Текст книги "Хозяин антимагии 5 (СИ)"

Автор книги: Миф Базаров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 16 страниц)

Хозяин антимагии #5

Глава 1

Я стоял, сжимая сумку с жалкими остатками от сильных артефактов и глядя на приближающийся бронепоезд.

«Сюрприз» – так я его мысленно окрестил ещё на заводе, когда совместно с инженером Черепановым обсуждал проект. Поезд должен был стать моей подмогой как раз в тот момент, когда рельсы уже проложат в самое пекло – и вот он здесь.

Прямо по расписанию.

Хотя, может, у него уже есть какое-то официальное и пафосное название?

Ведь я не давал никаких распоряжений на этот счёт.

Не удивлюсь, если его назвали в честь одного из трёх былинных богатырей или, может, в честь какого-то города на «большой земле».

Это неважно. Для меня он так и останется «Сюрпризом».

Раскатистый гудок, низкий и властный, заставил вздрогнуть даже привыкших ко всему солдат.

Гигантский бронепоезд плавно остановился метрах в пятнадцати от кормы «Стрижа».

Контраст был разительным: «Стриж» – настоящий вояка, изувеченный боями, покрытый боевыми засечками, словно шрамами, – выглядел как выносливый ветеран, прошедший сквозь огонь и воду, и «Сюрприз» – этакий парадный богатырь, словно отполированный до блеска, с императорским штандартом на носу вместо фонаря.

Двери вагонов распахнулись.

И высыпали не солдаты, призраки. Имперские гусары. Легендарная личная охрана Романовых в колониях.

Десятки, а то и сотня фигур в тяжёлых матово-чёрных антимагических доспехах. Никаких излишеств, только практичная мощь. Золотые имперские орлы на нагрудниках и знаменитые пышные усы, торчащие из-под опущенных забрал. Это была их отличительная черта и привилегия, дарованная ещё Петром Великим после того, как гусары спасли его жизнь во время чудовищного прорыва.

С тех давних пор взвод таких бойцов всегда сопровождал Императора не только в колониях, но и на «большой земле».

Гусары двигались стремительно и бесшумно, мгновенно оцепив «Сюрприз» непроницаемым кольцом. В руках длинные антимагические пики, на поясах сабли и пистоли. Каждый из них был словно ходячая крепость.

Буквально сразу же в проломе появился ещё один поезд. Локомотив тащил за собой длинный состав из крытых серо-зелёных вагонов, который даже не поместился внутри городских стен.

Двери – настежь!

Оттуда хлынул поток солдат полевой пехоты в стандартной форме, но с нашивками элитных частей. Без лишних команд они рассыпались по городу, начиная методичную зачистку руин, выставляя посты, разбирая баррикады.

В Балтийске постепенно начал устанавливаться военный порядок, пришедший на смену прежнему хаосу.

Минута-две, и на трапе центрального вагона «Сюрприза» показался он.

Император Михаил Романов.

Рядом младший сын, Дмитрий Михайлович, которого я знал как Митю Жданова.

Отец и сын были в доспехах из того же чёрного антимагического сплава, что и у гусар, но их латы венчали золотые двуглавые орлы, гордо сияющие на груди и спине.

У Императора плащ из чёрного бархата с золотой подкладкой, шлем, увенчанный короной, в руке – скипетр с пульсирующим синим кристаллом.

У наследника шлем был снят. Знакомое лицо Мити, но теперь с непривычной печатью ответственности.

От Императора исходила почти физическая волна сдержанной мощи: магия Романовых, рунная и кровная, которую антимагический сплав с трудом, но удерживал в узде, не давая приманить орды монстров.

Их окружило плотное кольцо гусар, но не только. Прямо за спиной Императора, как тени, замерли двое в тёмно-серых балахонах с глухими капюшонами.

Инквизиция.

Один из них, коренастый, чуть повернул голову, когда Михаил Романов с сыном сошли на мостовой и направились прямо к месту, где лежало тело Строганова. В глубине его капюшона блеснули глаза.

Они были не просто голубые.

Ледяные, светящиеся изнутри, как два осколка байкальского льда. Они уставились на меня, взгляд пронзал до костей. По коже пробежали мурашки.

Чтецы?

Я машинально коснулся пальцами внутреннего кармана сюртука. Там лежала последняя целая пробирка, которую мне передал Кучумов во время боя.

Глаза инквизитора сузились, свет в них померк, будто упёрся в глухую стену.

Он медленно отвёл от меня взгляд.

Я непроизвольно выдохнул.

Император Михаил остановился над телом мятежного князя. К нему немедленно подошёл Волынский со своими адъютантами и Долгорукий, прибывший в поезде с пехотой. Генералы отдали честь, начали доклад. Император слушал, лишь изредка кивая.

Именно тогда к группе буквально подтащили Оксакова.

Два гусара держали его под руки. Лицо банкира было бледным, мундир прожжён и в крови, но ненависть в глазах пылала ярче любого огня. Рядом, под конвоем, стояла Софья Потоцкая. Её лицо было маской, а взгляд быстро метался, просчитывая варианты.

– Ваше Императорское Величество! – хрип Оксакова перебил доклад. – Правосудия! Убийство! Варварское уничтожение сокровищ Империи!

Все замерли от такой дерзости.

Ледяные глаза инквизитора снова скользнули ко мне. Император медленно повернулся.

– Князь Строганов пал в бою, – Оксакова трясло. – Но не честно! Его застрелил этот выскочка-барон! Подло! А его подручный маг-водник уничтожил артефакты из хранилища! Древние! Бесценные! Вот! – он кинулся к сумке в моей руке. – Вот доказательство! Пепел!

Все по-прежнему стояли молча.

Император Михаил сделал шаг.

– Артефакты? – его голос, усиленный шлемом, прозвучал чётко и холодно. – Какие артефакты, господин Оксаков?

– В этой сумке, Ваше Величество! Были! Строганов хотел…

– Барон Пестов, – Император обратился ко мне. – Подойдите. Покажите.

Я подошёл, держа сумку в руках. Антимагический порошок обжигал сквозь ткань.

Кто-то сильный и могущественный применял магию ко мне.

Император?

Инквизиторы?

Или кто-то из магов охраны?

Спокойно.

– Ваше Императорское Величество, – сказал я ровно. – После ликвидации угрозы в лице князя Строганова, эта сумка оказалась у меня. Господин Оксаков утверждает о неких артефактах. Я… не могу этого подтвердить. Вот всё, что внутри.

Я резко перевернул сумку. На чёрные камни высыпалась жалкая горстка серого пепла. Лёгкое облачко пыли – и всё.

Император наклонился, рассмотрел «доказательства». Его плечи слегка дрогнули.

– Вижу лишь прах, – произнёс он. – Никаких артефактов. Возможно, их и не было. Или же они самоуничтожились из-за неосторожности князя. Такое бывает.

– Но Ваше Величество! – Оксаков побледнел ещё больше. – Они были! Их уничтожили намеренно! Спросите у графини Потоцкой! Она видела!

В этот момент Софья сделала лёгкое, но заметное движение. Девушка выпрямилась, резким жестом поправила мундир, застегнутый на все пуговицы до самой шеи. Её осанка стала безупречно прямой, лицо – холодным и сосредоточенным, взгляд устремлён на Императора с деловым вниманием. Весь вид кричал о достоинстве и лояльности.

– Ваше Императорское Величество, – голос прозвучал чуть официально. Когда Император взглянул на неё, Софья продолжила: – я видела лишь вспышку света и то, что осталось в сумке после неё. Что именно было уничтожено и по чьей воле, судить не берусь. Хаос боя, Ваше Величество, вносит сумятицу в восприятие и…

– Хаос боя, – Император перебил её, глядя на Оксакова. – Вот ключевое. В пылу сражения многое кажется. Будем считать, что князь Строганов пал, сражаясь с врагами империи. Его место… – Михаил Романов бросил взгляд на тело, – … было либо в тюрьме за мятеж, либо… – Император взял многозначительную паузу, потом перевёл взгляд на меня. – Жалобы на Пестова и Жимина не принимаю. Они выполнили долг и точка.

В тот миг, когда Император отвернулся к инквизиторам, Софья словно преобразилась. Её взгляд метнулся ко мне. В глазах была не деловая сдержанность, а прежний знакомый огонёк: смесь вызова, любопытства и откровенного соблазна. Её пальцы небрежно коснулись верхней пуговицы мундира, расстегнули её, чуть приоткрыв ворот. Губы тронула едва уловимая игривая улыбка. Девушка наклонила голову чуть вперёд, и шёпот, тихий, но чёткий, достиг моего уха:

– Ты же знаешь, где меня найти сегодня, барон?

Змея!

Греется у костра власти, но в любой момент может укусить или обвить и задушить.

Тем временем Оксаков молча открывал и закрывал рот, словно рыба, оказавшаяся на суше. Он наконец откашлялся и хотел было уже что-то сказать, но Император резко поднял руку в чёрной перчатке:

– Молчать. Финансовые таланты вашей семьи мне ещё пригодятся. Вы останетесь при мне. Капитан, – он кивнул гусарскому офицеру, – помогите господину Оксакову и… обеспечьте ему комфорт.

«Шахматная фигура», – понял я.

Родственника самого влиятельного банкира в империи увели, его ненависть ко мне теперь смешана со страхом. Император отдал Волынскому и Долгорукому краткие приказы по городу. Инквизитор ледяными глазами в последний раз скользнул по мне, и оба серых призрака бесшумно отошли в сторону, растворяясь в суматохе зачистки, но явно не уходя далеко.

Софья, поймав мой настороженный взгляд, лишь загадочно улыбнулась, её уводил конвой. Девушка снова стала образцом сдержанности.

Генералы удалились, а Император с Дмитрием ненадолго остались у тела Строганова. Михаил Романов что-то тихо сказал сыну и направился к «Сюрпризу» в сопровождении гусар.

Дмитрий же подошёл ко мне.

Гусары, сопровождавшие его, разошлись полукругом, дав нам немного пространства.

– Кирилл! – Митя сбросил маску официальности, его лицо оживилось знакомой ухмылкой.

Он был всего лишь третьим сыном, наследником «про запас», и это позволяло дышать свободнее.

– Ты цел? – спросил друг, жестом приглашая пройтись.

Я лишь кивнул, провожая глазами свиту, и пошёл рядом.

– Отлично! Спасибо. За Строганова. И за этот фокус с сумкой, – он кивнул на пепел. – Чисто. Окончательно. Отец доволен, хоть и не покажет этого.

– Справедливость – лучшая политика, но как же артефакты? Не жалко? Всё-таки древности…

Романов фыркнул, понизив голос:

– Жалеть? Кирилл, мы – Романовы. Руны – наше ремесло. Мы делаем артефакты. Те, что были… старые, дурацкие, непредсказуемые. Как бомбы с гнилым запалом. Некоторые даже мы не могли полностью контролировать или понять. Их уничтожение… – Митя многозначительно посмотрел на кучку пепла, – избавило империю от потенциальных проблем. Строганов с ними натворил бы дел. Так что спасибо тебе и Амату. Где он, кстати?

– Как увидел, что флот начал приближаться, рванул к причалу, – ответил я. – Встречать отца, адмирала Жимина.

– А, Романа Васильевича! – Дмитрий кивнул. – Хорошо. Ну что ж…

Митя резко остановился. Он оглядел руины Балтийска, городские стены, а потом задумчиво посмотрел на корабли, встающие на рейд.

– Работы у меня в колониях непочатый край. Кирилл, ты со мной? Колонии сами не построятся.

– Куда денусь, – ответил я. – Но сначала… Сергей.

Тень грусти скользнула по лицу Мити.

– Да. Всеволод. «Ярцево». Родовая усыпальница Пожарских. Проводим с почестями через пару дней, а пока глянь, – он махнул рукой в сторону порта.

Мы пошли туда, сопровождаемые гусарами, чьи сабли негромко позвякивали в ножнах. На набережной царила оживлённая работа. Труп морского монстра утаскивали в воду. Солдаты разбирали завалы.

В гавань входили корабли. Среди них я узнал знакомый силуэт бывшего десантного военного судна, которое уже год было моим добытчиком бурых водорослей. И то, что я увидел на палубе, заставило присвистнуть.

На корабле с большой горкой лежали туго набитые мешки. Зуб даю, что это был пепел бурых водорослей. Ключевой ингредиент для целебных эликсиров.

Я смотрел на это и улыбался, и только сейчас ощутил, что вдыхаю морской воздух с хорошо заметным запахом йода.

– Капитан Кузнецов не дремал! – восхитился Дмитрий. – Это же, наверное, годовой запас для твоих эликсиров!

– Минимум! – подтвердил я.

Мы подошли ближе к пирсам. Точнее, к тому, что от них осталось.

У одного из уцелевших причалов я заметил капитана Рыбакова. Он молча стоял, сняв фуражку, и смотрел, как к соседнему пирсу швартуется небольшая потрёпанная рыболовная шхуна. Матросы на палубе кричали, махали. Лицо Сергея Ивановича, всегда такое суровое и серьёзное на «Стриже», сейчас светилось невероятным, почти детским облегчением и радостью.

Его корабли.

Его люди.

Живы.

Значит, дело его рода будет жить. Рыба, деньги, развитие – всё это теперь возможно.

– Хороший мужик, – тихо сказал Дмитрий, наблюдая за сценой. – Тебе повезло с командиром «Стрижа».

– Мне везёт с людьми, – согласился я, и это была чистая правда.

Решив оценить улов капитана Кузнецова, направился к дальнему уцелевшему пирсу, куда тот намеревался пришвартоваться. Мысленно я уже погрузился в расчёты тоннажа и производственных циклов, когда меня окрикнули.

– Барон Пестов! Господин барон!

Обернулся. Ко мне запыхавшись подбежал молодой офицер.

– Приказ Его Императорского Величества! – он отсалютовал. – Завтра на восходе на борту бронепоезда состоится военный совет. Будут решаться вопросы Балтийска, колоний и обороны. Прибыть графу Пестову личным повелением Императора! – парнишка протянул сложенный лист с печатью.

Я взял бумагу, недоуменно хмурясь.

– Графу? Вы ошиблись, офицер. Я – барон.

Офицер растерянно посмотрел на бумагу, потом на меня:

– Приказ гласит: «графу Пестову». Я лишь передаю, господин барон.

Я повернулся к Дмитрию, который наблюдал за сценой, явно развлекаясь. Он широко ухмыльнулся, а глаза весело блестели.

– Ну, Кирилл, – сказал Митя, подходя и хлопая меня по плечу. – Раз Император зовёт графа Пестова… значит, так тому и быть! Император не ошибается, – друг подмигнул мне. – Так что будь добр, явись завтра графом.

Офицер стоял навытяжку. Я вздохнул, глядя на бумагу, где чётко значилось «графу Пестову К. П.».

– Передайте Его Императорскому Величеству, – сказал я, глядя офицеру в глаза, – что… граф Пестов будет присутствовать.

Офицер отсалютовал и ушёл.

Дмитрий, смеясь, направился вслед за солдатом.

– Завтра утром увидимся, – он махнул на прощание рукой. – Смотри не проспи!

Глава 2

Слова Мити оказались пророческими.

Я и правда чуть не проспал.

Точнее говоря, проспал бы сном праведника, загнанного в угол событиями последних дней, если бы не Амат. Он нашёл меня там, где я рухнул без задних ног после… ну, скажем так, после весьма насыщенных переговоров.

Но обо всём по порядку.

После того как Император скрылся за дверью вагона «Сюрприза», а Дмитрий, подмигнув, растворился в свите отца, меня накрыла волна адреналинового отката, смешанного с ледяной усталостью. Казалось, каждая кость гудит отдельной уставшей нотой. Но дел ещё непочатый край.

Первым пунктом значился порт и капитан Григорий Кузнецов. Его судно уже швартовалось у полуразрушенного пирса, и вид огромных, туго набитых мешков, громоздившихся на палубе, действовал на меня лучше любого бодрящего эликсира.

– Барон! Кирилл Павлович! – хриплый от морского ветра и напряжения последних месяцев голос Кузнецова прокатился по причалу, заглушая крики матросов и скрип такелажа.

Сам капитан, высокий, коренастый, с густой взлохмаченной бородой, уже спускался по сходням. Его лицо, обычно обветренное, сейчас сияло непривычным румянцем.

– Жив! Цел! И город… почти наш! Слава четырём!

– Григорий Иванович! – я поспешил навстречу, искренне радуясь видеть его невредимым. Рукопожатие капитана было твёрдым, как всегда. – Вот это улов! Мешки доверху!

Кузнецов засмеялся, довольный, и махнул рукой в сторону судна:

– Я не один, барон! Глянь-ка!

По воде, обходя верхушки мачт какой-то затопленной яхты, подходили ещё два судна: добротные, ухоженные сухогрузы «Варяг» и «Полюс». На их палубах тоже виднелись горы мешков.

– Капитаны Семёнов и Новиков, – представил Кузнецов, когда те сошли на берег.

Семёнов – сухощавый, с острым взглядом и аккуратной бородкой клинышком.

Новиков – богатырского сложения, с добродушным, но усталым лицом.

Оба смотрели на меня с откровенным любопытством и тщательно скрываемой тревогой.

– Мои товарищи. Уговорил их рискнуть, пока флот стоял под прикрытием военных судов. Работали вчетвером с моей «Пулькой», – Григорий кивнул на небольшой старый буксир, переоборудованный под плавучую сушилку и мобильную печь, который был привязан толстым тросом к его судну. – Сушили, жгли, мешки набивали. Всё как огневик Кучумов в своих печах делал.

– Огромное спасибо, господа! – я кивнул капитанам. – Риск был немалый. Ваша добыча… она бесценна. Буквально.

Новиков переминался с ноги на ногу, не решаясь заговорить. Семёнов же выпрямился:

– Господин барон, мы рады стараться. Но… – он обвёл взглядом мешки, – сажа от водорослей. Тонны. Кузнецов уверял… но рынок… спрос… Сможет ли ваша мануфактура столько принять? И… оплатить?

Тревога в его голосе была понятна.

Они вложили время, ресурсы, рисковали кораблями и экипажами, пока флот бездействовал. Теперь им нужны были гарантии.

Я улыбнулся, стараясь выглядеть максимально уверенно.

– Капитан Семёнов, капитан Новиков, не сомневайтесь. Этот груз мне не просто нужен, он жизненно необходим. И не только заводу в «Точке». Теперь я представляю интересы «Альянса производителей эликсиров». Так что заказов будет много.

– То есть с оплатой проблем не возникнет? – переспросил Новиков.

– Оплата золотом или векселями имперского банка, по вашему выбору. И это – только начало. Пока в колониях есть потребность в эликсирах, а она будет только расти, спрос на «сажу» будет стабильным и высоким. Вы не просто окупите расходы, вы хорошо заработаете.

Напряжение спало с лиц капитанов как сдувшийся парус. Новиков радостно хлопнул себя по боку.

– Ну, слава четырём! А я уж думал, Григорий нас с потрохами продал! – он дружески толкнул локтём Кузнецова.

Тот лишь самодовольно ухмыльнулся, доставая из глубокого кармана своего потёртого бушлата огромную запылённую бутыль из тёмного стекла.

Как только она туда поместилась?

Жидкость внутри была янтарно-золотистой, густой, обещающей крепость и тепло.

– Ну, коли дела улажены, барон, господа капитаны… не пора ли скрепить сделку по-старинному? – голос Кузнецова стал бархатисто-заговорщическим.

Новиков потёр от предвкушения руки, а Семёнов пригладил бороду.

– Где ты такое сокровище только раздобыл?

– Это напиток для особых случаев, можно сказать, мой НЗ, и, думаю, время пришло.

Отказаться было невозможно. Да и не хотелось.

Мы устроились на ящиках прямо на причале, под вечерним небом, здесь пахло гарью от города и морем.

Григорий Иванович разлил «огонёк» по простым гранёным стаканам. Напиток обжигал горло, оставляя долгое согревающее послевкусие дыма, тростника и далёких тропиков. Разговор завязался сам собой: о море, о штормах, о хитростях добычи водорослей в открытом океане.

– А знаете, барон, – говорил Кузнецов, его лицо под действием напитка и облегчения от прибытия в порт становилось всё более багровым, глаза влажно блестели, – самое пекло было не тут, в водах «Новоархангельска», а на «Мели».

– На «Мели»? – переспросил я.

Оказалось, «Мелью» моряки называли колонию четвёртого кольца, ту самую, откуда привезли водоросли.

– Ага! – подхватил Новиков. – Место дивное! Глубина там по колено фрегату! Твари, которые не умеют плавать, а таких большинство, либо тонут, либо застревают на отмелях и дерутся друг с дружкой до последнего. Крупняк вообще зайти не может: сядет на брюхо, и конец. Как скот на бойне! А мелкая пакость, – он презрительно махнул рукой, – для брони наших судёнышек – что комар для слона. Идеальное место для нашей «полевой кухни»! – он кивнул в сторону «Пульки», которую матрос пытался пришвартовать к пирсу.

– Но как вы туда попадали? – поинтересовался я. – Телепорт же далеко в море!

Кузнецов хитро прищурился:

– А вот тут, барон, самое интересное! Телепорт для входа в колонию «Новоархангельск» один, он сухопутный, из «Ярцево». А на выход – два! И оба морские! Один – возле острова Грозный, другой у Восточного.

Капитан хитро на меня смотрел и молчал.

– Говорите уже, – не выдержал я.

– Раньше портал в «Мель» был прямо здесь, – он указал на выход из гавани, – прямо на Орлином мысу, под маяком! Сам видел старые схемы в портовой конторе Балтийска, когда она ещё цела была! Потом, когда флот разросся, телепорт перенесли подальше, решили, что негоже главные ворота в колонию у самого берега держать. Мол, уязвимо. А старые колонны… – он многозначительно постучал пальцем по бутылке, – говорят, так и стоят на мысу законсервированные, под каменными колпаками. Про запас. Или по забывчивости.

Меня словно током ударило. Карта колоний, которую я изучал в штабе Белова, всплыла перед глазами.

– То есть эти колонны на мысу ещё целы, и если их активировать… – я говорил медленно, обдумывая каждое слово, – то можно было бы телепортироваться прямиком в ту самую безопасную колонию с мелководьем? Минуя опасности прибрежных вод «Новоархангельска»?

– Именно! – Кузнецов грохнул ладонью по колену, расплескав напиток. – Браво, барон! Из порта шагнул в портал, и ты уже на «Мели» грузишь водоросли! Обратно так же! Логистика – мечта! Но… – его энтузиазм чуть поугас, – колонны те императорские. Активировать их может только маг рун. А, следовательно, никто, кроме самого государя или уполномоченного из его семьи.

Мысль засела в голове как якорь.

Потенциал был колоссальным.

Безопасный плацдарм для добычи сырья, сокращение пути, минимизация рисков.

Но ключ был в руках Императора, а он не будет ничего делать просто так.

Разговор затянулся далеко за полночь. Планы, расчёты, морские байки и крепкий «огонёк» смешались в голове в густой дурманящий коктейль.

Когда я шатаясь добрался до каюты «Стрижа», мир поплыл, и я рухнул на жёсткую койку, как подкошенный.

* * *

Утро ворвалось в иллюминатор, ослепив меня. Голова гудела целым ульем разъярённых шершней, а во рту будто дрались кошки, используя в качестве оружия старые тряпки.

Я застонал, пытаясь вспомнить, где оставил исцеляющий эликсир первой помощи.

Воспоминания возвращались обрывками: мешки, капитаны, золотистая жидкость, маяк, телепорты…

– Проснись, профессор! Или тебя на совещание к Императору в виде экспоната принесут? «Таксон: переутомлённый барон. Среда обитания: койка».

Резкий голос Амата, как ушат ледяной воды, обрушился на меня. Он стоял, скрестив руки, в дверях каюты, залитой утренним светом. Лицо друга было серьёзным, без обычной едкой усмешки.

– Амат? – я протёр глаза, пытаясь сфокусироваться. – Который час? Совещание…

– Через полтора часа, его перенесли на час, – отрезал он, шагнув внутрь. – А ты выглядишь так, будто «Стриж» по голове проехал. Задним колесом. Несколько раз, – он принюхался и скривился. – И пахнешь соответственно.

– Капитаны… водоросли… обсуждение… – пробормотал я, с трудом пытаясь связать слова. Каждый мускул протестовал. – Что ты здесь делаешь так рано?

– Был у отца на флагмане, – ответил Жимин, его взгляд стал пристальным, изучающим. – Услышал новости, что Император лично потребовал присутствия на военном совете какого-то гражданского выскочки. Уточнил у отца, тот сказал, что бывшего барона, а теперь графа Пестова. Подумал, что тебе полезно будет знать об этом заранее.

– Да, знаю, – я отмахнулся от друга.

– И… – он оглянулся, убедившись, что коридор пуст, и закрыл дверь плотнее. Голос понизился до шёпота. – Есть кое-что ещё. Важное. Ты ведь знаешь, кто такие инквизиторы Его Величества? И чем они занимаются помимо ловли газлайтеров и нарушителей магического этикета.

Я напрягся, пытаясь собрать мысли в кучу сквозь похмельную муть.

– В общих чертах. Охотятся на иномирцев, шпионов, вселяющихся в чужие тела… на тех, кто выдаёт себя за того, кем не является. Маги жизни высокого уровня. Все лекари им подотчётны. А почему спрашиваешь?

Амат подошёл совсем близко. Его глаза, обычно насмешливые, были серьёзны как никогда. Неужели он боится?

– Да, на иномирцев. Но ты, профессор, похоже, не в курсе самой мрачной их специализации. Странно, при твоей-то начитанности этого не знать, – друг помедлил, глядя мне прямо в глаза. – Они охотятся и на попаданцев. На тех, чья душа пришла извне, без приглашения, без ритуала. На нарушителей самой основы мироздания, по их мнению.

Ледяная струя пробежала по позвоночнику, моментально отрезвляя. Инквизиторы. Охотники за душами. За моей душой.

– Иммунитет к внушению у тебя благодаря антимагическому веществу впечатляющий, Кирилл, но… они чувствуют аномалии. Я узнал, что при Императоре сейчас два самых сильных инквизитора.

– Один вчера на меня долго смотрел, словно сканировал.

– Плохо, – сказал Амат, прислушиваясь к звукам за дверью.

– И что теперь? – вырвалось у меня.

– Теперь мы с тобой будем как никогда осторожны, – жёстко сказал друг. – Держи свою защиту поближе. Антимагия – наше единственное спасение. Она глушит не только магию, но и, возможно, их чутье к аномалиям. Ты же не потерял колбы вчера?

Я машинально сунул руку во внутренний карман сюртука, висевшего на спинке стула. Твёрдая стеклянная трубка была на месте. Последняя.

– Она тут. Одна.

– Одна? – Амат нахмурился. – Сможешь из неё сделать пластины?

– Пластины требуют сложного синтеза в лаборатории, которой у меня при себе нет. Порошок… если разделить эту пробирку на части, эффективность резко упадёт. Его хватит, чтобы создать слабое поле вокруг одного человека на короткое время. Не более, – я сжал пробирку в кармане. Холодок стекла был обнадёживающим.

Амат разочарованно вздохнул.

– Ладно. Тогда береги её как зеницу ока. Пусть пока будет у тебя. А я… – он махнул рукой в сторону порта, – побуду на корабле отца. Пока Император в Балтийске, мне там спокойнее. Как только двор двинется обратно на «большую землю», инквизиторы, скорее всего, последуют за ним. Тогда и выйду. Не думаю, что меня сейчас будет кто-то искать.

Он повернулся к выходу, но на пороге остановился.

– И приведи себя в порядок, граф. Тебя ждёт высшее собрание. Не опозорь нас, выскочек из другого мира, – в голосе Жимина вновь зазвучал знакомый ехидный оттенок.