Текст книги "Дилетант галактических войн"

Автор книги: Михаил Михеев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 37 страниц)

Глава 10

Эскадра, точнее, ударная группа Ковалёва выполняла демонстрационный полёт. Или визит вежливости. Демонстрировала она силу, неуязвимость и возможность дотянуться до любого, кто косо посмотрит, а вежливость проявляла в том, что никого пока с орбиты имперские корабли не ссадили. В общем, обычные действия, выполняемые флотами держав, желающих жить в мире с соседями.

То есть имперские корабли аккуратно заходили в столичные системы ближайших государств, вежливо показывались в зоне видимости их средств наблюдения, давали себя опознать и уходили дальше прежде, чем кто-либо успевал отреагировать. Действия эти проводились как в системах, занятых негуманоидными цивилизациями, так и в мирах, населённых людьми, – пусть привыкают к тому, что их кажущейся независимости приходит конец.

Естественно, вряд ли это нравилось тем, в чьих системах побывали имперские корабли, но, так как никто не осмелился даже тявкнуть, Ковалёв сделал вывод, что требуемый психологический эффект достигнут и уровень страха у соседей достиг точки «что хотите делайте, что надо берите, не убивайте только». В принципе Ковалёва это вполне устраивало.

Первоначально такой рейд не планировался, но так уж получилось, что в освобождённой (и радостно приветствующей освободителей, вот ведь какой пиар случайно получился – просто удача, что нашлись под рукой такие недалёкие завоеватели, как арр-гахи) системе оказались огромные склады вооружения, амуниции и, главное, топлива – наследство покойного Диктатора. Топливо для имперских кораблей вполне годилось, поэтому Ковалёв, не откладывая дела в долгий ящик, решил продемонстрировать свой флаг соседям. Ещё одна демонстрация силы, раз уж оказия подвернулась, дело, в общем-то, житейское.

Линкор, как обычно, шёл впереди, крейсера, выстроившись пирамидой, чуть отставали. Классический строй имперских ударных групп, позволяющий, помимо всего прочего, уверенно пеленговать в пространстве любой обнаруженный объект.

Тут ведь все просто: для того чтобы фиксировать объект в космосе, желательно иметь привязку с трёх точек, максимально удалённых друг от друга. По пересечению пеленгов с трёх кораблей дальнейшая привязка наблюдаемого объекта в пространстве – дело несложных математических расчётов. Вот и шли – линкор, расположившийся впереди, сканировал пространство, а три крейсера, получив информацию об объекте, наводили на него свои радары. Мощность систем обнаружения крейсеров была, конечно, вполне сравнима с теми, которые были установлены на линкоре, но, сориентировавшись по данным с флагмана, они могли работать более узким лучом, повышая и точность, и дальность соответственно.

Не то чтобы Ковалёв кого-то боялся, он просто не хотел неожиданностей. Как известно, всегда легче и безопаснее вначале выстрелить, а потом уже смотреть, в кого ты попал. Ковалёв, конечно, не собирался доводить эту мысль до абсурда, но всё же… Правда, пока что все попадающиеся ему по дороге разбегались, едва завидев на радарах характерные отметки имперских кораблей. Впрочем, человеческие корабли относились к эскадре спокойнее: не обращают имперцы на них внимания, ну и фиг с ними. Тем более тот факт, что имперский флот людей пока что в основном защищает и в пиратстве не замечен, был уже широко известен. То, что перед этим был уничтожен флот Диктатора, как-то уже начало забываться, в конце концов, Диктатор первым начал, нечего было лезть на территорию, которую имперцы объявили своей. Да и память человеческая устроена таким образом, что предпочитает забывать неприятные моменты. Самой же большой неприятностью, которая могла исходить от проносящегося мимо на чудовищной скорости имперского корабля (если он не начнёт стрелять, конечно), было мощное колебание силовых полей, так сказать, гравитационный шторм в миниатюре. Такие возмущения создавал любой корабль, однако их величина возрастала прямо пропорционально массе корабля и квадрату его скорости. Местные корабли создавали колебания слабенькие, незаметные, но силовой волной, колебаниями, аналогичными буруну, что создаёт морской корабль, спровоцированными, скажем, имперским линкором, их могло изрядно потрясти. Как говорится, не смертельно, но неприятно. Об этой особенности имперских кораблей здесь были, похоже, наслышаны (хотя и непонятно откуда, но всем известно, что высшие скорости, доступные человеку, – это скорость стука и скорость слуха, так что ничего удивительного в этом имперцы не находили), потому некоторая осторожность по отношению к кораблям Ковалёва была даже оправданна.

Однако получилось так, что тряхнуло как раз корабли Ковалёва. Точнее, один из его крейсеров, и чуть-чуть. Громада линкора на такое возмущение пространства не отреагировала никак в силу своей массивности, а на двух других крейсерах если и почувствовали сотрясение, то не обратили на него внимания. А вот Гриша Чернов, командир крейсера «Полюс», обратил – он в Чечне во время войны научился обращать внимание на любые мелочи.

Он доложил Ковалёву, благо имел на правах старого знакомого из той, прошлой жизни и всё того же приснопамятного вертолёта, да и как командир корабля, прямой выход на адмирала. Дальше завертелось, как колёса в хорошо смазанной машине.

В другое время Ковалёв, скорее всего, проигнорировал бы эту информацию, но так уж получилось, что он маялся со скуки. Дело в том, что адмирал был классическим человеком кризиса – когда была проблема, он её решал, проявляя зачастую чудеса работоспособности и изобретательности. Когда же всё начинало течь просто и гладко, он как бы впадал в ступор, и ему было лень не то что работать, а даже просто лишний раз шевелиться. Наверное, именно поэтому в прошлой жизни он и не сделал карьеру, хотя специалистом был действительно классным, начальство с удовольствием посылало его «на прорыв», зная, что он справится в любой ситуации, но продвигать не спешило – к офисной работе со строгим регламентом и рутиной Ковалёв не был приспособлен совершенно. Возможно, кстати, что это было слабым местом всех суперов, во всяком случае, в мирной жизни такой характеристике соответствовали все суперы эскадры. Расплата за потенциально высокие физические возможности, иное как-то в голову не приходило.

Поэтому после получения доклада Ковалёв и отдал приказ провести сканирование области пространства, в которой была отмечена аномалия. Так сказать, во избежание… В самом деле, локальное возмущение могло произойти по миллиону причин, и вероятность прохода здесь сверхсветового звездолёта со сходными с имперскими массой и скоростью была отнюдь не на первом месте, но мало ли. Имперская эскадра сбросила ход и, вернувшись в район возмущения (великая вещь – приборы контроля, всё, включая координаты, зафиксировали и записали), провела сканирование пространства. Как оказалось, не зря.

След корабля был довольно старым, но чётким. Причём это был след именно корабля – на графиках энергетических линий чётко выделялись характерные пики, возникающие при работе маршевых двигателей. След был очень похож на след линкоров самого Ковалёва, но и различия были видны невооружённым глазом. Уровень утилизации энергии, например, не превышал семидесяти процентов, тогда как даже относительно старые двигатели «Вулкана» выдавали честные восемьдесят шесть процентов, а «Громовой звезды», корабля более нового, но изрядно потрёпанного походами, девяносто с гаком. По характеристикам волны рассчитали и скорость чужого корабля, выходило, что она не намного ниже, чем крейсерская скорость кораблей Ковалёва.

Решение проверить, что за чудо тут шляется, напрашивалось само собой, вероятность засады была минимальной, хотя бы потому, что о маршруте имперских кораблей никто не знал. Ковалёв и сам, в общем-то, не знал – просто выбирал наобум один из вариантов, считая, что непредсказуемость и, соответственно, неперехватываемость стоят больше, чем потраченное топливо. Да даже если бы нашёлся тот, кто смог бы предсказать их курс, ловить их на такую наживку, как слабый след давно прошедшего корабля, было наивно и несерьёзно. С другой стороны, встретить корабль, сравнимый по характеристикам с имперскими, да ещё в одиночку, и не посмотреть, кто на нём летает, было как минимум нерационально. Когда ещё подвернётся такой случай?!

Словом, буквально через несколько минут после идентификации причины возмущения имперская эскадра уже браво шуровала вслед за кораблём, имевшим неосторожность попасться у неё на пути. И надо сказать, долго гнаться за ним не пришлось. Уже через пять часов радары дальнего обнаружения зафиксировали объект, а ещё через три его удалось идентифицировать. И вот тут все собравшиеся в рубке удивлённо присвистнули: рассчитывали они на что угодно, на крупный корабль адеров, например, или на вовсе уж неизвестную конструкцию, но встретить здесь имперский корабль…

– Мне это кажется или так оно и есть? – задал риторический вопрос Сотников.

– Всем вместе казаться не может, а миражами здесь не пахнет.

– Прямо призрак какой-то.

– Ну да, если среди призраков встречаются линкоры, то так оно и есть. Но уж больно он лихо чешет для призрака. Движки явно давно не перебирали, но за пределы допустимого их износ пока не выходит…

– Это ни о чём не говорит, сам знаешь, какой у них ресурс.

– Да и хрен с ним, догоним – разберёмся.

– Эт точно. Зато ясно теперь, почему местные от нас так ловко шарахаются. Привыкли, видать, не одни мы в этих краях любим быструю езду.

Догонять, правда, пришлось довольно долго, очевидно, их присутствие не осталось незамеченным, и неизвестный корабль прибавил ходу. Не слишком сильно – всё же его двигатели явно уступали двигателям кораблей имперской эскадры, но лишних пару часов ему это дало. Впрочем, всё равно его догнали и смогли идентифицировать уже точнее. Признаться, такой гроб встретить было сложно даже во времена империи, а уж сейчас – тем более.

Перед Ковалёвым со товарищи находился ни много ни мало линкор типа «Пограничник». Очень интересный с некоторых точек зрения корабль, классический представитель тупиковой ветви кораблестроения. Ещё во времена могущества Второй империи перед её учёными и инженерами была поставлена задача создать универсальный корабль, способный проводить дальние рейды, штурмовые и крупномасштабные десантные операции, нести истребители на манер авианосца, а случись нужда, выступить в роли орбитальной крепости. И всё это корабль должен был совершать в одиночку, то есть сам по себе заменять целую эскадру. Кораблестроители, получив приказ (а приказы, как известно, не обсуждаются), поначалу чесали репу, а потом взялись за дело и слепили требуемый прототип, добавив к нему кое-какие приятные мелочи вроде лабораторий на случай, если корабль захотят использовать для научных экспедиций, способность тащить груз на внешней подвеске и блочную систему, чтобы при нужде иметь возможность отстрелить, скажем, повреждённый артиллерийский модуль и быстро заменить его на другой такой же или любой другой, лишь бы размер был стандартным.

Представленная корабелами новинка понравилась и заказчику, и императору (кстати, тогда правил Дирай Пятый, предок Дайяны). Тут уже заслуга, скорее, тех, кто этот корабль представлял, – сумели, что называется, красиво преподнести новинку. Словом, проекту дали добро, и корабль запустили в серию, возлагая на него большие надежды.

На деле же всё получилось чуточку иначе, чем планировалось. Как и любая попытка скрестить ежа с ужом, корабль получился не слишком приспособлен для суровой прозы жизни, особенно когда потребовалось начать его массовое производство и выяснилось, что существовавшие на тот момент технологические цепочки, мягко говоря, не слишком подходили под требования капризной новинки.

Да, корабль был красиво задуман, однако, в сущности, реально мог не так уж и много. Его огневая мощь была велика, но из-за перегрузки дополнительными функциями артиллерия имела не самое удачное расположение и поэтому на сто процентов не могла использоваться в принципе, а зенитное вооружение и вообще имело массу мёртвых зон из-за того, что надстроек у корабля было явно больше, чем нужно. Огромные габариты и масса требовали мощнейших двигателей, которым необходимо было много топлива, что, в свою очередь, требовало установки дополнительных бункеров, а это приводило к увеличению массы… Ну и так далее. Словом, чтобы добиться требуемых заказчиком скорости и автономности, пришлось пойти по пути облегчения бронирования в частности и конструкции вообще. Отчасти это было компенсировано мощнейшей силовой защитой и усиливающими каркас силовыми полями, однако энергетические структуры были не слишком надёжны и в более поздние периоды, а в тот момент, когда «Пограничник», первый корабль серии, проектировался, управлять ими ещё толком не умели. Отсюда была крайняя ненадёжность корабля плюс многочисленные деформации конструкции при длительной эксплуатации, и выяснилось это довольно быстро.

Истребителей корабль тоже нёс немного, его авиакрыло количественно было в лучшем случае на уровне эскортного авианосца, и, случись драться против мощной авиагруппы полноценного ударного авианосца, особых шансов не имело. Даже если бы истребителям и удалось прикрыть линкор, то защитить другие корабли эскадры (если они, конечно, будут) или нанести ответный удар они уже не могли. Просто потому, что их было слишком мало и были они исключительно лёгкого класса и ударное вооружение нести практически не могли. Штурмовики же в тесные ангары не влезали в принципе, да и инфраструктура корабля не позволяла ему обеспечить ни сколь-либо серьёзный ремонт, ни запас топлива для большого числа вылетов.

Блочная структура, конечно, была интересным решением, но она сама по себе усложняла конструкцию и вдобавок раньше никогда не применялась, что сильно усложняло её внедрение. К тому же она сильно ослабляла и без того непрочный каркас. То же относилось и к внешней подвеске – и требует специальных модулей, приспособленных для крепления на корпусе корабля, и конструкцию осложняет, да ещё и перекрывает сектора обстрела, и так неоптимальные. Сбросить же их быстро в бою не получалось, не те габариты, много креплений и соединений с корпусом корабля.

Если учесть, что стоила эта бандура, даже без учёта необходимости создания для неё новых производств, больше, чем полнокровная эскадра, становится понятно, почему дальнейшего развития идея не получила и, после строительства первой, пробной серии из десяти кораблей, программу тихонько прикрыли. Платить такую цену за мёртворожденную идею руководители империи не собирались, они, надо отдать им должное, были прагматиками до мозга костей. Тем более что на подходе были новые корабли, которые создавались уже с учётом новых технологий, новых двигателей и новых материалов и были, соответственно, и дешевле, и эффективнее.

Правда, опыт проектирования таких гигантов даром не пропал, многие интересные и оказавшиеся эффективными решения были внедрены в следующих поколениях кораблей, другие – творчески доработаны. Вот, например, истребители. Никто уже не пытался создать на линкорах полноценные авиагруппы, но десяток истребителей для мелких операций новые корабли несли. Или лаборатории – как раз они оказались нелишними, в космосе встречается всякое, и часто проще исследовать непонятный и зачастую опасный объект на месте, чем снаряжать для этого целую экспедицию. Места они занимали немного, особых специалистов, благодаря высокому уровню автоматизации, не требовали, да и стоили, по имперским меркам, копейки, так что почему бы и нет? Эта новинка пришлась, что называется, ко двору.

Ну а уже построенные линкоры… Куда их было девать? Десять новеньких, с иголочки, кораблей, не на металлолом же их пускать. Вот и родилась в чьей-то голове светлая мысль реализовать их возможности соответственно названию серии, и передали корабли в распоряжение пограничных частей, раскидали по периферийным базам. Там большая автономность этих линкоров и их способность к перевозке массы войск оказалась востребована как нельзя более, и корабли прижились и не были списаны даже через много лет. Что стало с ними при развале империи, сказать сложно, но один из них прямо вот сейчас был обнаружен эскадрой Ковалёва.

На запросы корабль не отвечал, на требование лечь в дрейф и принять на борт досмотровую группу тоже никак не отреагировал. Ковалёв отдал приказ приготовиться к абордажу и назначил для высадки абордажные группы два и три. Надо сказать, что номера групп говорили об уровне их подготовленности и эффективности. Группа номер один – суперы, группа двадцать – салабоны. Соответственно, вторая и третья группы – это элита, но без сверхвозможностей. Такой выбор абордажных команд для атаки линкора был не случаен: Ковалёв не без основания полагал, что приучать людей постоянно надеяться на суперов – тенденция вредная, да и обижались многие, что им часто приходится оставаться на вторых ролях. Тем более что и обычные земные солдаты в разы превосходили своих местных коллег. Взять хотя бы последний случай: в только что освобождённой системе двое десантников (как раз из двадцатой абордажной группы линкора, кстати), пойдя в увольнение, перебрали горячительного в местном баре и подрались с местными из-за доступного женского пола. Вполне нормальная, житейская, можно сказать, ситуация, подобное случается во все времена и во всех мирах. Так вот, двое десантников размазали по стенкам толпу из почти сорока местных забияк. Хорошо, что обошлось без смертоубийства и закончилось всё братанием и дружной попойкой, но сам факт физического превосходства землян позволял предполагать, что при абордаже данного конкретного корабля десантники и без помощи суперов обойдутся. И даже относительно малыми силами, если уж говорить честно. А если эти две группы не справятся, что же, тогда им на помощь придут остальные.

Оставалось только затормозить неизвестный линкор, желательно не нанося ему повреждений. А раз на стандартные сигналы он не отвечает… Словом, один из имперских крейсеров, выдвинувшись вперёд, поступил так же, как во все времена поступали в таких ситуациях на флоте, – дал залп поперёк курса неизвестного линкора.

Глава 11

Очень и очень опасно считать себя самым крутым. Ещё опаснее, когда ты настолько убеждён в своей крутости, что готов демонстрировать её направо и налево. Именно так и получилось, когда земляне изогнули пальцы перед неизвестным противником, и им тут же был преподан жёсткий урок. Орудия линкора врезали в ответ, и хорошо ещё, что ответ был адекватным, то есть залп был произведён тоже поперёк курса крейсеров. Открой старый линкор огонь на поражение, и на крейсерах можно было бы ставить жирный крест. Пусть и старый, но линкор оставался линкором, и, судя по всему, линкором модернизированным. Во всяком случае, установленные на нём орудия ничуть не уступали тем, что имелись на «Громовой звезде». Разве что количеством, и то ненамного.

– Все назад! – взревел Ковалёв.

Повторять не потребовалось. Крейсера незамедлительно перевели двигатели в режим торможения, линкор запоздал на четверть секунды, не более.

– Командир, прими влево, я сделаю его в три залпа, – раздался неожиданно громкий голос главного артиллериста.

– Отставить! Огня не открывать! Курс плюс двенадцать, смещение семь градусов, сбросить скорость.

Пятнадцатью минутами позже, когда корабли окончили торможение и зависли в пространстве, старшие офицеры эскадры проводили виртуальное совещание – голопроекторы транслировали их изображение в небольшую, но очень хорошо приспособленную для таких мероприятий конференц-комнату. Возмущению командиров крейсеров не было предела.

Ковалёв прекрасно понимал их: мало того что имперской эскадре оказали сопротивление, так им ещё и не дали наказать нахала. Настроение соответствующее. Воистину, Иосиф Виссарионович был прав, когда говорил про головокружение от успехов. Поэтому, когда народ спустил пар и возмущённые вопли стихли, он с усмешкой спросил:

– Ребята, вы что, идиоты?

Наступила абсолютная тишина, казалось, пролети муха, и шелест её крыльев разнесётся подобно грому. Хорошо, что в стерильной атмосфере корабля мух не водилось в принципе. Это, кстати, было не только требованием гигиены, но и связано было с элементарной безопасностью – что способна закоротить тварь, попавшая в распределительный щит, предсказать невозможно, поэтому со всевозможными паразитами на кораблях боролись нещадно, и, надо сказать, успешно.

Окинув взглядом собравшихся, Ковалёв пояснил свою мысль:

– Во-первых, это корабль имперской постройки, то есть с огромной вероятностью человеческий корабль. Мирно идущий по своим делам, заметьте. Мы здесь зачем – империю реставрировать или с людьми воевать? Что молчите-то, а?

Народ действительно пристыженно молчал, похоже, элементарно подумать у них вылетело из головы. Ковалёв продолжил, развивая успех:

– Запомните, людей без нужды бить нельзя. Чужаков гнобите сколько угодно, они нам что есть, что нет, но людей… Ну ладно, с этим вопросом разобрались. Во-вторых, подумайте своими пустыми головами: это – линкор. Вчетвером мы его завалим, но он нам таких плюх успеет навешать, что даже если не потеряем корабли, то в доки встанем надолго. У нас что, корабли девать некуда? Альбанов, это к тебе в первую очередь относится: с той дистанции, на которую ты подставился, он бы из тебя сделал дуршлаг! Я, конечно, упустил момент и не предупредил, чтобы ты действовал издали, но свою голову-то на плечах иметь надо? Или не надо? Или всё вам разжёвывать да в рот класть? Ещё раз так лопухнёшься, сниму с командования, и будешь у меня местные шаланды из точки «А» в точку «Б» гонять. Всё ясно? И в-третьих, он нас честно предупредил, что драться не хочет, но и не боится. Уже одно это заслуживает уважения. Добавьте ещё, что неизвестно, какие силы сконцентрированы там, куда он идёт. Так какого… вы опять воевать собрались? Без разведки! Одно дело, если бы он ход сбросил и рыпаться не стал, и совсем другое – драка. В драку пока не лезть, все всё поняли?

Народ предпочёл промолчать, и, даже если кто-то был не согласен, свои мысли оставил при себе. Ковалёв прекрасно понимал, что получилось спонтанно, не слишком убедительно и, в сущности, он в очередной раз надавил авторитетом. Что поделаешь, оратором адмирал был паршивым. Однако ораторское искусство – это ораторское искусство, а надо было продолжать.

– Сейчас пускай этот гроб движется своим курсом. Я уже отдал приказ прицепить к нему шпиона. Проследит, отобьёт его базу, а там уже посмотрим, что делать с этими несговорчивыми типами. Но – по ситуации и с учётом максимально полной информации.

Вот теперь все согласно закивали. Привычная картина мира на глазах восстанавливалась, и Ковалёв, глядя на них, в очередной раз поймал себя на мысли, что пси-блокировка – не такая уж безобидная штука. Во всяком случае, люди после неё выглядели, мягко говоря, заторможенными в некоторых аспектах сознания, резко снижался кругозор… Причём с течением времени эффект всё более усиливается. Пожалуй, на человеке как боевой единице это не сказывалось, но способность принимать адекватные решения и анализировать ситуацию не только с точки зрения «выстрелил, а потом пошёл посмотреть, кого убил» оставляла желать лучшего. Вполне возможно, что ситуация с малой эффективностью разведки оказалась связана как раз с этим нехорошим нюансом, ведь главное оружие разведчика – его голова, а именно головы наблюдаются всё меньше. Хотя и насчёт боевой эффективности – тоже не факт. Люди теряют осторожность, причём всё чаще, а это тревожный симптом. Разговор на эту тему с Шерром, похоже, придётся провести, люди должны оставаться людьми, а не зомби с прогрессирующей манией стрелять по всему, что движется. Пока же надо было играть с теми картами, которые на руках. И джокер в рукаве, разумеется, не помешает, именно с этой целью Ковалёв и пестовал своих суперов, которые, случись нужда, будут играть по его правилам, обходясь без психокоррекции. И кстати, составят новую элиту возрождённой империи – Ковалёв отнюдь не собирался, восстановив государство, получить заслуженное спасибо и идти куда подальше. Зачем? В любую игру можно играть со своими, только тебя касающимися целями.

Но далёкие перспективы и стратегические планы – это потом, пока же надо было решать вопросы сиюминутные, так сказать тактические. И первым из этих вопросов была необходимость определить, куда, откуда и с какими целями движется неизвестный линкор. Для этой цели и отправился за ним робот дальней разведки, или, в просторечии, «шпион». В принципе что такое этот шпион? Маленькое и довольно тупое следящее устройство с собственным двигателем и мощным передатчиком, позволяющим связаться с хозяевами на большом расстоянии. Ничтожные размеры, малая масса, двигатель мощный и экономичный, практически не оставляющий следа, – попробуйте такого обнаружить. Если и получится, то разве что случайно, а с учётом того, что робот умеет уклоняться от направленного луча всех типов радаров, и вообще… К тому же надо ведь ещё знать, что шпион вообще имеется в наличии. Какими бы ни были параноиками неизвестные хозяева старого линкора и как бы ни старались они обезопаситься, шансы на то, что шпион останется незамеченным, были очень велики. А когда шпион выполнит свою миссию, можно будет выслать нормальную разведку, и пускай уже специалисты разбираются в вопросе того, с кем придётся иметь дело.

Правда, меньше всего Ковалёв ожидал, что шпион пригодится ему всего через несколько часов, причём совсем не в том качестве, в котором планировалось. Но так уж получилось, человек предполагает, а судьба располагает.

Имперская эскадра к тому моменту уже давно легла на новый курс, и даже самые чувствительные радары не могли обнаружить чужой корабль, по-прежнему браво ломящийся сквозь пространство к неизвестной цели. Кстати, курс он периодически корректировал, не давая точно вычислить пункт своего назначения. Последнее говорило о том, что командир линкора хорошо знал своё дело, был в меру осторожен и отнюдь не горел желанием давать каждому встречному-поперечному информацию о своих планах. Другое дело, что шпион доносил о каждой смене курса, и штурманы «Громовой звезды», фиксирующие движение контролируемого объекта, уже выстроили на пространственной карте сектора достаточно длинную ломаную линию. Кстати, о птичках, даже не зная пункта назначения линкора, можно было предположить, что он не так уж и далеко – слишком уж щедро командир корабля расходовал топливо, тем самым давая наблюдателям пищу для размышлений. Даже не прибегая к помощи компьютеров, любой мало-мальски грамотный человек мог бы перенести курс в двумерную проекцию и с помощью примитивного курвиметра, а то и ещё более примитивной линейки прийти к выводу, что путь корабля удлиняется почти вдвое, а значит, слишком далеко так уйти этот старый корабль не может. Это на момент постройки его автономность выглядела впечатляюще, но сейчас она смотрелась уже несерьёзно.

По корабельному времени был час ночи, Ковалёв уже сладко дрых – режим бывшей работы приучил его использовать для сна каждую свободную минуту, [28]28
  Растворщик на буровой, особенно если он работает один, часто не имеет времени элементарно поспать. Специфика работы такая. Так что спать очень часто приходится урывками, по два-три часа, а не спать иногда, напротив, по нескольку суток. Поневоле научишься ценить маленькие радости жизни.


[Закрыть]и он не собирался отказываться от этого правила. Тем более что его новая профессия давала времени на отдых ничуть не больше, а даже меньше, чем прежняя.

На сей раз его сон прервали самым бесцеремонным образом – вызовом с мостика, и уже через пять минут Ковалёв был на месте, попутно входя в курс дела. А там было о чём задуматься: по сообщению шпиона, наблюдаемый им корабль подвергся нападению достаточно крупной, не менее (точнее шпион сообщить не мог, его средства контроля пространства были довольно примитивны) чем из десяти кораблей, эскадры противника и, судя по всему, терпел поражение.

Ещё через десять минут имперская эскадра уже шла к месту боя. Шансы на то, что они успеют, были невелики, но корабли мчались со всей возможной скоростью. Кто бы ни атаковал линкор, он явно не был человеком, уж это-то шпион распознать смог. А раз так, следовало вмешаться, ибо всем, кто обитал в этом секторе галактики, следовало уяснить: человек – это звучит гордо, а все остальные вообще не звучат. Как ни странно, но спешка принесла свои плоды, они всё-таки успели, причём не к шапочному разбору, а в самый разгар вялотекущей схватки.

А иначе как вялотекущей эту схватку назвать было и нельзя. Линейный корабль отплёвывался от целой кучи заметно менее крупных кораблей с хорошо знакомыми силуэтами, при этом на его стороне была мощь, на их – манёвренность. В скорости они все были примерно равны, атакующие имели совершенно ничтожный перевес, так что этот фактор решающим назвать было трудно. Именно в результате такого паритета скоростей бой и растянулся так надолго – вынужденные интенсивно маневрировать под огнём линкора, его противники отставали, и им приходилось тратить немалое время на то, чтобы нагнать линкор, тем самым давая ему не только фору во времени, но и передышку. В результате два корабля уже висели в пространстве грудами обломков, но четырнадцать (!) уцелевших это не останавливало. На броне линкора, в свою очередь, были заметны проплешины – следы попаданий, одна из башен главного калибра превратилась в ком оплавленного металла, а рядом зияла здоровенная дыра с неровными, тоже оплавленными краями, и, хотя большой и мощный корабль продолжал уверенно отбиваться, шансы его были невелики. Рано или поздно его задавят числом, завалят, как волки лося, или за счёт удачного попадания (а при такой интенсивности ведения огня вероятность «золотого выстрела» у них была), или просто за счёт медленного накопления повреждений и перехода, в полном соответствии с законами диалектики, их количества в качество. Потери хода, например, или снижения плотности огня, или повреждения систем наведения, а то и силовое поле откажет. Да мало ли что может случиться с нахватавшимся снарядов кораблём.

Однако похоже, состояние систем наведения обороняющегося линкора и так оставляло желать лучшего. «Громовой звезде», да ещё с такой дистанции, хватило бы пяти минут перещелкать всех противников, а этот лупил во все стороны из своих калибров с явно низкой результативностью. Впрочем, пока он держался, хотя ситуация говорила о том, что его возможности Ковалёв первоначально сильно переоценил и при необходимости смог бы справиться с этим кораблём, не сильно напрягаясь.

– Серёг, узнаёшь? – азартно потёр руки Ковалёв.

– Узнаю, конечно, – ответил Сотников. – Ну что, вмешаемся?

– Естественно. Когда ещё подвернётся такая возможность взять нормального «языка»? К тому же они увлеклись и нас сейчас не видят, а преимущество в скорости на нашей стороне. Захотим, отступить всегда сможем. – И, повернувшись к остальным, громко сказал: – Работаем, господа!