня бригад или полков организовывают. А тут такое вот счастье на меня одного. Не удивительно, что тут и душ, и гостиная с «кабинетом», и прихожая, и полноценная спальня с большой двуспальной кроватью поместились. Но Алина прошла и села именно на край кровати…

А ещё… её платье. Оно было чертовски похоже на то, которое я изобразил недавно в своём иллюзорном мире. На ней же изобразил. Не в точности, конечно, но похоже. Хотя, если подумать, то это не так уж и удивительно – я ведь не на пустом месте тот образ создавал, не с нуля. Да и дизайн нарядов сам не разрабатывал – на это никак не хватило бы времени. Я брал образы из памяти, минимально их перерабатывая. Так что, нет в том ничего странного – Алину в этом платье я уже раньше когда-то видел. И, если поднапрячься, то я даже могу вспомнить, где именно: оно было на ней надето, когда мы снимали клип для песни «Три-четыре», в Москве, вроде бы, когда мы с ней в зале ресторана танцевали «Танго».

Вопрос только в том, почему это платье сейчас на ней. Утром. В трейлере, а не в ресторане.

– 'Я понял – это намёк,

Я всё ловлю на лету…' – со вздохом пробормотал я строчку припева из старой весёлой песенки Несчастного Случая. Очень уж она к данной ситуации подходила.

– Ты придумал ещё что-то? – тут же вскинулась Алина, словно гончая, почуявшая след жирного вкусного кролика. – Запиши! – обеспокоенно потребовала она. – Прямо сейчас запиши. А то забудешь. Я подожду – это важнее.

Пришлось записывать. Ничего не поделаешь: музыка для Алины – страсть и жизнь в одном флаконе.

– Она под мужской голос, – попытался я немного охладить её пыл, и тот азарт, который начал разгораться в её глазах.

– Всё равно запиши, – огонёк чуть подпритух, но девушка продолжила настаивать. Так что, напрягая память, я выдавил-таки из себя припев и все четыре куплета шуточной песенки «Что ты имела».

Когда отложил карандаш и вновь повернулся к Алине, она повторила.

– Тебя долго не было…

– Я ведь рассказал тебе вчера…

– Да, – кивнула она. – Рассказал. Про несчастный случай в горах, и то, что тебе пришлось долго выбираться из-под завалов… Но, вообще-то, если подумать, то рассказывала вчера, в основном, я. А ты – только слушал. Так что за «несчастный случай»? Где ты был? Почему назад вернулся с Екатериной Васильевной и был… словно не совсем трезв?

– Ну, трудно назвать «счастливым случаем» пятерых Стихийников уровня Богатыря, решивших тебя живьём закопать, а после ещё и поджарить… – невольно поднял руку к затылку и почесал в нём я, инстинктивно отводя и опуская взгляд. Решил начать с этой части – возможно, удастся увести разговор в сторону от острых углов и тем. Возможно…

– Тебя снова пытались убить? – понятливо кивнула она. – У них… не получилось?

– Как видишь, – развёл руками я.

– Но целых пять? Уровня Богатыря? Ты уверен?

– Видимо, плохо старались, – пожал плечами я.

– А нас с Матвеем, получается, решили пощадить… – проговорила она, задумываясь.

– Да. Отец выторговал жизни братьев в обмен на мою. Видимо, и тебя сочли полезной для Семьи. Всё ж, Несистемный Дар – редкость.

– Да, мне говорили, что такие, как я, ценятся, – кивнула она. Затем вновь внимательно посмотрела на меня. – Тебя не было неделю.

– Глубоко закопали, – невесело хмыкнул я. – Откапываться пришлось долго… и далеко. Ты же видела место? То, что осталось от горы.

– Нет, – отрицательно повела Алина головой. – Нам не показали. И подходить самим не разрешили «пока не закончатся поисково-спасательные работы».

– Ну, ничего. Ещё разрешат. Вечно скрывать такое не получится. Я и сам бы с интересом глянул… сверху.

– А Екатерина Васильевна? – продолжила вполне последовательно задавать свои вопросы девочка. Причём, нельзя сказать, что делала это настойчиво, навязчиво или требовательно. Спрашивала так, что вполне можно было бы и не ответить, но… Вот, умеет же она! Прирождённый талант к дипломатии!

– Она – наш Куратор, – снова пожал плечами я. – Очень сильная и опытная Одарённая Стихии Воды. Нашла раньше других, вот и привезла.

– Понятно, – ответила Алина. Опустила руку на покрывало кровати, на котором сидела, и… покрывало стало полностью, однотонно алым. Таким же алым, как я сам его изображал в своём «иллюзорном мире». Картинка получилась настолько яркая и похожая, что вызвала чувство дежавю, такое острое, что я даже закрыл глаза и помотал головой, прогоняя наваждение. Когда глаза открыл, покрывало снова было того же цвета, что и раньше. А Алина весело улыбалась.

– Юр! Твой концерт в Сузах такую шумиху в Сети поднял! Ты, и твои песни сейчас – самая популярная и обсуждаемая тема! Это успех! Это волна! Особенно «Грязь»! Мы просто обязаны срочно! Буквально вчера! Записать полноценный клип на неё и выпустить в ротацию!

– То есть, ты… – растерянно проговорил я. При этом, наверное, у меня даже челюсть некультурно отвисла, а глаза вылупились, так как себя и свою мимику я в этот момент совершенно забыл контролировать. – … не обижаешься?

– За что? – изобразила удивление она. – За главный шанс моей жизни? За всемирную популярность?

– За то, что изобразил тебя проституткой, – уже совершенно не подбирая выражений, уточнил прямо я.

– Ну… это, конечно, грубовато… Но песня – гениальная! Потрясающая! Мы обязаны её использовать! Обязаны оседлать эту волну!..

– «Но»? – уловил недосказанность я.

– Но ты мне должен песню! Она должна выйти одновременно с «Грязью». И «Крылатые качели» совершенно не подходят. Это и моя волна, и я должна петь!

– Хорошо, – выдохнул я. Выдохнул так, словно я шарик, и из меня весь воздух выпустили. Так, что даже ноги держать перестали, и я, нашарив рукой за спиной стул, сел на него. Сел и улыбнулся. Теперь по-настоящему. Вместе с «воздухом» из меня вышли страх и напряжение, которые, до этого, держали моё нутро, словно в тисках, не позволяли нормально дышать. Всё-таки, чувство вины – очень противная вещь. С ней очень нелегко бороться.

А Алина… страшный она человек. Не хотел бы я её в своих врагах иметь. Умеет она повернуть любую ситуацию к своей выгоде, умеет разруливать сложные и неловкие моменты. А больше того: умеет владеть собой. Почему-то я уверен, что та «иллюзия» её, на самом деле, задела. И, наверное, даже обидела. Но вот сумела же девчонка взять свои чувства за горло и заставить себя извлечь пользу из ситуации. Причём так, что я теперь разобьюсь в лепёшку, из штанов выпрыгну, а сделаю всё, чтобы максимально её продвинуть, буду рьяно «заглаживать» свою вину перед ней… И ведь это не дурацкий банальный женский шантаж с «обидами», игнорированием, слезами и прочим, что женщины в подобных случаях делают. Нет! Здесь всё гораздо тоньше и хитрей. Никакого шантажа. Она вроде бы вовсе не обижена, а даже рада… И я не испытываю вины, но только облегчение. И действовать буду максимально продуктивно… на её пользу.

И даже при том, что я это всё понимаю – всё равно, она свою выгоду получит. Я, блин, сделаю то, что она просит и то, что ей нужно.

А вот, если бы она повела себя стандартно: с тяжёлой давящей обидой во взгляде, со слезами и претензиями… возможно, уже сегодня наши пути разошлись бы навсегда. Даже притом, что наша таинственная связь бы осталась. Ведь это был бы конфликт. Жёсткое, открытое нападение, на которое я тоже ответил бы жёстко…

– И, наверное, у меня уже даже есть для тебя песня… – задумчиво проговорил я. А в голове голос певицы Максим уже начал выводить первые слова одного из её популярнейших хитов, буквально завоевавших, в своё время, сердца и уши российских мужчин. Тогда, в то время, она звучала из приоткрытых передних окон чуть ли не каждой проезжающей мимо машины, с телевиденья и из радиоприёмников. Пожалуй, такого подарка Алине должно хватить, чтобы… не загладить вину – оскорбление она всё равно запомнит, и оставит в памяти навсегда, тут лучше не обольщаться – женщины такие вещи никогда не забывают, но дать ей то, чего она хочет. Дать ей то, что, хотя бы на время, затмит в эмоциональном плане уже произошедшее.

И я негромко запел, вторя этому голосу, максимально, насколько мог похоже, подражая ему.

– 'Наверное, это мой рай – искать его отражение

В предметах чёрного цвета…'

* * *

Глава 38

* * *

Помните время, когда в Москве, после покушения, меня отец забрал в Кремль и дал «добро» на съёмки клипа-ответа по песне «Мы не ангелы, парень»? Тогда, когда съёмочному процессу был дан режим наибольшего благоприятствования. Когда у нас с Алиной имелись чёткие и максимально сжатые сроки на реализацию всех задумок? Помните? Я – помню. Так вот: то, что было тогда, в сравнении с тем темпом съёмки, который происходил сейчас – это передвижение улитки в сравнении с полётом истребителя. Ну, ладно, не истребителя – это уже перебор, но со стартом болида «Формулы-1» точно можно было сравнить: так же шумно, так же нервно, с рёвом, матом и запахом жжёной резины.

Я чувствовал свою часть вины и не сопротивлялся, а Алина… да ей, словно реактивный двигатель в задницу вставили… или динамитную шашку с подожжённым фитилём, который очень быстро уменьшается с дымом и шипением, а девочка должна, чтобы выжить, успеть закончить сразу оба клипа: свой и мой. Причём, начать делать это немедленно, прямо сейчас, «ещё вчера»… Нет, совершенно буквально: работа началась сразу же по завершении нашего разговора. То есть, мы договорили, встали со своих мест и пошли снимать клип. Хорошо ещё, что не побежали.

Не то, чтобы я этого её настроя не понимал и не разделял, на уровне интуиции на краю моего сознания тоже «тикал таймер». Это был не столько продукт рассудочных рассуждений, сколько неуловимое тревожное предчувствие надвигающейся бури, того момента, когда события понесутся вскачь, и станет уже не до съёмок.

Поэтому мы спешили и делали вещи буквально невозможные. А как иначе назвать темп: два клипа в два дня? Только чем-то невозможным и выходящим за рамки обыденной нормальности. С другой стороны, «нормальным» это и не было, ведь, что Алина, что я, на всю катушку использовали для ускорения съёмок свои «сверхъестественные способности». Чего только стоил перелёт всей нашей съёмочной группы вместе с оборудованием, гримёрами и реквизитом в столицу Персии… в тот самый бордель. Перелёт без самолёта. То есть: часть оборудования и себя подхватила своим Даром Алина, людей и остальной багаж – своим Даром я, и мы, на максимально доступной нам скорости понеслись по воздуху в нужный нам город. Вышло заметно быстрей, чем тогда, на спортивной машине Катерины. Правда, Алина выдохлась уже через пару десятков километров – ещё бы, целый трейлер тащить! И пришлось подхватывать мне ещё и её с её грузом, а саму её отправлять отдыхать в кабину. Но тут уж нет ничего удивительного: она – Юнак, я – Витязь. Наоборот, странно было бы, будь она способна лететь и держаться со мной на равных. А вот Катерина…

Кстати, о Катерине – она летела с нами. С комфортом устроившись на водительском сиденье своей красной спортивной машины. Точнее, не сама летела, а мне приходилось нести ещё и её вместе с её машиной, что создавало серьёзный соблазн случайно «потерять» её где-нибудь по дороге, над особенно глубоким ущельем. Серьёзнейший соблазн! Но, нет – не потерял, так как она была необходима для организации наших съёмок. Точнее, для максимального ускорения их организации. Ведь хозяина этого заведения, к которому мы летели, знала она, а не я. Соответственно, договаривалась о предоставлении помещений тоже она. За наш с Алиной счёт, конечно, но – она, а не я. Блин! Да я ведь даже самого простого: где именно этот бордель в столице находится, не знал. Не запомнил в тот раз, не обратил внимания, не посчитал важным запоминать. Не думал, не гадал, что такое знание мне может когда-либо потребоваться. Но вот поди ж ты! Как жизнь-то повернулась…

В общем, сразу от порога моего трейлера, мы с Алиной поспешили прямо к Катерине – она ведь наш официальный Куратор, а стало быть, должна, как минимум, знать о наших намереньях. Да и освобождение от «смен» в тоннеле должна была выдать именно она.

Правда, последнего не потребовалось, так как никаких «смен» временно не было – все работы приостановили сразу после происшествия с горой. Тут тебе сразу и «несчастный случай на производстве», и технический перерыв на время приёмки работ по формированию ложа для нового водохранилища. (Блин, так хотелось на него посмотреть, заценить, так сказать, масштаб бедствия… но не время.) Так что, разрешение на съёмки вместо «повинности» Катерина дала легко. Поинтересовалась только, на какую именно песню мы что снимать собрались. Алина скрывать не стала и сразу призналась, что на «Грязь». Тут же выяснилось, что по Всесети успела полазить и Катерина. И мой «клип» она посмотреть тоже успела. А, Катерина не была бы Катериной, если бы не попыталась поддеть. И у неё даже получилось, ведь к тому вопросу, который она, ничуть не смущаясь присутствия Алины, мне задала, я готов не был совершенно. Даже представить себе не мог атаки именно с этой стороны.

– А почему меня в том ряду не было? – накручивая на палец локон своих волос и потупив глазки, спросила она. – Борятинская была, Милютина была, а я? Разве я тебя, как женщина, в интимном плане вовсе не интересую?

И что вот на такое ответить? Честно говоря, я растерялся. Вылупил глаза, отвесил челюсть. Потом захлопнул, покраснел, хотел было что-то сказать, но не смог ничего из себя выдавить, только стоял и разевал беззвучно рот, как рыба, выброшенная на берег.

Мне на выручку пришла Алина.

– Он просто постеснялся, Екатерина Васильевна, – ответила за меня она. И лучше бы, честное слово, на этом остановилась. Но нет же! – Но мы легко можем это исправить, если желаете. Мы же как раз собираемся этот «клип» переснять нормально. Вы можете в съёмках поучаствовать. Нам бы только место подходящее подобрать…

– Место – не проблема. Знаю я, как раз, одно подходящее заведеньице, – отмахнулась Катерина. – Но, ловлю на слове. И платье подберу себе сама…

– Идёт! – тут же согласилась Алина, пока я продолжал хлопать глазами и разевать рот.

– А за спинкой Трона постоять дадите? – поиграла она бровями. – Место за правым плечом же, вроде бы, свободно, нет?

Теперь уже повернулась ко мне и Алина – такой вопрос решать было не в её компетенции. Я рот захлопнул и нахмурился.

– Ведь не Борятинской же теперь там стоять, правда? – продолжила мягко давить Катерина. Мягко-то мягко, но на очень уж болезненную точку. Настолько, что я даже невольно поморщился при новом упоминании вполне конкретной особы, которой в новой версии клипа точно не будет. Вообще не будет. Ни на каких ролях и позициях. И так-то, её появление там, на площади, было непозволительной слабостью. Ошибкой. Глупой и мелочной. – А две обворожительных девушки в кадре – всяко лучше смотрятся, чем одна. Симметричнее. Да и престиж тебя, как самца повышает…

– Уверена, что этого хочешь? – переборов и отбросив все свои стеснительность с обалдением и нерешительностью, прищурил глаза я. – Тебе ведь этого уже точно не забудут. На весь мир уйдёт клип в ротацию.

– А, почему бы и нет? – продолжила улыбаться она.

– А то, что Трон из черепов сделан, не смущает? – предпринял ещё одну попытку отмазаться от такой «чести» я.

– Того, кто пережил три мировые войны? – изогнула одну бровь она.

– Хорошо, положим, я могу представить, что это, зачем-то, нужно тебе. Допустим, – изменил тон и скрестил руки на груди я. – Но, объясни теперь, зачем это может быть нужно МНЕ? Учитывая, что я знаю ПОЛНЫЙ состав той группы, что устроила мне недавний «несчастный случай».

– Ты ей так доверяешь? – удивилась Катерина, переведя показательно расширившиеся глаза на Алину. – Серьёзно?

– А ты думаешь, что за спинкой Трона она оказалась просто так? Только за красивые глаза? – вопросом на вопрос ответил Катерине. – Я точно знаю, что могу получить от неё, на что могу рассчитывать с её стороны, и точно так же понимаю, что получить от меня хочет она, и на что рассчитывает с моей. В отличие от всех остальных людей в этом мире. Поэтому, да – я ей так доверяю. И всё же? Я не услышал ответа на свой вопрос.

– Тебе, разве не нужна поддержка бывшей Императрицы? Ведьмы Воды и тёти Императора? – ответила Катерина так, что Алине стоило неимоверного труда сохранить лицо, не уронив некультурно челюсть и вылупив глаза. Могу её понять: таких подробностей о своём Учителе я ей не рассказывал. Я, так-то, этим знанием вообще ни с кем не делился.

– Как? – снова вопросительно изогнула бровь Шальная. – Ты ей, разве не говорил? А как же слова о доверии?

– Это была не моя тайна, – пожал плечами. – Чужими секретами я не разбрасываюсь даже перед самыми доверенными людьми.

– Как это неожиданно благородно с твоей стороны, – ухмыльнулась Катерина. – Получается, я сдала себя сама… снова?

– Получается, так, – кивнул я.

– Прискорбно. Однако, теперь не услышала ответа на свой вопрос уже я.

– А какой ответ ты хочешь услышать? Что мне толку с твоей поддержки? Совет БЫВШЕЙ Императрице не подчиняется. И решение о моём устранении так же не в твоей компетенции. Так, зачем ты мне? Что конкретно, кроме общих обтекаемых слов и размытых формулировок, ты мне можешь предложить? Там, на плато, ты за меня ведь так и не вступилась. И был это уже не первый раз.

– Что ж, – убрала улыбку она. – Справедливо. Но, я ведь тогда, была только твоим Учителем, поддержку я тебе не обещала и не предлагала. Теперь предлагаю.

– И, что же изменилось? – хмыкнул я.

– Ты выжил.

– Я и раньше выживал. Что изменилось сейчас? – отзеркалил поднятие правой брови я.

На какое-то время повисло молчание. Я ждал и ничего не говорил. Алина, тем более, не влезала в разговор. По-моему, она вообще превратилась в один большой, размером с человека, сгусток жадного направленного на нас с Катериной внимания. По крайней мере, в моём, сильно искажённом наличием Дара Разума восприятии, это выглядело и ощущалось именно так. Настолько, что даже… «подпитка» пошла. Ну, знаете, как бывает, если вставить в телефон шнур от очень слабого зарядного блока, подключённого к розетке. У него замыкает определённые контакты, срабатывает программный триггер, и на экране включается индикация процесса зарядки аккумулятора. Включается, потом пропадает, потом снова включается… Толку от этого мало, но сам факт: у меня такое ощущение, этот самый «индикатор» ранее включался только в тех случаях, когда собиралась аудитория не меньше десяти человек, готовых слушать. Не знаю, как для кого, а лично для меня – это показатель!

– Ты, на всю планету пригрозил устроить новый Всемирный Потоп, – нарушив, начавшее уже затягиваться молчанье, сказала Катерина. – Продемонстрировал свою физическую возможность эту угрозу выполнить.

Мои брови сами собой удивлённо поднялись. А в голове забилась одна единственная мысль: «Когда это я успел⁈». Катерина мой взгляд и выражение лица поняла правильно, поэтому пояснила.

– Тот циклон, который ты создал в центре Суз, для иллюстрации своих песен и своего посыла. Он единомоментно накрыл территорию от Петрограда до Сингапура. Спутниковые снимки того момента впечатлили даже меня.

Может, я и хреновый переговорщик, лицо держать не умею, но моя рука сама собой поднялась к затылку под аккомпанемент тяжёлого вдоха. А у кого бы не поднялась? Это ж круг с радиусом не меньше трёх с половиной тысяч километров! Если не больше. Подобный размах и представить-то себе сложно, не то что применить к самому себе.

– А ещё ты выдвинул ультиматум: потребовал выдать тебе на суд всех участников покушения. Всех пятерых. Никого не забыл. Никого вниманием не обошёл… кроме меня.

Ну, тут я уже не удивлялся. Так, поморщился слегка только. Сам же прекрасно понимал, как тот отрывок про виселицы и гильотины мог быть воспринят любым наблюдателем, который был в курсе происходившего конфликта. Но и остановиться в тот момент не мог – меня несло, и я плыл по течению своих мыслей с полностью отказавшими тормозами.

– И главное: ты, наконец, заявил свои права на Трон. Не важно, какой. Без конкретики. Но на Трон. То есть, у тебя, наконец-то, появились амбиции. То есть, ты перестал быть ленивой амёбой, которая начинает ползти только тогда, когда её пинают. Ты САМ стал приходить ко мне и требовать спаррингов. Сам начал пробиваться вперёд, через горные хребты, обгоняя всю строительную группу, показывая каждый день, изо дня в день, всё лучшие и лучшие результаты. Перестал лежать камнем, встал и пошёл вперёд.

– То есть, и покушение…

– Да – ты спровоцировал его сам. Вышел за рамки просчитанной линии поведения и своего психологического портрета. Перестал быть предсказуемо-безопасным. Показал, что нет у них времени на их обычные долгие споры и рассусоливания. Показал силу и волю её применять. Так, почему бы мне теперь и не встать на твою сторону? Почему бы и не оказать поддержку на пути к Величию и Трону? Да – раньше ты тоже выживал. Но не было у тебя того Трона, за спинкой которого можно было бы встать. Теперь он появился.

– Только в иллюзиях, – охладил её пыл я. Попытался.

– Мысли… мысли материальны. Если Трон появился в мыслях, то очень скоро проявится и в реальности. Тем более теперь, когда ты настолько разворошил все, какие только можно, «осиные гнёзда». Теперь, мальчик мой, «спокойно жить» уже не получится. Теперь у тебя только один путь: только вперёд. «Со щитом или на щите», как говорится.

– Пиздец, – мрачно ругнулся я. Не то, чтобы это всё было таким уж сюрпризом, что я сам о «щите» ещё не думал, но слышать это сказанным вслух, было неприятно. Хотелось сплюнуть. Но мы находились в личном трейлере Катерины, и делать такое было бы крайне невежливо и не тактично. Поэтому я сплюнул не слюну, а матерное слово.

– Он самый, Юрочка, он самый, – в обычной своей не предвещающей ничего приятного улыбке расплылась Катерина. – Так, чего ты там хотел? Бордель для съёмок? Лучший столичный подойдёт?

– Вполне, – кивнул я.

– Так, чего ты ждёшь? – подняла бровь она. – Собирай съёмочную группу, и полетели! Можешь не отнекиваться: я знаю – ты умеешь.

И мы полетели. И долетели. И к нужному зданию в нужном квартале добрались. Практически без приключений. Не считать же приключением встречу в небе с «Бессмертными» – Гвардией Одарённых Персии. Не только ведь Петроградское небо охраняется. Персепольское – тоже. В прошлый раз, такой встречи не случилось из-за того, что был я один, маленький, незаметный, летел быстро и пробыл в небе не долго – не успели ни тревогу поднять, ни по этой тревоге дежурную смену выслать. Нынче же: к городу подлетал не одиночка-Одарённый, а машина Катерины и три трейлера съёмочной группы с ними самими и всем их оборудованием, костюмами, костюмерной и прочими прибамбасами. Трудно не засечь настолько крупную и заметную цель. Хорошо ещё, что навстречу не залп ракет-перехватчиков ПРО отправили, а дежурную смену Гвардейцев-Воздушников.

«Приключения» из этой встречи не получилось – ситуацию быстро и просто уладила Катерина. Она провела короткие переговоры со старшим тройки Гвардейцев, не выходя из своей машины: просто, стекло пассажирской двери опустила – словно с ДПС-никами на дороге остановилась переговорить, право слово. «Бессмертный» в звании аналогичном нашему капитанскому, Катерину выслушал, по рации связался с начальством, оставшимся на земле, получил от них ответ, вытянулся в воинском приветствии, его жест повторили и двое его подчинённых, после чего нам было разрешено продолжить путь. Правда, уже в сопровождении этой тройки, которая присоединилась к нам, видимо, чтобы проконтролировать прибытие именно туда, куда Катерина им сказала, а не произвели сброс чего-нибудь убойного размером с один из наших трейлеров, замаскированного под него, на что-нибудь вроде казарм «Бессмертных» или Дворца Шахиншаха.