Текст книги "Орден дракона"

Автор книги: Мэтт Бронливи

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 16 страниц)

ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ

Эйприл следила за тем, как уходит время – просачивается, словно вода в рыхлый песок.

– Нельзя ли ехать побыстрее? – нервно спросила она у водителя такси.

Машина еле ползла по освещенной фонарями улице. Они уже давно должны были добраться до доктора Уинтера.

– Послушайте, леди, вы что, в первый раз в округе Колумбия? Здесь убийственное движение! И убийства – убийственные,– добавил он после паузы.

– Что?

– Ну, уровень преступности очень высок… Старая вашингтонская шутка,– объяснил водитель.

«Убийства?»

Эйприл покосилась на руку доктора Уинтера в высоком пластиковом стакане, купленном возле станции метро у торговца прохладительными напитками и набитом льдом.

– Далеко отсюда до больницы?

– Кварталов шесть-семь.

Эйприл подняла руку с часами и всмотрелась в циферблат.

– Надо ехать быстрее. Что, если я добавлю вам еще двадцать долларов? Может, будете жать на клаксон и объедете все машины?

Водитель погудел. Всего один раз.

– Сгодится?

Эйприл опустила стекло и оглядела улицу.

– Должно быть, на мосту авария.

– Вполне возможно.

– Нет, это слишком долго. Давайте я выйду.– И с этими словами она протянула водителю пачку купюр.

– Моя двадцатка здесь?

– Само собой,– ответила Эйприл и вылезла из машины.– Но делаю я это лишь потому, что увидела у вас под ветровым стеклом фотографию жены и детишек.

– Да, правда, это мои… Огромное вам спасибо! Они будут так рады, так рады!

Эйприл захлопнула дверцу и припустила по тротуару чуть ли не бегом, не выпуская из рук свертка с Библией и стаканчика с отрубленной рукой.

Несколько минут спустя она уже входила в приемный покой отделения скорой помощи, прекрасно осознавая при этом, как чудовищно выглядит: одежда грязная, волосы встрепаны, косметика размазалась по лицу. В ярком свете неоновых ламп это сразу бросалось в глаза. Она уже хотела окликнуть женщину за стойкой регистратуры, как вдруг та сама обратилась к ней, не глядя на ужасный внешний вид Эйприл.

– Придется подождать. Минимум минут тридцать,– сказала она, протягивая Эйприл номерок.

– Я пришла проведать друга,– сказала Эйприл, отдавая номерок обратно.– Доктор Уинтер у вас?

Ей назвали номер палаты, и Эйприл бросилась к лифтам. Шагнув в кабину, она обнаружила, что оказалась в компании двух молодых симпатичных врачей.

– Вам уже оказали помощь? – вежливо осведомился один из них.

– Да,– ответила Эйприл.– Я в полном порядке.

– Вы ранены? – спросил второй врач, указывая на забрызганный кровью стаканчик.

– Я…э-э…нет, что вы. Это вишневый сок,– пробормотала она.– Вот, видите, расплескала немного.

Двери раскрылись, Эйприл пулей выскочила из кабины, оставив сконфуженных врачей в лифте. Буквально через несколько секунд она очутилась возле палаты доктора Уинтера. Она распахнула дверь и с облегчением отметила, что доктор Уинтер лежит на кровати за ширмой. Это дало Эйприл возможность быстренько спрятать Библию Гутенберга под стул у входа.

– Доктор Уинтер? – окликнула она.

– Да? – ответил голос.

По спине Эйприл пробежали мурашки. Это был, несомненно, голос доктора Уинтера, густой бархатистый баритон, пусть и звучал он сейчас совсем слабо. Ей хотелось развернуться и выбежать в коридор, но жизнь Чарли находилась под угрозой. А может, и ее матери тоже.

– Как вы, в порядке? – робко спросила Эйприл.

Глупый вопрос, совершенно бессмысленный. О каком

«порядке» может идти речь? Человек лишился руки.

– Эйприл, это вы?

– Да,– ответила она и на цыпочках двинулась к ширме.

Эйприл обошла ее и тут же тихо ахнула, увидев, что доктор Уинтер сидит на постели и что он весь в бинтах – правая рука, грудь… даже глаза закрывает повязка.

– Рад, что вы здесь,– приветствовал ее доктор Уинтер.– А я боялся, что они и до вас добрались.

– Кто?

– Члены ордена дракона.

– А я считала… что вы один из них.

Доктор Уинтер рассмеялся, потом поморщился и схватился за бок.

– Нет,– ответил он.– Входить в ряды носителей зла – это не по мне.

– Тогда вы из «Сирот»?

– Откуда вам известно это название?

– Меня похитил человек, считающий, что я вхожу в орден «Сирот».

– Сочувствую,– сказал доктор Уинтер.– Но рук они вам не отрубали?

– Нет.

– Что ж, и то слава богу.

– Боль, наверное, просто невыносимая.

– Да уж. Но благодаря добрым докторам я пребываю в отличном настроении.– Он указал на капельницу возле кровати.– Можете сделать для меня кое-что?

– Конечно!

– Снимите бинты с лица.

Эйприл протянула руку и тут же испуганно отдернула ее.

– Они что же… и глаза вам вырезали? – Она сожалела, что ей пришлось задать подобный вопрос, но меры безопасности, принятые в Библиотеке Конгресса, предполагали сканирование сетчатки глаза.

– Нет, здесь они проявили толику милосердия, – ответил он.

Эйприл сняла повязку и ахнула.

– Забрали только один глаз,– пояснил доктор Уинтер и опустил веко, прикрыв пустую левую глазницу.

Потом он поднял здоровый глаз и увидел, что в руках У Эйприл высокий пластиковый стакан.

– Что это?

– Ваша рука,– ответила она.– Я положила ее в лед. Еще не поздно пришить, я думаю.

Доктор Уинтер криво улыбнулся.

– Тогда, может, вызовете врача?

– Обязательно. Но лишь после того, как вы ответите на несколько вопросов,– тихо сказала Эйприл.

Улыбка не сходила с лица доктора Уинтера.

– Зависит от того, что за вопросы.

– А знаете, возможно, она вам не так уж и нужна,– заметила Эйприл и встряхнула стакан.– Слышала, сейчас ставят приличные протезы.

– Ну, довольно, – оборвал доктор Уинтер. – Что вы хотите знать?

– Вы член ордена «Сирот»?

– Да.

Глаза Эйприл тут же наполнились слезами.

– Тогда, получается, вы знали, что моего сына собираются похитить, обменять его жизнь на Библию Гутенберга?

Доктор Уинтер закрыл единственный глаз.

– Я отдал этот приказ.

– Но как вы могли?

– Это следовало сделать! – громко провозгласил он.– Но клянусь, вашему сыну никто не желал зла!

– Не понимаю. Ведь у вас был свободный доступ к Библии. Вы могли просто войти в хранилище, взять ее и вынести.

– Все сложнее, чем кажется. Эта Библия Гутенберга должна быть уничтожена. И мое отношение к похищению. .. о нем тоже никто не должен знать. Вину за Гутенберга следует возложить на кого-то другого. На кого угодно, только не на меня,– сказал доктор Уинтер.– И мне очень жаль, что пострадавшей стали вы.

– Мне тоже жаль.

– Должно быть, понять это непросто, но в данном случае я действую в качестве хранителя Библиотеки Конгресса. Там сотни книг, содержащих тайны вековой давности. Кто знает, какие сокровища еще обнаружатся? Эта библиотека страшно важна для процветания ордена «Сирот»!

– Она также важна и для ордена дракона. Именно его люди забрали Библию Гутенберга из Большого зала.

– Нет!

– И украли вторую из хранилища! – добавила Эйприл, от души надеясь, что доктор Уинтер поверит ей.

Лгать она никогда не умела, но решила воспользоваться ситуацией на тот случай, если позже ей вдруг придется использовать Библию в качестве предмета торга.

– Я не верю! – воскликнул доктор Уинтер.– Наверное, это моя ошибка. Надо было сразу предложить вам вступить в орден «Сирот», и тогда бы этого не случилось.

– Я никогда бы не вошла в организацию, зная, что она жертвует жизнями людей во имя своих целей,– сказала Эйприл.

– Это потому, что вы недопонимаете ситуацию,– возразил доктор Уинтер.– Перестаньте, Эйприл. Вы же хорошо знаете историю. Моя жизнь, ваша, жизнь вашего сына… все это ничто в контексте истории.

– Зато для меня это все, – ответила Эйприл и сунула пластиковый стакан под нос доктору У интеру.– И прекратите свои игры. Лучше скажите, что я должна сделать для спасения сына.

– Чтож, хорошо,– вздохнул доктор Уинтер.– Полагаю, вы знаете, кто такие «Сироты»?

– Знаю, что в начале пятнадцатого века они были воинствующими монахами.

– Воинствующие монахи? Забавное определение,– заметил доктор Уинтер. – Что ж, отчасти вы правы. В ту пору «Сироты » были вооруженным отрядом, при доспехах, мечах и прочей атрибутике. Но это лишь малая часть их истинного облика. Они защищали большую тайну. Тайну, которой при этом не владели.

– Какую еще тайну?

– Но ведь если я вам скажу, она уже перестанет быть тайной?

Эйприл встряхнула стаканчик с рукой.

– А я не забыла сказать, что это правая рука? Вы же были правшой?

– Ладно. Скажу, что знаю,– поморщился доктор Уинтер.– Тайна имеет прямое отношение к ордену дракона. Говорят, будто бы члены ордена владели неким предметом, настолько могущественным, что вся Священная Римская империя плясала под их дудку.

– И что это за предмет?

– Об этом знал лишь Гутенберг. Еще в юности у него состоялась судьбоносная встреча с Яном Гусом – отцом «Сирот». Гуса вели по улицам города на казнь, его должны были сжечь на площади. И он отдал Гутенбергу свой талисман, древнюю монету, которая впоследствии перевернула жизнь молодого человека. И с того самого момента Гутенберг дал клятву вечной верности «Сиротам».

Он умолк.

– Что же он сделал для них? – спросила Эйприл.

– Работа Гутенберга по развитию книгопечатания стала главной среди планов, вынашиваемых «Сиротами». Они понимали, что если дать Библию в руки простому человеку, это вызовет радикальные социальные изменения. И оказались правы. Распространение печатной Библии привело не только к Реформации, но и затем к Ренессансу.

– Я бы попросила ближе к делу, – раздраженно заметила Эйприл. – Каким образом в этой игре замешан орден дракона?

– Поначалу он назывался орденом дракона святого Георгия и был создан для отражения атак Османской империи. У каждого из двенадцати его членов красовалось на шлеме изображение дракона. Они считались самыми жестокими и неумолимыми воинами. Они сражались до последней капли крови, и вот постепенно их всех перебили, остался только один: сербский принц Стефан Лазаревич. Организацию распустили, а затем, уже в тысяча четыреста восьмом году, император Сигизмунд возродил ее под новым знаменем.

– Орден дракона,– почти неосознанно прошептала Эйприл.

– Именно. По-латыни организация называлась «Societas Draconistratum», отсюда и термин – «драконист»…

– Драконист? Разве есть такое слово?

– Так называли себя члены ордена. В словаре его, конечно, не найдешь, но своим плачевным нынешним состоянием я обязан именно им. Впервые этот термин использовал сам император Сигизмунд. Принц Стефан пользовался большой популярностью, именно его первым и приняли в орден. Это убедило вступить в ряды драконистов целый ряд весьма влиятельных личностей, в том числе и Влада Второго Дракула из Валахии.

– Того самого Дракулу?

– Отца того самого Дракулы. Он поклялся в верности ордену дракона, поклялся продолжить борьбу против Османской империи.

– Знаете, я совсем запуталась. Судя по вашим словам, орден дракона пытался защищать интересы Священной Римской империи. Но с другой стороны, вы говорили о них как о людях с некими тайными и малопонятными замыслами. А потому я вынуждена задать примитивный вопрос: члены ордена дракона, они хорошие или плохие?

– Ну что за вопрос? – возмутился доктор Уинтер.– Кажется, еще Наполеон говорил: «История есть версия событий, состоявшихся в прошлом, на которой решили остановиться люди ». А уж хорош орден дракона или плох, определится нынешней ночью, в зависимости от того, преуспеют члены ордена или нет.

– Преуспеют или нет – в чем?

– В раскрытии тайны! – торжественно заявил доктор Уинтер.– И для этого им нужна Библия Гутенберга. Дело в том, что сам Гутенберг действовал среди королей и принцев тех времен как шпион. Он был вхож в королевские дворы тогдашней Европы. Он слышал их разговоры, знал об их планах, и все потому, что печатал для них произведения искусства: Библии.

– Иллюстрированные Библии!

– Да. Как вы знаете, простые люди никогда не могли позволить себе такую дорогую книгу. Только одни чернила стоили целое состояние, а работа над рисунками занимала месяцы, иногда даже годы. Гутенберг прекрасно понимал, какая уникальная возможность представилась ему, и использовал ее, чтоб узнать о секретах, которыми владел орден. Мало того, это был прекрасный способ надежно спрятать все свидетельства и доказательства. Он прятал их в иллюстрациях, в Библиях, которые заказывал ему орден. Надежный и безопасный способ, поскольку у простого человека Библия могла пропасть, затеряться, испортиться. Но с Библиями, поступавшими во владение ордена, обращались как с драгоценными произведениями искусства, которыми они, по сути, и являлись.

– Так значит, Гутенберг выведывал тайны ордена и хранил их прямо под носом у его членов! Блестящая мысль!

– Блестящая, если бы не одно «но ». Орден «Сирот » был уничтожен. А вместе с ним и знание, какие именно тайны удалось спрятать Гутенбергу в иллюстрациях.

– Так орден «Сирот» погиб? Мне казалось, прежде вы говорили, что эта участь постигла лишь часть его членов.

– Дело в том, что «Сироты» вновь возникли в годы Второй мировой войны, когда орден дракона опять пришел к власти.

– Гитлер был «драконом»?

– Когда-нибудь слышали о тайном обществе «Туле»? [8]8
  « Туле » – немецкое оккультное и политическое общество, основанное в Мюнхене в 1918 году.


[Закрыть]

– Знакомое название.

– Позже, когда Гитлер пришел к власти, они стали известны как нацистская партия. В общество «Туле» входило немало людей, занимавшихся оккультными науками, и основано оно было на тех же базовых принципах, что и орден дракона. Лишь название изменилось, а философия осталась прежней.

Эйприл продолжала играть с пластиковым стаканом, теперь она барабанила по нему пальцами.

– Так, давайте убедимся, что я правильно вас поняла. На протяжении нескольких сотен лет «Сироты» стремились завладеть тайным знанием Гутенберга об ордене. И неким непонятным пока образом моя ни в чем не повинная семья и я оказались впутанными в эту неразбериху.

– Называть это неразберихой… вульгарно. Особенно с учетом всей значимости ситуации, но ответ будет простым: да. Только с самого начала все пошло не так, как планировалось. Члены ордена дракона не должны были знать, что затевают «Сироты».

– Я говорю вам все это лишь потому, что хочу спасти сына,– осторожно начала Эйприл.– Те мужчины в библиотеке были агентами ФБР. Это возможно?

– Вполне,– ответил доктор Уинтер.– Орден дракона всегда существовал под прикрытием ничего не подозревающих правительственных структур. Император Сигизмунд учредил орден в самом сердце Римской империи. Гитлер вывел орден дракона в качестве ядра нацистской партии. Поэтому меня ничуть не удивляет, что сегодня прикрытием для членов ордена стало ФБР. Они всегда находились при власти. И всегда были готовы на все.

– В том числе и на ограбление Библиотеки Конгресса?

– Именно.

– Так что с моим сыном? – спросила Эйприл.– С матерью? И что с Августом? Неужели мы не можем помочь им сейчас, когда планы «Сирот» провалились?

– Еще есть время вырвать тайны Гутенберга из рук членов ордена,– ответил доктор Уинтер.

– Меня в данный момент больше всего волнует семья,– сказала Эйприл.– Если в ордене знали о плане привлечь меня, тогда, возможно, им известно и все остальное. И моей семье угрожает ужасная опасность.– Она поставила пластиковый стакан на тумбочку и достала мобильный телефон.– Позвоните и дайте отбой.

– Не могу.

– Можете. И сделаете.

– Нет. Дело в том, что члены ордена разбросаны по всему миру. Я был во главе, но в дело могли вмешаться и другие. Люди, которые, возможно, заняли мое место, чтобы довести план до победного конца.

– Все равно уже слишком поздно. Я же говорила вам, члены ордена забрали из библиотеки обе Библии Гутенберга!

– Я больше ничего не решаю.

Эйприл держала телефон в руке.

– Мне плевать,– решительно заявила она.– Хочу, чтоб вы поговорили с человеком, удерживающим в заложниках моего сына.

Доктор Уинтер продиктовал ей номер Джо Рэдфорда. Эйприл набрала его. Ответил мужской голос, и тогда она включила громкую связь и поднесла мобильный поближе к доктору Уинтеру.

– Алло?

– Джо? Это доктор Уинтер. Наши планы сорваны. Задание отменяется.

– Сэр?..

– Вы слышали, что я сказал? Задание отменяется.– Доктор Уинтер поднял глаза на Эйприл, покачал головой.

Похоже, что не сработает.

– Я ухожу. Прямо сейчас,– ответил мужской голос.

Эйприл убрала телефон.

– Похоже, власти у вас больше, чем вы утверждаете.

– Да ничего подобного! – Лицо доктора Уинтера болезненно исказилось. – Тут что-то не так. Обычно он не следует подобным приказам вслепую.

– Хорошо. Тогда поговорите с той женщиной в самолете.

– С Ксандрой,– пробормотал доктор Уинтер.

Он продолжал бормотать себе под нос, а Эйприл тем временем нашла номер, с которого звонил ей Август, и,

прежде чем набрать его, ввела код, чтобы нельзя было установить личность звонившего. Женский голос ответил после третьего гудка.

– Кто это? – спросила Ксандра, и в голосе ее звучали металлические нотки.

Эйприл поднесла телефон к доктору Уинтеру, тот медлил, собираясь с мыслями.

– Это я, – произнес он после долгой паузы. – Просто мне пришлось воспользоваться другим телефоном, так что извиняюсь.

– А что случилось с вашим?

Доктор Уинтер покосился на Эйприл, он явно растерялся и не знал, что ответить. Эйприл состроила гримасу, изображая умирающее животное,– высунула язык и склонила голову набок.

– Он вырубился,– сказал доктор Уинтер.– Возможно, аккумулятор старый, не знаю.

Ксандра не стала заострять внимание на этой теме.

– Мы только что расшифровали второй набор иллюстраций. Ждем поступления третьего.

– Тут… э-э… планы несколько изменились,– пробормотал доктор Уинтер.– Боюсь, мне придется отменить задание.

– Это почему?

– Вы не получите третий набор. Мы не обладаем нужными рисунками.

– У Эйприл не получилось?

– Орден добрался до Библии первым.

Из телефона донесся треск. Помехи.

– Скверная новость,– заметила после паузы Ксандра.– Так что мне теперь делать?

– Как только самолет приземлится, уходите. Немедленно распрощайтесь с Августом. Мне неважно, как вы это сделаете, но план отменяется.

– А мы были так близки…– прошептала Ксандра и отключилась.

Эйприл убрала мобильный в карман.

– Вы огорчились? Ведь вы самолично положили конец всему этому безумию.

– Боюсь, что это не конец, а только начало,– сказал доктор Уинтер.– Нет, тут явно замешаны еще какие-то силы. И я согласился отменить задание лишь по той причине, что твердо знал: всеми моими приказами пренебрегут. Но они ответили согласием. Сказали, что уходят. А это может означать только одно.

– Что?

Доктор Уинтер пристально посмотрел на Эйприл, его и без того неправильные черты искажал неподдельный страх, который подчеркивала ужасная, пустая, залитая кровью глазница.

ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ

Стэнли отшвырнул телефон Джо в сторону, раскрыл молнию на сумке и осмотрел ее содержимое: хирургическая пила, долото, трехдюймовые гвозди, ручная дрель с алмазным сверлом, другие занятные игрушки и тряпки. Целая куча специальных тряпочек, хорошо впитывающих жидкость.

Он взглянул вниз, на своих подопечных, которые лежали на ковре в гостиной, спеленатые по рукам и ногам,– так, словно прикидывал, с кого лучше начать. Джо, Чарли и бабушка Роуз, превращенные в серебристые коконы из липкой ленты, не подавали признаков жизни.

Стэнли всегда нравилось сохранять – если, конечно, позволяло время – сувениры на память о своих жертвах. Глазные зубы. У него уже набралось целое ожерелье. Оно натирало кожу на шее, но Стэнли продолжал носить украшение. Для него это служило своего рода самобичеванием, и ожерелье он не снимал, невзирая на боль.

– Кто из вас застрелил Бена? – спросил Стэнли, по очереди сдирая пленку, залеплявшую рты его жертв.

Он склонился над бабушкой Роуз.

– Неужели ты? А с виду такая милая старушка.

– Отойди от меня,– буркнула в ответ бабушка Роуз.

Стэнли взял щипчики и пощелкал у нее перед носом.

– А Бен, в отличие от меня, был хорошим парнем и, возможно, сохранил бы тебе жизнь. Думаю, поэтому он и погиб. Нельзя быть слишком хорошим в этом поганом мире.

– А мне-то казалось, что орден дракона – священный орден,– заметил Джо.

– Так и есть! – воскликнул Стэнли и подошел к Джо.– Ты слышал о проповедях Распутина?

– Распутин был антихристом,– сказал Джо.

– Нет, Распутин был русский старец, целитель и проповедник,– возразил Стэнли.– Он понимал, что наша порочность проистекает из тесной связи с Господом, и чем больше и страшней мы будем грешить, тем ближе станем к Создателю. Чем ужаснее преступление, тем тесней эта связь.

– Да ты совсем из ума выжил,– покачал головой Джо.– И твой дружок Бен – тоже. Лично я доволен, что отправил его прямиком в ад.

– Знаешь, я что-то устал тебя слушать,– вздохнул Стэнли.

Резким движением он открыл Джо рот и запихнул в него щипчики. Он повернул руку – Джо застонал. Тут Стэнли рывком выдернул нужный зуб.

– Ты будешь первым! – торжественно объявил он и вскинул руку с вырванным зубом, любуясь им, точно драгоценным камнем.

– Из «Сирот» всегда получались хорошие мученики,– пробормотал Джо, сплевывая кровь на пол.– Давай действуй!

Стэнли наклонился, достал из сумки огромный крюк и зацепил его за изоленту, которой были обмотаны ноги Джо. Ухватившись обеими руками, он протащил жертву по гладкому деревянному полу к тому месту, где неподвижно лежал убитый Бен.

– Делаю это только ради него,– пробурчал Стэнли себе под нос.– Братья из ордена заботятся друг о друге даже после смерти одного из них.

И с этими словами он поволок Джо на кухню.

Бабушке Роуз казалось, что она пребывает в нескончаемом кошмарном сне. И хуже всего, что рядом с ней в этом сне находится ее внук Чарли.

– Что теперь будет с Джо? – Это были первые слова, которые произнес Чарли с момента, когда его связали.

– Не знаю,– солгала в ответ бабушка.

– Мне он нравится.

– Напоминаю. Он прострелил мне ногу.

– Он сделал это, чтобы заставить меня бросить пистолет. Это я во всем виноват.

Бабушка Роуз глубоко вздохнула.

– Ни в чем ты не виноват.

– Нет, это целиком моя вина! Почему ты только и знаешь, что спорить? Джо мог бы остановить этого гада, если бы я не помешал.

Тут из кухни донесся противный визг дрели и еще какие-то едва слышные звуки, видимо, Джо изо всех сил сдерживался, чтоб не закричать в голос.

– Давай поговорим о твоей школе, Чарли. Или о последней книжке, которую ты прочел. О чем угодно.

– О том, как мама и папа развелись?

– Я этой темы не предлагала, но раз тебе так хочется, почему нет?

Как им отсюда выбраться? Может, попробовать перекатиться по полу? Хотя входную дверь все равно не открыть.

– Нехорошо это.

– Ну, видишь ли, Чарли, двум людям совсем не обязательно…

– Жить вместе? Адвокат тоже так говорила. Но когда я спросил ее, что это означает, получилось, что если бы они не жили вместе, я бы не родился.

– Как «не родился», Чарли ? Ты обязательно должен был родиться.

Бабушка Роуз продолжала оглядывать комнату в поисках предмета, который мог бы помочь им освободиться от пут.

– Если б папа и мама не жили вместе, я бы точно не родился!

Только тут бабушка Роуз поняла, что отговорок Чарли не принимает ни от кого: ни от адвоката, ни от мамы с папой. Ни от нее. С ним надо беседовать всерьез, как с равным.

– А знаешь, что я раньше об этом думал, бабушка Роуз?

– Что, дорогой? – спросила она, глядя на него так, словно только сейчас поняла, что ее внук – личность.

– Помнишь, как ты водила меня в кафе и угощала мороженым?

Бабушка Роуз призадумалась на минутку. Да они ели мороженое тысячу раз.

– О,– протянула она, уловив ход его мысли.– В тот день, когда я к вам переехала?

– Да.

– Это был трудный день для всех нас, Чарли. Жаль, что ты не запомнил другие разы, когда я водила тебя в кафе-мороженое. При более веселых обстоятельствах.

– Я же тебя простил, ты знаешь.

– Простил? За что?

– За то, что ты соврала мне тогда. Ты сказала, что все будет хорошо, а ничего хорошего не было. Я видел, как иногда плачет мама. И папа тоже кажется таким несчастным и одиноким. У него не осталось друзей.

– У твоего отца полно друзей,– ответила бабушка, не переставая оглядывать комнату.

Взгляд ее остановился на корзинке для шитья. Она стояла возле кресла в гостиной.

– Он посещает разные модные вечеринки и приемы.

– Он говорит, что ходит на эти приемы, чтобы знакомиться с людьми, которым можно продать книги, ведь на таких приемах встречаются очень богатые люди. Но они ему никакие не друзья.

– Что ж, пусть так. Он всегда проводил с ними больше времени, чем с семьей,– фыркнула бабушка Роуз и тут же спохватилась: лучше бы она промолчала. – Прости. Наверное, это не слишком честно по отношению к твоему отцу.

– Почему ты его так называешь? Он мой папа. И это некрасиво – так ненавидеть его. Он же тебя не ненавидит.

Бабушка Роуз через силу рассмеялась.

– Ненавижу – это слишком сильно сказано, Чарли. Я вовсе не ненавижу твоего отца.

– Папу.

– Папу,– выдавила она.– Я не ненавижу твоего папу. Просто я не согласна с некоторыми его решениями.

Она попробовала перекатиться к корзинке для шитья, но даже перевернуться на другой бок не получилось. Ногу пронзила острая боль.

– И потом, с чего ты взял, что он меня не ненавидит?

– Ну… – начал Чарли и нерешительно умолк, желая выиграть несколько секунд.– Иногда я жалуюсь ему на тебя, а он говорит в ответ, что ты хочешь мне только добра. И что маме без тебя никак не обойтись.

А вот это уже что-то новенькое.

– И на что же ты ему жаловался? – спросила бабушка Роуз.

Просто не могла не спросить.

– Да ни на что. Глупости все это,– признался Чарли. – Ну, что ты заставляла меня есть шпинат. После того, как мама сказала, что я его не ем.

– Шпинат очень полезен. Одним мороженым, знаешь ли, не пропитаешься.

Она обнаружила, что может двигать пальцами правой руки, и начала разминать их, а потом ощупывать ленту, которой ее связали, в надежде подцепить кончик.

Джо не мог связать ее слишком туго.

– А кто-нибудь пробовал?

– Пробовал что?

– Питаться одним мороженым. Просто я хочу сказать, люди вечно твердят, что нельзя питаться одним мороженым, только печеньем или шоколадными конфетами, но верно ли это? С чего они взяли?

– Думаю, и ослу понятно, что на одном мороженом не проживешь.

– А вот, к примеру, эскимосы питаются только рыбой! И наверное, там есть свой умник, который утверждает: «Нельзя жить на одной рыбе». Но это неправильно. Эскимосы ведь живут, и ничего.

– Вот что я тебе скажу, Чарли. Если ты попросишь готовить тебе только рыбу, я буду просто счастлива! – заявила бабушка Роуз.

Чарли засмеялся, и бабушка Роуз – тоже.

Внезапно из кухни донесся тошнотворный скрежет пилы, и смех Чарли перешел в плач.

– Послушай меня, Чарли,– сказала бабушка Роуз.– Постарайся сосредоточиться на том, что я тебе говорю. Ты больше ничего не слышишь, договорились?

– Договорились,– пробормотал мальчик.

– Можешь хоть немного пошевелиться?

– Нет.

– Перекатиться у тебя получится?

– Попробую.

Чарли задергался и завертелся на месте, затем начал раскачиваться из стороны в сторону и… перевернулся.

– Вот!

– Молодец! – похвалила его бабушка Роуз.

– Что теперь я должен сделать?

Ужасный визг пилы становился громче. Бабушка Роуз изо всех сил старалась не думать о боли, которую испытывает сейчас Джо. Возможно, он уже умер. Скатертью дорога, хотелось сказать ей, но она тут же выбросила эту мысль из головы. Несмотря на тот факт, что Джо прострелил ей ногу, человеком он был неплохим. Сбившимся с пути истинного, а вообще – добрым.

– Бабушка?

– Вот что, Чарли. Я хочу, чтобы ты подобрался к моему креслу. Возле него стоит корзинка, а в ней разные принадлежности для шитья. Среди них есть ножницы.

– Но мне даже руками шевельнуть не удается!

– Не все сразу, – философски заметила бабушка Роуз, стараясь, чтобы голос звучал как можно спокойнее.– Первым делом надо подползти к корзине с ножницами.

– Ладно,– ответил Чарли.

Не тратя времени даром, он снова начал раскачиваться из стороны в сторону. Перекатился один раз, затем еще и еще, продолжая приближаться к креслу бабушки Роуз. Оказалось, что он может шевелить ногами, и вот Чарли, отталкиваясь от пола, подобрался к плетеной корзинке. Он схватил ее зубами и дернул. Корзинка перевернулась, из нее вывалилось на пол все содержимое – иголки, булавки, катушки, мотки пряжи и… ножницы!

– Быстрее,– велела бабушка Роуз.

Из-за шума на кухне падения корзинки никто не услышал бы, но ведь Стэнли может вернуться в любой момент.

– Я стараюсь,– пробормотал Чарли.

Наконец ему удалось зажать ножницы в зубах, и он

снова начал, раскачиваясь, перекатываться по направлению к бабушке Роуз. Добравшись, он разжал зубы и выронил ножницы возле нее.

– Что теперь?

Из серебристого кокона медленно показалась бабушкина рука.

– А теперь мы попробуем выбраться отсюда,– сказала она.

Стэнли был аккуратен. Всегда и во всем. Еще ребенком он раскладывал носки по цветам, и эта привычка сохранилась до нынешнего времени. Спортивные трофеи он выстраивал на полке в ряд, при этом руководствуясь двумя показателями: высотой кубка и датой его получения. Во время большой перемены в школе он заходил домой – проверить, всели на месте, не нарушили ли мать с младшим братом порядок в комнате.

Повзрослев, Стэнли пришел к пониманию, что он не просто аккуратен. Он помешан на абсолютном порядке. Поэтому неудивительно, что это качество сыграло первостепенную роль в его выборе работы. Он стал профессиональным чистильщиком.

Поначалу приходилось нелегко: резать людей на куски – грязное дело. Но в нем всегда жило желание совершенствовать мастерство, искать оптимальный вариант, к тому же он просто обожал биографии серийных убийц, поэтому его профессиональный уровень стремительно рос.

Прежде всего следовало подумать о полах. Казалось бы, кусок толстого брезента идеально подходил для этой Дели, но вскоре Стэнли с удивлением понял, что брезент не универсален – кровь все-таки просачивается. Тогда в ход пошли полотенца и тряпки – он обкладывал ими края брезента, кровь впитывалась и на пол уже не попадала.

Далее сама процедура. Жертва должна вести себя спокойно. Учащенное сердцебиение всегда приводит к обильному кровотечению, а это, в свою очередь, означает риск забрызгаться. Как успокоить жертву? Он решал эту проблему последние одиннадцать месяцев. Пробовал даже читать вслух стихи, но поэзия не помогала – теперь это казалось ему глупой затеей. Как правило, жертва заводилась еще больше, наотрез отказываясь воспринимать эту сюрреалистическую сцену. Сравнительно недавно он остановился на мягком транквилизаторе, который похитил у ветеринара – он встречался с ней, впрочем, совсем недолго. Однако в применении этого средства было нечто такое, что претило натуре Стэнли. Ведь убийство – вещь естественная, а лекарства – искусственные. Использовать их, все равно что обманывать природу. Транквилизатор, впрочем, помогал.

И наконец, полная и тщательная уборка, ведь главная цель профессионального чистильщика – не оставить никаких следов. Абсолютно никаких. Результатом должно стать полное исчезновение жертвы – или, зачастую, жертв, как в данном конкретном случае. Им следовало просто испариться, словно их и не было вовсе. Он не задавался вопросом почему. Главное – не оставить ни единого следа. Стэнли часто забавлялся, по нескольку раз просматривая серии «С. S. I. – Место преступления». Типичная научная фантастика. Настоящие сыщики куда менее скрупулезны в осмотре места преступления и гораздо больше озабочены тем, какой сорт пива выбрать вечером в баре.