Текст книги "Дилетант галактических войн"

Автор книги: Михаил Михеев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 29 (всего у книги 37 страниц)

Глава 3

Шурманов проглотил остаток колбасы и вытер руки о китель. Вот ведь зараза, вроде умный человек, но, сколько ни цивилизуешь его, а чуть выпьет, готово дело, тормоза исчезли, и вся наносная культура исчезает, и сидит перед тобой крепкий мужик с наглой рожей, абсолютно не разбирающийся, что прилично, а что нет. И главное, знать о приличиях ничего не желающий.

Ковалёв со вздохом толкнул к нему капсулу антидота. Шурманов, соображаловку отнюдь не растерявший, кивнул, брезгливо взял капсулу двумя пальцам, посмотрел на неё как солдат на вошь, но всё же кинул в рот и с омерзением сглотнул, запив коньяком, видать, чтобы пошла лучше.

Буквально через минуту взгляд его прояснился, а лицо скривилось – первой реакцией на антидот является протрезвление, второй – головная боль. Правда, короткая, несколько секунд, но сильная. Впрочем, терпеть можно, а Шурманов – мужчина, значит, вытерпит.

– Ну и чего ты хочешь? – спросил Шурманов, отдышавшись. – Всю малину испоганил, шельмец.

– Семёныч, я тебя хоть раз не по делу напрягал?

– Нет. Но всё когда-то же бывает впервые. Да, кстати, а это тебе на хрена? – Шурманов ткнул пальцем в лежащую на столе глушилку. – Что, не доверяешь кому?

– Доверяю. – Ковалёв улыбнулся, взял мерцающую синим огоньком серебристую коробочку глушилки, сунул в карман. – Тебе вот доверяю…

– Та-ак… Тогда я уже вообще не понимаю ничего.

– Сейчас объясню. На линкоре, кстати, эта хрень мне бы не потребовалась, но эту станцию я не знаю, и какие на ней есть сюрпризы, тоже не знаю, поэтому и включил защиту. Надо было бы, конечно, потом встретиться, на корабле, ну да ладно, мне результат уж больно интересен. Скажи, доктор наш свою зомби-машинку перенастроил?

– Вроде да, во всяком случае, все через неё прошли уже по второму кругу. Блокировку, говорит, переменил.

– Ну и как тебе?

– Ну как… Как будто и нет её, блокировки этой.

– Это хорошо. Фишка в том, Семёныч, что её у тебя, похоже, и вправду нет.

Вот теперь Шурманова проняло по-настоящему. Он несколько секунд удивлённо смотрел на Василия, а потом машинально полез за сигаретами, забыв, что Шерр давным-давно вылечил его от этой вредной привычки. Как ни странно, сигареты нашлись, хотя и не у него, а в кармане предусмотрительного адмирала. Глубоко затянувшись, Шурманов закашлялся – отвык уже, но всё же сумел выдавить:

– Это как же так понимать?

– На три буквы.

– Парень, ты мне не крути. Я ведь…

– Семёныч, я тебя хоть раз подводил?

– Ну, было дело, – задумчиво улыбнулся Шурманов.

– Так, спокойно. То было давно и неправда. Ладно, слушай, поясню, второй раз разжёвывать не буду. И аккуратнее, не дай бог, узнает кто.

– Могила. – Старый бурильщик с чувством стукнул себя кулаком в грудь.

– Всё очень просто, если вдуматься. Как ты думаешь, кто такой Шерр?

– Ну, доктор…

– А вот хрен тебе он доктор. – Ковалёв сложил незамысловатую фигуру из трёх пальцев, полюбовался полученным результатом и пояснил удивлённо глядящему на него Шурманову: – То есть, возможно, формально он и доктор, но по факту любой наш практикующий хирург или терапевт даст ему сто очков форы. Царапину перевязать – вот его предел, и то не факт, что сумеет. – Шурманов смотрел непонимающе. Адмирал усмехнулся: – Да пойми же ты, Семёныч, их ведь чему учили? Их учили, как взять человека да засунуть его в диагност, а потом, по рекомендации диагноста, в регенератор или там в операционную камеру. Или ещё куда, фиг его знает, какие там у него агрегаты стоят, но это и без разницы. Всё равно Шерр – одно название, что врач, а по факту он техник, причём ускоренных курсов, умеет настраивать и обслуживать свои агрегаты, и на этом его возможности исчёрпываются. Понял теперь?

– Понял, не дурак, дурак был бы, не понял бы. И что с того?

– А то, что когда он всем пси-блокировку накладывал, то получилось у него это грубо и для здоровья, если честно, опасно. Я его заставил её переделать, многое смягчить, многое иначе сформулировать, не суть. Прогнали вас через эту процедуру ещё раз, чтобы снять старые установки и наложить новые. А я уж сделал так, чтобы нашим всем, из тех, что первыми начинали, блокировка просто не накладывалась. Вернее, машина-то пищит, что блок установлен, а на деле его нет. Понял теперь?

– Понял… Рискованно.

– А что делать? Надо.

– И как ты этого добился?

– А запросто. Чем сложнее машина, тем проще её взломать.

– Ты у нас что, ещё и хакер по совместительству?

– Да нет, я хоть и на ДВК [45]45
  ДВК – диалоговый вычислительный комплекс – семейство советских персональных компьютеров середины 80-х – начала 90-х годов XX века.


[Закрыть]ещё поработать успел, но в программировании – ни в зуб ногой. Не моё это.

– И как тогда?

– А ты думаешь, у нас программистов тут нет? Есть, и ещё какие… Отдал одному приказ, как старший по званию, разработать для меня отдельную систему управления с приоритетным уровнем команд и простым интерфейсом – и нет проблем. Никакая блокировка от этого не защищает, просто не предусмотрели этого, а просвещать Шерра по поводу дыр в защите я не собираюсь. Так что теперь управление этим ящиком я могу перехватить в любой момент. Но дохтеру нашему об этом знать совсем не обязательно.

– Само собой, – задумчиво кивнул Шурманов. – Интриган ты, ваше благородие…

– На том и стоим. Хотя, по чести сказать, интрижка детская. Но всё равно, подстраховаться надо, а то свернут голову, как курятам, «мама» пискнуть не успеешь.

– Так, а вот с этого места поподробнее. Кто это нам головы сворачивать собрался?

– Кто? А ты подумай. Подумай-подумай, это несложно. За кочергой [46]46
  Кочерга – ручка тормоза буровой лебёдки (сленг). Управлять лебёдкой, а также всем, что кроме неё прилагается к пульту бурильщика, не сложно, но требует определённой квалификации и немалого опыта.


[Закрыть]иногда стоять сложнее выходит.

– А ты знаешь, я так понимаю. Вроде бы пока с нами играли честно.

– Разумеется. Пока. Потому что пока мы нужны. А дальше?

– Думаешь, док нас сдаст?

– Шерр? Нет, как раз за него я спокоен.

– А за кого нет?

– Пока не знаю. Но я чётко уяснил себе одно: как бы ни повернулось дело, рано или поздно наступит момент, когда мы станем не нужны. Помнишь, что бывает с преторианцами?

– Думаешь…

– Кого бы мы ни посадили на престол, Семёныч, в какой-то момент он захочет единоличной власти. А мы будем мешать. Отношение же к нам, боюсь, будет таким же, как к любым наёмникам. Шила в мешке не утаишь, Семёныч, всё равно правда всплывет, и я не хочу, чтобы меня пришли убивать.

– Боишься?

– Боюсь. Я справлюсь с сотней местных… Или с десятком наших, если потребуется, но если навалится тысяча…

– Понятно. Думаешь, наших и пришлют?

– Конечно. Во благо империи, а у них блок в мозгах как раз на этот счёт. Поэтому пойдут, никуда не денутся. Я постараюсь, конечно, на ключевые точки рассадить суперов, но, сам понимаешь, нас горстка, да и в глаза это бросится сразу. Поэтому ставить будем вас, и мне надо, чтобы в момент кризиса флот был на моей стороне. Будем надеяться, что обойдётся без этого, но бережёного свои боги берегут и чужие не трогают. [47]47
  Позаимствовано у Ю. Никитина.


[Закрыть]

– Хреново, нас ведь тоже немного…

– Опять же по новой блокировке мои приказы обладают наивысшим приоритетом. Так что мне надо только, чтобы у штурвалов оказались те, кто владеет ситуацией.

– А может, просто ну его?

– Да нет. Начали, обещали – надо выполнять. И потом, Шерру мы многим обязаны.

– А если потом просто уйти?

– Ты от всего этого добровольно откажешься? – Ковалёв обвёл рукой вокруг. – Нет, ты только честно скажи, откажешься? Чего головой-то мотаешь? Я тоже не откажусь, честно говорю. За свою работу мы получим своё по полной программе. Главное, чтобы головы при этом сохранить на плечах. Идеи есть по этому поводу?

– А может, императора самого в зомби-ящик сунуть? Ну, чтоб и подумать не смел вред нам причинять?

– Мысль интересная. Но знаешь, Шерр на это не пойдёт.

– А кто ему скажет-то? Если у тебя приоритет, то…

– Поймёт, – перебил его Ковалёв. – Он ведь не дурнее нас с тобой.

– Хрен он чего поймёт. Он и про суперов не знал бы ничего, если бы ты не проболтался.

– Язык мой – враг мой.

– То-то и оно. Учишь тебя, учишь, а ты всё равно как дитя малое, хоть седины уже полбороды.

– Где ты у меня седину увидел? И где бороду?

– Верно, бороду ты бреешь, да и седины после регенератора нет, но ведь была? Была. Видел я тебя с бородой.

– И что?! Ну не мог я в межсезонье бриться – лицо до мяса в своё время поморозил, вот и раздражение!..

– Да знаю я, чего ты орёшь? Просто думать тоже надо, когда языком треплешь почём зря.

Ковалёв обиженно замолчал. Шурманов посмотрел на пристыженного адмирала и улыбнулся:

– Ладно, Вась, проехали. Имей просто в виду на будущее. Давай не дуйся, а подумаем лучше, что делать. Может, обойдётся ещё?

– Может, и обойдётся…

– А может, и нет. – Шурманов задумчиво почесал затылок. – Значит, зомби-ящик отметаем. А как насчёт того, чтобы найти совсем пацана, который в силу малолетства ничего решать не сможет, и выдрессировать его, пока молодой?

– Можно. У тебя есть хоть один такой на примете?

– Нету…

– У меня тоже. На сегодняшний день имеется семь реальных кандидатур плюс Дайяна. Она из всех самая молодая, кстати, и уже вполне сформировавшаяся личность. А новый претендент на престол нужен уже сейчас, у нас не так много времени, людям нужен символ, иначе начнутся разброд и шатание.

– То есть, если найдём…

– Здесь на одно «если» больше, чем хотелось бы. Конечно, желательно найти, и наверняка возможно, но боюсь, быстро этого не сделать.

– А может, ну их всех? Посадим на престол кого-нибудь из наших… Да хоть тебя.

– Заманчиво, но не пойдёт, не потяну я, если честно. И потом, при смене династии бунты неизбежны. Это опять кровь. Оно надо? Нет, ты как хочешь, а нужен законный наследник.

– Тогда давай Дайяну. С ней, думаю, будет проще.

– Не факт. К тому же мы уже обсуждали это: она женщина, а значит, не легитимна по определению. И потом. – Ковалёв с усмешкой посмотрел на Шурманова. – Семёныч, ты действительно хочешь подсунуть ей эту каторжную работу?

Шурманов задумался, потом ответил:

– Крутые времена наступили. И решения нужны крутые. Думаю, подкорректировать закон о престолонаследии мы вправе. Хотя бы по праву сильного. А Дайяна, я уверен, потянет, администратор она классный, только неопытный пока. Ей бы ещё юношеский задор слегка убрать – идеальный правитель получится.

– Ладно, оставим как вариант. Но по флоту всё остаётся в силе. Кстати, а чего она сегодня не в настроении?

– Не в настроении? – Шурманов вдруг захохотал. – Ну ты дурак, Вась. Не обижайся, но ты – дурак. Впрочем, это не оскорбление, а диагноз.

Ковалёв пожал плечами. Дурак, значит, дурак, со стороны, как говорится, виднее. Потом на несколько секунд задумался и спросил:

– А вот скажи, Семёныч, как ты думаешь, нам под силу тишком изготовить партию регенераторов?

– Не знаю, если честно. Я не уверен, что мы вообще сможем их производить, не факт, что на наших доках сохранилась соответствующая технологическая цепочка, а здесь уже давно забыли, как делается оборудование такого класса. Мы ни разу не пробовали их делать с нуля, только собирали из запчастей да из консервации выводили.

– Ясно. Тогда со следующим караваном ты отправляешься домой. У тебя, кажется, по плану отпуск? Вот и отдохнёшь, а заодно пробьёшь этот момент. Договорились?

– А почему именно я?

– Да потому, что ты лучше всех разбираешься в вопросах, связанных с производством оборудования. Вообще, в производственных вопросах ты разбираешься из нас лучше всех. А мне нужны регенераторы, хотя бы несколько штук, и тайно от остальных. И вообще требуется медицинское оборудование имперского образца, по максимуму.

– Сделаем, не вопрос. Насчёт регенераторов не гарантирую, но что-нибудь, думаю, состряпать сможем. А тебе это зачем?

– Помнишь, как мы набирали первые экипажи? Да помнишь, недавно же было. Брали больных, увечных и возвращали им здоровье, и эти люди нам верно служат до сих пор. Имей в виду – этот ресурс ещё далеко не исчерпан. Но нам нужно, чтобы это прошло мимо остальных. Понимаешь, верные люди, замкнутые именно на нас с тобой, не на имперское руководство, пусть и в нашем лице, а именно на нас.

– Понятно… Личная гвардия?

– Не совсем, но что-то вроде.

– Ладно, постараюсь сделать. Но многого не обещаю, сам понимаешь.

– А ты не обещай, ты сделай.

Шурманов кивнул, вновь почесал затылок:

– А не бежим ли мы впереди паровоза?

– Может быть. Но лучше перебздеть, чем недобздеть.

– Ну, оно так… Ладно, сделаю. Набирать только из России?

– Лучше да, по менталитету ближе. Можно из Белоруссии. С Украины… Даже не знаю. Вроде бы свои, конечно, но подходить надо с осторожностью, слишком уж часто они нас сливали. Хотя, конечно, народ-то ни в чём не виноват. Словом, западенцев не бери, слишком уж они хитрые, а с востока, думаю, набирать можно.

– Болгар? Югославов? Ещё кого?

– Югославов – смотри сам, болгар – ни в коем случае. Их благодарность общеизвестна. [48]48
  Достаточно вспомнить, сколько русских погибло, освобождая болгар от турок, и против кого потом воевали болгары.


[Закрыть]Из остальных смотри, думай, решай, тебе на месте виднее будет, но – только во вспомогательные части, не посвящённые в детали, и обязательно с мощной пси-блокировкой. Я тебе потом сброшу соответствующие программные блоки. А вообще, смотри по ситуации. И не бери никого с востока – что у арабов, что у китаёз менталитет гнусный, да и вояки они… так себе.

– Не дурак, понимаю. Ладно, на месте сориентируюсь. А из Европы кого?

– На твоё усмотрение. Французов не бери и англичан.

– Ясненько. Американцев?

– Можно, но негров не надо. И вообще к этим подходи с осторожностью.

– Сделаем…

И два заговорщика ещё долго строили планы на будущее, не подозревая о том, что их защита от прослушивания, увы, несовершенна.

Глава 4

Корабль был красив. Впрочем, красотой отличаются все средства уничтожения, созданные людьми, главное, чтобы создавали их с любовью и знанием дела. Эстеты могут сколько угодно восхищаться абстракционистской живописью или, например, предметами современного искусства вроде статуи из старых унитазов, на то они и эстеты. Большинство людей и на самих подобных эстетов, и на предметы их восхищения смотрят с усмешкой, иногда понимающей, иногда сочувствующей, иногда брезгливой, словом, гамма чувств самая что ни на есть широкая. Есть, конечно, нетленные ценности, картины Айвазовского, например, или некоторые романы Толстого, но таких не так уж и много, и понимают их творчество далеко не все. В то же время трудно найти мужчину, которого оставит равнодушным скромное обаяние тяжёлого танка или хищная красота боевого вертолёта. Оружие – это та тема, которая человечеством освоена лучше всего и лучше всего им воспринимается.

Вот так красивы были и имперские корабли – огромные, могучие, функциональные, увешанные гирляндами антенн и пирамидами огневых башен. Именно такой корабль предстал на миг перед глазами командиров двух старых крейсеров ровно через минуту после того, как истёк срок выдвинутого империей ультиматума. Правда, насладиться зрелищем они не смогли, потому что их корабли моментально исчезли во вспышке взрыва – линкор «Империя» накрыл их одним залпом, даже не напрягаясь.

Вообще первоначально была мысль обездвижить корабли противника и захватить их, но потом от неё отказались – риск для абордажников во много раз превышал выгоды от захвата столь сомнительных трофеев. В самом деле, эти крейсера были столь стары, что ремонт и модернизация их вылились бы в кругленькую сумму, а перспективы использования оставались неясными. И дело тут было даже не только и не столько в возрасте – в конце концов, в имперском флоте в своё время служили и корабли постарше, – сколько в том, что принцип компоновки этих кораблей изначально был ущербным, не позволяющим проводить быструю и эффективную модернизацию.

Имперские боевые корабли строились по блочному принципу, подобному тому, что на Земле был реализован на компьютерах. Их корпуса и системы жизнеобеспечения и энергоснабжения рассчитывались даже не на века, а на тысячелетия. А вот со всем остальным было намного сложнее, интереснее и функциональнее.

Скажем, устарел радар, появилась новая, более эффективная и совершенная модель. Или он вышел из строя, или повреждён в бою. Что делается на имперском корабле для того, чтобы его заменить? Пригоняется корабль в док или на верфь или даже швартуется к самоходной мастерской. Блок радара извлекается, для этого достаточно снять крепления. Вместо него вставляется другой блок, такой же или с другой начинкой, не важно. Главное, что он такой же по размерам, имеет такую же систему соединений и просто и незамысловато ставится в соответствующее гнездо. Всё, дёшево и сердито. То же самое с орудиями, силовыми установками, да и практически со всем оборудованием корабля. Унификация систем соединения блоков была одним из козырей имперских инженеров, именно благодаря ей корабли могли претерпевать бесчисленные и практически непрерывные модернизации без ущерба для прочностных характеристик корпуса. Нет, бывало, конечно, что новое оборудование ну никак не влезало в габариты старых, но это значило только, что инженеры, это оборудование проектирующие, оказались недостаточно квалифицированы и, как правило, после определённых жёстких мер по отношению к ним всё начинало и влезать, и работать как надо.

Конечно, обратной стороной такой унификации было усложнение и, соответственно, удорожание конструкции и уменьшение прочности корпуса, но первое вполне оправдывалось получаемой выгодой, а сохранение прочности было обычной инженерной задачей, которую имперские специалисты умели щёлкать как орехи. Пришлось научиться, ведь без такой стандартизации части систем корабли, конструкции и начинка которых и так отличались друг от друга порой принципиально, стали бы неподъёмны ни для какой экономики. [49]49
  Например, корабли, строившиеся в СССР, превосходя иностранные аналоги, были чрезвычайно дорогими. В результате СССР имел очень дорогой флот из мощных, но немногочисленных кораблей.


[Закрыть]Некоторые экономисты от флота требовали даже, чтобы конструкции корпусов и стационарные корабельные системы стандартизировались, и в чём-то были правы – это удешевило бы флот как минимум вдвое, однако на это никто не пошёл, и в первую очередь многочисленные КБ, специализирующиеся на конструировании кораблей, имеющие собственные наработки и люто конкурирующие между собой. Каждое серьёзное КБ имело своё лобби и во флоте, и в парламенте, поэтому согнать их вместе и подчинить кому-то было по меньшей мере утопично.

Ну а крейсера, которые сейчас были расстреляны главным калибром линкора, мало того, что представляли собой совсем уж древнее барахло, так ещё и были вещью в себе, для их модернизации требовалась полная перестройка. Смысл? «Лучше уж пусть артиллеристы потренируются в условиях, приближенных к боевым», – решило командование и не прогадало.

Крейсеры, красиво взорвавшиеся на орбите и разлетевшиеся в результате на мелкие кусочки, не успели предпринять абсолютно ничего – линкор, пользуясь тем, что его противорадарная маскировка была крайне эффективна, сумел приблизиться к ним практически вплотную. Впрочем, повезло ещё, что рядом нагло и неторопливо пролетал крупный астероид, пристроившись в тени которого линкор и вовсе преодолел часть маршрута в абсолютной невидимости для планетарных средств обнаружения. Образовавшиеся в результате его атаки облака мусора теперь частично продолжали свой полёт по орбите, частично уже сгорали в атмосфере планеты, раскрасив её небо красивым метеоритным дождём, а частично, получив ускорение от взрыва, летели куда-то прочь, в бесконечность. Что же, погибнуть в бою, пусть и таком вот, честь для любого боевого корабля, альтернативой является гнить на корабельном кладбище или пойти «на патефонные иголки». [50]50
  То есть в переплавку.


[Закрыть]Хотя, возможно, экипажи крейсеров подобную точку зрения и не разделяли.

Однако на этом удачи имперского корабля кончились, на орбите планеты внезапно оказалось десятка два боевых спутников, небольшая, но хорошо вооружённая орбитальная крепость, да и с местной луны поднялись несколько звеньев перехватчиков, очевидно, там у них была база. Ну и понеслось!

Линкору особого вреда, конечно, всё это сборище космического антиквариата причинить не могло. Не особого, если честно, тоже – он прикрылся силовым полем и принялся аккуратно отстреливать элементы планетарной обороны. Проблема была в другом. Задействовать на полную мощность свою артиллерию линкор не мог из опасения отстрелить часть планеты (большую или меньшую – это уж как повезёт). Приходилось работать аккуратно, не торопясь, да ещё и отбиваться от обнаглевших боевых ботов противника. На перехватчиках, впрочем, вовремя сообразили, что для линкора их пушки не страшнее комариного писка, и догадались атаковать транспортные корабли, которые, набитые под завязку десантом, как раз входили в систему.

Вот тут-то имперцы и взвыли. Собственные истребители линкора были сейчас готовы к старту, но комплекс подвесного вооружения был у них ориентирован на подавление наземной планетарной обороны. То есть ракеты, которые могут разнести зарытый на полкилометра в глубь планеты и прикрытый бронеплитами бункер, у них были, а вот ракет, предназначенных для космического боя, – нет. В принципе поменять боевой комплекс – не проблема, но это, во-первых, время, а во-вторых, новые ракеты ещё из арсенала подвезти надо. Арсенал же – один из наиболее защищённых отсеков линкора, и это преимущество порой может превратиться в слабость. Вот как сейчас, например, – лётная палуба расположена на периферии отсеков, под внешней бронёй, что логично. Арсенал расположен в центральном ядре корабля, что тоже логично. Но на линкоре-гиганте расстояние между ними составляет несколько километров, а ракеты, кроме как подвезти, ещё надо из арсенала извлечь, погрузить, а потом и разгрузить. Вроде бы немного времени и надо, но в бою и секунды лишней нет.

Правда, было несколько машин, которые ориентировались на прикрытие штурмующих, но опять же изначально их задача ставилась из расчёта полного господства имперского корабля в космосе. То есть их вооружение предназначалось для боя в атмосфере и сейчас было столь же бесполезно, как если бы его не было вообще. Вот так небольшой тактический просчёт, произошедший из-за традиционно слабой разведки, едва не привёл к срыву всей операции и гибели так тщательно собираемых и лелеемых Ковалёвым десантных подразделений. Достаточно сказать, что из трёх транспортных кораблей один был полностью укомплектован земными десантниками, то есть нёс три четверти всех землян-десантников, бывших в распоряжении адмирала. Сумей перехватчики добраться до них, и им всем был бы подписан смертный приговор. Вооружение, установленное на транспортах, было скорее средством психологической поддержки для их экипажей, чем реальным противодействием вооружённым дальнобойными ракетами истребителям. И пока линкор был связан боем на орбите, перехватчики имели неплохие шансы выполнить свой долг и защитить родную планету, предотвратив высадку имперского десанта. Конечно, это была бы лишь отсрочка, прислали бы другие корабли и других солдат, но всё же, всё же…

Спасли ситуацию пилоты истребителей линкора. Несколько человек, не спрашивая мнения начальства, просто сбросили с подвесок тяжёлые ракеты (техники, убирая их в оружейные боксы, потом долго и изобретательно матерились) и стартовали, имея на вооружении только пушки. Один, правда, был тут же сбит огнём со спутника, но пилот успел катапультироваться и был принят на борт линкора. Остальные бросились в погоню за вражескими машинами и в результате, пользуясь преимуществом в скорости и в манёвренности, смогли настичь перехватчиков. Навязав им манёвренный бой, смельчаки сумели продержаться до подхода наконец-то перевооружившихся товарищей. Несмотря на изначально подавляющее численное превосходство, перехватчики мало что смогли сделать с имперскими истребителями, а когда подоспели их товарищи, то секунды их были сочтены. В результате транспорты уцелели, а имперские истребители отделались неприятными, но не смертельными пробоинами.

Очистивший наконец орбиту линкор принял на борт истребители, а уже пятнадцать минут спустя они, спокойно и обстоятельно перевооружённые, обрушили на слабо вооружённые и не слишком хорошо подготовленные войска обороняющихся шквал огня и стали. Потеряв ещё три машины (опять же без потерь в людях), имперские истребители продавили оборону планеты, и на посадку пошли десантные боты. Высадка десанта прошла строго по плану, хоть и с опозданием на несколько минут. Тяжёлые, маломанёвренные, но отлично защищённые и несущие мощное вооружение, боты высадили десант в ключевых точках планеты. Сражение продолжалось несколько часов, и, будь здесь солдаты только со вновь вошедших в состав реставрируемой империи планет, неизвестно, чем бы оно закончилось, всё-таки численность десанта была невелика. Но против земных десантников, облачённых в имперские боевые скафандры и поддержанных танками имперского производства (их выпуск, равно как и выпуск истребителей по имперским технологиям, был уже неплохо отлажен, что позволяло не скупиться на технику), обороняющиеся были бессильны. Их войска просто раздавили, намотав на гусеницы, а штурмовики, уже традиционно расстреливающие с воздуха всё, что движется, в клочья разнесли уцелевших. Естественно, кое-кто спасся и попал в плен, таких было немало, их быстро согнали в наспех организованные лагеря. Интересно, что охрану для лагерей смогли завербовать из местных, причём моментально, что в очередной раз наталкивало на нехорошие мысли о человеческой природе. Вся операция, включая полную оккупацию планеты и подписание капитуляции, заняла меньше недели, хотя и проводилась неспешно, показательно, чтобы соседи успели узнать и ужаснуться. Однако это была только первая часть операции, а параллельно ей проводилась вторая, которой Ковалёв руководил лично.

Наличие второй системы, подконтрольной местному правительству, действительно беспокоило адмирала. Он совершенно не был склонен наплевательски относиться к тому, чего не понимает, слишком часто подобное отношение приводило к гибели людей и в земной истории, и в истории империи. Поэтому адмирал и решил разобраться сам, здраво рассудив, что если его опасения беспочвенны и ничего особенного им найти не удастся, то и страшного ничего не будет, а если оправданы, то лучше уж ему находиться в центре событий. Именно поэтому, кроме своего флагмана, он прихватил ещё «Удар» и три эсминца сопровождения. В результате его осторожности эскадра, обладающая выдающейся, по местным меркам, огневой мощью, не вломилась в систему, а аккуратненько вошла в неё, прикрывшись силовыми полями и замаскировавшись так, что обнаружение их было бы возможно скорее вследствие какой-то случайности, но уж никак не целенаправленного поиска. Предосторожность, как оказалось, была совершенно не лишней.

Внешнюю границу системы эскадра, правда, прошла без проблем, однако при приближении к единственной здесь планете земного типа начались сюрпризы. Для начала они нарвались на минное поле. Правда, мины были весьма допотопные – несколько тысяч пусковых установок с движками, позволяющими кое-как ползать внутри планетарной системы и, очевидно, стягиваться к месту боя, и с радарами для обнаружения потенциальных целей и простейшими блоками распознавания «свой – чужой». В случае если объект оказывался чужим, по нему выпускались ракеты, заряженные в пусковые установки. Примитивно и относительно дёшево, но для местных флотов весьма труднопреодолимо, а потому оптимально по классическому сочетанию «цена – возможности» – залп нескольких тысяч ракет в упор практически невозможно отразить.

Впрочем, эскадре Ковалёва минное поле не угрожало, потому что радары в пусковых установках были не в состоянии засечь его корабли. Однако на всякий случай все установки были в качестве целей распределены между артиллеристами кораблей. Предосторожность была совсем не лишней, что подтвердили все дальнейшие события.

Надо сказать, что Ковалёва наличие минного заграждения не то чтобы удивило, сюрпризов он ждал, а насторожило. Минное поле, как ни крути, дёшево лишь относительно, сами установки, конечно, стоят недорого, всё то, что было замечено с имперских кораблей, по финансам в сумме тянуло едва на один не самый новый эсминец, но если вдуматься… Во-первых, местные ракеты – отнюдь не образец надёжности и долговечности. Вся остальная техника, впрочем, тоже, поэтому необходимо судно, которое с риском (а как же, вдруг на какой-нибудь мине блок опознавания не сработает) для жизни будет производить техническое обслуживание и перезарядку мин. Во-вторых, их ещё надо сюда доставить, а рейсы кораблей тоже стоят денег. Ну и в-третьих, мины – оружие не абсолютное. Если минное поле будет заблаговременно обнаружено, его протралят за считаные часы. Минное поле, непонятно зачем установленное у никому не известной планеты, стояло здесь явно не просто так, следовательно, артиллерийское прикрытие у него должно было быть, иначе терялся всякий смысл минной постановки. Плохо было то, что эскадра не могла пользоваться активными поисковыми средствами из боязни быть обнаруженной, однако за относительно короткое время даже имеющимися пассивными масс-детекторами удалось выявить не менее четырёх искусственных объектов, два из которых были уверенно классифицированы как орбитальные крепости. Однако и это было не всё. Согласно всем канонам тактики, в состав оборонительной группировки должны были входить боевые корабли, в противном случае практически лишённые манёвра орбитальные крепости рано или поздно будут подавлены, не имея возможности реализовать всех преимуществ стационарной позиции. Следующий этап поиска был уже целенаправленно ориентирован на обнаружение именно кораблей. И корабли были найдены – шестнадцать штук, размерами чуть меньше эсминца, они висели на низкой орбите, прикрытые крепостями от внезапного удара.

Возможно, было здесь и что-нибудь ещё, но пока что найти ничего не удавалось. Пришлось заняться наблюдением за планетой, и чем больше Ковалёв разглядывал её поверхность, тем больше ему это не нравилось. Наконец, вдоволь налюбовавшись, он вызвал по связи старших офицеров и мрачно сказал:

– Похоже, это то самое, из-за чего на нас могут ополчиться все соседи. И кстати, на этой почве они против нас могут начать дружить. Ну что, господа офицеры, как ваше мнение, стоит атаковать или тихонечко слиняем?