Текст книги "Хозяин антимагии 5 (СИ)"

Автор книги: Миф Базаров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 16 страниц)

Глава 23

Оглушительный стук в дверь, ведущую из коридора прямо в мои апартаменты, превратился в настойчивую дробь. Сомнений не оставалось: Дмитрий не намерен уходить.

Метнул взгляд на Соню.

Она уже не спала, серые глаза были ясными и насмешливыми, словно эта ситуация только забавляла девушку. Русые волосы рассыпались по подушке, резко контрастируя с белизной кожи.

Адреналин требовал действия, но научный ум призывал к холодному расчёту.

Открыть – значит подставить под удар репутацию дочери Императора и мои дружеские отношения с младшим сыном Императора.

Не открыть – вызвать немедленные подозрения и гнев, которые сейчас совсем ни к чему.

Быстрым жестом я показал Соне на гардеробную, затем на потайную дверь в кабинет, которая была скрыта в стене рядом с кроватью.

План был прост: ей – спрятаться, мне – выйти к Мите через кабинет, создав впечатление, что я находился там.

Соня едва заметно кивнула, губы тронула лёгкая улыбка, что сводила меня с ума всю эту ночь. Бесшумно соскользнув с кровати, девушка схватила свои вещи и скрылась в глубине гардеробной.

Накинув халат, первым делом распахнул настежь окно. В комнату ворвался свежий, солёный ветер с моря, который должен был рассеять приятный аромат духов девушки. Убедившись, что на кровати не осталось явных следов присутствия второго человека, я прихватил с туалетного столика визитницу с антимагическими пластинами и направился к потайной двери.

Прошёлся по кабинету и, сделав глубокий вдох, отодвинул засов и распахнув дверь в коридор.

Друг стоял напротив двери в мои апартаменты и барабанил в неё.

– Митя, – пробасил я, делая вид, что только что отвлёкся от бумаг. – Чёрт возьми, что ты там творишь?

Дмитрий Романов повернулся на мой голос, его лицо было озабоченным, но не гневным.

Друг подошёл, и мы крепко пожали друг другу руки. Однако его взгляд, скользнув по моему помятому виду, тут же устремился через моё плечо, в приоткрытую потайную дверь, ведущую в апартаменты.

– Крепко ты спишь, – произнёс он, а в голосе зазвучала лёгкая, но отчётливая подозрительность. – Я уж думал, ты там не один и развлекаешься с кем-то в разгар рабочего дня. Выглядишь, скажем так, изрядно потрёпанным.

– Развлекаюсь? – я с горькой усмешкой провёл рукой по лицу, изображая крайнюю усталость. – О, будь у меня на это время и силы…

В этот момент, словно по мановению волшебной палочки, в дверях кабинета возник Меркулов с подносом, на котором дымились две чашки крепкого кофе. Его появление было настолько своевременным, что показалось провидческим.

– Ваше сиятельство, Ваше Высочество, – почтительно поклонился Василий. – Как раз принёс кофе. Кирилл Павлович изрядно устаёт в последнее время. Работает, не щадя своего здоровья, круглыми сутками.

Я мысленно возблагодарил провидение за такого секретаря.

Митя, кажется, немного смягчился, но его взгляд ещё раз скользнул в сторону двери, ведущей ко мне в спальню.

Через щель была видна лишь часть комнаты, залитая утренним солнцем, и краешек аккуратно застеленной кровати.

Когда она только успела?

Но ничего подозрительного, если не считать лёгкого дуновения морского ветра, вытеснявшего последние нотки духов.

– Пойдём покажу, чего я тут добился за это время, – я в приглашающим жесте указал на кресла около кофейного столика, окончательно уводя внимание друга в нужное направление.

– Давай, – Митя направился к креслу, ещё раз кинув взгляд на дверь в мои апартаменты.

– Василий, будь добр, принеси, пожалуйста, свежие карты и графики по логистике.

Через десять минут мы уже склонились над большим столом, заваленным картами и диаграммами. Кофе и деловой настрой сделали своё дело: напряжение и подозрительность друга спали.

– Смотри, – я ткнул пальцем в схему железнодорожных путей. – Грузовые потоки в Балтийск выросли втрое. Город обеспечивается всем необходимым: стройматериалами, провизией, оборудованием.

– А обратно, – поинтересовался Митя, – пустые вагоны гоняешь?

– Ну что ты? – я улыбнулся. – Обратно везут то, что даёт нам море. Вернее, пока что одна только «Мель».

– «Мель»?

– Колония «Покровск». Её все моряки «Мелью» обзывают за малые глубины. Телепорт, ведущий в неё, расположен в черте города. Да чего я рассказываю, ты же сам его открывал!

Митя довольно кивнул, бросая взгляд в окно, словно надеясь увидеть там тот самый телепорт.

– Крупных тварей там нет, а мидии, крабы и ламинарии – наш насущный «хлеб». Всё это замораживается артефактами прямо в вагонах-рефрижераторах и расходится по всем колониям. Взамен мы получаем фрукты, зерно, ткани. Экономика стала самоокупаемой, Митя. Более того, прибыльной.

Я с гордостью продемонстрировал графики роста населения Балтийска.

– Беспроцентные ссуды на жильё, программа поддержки ремесленников – всё это дало результат. Город медленно, но верно оживает.

Романов довольно закивал на этих словах.

– Основная проблема, – я перешёл к самому больному, – это, как и прежде, море вокруг «Новоархангельска». График академика Петровского показывает, что при нынешних темпах на зачистку уйдёт минимум несколько лет.

На моём лице появилась тень разочарования.

– Но зато потом мы будем иметь доступ к богатой рыбой акватории. С сухопутными рубежами у нас всё хорошо, – добавил я уже более бодро, – тут мы надёжно прикрыты.

Митя фыркнул.

– Да, знаю, как они закрыты! О твоём «сафари» наслышаны не только в колониях, но и на «большой земле». Даже при дворе некоторые именитые графы и князья порываются приехать пострелять по твоим монстрам. И про Павловский вокзал тоже все говорят. Ты становишься знаменитостью, Киря.

В его словах не было упрёка, скорее, одобрительное удивление.

Для учёного-интроверта, каким я был в прошлой жизни, такая слава – сомнительное достижение. Но здесь, в этом мире, это инструмент влияния.

– Знаменитостью? – я усмехнулся. – От моей славы пахнет мазутом и угольной пылью, а не духами придворных дам.

– Не принижай свои достижения, – отмахнулся Митя. – Кстати, о достижениях… Отец в восторге от машины, которую ты прислал. Теперь по всему Петергофу катается, бросив кареты и другие авто. Говорит, за всё время не случилось ни одной поломки. А перед моей поездкой так вообще устроил проверку на прочность.

Глаза Мити блеснули от азарта.

– Решил он проехать к озеру по старой разбитой дороге после дождя. Две коляски с охраной увязли по ступицы в грязи. А твой «Волго-Балт» – хоть бы что! Вылез из той лужи, будто так и надо. Остальным пришлось магию применять, чтобы грунт укрепить и экипажи вытащить. Отец хохотал до слёз.

В голове тут же родилась мысль: нужно срочно подготовить такой же экземпляр для Мити.

В этот момент дверь в кабинет тихо открылась, и на пороге появился Меркулов.

– Дмитрий Михайлович, Кирилл Павлович, обед подан в Большом зале.

Митя удивлённо поднял бровь.

– В Большом? А что за повод?

– В связи со вчерашним приездом инквизиции было решено собрать на обед все высшие чины колонии, – невозмутимо доложил Василий. – Для соблюдения формальностей.

Митя повернулся ко мне, и в его глазах читалось озарение.

– Погоди… Инквизиция появилась тут только вчера?

– Да, – кивнул я, сохраняя спокойствие. – Комиссия прибыла на дневном поезде. Не успели даже толком разместиться и за работу взяться, как ты уже нагрянул с инспекцией. Получается, устроил им встречную проверку, – постарался сказать это как можно невиннее.

Обед прошёл в формальной обстановке.

За столом, помимо нас, сидели генерал Долгорукий, Соня с двумя инквизиторами и несколько чиновников из администрации.

Атмосфера была напряжённой.

На вопрос Мити о том, где адмиралы Клюков и Белоусов, Долгорукий язвительно ухмыльнулся:

– Они, Ваше Высочество, наконец-то вспомнили, что числятся на морской службе, а не на сухопутной. Практикуются в океане. Должно быть, очень усердно.

Кто-то из чиновников за столом закашлял, маскируя этим свой смех.

Романов же был невозмутим.

Во время второй смены блюд мне показалось, что Соня поймала мой взгляд и едва заметно подмигнула. Эта женщина была ходячей провокацией.

Когда официальная часть закончилась и гости разошлись, в столовой остались мы втроём.

Слуги, словно чувствуя, что они лишние, исчезли, лишь Меркулов изредка появлялся, чтобы подлить чай.

Маска официальности с Сони спала мгновенно.

– Ну что, братец, доволен инспекцией? – спросила она, играя ложкой в десерте. – Или ты примчался сюда не к Кириллу, а чтобы отыскать свою заблудшую сестру?

Митя смутился.

– Соня, хватит.

– А чего стесняться? – девушка повернулась ко мне. – Кирилл ведь твой друг. Лучший друг, правда, граф? Вы ведь не проболтаетесь ни о чём?

Её взгляд был красноречивее любых слов.

Я почувствовал, как под воротником рубашки становится жарко.

Под давлением сестры Митя сдался.

Он раскрыл истинную причину своего визита: Император подыскал Соне «выгодную» партию. Немолодого, но влиятельного князя, чьё рвение в служении короне обратно пропорционально его личным качествам.

Соня, узнав об этом, использовала службу в инквизиции как предлог и сбежала в колонии ещё две недели назад.

– Я искал тебя больше недели в столице, пока не пронюхал, куда ты подалась, – с упрёком сказал Митя.

Потом взгляд друга упал на меня, и в нём мелькнуло подозрение.

– А ты, Киря… Насколько я знаю, полгода назад виделся с Соней на Павловском вокзале при открытии сезона. Вот я и решил, что она втянула тебя в свои грязные игры.

Положение становилось опасным. Если Митя задаст прямой вопрос, то я обязан на него ответить честно. Поэтому я поспешил поменять тему, переведя всё в шутку.

– Инквизиция имеет привычку появляться неожиданно, – парировал я, пожимая плечами. – Я для вас всех, похоже, больше объект изучения, чем доверенное лицо. Кстати, говоря о планах… я скоро покидаю Балтийск.

Это заявление застало обоих врасплох.

– И куда ты? – удивился Митя.

– Сначала в центральную колонию. Я пропустил день рождения младшей сестрёнки Таси, а также нужно проверить, как там дела у алхимического производства. А затем с инспекцией в литейные цеха и на вагоностроительный завод. Да и экспедиция в воздушный сектор, я надеюсь, уже не за горами. За полгода здесь налажена стабильная работа, моё постоянное присутствие больше не требуется.

– И на кого ты оставишь протекторат? – удивлённо спросил Митя с явным интересом.

– На Василия Андреевича, – ответил я, кивая на Меркулова, который как раз заходил в зал.

– На секретаря? – Митя не смог скрыть удивления.

– Почему бы нет? – я обернулся к Василию. – У него блестящее образование, он бывший аристократ, выгнанный из клана из-за провала инициации. Он знает все процедуры и почти с самого начала помогает мне тут. Меркулов уже давно справляется с делами не хуже меня.

Секретарь замер с кофейником в руках. На его лице читались шок и смущение.

– Ваше сиятельство… Я… я не уверен, что смогу…

– Справишься, Василий, – ободряюще сказал я. – А если возникнут непреодолимые трудности, ты знаешь, где меня найти. Или сразу ссылайся на меня.

Митя задумчиво кивнул, по-новому взглянув на моего секретаря.

– Образование у него и правда отменное. Думаю, стоит попробовать.

Василий поклонился, и я увидел в его глазах не только страх перед ответственным делом, но и зарождающуюся гордость. Это был его шанс, и мы оба это понимали.

Следующие два дня пролетели в подготовке к отъезду.

Я помогал Меркулову составить детальный план на ближайшие три месяца, утвердил бюджет и провёл последние совещания.

С собой я забирал вассала Кучумова. Его дело по добыче и сжиганию водорослей было налажено. Оно шло как по маслу под руководством двух обученных им магов-огневиков, бывших отставных офицеров.

Виталий мне пригодится в экспедиции в воздушном секторе.

Он уже не раз доказал свою преданность и силу. На такого человека я мог положиться и тем более взять его в опасный рейд, зная, что он не подведёт.

Кучумов, не видевший семью полгода, был безмерно рад возможности провести с родными неделю в «Точке» перед новой командировкой. А потом точно надо подыскать ему работу рядом с домом. И дать как минимум год или два пожить рядом с семьёй, чтобы Виталий это время потратил на воспитание сыновей.

Уезжал я без всяких фанфар. О моём отъезде знали лишь единицы. Да и зачем это афишировать?

Наконец мой личный вагон, прицепленный к пассажирскому составу, отправился в сторону центральной колонии. Позади, в грузовом вагоне, мирно разместился мой личный бронированный автомобиль.

Я откинулся на бархатные подушки и впервые за долгое время позволил себе расслабиться, глядя на проплывающие за окном пейзажи «Новоархангельска».

Заехал на Павловский вокзал по дороге. Пообедал и пообщался с графом Смольниковым.

От него узнал, что администрация колонии «Павловск», похоже, уже наигрались в строительство железных дорог.

Илья Артурович заговорщическим тоном намекнул, что ещё месяц или два и они будут готовы продать свою окружную железную дорогу вместе с вокзалами.

Ну вот и хорошо. Как говорится, а почему бы и нет. Что же касается условий покупки, то я не переживал. Чем дольше буду откладывать её, тем меньше будет стоимость.

Добравшись до дома, я наконец увидел семью.

Встреча была тёплой и шумной.

Мама, сияя, обняла меня, а Тасю будто подбросило на месте от восторга, хотя в её глазах и читалась лёгкая обида за пропущенный день рождения.

– Кирилл, ну наконец-то! Я уж думала, ты свой Балтийск предпочтёшь старому дому!

За ужином я расспрашивал маму о строительстве нашего нового имения на родовых землях.

– Ещё месяц-другой, сынок, и мы наконец-то переедем. Уже шьют шторы и завозят мебель.

На следующее утро Тася буквально вцепилась в меня с просьбой прокатиться на новом автомобиле, стоявшем рядом со старой машиной.

Сестра умело управлялась с «Волго-Балтом», её лицо светилось от счастья.

А когда мы выехали на бездорожье, Тася прям хохотала за рулём, демонстрируя бесстрашие и явный талант гонщика.

– Смотрю, ты не разучилась⁈ – крикнул я, наслаждаясь ветром и скоростью.

– Куда там! – засмеялась девушка в ответ. – Это же лучше любой лошади! Чувствуешь, какая мощь?

Потом её лицо стало серьёзным.

– Кирилл, а когда ты будешь учить меня магии? До восемнадцати меньше года, а там и инициация не за горами.

– Всему своё время, Тасенька. Сначала инициация, почувствуешь потоки, а там посмотрим. Учи пока теорию, побольше читай.

Она довольно кивнула, смотря вперёд.

– А что ты мне подаришь на восемнадцатилетние? – хитро спросила сестра, бросая на меня быстрый взгляд. – На семнадцать ты подарил мне эти чудесные перчатки и спортивный наряд для вождения авто… Слышала, бывают автомобили без верха…

Я рассмеялся.

– Для моей любимой сестрёнки? Почему бы и нет. Закажу на заводе что-нибудь особенное.

– Индивидуальный проект? – переспросила она, с трудом выговаривая сложное слово.

– Индивидуальный, – кивнул я в ответ.

Её восторженный визг заглушил даже рёв мотора.

Через неделю, как только я закончил с делами на алхимическом производстве, пообщался со своими управляющими Осипом и Иваном Гурьевыми. А также несколько дней провёл в личной лаборатории, экспериментируя с антимагическим веществом.

Потом поехали с Кучумовым в колонию «Яковлевка», где у меня находились литейные цеха и вагоностроительный завод.

Виталий болтал без умолку, радуясь встрече с семьёй и новому приключению.

Я же смотрел в окно, думая о том, что оставляю позади. Балтийск стал моей очередной крупной победой. Очередной проверкой моих способностей не только как инженера, но и как управленца.

Поезд замедлил ход, подходя к станции Яковлевка-Заводская.

Я вышел на перрон и замер, поражённый открывшейся картиной.

Среди производственных зданий, где кипела кипучая деятельность, выделялось новое – гигантский ангар. Ворота в нём были открыты, и из них, плавно и величаво, начинал выползать каркас исполинского дирижабля.

Силуэт из лёгких сплавов блестел на солнце, и у меня захватило дух.

Фердинанд Цеппелин, Мирослава Оболенская и инженер Черепанов сделали это.

И вскоре мне предстояло отправиться в экспедицию на этом звере.

Глава 24

– Граф! Наконец-то! – Фердинанд фон Цеппелин с широкой сияющей улыбкой шагнул вперёд и схватил мою руку. – Мы ждали только вас! «Гордость» готова отправиться в путь хоть сию секунду!

Рядом с ним, с горящими от восторга и гордости глазами, стояла Мирослава Оболенская. Во взгляде девушки читалась вся гамма чувств: от триумфа инженера, видящего воплощённую мечту, до лёгкого беспокойства матери, впервые отпускающей своё дитя в большой мир.

– Кирилл Павлович, все системы проверены, расчёты перепроверены десятки раз, – дрожащим от волнения голосом сказала она. – «Гордость графа» ждёт только вашей команды.

Я замер на месте, невольно дёрнув головой.

– Добрый день, друзья мои. Вы назвали дирижабль… «Гордость графа»? – переспросил я, с надеждой глядя на Цеппелина. – Я всё же надеюсь, Фердинанд, что речь идёт о вас?

Немецкий инженер пожал плечами, а его пышные усы забавно задрожали.

– Кирилл, это лучший летательный аппарат, который когда-либо создавался в этом мире. И всё это благодаря вашей вере, вашим ресурсам и вашему… нестандартному взгляду. Название абсолютно логично.

– Но, Фердинанд, это ваше детище! Ваш проект, ваши чертежи! – попытался я возразить.

Мирослава мягко вступила в диалог, положив руку на рукав Цеппелина.

– Дорогой, Кирилл Павлович прав. Без тебя этого не было бы. Но… – она повернула ко мне своё одухотворённое лицо, – но и без вас, граф, у нас были бы лишь чертежи на бумаге. Вы дали нам возможность творить. Вы наш капитан и наш покровитель. Позвольте этому кораблю носить ваше имя, пусть и в такой форме. Это знак нашего уважения и благодарности.

Я посмотрел на их искренние, воодушевлённые лица и понял, что спорить бесполезно. Да и, если честно, было в этом названии что-то приятно щекочущее самолюбие.

– Хорошо, хорошо, сдаюсь, – с улыбкой поднял я руки в знак поражения. – Пусть будет «Гордость графа». Только, ради всего святого, в официальных бумагах будем скромнее, напишем просто «Гордость».

Радостные возгласы стали лучшим ответом.

Я же снова обратил взор на дирижабль. Он покорно висел в паутине толстых канатов. Десятки рабочих, похожих издали на усердных муравьёв, передвигали его с помощью лебёдок в сторону трёх сцепленных железнодорожных платформ.

Солнце, нещадно палящее в этом душном мире, слепило, отражаясь от полированного металла бортов.

Конструкция и впрямь казалась исполинской.

– Он не слишком велик для стационарного телепорта? – не удержался я, мысленно прикидывая стандартные габариты портальных арок.

Тут же из-за спины Цеппелина появился Ефим Черепанов, снимая картуз и вытирая потный лоб. Его лицо светилось уверенностью.

– Так и задумано, ваше сиятельство. Все габариты рассчитаны тютелька в тютельку. Пройдёт как нитка в игольное ушко. Ни сантиметра впустую. Можете на меня положиться.

– Добрый день, Ефим Алексеевич, – кивнул я инженеру.

– Добрый, добрый, – немного смутился он.

Жара, стоявшая в «Яковлевке», внезапно показалась не такой уж невыносимой на фоне этой кипучей энергии. Все были заняты делом, а гигантский дирижабль отбрасывал спасительную тень, под которой и собралась наша странная команда: немецкий гений, русская княжна-бунтарка, гениальный самоучка и я со своим вассалом-огневиком.

– Ну что ж, – сказал я, поддаваясь общему настрою. – Как скоро закончите погрузку? Когда будем готовы к отправлению?

– К вечеру управимся! – хором ответили Цеппелин и Черепанов.

– Кирилл Павлович, – вмешалась Мирослава, и в её голосе зазвучали мольба, – погода стоит ясная, ветра нет, мы быстро справимся с погрузкой. Давайте отправимся этим вечером.

– Именно! – подхватил Фердинанд. – Через день прибудем в воздушный сектор, колонию «Сегежа». И с самого утра начнём подготовку к переходу за внешнее кольцо миров.

Вспомнил, как мне не нравилась эта удушающая жара в «Яковлевке», и мысленно представил себе прохладу вагона и скорость движения. Перспектива застрять здесь ещё на сутки не вызывала энтузиазма.

– Что ж, логика в ваших словах есть, – согласился я. – Тогда решено: отправляемся сегодня вечером. К точке старта экспедиции мы должны прибыть через день, на рассвете.

Радостные возгласы и оживлённые взгляды стали лучшим ответом. Команда бросилась завершать последние приготовления с удвоенной энергией.

В этот момент ко мне степенным шагом подошёл Пётр Бадаев, мой преданный управляющий литейными цехами, человек, чьи верность и мастерство служили моему роду не одно десятилетие.

– Кирилл Павлович, не желаете ли зайти в кабинет, пока идёт погрузка? – предложил он, и в словах читалось неторопливое деловое участие. – Чайку попить, обсудить текущие дела. Отчёты готовы.

Я с готовностью кивнул. Хватит изучать отчёты с литейного производства удалённо, пора разузнать обо всём на месте.

Оглядевшись, я заметил, что Виталий Кучумов, неожиданно получив немного свободного времени, уже исчез вместе с Николаем, сыном Бадаева. Не сомневаюсь, что до самого вечера они проторчат в литейном цеху, с азартом проверяя и совершенствуя печи. Страсть к практическому делу была у обоих сильнее всякой жары.

Кабинет Петра стал настоящим оазисом прохлады и порядка посреди металлургического ада, где главной движущей силой была жар раскалённых печей. Воздух здесь пах не серой и расплавленным металлом, а древесиной старой мебели, сушёной мятой и свежезаваренным чаем.

Старый литейщик, несмотря на свои годы, выглядел бодрым, хотя была заметна лёгкая грусть человека, постепенно передающего бразды правления.

– Коля справляется, – говорил Пётр, разливая по кружкам ароматный чай, в котором угадывались нотки смородинового листа и полевых трав. – Энергии у него хоть отбавляй! Носится по цехам, всё успевает, новые идеи предлагает. А я вот… Без дела сидеть не могу, душа не на месте. Так, подсказываю по мелочи, а сам сижу тут, чтобы под ногами у него не путаться.

– Главное, чтобы здоровье позволяло, Пётр Арсеньевич, – заметил я, с наслаждением делая первый глоток обжигающего напитка. – Опыт ваш бесценен.

– Здоровье-то ничего, – отмахнулся мужчина, присаживаясь в кресло, которое с лёгким скрипом приняло его вес. – И дела, слава богу, идут хорошо. Выпуск рельсов увеличили ещё на треть. Новые локомотивы сходят с линии почти каждый месяц. Вагонов в достатке. Инфраструктура позволяет, мы постоянно расширяемся. Думаю, как только магистральные пути достроим, можно будет всерьёз заняться перепрофилированием части мощностей.

– На воздушные суда? – уловил я направление его мыслей.

– А почему бы и нет? – Бадаев посмотрел на меня с хитрой усмешкой. – Вместительные, между мирами шустро должны ходить, от наземных тварей не пострадают. Да и запас цветных металлов в нашем секторе приличный. Сырьё для строительства есть.

– Неужто Цеппелин тебя своими рассказами о небесах околдовал? – пошутил я.

Старый литейщик рассмеялся, и его лицо покрылось сеточкой морщин.

– Меня, барин, словами не подкупишь. Я факты уважаю. А факты говорят, что будущее дальних колоний за небом. И ты это прекрасно понимаешь, раз собрал такую команду.

Я покачал головой, глядя на этого седовласого труженика, чья проницательность со временем становилась только больше.

– Пётр Арсеньевич, успех любого дела, даже такого сложного, как покорение неба, всегда зиждется на надёжном тыле. На тех, кто обеспечивает прочный фундамент. Для рода Пестовых такой опорой вот уже много лет служит ваша семья.

Старый вассал отвёл взгляд, с непривычной сентиментальностью разглядывая узор на кружке. В его глазах блеснула влага, которую он тут же смахнул грубоватым движением руки.

– Ну что вы, барин… – пробормотал мужчина, и голос его на мгновение дрогнул. – Мы… я и мои сыновья будем стараться. Всегда. Пока силы есть.

В кабинете повисла короткая тёплая пауза, после которой я, чтобы сменить тему, спросил:

– Кстати, как Сергей?

– Да он в последние полгода только и делал, что расширением цехов да вагоностроительного производства занимался, – оживился мужчина. – Горит на работе, прямо как я в молодости.

– Людей хватает? Не испытываем кадрового голода?

– С людьми сейчас туговато по всей империи, но у нас-то полный порядок! – с нескрываемой гордостью ответил Бадаев.

Его палец принялся выбивать на столе перечисление:

– Во-первых, зарплата у нас высокая, платим исправно. Во-вторых, школа для детей рабочих – бесплатная. В-третьих, своё жильё в охраняемом посёлке, рукой подать до фабрики. Кому охота в городе в бараках ютиться, когда тут свои овощи с огорода и баня по субботам? Очередь из желающих к нам устроиться.

– Небось, ещё и собеседование проводите? – усмехнулся я.

– А то, – Бадаев-старший расплылся в довольной улыбке.

Я кивнул, удовлетворённый услышанным. Социальная стабильность и лучшие кадры были не менее важны, чем производственные показатели.

– Это хорошо. А где сейчас Сергей? Не видел я его.

Пётр Бадаев усмехнулся.

– А Серёга-то… Он у меня, можно сказать, с ума сошёл с вашей этой экспедицией. Последние дни только о ней и говорит. Готовится, снаряжение проверяет. Думаю, где-то на складах пропадает. Чует моё сердце, рвётся он в путь вместе с вами.

В разговор лёгким стуком в дверь вмешался Ефим Черепанов.

– Пётр Арсеньевич, Кирилл Павлович… Прерву вас ненадолго.

– Готово? – прищурив один глаз, просил Бадаев.

Инженер довольно кивнул.

– Что готово? – переспросил я.

Мужчины переглянулись, а потом Черепанов, почесав подбородок, сказал:

– Сюрприз готов. Пойдёмте.

Мы вышли из кабинета и направились к тупиковой ветке у вагоностроительного завода. Там стоял невзрачный с виду почтовый вагон. Я с недоумением посмотрел на инженеров.

– Отдельный почтовый вагон? Зачем? У меня итак…

Мои слова замерли на губах, когда Черепанов с гордостью распахнул массивную дверь. Внутри, вместо ожидаемых полок с корреспонденцией, я увидел идеально обустроенное пространство. По центру на специальных креплениях стоял мой «Волго-Балт», а вдоль стен располагались верстаки с инструментами, заправочные устройства, даже немного запчастей. Настоящая мобильная мастерская!

– Мы подумали, – пояснил Черепанов, – что возить ваш автомобиль в грузовом вагоне, пристёгнутом к пассажирскому составу, и неудобно, и привлекает лишнее внимание. А почтовый вагон – он свой в доску, никого не удивляет. И проблем с логистикой нет.

Я оценил гениальность этой простой идеи. Это было элегантное решение, снимающее массу головных болей.

– Браво, Ефим Алексеевич! Браво, Пётр Арсеньевич! – искренне восхитился я. – Отличная работа.

Мужчины переглянулись с явным удовлетворением.

К вечеру, как и было обещано, всё оказалось готово к отправлению.

Грузовой состав, из-за занимавшего три платформы дирижабля, походил на гигантскую приземистую улитку, готовую начать неспешный путь по стальным рельсам.

Впереди пыхтел и дышал паром могучий локомотив, за ним прицеплены технические вагоны с оборудованием, а потом платформы с дирижаблем, далее пассажирский и мой личный вагон, замыкал состав новенький почтовый.

Мотя, мой верный спутник, уже обжил столик посередине гостиной и с важным видом умывался, явно довольный, что мы вновь отправляемся в путь.

С лёгким, почти незаметным толчком состав плавно тронулся с места, и за окном поплыли назад огни станционных построек.

Вскоре в гостиной собралась небольшая команда будущей экспедиции: я, Цеппелин, Мирослава, Виталий Кучумов, Сергей Бадаев и Евгений Павлов, назначенный мной руководителем этой рискованной вылазки.

Разговор, начавшись с общих впечатлений от отправления, быстро и неизбежно перешёл к дирижаблю.

– Кирилл, вы просто обязаны взглянуть на итоговые расчёты! – с жаром воскликнул Цеппелин.

Он с ловкостью фокусника расстелил на столе рулон детальных чертежей, едва не задев при этом Мотю. Тот недовольно фыркнул и пересел подальше.

– Итак, смотрите, – Фердинанд указкой обвёл контур сигарообразного корпуса. – Длина – пятьдесят четыре метра от носа до кормы. Это оптимальный баланс между манёвренностью и внутренним объёмом.

– Внутренним объёмом для чего? – уточнил я, вглядываясь в схему переборок и отсеков.

– Экипаж минимальный: два пилота, они же штурманы, плюс два стрелка для обслуживания оборонительных позиций, – чётко, как по уставу, отчеканил Павлов, подходя ближе и указывая на схему. – Но пассажировместимость до десяти человек. Это с запасом для наших нужд и для возможных… находок.

– И это при том, что тип конструкции жёсткий, граф! – продолжил Цеппелин, с гордостью постучав пальцем по изображению ажурного каркаса. – Не эта тряпичная дутик-конструкция, а полноценный корабль! Над чертежами несущего каркаса с нами работал Ефим Алексеевич, а над рецептурой лёгких сплавов трудился уважаемый Пётр Бадаев. А обшивка… – он сделал драматическую паузу, – не простая ткань, а магически обработанная. Прочнейшая и легчайшая. Её не пробьёт шквал мелких камней или когти некрупной летучей твари.

– Силовая установка – комбинированная, – вступила в разговор Мирослава, её тонкий палец лёг на схему силовых отсеков. – Подъёмная сила обеспечивается связкой воздушных артефактов, вшитых в верхние секции обшивки. А для горизонтального хода мы используем двигатели внутреннего сгорания. Это экономичнее и надёжнее в долгом полёте, чем постоянная трата магической энергии. Хотя, – девушка многозначительно посмотрела на меня, – в критической ситуации можно задействовать и магические ускорители. Резерв есть.

Я кивал, впечатлённый продуманностью концепции.

– Но главное, – продолжила Мирослава, и на её губах заиграла лёгкая, торжествующая улыбка, – это грузоподъёмность и запас автономности. При полной загрузке провизией, водой и топливом «Гордость графа» может находиться в воздухе без посадки и дозаправки до восьми месяцев.

– Сколько? – я не поверил собственным ушам и с удивлением уставился на девушку.

– До восьми месяцев, Кирилл Павлович, – чётко повторила Оболенская, явно наслаждаясь произведённым эффектом. Её глаза сияли. – Мы просчитали всё: от расхода воды на человека до коэффициента испарения в конденсаторах. Восемь месяцев непрерывного полёта.

– Это… это меняет всё, – прошептал я.

Это уже не просто летательный аппарат. Это автономный летучий форпост, способный дотянуться до самых удалённых уголков неизведанных миров.

– И этого времени хватит, чтобы не только добраться до самых дальних рубежей, но и дать достойный отпор, если потребуется, – уверенным и деловым тоном добавил Евгений Павлов.

Я рассматривал схему, а старый путешественник продолжал:

– Вооружение продумано. Несколько лёгких, но скорострельных пушек на верхней и нижней палубах для борьбы с воздушными целями и наземными скоплениями. По бортам стоят специальные амбразуры для магов, чтобы они могли работать, не подвергаясь прямому воздействию стихии. И главный наш козырь… – он обвёл взглядом всех присутствующих и на мгновение задержался на мне. – В центральной секции, защищённой бронёй, установлены ваши антимагические модули. Они могут экранировать как часть корабля – каюты или орудийные гнёзда, – так и весь корпус полностью, создавая вокруг «Гордости графа» временную безопасную зону, непробиваемую для вражеских заклинаний.