Текст книги "Трэвис"

Автор книги: Миа Шеридан

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 19 страниц)

Глава 32

Хейвен

Я положила свой синий сарафан в чемодан, мое сердце сжалось при воспоминании о том дне, когда я надела его на фестиваль черники, и я могла поклясться, что на мгновение услышала смех и почувствовала теплое солнечное сияние на своих плечах. Я скомкала этот «сарафан-воспоминание» и засунула его под туфли.

Черника сидела, прислонившись к моей подушке, и я печально смотрела на нее, вспоминая волнение, когда Трэвис выиграл ее, радость, когда он передал ее в мои руки. Я должна оставить ее здесь. Мне было бы больно смотреть на нее. И она была всего лишь плюшевой собакой. Я прижала ее к груди, закрыв глаза и зарывшись лицом в ее плоский, пятнистый мех. От нее пахло пылью. Она очень долго пролежала на полке.

Резкий стук в мою дверь вырвал меня из моих унылых мечтаний и бесполезных попыток собрать воспоминания в комок и затолкать их под обувь. Они просто продолжали накатывать, видение за видением моего пребывания в Мэне. И я так боялась, что так будет всегда.

– Хейвен! Открой, это я.

Я распахнула дверь, и он ворвался внутрь.

– Истон, что ты...

Он схватил меня за плечи, слегка встряхивая, его лицо осветила усмешка.

– Ты не поверишь, что произошло.

Я оглядела его с ног до головы. Его улыбка была яркой, и все же все остальное в нем выглядело… не очень. Его волосы торчали во все стороны, под глазами были темные круги, и казалось, что он спал в одежде.

– Ты выглядишь ужасно.

– Знаю! – ответил он, отпуская мои руки. – Ребята из пожарной части пригласили меня на вечеринку. Даже после того, что случилось, они сплотились вокруг меня. – Что-то, похожее на удивленную благодарность, на мгновение изменило черты его лица, и от этого у меня внезапно перехватило дыхание. Ребенок, которого регулярно избегали, мужчина, которого совсем недавно публично унизили, был принят. – Я не спал всю ночь, пил, курил и играл в азартные игры, – гордо закончил он.

Я почувствовала, как кровь отхлынула от моего лица.

– Азартные игры?

О Боже.

Не думала, что все может стать хуже, но Истон доказал мою неправоту.

– Пожалуйста, скажи мне, что ты не играл на наши деньги. Это все, что у нас есть. – Я знала, что он был опустошен после городского собрания... смущен... пристыжен, но действительно ли он был настолько саморазрушителен, что оставил бы нас на мели посреди штата Мэн без работы (мы бы оба уволились) и места для ночлега (я бы сообщила Бетти, что сегодня мы выписываемся из гостиницы «Желтая шпалера»)?

Но он покачал головой.

– Нет, нет. Я имею в виду, да, три тысячи из них...

– Три тысячи! – пробормотала я.

У нас было всего три тысячи две сотни, которые мы отложили за последние два года, так что, если мы где-нибудь осядем и не сразу найдем работу или моя машина сломается, у нас будет подушка безопасности. У меня отвисла челюсть. Мы оба обещали не прикасаться к этим деньгам. Я даже не смогу заплатить Бетти за наше пребывание.

– О Боже мой, о Боже мой...

– Нет, послушай! Я выиграл! Я выиграл! Я удвоил эти деньги. – Он отвернулся, приглаживая рукой свои и без того растрепанные волосы. Когда он снова обернулся, ухмылка стала шире.

Я застыла на месте, наблюдая за ним, мое сердце колотилось в горле, желудок скручивало, пока я метала кинжалы глазами. Я собиралась убить его.

– Ты меня слышала? Я сказал, что удвоил наши деньги!

– Ты мог потерять каждый цент, – сказала я сквозь стиснутые зубы. – Ты когда-нибудь думаешь, Истон?

– Знаю. Я думал, меня вырвет, Хейвен. Но я не проиграл. Я выиграл. И получил выигрыш. В конце концов, куча стала такой большой, Хейвен. Святое дерьмо! Это было где-то в три часа ночи. Мы все пили в течение нескольких часов. И Эрик Филипп, ты знаешь капитана пожарной части? У него совсем закончились наличные. Поэтому он бросил документ на стол. «Мне это на самом деле ни к чему, – сказал он. – У нас с женой есть маленькое жилье на другом конце города. Почему я должен платить налоги за жилье, которое мне даже не нужно?» На кону стоял каждый цент, который у нас есть, плюс документ на землю в Каллиопе. – Он снова запустил руки в волосы, его глаза расширились, как будто заново переживая это воспоминание. – Я так сильно дрожал, клянусь Богом. Но я победил. Я, бл*дь, победил!

Я покачала головой, пытаясь наверстать упущенное, мое сердце бешено колотилось в груди, гнев и желание убить его за то, что он рисковал нашей безопасностью, боролись с любой радостью, которую я могла бы испытывать от того, что он удвоил наши деньги.

Что, если бы он проиграл?

Но он не проиграл. Он... выиграл.

Это означало, что теперь мы сможем уехать далеко-далеко отсюда, что принесло как душевную боль, так и облегчение.

– Земля? – Наконец спросила я, его слова упорядочились в моей голове, когда я еще раз встряхнула ею. – В Каллиопе? Что, черт возьми, мы собираемся с этим делать? – Продать? Вернуть? Мужчина, который сыграл в азартные игры, был пьян. Его жена, вероятно, хоронила его тело, пока мы разговаривали.

Истон глубоко вздохнул, его улыбка смягчилась.

– Остаться, – сказал он. – Подожди, пока не увидишь собственность, Хейвен. Я был там сегодня утром. Воздух пахнет фруктами. Там красиво, прямо на берегу озера, со старым красным амбаром. Я рассказывал тебе о свободном месте в пожарной части... ребята сказали мне, что они уверены, я справлюсь с этим. Они даже предложили помочь мне учиться. – Он остановился, затаив дыхание, а я стояла, снова слушая с открытым ртом. – Ты сказала, что в Пелионе только один питомник, что всем жителям Каллиопы приходится ездить туда за покупками.

Мой рот резко закрылся, подбородок вздернулся.

– Да, – пробормотала я. – И то, как обращаются с растениями на их стеллажах – это позор! – взрыв негодования на мгновение придал мне сил.

Он посмотрел на меня.

– Да? Итак... что, если мы что-нибудь предпримем по этому поводу? Что, если мы начнем бизнес на этой собственности? Теперь земля принадлежит нам. Амбар был бы идеальным местом для обустройства. Там достаточно места для парковки. Мы могли бы использовать деньги, которые у нас есть, чтобы начать закупать инвентарь. Знаешь, это началось бы с малого, но, держу пари, достаточно скоро...

– Остаться? – я издаю невеселый смешок. – Остаться? Начать бизнес? Поступить на службу в пожарную часть? Нет, нет, мы не можем остаться. Я рада, что ребята из пожарной части приняли тебя обратно, по крайней мере, как друга по азартным играм и выпивке. – Я не могла сдержать горечь, которая все еще просачивалась в мой тон. – Но мы здесь изгои.

Я крепко зажмурилась.

Сколько лет пройдет, прежде чем я перестану съеживаться при воспоминании о той листовке?

Все мои страхи и неуверенность можно выразить в двух словах.

Самые нежелательные.

– Нам не место в этом городе, Истон.

Здесь идеальный город, где люди пили лимонад на своих верандах и ставили яблочные пироги остывать на подоконники, пока их дети играли у разбрызгивателей, поливающих пышные зеленые газоны. Они не знали даже половины того, кем мы были на самом деле. До какой степени мы были чужими. Что бы они все тогда сказали?

Нет. Беги. Прочь. 

Мы должны были.

Но Истон все еще улыбался. Он выглядел смертельно усталым, с похмелья, но непомерно счастливым. Он наклонил голову, его улыбка стала шире.

– Думаю, тебе стоит кое-что посмотреть.

Движение боковым зрением заставило меня повернуть голову в сторону дверного проема, где остановились Бетти, Берт и Крикет.

– Перед вечеринкой ребята из пожарной части спросили, не пойду ли я с ними на городское собрание. Я не хотел, но... они вроде как настояли. Я надел бейсболку и спрятался позади. – Он сделал паузу. – Это было... ну, это было, мягко говоря, интересно. – Мои брови нахмурились, когда он ухмыльнулся. – Пойдем со мной.

Он взял меня за локоть и повел к двери. Бетти тоже взяла меня под руку, пока мы следовали за всей компанией вниз по лестнице в кабинет. Крикет буквально толкнула меня в кресло за столом и включила видео. Я узнала ту же комнату, в которой была несколько дней назад на городском собрании.

– Это... ну... – начала Бетти, наклоняясь вперед, чтобы нажать «Воспроизведение», но остановилась, наморщив лоб, как это бывало, когда она забывала слова.

– Поразительно, – сказал Берт.

– Нет... Нет, не совсем.

– Замечательно.

Бетти нахмурилась еще сильнее.

– Невероятно.

Она усмехнулась.

– Невероятно! Да! Да, это так. О, подожди, пока не увидишь. – И затем она нажала на воспроизведение, когда Трэвис, выглядевший не выспавшимся и двигающийся скованно, вышел на сцену. Он выглядел несчастным... и напуганным. Я наклонилась ближе, мое сердце бешено колотилось, и я едва уловила тихий звук закрывшейся двери, когда осталась одна.

Я сидела в том кресле и наблюдала за всем этим, мои эмоции дико метались от одной крайности к другой. В конце я откинулась на спинку кресла, слезы текли по моему лицу.

Затем дрожащими пальцами я запустила видео заново, желая услышать, как он скажет это снова.

«Я предвзят, потому что влюблен в Хейвен Торрес. Глубоко, несчастно, беззаветно влюблен в нее».

И что он сделал, чтобы подтвердить эти слова. Он поставил на кон все… ради нас. Никто никогда не делал этого. Никто.

Я встала, распахивая дверь. Бетти, Берт, Крикет и Истон все ждали снаружи.

– О мой Бог. – Казалось, больше нечего было сказать.

– Мы так и думали, что ты это скажешь, – сказала Бетти, ее улыбка была такой же мягкой, как ее сердце.

О мой Боже.

– Город все еще говорит об этом, – заметила Крикет. – Полагаю, они будут говорить об этом еще долгое время. Большинство людей не расходились по домам до предрассветных часов. Из того, что мы слышим, семьи воссоединились, дружеские отношения наладились, совесть очистилась, прощение и раскаяние распространились повсюду. Пелион сегодня утром стал еще красивее. – Бетти улыбнулась. – Крикет и меня даже пригласили присоединиться к группе по связям с общественностью. Она была переименована в Гражданский совет имени Боба Смитермана. Хотя его миссия была кардинально…

– Изменена, – подсказал Берт.

– Да. Да, так и есть. Изменена, – подчеркнула она.

Боб Смитерман... мертвый кот. Я вспомнила, в чем только что исповедовалась Крикет на собрании.

Бедный Боб Смитерман. И бедная Бетти. Бедная Крикет.

Я слегка покачала головой. Но все это... с этим придется подождать.

– Я... Я не знаю, что сказать.

Нужно было многое сказать.

– Не думаю, что сейчас время для разговоров. По крайней мере, не с нами, – сказал Берт.

Верно. Наверное.

У меня закружилась голова.

– Мне нужно идти, – сказала я.

– Я тоже так думаю, – Крикет улыбнулась.

– Я оставлю твои комнаты свободными, дорогая! – позвала Бетти, когда я пронеслась мимо них, схватив ключи с крючка у входной двери и распахнув ее.

Гейдж стоял снаружи, прислонившись к своему красному спортивному автомобилю, его лицо расплылось в широкой улыбке, когда он увидел меня. Я остановилась, и он оттолкнулся от своей машины, неся огромный букет срезанных роз. Я медленно спустилась по ступенькам, пока он протягивал мне цветы. Я взяла их, для этого мне понадобились две руки, поднесла к носу и вдохнула их приглушенный аромат.

– Гейдж? Что ты здесь делаешь?

Он наклонил голову, выглядя немного смущенным. Это удивило меня. И очаровало меня. Идеальный Гейдж Бьюкенен смущен передо мной.

– Слышал, ты, возможно, останешься.

– От кого? – нахмурилась я.

– От Трэвиса. Послушай… – он на мгновение посмотрел мне за спину, а затем встретился со мной взглядом. – Я думаю, у нас могло бы быть что-то особенное, Хейвен. Я не открыл тебе свое сердце только потому, что я на том этапе своей жизни, когда хочу чего-то серьезного, а ты была всего лишь проездом через город. Но теперь... что ж, я бы с удовольствием посмотрел, к чему все может привести.

Я уставилась на него, открыв рот.

Я убью его.

– Прошу прощения?

– Не тебя, – сказала я, понимая, что произнесла угрозу вслух. Я вернула ему цветы. – Я польщена твоим предложением, Гейдж. И ты заслуживаешь кого-то серьезного, кого-то идеального, того, для кого ты идеален. – Потому что Гейдж Бьюкенен был идеален. – Но просто это не я. – Я наклонилась и поцеловала его в щеку. – Надеюсь, мы сможем стать друзьями. Мне нужно идти.

И с этими словами я запрыгнула в свою машину и выехала с подъездной дорожки гостиницы «Желтая шпалера». Когда я посмотрела в зеркало заднего вида, вся компания, включая Истона, а теперь и Гейджа, который поднялся по ступенькам, чтобы присоединиться к ним со своим огромным букетом, стояла на крыльце, наблюдая, как я отъезжаю.

Глава 33

Хейвен

Дверь в его дом была широко открыта, к крыльцу был прислонен старомодный велосипед с белой плетеной корзинкой с изображением маргаритки. Мое сердце остановилось.

Здесь женщина?

Я медленно вышла из машины, закрыла дверь и нерешительно направилась к дому, который, как я знала из справочника Пелиона, принадлежал Трэвису.

Я постучала в открытую дверь, просунув голову внутрь.

– Эй? – позвала я, заходя внутрь, мое сердцебиение участилось, в ушах застучало. Пахло свежей краской. – Трэвис?

Он появился из-за угла с коробкой в руках, его глаза расширились от удивления. Он медленно поставил коробку, его пристальный взгляд задержался на мне, когда он выпрямился.

– Хейвен?

– Привет. – Я вошла внутрь, заметив другие коробки, сложенные тут и там. – Ты переезжаешь?

Он огляделся вокруг, как будто ища ответ.

– Эм. Да. Не раньше, чем через пару недель, но я уже начинаю собирать вещи.

– Куда? – спросила я.

– Куда? – повторил он, как попугай.

– Куда ты переезжаешь?

Он слегка покачал головой.

– Просто... немного дальше по улице. Кузен хозяйки переезжает сюда, поэтому меня выгнали. – Он стоял неподвижно, внимательно наблюдая за мной. – Что ты здесь делаешь?

Я провела пальцем по подлокотнику кресла, подходя ближе, и заметила Клавдию, растянувшуюся у окна, греющуюся в лучах желтого солнца. Я оглянулась на Трэвиса, вопросительно подняв брови.

– Я, э-э, забрал ее у Бетти, – объяснил он. – Она оставила ее сегодня утром. Сказала, что я оказываю ей услугу. – Он взглянул на кошку, о которой шла речь. – Клавдия становится пугливой, когда вокруг так много движущихся ног. Гостиница – не идеальное место для нее. – Его взгляд метнулся в сторону, и Клавдия мяукнула из своего пятна света, как бы подтверждая его очевидную ложь.

Маленькая сообщница.

Мои губы дрогнули. Оказалось, что этот большой полицейский был любителем кошек.

Но я уже подозревала это.

Я прочистила горло.

– Мой брат выиграл какую-то землю.

Его глаза скользнули по моему лицу.

– О, да?

– Он выиграл ее у парня из пожарной части прошлой ночью. Пожарной части, где ему предложили работу. – Я сделала паузу, искоса взглянув на Трэвиса. – Забавно то, что эти ребята попросили Истона пойти на одно городское собрание, которое, как я слышала, было... ну, запоминающимся.

Он продолжал смотреть.

– Как будто они знали, что должно было произойти на этой встрече. Как будто им сказали заранее. А потом, шок из всех шоков, мой брат позже той ночью выиграл немного денег и участок земли у одного из тех же самых пожарных.

– Повезло.

– Можно было бы так подумать, да? – я постучала пальцем по своему подбородку. – Только... мы никогда не были счастливчиками. Так что я начала задаваться вопросом...

– Оу.

Уголки моих губ дернулись, он все еще выглядел слегка больным, и как будто все, кроме его рта, могло внезапно превратиться в камень.

– Я вспомнила, что ты упоминал о владении участком земли. И мне стало интересно, что я найду, если посмотрю документы на землю, которой сейчас владеет Истон. Когда она могла быть передана тому пожарному, чтобы он мог проиграть ее в той игре в покер? И кем?

Он молча наблюдал за мной, наконец пошевелившись, засунув руки в карманы, но не раньше, чем я заметила, что они дрожат.

– Не делай этого, – сказал он.

– Нет? Почему?

– Потому что... я не возьму ее обратно. Я переезжаю в дом поменьше возле озера, прямо рядом с Арчером, Бри и детьми. Владелица сказала, что, возможно, в какой-то момент ее заинтересует продажа. Что будет здорово, если у меня все еще будет работа, и я смогу накопить немного денег. Это в Пелионе. Достаточно близко к спортзалу. Но я обнаружил, что мне все равно больше нравится бегать по берегу. – Он со свистом выпустил воздух, как будто сказав так много слов, он запыхался.

– Что, черт возьми, я буду делать с этой землей? – Боже, он был похож на статую, как будто если бы он вообще пошевелился, то разбился бы вдребезги.

Он покосился мимо меня.

– Кажется, это идеальное место, чтобы помочь другим посадить десять тысяч садов, – сказал он через мгновение, снова встретившись со мной взглядом.

О.

Мой брат предложил то же самое.

Но как я могу это принять? Как? 

– Эта земля была твоей, – сказала я. – Зачем ты это сделал, Трэвис?

Он пожал плечами.

– Я все равно ничего не могу с ней сделать. Видишь ли, я наткнулся на одну поправку, в которой четко указано, что начальник полиции Пелиона должен проживать в пределах города Пелион, каковым я и являюсь. То есть начальником полиции. На данный момент. В любом случае, Арчер согласился с поправкой. Теперь пути назад нет. Мне все равно пришлось бы продать эту землю.

– Но ты бы получил деньги!

– Меня не волнуют деньги, Хейвен, – мягко сказал он. – И я не думаю, что тебя это тоже волнует. Но если ты предпочтешь продать ее и поселиться где-нибудь в другом месте, это твое решение. И я надеюсь, что ты это сделаешь. Решишься.

Я вздохнула.

Этот мужчина. Он подарил нам свою землю. Свои корни. Те, что уходили в прошлое на сотни лет. Я все еще была не в себе из-за этого. Из-за стольких вещей.

– Ты послал Гейджа ко мне. Почему?

Он сделал паузу.

– Я хочу, чтобы ты была счастлива, – сказал он. – Я хочу, чтобы у тебя была идеальная жизнь, все, чего ты хочешь. – Он посмотрел вниз. – Даже если это не я. – Трэвис слегка поморщился. Он почти скрыл это. Почти.

– Гейдж довольно совершенен. Я признаю.

Он посмотрел в сторону.

– Ты заслуживаешь совершенства.

Я придвинулась ближе.

– У него идеальная семья.

Трэвис кивнул.

– Он хочет остепениться. Если дела... пойдут дальше, он сможет обеспечить тебе безопасность на всю жизнь... семью... – Боже, никто никогда не выглядел более несчастным, чем Трэвис Хейл в этот момент.

– Я собираюсь убить тебя.

– Прошу прощения?

– Почему отношения с Гейджем должны развиваться, когда я люблю тебя?

Надежда расцвела на его красивом лице.

– Ты любишь меня?

– Да. – Я положила руки на бедра, пытаясь выглядеть суровой. – Хотя мне нужно принять несколько решений, – сказала я. – Учитывая обстоятельства.

– О. – Он посмотрел вниз, побежденный.

Я посмотрела на него. Было не совсем правильно продлевать его боль. В конце концов, я тоже причинила ему боль. Но и не совсем неправильно. Он причинил мне боль в комнате, полной незнакомцев.

– Я либо выйду за эту дверь, потому что, честно говоря, Трэвис Хейл, не уверена, что у тебя есть, что предложить мне в плане материальных благ. Кажется, ты все потерял.

– Это правда. Все до последнего цента.

– Или я подойду к тебе и глупо поцелую, потому что, как оказалось, твое сердце сделано из золота, даже если оно немного потускнело. Как ты думаешь, какой из вариантов я выберу? – уголок моих губ дрогнул, но я сопротивлялась улыбке.

– Тот, который означает, что я снова смогу дышать полной грудью?

Я засмеялась, бросаясь к нему. Он заключил меня в объятия, бормоча слова любви и облегчения, зарылся лицом в мои волосы, его трясущиеся руки пробежались по моей спине.

– Прости, – сказал он. – Мне так жаль. Ты желанна. Ты так желанна для меня.

Я откинулась назад, поднося руку к его щеке.

– Знаю. Я смотрела видеозапись встречи.

Он снова замер, но лишь на мгновение.

– Значит, ты знаешь масштабы этого. Возможно, у меня нет работы. На следующей неделе состоится городское собрание, на котором будет решаться, распространять ли петицию об отзыве меня со службы. Кажется, пятьдесят третья страница моего манифеста позора является камнем преткновения.

Манифест позора.

Я мягко улыбнулась. Я не волновалась за него. Как я только что сказала, я смотрела видео.

И у меня не было никакого желания знать, что было на пятьдесят третьей странице.

Никогда.

– У меня также нет машины. Мой двигатель взорвался. Бри одолжила мне свой старый велосипед. Клавдии нравится кататься в корзине.

– Ты шутишь? – я не смогла удержаться от смеха, когда представила этого рослого мужчину, разъезжающего по городу на старомодном велосипеде с кошкой в корзинке.

Он покачал головой.

Хорошо.

Ни дома, ни, вероятно, сбережений после той кучи чеков, которые я видела, как он раздавал на видео, ни машины, возможно, ни работы, ни земли, потому что он подарил ее мне.

Я наклонилась и поцеловала его, наслаждаясь его ртом, его вкусом, им самим в течение многих минут.

– Мне было страшно, – призналась я. – Я испугалась той привязанности, которую почувствовала к тебе с самого начала. – Я сделала паузу, подбирая слова. Я хотела сказать это правильно. – Это напугало меня. Нет, это напугало меня, потому что у меня было чувство, что если я впущу тебя, то не смогу отпустить. И я подумала... Если бы я могла просто поместить тебя в коробку, все было бы хорошо. Но это не сработало. Я просто продолжала падать все глубже. Ты просто продолжал вырываться из всех коробок, в которые я пыталась тебя загнать. И я запаниковала. Я бежала единственным доступным мне способом. Я бросила Гейджа между нами. Убедила себя, что ты все еще любишь кого-то другого. И сначала это было облегчением, но потом, потом это превратилось в пытку. – Я остановилась, вынужденная сделать глубокий вдох.

Трэвис смотрел на меня с чем-то вроде благоговения.

– Я понимаю этот страх, Хейвен. Понимаю. И хочу поговорить обо всем этом. Я хочу успокоить тебя не только словами, но и действиями. Но прямо сейчас, думаю, мне нужно услышать, как ты говоришь это снова, – сказал он, его голос был хриплым от эмоций. – Пожалуйста, скажи это еще раз.

Я знала, что это было. Ему не нужно было уточнять.

– Я люблю тебя, Трэвис Хейл. И хочу, чтобы ты узнал меня. Я хочу рассказать тебе о своем прошлом, о своей жизни, о том, что причиняло боль, и обо всем, от чего я убегала. Не для того, чтобы погрязнуть в этом, а потому, что это часть того, кто я есть, и я горжусь тем, что пережила это.

– Ты и должна. Должна гордиться. – Его взгляд скользнул по моему лицу. – Есть многое, чем я не горжусь. Но если ты смотрела видео, то ты уже знаешь. – Выражение его лица было испытующим. – Это переосмысление, о котором ты говорила той ночью на крыльце... Может быть, мы оба сможем помочь друг другу понять, на что это похоже. Вместе.

Я неуверенно кивнула.

– Да. Я хочу этого. Но больше всего я хочу будущего с тобой. Я просто не могла позволить себе думать об этом, потому что это причиняло боль, и я боялась этого, и когда я это делала, все выходило из-под контроля и превращалось в свадьбу на лугу, и детей, и всевозможные вещи, о которых ты не захочешь знать. – Я прикусила губу, уязвимость захлестнула меня. Но раз уж мы собирались быть до конца честными...

В его глазах заплясали огоньки, когда он поднял локон и безуспешно попытался откинуть его назад.

– Ты не живешь полумерами, не так ли?

– Нет. В этом-то и проблема. Вот почему я продолжаю двигаться. Потому что, когда я останавливаюсь...

– Хейвен, я шучу. – Он мягко улыбнулся. – Я тоже тебя люблю. Я влюблен. Впервые в своей жизни. Мне пришлось потерять все, чтобы понять, что важно... чего я хочу. – Его губы дрогнули, взгляд смягчился. – То, что у меня было все это время, и то, что все еще мое, даже когда кажется, что у меня ничего нет. То, чем я надеюсь поделиться с тобой, если ты мне позволишь.

Мое сердце воспарило, и я наклонилась, целуя его в прекрасные губы. Я была готова. Готова наслаждаться счастьем, по крайней мере, мгновениями и целыми сезонами, если я смогу и жизнь позволит. Я хотела, чтобы моя жизнь имела значение, а не была просто бесконечным циклом борьбы и выживания. Я была готова рисковать, доверять, оставаться на одном месте, наслаждаться летним теплом, чувствовать едва заметные изменения с приходом осени, уютно устроиться в зимнее время и, затаив дыхание, наблюдать за новой зеленью весны, пробивающейся сквозь холод и суровость.

– Ты хочешь детей? – спросил он, отрываясь от моих губ, как будто эти слова только что дошли до него.

– Целый выводок. Я хочу корни. Шум. Хаос, – призналась я, потому что то, как он смотрел на меня, заставило меня поверить, что он перевернет небо и землю, чтобы воплотить все мои мечты в реальность.

– Дай определение выводку, – сказал он с усмешкой.

– Десять. Двенадцать.

Трэвис рассмеялся, звук был наполнен радостью.

– Тогда нам лучше начать. Нельзя терять времени.

Я улыбнулась в ответ.

– Но сначала нам нужно повстречаться.

Потому что, как бы мне ни нравилась идея шума, корней и целого выводка парней Хейл с глазами цвета виски, сначала я хотела бы больше фестивалей черники, антикварных ярмарок и залитых лунным светом свиданий на озере с великолепным мужчиной, смотрящим на меня с любовью. Я хотела бы каждое утро просыпаться первой и восхищаться его дремлющей красотой в тихом свете зари. И я была полна решимости сделать это без комочка страха в моем животе.

– О, я буду встречаться с тобой, Хейвен из Калифорнии. Я собираюсь встречаться с тобой до бесконечности. Ни с кем в истории не встречались так долго.

Я прижалась своими губами к его губам, и он засмеялся мне в рот, подхватывая меня на руки.

И в моем воображении появилось будущее, и оно было невероятно, ослепительно ярким.