Текст книги "Орден дракона"

Автор книги: Мэтт Бронливи

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 16 страниц)

– Смотрю, вы обо всем позаботились?

– В основном – да,– ответила Ксандра.– Несмотря на некоторые непредвиденные осложнения.

– К примеру, жизни людей.

Ксандра не обратила внимания на этот выпад.

– Ты будешь находиться под постоянным наблюдением, так что не думай утаить что-либо или выкинуть какой-то фокус. Не удастся. У тебя ровно три часа, чтобы решить головоломку.

– Этого недостаточно.

– Ты сам доказал, что сжатые сроки тебе не помеха.

– Пусть с меня снимут наручники.

– Нет.

– Как Ж6 я буду работать?

– Тебе окажут любую необходимую помощь, – сказала Ксандра и распахнула дверь.

– Папа!

Август упал на колени, увидев сына, он на миг лишился дара речи.

– Август!

Он поднял голову и увидел в другом конце комнаты Эйприл. Несмотря на растрепанные волосы и грязную одежду, она показалась ему необыкновенно красивой. Он хотел заговорить, но найти нужные слова не удавалось. Август почувствовал, как на глаза наворачиваются слезы – видимо, укол сделал его излишне сентиментальным.

– Вставай,– велела Ксандра.

Август вскочил и бросился к Чарли. Тот крепко обнял отца. Эйприл поднялась из кресла – руки у нее по-прежнему были скованы,– подошла к ним, и Чарли вцепился в мать.

Ксандра швырнула на стол блокнот с записями Августа и дневник Гутенберга.

– Лучше принимайся за дело. А потом можете попрощаться. Вероятно, вы видите друг друга живыми в последний раз.

Дверь за ней захлопнулась.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ТРЕТЬЯ

Вопросы так и сыпались. Август, Эйприл и Чарли вспоминали каждую секунду, каждое событие последних нескольких часов, сравнивали записи, пытались сообразить, что именно произошло и почему. Но времени на это не было, а потому они решили сосредоточиться на настоящем. Как Август сломал нос («Они избивали меня, едва насмерть не забили»,– признался он); почему Эйприл вырвала из Библии последние три страницы с иллюстрациями («Они угрожали убить Чарли»– объяснила она). И наконец, как вообще оказался здесь Чарли («Они обещали мне кучу конфет – шутка! – они просто меня похитили»,– сказал он).

– А что за тетка привела тебя сюда, пап? – спросил Чарли.

– Она из разряда тех, кого твоя мама называет…

– Август!

Тут Чарли закончил фразу отца.

– Чарли! Ну где, скажи на милость, ты услышал такое нехорошее слово? – возмутилась Эйприл

– Возможно, от меня. от кого еще ему набираться дурных манер?

– А вот и неправда. У бабушки Роуз тоже манеры не очень. И есть вредные привычки. Один раз я даже видел как она курит.

– Твоя бабушка не курит!

– Но, мам! Я собственными глазами видел!

Август усмехнулся.

– А знаешь, мне все больше начинает нравиться моя теща.

– Прекрати, Август. А тебе, Чарли, просто показалось. Может, бабушка свечу зажигала.

– А зачем ей понадобилось совать свечу в рот?

– Не знаю, Чарли. Но уверена, всему существует разумное объяснение.

– Я не лгу, мам!

– Я и не говорила, что ты лжешь.

– Ты так все повернула, что можно было подумать, будто я лгу.

– Ничего подобного. Я просто сказала, что ты, наверное, все неправильно понял.

Тут Август поднялся и топнул ногой. Эйприл и Чарли тотчас умолкли.

– Нет, вы только послушайте! – воскликнул он.– Наркотики, которыми нас напичкали, заставляют болтать всякую ерунду, но нам надо сосредоточиться на главном. Меня, как и вас, нисколько не волнует, курит ли бабушка Роуз. Да пусть хоть три пачки в день выкуривает! Если мы не решим эту головоломку, то никогда и не узнаем, дымит она или не дымит.

– Я не вру.

– Чарли! – строго произнес Август.

– Прости, пап.

– Ладно. Нам нужен план,– сказал Август.– И вот что, Чарли, сынок. Поскольку ты здесь единственный без наручников, тебе придется сесть за ноутбук.

– Идет!

– Еще ты должен переворачивать страницы. Положи вон ту красную книжку перед мамой.

Чарли повиновался.

– Что это? – спросила Эйприл.

– Дневник Гутенберга.– И Август объяснил, какая связь существует между дневником и цветными иллюстрациями.

– Так он действительно существует? Он настоящий?

– Ну, переплет соответствует времени. Да и бумага тоже. Словом, он вполне сопоставим с инкунабулами, которые мне доводилось видеть за многие годы.

– Инку… что? – спросил Чарли.

– Инкунабула – это старая книга,– пояснила Эйприл.

– Ты сильнее всех нас в немецком, – сказал Август в надежде, что Эйприл воспримет это как комплимент, поскольку и сам весьма неплохо владел немецким.—У меня пока что не сложилась цельная картина. Думаю, надо повнимательнее изучить дневник.

– Я тоже знаю немецкий! – встрял Чарли.

– Ты умеешь считать по-немецки,– ответил Август.– Это нам не сильно поможет.

– Зачем ты расстраиваешь ребенка? – укоризненно заметила Эйприл.– Он знает куда больше, чем ты думаешь.

– Я и французский знаю!

Тут уже Эйприл удивилась.

– Откуда же? Кто учил тебя?

– Миссис Ларош.

– Кто такая миссис Ларош?

– Она ходит к бабушке по четвергам. Играть в покер.

Август улыбнулся.

– Нет, ей-богу, чем дальше, тем больше мне нравится бабушка Роуз.

– Позже поговорим, – сказала Эйприл сыну и обернулась к Августу.– Теперь объясни, что мне надо искать.

– Любое упоминание о книгах Библии, так или иначе связанных с иллюстрациями,– ответил Август и передал ей список книг, в том порядке, в каком он был составлен Ксандрой в самолете: Книга Царств, Книга Паралипоменон, Послание к Римлянам, Книга Судей Израилевых, Евангелие от Иоанна, Книга Пророка Даниила, Книга Пророка Маккавея, Евангелие от Луки и Книга Бытия.

Чарли принялся листать страницы, Эйприл бегло просматривала их. Вот он сделал неловкое движение, книга упала и открылась на последней странице.

– Что это? – воскликнула Эйприл, глядя на выведенный там перечень. – Двадцать одно имя. Первые члены ордена дракона.

И она прочла весь список вслух.

– Есть одна догадка,– пробормотал Август.– Скорее всего, каждый из этих людей поручил Гутенбергу сделать по экземпляру Библии.

– И именно там он спрятал свои загадочные иллюстрации.

– Да, прямо у них под носом. Но для разгадки его секрета необходимо владеть тремя экземплярами Библии одновременно.– Август указал на стол, где лежали девять иллюстрированных страниц, квадратом три на три.– Страницы по правую от меня руку вырваны из экземпляра, хранившегося в библиотеке Моргана. Страницы в середине – из моей книги. И наконец, страницы слева от меня…

– Из Библиотеки Конгресса,– закончила Эйприл.– Просто удивительно, что все они из Библий, которыми владели первые члены ордена дракона.

– Наилучшая сохранность книг обеспечивалась в библиотеках королевских семейств. Могли же существовать члены ордена дракона голубых кровей? Принадлежащие им экземпляры Библий Гутенберга и дошли до нас в наиболее пристойном виде.

– Расскажи все, что знаешь об этих иллюстрациях,– попросила Эйприл.

Август вкратце изложил свои соображения по поводу всех девяти иллюстраций:

 
Две белые собаки-драконы преследуют лису и зайца,
Сигизмунд на троне с золотым шаром,
Гутенберг с мечом и дневником,
Лебедь-дракон, пожирающий синего человека,
Орел со знаменем Карла Великого,
Даниил, боящийся ежа,
Влад Н. Дракул в зеленом плаще,
Бык, который предсказывает свет,
Олень, мучимый волком.
 

– Ну, не знаю,– протянула Эйприл, не готовая сразу переварить такой объем информации.– Что, если ты видишь в них смысл, которого на самом деле нет?

– Не исключено,– ответил Август.– Но на большее я пока не способен.

Цветные иллюстрации сияли и переливались в имитации лунного света. На миг Августу показалось, что они излучают некое послание. Но в чем оно заключается?

Чарли не сводил глаз со страниц.

– Что там? – спросила Эйприл.

Август отчетливо уловил тревогу в ее голосе. Чарли, не моргая, смотрел на иллюстрации вот уже минуту, не меньше.

– Чарли! Оторвись наконец!

Чарли часто заморгал.

– Ничего, я в порядке. Просто… ну, понимаете…

– Понимаю. И это меня беспокоит. Ты должен быть с нами, здесь…

– Просто эти картинки… они совпадают…

Август поднял глаза от дневника.

– Что значит «совпадают»?

– Ну, просто я представлял, как все эти животные на картинках гоняются друг за другом… И вдруг заметил, как близко они располагаются. Ну, не так, как вы видите сейчас, но если один рисунок наложить на другой…

Август впился взглядом в иллюстрации на столе. Он сам начинал это видеть.

– Продолжай.

– Может, я лучше покажу?

– Вперед.

Чарли обежал стол и остановился напротив отца. Он стал переворачивать все иллюстрации лицом к себе.

– Гм… – пробормотал они задумчиво почесал подбородок, ну прямо вылитый профессор.

Казалось, было слышно, как вертятся и поскрипывают у него в голове детали неведомого механизма. Он начал менять страницы местами, некоторые – переворачивать вверх ногами. Потом он нахмурился и принялся складывать их в стопку, пока все девять рисунков не легли в одному ему понятном порядке.

– Bay! – воскликнул мальчик с такой радостью, точно распаковал рождественский подарок.

– Что? – в унисон произнесли Август и Эйприл.

Они вскочили, подбежали к сыну и дружно заглянули ему через плечо.

– Потрясающе!

– Нет, просто невероятно!

– Все эти образы связаны между собой.

– Не существуют один без другого…– прошептала Эйприл.

Эффект вышел поразительный. Фигурки зверей и людей каскадом сбегали с пергаментных листов, озаренные мягкой подсветкой. Сверху и справа располагался бык, топчущий копытом свиток. За ним шел человек, которого пожирал лебедь, внизу – львиная клетка. По левую сторону – Дракул с мечом, за ним – орел со свитком Карла Великого и, наконец, Сигизмунд, восседающий на троне. Оставшиеся три иллюстрации словно обрамляли эту картину: на полях слева обезьяна взбиралась на длинную виноградную лозу, история сотворения мира образовывала правые поля, а в самом низу страницы белые собаки-драконы преследовали лису и зайца. Все фигурки двигались, танцевали, переплетались одна с другой, и каждая отдельная история обогащалась той, что изображалась следом.

– Нет, здесь чего-то не хватает,– заметил Август, испортив своим скептицизмом все волшебство. – Обратите внимание вот на что. Каждая фигурка, будь то животное или человек, смотрит на некий предмет в середине, причем, если присмотреться, смотрит с восторгом. А самого предмета нет.

– И что это может быть?..

– Ксандра говорила о каком-то десятом изображении.

– Еще одной иллюстрации?

– Нет. Об образе, взятом из другого источника. И еще говорила, что он упоминается в дневнике.

Эйприл вновь уселась в кресло.

– Поможешь мне просмотреть дневник, Чарли?

Тот подошел к матери, встал рядом и принялся листать дневник.

Прошло минут тридцать, и они показались вечностью.

– Вроде бы нашла кое-что, но не совсем понимаю… – внезапно произнесла Эйприл.

Август взглянул на отрывок, лежавший перед ней.

– О чем тут говорится?

– Вообще тут написано, что десятое изображение находится внутри дневника.

– Ты его видишь?

– В том-то и проблема,– сказала Эйприл.– В дневнике нет никаких иллюстраций. Чарли, сынок, пролистай еще раз, может, мы пропустили какую-нибудь картинку?

Чарли открыл дневник на первой странице и начал быстро, но аккуратно перелистывать дневник.

– Хочешь, чтоб я прошелся еще раз? – спросил он, дойдя до конца.

– Что-нибудь заметил?

– Нет.

– Я смотрела очень внимательно и тоже ничего не увидела,– вздохнула Эйприл.– Чего же не хватает?..

Август поднялся.

– Что именно сказано в дневнике? – спросил он.

– Что десятое изображение можно найти внутри журнала.

– Внутри? – Август обошел стол.– Вот что, Чарли. Сорви с дневника обложку.

– Мам?..

– Погоди секунду. О чем ты думаешь? Так варварски обойтись с ценнейшей книгой!

– Если бы из Библии не вырвали эти страницы, мы бы никогда не поняли, что рисунки совпадают. – Август наклонился и заглянул Чарли в глаза.– Делай, что тебе говорят.

Чарли не стал колебаться. Решительными движениями он начал отдирать обложку – так срывают плотную упаковочную бумагу с подарочной коробки. Поддалась она не сразу, но Чарли вышел из этой борьбы победителем. Закончив, он бросил обложку на стол.

– Не надорвался?

– Не смеши, папа.

Август склонился над столом и пригляделся к кожаному переплету.

– А знаете, никогда прежде этого не замечал!

– Чего? – спросил Чарли.

– Поначалу мне казалось, что узор на обложке – просто элемент декора и не несет никакого смысла. Теперь я понял, в чем дело. А вы?

Чарли приподнял обложку так, чтобы ее видели все, в том числе Эйприл. Она заметила первой.

– Колофон! Концовка! Половина того, что воспроизведен в Библиотеке Конгресса!

– Что? – удивленно переспросил Чарли.

– Марка печатника,– объяснил Август.– А именно – Фуста.

– Кого?

– Ну, человека, помогавшего Гутенбергу печатать книги.

– Я ничего не вижу,– вздохнул Чарли.

– Непонятно, зачем понадобилось украшать этим дневник,– пробормотала Эйприл.

– Чтобы подсказать, где искать дальше. Видите «X» в этой точке?

– Да объяснит мне наконец кто-нибудь, что все это значит?! – чуть ли не в слезах взмолился Чарли.

– Подними обложку так, чтобы она располагалась вертикально,– попросила Эйприл сына.

Чарли поставил кожаный переплет на стол.

– А теперь постарайся не обращать внимания на орнамент – на цветы, листья, квадратики и кружки, словом, на всю эту ерунду. И посмотри внимательно, где-то в середине должна быть буква. Причем она пересекает переднюю и заднюю стороны обложки.

Чарли прищурился.

– Вижу! – воскликнул он. – А что означает эта здоровая «X»? – спросил он, и на лице его было написано искреннее любопытство.

– Этот символ использовал человек по имени Йохан Фуст,– объяснила Эйприл.– Он давал Гутенбергу деньги на печатание Библии. Вообще-то «X» – это греческая буква «хи». Этим символом Фуст как бы хотел сказать: «Смотрите, и мой труд вложен в книгу».

– Лучше бы вместо нее ягуара нарисовал. Было бы здорово!

– Ладно. Не хочется прерывать ваши интересные рассуждения, но мы должны двигаться дальше,– сказал Август.

– Какой ты скучный, пап!

– Может, объяснишь сыну, Эйприл, что наши жизни подвергаются опасности?

– Почему бы тебе самому это не сделать?

Август одарил бывшую жену укоризненным взглядом и обернулся к Чарли.

– Наши жизни в опасности,– произнес он.

– К чему разговоры, пап? Лучше скажи, что дальше.

– Раскрой обложку.

Чарли перевернул кожаный переплет и осмотрел то место, где страницы были оторваны от корешка. Из щели торчала бумага другого цвета. Чарли запустил туда пальцы.

– Тут что-то есть.

– Осторожнее. Это «что-то» так долго хранилось, что можно ненароком повредить его.

Чарли стал медленно вытягивать пальцы.

– Делаю вид, что играю в игру под названием « Операция », но только если я допущу ошибку, вместо тревожного сигнала может получиться так, что все мы умрем.

Лицо у Эйприл исказилось.

– Не говори так. Звучит слишком мрачно.

– Зато точно,– заметил Август.

Чарли вытащил руку, и все увидели, что между указательным и средним пальцами у него зажат тонкий листок свернутой в несколько раз бумаги. Он положил листок на стол и осторожно развернул.

– Десятое изображение,– прошептал Август.

– Похоже на какую-то карту,– сказал Чарли и провел пальцами по извилистым линиям на древней бумаге.– А для чего здесь дырочки?

Август улыбнулся.

– А ну-ка, поднеси к иллюстрациям и подержи прямо над ними.

Чарли повиновался, и уже через секунду дивился тому, что иллюстрации совпадают с пустыми местами на карте.

– Думаю, пазл мы составили,– провозгласил Август.– А вот загадка так и осталась неразгаданной. У нас есть карта, но чего именно? И для чего?

Эйприл подошла к ним и тоже какое-то время смотрела на карту.

– А что, если проследить линии, идущие от каждой иллюстрации? Большинство из них обрывается, заканчивается ничем. А вот линия, идущая от изображения Сигизмунда, ведет прямиком к… Так, что это у нас?

В центре карты виднелось два круга с еле различимыми пометками внутри.

– Чарли, потри, пожалуйста, аккуратно эти круги. Ничего не прощупывается?

Мальчик осторожно поводил пальцами по листку, такими легкими и осторожными движениями, точно гладил по спинкам тарантулов.

– Прощупывается. Но едва-едва. Какие-то мелкие рубцы на бумаге.

– Это рисунки, путем притирания скопированные с монеты. Уверен, здесь их больше, чем два,– сказал Август.

Он оторвал взгляд от монеты и перевел его на короля.

– Я думал, это портрет императора Сигизмунда. Наверное, я ошибался. Упустил кое-что из виду. Посмотрите на его глаза.

– Одного глаза нет! – хором воскликнули Эйприл и Чарли.

– Никакой это не император Сигизмунд,– заявил Август.– Это Ян Одноглазый, он же Ян Жижка, великий полководец армии гуситов. «Жижка» означает «один глаз». Он был так знаменит и почитаем, что после смерти с него содрали кожу, обтянули ею барабан и боем этого барабана созывали людей на битву.

– Круто…– пробормотал Чарли.

– А еще он,– продолжал Август,– был заклятым врагом императора Сигизмунда, но на иллюстрации мы видим, что Жижка сидит на троне. Думаю, тем самым художник хотел сказать, что отныне в руках Яна Жижки находится вся полнота власти, некогда принадлежавшая Сигизмунду.

– А это могло произойти только в одном случае,– подхватила Эйприл.– Если «Сироты» похитили сокровище, принадлежавшее ордену дракона. Неудивительно, что драконисты так жаждут его вернуть.

– Но где же это сокровище? – Август закрыл глаза, пытаясь сосредоточиться, и стал перебирать в памяти известные ему факты.– Карта предполагает, что существует место, где оно спрятано.

– И находиться оно должно в границах Священной Римской империи,– добавила Эйприл.– Если тут замешан Жижка, тогда единственное место, где его следует искать, это…

– Табор! – воскликнул Август.

Двери распахнулись. В комнату вошли двое вооруженных людей в черном, вид у них был решительный и грозный. Следом в помещение проскользнула Ксандра. Глаза у Эйприл расширились.

– Так значит, Табор,– протянула Ксандра.

Она обошла вокруг стола и уставилась на карту и стопку иллюстраций.

– Потрясающе. Вы проделали отличную работу.– И Ксандра захлопала в ладоши – медленно, издевательски, в ритме похоронного марша.

– Что там спрятано? – спросил Август.– Несколько золотых монет?

– Мелко мыслишь,– бросила Ксандра.– Сокровища искали несколько веков, стало быть, они того стоят.

Август улыбнулся.

– Но сокровища тамплиеров – просто миф.

– Миф? – расхохоталась Ксандра.– Миф – это то, чего не существует. А теперь слушай правду. В тысяча сто восемнадцатом году рыцари-тамплиеры нашли тайник в земле под тем местом, где некогда стоял дворец царя Соломона. В этом тайнике они обнаружили тысячи и тысячи старинных золотых монет. Сперва тамплиеры, конечно, обрадовались находке, но затем присмотрелись к ней повнимательнее. Такого изображения они никогда не видели на каких-либо других монетах. С одной стороны – женский профиль, с другой – пятиконечная звезда в окружении букв древнееврейского алфавита.

– Что за буквы? – поинтересовался Август.

– J-R-S-L-M. Так на древнееврейском писалось название города Иерусалим. Эти буквы убедили тамплиеров, что монеты чеканились в священном городе. А пятиконечная звезда только подтверждала их догадку.

– Я всегда думал, что пятиконечная звезда – оккультный символ,– признался Август.

– Пятиконечная звезда не имела никакого отношения к оккультизму до тех пор, пока в середине девятнадцатого века некий человек по имени Элифас Леви <sup>[10]10
  Элифас Леви – настоящее имя – Альфонс Луи Констан. Известный оккультист, прославившийся как автор самолично иллюстрированных книг по ритуальной магии.


[Закрыть]</sup> не использовал перевернутую пятиконечную звезду в качестве официального символа церкви Сатаны, так называемого знака Бафомета [11]11
  Знак Бафомета – перевернутая пятиконечная звезда с вписанной в нее головой козла. Символ стал широко известен с изданием в 1969 году Сатанинской библии.


[Закрыть]. До этого пятиконечную звезду ассоциировали с первыми книгами Библии, Пятикнижием Моисея. Она являлась олицетворением истины.

– И какая истина кроется в изображении женщины на монете?

– Вот и тамплиеры этого не понимали. Они углубились в библейскую историю и узнали, что на монетах, чеканившихся на Храмовой горе, никогда не изображалось человеческое лицо. Ни царя, ни царицы.

– Профиль Цезаря красуется на множестве монет, – заметил Август.

– Но не на монетах с Храмовой горы,– сказала Ксандра.– Ведь монеты с изображением Цезаря изготавливались в Риме, а в Иерусалиме подобное было строго запрещено.

– По-моему, как раз в Пятикнижии прописаны самые строгие правила относительно этого,– заметила Эйприл, не переставая метать на Ксандру гневные взоры.

– К идолам там всегда относились отрицательно, – сказала Ксандра.– А вот изображений божественных сущностей это не касалось. Вспомните, к примеру, ангелов, украшающих книги Старого и Нового Заветов. Позже их тоже запретили, но только не в тот период, когда чеканились эти монеты.

– Так значит, у нас на монете ангел,– сделал вывод Август.– Вряд ли можно назвать ее находкой века?

– Ты забываешь, что в еврейской традиции ангелы всегда мужского пола,– возразила Ксандра.

Глаза у Эйприл расширились, а у Августа просто челюсть упала.

– Ты хочешь сказать, евреи поклонялись божеству женского пола? – с трудом выдавил он.

– Именно.

– Бог был девушкой? – спросил Чарли.

Август навалился грудью на стол.

– Путем шантажа тамплиеры превратили свое открытие в огромную власть,– продолжала Ксандра.– Кругом они видели систему, целиком построенную на власти мужчин. Все Папы – мужчины. Кардиналы тоже мужчины. Епископы. Простые священники. Сама идея, что бог – женщина, могла разрушить, раздавить систему. В их руках оказалась невероятная сила. В тысяча сто тридцать девятом году Папа Иннокентий Второй издал буллу «Omne Datum Optimum», согласно которой тамплиеры получали неслыханные привилегии. Они не платили налоги, могли перемещаться без всяких ограничений и не были обязаны подчиняться никому, кроме Папы. Иными словами, имели право делать все, что заблагорассудится.

– Но инстинкт самосохранения – не единственная причина, по которой Папа решил похоронить открытие тамплиеров,– вмешалась Эйприл.

– Вы правы,– кивнула Ксандра.– Это открытие было чревато огромными осложнениями для самого христианского вероучения.

– Какими осложнениями? – спросил Август.

– Мария не могла забеременеть от святого духа женского пола,– пояснила Ксандра.– А это, в свою очередь, означает, что настоящий отец Христа вовсе не «божествен» по своей природе. Поэтому и сам Христос – не бог.

Эйприл покачала головой.

– Безумие какое-то! Поэтому тамплиеры и не стали обнародовать свое открытие?

– Они сочли, что синица в руках лучше, чем журавль в небе. Им представилась возможность обогатиться, и они держали весь мир в неведении, используя свою тайну лишь для укрепления власти. Они выжидали, пока не настанут более благоприятные времена, чтобы поведать людям истину. Поэтому тамплиеры и похоронили ее, в прямом и переносном смысле слова. С тех пор о ней никто ничего не знал.

– Вплоть до нынешнего времени.

– Да,– кивнула Ксандра, любуясь картой.– Вплоть до настоящего момента.

Эйприл подошла к Чарли и прикрыла его своим телом.

– Нам нет дела до ваших тайн. Мы хотим только одного: попасть наконец домой.

– Пожалуйста! Никто вас не держит, идите! – Ксандра указала рукой на дверь.

– Нет! – взвизгнул Чарли.– Если выйдем, сработают бомбы и нам конец!

– Ах да. Совсем забыла. Вам имплантированы сенсорные чипы, приводящие в действие взрывные устройства,– усмехнулась Ксандра.

Она взяла со стола карту и двинулась к двери. Мужчины в черном взвели курки и направились за ней.

– Однако я полагаю, что столь умные и изворотливые люди, как вы, могут найти выход из любой ситуации. Или ваши умственные способности окончательно истощились за день?

Август в ярости бросился на нее, но был тут же остановлен телохранителями. Его швырнули на пол. Обороняться со скованными руками он не мог, и перед тем, как уйти, федералы наградили его градом пинков.

– Ничего, еще встретимся, сволочи! – крикнул Август, выплевывая выбитый зуб.

– Боюсь, что нет,– заметила Ксандра.– Бомба сработает через тридцать минут. Как раз хватит нам, чтобы убраться отсюда.

Она развернулась и пнула Августа в шею острым каблуком.

Он закусил губу, чтобы не вскрикнуть.

Ксандра наклонилась над ним.

– Слышала, погода в это время года в Таборе просто чудесная,– прошептала она.– Прощай, Август.

И дверь за ней затворилась.