Текст книги "Трэвис"

Автор книги: Миа Шеридан

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 19 страниц)

– Ты так думаешь? – спросила Крикет, поворачиваясь к ней. – Но я говорю тебе, что вкус намного лучше, когда избыток бактерий способствует процессу брожения. – Она постучала себя по голове. – Тюремная наука.

– Тебе следует написать об этом книгу, – предложила Кларисса, понимающе подмигнув ей.

– Я пишу, – ответила Крикет. – Она почти закончена. Хочешь прочесть?

– Боже, нет.

Крикет рассмеялась, хлопнув себя ладонью по колену.

– Нужно иметь жесткий характер, чтобы искать определенные формы знаний. Хотя у некоторых нет выбора. Знание вещей, о которых никто не хочет думать, находит их, – сказала она.

Это показалось мне правдой и мудростью. Мы все обладали неприятными истинами, основанными на том, куда привела нас жизнь и с чем мы столкнулись, будь то лично или профессионально. Большинство людей не упоминали такие темы во время светских раутов. Большинству людей не нравилось думать об этих вещах даже наедине с собой.

Например, я. В памяти всплыл случай с утопленником, на который я приехал много лет назад, то, как мать пятилетней жертвы выкрикивала его имя, пока ее голос не стал лишь хриплым шепотом. А потом в памяти всплыл гроб, посмертный макияж на лице отца, то, как я мысленно звал его, умоляя вернуться. Как я до сих пор иногда представляю его, даже на небесах, пытающегося улыбнуться сквозь весь этот грим.

Рядом со мной лицо Хейвен стало странно пустым, как будто она тоже переживала болезненные воспоминания. Я хотел знать, о чем она думала. У меня возникло странное желание взять ее руку в свою.

Я сделал еще один глоток самогона, на этот раз большой глоток.

Истон, похоже, воспользовавшись тем, что все повернулись в сторону Крикет, выскользнул из комнаты, один раз оглянувшись на меня, прежде чем завернуть за угол и исчезнуть из поля зрения.

– Он ведет себя так странно, – сказала Хейвен, нахмурив брови, ее взгляд задержался на том месте, откуда ее брат только что вышел из комнаты. – Он даже не подошел поздороваться.

Я сделал еще один глоток самогона. Это было правдой, чем больше ты пил, тем лучше становилось. Я мог только представить себе головную боль, с которой можно проснуться, выпив слишком много этой гнилой жижи. Я отставил свой стакан в сторону.

– Ну, – сказал я, – это может быть как-то связано с тем фактом, что я застал его в постели со своей девушкой – теперь уже бывшей девушкой – на прошлой неделе и, думая, что он сексуальный маньяк, который вломился в ее квартиру, вытащил свой пистолет и прицелился ему в голову. Большую голову. Не ту, которая была внутри моей девушки в тот момент.

Ее рот приоткрылся, и она прикрыла его рукой, ее большие глаза были круглыми блюдцами на лице.

– О, Боже, – выдохнула она, опуская руку. Хейвен поморщилась, а затем встретилась со мной взглядом. – Твоя месть. Он – объект. О, Боже. – Ее лицо побледнело.

– Ты винишь меня?

Она глубоко вздохнула и медленно покачала головой.

– Не совсем. – Она сделала паузу, ее обеспокоенный взгляд скользнул по моим чертам. – Как именно ты планируешь осуществить упомянутую месть?

– Я еще не решил. – Я одарил ее дьявольской улыбкой, но она оставалась серьезной, наконец вздохнув.

Но, честно говоря? Должен был признать, что потерял некоторый интерес к своей мести. Не могу точно сказать почему, но так оно и было.

– Может быть, он этого заслуживает, – она наклонила голову, бросив на меня сочувственный взгляд. – Насколько серьезно ты относился к девушке?

– Я подумывал жениться на ней.

Это было правдой, не так ли? Так почему же это казалось ложью?

– Черт. – Она протянула руку и положила ее на мою. Ее рука была стройной и загорелой, ногти были короткими и неокрашенными. Ногти женщины, которая любила копаться в земле. Ты никогда не будешь слишком стар, чтобы валяться в грязи. — Прими извинения. От его имени. – Она выглядела такой невероятно искренней, и я почувствовал легкий стук в груди.

– Ты не можешь извиняться за кого-то другого.

Наши взгляды встретились на несколько мгновений, и что-то произошло между нами. Что-то, что я понятия не имел, как интерпретировать. Сочувствие? Понимание?

– Нет, – наконец сказала она. – Я знаю. Знаю это. Хотя иногда чувствую ответственность за его поведение. Я практически вырастила его. Так долго были только он и я. Он... ну... Я даже не знаю, что сказать.

Хейвен отвернулась, и я мгновение изучал ее профиль, разглядывая эти непослушные кудри, которые определенно жили собственной жизнью. Мне было интересно, как будут выглядеть ее распущенные волосы... вся эта дикость, танцующая вокруг ее лица.

– Что вы двое здесь делаете? – наконец спросил я.

Ее взгляд снова встретился с моим, и она одарила меня очень легкой улыбкой.

– Мы покинули Калифорнию – откуда, как ты знаешь, мы родом – два года назад. – Она пожала плечами. – Мы вместе исследовали страну, останавливались на пару месяцев здесь, несколько месяцев там, когда у нас не хватало наличных.

Я присвистнул.

– Кочевники. Как вы выбрали Пелион в качестве места, где можно насладиться летом?

Она улыбнулась и склонила голову набок.

– Честно говоря, я не уверена. Мы увидели озеро сквозь деревья, когда наткнулись на указатель Пелиона, и остановились, чтобы размять ноги. Стоя там и проникаясь крышами зданий в пределах видимости, звуком озера, плещущегося о берег, и запахом сосны вокруг... просто было так спокойно, понимаешь? – Она взглянула на меня и улыбнулась. – Ну, конечно, ты понимаешь. – Она пожала плечами. – В любом случае, мы зарегистрировались здесь, а затем нашли работу в клубе на следующий день. Это просто сработало.

Я был загипнотизирован ее описанием Пелиона, тем, как она произнесла это так спокойно и живописно. Видел ли я это так же, как и она? В некотором смысле, да, но в других отношениях было так много мест, которые хранили болезненные воспоминания. Почему я никогда не прыгал в свой грузовик и не уезжал из города? Не искал что-то, чего Пелион не мог дать? Я любил свою работу и людей Пелиона, но я мог бы стать полицейским где угодно. Я никогда не думал об уходе, и это внезапно показалось мне интересным выбором, о котором я даже не задумывался.

Что удерживало меня здесь?

Был целый мир других мест, где я не был бы «одним из тех парней Хейлов», или «этим придурком Трэвисом», или «парнем, который потерял город», или «тем, у кого сумасшедшая сука мать», или даже «вторым лучшим».

– Когда вы планируете остановиться навсегда? – наконец спросил я. – И как вы узнаете, что оказались в нужном месте?

Она пожала плечами.

– В какой-то момент, я полагаю, мы вернемся на запад. Но сейчас мы полностью наслаждаемся моментом.

– Это определенно верно в отношении твоего брата. Я видел, насколько он наслаждается моментом своими собственными глазами.

Хейвен снова поморщилась.

Я поднял руки вверх.

– Но ты, ты здесь, в нашем городе, делаешь добрую работу по спасению растений со свалок.

Она склонила голову набок.

– У каждого есть своя роль. – Она улыбнулась, лениво поигрывая бахромой на подушке. В ее глазах были секреты, и я задался вопросом, что она не рассказала мне об этой поездке, в которую они отправились. Я вспомнил, что жена Арчера, Бри, оказалась в Пелионе, потому что сбежала, и задался вопросом, не оставила ли Хейвен что-то конкретное позади. – А как насчет тебя? Какие роли, кроме шерифа, ты играешь? – спросила она, переводя тему ко мне.

– Дядя, например. У меня есть два шестилетних чертенка в качестве племянников и шестимесячная племянница, которая все еще относится ко мне с подозрением.

Хейвен рассмеялась.

– Семья, – сказала она, и я уловил задумчивую нотку в ее тоне. – Похоже, у тебя есть близкие люди.

– О, я бы так не сказал. Я мог бы рассказать тебе несколько семейных историй, от которых у тебя могут сжаться пальцы на ногах, – сказал я, пытаясь придать легкость судьбоносным событиям, которые, на самом деле, будут преследовать меня и моего брата тоже, черт возьми, большую часть населения Пелиона, до конца моих дней. Но эта семейная драма, по крайней мере, закончится с моим поколением. Может быть, мы с моим сводным братом и не были самыми близкими братьями на Земле, но наши отношения с годами окрепли, так как его доверие ко мне восстановилось, и я точно знал, что Чарли и Коннор всегда будут прикрывать друг друга. Бри и Арчер не потерпели бы ничего меньшего.

Хейвен печально улыбнулась мне.

– Я полагаю, что у всех семей есть свои проблемы.

– А как насчет твоей? Что они думают об этом двухлетнем приключении, в котором вы участвуете?

– О, ну, есть только Истон и я, и, знаешь, именно поэтому мы особенно близки, несмотря на то, что иногда мне хочется ударить его в живот. На самом деле, чаще, чем иногда.

– Совсем никого?

Она откашлялась и на мгновение отвела взгляд.

– Нет, как я уже сказала, только мы. – Она прикрыла рот рукой и широко зевнула. – Я не понимала, как поздно уже, – сказала она, начиная вставать.

Я тоже встал. Не было причин, по которым я должен был хотеть от нее большего, но я чувствовал почти фундаментальную потребность получить ответы. Кем была твоя семья? Как у тебя может не быть корней? Но я бы не стал настаивать. Тем не менее, в основном, я был разочарован тем, что она заканчивала наш разговор, потому что мне нравилось с ней говорить.

– Я тоже собираюсь лечь спать.

– Мне понравилось болтать с тобой. – Она наклонила голову, прикусив губу. – Я действительно сожалею о том, что сделал мой брат, и о последствиях. И ты знаешь, просто для протокола, я не против того, чтобы вселить в него немного страха. – Она сделала паузу. – Если тебе понадобится какая-либо помощь в этом начинании, дай мне знать.

Я приподнял бровь.

– Что заставляет тебя думать, что я не хочу большего, чем вселить немного страха в твоего брата?

Она улыбнулась, и это было мягко.

– У меня просто такое чувство, что на самом деле это не ты, шериф Хейл.

Я засмеялся, наклонился и тихо заговорил.

– Может быть, ты не так хорошо меня знаешь, Хейвен Торрес.

На несколько мгновений наши взгляды встретились, дыхание смешалось, и спираль тепла закружилась во мне.

– Может быть, – согласилась она, делая паузу. – Но, может быть, и нет. – Она отстранилась и протянула руку. – В любом случае, могу я считать тебя другом?

Вращающаяся спираль тепла остыла и затихла.

Я сжал ее руку. Не то чтобы она меня сильно привлекала. Она была хорошенькой, теперь я это видел. Но она была далеко не в моем вкусе.

Я встречался с королевами выпускного бала.

Эта девушка была цветочницей.

Цветочница со склонностью навязывать мне ужасные вещи, называемые зародышами пшеницы, неконтролируемое буйство беспорядочных кудрей, которые иногда напоминали Медузу, и член семьи моего заклятого врага, который соблазнил мою девушку и, по-видимому, был лучшим.

– Друзья, – согласился я.

Мы пожелали спокойной ночи всей комнате, хор прощальных приветствий поднялся, когда мы уходили, некоторые трезвые, некоторые не очень, расставаясь наверху лестницы – я повернул налево, Хейвен повернула направо.

Я лег в постель, и на этот раз, то ли из-за моего сумасшедшего дня, то ли из-за едва приемлемого самогона, я действительно заснул.

Глава 7

Хейвен

Небо было испещрено волнами розового и янтарного цвета, солнце поднялось над озером и усеяло его алмазными осколками.

Великолепно. Спокойно.

Я была городской девушкой, родилась и выросла в Восточном Лос-Анджелесе, и все же каким-то странным образом мне казалось, что мое сердце всегда знало это место.

Не буду слишком много думать об этом, потому что это казалось опасным. Но буду наслаждаться этим, пока это длится.

Все дело в воде. Вода успокаивает каждую человеческую душу.

Возможно, но, что достаточно интересно, я жила в нескольких километрах от океана, и, хотя его созерцание приносило некоторое умиротворение, я никогда не чувствовала себя так, как сейчас.

Как в раю.

Кристально чистая вода, шум мягко плещущихся волн, ароматные сосны, свежий воздух и вся эта тишина. Все это говорило с моим духом так же, как забота о живых существах.

Я с улыбкой отвернулась от окна, подняла лейку и напоила ближайшее к двери растение.

– Доброе утро, – поздоровалась я, переходя к следующему и далее к следующему.

– Доброе утро.

Я резко обернулась и увидела Трэвиса, стоявшего в дверном проеме, который вел из кухни в гостиную в передней части дома.

–  Боже, ты меня напугал.

Он оттолкнулся от стены и направился ко мне. На нем была спортивная одежда, влажная от пота.

– Ты рано встала.

– Да, – нерешительно ответила я, внезапно смутившись. На мне были шорты для сна и майка, не то чтобы откровенная, но и не та, которую я бы надела, если бы знала, что кто-то встанет так рано. Даже Бетти вставала только в семь, чтобы начать готовить завтрак. Его взгляд только скользнул по мне, прежде чем он отвернулся. Я расслабилась. Трэвис Хейл привык видеть девушек в стрингах и бикини, очень откровенных, и они едва ли были на ступеньку выше наготы в клубе. Мой нынешний наряд был совершенно пуританским по сравнению с ним. – Я рано встаю.

– Я тоже, – сказал он, поднимая край футболки и вытирая лоб, предоставляя мне вид на загорелые, четко очерченные мышцы живота. Я повернулась и щедро плеснула воды на следующее растение. – В своей жизни я встречал не так уж много жаворонков женского пола, – сказал он с улыбкой. – Большинство женщин наслаждаются своим прекрасным сном.

Я искоса взглянула на него.

 – Ну, очевидно, что я не одна из них, – сказала я, заправляя один из своих нелепых локонов за ухо. Он снова прыгнул вперед в неповиновении.

Позади нас раздалось мяуканье, и кошка Клавдия, прихрамывая, вышла вперед, ее походка была медленной и пошатывающейся.

– У тебя сегодня выходной? – спросил он, отводя взгляд от потерявшего равновесие существа и понижая голос, следуя за мной из гостиной в коридор, где на верхнем этаже все еще спали остальные обитатели гостиницы «Желтая шпалера».

– Да. А у тебя? – спросила я, срывая один лист, проводя рукой по другому, радуясь здоровью растений, которые выглядели бледными и безжизненными, когда я спасла их возле местного продуктового магазина, где они были в жестокой летней жаре. Эти типы лучше всего справлялись с частичным солнцем.

Или, в данном случае, со светом, льющимся через окно коридора.

– Нет, я работаю, – сказал он почти спокойно, но... разочаровано? Неужели ему не нравится его работа? Казалось, он делал это с таким удовольствием. Снова раздалось мяуканье, и в комнату, пошатываясь, вошла кошка.

Трэвис нахмурился, глядя на нее, неуверенно ковыляющую туда, где мы стояли.

– O, ради всего святого, – пробормотал он, подхватывая животное и придерживая его мускулистой рукой. Я сжала губы, чтобы скрыть улыбку. – Какие планы? – спросил он, следуя за мной из коридора на кухню и направляясь к эркеру, где Бетти была достаточно великодушна, чтобы позволить мне разместить различные травы и цветы.

– Ну, я спущусь на берег понежиться на солнышке, а потом съезжу в город, посмотреть, что перенесли в отдел скидок в питомнике. Я резко обернулась, и глаза Трэвиса дернулись вверх, как будто он на что-то уставился... ниже моих глаз, и я удивила его. – Ты знаешь, что питомник в Пелионе – единственный на много километров вокруг?

– Это должно облегчить твою спасательную работу, – сказал он с кривой улыбкой. Кошка боднула его в грудь, и он поднял другую руку, погладил ее по голове, а затем по челюсти, когда она подняла мордочку вверх.

– Хa. Что ж, это правда. – Я вернулась к поливу. Никогда не совершала свой утренний ритуал с кем-то на буксире, но обнаружила, что мне это нравится. Лениво болтая, я занималась своими обязанностями. Это было... мирно. Кто бы мог подумать? – Я провела прошлое лето в городке в Южной Каролине, где было четыре питомника. Мне пришлось потрудиться, – сказала я.

Он тихо рассмеялся.

– Значит, ты спасала растения и делала коктейли по всей стране.

Я послала ему улыбку. Кошка громко мурлыкала у него на руках, когда он рассеянно почесывал ей челюсть, увлекая ее за собой, пока мы шли по нижнему этажу дома.

– Нет, насчет смузи. Делала понемногу все, что касалось оплачиваемых должностей. – Я схватила баллончик с распылителем, прикрепленный к поясу моих шорт, и распылила на растение, которое не нуждалось поливе, и двинулась дальше. – Здесь, в вашем прекрасном городе, я случайно наткнулась на идеальную работу, которая использует все мои таланты.

– Повезло нам. – Он ухмыльнулся, прислонившись к стене. Улыбка снова натянулась на моих губах, когда я увидела, как этот мускулистый, атлетически выглядящий законник в пропитанном потом тренировочном костюме нежно держит трехногую кошку, которая, очевидно, купалась в его любви.

– Тебе понравилось? В Южной Каролине?

Я вспомнила Южную Каролину, представила массивные дубы, покрытые мхом, и безупречную изумрудно-зеленую лужайку поля для гольфа, где работала в сувенирном магазине.

– Да. Там прекрасно. – Я не упомянула ту часть, где мы уехали в начале июля после того, как большой, крепкий мужчина с бейсбольной битой появился у нашей двери в три часа ночи, потому что Истон натворил дел с его женой в их бассейне и был пойман через видеодомофон.

Я отбросила это особое воспоминание о Южной Каролине в сторону. Этот его шаблон должен был прекратиться. Мало того, что это было аморально – и разве не было достаточно одиноких женщин? – это стало опасным. На этот раз это была взбалмошная подружка шефа полиции. Кто следующий?

Даже не хотелось знать.

– Во скольких местах вы останавливались? – спросил Трэвис, почесывая Клавдию за ухом, а ее глаза чуть не закатились к затылку.

Я повернулась и пошла в соседнюю комнату, услышав его мягкие шаги позади.

– Больше чем на день или два? В семи. Аризона, Техас, Алабама, Южная Каролина, Вирджиния, Пенсильвания и, конечно, Мэн.

– Значит, если будете держаться того же курса вдоль побережья, вы в значительной степени в конце своего пути. Что будете делать после этого?

– Полагаю, возвращаться. – Крошечный комочек страха пронзил меня насквозь. – Может быть, поедем более длинным и извилистым путем. – За окном солнце поднялось еще выше. Наверху я услышала, как в одной из ванных комнат заструилась вода.

С минуту он смотрел на меня, словно что-то обдумывая. Я повернулась, сорвала сухую листву, опрыскала верхние листья из пульверизатора, добавила немного воды в почву и пропела незатейливую мелодию.

– Какая остановка до сих пор была твоей любимой?

Я посмотрела на него.

– Ты никогда не путешествовал, Трэвис Хейл?

Он пожал плечами.

– Не совсем. Несколько поездок на весенние каникулы. Но не могу вспомнить слишком много из того, что произошло на них. Время от времени у меня мелькают смутные воспоминания о конкурсе мокрых футболок и длинной череде шотов Куэрво, но это все. – Он замедлился в своих ласках, пока говорил, и Клавдия снова ударила его головой, чтобы он возобновил почесывание.

Я покачала головой, но рассмеялась как над его комментарием, так и над кошачьей самкой с очевидной влюбленностью.

– До этого я тоже мало путешествовала. – На самом деле, вообще нет. – Мне нравилось что-то в каждом месте, потому что все было новым, но, если бы мне пришлось выбрать одно? То, честно говоря, я бы выбрала это. – Я поставила лейку и повернулась к нему.

Он выглядел слегка удивленным, но довольным. Клавдия выгнула спину, наслаждаясь тем, как его пальцы гладят ее позвоночник. Что-то сжалось внутри меня, когда я увидела, как его большая загорелая рука лениво провела по шерсти животного.

– Это хорошее одобрение, – сказал он, его голос был полон искренности. Я вгляделась в выражение его лица. Он удивил меня. У меня было совсем другое впечатление о нем, когда мы впервые встретились. Но у Трэвиса Хейла было много слоев. Он был хорошим слушателем. У него была способность смеяться над собой и принимать некоторые добродушные шутки, а это означало, что у него была хотя бы капля смирения. Он был полицейским из маленького городка, который, очевидно, очень гордился своим городом, но для него также было важно быть «своим» для толпы. Он был таким мужественным, и все же в данный момент носил с собой кошку-инвалида, потому что наблюдение за тем, как она боролась, идя из комнаты в комнату позади нас, вынудило его помочь ей. Да, определенно много слоев. Чудо из всех чудес. Не то чтобы у меня было время отклеивать их, но я могла оценить человека, который в конечном итоге оказался больше, чем первое впечатление. Обычно я сразу же определяла людей и редко ошибалась. Когда-то это означало само мое выживание.

Несколько мгновений мы просто смотрели друг на друга, солнечный свет струился в комнату, а дом на верхнем этаже просто оживал, мурлыканье довольной кошки мягко вибрировало между нами. Я закрыла глаза и насладилась тишиной. В одиночестве. Ну, с моим новым другом. Моим луковым человеком, с множеством слоев.

– О чем думаешь? – тихо спросил он.

Мои глаза открылись, и я наклонила голову. Трэвис мог бы избегать меня за то, что сделал Истон. Он мог бы заставить и меня страдать за это, другие определенно считали меня виновной соучастницей после того, как Истон обижал их. Но шериф полиции Трэвис Хейл этого не делал. Это что-то говорило о нем. И я была благодарна за это.

– Подумала о том, что рада, что мы друзья.

Он улыбнулся.

– Я тоже.