Текст книги "Трэвис"

Автор книги: Миа Шеридан

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 19 страниц)

Глава 8

Трэвис

– Кто этот новенький парень? – небрежно спросил я, словно не зная ответа, взглянув на миссис Херст, одного из менеджеров гольф-теннисного клуба.

Она подняла глаза от бумажной работы за столом с большим зонтом, закрывающим солнце, и посмотрела туда, куда я склонил голову. Истон Торрес наклонился и поднял мяч, а затем подошел к другому и тоже поднял его.

– Его зовут Истон Торрес. Он сезонный работник. Тот, за которым обычно тянется вереница женщин, – сказала она, улыбаясь мне. – Здравствуйте, шериф Хейл.

Я улыбнулся в ответ.

– Как поживаете, миссис Херст?

– Я в порядке, спасибо. Почему Вы спрашиваете об Истоне? – Как будто он услышал свое имя – хотя это было невозможно, потому что расстояние было слишком велико, и мы говорили тихо – он поднял голову, его глаза расширились, когда он посмотрел между мной и миссис Херст. Я лукаво улыбнулся и поднял бутылку с водой. Он опустил голову и поспешил прочь, сжимая в руке мяч, оставив на пустом корте еще множество теннисных мячей.

Я поднес бутылку ко рту, давая себе время подумать, как ответить на ее вопрос. Миссис Херст была одной из немногих в клубе, кто не жил в Каллиопе, когда разразился скандал с моей матерью. Поэтому, если она и осуждала нас, то только потому, что слышала сплетни, а не потому, что была лично заинтересована в многочисленных предательствах Виктории Хейл и ее окончательном изгнании. Когда я увидел, что она сидит одна за столом, а Истон прямо передо мной, это показалось мне хорошей возможностью посеять семечко или два. На всякий случай. Я лениво побарабанил пальцами по кирпичной колонне рядом с собой. Тук-тук-тук... Но что, если я сделаю больше, чем посажу семя? Что произойдет, если я скажу ей, что Истон находится под неофициальным расследованием – что было правдой – что потенциально может привести к скандалу, который вызовет негативную критику в клубе – что, опять же, было правдой. Потенциально. Эта идея мгновенно возникла в моем мозгу. Мне необходимо лишь правильно сформулировать это.

Смех донесся со стороны смузи-бара за углом, недалеко от которого я стоял.

«Прими извинения. От его имени».

Если бы я все правильно сформулировал, миссис Херст, скорее всего, нашла бы причину уволить Истона. Кому нужен был потенциальный скандал, вызванный временным сотрудником?

«Ты не можешь извиняться за кого-то другого».

«Нет. Я знаю. Знаю это».

Конечно, если Истона уволят из клуба, это скажется и на его сестре.

Я поднял руку, потирая глаз.

«О чем ты думаешь?»

«Подумала о том, что рада, что мы друзья».

«Я тоже».

Этот особый смех снова достиг моих ушей, и ход моих мыслей относительно Истона рассеялся.

По крайней мере, пока он все еще работает в клубе, я могу продолжать следить за ним как на работе, так и дома. Держать его в напряжении.

Я вздохнул и выбросил пустую бутылку в мусорное ведро.

– Не берите в голову. На минуту мне показалось, что это кто-то другой.

– Ах. Что ж, в любом случае, рада видеть, что Вы в добром здравии, шериф. Приятного Вам отдыха.

– Спасибо, миссис Херст. Вам тоже.

И с этими словами я отвернулся, двигаясь навстречу этому смеху.

– Разве ты недостаточно меня видишь? – спросила Хейвен, уперев руки в бока, когда я завернул за угол.

– Я здесь не ради тебя. Я здесь из-за зародышей пшеницы.

Она рассмеялась, и все, что было у меня на уме несколько мгновений назад, внезапно исчезло.

– Ах. Зародыши пшеницы... Отличная история.

Я усмехнулся.

– Привет, друг.

– И тебе привет. Чем я могу сегодня порадовать тебя?

При ее словах меня пронзило жаром. Это совсем не ощущалось... дружелюбно.

Каждое утро я вставал, чтобы сопровождать ее на обходе по поливу растений, и мы болтали о приземленных вещах, узнавая друг друга на поверхностном уровне. Это было приятно. Мирно. Я наслаждался ее обществом. И, может быть, «наслаждался» было слишком сдержанным словом, потому что я снова и снова следовал за ней, когда она совершала обход.

И все это время таскал с собой эту чертову кошку, которая появлялась каждое утро как раз тогда, когда я приходил. А я даже не любил кошек.

В любом случае, уверен, что Хейвен тоже наслаждалась моим обществом и временем, которое мы проводили вместе, разговаривая в тишине раннего утра. Но... Опять же, мне нужно было отдохнуть от женщин. И она все равно не собиралась оставаться в Мэне, так что это был действительно спорный вопрос. Дружба – это прекрасно, но все остальное оказалось сложнее, чем мне хотелось бы в данный момент.

Она наклонилась вперед, чтобы взять что-то с полки под стойкой, и я заметил небольшую округлость ее груди. У меня на мгновение пересохло во рту.

Хейвен внезапно замерла, и мои глаза метнулись к ее лицу, я выдохнул с облегчением, увидев, что она не заметила, как я смотрел на ее вырез, она смотрела мне за спину.

Я обернулся и увидел приближающегося Гейджа Бьюкенена с широкой улыбкой на лице. Он сел.

– Хейвен, – поздоровался он.

Ее щеки вспыхнули, ресницы затрепетали.

– Привет, Гейдж, – сказала она задыхающимся голосом, заставившим меня прищуриться. – Что я могу для тебя сделать?

– Мне, пожалуйста, протеиновый коктейль, который ты приготовила для меня на прошлой неделе. – Он слегка повернулся. – Трэвис.

– Привет, Гейдж, – сказал я, не сводя глаз с Хейвен, которая все еще смотрела на Гейджа. Во мне вспыхнуло раздражение.

– Сейчас сделаю протеиновый коктейль, – сказала она, наконец оторвав взгляд, повернулась и начала добавлять ингредиенты в блендер, бросив на Гейджа не очень-то осторожный взгляд. Я с трудом удержался, чтобы не закатить глаза.

– Надеюсь, ты придешь сегодня вечером? – спросил Гейдж, поворачивая ко мне свой стул.

Я пытался понять, о чем, черт возьми, он может говорить, вспомнив приглашение на благотворительный вечер, которое я приклеил к своему холодильнику дома. Там, где я сейчас не жил.

– О, это сегодня вечером? Извини, я совсем забыл. – Я заметил, как Хейвен слегка откинулась назад, очевидно прислушиваясь к нашему разговору, едва слышному из-за работающего блендера.

– Любое пожертвование помогает, – сказал Гейдж. – И для нас было бы честью пригласить начальника полиции на наше мероприятие.

Я почувствовал, как у меня дернулась челюсть. Гейдж был единственным, кто все еще приглашал меня на такое дерьмо. Мероприятия, которые я регулярно посещал, как и моя мать, до того, как она уехала и меня понизили до «простого гражданина». Не королевская семья Лейксайда, как семья Бьюкененов. Тот факт, что Гейдж все еще пытался включить меня, заставил меня почувствовать благодарность и смущение.

– Я постараюсь, – уклончиво ответил я.

Перед нами Хейвен налила смешанный напиток в стакан и поставила его перед Гейджем, который одарил ее широкой искренней улыбкой, поднял стакан в приветственном жесте, а затем сделал глоток.

– Спасибо, Хейвен. Это восхитительно.

Она чуть не упала в обморок от похвалы. Ради всего святого. Я побарабанил пальцами по стойке.

– В любое время, – выдохнула она, когда он встал, кивнул мне и ушел.

Хейвен несколько мгновений смотрела ему вслед и, вздохнув, прислонилась к стойке.

– Ты тоже, да?

Она посмотрела на меня, приподняв одну бровь.

– Я тоже что?

– Одна из тех, кто запал на Гейджа Бьюкенена. Как... скучно.

Она перебросила полотенце через плечо.

– Может быть. Ну и что?

Я пожал плечами, глядя на свои ногти, пытаясь изобразить скуку и разочарование, хотя на самом деле я чувствовал странное раздражение. Я был тем, кто вовлекал ее в искрометные беседы, нося с собой трехногую кошку. А Гейдж был тем, в кого она была влюблена? «И это хорошо», – напомнил я себе. Потому что это было бы неловко, учитывая, что у меня перерыв от женщин и я просто должен был бы отшить ее, когда она неизбежно бросилась бы на меня.

– Я думал, ты куда интереснее.

– Может быть, я не хочу быть интересной. Насколько хорошо ты его знаешь?

– Я знаю его всю свою жизнь. Наши матери когда-то дружили. – Что было не совсем правдой. Мать Гейджа приглашала мою на все свои светские мероприятия, и они вращались в одних и тех же кругах, но никогда не были близки. Потому что Лана Бьюкенен была порядочной, и она, очевидно, понимала, что Тори Хейл – нет. Хейвен некоторое время изучала меня, как будто знала, что я что-то не договариваю, но ничего не сказала. Я покосился на нее, обдумывая сложившуюся ситуацию. Правда заключалась в том, что вся семья Бьюкененов была порядочной – и даже больше того. Они были хорошими людьми. И Хейвен тоже. Я вздохнул. – Пойдем со мной на мероприятие, которое сегодня устраивает его семья. Оно пройдет в их доме, который примерно в три раза больше этого клуба.

У нее перехватило дыхание, глаза расширились, но она наклонила голову, словно по какой-то причине не решаясь сказать «да».

– Как друзья, – ответил я.

– Конечно, – ответила она, прикусив губу. – Что мне надеть? – спросила она.

Ах, так вот о чем она беспокоилась?

– Стратегически?

– Ну, конечно, хорошая стратегия никогда не помешает.

– Согласен. – Я откинулся назад, позволив своим глазам скользнуть вниз по ее стройному телу, а затем снова вверх. Она держалась неподвижно, как будто изо всех сил старалась не ерзать под моим внимательным взглядом. – Женщины, с которыми обычно встречается Гейдж, имеют больше... кожи, – наконец сказал я.

– Имеют больше кожи?

– Мхм... – я улыбнулся. – Гораздо больше.

– Звучит тревожно с медицинской точки зрения.

– Очень тревожно, – сказал я, понизив голос и добавив мечтательные нотки. Я почувствовал, как мышцы вокруг моих глаз слегка напряглись, пока я пытался удержать от смеха.

Она явно делала то же самое, ее глаза сверкали, когда она подошла к стойке и наклонилась ко мне. Как будто мы были намагничены, я невольно наклонился к ней, вдыхая чистый аромат ее мыла, или шампуня, или любого другого нежного цветочного аромата, который она источала. Мне хотелось наклониться поближе, получить больше. Она отстранилась.

– Может, ты хочешь сказать, что они показывают больше кожи?

– О, да. Может быть, так оно и есть. – Я дразняще усмехнулся и был вознагражден небольшим блеском ее глаз. Я знал, как действует эта особенная улыбка – ни одна женщина не могла устоять перед ней. Даже та, которая была всего лишь другом.

– То есть ты хочешь сказать, что, если я хочу попасться на глаза Гейджу, мне следует снять с себя несколько предметов одежды?

– Теперь ты все поняла.

Она рассмеялась и швырнула в меня кухонным полотенцем. Я протянул руку и легко поймал его.

Несколько мгновений мы улыбались друг другу через стойку. Это было приятно, но глупо, что было странно, так как я редко бывал глуп.

– Серьезно, – сказал я, прекращая странный приступ глупости. – Привлеки его внимание своей оголенной кожей, а потом прояви свою сверкающую индивидуальность.

– Это то, чем ты занимаешься? Блещешь мускулами, а потом выплескиваешь свою сверкающую индивидуальность, как какой-нибудь главный приз в игровом шоу?

– Я знаю, как их получить, даже если не всегда знаю, как их сохранить.

Она поморщилась.

– О Боже. Мне так жаль. Это было бестактно с моей стороны. Я ткнула пальцем в свежий синяк...

– Я шучу, Хейвен. Вроде того. Кстати, о синяках. – Я подался вперед. – Как твой брат в последнее время?

Она тихо выдохнула.

– Он почти исчез из гостиницы. Думаю, что он может спать в моей машине. Он, наверное, думает, что ты собираешься убить его во сне.

Что ж, это приятная новость.

– Хорошо, – сказал я, откидываясь на спинку кресла. – Я в долгу перед тобой за то, что ты не сказала ничего, что могло бы облегчить эти страхи. Убийство, как орудие мести, не было чем-то, о чем я даже на мгновение подумал, но Истону не нужно об этом знать. И в благодарность пойдем сегодня со мной на мероприятие.

Мгновение она изучала меня, явно размышляя.

– Хорошо, я приму твое предложение. И с удовольствием поеду с тобой на благотворительный вечер к Гейджу.

– Отлично. Будь готова в семь.

– Встретимся внизу, – крикнула она мне вслед.

Уходя, я все еще улыбался.

Глава 9

Хейвен

Закрыв за собой дверь своей комнаты, я направилась к лестнице. В коротком черном коктейльном платье, я чувствовала себя необычайно обнаженной. Хотя, если хорошенько подумать, платье было не более узким, чем шорты и майки, которые я носила регулярно. Ну, кроме моей почти полностью обнаженной спины, зашнурованной тремя перекрещивающимися завязками.

Я купила платье на распродаже в магазине одежды «Мэнди» на Главной улице Пелиона. Даже с большой скидкой это было расточительно. Но, когда я надела его, оно показалось мне одновременно смелым и каким-то образом моим, хотя я никогда в жизни не носила коктейльное платье. Единственным событием, на котором я присутствовала, и которое можно было бы классифицировать как коктейльную вечеринку, был светский час здесь, в гостинице «Желтая шпалера», где тюремный самогон подавался в красных стаканчиках.

Хозяйка, сама Мэнди, зашнуровала для меня завязки, и когда я спросила ее, не слишком ли это откровенно, она улыбнулась и сказала, что нет, я выгляжу первоклассно. Возможно, она просто пыталась продать мне платье, но она казалась такой доброй и искренней, что я ей поверила.

Мои волосы были длинными и распущенными, локоны были укрощены большим количеством мусса, который я одолжила у Кларисы. Кончики щекотали голую кожу поясницы.

Я обогнула лестницу и увидела Трэвиса, стоявшего ко мне спиной. Я медленно ступала на каблуках, которые не привыкла носить, и, хотя была практически беззвучна, Трэвис обернулся, как будто почувствовал мое присутствие. И его тело стало совершенно неподвижным. Его взгляд скользнул вниз по моему телу, и я увидела, как его горло дернулось, когда он сглотнул. В темно-серых брюках, белой рубашке и сине-сером узорчатом галстуке он выглядел еще великолепнее, чем обычно. Он явно подстригся, что делало его более уязвимым, что я не могла точно объяснить.

Время замедлилось, растягиваясь, как сладкая розовая ириска, которую я видела в витрине кондитерской в прибрежном городке, где мы с Истоном остановились пообедать перед прибытием в Пелион. Наши взгляды встретились, когда я преодолела последнюю ступеньку и спустилась вниз, чтобы встретить Трэвиса там, где он стоял. Его лицо было таким серьезным, почти ошеломленным, что мое сердце бешено заколотилось.

– Достаточно кожи? – прошептала я со странной заминкой в голосе.

Он улыбнулся почти ласково, улыбкой, которую я еще не видела у этого человека, моего друга. Моего временного друга. Он снова опустил глаза и несколько мгновений молчал. Когда его глаза встретились с моими, он просто сказал:

– Ты идеальна.

Дыхание вырвалось у меня изо рта. Я задержала его на мгновение, ожидая ответа Трэвиса. Что-то ощущалось между нами, что-то более легкое и горячее, чем сладкая ириска, которая только что возникла в моем разуме. Это ускорило мое сердце. Это рассеяло страх по моему телу.

– Так ты думаешь, Гейдж одобрит? – спросила я.

На его лице появилось забавное выражение. Он на мгновение отвел взгляд, а когда снова посмотрел на меня, его губы дрогнули.

– Он дурак, если этого не сделает. Поехали, Хейвен из Калифорнии.

Я услышала болтовню и звуки других людей, спускающихся по лестнице – другие гости, остановившиеся в гостинице «Желтая шпалера», спускались на светский час.

– О! Пока. Повеселитесь, – сказала Крикет, выходя из-за угла и замечая нас. Я улыбнулась ей, а когда оглянулась на Бетти, Клариссу и Берта, которые остановились у подножия лестницы, обе женщины выглядели зачарованными, их глаза были прикованы к нам. Как будто мы были их детьми, и они смотрели, как мы уходим на выпускной бал. Бетти шепнула Берту на ухо, как будто рассказывала о нашем отъезде.

– Я думал подарить тебе цветы, – сказал Трэвис. – Но решил, что женщина-цветочница, такая, как ты, предпочитает, чтобы живые существа сохраняли свои корни.

Я улыбнулась, очарованная его внимательностью и точностью.

Когда Трэвис открыл передо мной дверцу грузовика, я оглянулась через плечо и увидела, что Истон стоит у окна своей комнаты и смотрит нам вслед с беспокойством, сжимая в кулаке ткань занавески. Трэвис помахал ему рукой, одарив чересчур демонической улыбкой, которую любил использовать, чтобы изводить Истона. Смех застрял у меня в горле, но я притворилась, что не замечаю этого.

– Итак, я не спросила, чему посвящен этот благотворительный сбор средств, – сказала я, когда мы выехали на главную дорогу, озеро сверкало под заходящим солнцем и посылало блики света в кабину его грузовика.

– Думаю, это для какого-то вида животных. Семья Бьюкененов всегда пытается спасти тот или иной исчезающий вид.

Мое сердце растаяло.

– Как великодушно.

Конечно, они использовали свое – насколько я поняла – значительное богатство для спасения животных. Гейдж был само совершенство. Само собой разумеется, что его семья тоже была идеальной.

С другой стороны, я не поддерживала всей этой философии яблока, падающего недалеко от яблони. Если бы я это сделала, то чувствовала бы себя довольно безнадежно в отношении своих будущих перспектив. И Истон тоже, если уж на то пошло.

Трэвис рассеянно постукивал рукой по рулю. Наконец он вздохнул.

– Ты права насчет Бьюкененов, – сказал он почти неохотно. – Они великодушны. И очень добрые. Сам Гейдж руководит несколькими фондами. Он даже возглавляет что-то вроде спасательного приюта для опоссумов.

Я рассмеялась, и он бросил на меня удивленный взгляд.

– Опоссумы?

– Знаю. Не самое сексуальное животное, правда? Наверное, поэтому он так мало об этом говорит. Но, думаю, у него к ним что-то есть. Довольно странно, если хочешь знать мое мнение.

– Я тоже странная, – выдохнула я.

Это была судьба.

– Вся эта история с растениями?

– Вот именно. Мы идеально подходим друг другу.

Я на мгновение прикусила губу, а затем вытащила телефон из своей маленькой вечерней сумочки.

– Скажи мне, что ты не гуглишь опоссумов, – сухо сказал Трэвис.

– Чем больше я буду знать, тем лучше, – сказала я, просматривая информацию на сайте.

Дом оказался еще величественнее, чем я себе представляла: сверкающий белый замок на холме. Посреди круглой подъездной аллеи плескался и журчал фонтан, и огни мерцали и сверкали из каждого угла собственности. Это было волшебно. Альтернативная вселенная. Альтернативная жизнь, особенно отличная от той, в которой я сейчас живу, но еще больше от той, в которой я росла.

Камердинер поприветствовал нас, открыв дверь с моей стороны, и предложил руку. Выйдя, я удивленно моргнула.

– Ты нацелилась слишком высоко, Хейвен, – сказала я себе под нос. Гейдж был красив, добр, совершенен. И да, я знала, что он богат, но не представляла себе такого уровня богатства.

Ты же не пытаешься заставить этого парня жениться на тебе.

Наверняка даже Гейдж Бьюкенен не имел ничего против летней интрижки с девушкой, которая просто проезжала через город.

В конце концов, он был парнем. Вероятно, он предпочитал интрижки всему остальному.

– Гейдж здесь живет? – спросила я. – С родителями?

– Нет, Гейдж живет в собственном доме неподалеку. Но Бьюкенены проводят здесь все свои мероприятия. – Трэвис провел меня в дом, и я вытянула шею, оглядывая все это богатство. – Хорошая обстановка, а? – спросил Трэвис, наклоняясь ко мне. – А ты как думаешь?

– Думаю, что вся квартира, в которой я выросла, могла бы поместиться в этом фойе, – пробормотала я, отвлеченная потрясающими размерами всего этого.

Когда я посмотрела на Трэвиса, он внимательно наблюдал за мной. Я повозилась со своей сумкой и издала смех, который показался фальшивым даже моим собственным ушам.

– Что ты думаешь об этом месте? – спросила я. – Не слишком впечатлен?

Трэвис пожал плечами и огляделся.

– О, это впечатляет. Но у меня такое чувство, что жалованье начальника полиции маленького городка не покроет арендную плату. – Его губы дрогнули, но в глазах было что-то, что контрастировало с кривой улыбкой.

Мы прошли через несколько открытых настежь комнат. Мебель, очевидно, была передвинута, чтобы разместить гостей, высокие столы, покрытые белой скатертью, были расставлены по периметру, чтобы можно было поставить напитки, пока люди собирались и беседовали.

Предметы торгов были выставлены в комнате в задней части дома, окна были открыты во внутренний дворик и сады за ним. В углу играл оркестр, что-то напевное и джазовое, или мне так показалось. По общему признанию, я не очень-то разбиралась в музыке. Мне больше нравились книги.

– Потанцуем? – я повернула голову и увидела Трэвиса, протягивающего мне руку.

Я рассмеялась.

– Потанцуем?

– Это был не совсем тот ответ, на который я рассчитывал, – сказал он, и, хотя попытался придать своему голосу сардонический оттенок, в его голосе звучало больше обиды, чем чего-либо еще.

– Прости. Если честно, я не лучший танцор. – Я наклонила голову в сторону оркестра. – По крайней мере, не под такую музыку.

– Это просто. Все, что тебе нужно сделать, это доверять и следовать за партнером.

Доверяй и следуй. 

– У меня это не очень получается, – пробормотала я.

Он снова протянул руку, и на этот раз я взяла ее. На том, что было названо танцполом, уже стояло несколько пар, и мы пробрались мимо них, остановившись почти посередине. Я втянула воздух, когда Трэвис шагнул ко мне, нежно обнимая меня, когда я придвинулась ближе. Слишком близко. Его тело было теплым и твердым и намного больше моего.

От него пахнет раем.

Я поняла, что мое сердце колотится, и попыталась замедлить его, собраться с силами, довериться и последовать за Трэвисом.

Несколько мгновений мы двигались вместе, наши тела медленно покачивались в такт музыке. Все пары вокруг нас улыбались и болтали, выглядя расслабленными и непринужденными, в то время как каждый атом в моем теле чувствовал себя измотанным.

– Мне нравится эта музыка, – сказала я, сглотнув. – Что за песня?

Он слегка откинул голову назад.

– Как это возможно, что ты никогда не слышала о Нэйте Кинге Коуле?

Я издала смешок.

– Не знаю. – Конечно, я знала. Я выросла с матерью, которая не очень-то интересовалась искусством, если только ваше определение искусства не было журналом «People», который она время от времени таскала из наркологической клиники.

И почему обращение к ней даже в прошедшем времени все еще причиняет такую боль, даже спустя столько лет?

Я снова сосредоточилась на песне. Это было красиво, трогательно и как-то невыносимо грустно. Я расслабилась рядом с Трэвисом, наконец-то научившись «доверять и следовать» и позволив себе это.

Несколько мгновений мы просто покачивались, и зазвучала другая песня.

– Как ты думаешь, тогда все было проще? – тихо спросил он. – В этих старых песнях любовь всегда звучит так... легко.

Я думала об этом, слушая, как мужчина сравнивает лицо своей возлюбленной с цветком.

– Не знаю, была ли когда-нибудь любовь простой, – сказала я. Но я знала, что он имел в виду. Одна только песня, казалось, передавала мысль о том, что любовь – это все, что тебе нужно.

Я знала, что это неправда.

И мужчина, который сейчас прижимался ко мне, недавно тоже усвоил этот урок, если еще до этого не знал об этом.

– Мой брат уехал из города восемь лет назад.

Я посмотрела на него, удивленная сменой темы.

– Твой брат?

– Мхм. Арчер владеет Пелионом и управляет им. Земля, на которой он находится, принадлежит моей семье с момента основания города. Она переходит от одного первенца к другому.

Вау.

Понятия не имела, что семьи владеют целыми городами.  

Корни Хейла, должно быть, очень глубоки.

– Почему твой брат уехал? – спросила я.

Трэвис пожал плечами, слегка приподняв их.

– Чтобы найти себя, я думаю. Вроде как ты, может быть.

– Неужели?

Трэвис на мгновение замолчал. Выражение его лица было каким-то отстраненным и грустным, и у меня возникло странное чувство, что он не очень-то часто обсуждает эту тему. Казалось, он тщательно подбирал слова, как будто вступил в разговор, который не собирался начинать. Но с чего бы это? Это была его история. Его семья. Его брат.

– Да, – сказал он наконец. – Как бы то ни было, в тот вечер, когда он вернулся, в этом самом доме была вечеринка, вот почему я об этом подумал. Здесь до сих пор о нем ходят легенды. Когда появился Арчер, Бри, теперь его жена, была кое с кем на танцполе. Толпа расступилась, земля зашевелилась, ангелы запели, и с тех пор они были вместе каждый день. У них теперь трое детей – племянники и племянница, о которых я упоминал, – но они все еще смотрят друг на друга так, как, я думаю, смотрели в ту ночь, – закончил он почти про себя.

Я вздохнула. Была очарована видением и знанием того, что два человека, о которых он мне рассказывал, создали прекрасную семью.

Семья. Корни. Богатая история.

Мое сердце внезапно сжалось.

На что это должно быть похоже?

Песня подошла к концу, и мы отошли друг от друга, задержав взгляды. Я слегка покраснела, мои эмоции были дезорганизованы.

– Мне нужна вода.

Мы подошли к краю танцпола, и Гейдж внезапно появился перед нами, как бог из небытия.

– Трэвис. Хейвен, – сказал Гейдж, подходя к нам с теплой улыбкой. – Какой приятный сюрприз! Спасибо, что пришли.

– Гейдж.

Мужчины пожали друг другу руки.

– Привет, – сказала я, улыбаясь, чувствуя себя уже лучше, более уверенно, когда Гейдж стоял перед нами. – Дом твоей семьи прекрасен.

– Благодарю. Трэвис бывал здесь сотни раз, но я был бы счастлив сопроводить вас обоих наверх, где установлен бар.

– Я, э-э, вообще-то вижу кое-кого, с кем хотел бы поздороваться, – сказал Трэвис, махнув рукой куда-то вправо. – Но Хейвен хотела выпить. Найдешь меня позже, Хейвен?

– Конечно, – ответила я, чувствуя странную боль в животе после его ухода.

И вот теперь я наедине с Гейджем.

Это ведь было именно то, чего я хотела.

– Я не знал, что вы с Трэвисом Хейлом встречаетесь, – сказал он.

– О нет, – объяснила я, когда он повел меня к парадной лестнице. – Мы просто... друзья. – Словно услышав что-то странное в моем тоне, он посмотрел в мою сторону, задержав взгляд на моем лице.

– Гейдж, дорогой, – сказала пожилая женщина, направляясь к нам, ее темные волосы были собраны в гладкий шиньон, а платье цвета шампань являло собой образец элегантности и утонченности, – ты видел своего отца? Я снова потеряла его. Клянусь, мне нужно держать этого человека на поводке. – Ее голос наполнился смехом.

– Он в бильярдной, пробует сигары, которые принес мистер Гендерсон.

Матери Гейджа удалось придать закатившимся глазам утонченный вид.

– Мне следовало догадаться. Он всегда там прячется.

Бильярдная. 

У меня закружилась голова, и мне вдруг захотелось смеяться и плакать одновременно. Я была с Гейджем. В его прекрасном, совершенном семейном доме. Там, где была бильярдная. Я даже не знала точно, что это такое, за исключением того, что ее, вероятно, использовали для бильярда и, очевидно, прятались от жены.

– Мам, это Хейвен Торрес, – сказал Гейдж. – Она работает в клубе.

– Приятно познакомиться, миссис Бьюкенен. – Я на мгновение напряглась, ожидая реакции миссис Бьюкенен на тот факт, что я работала обслуживающим персоналом. Но она и глазом не моргнула.

– Хейвен, дорогая, так приятно познакомиться. Разве ты не прелесть? Боже мой, чего бы я только не отдала за твои волосы.

Я улыбнулась. В этой женщине не было ничего фальшивого. Она была теплой и любезной, и ее комплимент казался искренним. Она была совершенством. Конечно же, была.

– Я сбегаю и поймаю мужа, пока он не нашел другого укрытия. Желаю вам чудесного вечера. – И с этими словами она ушла.

Мы с Гейджем болтали, пока он показывал мне бар, расположенный на широком открытом пространстве на втором этаже, где мерцали люстры, а тяжелые драпировки украшали отдельные балконы по бокам помещения.

– Ух ты, – пробормотала я, когда Гейдж протянул мне бокал шампанского.

– Так откуда ты, Хейвен, и как долго пробудешь в Пелионе?

– Я из Калифорнии и приехала сюда только на лето. Мой брат, с которым путешествую, и я оба взяли временную работу в клубе. Мы уедем, как только закончится сезон.

С какой стати я только что сказала все это таким ровным, отработанным тоном? Неужели я так привыкла к тому, что все аспекты моей жизни так временны?

К счастью, Гейджа это не смутило.

Мы вышли из большой комнаты в коридор. Гейдж открыл дверь и вывел меня на большой балкон со скамейками и деревьями в горшках, украшенными мерцающими огнями. Что-то цветочное и прекрасное коснулось моего носа, плывя откуда-то совсем рядом.

Я смутно задавалась вопросом, где мог быть Трэвис и кого он искал.

Гейдж жестом указал мне на скамейку, где я села, а он присоединился ко мне. Это было что-то личное и интимное, и мое сердце ускорило ход.

– Расскажи мне о себе, Хейвен.

Небольшой толчок паники вспыхнул в моем животе.

Что за ужасный вопрос! Для кого угодно, но особенно для меня.

Я покачнулась, чувствуя легкое головокружение.

Что рассказать? Как я могу рассказать кому-то – кому угодно, но особенно Гейджу Бьюкенену – о себе, не раскрывая ничего особенного?

Мой пульс подскочил.

И как мне это сделать, чтобы не показаться самым скучным человеком на земле?

Я вспомнила, как учителя ходили по классу и задавали этот вопрос, когда я была в школе, вспомнила, как страх тяжело ложился на плечи, когда приближалась моя очередь, мои щеки горели, в голове звенело. Но Гейдж просто старался быть милым и добрым, потому что он был и тем, и другим.

Конечно, Трэвис бы знал, что сказать. У Трэвиса был бы идеальный стратегический ответ, который передал бы как раз то, что нужно, чтобы заинтересовать Гейджа.

И почему я думаю о Трэвисе? Трэвис должен быть последним человеком, о котором я должна сейчас думать.

Я слегка поерзала, внезапно почувствовав себя странно и неуравновешенно, нервничая и дергаясь.

Вздохнув, я положила ладони на прохладный камень скамьи и улыбнулась.

– Ну, – медленно проговорила я, – я люблю приключения. Мне показалось, что это приключение всей моей жизни – сесть в машину и просто начать ехать, посмотреть, куда нас занесет судьба, понимаешь? Лови момент – вот мой девиз. – Мой голос затих ближе к концу моего заявления, подавив энтузиазм, который я намеревалась передать.

Авантюрный дух. Посмотри на меня! Я делаю дикие вещи, например, запрыгиваю в свою машину и просто начинаю ехать! Летние интрижки! На самом деле я никогда не испытывала ничего подобного, но хотела бы! А как насчет тебя?

Я чуть не застонала от жалкой, рассеянной природы моих мыслей, но сумела сдержаться, собравшись с силами и снова глубоко вздохнув и улыбнувшись.

Я никогда так не нервничала с Трэвисом. Разговаривать с ним было весело. И легко. Беседа просто текла. Я чувствовала себя самой собой, а не этой озабоченной болтливой идиоткой.

Это потому, что Трэвис – твой друг, а Гейдж – твоя любовь.

– Что еще? – спросил он, и я могла поклясться, что заметила в его глазах намек на веселье, как будто он чем-то наслаждался. Но чем я не была уверена.